Лесли Марианна. Мой любимый босс

   Мысленно встряхнувшись, он повернулся и повесил свой блейзер рядом с ее пиджаком, висевшим на вешалке, и даже вид их одежды рядом взволновал его. Адриан решил, что ему срочно надо отвлечься от своих совершенно неуместных мыслей, а для этого необходимо чем-то занять себя, например сварить кофе. К сожалению, кофеварка стояла на полке прямо позади стула, на котором сидела Кэтрин. Ну что ж, решил он, с этим я как-нибудь справлюсь.
   – Видите ли, Кэтрин, – сказал он, как можно небрежнее подходя к столу и протягивая руку за кофеваркой, – это очень старое здание с очень толстыми, звуконепроницаемыми стенами. И если бы у кого-то возникло желание разгромить редакцию, а вы попались бы под руку, я бы мог не успеть вовремя. Я, конечно, понимаю, что у вас всегда под рукой надежный и верный справочник, но мне было бы гораздо спокойнее, если бы вы послушались меня и не работали тут в неурочное время.
   Кэтрин взглянула на Адриана, который отошел и сейчас возился с приготовлением кофе. Сам того не подозревая, он играл ей на руку, предоставляя прекрасную возможность затеять разговор, который до этого она просто не знала, как начать.
   – А почему у кого-то должно возникнуть такое желание? Я имею в виду, разгромить «Городские новости»?
   – Ну, возможно, по той же причине, по которой предыдущий помощник редактора пытался вредить газете. – Говоря это, Адриан старательно вставлял фильтр в воронку кофеварки.
   – А зачем кому-то понадобилось вредить газете? Кто за всем этим стоит?
   Адриан пожал плечами.
   – У газеты, которая всегда старается говорить людям правду, неизбежно бывает немало врагов. Я все время считал, что это издатель еженедельника «Портлендский вестник», мой главный конкурент, старается вытеснить меня с рынка, при этом мало заботясь о том, этичны его методы или нет. Но, возможно, я несправедлив к нему и ошибаюсь. Или просто паникер.
   – А возможно, и нет. – Кэтрин постаралась поскорее перейти к трудной задаче и рассказать Адриану о том, что услышала сегодня. Схватив ручку, она стала нервно постукивать ею о ладонь. – Насколько я поняла, вы знакомы с Ромео? Ну, с владельцем кафе «Ромео и Джульетта»?
   Адриан обнаружил, что ему трудно сосредоточиться на словах Кэтрин. Он старался не обращать внимания на стройную ножку, выглядывавшую из-за стола и находившуюся в такой опасной близости от его руки.
   – Перед тем как прийти сюда, я заходила в кафе. – Кэтрин вздохнула и рассказала Адриану то, что поведал ей Ромео. Пока она рассказывала, ее не покидала немного опасливая мысль, уж не придется ли ей прямо сейчас стать свидетельницей извержения вулкана, о котором говорила Дженифер.
   К ее удивлению, Адриан остался совершенно спокойным, он прекрасно держал себя в руках.
   – Итак, подведем итог, – сказал он, когда Кэтрин закончила. – Некто распускает слухи о моем близком финансовом крахе, дабы подорвать репутацию «Городских новостей» как надежного партнера у рекламодателей. – Адриан говорил спокойным, размеренным голосом, повернувшись к ней лицом и взъерошив рукой свои темные волосы. – Думаю, пришла пора серьезнее отнестись к этой кампании, затеянной кем-то против «Городских новостей».
   Кэтрин хотела спросить, есть ли доля правды в распространяемых слухах, но сочла это неуместным. Таким же неуместным, как желание встать и пригладить его растрепавшиеся волосы или дотронуться кончиками пальцев до его напрягшегося подбородка.
   – Извините, что не поставила кофе, – пробормотала Кэтрин, нарушая затянувшуюся паузу. – Если б я знала, что вы придете так рано, я бы…
   – Что такое? А… ерунда, нет проблем, – обронил Адриан, когда до него дошел смысл слов Кэтрин. Несмотря на серьезный и неприятный характер услышанного, Адриан потрясенно понял, что ему хочется улыбаться. Да, он и раньше догадывался, что кампания по дискредитации его газеты набирает обороты, но в данный момент его, как ни странно, больше беспокоило, как бы не стать жертвой соблазнительных ножек Кэтрин и нежного, озабоченного взгляда ее голубых глаз.
   Схватив кувшин-фильтр, он ринулся к двери. Иногда, как он знал, лучшая защита – это временное отступление.
   – Пойду принесу воды. – Голос его прозвучал сипло, и он прокашлялся, прежде чем продолжить: – После того как мы выпьем кофе, я помогу вам с версткой, а потом познакомлю с ситуацией, которая на данный момент сложилась вокруг газеты.
   – Вы правда это сделаете? – В глазах Кэтрин вспыхнула надежда.
   Адриан криво усмехнулся.
   – Уж лучше это сделаю я, чем вы узнаете искаженную версию от кого-то другого. – Он уже был в дверях, когда вдруг обернулся и подмигнул ей. – Кроме того, мне пришло в голову, что не помешает обзавестись еще одним союзником, если, конечно, вы согласны.
   – О да, разумеется, – не задумываясь ни секунды, ответила Кэтрин и улыбнулась.
   Прекрасно, поздравил себя Адриан, выходя за дверь. Теперь ему осталось продержаться всего полтора часа, пока не придут остальные сотрудники. Полтора часа наедине с Кэтрин Крэнфилд. О господи, мысленно застонал он, ну за что ему такое наказание? Целых полтора часа придется бороться с безумным желанием дотронуться до нее, заключить ее в объятия.
   А Кэтрин между тем невидящим взглядом смотрела на монитор. Покой и тепло, которых она уже очень давно не испытывала, охватили ее. Кэтрин безумно обрадовало доверие, оказанное ей Адрианом.
   С глубоким вздохом она дала себе торжественное обещание доказать боссу, что заслуживает его доверия.

3

   В последующие полтора часа Кэтрин узнала от Адриана много такого, что дало ей пищу для размышлений, и эти размышления касались не только издания независимой газеты и проблем, связанных с ним.
   Как глупо, думала она. Адриан старательно посвящает меня во все тайны подготовки и выпуска местного еженедельника, а я никак не могу сосредоточиться. Она постоянно ловила себя на том, что думает об Адриане Челтенхеме не как об издателе и своем начальнике, а как о мужчине, и это ужасно отвлекало и мешало ей.
   Адриан между тем поведал ей обо всех тех нечестных, а порой и откровенно гнусных уловках и приемах, с которыми ему приходится сталкиваться. Как его соперник, владелец «Портлендского вестника», как-то снизил расценки на рекламу и, работая себе в убыток, сбил расценки «Городских новостей»; как рекламодателям приходит ложная информация о том, что Адриан якобы принимает рекламные объявления от конкурентов по более низким расценкам, чем у них самих; как кто-то попытался напечатать в «Городских новостях» письма редактору, используя имена реальных людей, взятых наобум из телефонного справочника. Если б затея удалась, это вызвало бы серьезные осложнения у руководства с законом.
   Хотя Кэтрин живо интересовало все, что Адриан рассказывал, ее все время отвлекало то, что он сидел так близко от нее и, протяни руку, она могла бы коснуться его.
   Когда Адриан объяснял ей некоторые из ежедневных рутинных проблем, связанных с выпуском газеты, она не могла думать ни о чем, кроме его низкого, завораживающе приятного баритона. Когда он признавался Кэтрин, что, несмотря на процветание, у него долгов выше крыши, она тонула в сверкающих темных глубинах его глаз.
   Все в этом мужчине восхищало ее. Когда он со знанием дела располагал на странице статьи и объявления, Кэтрин думала о том, что бы почувствовала, если он бы сейчас повернулся и поцеловал ее. Когда он говорил, его рот почти невыносимо искушал ее. Его улыбка завораживала, а твердые губы внушали такие фантазии, о которых раньше она даже помыслить не могла. Тем более на работе. Тем более в отношении своего начальника. Даже исходивший от него аромат – сочетание терпкого мужского лосьона и свежести – казался колдовским, иначе не назовешь то пьянящее, хмельное действие, которое оказывал на нее Адриан Челтенхем, владелец газеты и ее непосредственный начальник.
   Никогда раньше Кэтрин не испытывала такого сильного, такого с трудом контролируемого возбуждения. Год назад она была помолвлена, но ее жених, Гарри Баррет, не внушал ей такого сильного чувства, как этот мужчина, с которым она знакома всего несколько часов. Ни разу Гарри не вызвал в ней желания и потребности довериться ему. Ни разу она не позволила себе быть с ним совершенно открытой, полностью убрав те защитные барьеры, которые воздвигла вокруг себя. Сейчас же, рядом с Адрианом, она чувствовала себя так, словно знает его не несколько часов, а всю жизнь.
   Даже когда Кэтрин в конце концов разорвала помолвку под предлогом того, что Гарри чересчур поглощен своей карьерой топ-менеджера в крупной американской компании по производству бытовой техники и не уделяет ей достаточно времени для укрепления и упрочения их отношений, она, конечно, была опечалена, что все так вышло, но, безусловно, не сломлена этим.
   В действительности Кэтрин даже почувствовала облегчение. Гарри – интересный человек, и она испытывала к нему достаточно серьезные чувства, убедив себя, что, если они поженятся, этот брак будет успешным. Но с того момента, как Гарри надел ей на палец кольцо в честь их помолвки, ее начали преследовать сомнения в правильности принятого решения. Они с Гарри были хорошими друзьями, у них было много общего, но в их отношениях не было той искры, которая постоянно проскакивает между влюбленными. В конце концов Кэтрин поняла, что не может выйти замуж за Гарри. Наверняка их брак был бы приятным и удобным, но едва ли счастливым. А разве смысл замужества не в счастье?
   Однако она еще некоторое время медлила, колебалась, взвешивала все «за» и «против», не в состоянии на что-либо решиться. В какой-то момент она убеждала себя, что должна довериться замечательному человеку, иначе никогда не устроит личной жизни, но уже в следующий возражала самой себе, убеждая прислушаться к внутреннему голосу, который говорит ей, что она поспешила.
   Кэтрин представляла, как постепенно станет походить на свою мать, как будет проводить все время в лихорадочных, но тщетных попытках угодить человеку, чьи непомерно высокие требования просто невозможно удовлетворить. В конце концов она решилась на разрыв, и Гарри повел себя благородно, когда она объявила, что передумала.
   Возможно, он даже остался мне благодарен, с горечью заключила Кэтрин. Потому что, как только над ними перестало витать ужасное видение брака, они снова стали прежними друзьями.
   – А какое прозвище дал вам Ромео? – ворвался в ее мысли Адриан.
   – Простите, что? – Кэтрин поспешила вернуться в настоящее.
   Адриан сделал глубокий вдох и медленно выдохнул в попытке удержать в узде охватившее его возбуждение, которое уже становилось привычным в присутствии Кэтрин. Ему ужасно хотелось узнать, что означает ее выразительный взгляд, и в то же время он был рад, что не знает этого. Он всеми силами пытался противостоять почти невыносимому желанию близости с этой женщиной. Но он прекрасно понимал, что, какие бы чувства ни испытывал, он не может дать им волю, ибо компания в данный период требует всех его сил, всего внимания, а отношения с женщиной, даже такой милой и умной, как Кэтрин Крэнфилд, будут отвлекать его. Мешать.
   – Я спросил, как назвал вас Ромео. Он ведь всем дает прозвища, – повторил Адриан. – Меня он называет Черпаком, потому что я газетчик и выуживаю всевозможные новости и сенсации, а вас?
   – А меня он окрестил Тростинкой, а мою подругу Сладкоежка за то, что она ужасно любит сладкое.
   Тростинка. Что ж, Ромео, как всегда, точно подметил. Кэтрин и в самом деле стройная как тростинка. У нее тонкая талия, длинные ноги, округлые бедра, а грудь не слишком большая, но и не маленькая. Как раз такая, чтобы уместиться в его ладони…
   Адриан сглотнул. Атмосфера в небольшой комнате ощутимо накалилась.
   – Что ж, это прозвище вам подходит.
   Кэтрин напряженно улыбнулась, в эту минуту больше всего желая, чтобы он либо перестал на нее так смотреть, либо уже наконец сделал что-нибудь.
   – Кэтрин, – хрипло выдавил Адриан, уже больше не уверенный, что так уж важно сдерживать то взаимное притяжение, которое возникло между ними. – Кэтрин…
   – Да? – чуть слышно откликнулась она, замерев в ожидании. Вот сейчас он протянет руку и коснется ее, и тогда…
   Желание и сила воли отчаянно боролись в Адриане, и в этой суровой схватке воля все-таки победила.
   – Давайте я покажу вам, где какую рекламу предпочтительнее поместить, – наконец закончил он деловым тоном.
   – Да, конечно. – Кэтрин старалась не выдать своего разочарования, делая вид, что больше всего на свете ее интересует все, что связано с составлением номера.
   Но ведь так оно и есть, твердила она себе. Или по крайней мере должно быть. Разве я пришла в «Городские новости» не для того, чтобы научиться всему, чему только можно научиться?
   Разумеется, для этого, и ни для чего больше.
 
   Кэтрин вздохнула с облегчением, когда две сотрудницы, которые составляли в штате небольшой газеты производственный отдел, наконец пришли. Обеим было лет примерно по сорок. Одна, Сара Браунинг, была низенькой, пухлой и по-матерински заботливой, а ее коллега, Холли Майклз, худой и язвительной. Обе женщины принесли с собой ощущение повседневной реальности, разрядив чувственную атмосферу, которая сводила Кэтрин с ума.