- Я буду счастлив прочитать в ней одну или две страницы и вернуться домой с этим знанием.
Теперь качал головой Кармайктолл.
- Так нельзя, Блейд, большая Сфера может пригласить к себе на краткое время или навсегда, но она не делится знаниями с теми, кто собирается ее покинуть. Ни знаниями, ни технологией! Другое дело - мудрость... мудростью мы можем поделиться.
- Удивительно... Странно!
- Чего же тут удивительного и странного? Капелька мудрости еще никому не принесла вреда, а знание опасно.
- Смотря к чьи руки оно попадет.
- Разумеется, сэр Блейд, разумеется. Но ты, гость Уренира, всего лишь наблюдатель, так?
- Так.
- А посему знание не останется в твоих руках, а перейдет в другие, гораздо более могущественные... Верно?
- Верно.
- Вот видишь! Это исчерпывает вопрос.
* * *
На куполе, прикрывающем жилище Кармайктолла, уже давно высыпали звезды, взошли и закатились луны, когда хозяин и гость решили отправиться на покой. Вернее, отправился Майк, предварительно убедившись, что гость найдет свою спальню; Блейду захотелось посидеть еще в этой уютной комнате у камина, где две стены были каменными, а вместо двух других открывался простор нового, неведомого и загадочного мира.
Он чувствовал, однако, что тайны Уренира не придется выгрызать зубами, вырывать силой или хитростью. Впервые он очутился в таком месте, где на все его вопросы могли дать ясные, четкие и правдивые ответы; другое дело, сумеет ли он их понять... И сможет ли спросить!
Спросить? О чем? Это было самым важным - задать правильные вопросы. Он чувствовал, что совсем не готов к подобному повороту событий. Те немногие факты, которые он наблюдал, - бескровное умиротворение стада лика, мгновенная транспортировка на чудовищное расстояние, удивительный дом, в котором он сейчас находился, - все это говорило о могуществе и совершенстве мира, который на сей раз стал его временным пристанищем. О таком могуществе и совершенстве, какое не снилось даже паллатам!
Вот и исполнилась мечта покойного Лейтона, с грустью подумал странник. После долгой череды реальностей, в которых правили жестокость и сила, после кровавого дурмана Альбы и Тарна, Вордхолма и Сармы, Гартанга, Ханнара и Дьявольской Дыры он попал в рай. В самый настоящий рай! Похоже, предчувствие, посетившее его во время блужданий по болоту, оправдалось. Он был гостем величайшей цивилизации, которая еще в давние времена сумела неимоверно расширить свой ареал обитания - и не покорением чужих планет, но творческим актом едва ли не божественной значимости.
О чем же спросить у создателей Большой Сферы? Разумеется, не об оружии, позволившем бы крохотной Британии покорить почти такую же крохотную Землю... О неиссякаемых источниках энергии? О лекарствах, продляющих жизнь на тысячелетия? О волшебных вратах-тоннелях, где один шаг был равен миллионам миль? О тайне телекинеза, о способах, позволявших манипулировать вещами? О чтении мыслей, о быстром и безболезненном проникновении в чужой разум, в чужую психику, о мгновенном изучении чужого языка? О том, как добиться изобилия пищи? Как создать машины, которые позволили бы забыть о нищете? Где найти ресурсы, кубические мили камня, воды, древесины, руды, нефти, газа, биомассы, которые загрузили бы работой эти механизмы, и как при этом не нанести необратимого ущерба своей планете, такой маленькой, такой ранимой?
Он чувствовал, что Лейтон и Хейдж спросили бы об ином. Скорее всего, их интересовало бы устройство мира, корни Мироздания, таинственные соки, что движутся по его стволу, питая энергией галактики и звезды, наполняя жизнью и разумом бесчисленные вселенные Измерения Икс... Вероятно, в Уренире знали и об этом, но Блейд сомневался, что сможет усвоить подобное знание. Он не был ученым; всего лишь наблюдателем, как заметил Майк, что являлось наиболее верной констатацией истинного положения дел.
К тому же Майк сказал, что Большая Сфера не дарит знание, не торгует им, не отпускает в порядке милости или подаяния. Несомненно, для того имелись веские причины, и значит, из этого мира сказочной мощи ему не удастся чтолибо принести. Взять силой или украсть? Напрасные надежды! Он понимал, что здесь невозможно скрывать тайные мысли и коварные намерения, все это будет прочитано, оценено и пресечено.
Однако Кармайктолл упоминал о мудрости... Возможно, мудрость не будет таким ходким товаром на земных рынках, как то, что он приносил раньше, подумал Блейд. Как винтовка из Азалты, как золото Меотиды, жемчуга Кархайма, загадочные снадобья Гартанга и Берглиона... Как приборы паллатов, все эти силовые щиты и бластеры, с которыми земные специалисты не могли разобраться уже десять лет...
Но мудрость - не знание; чтобы разжиться знанием, не обязательно обладать мудростью. Вполне достаточно сохранить нужную информацию - на бумаге, на пленке, в голове, в тренированной памяти... С мудростью дело обстоит сложнее. Любая запись, любой пересказ донесут лишь ее искаженный суррогат, превратятся в материал для домыслов, споров и бесконечных комментариев. Мудрость надо впитать! Что дано не всякому, заметил про себя Блейд. Впрочем, он был готов попытаться.
Какие же вопросы ему нужно задать? Завтра, послезавтра, через месяц? Возможно, те, которые задали бы паллаты?
Они, безусловно, являлись самым высокоцивилизованным народом из всех, встретившихся ему за время странствий. Они, похоже, достигли такого благосостояния, когда понятие богатства - личного богатства как источника власти или надежного жизненного базиса теряло смысл, У них было все! Межвременные трансмиттеры, позволяющие проникать в миры Измерения Икс, гигантские галактические корабли, защитные силовые экраны, сверхмощные миниатюрные лазеры, медицинские приборы, обеспечивающие фантастическое долголетие, ментальные усилители, позволявшие вступать в мысленную связь. Как полагал Блейд, паллатов более всего заботили две проблемы, безопасность и ликвидация внутренних противоречий, могущих привести к конфликтам в их сообществе.
Согласно его наблюдениям, паллаты не представляли однородной популяции, как, скажем, земное человечество, это, скорее, был союз многих рас, которые в физиологическом и ментальном плане различались в гораздо большей степени, чем народы и расы Земли. Бесспорно, в глубокой древности у них существовала одна базовая раса - вероятно, оривэи, во многом схожие с людьми; затем, в эпоху космической экспансии, произошел ее распад на несколько различных подвидов.
Нередко размышляя об этом, Блейд предугадывал три причины подобного явления. Во-первых, диссипация шла по линии интеллектуальных интересов; одни испытывали тягу к научно-техническому творчеству, другие - к личному самосовершенствованию, третьи вообще желали только спокойной и счастливой жизни. На той стадии общество паллатов было уже весьма развитым в технологическом отношении и, следовательно, богатым; материальное неравенство и бедность не могли служить причиной внутренних конфликтов, но разные цели отдельных групп населения создавали почву для нежелательных столкновении. Этого удалось избежать, предоставив каждой группе подходящий для колонизации и заселения мир. Впоследствии колонии развились в мощные специализированные цивилизации, взаимообогащающие друг друга. Они сохранили тесную связь между собой, но оказались разделенными в пространстве, что исключало возможную напряженность и конфликты. В Иглстазе и Талзане Блейд видел представителей по крайней мере трех различных народов - оривэев-лот, оривэев-дантра и керендра.
Вторым источником, пополнившим союз паллатов новыми расами, стала генная инженерия. Выведенные таким образом разумные существа обладали, вероятно, полным равноправием в мирах паллатов и жили (или функционировали) в соответствии со своими понятиями о полезности и счастье. Блейду довелось повстречаться лишь с представителями одного такого народа - Защитниками, супербойцами и звездными рейнджерами, которые обеспечивали безопасность галактической империи паллатов.
Наконец, он не исключал и третьей причины разделения - контактов с иными гуманоидными и высокоразвитыми расами, которые привели к биологическому скрещиванию и возникновению миров, населенных метисами. Правда, подобных существ ему не встречалось.
Таков был путь паллатов, дорога межзвездной экспансии, по которой эти великие странники шли, очевидно, не одну тысячу лет. Подобная модель развития казалась Блейду понятной и ясной, но он догадывался, что наблюдает лишь внешние факты, а не глубинные мотивы, не движущие силы паллатской цивилизации. Сейчас, устроившись в покойном кресле у догоравшего камина и размышляя об этих материях, он внезапно понял, что не ведает ни целей, которые преследовали паллаты, ни их представления о счастье и достойной жизни. Все, что он знал на сей счет, сводилось к арисайе - весьма расплывчатому морально-этическому понятию, определявшему ценность разумного существа в мире паллатов, эквиваленту богатства и власти - в их земном понимании. Арисайя представляла собой синтез таких качеств, как честь, достоинство и мудрость, позволяющая предвидеть последствия собственных поступков и поступков других людей; возможно, учение об арисайе являлось своеобразной религией паллатов.
Итак, думал странник, о чем спросили бы эти высокоразвитые существа, столкнувшись с еще более древней и могучей цивилизацией? О правильности избранного ими пути? О сроках, отпущенных им? О том, как избежать уничтожения в грядущем будущем, когда жизненный цикл Мироздания подойдет к концу?
Вероятно, все эти проблемы представляли интерес и для паллатов, и для обитателей Уренира, но Блейду они казались сугубо теоретическими и весьма далекими от земных дел. Он мог сам, не сходя с места, ответить на все три измысленных им вопроса, и никакая уренирская мудрость ему для этого не требовалась.
Избрало ли земное человечество верный путь? Смешно! Нелепо и смешно! Мир, состоящий из множества государств, больших и маленьких, с пеной у рта отстаивающих свою уникальность, раса, не осознавшая себя единой, разделенная на тьму народов и племен, люди, не знакомые с понятием всечеловеческой общности... О каком пути к вершинам цивилизации тут можно говорить! У каждого был свой путь - у чернокожих и белых, у англичан и китайцев, у полуголодных индийских крестьян и купавшихся в золоте нефтяных магнатов. Нет, думал странник, пока эти дороги ведут в разные стороны, нельзя говорить об истинном пути.
Что касается сроков, отпущенных землянам, они были весьма невелики половина столетия или около того. За это время люди либо окончательно загадят всю планету и погибнут, либо прекратят сходить с ума, объединятся и попробуют выгрести мусор, накопившийся в предшествующие века. Тут не было иных альтернатив, о чем Блейд отлично знал: его недавние контакты с паллатами свидетельствовали о том, что они готовы провести глобальную санацию Земли. С их точки зрения Земля являлась слишком прекрасной планетой для орд безумцев и дикарей, губивших свой мир.
В силу изложенных выше обстоятельств вопрос о конце Мироздания откладывался. В конце двадцатого века эта проблема была для земного человечества не самой актуальной.
Угрюмо усмехнувшись, Блейд потянулся к кувшину, наполнил свой бокал и уже был готов опустить хрустальный сосуд на место, когда позади него раздался голос:
- Не спеши! Я тоже не отказалась бы выпить.
* * *
Обернувшись, он увидел перед собой Майка. На хозяине был атласный халат пастельных тонов, из-под которого торчали босые ступни, волосы его казались слегка взъерошенными, на губах гуляла неопределенная улыбка. Блейд, не говоря ни слова, наполнил второй бокал.
- Прекрасная ночь, не правда ли? - Майк сел, вытянул перед собой ноги и начал внимательно разглядывать их. - Хотя, если разобраться, не совсем уж и ночь... так, одна иллюзия... Его халат распахнулся, обнажив худые коленки.
- Кажется, мы хотели выпить? - стараясь сохранить спокойствие, произнес Блейд. Не то чтобы он был особо огорчен внезапным появлением хозяина, оторвавшим его от раздумий о судьбах Земли, но перемена в манерах Майка показалась ему весьма странной. Да, весьма странной, если не сказать больше!
Они чокнулись. Багряное прохладное вино было изумительным.
- Тебе идет зеленое, - заметил Майк - Ах, зеленое с серебром - это так изысканно! Хотя мне кажется, что на рубашке не хватает кружевного воротничка.
- Я не люблю кружева, - буркнул Блейд.
- А зря! - Майк жеманно повел плечами. - Если прижаться к мужчине, то кружева так восхитительно щекочут... здесь и здесь... - он спустил с плеч халат и показал, где щекочут кружева. - Но боюсь, что при твоем росте воротник пришелся бы мне на уровне лба.
- Никогда бы не сказал, что ты любитель такой щекотки, - произнес Блейд, с некоторым смущением взирая на голую грудь Майка. Она была рельефной, крепкой, с выпуклыми пластинами мускулов и загорелой кожей.
- Ну почему же? - хозяин, с наигранным кокетством подняв глаза вверх, знаком попросил снова наполнить бокал. - В определенные моменты это так приятно!
- Похоже, ты считаешь, что такой момент наступил?
- Возможно, возможно...
Вдруг Майк протянул руку, вцепился всей пятерней в шевелюру гостя, дернул и тут же ущипнул его за щеку.
- Ах, какой мужчина! - пропел он тонким голоском, мечтательно полузакрыв глаза. Какой мужчина! А я... я... - углы его рта опустились, словно он собирался расплакаться.
Странник, не с силах больше сдержаться, вскочил, опрокинув кресло и сжимая кулаки.
- Ты, мерзкий ублюдок! Ты что себе позволяешь?!
Печальное выражение на лице Майка сменилось коварной улыбкой; похоже, он веселился вовсю.
- Что за выражения, сэр! Что за выражения, когда вы обращаетесь к... э-ээ... Внезапно Блейд почувствовал, будто тончайший щуп оглаживает мозг, роется в памяти, подбирая нужное слово. - К леди! - закончил Майк с победной ухмылкой.
- К леди? Такой леди я могу ненароком свернуть шею!
- Вот что, мой дорогой, - произнес хозяин, натягивая халат на плечи, - я требую к себе уважения. Насколько мне известно, ты представился как сэр Ричард Блейд, и эта почетная приставка в твоем родном мире означает человека с благородным образом мыслей. Такой не станет кричать на леди... на женщину.
- На женщину? - Блейд с подозрением уставился на собеседника.
- Да, на женщину! - Майк с достоинством прикрыл колени полами халата. - Я, видите ли, поднимаюсь наверх, чтобы разделить твое одиночество, поболтать и выпить за знакомство...
- За знакомство? - с недоумением повторил гость. Внезапно мальчишеские черт Майка расплылись перед его глазами, и сквозь них проглянуло совсем иное лицо - задорное, прелестное, с шапкой золотистых волос, алыми губками и янтарными насмешливыми глазами.
- Разумеется! - Майк поднялся, шаркнул ножкой и отвесил изящный полупоклон. - Леди Миклана, к вашим услугам! - С видимым наслаждением наблюдая за ошеломленным лицом Блейда, он продолжал: - Мы будем пить... м-м-м... на брудершафт, так это называется в вашем мире?
Странник почувствовал, как тонкий щупик снова коснулся его мозга, нашел нужное понятие и тут же отпрянул. Он пробормотал.
- Мы уже на ты, и нет никакой необходимости пить на брудершафт и целоваться. Я полагаю...
- Можешь полагать что угодно, но я должна напомнить: это вы с Майком на ты! А я - леди Миклана! Тебе ясно? - Томный взгляд, поднятый вверх, и за ним вздох. - Ах, как глупы эти мужчины! Даже с такой представительной внешностью!
Блейд уже понял, что его разыгрывают. Дурачат, проще говоря! На Майка это было непохоже, хотя он явно был не прочь пошутить, отсюда следовало, что перед ним не Майк.
Странник поднял упавшее кресло, придвинул к столу, затем наполнил бокалы и церемонно поклонился.
- Прошу простить, леди Миклана. Внешность, которую вы позаимствовали у сэра Кармайктолла, ввела меня в заблуждение. Вполне понятное для существа с отсталой крохотной планетки, не привыкшего к таким метаморфозам.
- Это уже лучше, - Майк-Миклана милостиво кивнул. - Ладно, мы выпьем на брудершафт и перейдем на ты... и без всяких поцелуев. Поцелуи мы отложим до другого раза.
Они переплели руки и выпили, глядя друг другу в глаза. Потом Блейд произнес:
- Кажется, я что-то слышал насчет другого раза?
- Я еще не решила... - опустившись в кресло, Миклана плавно повела рукой. - Я еще не решила, мой дорогой сэр Блейд...
- Стоит ли иметь со мной дело?
- Безусловно, стоит, как подсказывает мне сердце... Но я еще не выбрала себе новую внешность... это так непросто, сэр Блейд! А без внешности... без нового тела... со всем, что положено ну, ты понимаешь... без тела мы не можем представлять друг для друга интерес...
- Тогда нам придется ограничиться платоническими отношениями, сказал Блейд, сохраняя полную серьезность.
- Платоническими отношениями? Что это значит? - ментальный щуп снова скользнул в сознание Блейда - Ах, вот как... Восхитительно! Чистое и святое обожание! - на миг Миклана призадумалась. - Но я что-нибудь сделаю... да, делу можно помочь... в конце концов, мой прежний облик...
- Очаровательный, - горячо заверил се Блейд, - совершенно очаровательный! Я не понимаю, зачем тебе его менять.
- Ах! Когда носишь одно и то же лицо сто лет, двести, триста... одно и то же тело... Это начинает надоедать!
- Пожалуй, ты права, - согласился Блейд, подумав. - Женщине требуется разнообразие. Быть блондинкой целых триста лет... Это ужасно!
- Ужасно! - эхом повторила Миклана. - Я рада, что ты понимаешь такие вещи. А вот брат говорит...
- Брат? - странник приподнял бровь.
- Я имею в виду Майка.
- Он твой брат?
- Старший брат, если определить наше родство в привычных тебе терминах... - она вздернула подбородок. - Не могла же я напроситься на постой к незнакомому человеку! Такие деликатные услуги обычно оказывают родственники...
- Но к чему затруднять Майка, леди? Разве ты не могла заняться выбором новой внешности, пребывая в своем прежнем теле?
Миклана улыбнулась и пожала плечами.
- Увы, сэр Блейд! Мое прежнее тело сожрали в Слораме людоеды-эстара... Да так быстро, что я едва успела спастись!
Глава 4
- Сюда, пожалуйста, - Хейдж, покрутив рычажки цифрового замка, отворил дверь, и Ричард Блейд шагнул в комнату. Вспыхнул свет.
Это помещение, вырубленное сразу за госпитальным блоком, было просторным, с высоким потолком и стенами, обшитыми дубовыми панелями; вероятно, потому комната выглядела на редкость уютной. Пожалуй, даже не комната, решил странник, а целый зал десять на пятнадцать ярдов, с серым ковровым покрытием на полу и яркими квадратиками световых панелей, укрепленных по периметру потолка. Он впервые попал в это помещение, называвшееся "новой лабораторией"; ее оборудовали в последние месяцы жизни лорда Лейтона, и отсюда его светлость не вылезал сутками. Старый ученый и умер тут, рядом. В дальней стене лаборатории находились широкие раздвижные двери, а за ними - палата госпитального отсека, в которой он лежал в своей кровати на колесиках, при необходимости дверь можно было откатить и передвинуть его ложе в лабораторию.
Блейд с Хейджем, однако, попали сюда через другой проход, который ответвлялся от главного коридора подземного комплекса под башнями Тауэра. Этот тоннель, начинавшийся напротив большого компьютерного зала, выводил к лестнице и посту охраны; за ним была массивная решетка с небольшой дверцей, миновав которую, предстояло подняться по ступеням. Страннику эта часть лейтоновского лабиринта была совершенно незнакома; вероятно, и тоннель, и лестницу вырубили совсем недавно, чуть раньше или позже новой лаборатории.
Хейдж, тщательно притворив дверь, подошел к небольшому бару. С музыкальным звуком откинулась крышка, зажглись разноцветные лампочки, подсвечивая стоявшие на зеркальных полках бутылки, бросив туда взгляд, Блейд убедился, что выбор весьма обширен.
- Что вы скажете насчет "Джека Дэниэльса", Ричард?
- Превосходно.
- Ну, я сейчас... - Хейдж начал копаться в баре. - Вы пока осмотритесь.
Он ведет себя по-хозяйски, отметил Блейд. Трудно сказать, обрадовало ли странника это заключение. С одной стороны, хорошо, что американский физик, прибывший сюда из Лос-Аламоса, вступил в полные права - и в научном, и в административном смысле. С другой... С другой Блейду было горько и тяжело вспоминать, что лорда Лейтона, старого сгорбленного ворчуна, уже нет на свете целых три месяца. Хвала Создателю, что он успел выбрать себе преемника...
Блейд окинул взглядом сухощавую невысокую фигуру американца, разливавшего виски в маленькие стаканчики, и снова возблагодарил Творца. Джек Хейдж относился к той же породе гениев, что и лорд Лейтон; вдобавок он был весьма приятным человеком, уживчивым и не лишенным чувства юмора. И, наконец, его возраст! Около сорока, пора расцвета! Блейд надеялся проработать с ним в паре еще два или три десятилетия; может быть, и все четыре.
Оторвавшись от созерцания бара и спины Хейджа, он приступил к осмотру комнаты. В самом ее центре располагался большой стол, очень низкий и снабженный никелированными рукоятями по краю: вероятно, Лейтон работал за ним, не поднимаясь с постели и передвигая кровать вдоль столешницы. К столу были придвинуты два деревянных полумягких кресла; собственно, стол, эти кресла, бар да массивный старинный книжный шкаф из резного ореха являлись единственной мебелью в этом помещении. Однако оно вовсе не казалось пустым. Левую торцовую стену занимали четыре огромных экрана; сами корпуса телеприемников, как обратил внимание Блейд, размещались в глубокой нише. На этих мониторах была видна - с четырех обзорных точек - камера телепортатора. Стены, потолок и пол, обтянутые серым пластиком, стальная дверь, поблескивающие линзами рыльца передатчиков по углам, торчавшие рядом с ними батареи патрубков... Блейд знал, что эта мирная картина обманчива, под прочным пластиком наружной обшивки находился асбест, затем - эластичная масса вроде поролона и, наконец, броня, о которой любой из линкоров флота Ее Величества мог только мечтать. Что касается патрубков, то через них можно было затопить приемную камеру Малыша водой, углекислым газом, слезогонкой или ипритом - в зависимости от агрессивности телепортированного объекта.
Справа у стены высился сложный агрегат, в котором странник узнал изрядно реконструированный приемник ТиВи-Икс - устройство, над которым Лейтон работал последние полтора года. Этот прибор позволял следить за переносом в Измерении Икс материальных предметов, иначе говоря, за областями темпоральных сдвигов и флуктуаций. По соображениям его светлости, которые полностью разделял Джек Хейдж, в подобных реальностях, где совершалась надпространственная транспортировка, имелись некие технические средства, пригодные для оной операции, а значит, там была и высокоразвитая техническая культура. Много лет назад, еще с тех времен, когда Блейд совершил свои первые странствия, его светлость обуревала идея как-то нащупать подобный мир и отправить туда своего посланца - в поисках знаний, разумеется. Теперь эта мечта исполнилась, но Лейтона уже не было в живых.
Правда, предыдущая экспедиция в Таргал, в одну из таких областей темпоральных возмущений, не оправдала надежд. По крайней мере, так считал Блейд, хотя Джек Хейдж придерживался другого мнения. В Таргале обитала странная негуманоидная раса, довольно примитивная и исключительно кровожадная, эти твари, карвары, не создали никаких технических устройств, но обладали врожденной способностью к телекинезу, что позволяло им вылавливать из других реальностей кое-какие забавные артефакты. Именно эти перемещения и отследил лейтоновский прибор.
- Ну, Ричард, теперь мы можем выпить, - Хейдж водрузил на стол огромную пепельницу, бутыль "Джека Дэниэльса", два полных стаканчика и блюдечко с солеными оливками. - Выпить, выпить, выпить и еще раз выпить ровно четыре раза, - пропел он.
- Почему? - спросил Блейд.
- Один раз - за меня, и три раза - за вас. Соответственно достигнутому.
- А! - странник кивнул и усмехнулся. Хейдж намекал на то, что сам он был утвержден в роли руководителя лейтоновского научного центра, тогда как успехи Блейда выглядели более впечатляющими: его произвели в бригадные генералы, утвердив шефом спецотдела МИ6А. Последнее означало, что он автоматически становится главой проекта "Измерение Икс".
Они выпили, и Хейдж сразу налил по новой. Потом, вытащив из пачки сигарету, он начал чиркать зажигалкой, но странник, ухмыльнувшись, отвел его руку.
- Позвольте вам помочь, Джек.
- Благодарю вас, Ричард.
Они обменялись понимающими улыбками, и Блейд прикоснулся к кончику сигареты. Секунды три ничего не происходило, потом вверх взлетел сизый дымок, и он резко отдернул палец.
- Что случилось, Дик? Вы не обожглись?
- Нет-нет... Мне показалось, что... Впрочем, нет... Ерунда!
- Ну и хорошо.
Хейдж поднялся, подошел к пульту ТиВи-Икса и, словно играючи, взял на клавишах сложный аккорд. Прибор негромко загудел, вспыхнули и погасли алые огоньки на лицевых панелях блоков, сменившись ровным зеленым светом, серебристо замерцал круглый экран монитора. Американец снова коснулся клавиш, морща лоб и пуская дымные струйки прямо в экран.
Потом он возвратился к столу, сел, поднял свой стакан.
- За что мы пили по первой?
- За вас, Джек.
- Тогда - за ваши генеральские звезды, Дик!
Стаканчики снова опустели.
- Я хочу, чтобы вы поучаствовали в маленьком эксперименте, - заметил Хейдж. - Он имеет прямое отношение к вашей очередной экспедиции.
Теперь качал головой Кармайктолл.
- Так нельзя, Блейд, большая Сфера может пригласить к себе на краткое время или навсегда, но она не делится знаниями с теми, кто собирается ее покинуть. Ни знаниями, ни технологией! Другое дело - мудрость... мудростью мы можем поделиться.
- Удивительно... Странно!
- Чего же тут удивительного и странного? Капелька мудрости еще никому не принесла вреда, а знание опасно.
- Смотря к чьи руки оно попадет.
- Разумеется, сэр Блейд, разумеется. Но ты, гость Уренира, всего лишь наблюдатель, так?
- Так.
- А посему знание не останется в твоих руках, а перейдет в другие, гораздо более могущественные... Верно?
- Верно.
- Вот видишь! Это исчерпывает вопрос.
* * *
На куполе, прикрывающем жилище Кармайктолла, уже давно высыпали звезды, взошли и закатились луны, когда хозяин и гость решили отправиться на покой. Вернее, отправился Майк, предварительно убедившись, что гость найдет свою спальню; Блейду захотелось посидеть еще в этой уютной комнате у камина, где две стены были каменными, а вместо двух других открывался простор нового, неведомого и загадочного мира.
Он чувствовал, однако, что тайны Уренира не придется выгрызать зубами, вырывать силой или хитростью. Впервые он очутился в таком месте, где на все его вопросы могли дать ясные, четкие и правдивые ответы; другое дело, сумеет ли он их понять... И сможет ли спросить!
Спросить? О чем? Это было самым важным - задать правильные вопросы. Он чувствовал, что совсем не готов к подобному повороту событий. Те немногие факты, которые он наблюдал, - бескровное умиротворение стада лика, мгновенная транспортировка на чудовищное расстояние, удивительный дом, в котором он сейчас находился, - все это говорило о могуществе и совершенстве мира, который на сей раз стал его временным пристанищем. О таком могуществе и совершенстве, какое не снилось даже паллатам!
Вот и исполнилась мечта покойного Лейтона, с грустью подумал странник. После долгой череды реальностей, в которых правили жестокость и сила, после кровавого дурмана Альбы и Тарна, Вордхолма и Сармы, Гартанга, Ханнара и Дьявольской Дыры он попал в рай. В самый настоящий рай! Похоже, предчувствие, посетившее его во время блужданий по болоту, оправдалось. Он был гостем величайшей цивилизации, которая еще в давние времена сумела неимоверно расширить свой ареал обитания - и не покорением чужих планет, но творческим актом едва ли не божественной значимости.
О чем же спросить у создателей Большой Сферы? Разумеется, не об оружии, позволившем бы крохотной Британии покорить почти такую же крохотную Землю... О неиссякаемых источниках энергии? О лекарствах, продляющих жизнь на тысячелетия? О волшебных вратах-тоннелях, где один шаг был равен миллионам миль? О тайне телекинеза, о способах, позволявших манипулировать вещами? О чтении мыслей, о быстром и безболезненном проникновении в чужой разум, в чужую психику, о мгновенном изучении чужого языка? О том, как добиться изобилия пищи? Как создать машины, которые позволили бы забыть о нищете? Где найти ресурсы, кубические мили камня, воды, древесины, руды, нефти, газа, биомассы, которые загрузили бы работой эти механизмы, и как при этом не нанести необратимого ущерба своей планете, такой маленькой, такой ранимой?
Он чувствовал, что Лейтон и Хейдж спросили бы об ином. Скорее всего, их интересовало бы устройство мира, корни Мироздания, таинственные соки, что движутся по его стволу, питая энергией галактики и звезды, наполняя жизнью и разумом бесчисленные вселенные Измерения Икс... Вероятно, в Уренире знали и об этом, но Блейд сомневался, что сможет усвоить подобное знание. Он не был ученым; всего лишь наблюдателем, как заметил Майк, что являлось наиболее верной констатацией истинного положения дел.
К тому же Майк сказал, что Большая Сфера не дарит знание, не торгует им, не отпускает в порядке милости или подаяния. Несомненно, для того имелись веские причины, и значит, из этого мира сказочной мощи ему не удастся чтолибо принести. Взять силой или украсть? Напрасные надежды! Он понимал, что здесь невозможно скрывать тайные мысли и коварные намерения, все это будет прочитано, оценено и пресечено.
Однако Кармайктолл упоминал о мудрости... Возможно, мудрость не будет таким ходким товаром на земных рынках, как то, что он приносил раньше, подумал Блейд. Как винтовка из Азалты, как золото Меотиды, жемчуга Кархайма, загадочные снадобья Гартанга и Берглиона... Как приборы паллатов, все эти силовые щиты и бластеры, с которыми земные специалисты не могли разобраться уже десять лет...
Но мудрость - не знание; чтобы разжиться знанием, не обязательно обладать мудростью. Вполне достаточно сохранить нужную информацию - на бумаге, на пленке, в голове, в тренированной памяти... С мудростью дело обстоит сложнее. Любая запись, любой пересказ донесут лишь ее искаженный суррогат, превратятся в материал для домыслов, споров и бесконечных комментариев. Мудрость надо впитать! Что дано не всякому, заметил про себя Блейд. Впрочем, он был готов попытаться.
Какие же вопросы ему нужно задать? Завтра, послезавтра, через месяц? Возможно, те, которые задали бы паллаты?
Они, безусловно, являлись самым высокоцивилизованным народом из всех, встретившихся ему за время странствий. Они, похоже, достигли такого благосостояния, когда понятие богатства - личного богатства как источника власти или надежного жизненного базиса теряло смысл, У них было все! Межвременные трансмиттеры, позволяющие проникать в миры Измерения Икс, гигантские галактические корабли, защитные силовые экраны, сверхмощные миниатюрные лазеры, медицинские приборы, обеспечивающие фантастическое долголетие, ментальные усилители, позволявшие вступать в мысленную связь. Как полагал Блейд, паллатов более всего заботили две проблемы, безопасность и ликвидация внутренних противоречий, могущих привести к конфликтам в их сообществе.
Согласно его наблюдениям, паллаты не представляли однородной популяции, как, скажем, земное человечество, это, скорее, был союз многих рас, которые в физиологическом и ментальном плане различались в гораздо большей степени, чем народы и расы Земли. Бесспорно, в глубокой древности у них существовала одна базовая раса - вероятно, оривэи, во многом схожие с людьми; затем, в эпоху космической экспансии, произошел ее распад на несколько различных подвидов.
Нередко размышляя об этом, Блейд предугадывал три причины подобного явления. Во-первых, диссипация шла по линии интеллектуальных интересов; одни испытывали тягу к научно-техническому творчеству, другие - к личному самосовершенствованию, третьи вообще желали только спокойной и счастливой жизни. На той стадии общество паллатов было уже весьма развитым в технологическом отношении и, следовательно, богатым; материальное неравенство и бедность не могли служить причиной внутренних конфликтов, но разные цели отдельных групп населения создавали почву для нежелательных столкновении. Этого удалось избежать, предоставив каждой группе подходящий для колонизации и заселения мир. Впоследствии колонии развились в мощные специализированные цивилизации, взаимообогащающие друг друга. Они сохранили тесную связь между собой, но оказались разделенными в пространстве, что исключало возможную напряженность и конфликты. В Иглстазе и Талзане Блейд видел представителей по крайней мере трех различных народов - оривэев-лот, оривэев-дантра и керендра.
Вторым источником, пополнившим союз паллатов новыми расами, стала генная инженерия. Выведенные таким образом разумные существа обладали, вероятно, полным равноправием в мирах паллатов и жили (или функционировали) в соответствии со своими понятиями о полезности и счастье. Блейду довелось повстречаться лишь с представителями одного такого народа - Защитниками, супербойцами и звездными рейнджерами, которые обеспечивали безопасность галактической империи паллатов.
Наконец, он не исключал и третьей причины разделения - контактов с иными гуманоидными и высокоразвитыми расами, которые привели к биологическому скрещиванию и возникновению миров, населенных метисами. Правда, подобных существ ему не встречалось.
Таков был путь паллатов, дорога межзвездной экспансии, по которой эти великие странники шли, очевидно, не одну тысячу лет. Подобная модель развития казалась Блейду понятной и ясной, но он догадывался, что наблюдает лишь внешние факты, а не глубинные мотивы, не движущие силы паллатской цивилизации. Сейчас, устроившись в покойном кресле у догоравшего камина и размышляя об этих материях, он внезапно понял, что не ведает ни целей, которые преследовали паллаты, ни их представления о счастье и достойной жизни. Все, что он знал на сей счет, сводилось к арисайе - весьма расплывчатому морально-этическому понятию, определявшему ценность разумного существа в мире паллатов, эквиваленту богатства и власти - в их земном понимании. Арисайя представляла собой синтез таких качеств, как честь, достоинство и мудрость, позволяющая предвидеть последствия собственных поступков и поступков других людей; возможно, учение об арисайе являлось своеобразной религией паллатов.
Итак, думал странник, о чем спросили бы эти высокоразвитые существа, столкнувшись с еще более древней и могучей цивилизацией? О правильности избранного ими пути? О сроках, отпущенных им? О том, как избежать уничтожения в грядущем будущем, когда жизненный цикл Мироздания подойдет к концу?
Вероятно, все эти проблемы представляли интерес и для паллатов, и для обитателей Уренира, но Блейду они казались сугубо теоретическими и весьма далекими от земных дел. Он мог сам, не сходя с места, ответить на все три измысленных им вопроса, и никакая уренирская мудрость ему для этого не требовалась.
Избрало ли земное человечество верный путь? Смешно! Нелепо и смешно! Мир, состоящий из множества государств, больших и маленьких, с пеной у рта отстаивающих свою уникальность, раса, не осознавшая себя единой, разделенная на тьму народов и племен, люди, не знакомые с понятием всечеловеческой общности... О каком пути к вершинам цивилизации тут можно говорить! У каждого был свой путь - у чернокожих и белых, у англичан и китайцев, у полуголодных индийских крестьян и купавшихся в золоте нефтяных магнатов. Нет, думал странник, пока эти дороги ведут в разные стороны, нельзя говорить об истинном пути.
Что касается сроков, отпущенных землянам, они были весьма невелики половина столетия или около того. За это время люди либо окончательно загадят всю планету и погибнут, либо прекратят сходить с ума, объединятся и попробуют выгрести мусор, накопившийся в предшествующие века. Тут не было иных альтернатив, о чем Блейд отлично знал: его недавние контакты с паллатами свидетельствовали о том, что они готовы провести глобальную санацию Земли. С их точки зрения Земля являлась слишком прекрасной планетой для орд безумцев и дикарей, губивших свой мир.
В силу изложенных выше обстоятельств вопрос о конце Мироздания откладывался. В конце двадцатого века эта проблема была для земного человечества не самой актуальной.
Угрюмо усмехнувшись, Блейд потянулся к кувшину, наполнил свой бокал и уже был готов опустить хрустальный сосуд на место, когда позади него раздался голос:
- Не спеши! Я тоже не отказалась бы выпить.
* * *
Обернувшись, он увидел перед собой Майка. На хозяине был атласный халат пастельных тонов, из-под которого торчали босые ступни, волосы его казались слегка взъерошенными, на губах гуляла неопределенная улыбка. Блейд, не говоря ни слова, наполнил второй бокал.
- Прекрасная ночь, не правда ли? - Майк сел, вытянул перед собой ноги и начал внимательно разглядывать их. - Хотя, если разобраться, не совсем уж и ночь... так, одна иллюзия... Его халат распахнулся, обнажив худые коленки.
- Кажется, мы хотели выпить? - стараясь сохранить спокойствие, произнес Блейд. Не то чтобы он был особо огорчен внезапным появлением хозяина, оторвавшим его от раздумий о судьбах Земли, но перемена в манерах Майка показалась ему весьма странной. Да, весьма странной, если не сказать больше!
Они чокнулись. Багряное прохладное вино было изумительным.
- Тебе идет зеленое, - заметил Майк - Ах, зеленое с серебром - это так изысканно! Хотя мне кажется, что на рубашке не хватает кружевного воротничка.
- Я не люблю кружева, - буркнул Блейд.
- А зря! - Майк жеманно повел плечами. - Если прижаться к мужчине, то кружева так восхитительно щекочут... здесь и здесь... - он спустил с плеч халат и показал, где щекочут кружева. - Но боюсь, что при твоем росте воротник пришелся бы мне на уровне лба.
- Никогда бы не сказал, что ты любитель такой щекотки, - произнес Блейд, с некоторым смущением взирая на голую грудь Майка. Она была рельефной, крепкой, с выпуклыми пластинами мускулов и загорелой кожей.
- Ну почему же? - хозяин, с наигранным кокетством подняв глаза вверх, знаком попросил снова наполнить бокал. - В определенные моменты это так приятно!
- Похоже, ты считаешь, что такой момент наступил?
- Возможно, возможно...
Вдруг Майк протянул руку, вцепился всей пятерней в шевелюру гостя, дернул и тут же ущипнул его за щеку.
- Ах, какой мужчина! - пропел он тонким голоском, мечтательно полузакрыв глаза. Какой мужчина! А я... я... - углы его рта опустились, словно он собирался расплакаться.
Странник, не с силах больше сдержаться, вскочил, опрокинув кресло и сжимая кулаки.
- Ты, мерзкий ублюдок! Ты что себе позволяешь?!
Печальное выражение на лице Майка сменилось коварной улыбкой; похоже, он веселился вовсю.
- Что за выражения, сэр! Что за выражения, когда вы обращаетесь к... э-ээ... Внезапно Блейд почувствовал, будто тончайший щуп оглаживает мозг, роется в памяти, подбирая нужное слово. - К леди! - закончил Майк с победной ухмылкой.
- К леди? Такой леди я могу ненароком свернуть шею!
- Вот что, мой дорогой, - произнес хозяин, натягивая халат на плечи, - я требую к себе уважения. Насколько мне известно, ты представился как сэр Ричард Блейд, и эта почетная приставка в твоем родном мире означает человека с благородным образом мыслей. Такой не станет кричать на леди... на женщину.
- На женщину? - Блейд с подозрением уставился на собеседника.
- Да, на женщину! - Майк с достоинством прикрыл колени полами халата. - Я, видите ли, поднимаюсь наверх, чтобы разделить твое одиночество, поболтать и выпить за знакомство...
- За знакомство? - с недоумением повторил гость. Внезапно мальчишеские черт Майка расплылись перед его глазами, и сквозь них проглянуло совсем иное лицо - задорное, прелестное, с шапкой золотистых волос, алыми губками и янтарными насмешливыми глазами.
- Разумеется! - Майк поднялся, шаркнул ножкой и отвесил изящный полупоклон. - Леди Миклана, к вашим услугам! - С видимым наслаждением наблюдая за ошеломленным лицом Блейда, он продолжал: - Мы будем пить... м-м-м... на брудершафт, так это называется в вашем мире?
Странник почувствовал, как тонкий щупик снова коснулся его мозга, нашел нужное понятие и тут же отпрянул. Он пробормотал.
- Мы уже на ты, и нет никакой необходимости пить на брудершафт и целоваться. Я полагаю...
- Можешь полагать что угодно, но я должна напомнить: это вы с Майком на ты! А я - леди Миклана! Тебе ясно? - Томный взгляд, поднятый вверх, и за ним вздох. - Ах, как глупы эти мужчины! Даже с такой представительной внешностью!
Блейд уже понял, что его разыгрывают. Дурачат, проще говоря! На Майка это было непохоже, хотя он явно был не прочь пошутить, отсюда следовало, что перед ним не Майк.
Странник поднял упавшее кресло, придвинул к столу, затем наполнил бокалы и церемонно поклонился.
- Прошу простить, леди Миклана. Внешность, которую вы позаимствовали у сэра Кармайктолла, ввела меня в заблуждение. Вполне понятное для существа с отсталой крохотной планетки, не привыкшего к таким метаморфозам.
- Это уже лучше, - Майк-Миклана милостиво кивнул. - Ладно, мы выпьем на брудершафт и перейдем на ты... и без всяких поцелуев. Поцелуи мы отложим до другого раза.
Они переплели руки и выпили, глядя друг другу в глаза. Потом Блейд произнес:
- Кажется, я что-то слышал насчет другого раза?
- Я еще не решила... - опустившись в кресло, Миклана плавно повела рукой. - Я еще не решила, мой дорогой сэр Блейд...
- Стоит ли иметь со мной дело?
- Безусловно, стоит, как подсказывает мне сердце... Но я еще не выбрала себе новую внешность... это так непросто, сэр Блейд! А без внешности... без нового тела... со всем, что положено ну, ты понимаешь... без тела мы не можем представлять друг для друга интерес...
- Тогда нам придется ограничиться платоническими отношениями, сказал Блейд, сохраняя полную серьезность.
- Платоническими отношениями? Что это значит? - ментальный щуп снова скользнул в сознание Блейда - Ах, вот как... Восхитительно! Чистое и святое обожание! - на миг Миклана призадумалась. - Но я что-нибудь сделаю... да, делу можно помочь... в конце концов, мой прежний облик...
- Очаровательный, - горячо заверил се Блейд, - совершенно очаровательный! Я не понимаю, зачем тебе его менять.
- Ах! Когда носишь одно и то же лицо сто лет, двести, триста... одно и то же тело... Это начинает надоедать!
- Пожалуй, ты права, - согласился Блейд, подумав. - Женщине требуется разнообразие. Быть блондинкой целых триста лет... Это ужасно!
- Ужасно! - эхом повторила Миклана. - Я рада, что ты понимаешь такие вещи. А вот брат говорит...
- Брат? - странник приподнял бровь.
- Я имею в виду Майка.
- Он твой брат?
- Старший брат, если определить наше родство в привычных тебе терминах... - она вздернула подбородок. - Не могла же я напроситься на постой к незнакомому человеку! Такие деликатные услуги обычно оказывают родственники...
- Но к чему затруднять Майка, леди? Разве ты не могла заняться выбором новой внешности, пребывая в своем прежнем теле?
Миклана улыбнулась и пожала плечами.
- Увы, сэр Блейд! Мое прежнее тело сожрали в Слораме людоеды-эстара... Да так быстро, что я едва успела спастись!
Глава 4
- Сюда, пожалуйста, - Хейдж, покрутив рычажки цифрового замка, отворил дверь, и Ричард Блейд шагнул в комнату. Вспыхнул свет.
Это помещение, вырубленное сразу за госпитальным блоком, было просторным, с высоким потолком и стенами, обшитыми дубовыми панелями; вероятно, потому комната выглядела на редкость уютной. Пожалуй, даже не комната, решил странник, а целый зал десять на пятнадцать ярдов, с серым ковровым покрытием на полу и яркими квадратиками световых панелей, укрепленных по периметру потолка. Он впервые попал в это помещение, называвшееся "новой лабораторией"; ее оборудовали в последние месяцы жизни лорда Лейтона, и отсюда его светлость не вылезал сутками. Старый ученый и умер тут, рядом. В дальней стене лаборатории находились широкие раздвижные двери, а за ними - палата госпитального отсека, в которой он лежал в своей кровати на колесиках, при необходимости дверь можно было откатить и передвинуть его ложе в лабораторию.
Блейд с Хейджем, однако, попали сюда через другой проход, который ответвлялся от главного коридора подземного комплекса под башнями Тауэра. Этот тоннель, начинавшийся напротив большого компьютерного зала, выводил к лестнице и посту охраны; за ним была массивная решетка с небольшой дверцей, миновав которую, предстояло подняться по ступеням. Страннику эта часть лейтоновского лабиринта была совершенно незнакома; вероятно, и тоннель, и лестницу вырубили совсем недавно, чуть раньше или позже новой лаборатории.
Хейдж, тщательно притворив дверь, подошел к небольшому бару. С музыкальным звуком откинулась крышка, зажглись разноцветные лампочки, подсвечивая стоявшие на зеркальных полках бутылки, бросив туда взгляд, Блейд убедился, что выбор весьма обширен.
- Что вы скажете насчет "Джека Дэниэльса", Ричард?
- Превосходно.
- Ну, я сейчас... - Хейдж начал копаться в баре. - Вы пока осмотритесь.
Он ведет себя по-хозяйски, отметил Блейд. Трудно сказать, обрадовало ли странника это заключение. С одной стороны, хорошо, что американский физик, прибывший сюда из Лос-Аламоса, вступил в полные права - и в научном, и в административном смысле. С другой... С другой Блейду было горько и тяжело вспоминать, что лорда Лейтона, старого сгорбленного ворчуна, уже нет на свете целых три месяца. Хвала Создателю, что он успел выбрать себе преемника...
Блейд окинул взглядом сухощавую невысокую фигуру американца, разливавшего виски в маленькие стаканчики, и снова возблагодарил Творца. Джек Хейдж относился к той же породе гениев, что и лорд Лейтон; вдобавок он был весьма приятным человеком, уживчивым и не лишенным чувства юмора. И, наконец, его возраст! Около сорока, пора расцвета! Блейд надеялся проработать с ним в паре еще два или три десятилетия; может быть, и все четыре.
Оторвавшись от созерцания бара и спины Хейджа, он приступил к осмотру комнаты. В самом ее центре располагался большой стол, очень низкий и снабженный никелированными рукоятями по краю: вероятно, Лейтон работал за ним, не поднимаясь с постели и передвигая кровать вдоль столешницы. К столу были придвинуты два деревянных полумягких кресла; собственно, стол, эти кресла, бар да массивный старинный книжный шкаф из резного ореха являлись единственной мебелью в этом помещении. Однако оно вовсе не казалось пустым. Левую торцовую стену занимали четыре огромных экрана; сами корпуса телеприемников, как обратил внимание Блейд, размещались в глубокой нише. На этих мониторах была видна - с четырех обзорных точек - камера телепортатора. Стены, потолок и пол, обтянутые серым пластиком, стальная дверь, поблескивающие линзами рыльца передатчиков по углам, торчавшие рядом с ними батареи патрубков... Блейд знал, что эта мирная картина обманчива, под прочным пластиком наружной обшивки находился асбест, затем - эластичная масса вроде поролона и, наконец, броня, о которой любой из линкоров флота Ее Величества мог только мечтать. Что касается патрубков, то через них можно было затопить приемную камеру Малыша водой, углекислым газом, слезогонкой или ипритом - в зависимости от агрессивности телепортированного объекта.
Справа у стены высился сложный агрегат, в котором странник узнал изрядно реконструированный приемник ТиВи-Икс - устройство, над которым Лейтон работал последние полтора года. Этот прибор позволял следить за переносом в Измерении Икс материальных предметов, иначе говоря, за областями темпоральных сдвигов и флуктуаций. По соображениям его светлости, которые полностью разделял Джек Хейдж, в подобных реальностях, где совершалась надпространственная транспортировка, имелись некие технические средства, пригодные для оной операции, а значит, там была и высокоразвитая техническая культура. Много лет назад, еще с тех времен, когда Блейд совершил свои первые странствия, его светлость обуревала идея как-то нащупать подобный мир и отправить туда своего посланца - в поисках знаний, разумеется. Теперь эта мечта исполнилась, но Лейтона уже не было в живых.
Правда, предыдущая экспедиция в Таргал, в одну из таких областей темпоральных возмущений, не оправдала надежд. По крайней мере, так считал Блейд, хотя Джек Хейдж придерживался другого мнения. В Таргале обитала странная негуманоидная раса, довольно примитивная и исключительно кровожадная, эти твари, карвары, не создали никаких технических устройств, но обладали врожденной способностью к телекинезу, что позволяло им вылавливать из других реальностей кое-какие забавные артефакты. Именно эти перемещения и отследил лейтоновский прибор.
- Ну, Ричард, теперь мы можем выпить, - Хейдж водрузил на стол огромную пепельницу, бутыль "Джека Дэниэльса", два полных стаканчика и блюдечко с солеными оливками. - Выпить, выпить, выпить и еще раз выпить ровно четыре раза, - пропел он.
- Почему? - спросил Блейд.
- Один раз - за меня, и три раза - за вас. Соответственно достигнутому.
- А! - странник кивнул и усмехнулся. Хейдж намекал на то, что сам он был утвержден в роли руководителя лейтоновского научного центра, тогда как успехи Блейда выглядели более впечатляющими: его произвели в бригадные генералы, утвердив шефом спецотдела МИ6А. Последнее означало, что он автоматически становится главой проекта "Измерение Икс".
Они выпили, и Хейдж сразу налил по новой. Потом, вытащив из пачки сигарету, он начал чиркать зажигалкой, но странник, ухмыльнувшись, отвел его руку.
- Позвольте вам помочь, Джек.
- Благодарю вас, Ричард.
Они обменялись понимающими улыбками, и Блейд прикоснулся к кончику сигареты. Секунды три ничего не происходило, потом вверх взлетел сизый дымок, и он резко отдернул палец.
- Что случилось, Дик? Вы не обожглись?
- Нет-нет... Мне показалось, что... Впрочем, нет... Ерунда!
- Ну и хорошо.
Хейдж поднялся, подошел к пульту ТиВи-Икса и, словно играючи, взял на клавишах сложный аккорд. Прибор негромко загудел, вспыхнули и погасли алые огоньки на лицевых панелях блоков, сменившись ровным зеленым светом, серебристо замерцал круглый экран монитора. Американец снова коснулся клавиш, морща лоб и пуская дымные струйки прямо в экран.
Потом он возвратился к столу, сел, поднял свой стакан.
- За что мы пили по первой?
- За вас, Джек.
- Тогда - за ваши генеральские звезды, Дик!
Стаканчики снова опустели.
- Я хочу, чтобы вы поучаствовали в маленьком эксперименте, - заметил Хейдж. - Он имеет прямое отношение к вашей очередной экспедиции.