Россия, ее трудящийся класс, больше всего нуждается в мире. Но для того чтобы получить этот мир, нужно разбить банды Колчака. В этом теперь главная задача всей страны. Колчак – последний серьезный враг. Три четверти Красной Армии, если не девять десятых, можно будет демобилизовать после победы над Колчаком. Рабочий вернется к станкам. Крестьянин вернется в деревню. Освобожденные железные дороги станут работать исключительно в интересах хозяйства. Из освобожденного Туркестана пойдет хлопок на фабрики. Из Донецкого бассейна направится на заводы уголь. Железные дороги повезут крестьянам ткани, инструменты, сельскохозяйственные орудия и станут доставлять в города хлеб и прочие продовольственные продукты. Страна свободно вздохнет. Освобожденный труд вступит в свои права. Два-три года мира и покоя, – и России нельзя будет узнать. Наши села расцветут. Наши города забьют ключом хозяйственной и культурной жизни. Дети рабочих и крестьян получат доступ ко всем источникам знания. Социалистическая страна сделает могучий прыжок вперед по пути довольства, знания и счастья.
Для всего этого нам нужен мир. Для получения мира нужно задушить главного, почти единственного сейчас нарушителя мира – Колчака.
Вот задача, на которой мы в течение наступившей весны должны сосредоточить все наши силы, всю нашу волю.
Россия должна жить и будет жить! Колчак погибнет! В течение этой весны его банды будут сокрушены руками рабочей и крестьянской России.
14 апреля 1919 г. Казань.
«В пути» N 32, 18 апреля 1919 г.
Л. Троцкий. НА ЗАЩИТУ РЕВОЛЮЦИИ!
Для всего этого нам нужен мир. Для получения мира нужно задушить главного, почти единственного сейчас нарушителя мира – Колчака.
Вот задача, на которой мы в течение наступившей весны должны сосредоточить все наши силы, всю нашу волю.
Россия должна жить и будет жить! Колчак погибнет! В течение этой весны его банды будут сокрушены руками рабочей и крестьянской России.
14 апреля 1919 г. Казань.
«В пути» N 32, 18 апреля 1919 г.
Л. Троцкий. НА ЗАЩИТУ РЕВОЛЮЦИИ!
(Речь на митинге в Вятке 24 апреля 1919 г.)
Товарищи, наше сегодняшнее собрание есть собрание борьбы. Мы ведем сейчас суровую борьбу, мы вынуждены ее вести, хотя все мы больше всего думаем о мире, больше всего желаем мира. Рабочий человек сначала был крепостным, затем стал вольнонаемным, но всегда рабочий человек оставался придавленным, униженным, ограбленным и телесно и духовно. Впервые после страшных испытаний, после войны, впервые во всем мире рабочий класс целой страны и столь великой страны, как наша Россия, поднялся, выпрямил свою спину, низвергнул старых эксплуататоров и взял в свои рабочие руки власть. Вот почему мы ведем борьбу. Старые эксплуататоры, старые грабители не желают расставаться с властью, с привилегиями, с почетом. Они рождаются, растут и вырастают, разделяя людей на черную кость и на белую кость. А у крестьян и рабочих младенец с молоком матери впитывал предрассудки рабства и считал себя обреченным на подневольный труд, точно так же, как дитя буржуазии с молоком матери впитывало в себя идеи господства, роскоши и подавления других. Это были две породы, две расы: одна – темная, угнетенная, придавленная, невежественная, а другая – купающаяся в роскоши. Все, что создано трудом, было доступно только детям помещиков и буржуазии: и богатство материальное – лучшая обильная пища и лучшая одежда – и богатство духовное. Человеческий гений создал науку, искусство, философию, создал музыку, и все это сохранялось, оставалось только для богатых, для властвующих, для эксплуататоров. И буржуазные ученые, философы и писатели учили нас, что других порядков никогда и не будет в человеческом мире.
И вот, товарищи, чтоб трудящиеся начали борьбу за лучшую жизнь, понадобилась страшная война, в которой рабочие люди оставили миллионы убитых, десятки миллионов раненых и искалеченных навсегда жизней. Во время этой последней страшной войны убито около 10 миллионов душ, изранено, искалечено на всю жизнь около 20 миллионов, итого уничтожено около 30 миллионов лучших работников города и деревни.
Кто виновен в этой страшной войне? Хотелось ли русскому рабочему и крестьянину, немецкому, французскому рабочему и крестьянину этой страшной войны? Нет, не хотелось. Кто стоял тогда у власти? У власти стояли богатые, образованные, короли, императоры, министры. Они затеяли эту войну. Теперь мы можем сказать господам белогвардейцам, Колчаку и его присным: вы хотите нас вернуть к старым порядкам, но этого не будет. Из рабочей крови вы создали царскую монархию с ее армией, полицией, тюрьмами. Вы обещали народу порядок и мир, а дали пятилетнюю страшную бойню, в которой погибло 30 миллионов рабочих и крестьян. Вы хотите вернуть нас к этому, вернуть к подлому строю господства насильников, но этого не будет до тех пор, пока живет сознательный, честный и вооруженный русский рабочий и русский крестьянин.
Что они предлагали последнее время русскому народу?
Они предлагали Учредительное Собрание, говоря, что Учредительное Собрание есть самый справедливый государственный порядок, что каждый подает здесь свой голос и каждый выбирает вполне свободно своих представителей. Этому поддались эсеры и меньшевики. Они предлагали все вопросы передать на решение Учредительного Собрания.
Товарищи, Учредительное Собрание должно было иметь на одном крыле представителей рабочих и крестьян, на другом крыле – представителей помещиков; и вот представьте себе заседание этого Учредительного Собрания: на одном крыле представители рабочего класса, депутаты, скажем, вашего Вятского Совета, во главе с вождем трудящихся тов. Лениным, на другом – представители помещиков, капиталистов и во главе их Краснов, Деникин, Колчак, посредине заседают эсеры и меньшевики, «честные маклера» между рабочими, капиталистами и помещиками. Сидят они все и решают разные вопросы.
Возбуждается вопрос хотя бы о земле, – ведь Учредительное Собрание должно было по программе эсеров разрешить вопрос о земле. Вы говорите крестьянину: «бери землю, вырви ее из цепких лап помещика». Помещик, заграбивший землю у народа, говорит: «Нет – это мое священное, наследственное достояние и никто не смеет взять его у меня». А честные маклера эсеры и меньшевики сидят в середине и торгуются, просят мужика уступить, просят помещика сбавить свои аппетиты.
Ложь Учредительного Собрания стала теперь ясна самому темному простаку. Раньше казалось, что Учредительное Собрание – это великое дело, это – равенство. Да какое же тут равенство, когда у помещика миллионы, у капиталиста миллионы, а рядом бедняки и голяки? Посредством своих миллионов помещик и капиталист заставит голосовать за себя. Тащите землю и капиталы в общий котел, тогда мы все будем равны, у каждого будет один голос. А то они вызывают нас на состязание, когда у них капиталы, а у нас ничего, у них нож в руках, а мы с голыми руками.
Рабочие и крестьяне отвергли юнкеров, меньшевиков и эсеров и взяли в свои руки земли и фабрики. Тогда меньшевики и эсеры поехали в Сибирь, на Урал и стали строить «всенародное Учредительное Собрание», «всенародное», но без народа. И вот результаты на глазах у всех. Там был Чернов, председатель Учредительного Собрания, был Авксентьев – вождь Учредительного Собрания, были Фортунатов, Вольский и другие. Вместе с Колчаком они организовали армию. С помощью старого офицерства, с помощью крестьян, мобилизованных насильно при посредстве палок и плетей, они создали армию и написали на знамени этой армии «Учредительное Собрание».
И когда Колчак увидал армию, во главе которой он был поставлен, он сказал Чернову, Авксентьеву и всем другим: «вы помогли мне создать армию, вы дурачили народ лозунгом Учредительного Собрания, вы помогли мне сесть в седло, поддержали стремя, дальше я уже поеду сам без вашей помощи». Чернов обиделся, Авксентьев обиделся, тогда Колчак некоторых из них посадил в тюрьму. Колчак показал, что он человек деловой, что он грабитель серьезный, не болтун, не прощелыга. Посадивши некоторых эсеров в тюрьму, Колчак распугал и остальных: Авксентьев уплыл во Францию, а Чернов, Вольский с рядом других явились к нам в Москву, подошли к советским воротам и робко постучались: "пустите нас, обиженных демократов, пустите обогреться «христа ради».
Мы им говорим: ведь по-вашему советский строй – это грабеж, разбой, вы же говорите, что у вас там с Колчаком демократия, и что же, теперь вы вынуждены бежать от слишком тесных объятий Колчака, вы спасаетесь от вашей собственной демократии – куда? В пределы Советской России?
Стало быть, оправдывается, что Учредительное Собрание – это маска для врагов народа, и под прикрытием этой маски они строят армию для восстановления монархии; стало быть, свобода сохранилась у нас, в Советской России, потому что мы не обманывали народ сказками о равенстве, об Учредительном Собрании. Мы говорили всем угнетенным рабочим и крестьянам: равенства с Колчаком, с Деникиным, с Милюковым, с Родзянко не будет до тех пор, пока ты, рабочий и крестьянин, не возьмешь в руки винтовку и не выбьешь из дворянской головы дворянскую дурь, а из буржуазной – буржуазную.
Помещики и капиталисты против нас потому, что мы не поддались на эсеровскую и меньшевистскую удочку, а строим крепкую рабочую власть. Правда, это дело не столь простое. Мы взяли в свои руки власть. Что же, у нас в стране стали молочные реки и кисельные берега? – Нет. Москва голодает, дров не хватает, крестьянин не получает из города всего того, что ему надо: гвоздей не хватает, подков не хватает. Зачем же вам, рабочие и крестьяне, Советская власть? – Вот как говорят сторонники старого строя, агенты Колчака, которые спят и во сне видят, как Колчак на белом коне въезжает в Вятку и восстанавливает старые порядки. Но мы надеемся, что это ему не удастся, об этом позаботятся наши красные полки, и сон останется только сном. Агенты Колчака в своих листовках, в воззваниях, в письмах к красноармейцам говорят о том, что, дескать, вы не лучше стали жить на свете. Ну, на это мы во всяком случае можем сказать господам Колчакам и всем подколчакам: конечно не лучше, пока еще не лучше, потому что мы только что из ваших разбойничьих рук взяли нашу истощенную, ограбленную, разоренную страну. Вы, господа Колчаки, сколько лет хозяйничали, а в результате привели страну на край гибели. И вот эти господа, которые пакостили на земле столетиями, хотят, чтобы в несколько месяцев была очищена вся оставленная ими грязь, и земля была превращена в цветущие сады. Мы говорим: хорошо, придет срок, но нам нужно сначала из этих дворянских и буржуазных конюшен убрать скот дворянский, буржуазный и царский. Мы и принялись за очистку. Это тяжелая черная работа. Нужно взять лопату, метлу и вымести прочь все старые грехи и язвы. Я не сомневаюсь, что и у вас в Вятке нужно этой метлой кое-где поработать, особенно теперь, когда Вятка стала ближайшим тылом Восточного фронта.
У вас здесь распространяют по казармам колчаковские воззвания, которые враги народа обманно подписывают: «уралец», «рабочий», а то и «красноармеец». Стало быть, есть вражеские руки, которые проникли сюда, и если мы хотим обеспечить тыл, то мы должны и здесь в Вятке произвести серьезную чистку.
Каждый из вас, каждый честный гражданин этого города, каждый честный рабочий и крестьянин пусть несет ответственность перед нашей армией, которая обороняет подступы к Вятке; каждый должен следить за тем, чтобы колчаковские агенты и наемники американской биржи и русской контрреволюции не проникали сюда и не распространяли здесь бесчестной клеветы и лжи, не занимались здесь заговорами, не портили у нас телеграфных проводов, железнодорожных линий, мостов. Это есть обязанность всех здешних граждан.
И я, товарищи, от имени военных властей и, думаю, что и от имени большинства населения Вятки, с этой трибуны делаю грозное предостережение всем тем буржуазным элементам города Вятки, которые являются агентами Колчака: мы здесь не в игры играем, не шутки шутим, здесь проливается кровь рабочих во имя счастья страны. Кто хочет оказывать помощь Колчаку, кто хочет быть посредине между Колчаком и Красной Армией, тот пусть остерегается совать свою голову между нами – он ее потеряет.
Товарищи, эти колчаковские агенты теперь уже и здесь не являются больше с лозунгом Учредительного Собрания. В Казанской губернии, где они хотели поднять восстания крестьян, они распространяли прокламации под лозунгом «Да здравствует Советская власть». Два года тому назад русские рабочие и крестьяне свергли царя, потом провалили Учредительное Собрание. Теперь, после опыта Учредительного Собрания в Сибири, каждому станет понятно, что значит это Учредительное Собрание. Учредительное Собрание организовало армию против рабочего класса. Учредительное Собрание было в Уфе, в Самаре, в Сибири.
А чем оно кончилось? Колчак порезал знамя Учредительного Собрания на портянки своим белогвардейцам. Вот чем кончилось Учредительное Собрание. Поэтому агентам Колчака приходится идти с поддельным, фальшивым советским знаменем, клясться в верности Советской власти, для того чтобы обмануть захолустных крестьян. Необходима твердая рука рабочих и крестьян, чтобы воспрепятствовать этому.
Конечно, у нас в советской среде много еще непорядку, грехов и неправды. Это верно, верно и то, что неопытные крестьяне, иногда рабочие, на местах поступают неправильно, а разные авантюристы, проходимцы, разные бессовестные люди под маской коммунистов на местах часто обращаются с населением бесчестно, как старые исправники и квартальные.
Мы это знаем, а вывод какой? Вывод такой, что раз есть у нас бесчисленные насекомые и мы их должны искоренять, то это не значит, что мы должны пустить для этого Колчака, который сам – не что иное, как нечистое насекомое. Мы все одинаково заинтересованы в том, чтобы отделаться от мародеров, которые примазываются к Советской власти в селах, в волостях. У нас теперь есть Революционный Трибунал, который расследует все подобные преступления. Недавно, например, Революционный Трибунал рассматривал дело о восстании в Сенгилеевской волости. Что же он там нашел? С одной стороны, он нашел там колчаковских агитаторов, но, с другой стороны, он нашел в местных советских учреждениях двух-трех негодяев, которые величали себя коммунистами, а на самом деле занимались бесчестными спекуляциями и вымогательством. Что же сделал Трибунал? Трибунал приговорил к расстрелу и колчаковских агентов и тех советских прохвостов, которые угнетали рабочих и крестьян. И все сенгилеевские крестьяне сказали: «Вот это правильно, мы теперь чувствуем, что значит Советская власть, и мы теперь знаем, что если у нас есть враги, то мы сами должны устранять их».
Но тут возникает еще такого рода вопрос: глядя на то, как много неустройства у нас в стране, можно сказать: где же нам грешным, сиволапым управлять страной? Пойдем, поклонимся лучше либо Романову, либо хану Колчаку, либо Милюкову, земля, мол, наша без порядка остается, приходите править и владеть нами, господа помещики и капиталисты.
Верно, что страной управлять трудное дело и рабочему человеку нужно учиться этому. Мы и учимся, но ведь это не сразу, не в один час делается. И плотничать, и землю пахать также нужно учиться, а рабочему классу как же учиться, как не взявши в свои руки власть, – разве есть какие-нибудь академии, школы, где рабочих и крестьян учили бы управлять? Управлять страной рабочий должен учиться так, как он учится строгать или пилить: берет пилу и учится, иной раз криво бывает, иной раз и пилу испортит, другую возьмет и идет дальше. Вот и рабочий класс взял в свои руки государственную власть, делает ошибки, промахи, и очень крупные, но как же научиться плавать, не входя в воду?
Нам говорят: «Вы бы сначала поучились управлять на фабриках и заводах, а потом бы уже брали государственную власть». Но что это на самом деле значит? Предположим, что пройдет еще 50 лет; рабочие так же будут работать на фабриках, крестьяне будут пахать землю, а государственная власть будет в руках помещиков и капиталистов. И через 50 лет потомки теперешних капиталистов снова скажут рабочим и крестьянам: «Вы бы сначала научились управлять, а потом бы уже брали государственную власть». Это ведь все равно, как если бы сказать: «Ты в воду не лезь, а то утонешь, ты раньше научись плавать, а потом полезай в воду», – а как научишься плавать, не входя в воду? Так пройдет и сто, и сотни, и тысяча лет. Надо брать власть в руки и учиться управлять.
Рабочий класс так и сделал. Он не побоялся этих буржуазных словечек, а взял в свои руки власть, оседлал государственного коня. Иной раз казалось, что всадник нетвердо сидит, вот-вот упадет, и буржуа радовались: вот сейчас рабочий класс упадет, и быть всаднику под конем. Говорили, вот упадет Советская власть в этот четверг, потом откладывали на месяц, потом до весны, потом лето прошло, зима прошла, и новая весна настала, и снова нам говорят: «Вот уж этой весной обязательно погибнет Советская власть, тут ей быть опрокинутой». Это пропечатано во всех газетах буржуазных и союзных империалистов, это провозглашено со всех алтарей и амвонов.
Колчак потому так и ополчился против нас, что он рассчитывал на помощь из Одессы со стороны французов, из Архангельска со стороны англичан, как раньше все они надеялись на помощь со стороны германского кайзера, германской армии. Разве не казалось буржуазии, что сильнее германской армии нет ничего, что германский кайзер задушит нас через месяц – через два? Было время, когда у немцев был и Псков и Рига и когда они угрожали Петрограду. Мы были слабы, казалось, что ничего не стоило нас раздавить. И что же мы видим теперь? Где германский кайзер и германский империализм? Германский кайзер скрывается, как вор, германская страшная армия разбита, уничтожена, корона германского кайзера валяется в грязи, а русские рабочие и крестьяне стоят у власти и стоят в сто раз крепче, чем год тому назад.
Нам грозил германский кайзер, победоносный англо-французский империализм грозил нам на Белом море, на севере, и на Черном море, на юге; мы были окружены со всех сторон. Но что же оказалось? Русский воздух оказался вредным для империализма, русский воздух насыщен микробами большевизма. Германский кайзер присылал против нас войска, а русская армия задержала их и вызвала в их рядах рабочую революцию. То же происходит с английскими и французскими войсками. «Нужно вам отдать справедливость, – сказал французский генерал в Севастополе советским уполномоченным, – вы разложили 60 % моих солдат». Вот почему генералу пришлось уводить свои войска из Одессы и из Крыма. На севере Англия и Америка также хотят вывести свои войска.[65]
Теперь мы можем сказать империалистам всех стран: «У вас нет другой армии, кроме армии рабочих и крестьян, вы нам будете посылать свои полки под желтым знаменем империализма, а мы будем возвращать их вам под красным знаменем коммунизма». Стало быть, нам ныне европейский империализм не страшен. Слишком горячее желание Вильсона, Ллойд-Джорджа и Клемансо пойти на нас в наступление теперь охладело, теперь их пыл все более остывает, и начинается обратное наступление революционного рабочего класса на капитал.
Товарищи, наше сегодняшнее собрание есть собрание борьбы. Мы ведем сейчас суровую борьбу, мы вынуждены ее вести, хотя все мы больше всего думаем о мире, больше всего желаем мира. Рабочий человек сначала был крепостным, затем стал вольнонаемным, но всегда рабочий человек оставался придавленным, униженным, ограбленным и телесно и духовно. Впервые после страшных испытаний, после войны, впервые во всем мире рабочий класс целой страны и столь великой страны, как наша Россия, поднялся, выпрямил свою спину, низвергнул старых эксплуататоров и взял в свои рабочие руки власть. Вот почему мы ведем борьбу. Старые эксплуататоры, старые грабители не желают расставаться с властью, с привилегиями, с почетом. Они рождаются, растут и вырастают, разделяя людей на черную кость и на белую кость. А у крестьян и рабочих младенец с молоком матери впитывал предрассудки рабства и считал себя обреченным на подневольный труд, точно так же, как дитя буржуазии с молоком матери впитывало в себя идеи господства, роскоши и подавления других. Это были две породы, две расы: одна – темная, угнетенная, придавленная, невежественная, а другая – купающаяся в роскоши. Все, что создано трудом, было доступно только детям помещиков и буржуазии: и богатство материальное – лучшая обильная пища и лучшая одежда – и богатство духовное. Человеческий гений создал науку, искусство, философию, создал музыку, и все это сохранялось, оставалось только для богатых, для властвующих, для эксплуататоров. И буржуазные ученые, философы и писатели учили нас, что других порядков никогда и не будет в человеческом мире.
И вот, товарищи, чтоб трудящиеся начали борьбу за лучшую жизнь, понадобилась страшная война, в которой рабочие люди оставили миллионы убитых, десятки миллионов раненых и искалеченных навсегда жизней. Во время этой последней страшной войны убито около 10 миллионов душ, изранено, искалечено на всю жизнь около 20 миллионов, итого уничтожено около 30 миллионов лучших работников города и деревни.
Кто виновен в этой страшной войне? Хотелось ли русскому рабочему и крестьянину, немецкому, французскому рабочему и крестьянину этой страшной войны? Нет, не хотелось. Кто стоял тогда у власти? У власти стояли богатые, образованные, короли, императоры, министры. Они затеяли эту войну. Теперь мы можем сказать господам белогвардейцам, Колчаку и его присным: вы хотите нас вернуть к старым порядкам, но этого не будет. Из рабочей крови вы создали царскую монархию с ее армией, полицией, тюрьмами. Вы обещали народу порядок и мир, а дали пятилетнюю страшную бойню, в которой погибло 30 миллионов рабочих и крестьян. Вы хотите вернуть нас к этому, вернуть к подлому строю господства насильников, но этого не будет до тех пор, пока живет сознательный, честный и вооруженный русский рабочий и русский крестьянин.
Что они предлагали последнее время русскому народу?
Они предлагали Учредительное Собрание, говоря, что Учредительное Собрание есть самый справедливый государственный порядок, что каждый подает здесь свой голос и каждый выбирает вполне свободно своих представителей. Этому поддались эсеры и меньшевики. Они предлагали все вопросы передать на решение Учредительного Собрания.
Товарищи, Учредительное Собрание должно было иметь на одном крыле представителей рабочих и крестьян, на другом крыле – представителей помещиков; и вот представьте себе заседание этого Учредительного Собрания: на одном крыле представители рабочего класса, депутаты, скажем, вашего Вятского Совета, во главе с вождем трудящихся тов. Лениным, на другом – представители помещиков, капиталистов и во главе их Краснов, Деникин, Колчак, посредине заседают эсеры и меньшевики, «честные маклера» между рабочими, капиталистами и помещиками. Сидят они все и решают разные вопросы.
Возбуждается вопрос хотя бы о земле, – ведь Учредительное Собрание должно было по программе эсеров разрешить вопрос о земле. Вы говорите крестьянину: «бери землю, вырви ее из цепких лап помещика». Помещик, заграбивший землю у народа, говорит: «Нет – это мое священное, наследственное достояние и никто не смеет взять его у меня». А честные маклера эсеры и меньшевики сидят в середине и торгуются, просят мужика уступить, просят помещика сбавить свои аппетиты.
Ложь Учредительного Собрания стала теперь ясна самому темному простаку. Раньше казалось, что Учредительное Собрание – это великое дело, это – равенство. Да какое же тут равенство, когда у помещика миллионы, у капиталиста миллионы, а рядом бедняки и голяки? Посредством своих миллионов помещик и капиталист заставит голосовать за себя. Тащите землю и капиталы в общий котел, тогда мы все будем равны, у каждого будет один голос. А то они вызывают нас на состязание, когда у них капиталы, а у нас ничего, у них нож в руках, а мы с голыми руками.
Рабочие и крестьяне отвергли юнкеров, меньшевиков и эсеров и взяли в свои руки земли и фабрики. Тогда меньшевики и эсеры поехали в Сибирь, на Урал и стали строить «всенародное Учредительное Собрание», «всенародное», но без народа. И вот результаты на глазах у всех. Там был Чернов, председатель Учредительного Собрания, был Авксентьев – вождь Учредительного Собрания, были Фортунатов, Вольский и другие. Вместе с Колчаком они организовали армию. С помощью старого офицерства, с помощью крестьян, мобилизованных насильно при посредстве палок и плетей, они создали армию и написали на знамени этой армии «Учредительное Собрание».
И когда Колчак увидал армию, во главе которой он был поставлен, он сказал Чернову, Авксентьеву и всем другим: «вы помогли мне создать армию, вы дурачили народ лозунгом Учредительного Собрания, вы помогли мне сесть в седло, поддержали стремя, дальше я уже поеду сам без вашей помощи». Чернов обиделся, Авксентьев обиделся, тогда Колчак некоторых из них посадил в тюрьму. Колчак показал, что он человек деловой, что он грабитель серьезный, не болтун, не прощелыга. Посадивши некоторых эсеров в тюрьму, Колчак распугал и остальных: Авксентьев уплыл во Францию, а Чернов, Вольский с рядом других явились к нам в Москву, подошли к советским воротам и робко постучались: "пустите нас, обиженных демократов, пустите обогреться «христа ради».
Мы им говорим: ведь по-вашему советский строй – это грабеж, разбой, вы же говорите, что у вас там с Колчаком демократия, и что же, теперь вы вынуждены бежать от слишком тесных объятий Колчака, вы спасаетесь от вашей собственной демократии – куда? В пределы Советской России?
Стало быть, оправдывается, что Учредительное Собрание – это маска для врагов народа, и под прикрытием этой маски они строят армию для восстановления монархии; стало быть, свобода сохранилась у нас, в Советской России, потому что мы не обманывали народ сказками о равенстве, об Учредительном Собрании. Мы говорили всем угнетенным рабочим и крестьянам: равенства с Колчаком, с Деникиным, с Милюковым, с Родзянко не будет до тех пор, пока ты, рабочий и крестьянин, не возьмешь в руки винтовку и не выбьешь из дворянской головы дворянскую дурь, а из буржуазной – буржуазную.
Помещики и капиталисты против нас потому, что мы не поддались на эсеровскую и меньшевистскую удочку, а строим крепкую рабочую власть. Правда, это дело не столь простое. Мы взяли в свои руки власть. Что же, у нас в стране стали молочные реки и кисельные берега? – Нет. Москва голодает, дров не хватает, крестьянин не получает из города всего того, что ему надо: гвоздей не хватает, подков не хватает. Зачем же вам, рабочие и крестьяне, Советская власть? – Вот как говорят сторонники старого строя, агенты Колчака, которые спят и во сне видят, как Колчак на белом коне въезжает в Вятку и восстанавливает старые порядки. Но мы надеемся, что это ему не удастся, об этом позаботятся наши красные полки, и сон останется только сном. Агенты Колчака в своих листовках, в воззваниях, в письмах к красноармейцам говорят о том, что, дескать, вы не лучше стали жить на свете. Ну, на это мы во всяком случае можем сказать господам Колчакам и всем подколчакам: конечно не лучше, пока еще не лучше, потому что мы только что из ваших разбойничьих рук взяли нашу истощенную, ограбленную, разоренную страну. Вы, господа Колчаки, сколько лет хозяйничали, а в результате привели страну на край гибели. И вот эти господа, которые пакостили на земле столетиями, хотят, чтобы в несколько месяцев была очищена вся оставленная ими грязь, и земля была превращена в цветущие сады. Мы говорим: хорошо, придет срок, но нам нужно сначала из этих дворянских и буржуазных конюшен убрать скот дворянский, буржуазный и царский. Мы и принялись за очистку. Это тяжелая черная работа. Нужно взять лопату, метлу и вымести прочь все старые грехи и язвы. Я не сомневаюсь, что и у вас в Вятке нужно этой метлой кое-где поработать, особенно теперь, когда Вятка стала ближайшим тылом Восточного фронта.
У вас здесь распространяют по казармам колчаковские воззвания, которые враги народа обманно подписывают: «уралец», «рабочий», а то и «красноармеец». Стало быть, есть вражеские руки, которые проникли сюда, и если мы хотим обеспечить тыл, то мы должны и здесь в Вятке произвести серьезную чистку.
Каждый из вас, каждый честный гражданин этого города, каждый честный рабочий и крестьянин пусть несет ответственность перед нашей армией, которая обороняет подступы к Вятке; каждый должен следить за тем, чтобы колчаковские агенты и наемники американской биржи и русской контрреволюции не проникали сюда и не распространяли здесь бесчестной клеветы и лжи, не занимались здесь заговорами, не портили у нас телеграфных проводов, железнодорожных линий, мостов. Это есть обязанность всех здешних граждан.
И я, товарищи, от имени военных властей и, думаю, что и от имени большинства населения Вятки, с этой трибуны делаю грозное предостережение всем тем буржуазным элементам города Вятки, которые являются агентами Колчака: мы здесь не в игры играем, не шутки шутим, здесь проливается кровь рабочих во имя счастья страны. Кто хочет оказывать помощь Колчаку, кто хочет быть посредине между Колчаком и Красной Армией, тот пусть остерегается совать свою голову между нами – он ее потеряет.
Товарищи, эти колчаковские агенты теперь уже и здесь не являются больше с лозунгом Учредительного Собрания. В Казанской губернии, где они хотели поднять восстания крестьян, они распространяли прокламации под лозунгом «Да здравствует Советская власть». Два года тому назад русские рабочие и крестьяне свергли царя, потом провалили Учредительное Собрание. Теперь, после опыта Учредительного Собрания в Сибири, каждому станет понятно, что значит это Учредительное Собрание. Учредительное Собрание организовало армию против рабочего класса. Учредительное Собрание было в Уфе, в Самаре, в Сибири.
А чем оно кончилось? Колчак порезал знамя Учредительного Собрания на портянки своим белогвардейцам. Вот чем кончилось Учредительное Собрание. Поэтому агентам Колчака приходится идти с поддельным, фальшивым советским знаменем, клясться в верности Советской власти, для того чтобы обмануть захолустных крестьян. Необходима твердая рука рабочих и крестьян, чтобы воспрепятствовать этому.
Конечно, у нас в советской среде много еще непорядку, грехов и неправды. Это верно, верно и то, что неопытные крестьяне, иногда рабочие, на местах поступают неправильно, а разные авантюристы, проходимцы, разные бессовестные люди под маской коммунистов на местах часто обращаются с населением бесчестно, как старые исправники и квартальные.
Мы это знаем, а вывод какой? Вывод такой, что раз есть у нас бесчисленные насекомые и мы их должны искоренять, то это не значит, что мы должны пустить для этого Колчака, который сам – не что иное, как нечистое насекомое. Мы все одинаково заинтересованы в том, чтобы отделаться от мародеров, которые примазываются к Советской власти в селах, в волостях. У нас теперь есть Революционный Трибунал, который расследует все подобные преступления. Недавно, например, Революционный Трибунал рассматривал дело о восстании в Сенгилеевской волости. Что же он там нашел? С одной стороны, он нашел там колчаковских агитаторов, но, с другой стороны, он нашел в местных советских учреждениях двух-трех негодяев, которые величали себя коммунистами, а на самом деле занимались бесчестными спекуляциями и вымогательством. Что же сделал Трибунал? Трибунал приговорил к расстрелу и колчаковских агентов и тех советских прохвостов, которые угнетали рабочих и крестьян. И все сенгилеевские крестьяне сказали: «Вот это правильно, мы теперь чувствуем, что значит Советская власть, и мы теперь знаем, что если у нас есть враги, то мы сами должны устранять их».
Но тут возникает еще такого рода вопрос: глядя на то, как много неустройства у нас в стране, можно сказать: где же нам грешным, сиволапым управлять страной? Пойдем, поклонимся лучше либо Романову, либо хану Колчаку, либо Милюкову, земля, мол, наша без порядка остается, приходите править и владеть нами, господа помещики и капиталисты.
Верно, что страной управлять трудное дело и рабочему человеку нужно учиться этому. Мы и учимся, но ведь это не сразу, не в один час делается. И плотничать, и землю пахать также нужно учиться, а рабочему классу как же учиться, как не взявши в свои руки власть, – разве есть какие-нибудь академии, школы, где рабочих и крестьян учили бы управлять? Управлять страной рабочий должен учиться так, как он учится строгать или пилить: берет пилу и учится, иной раз криво бывает, иной раз и пилу испортит, другую возьмет и идет дальше. Вот и рабочий класс взял в свои руки государственную власть, делает ошибки, промахи, и очень крупные, но как же научиться плавать, не входя в воду?
Нам говорят: «Вы бы сначала поучились управлять на фабриках и заводах, а потом бы уже брали государственную власть». Но что это на самом деле значит? Предположим, что пройдет еще 50 лет; рабочие так же будут работать на фабриках, крестьяне будут пахать землю, а государственная власть будет в руках помещиков и капиталистов. И через 50 лет потомки теперешних капиталистов снова скажут рабочим и крестьянам: «Вы бы сначала научились управлять, а потом бы уже брали государственную власть». Это ведь все равно, как если бы сказать: «Ты в воду не лезь, а то утонешь, ты раньше научись плавать, а потом полезай в воду», – а как научишься плавать, не входя в воду? Так пройдет и сто, и сотни, и тысяча лет. Надо брать власть в руки и учиться управлять.
Рабочий класс так и сделал. Он не побоялся этих буржуазных словечек, а взял в свои руки власть, оседлал государственного коня. Иной раз казалось, что всадник нетвердо сидит, вот-вот упадет, и буржуа радовались: вот сейчас рабочий класс упадет, и быть всаднику под конем. Говорили, вот упадет Советская власть в этот четверг, потом откладывали на месяц, потом до весны, потом лето прошло, зима прошла, и новая весна настала, и снова нам говорят: «Вот уж этой весной обязательно погибнет Советская власть, тут ей быть опрокинутой». Это пропечатано во всех газетах буржуазных и союзных империалистов, это провозглашено со всех алтарей и амвонов.
Колчак потому так и ополчился против нас, что он рассчитывал на помощь из Одессы со стороны французов, из Архангельска со стороны англичан, как раньше все они надеялись на помощь со стороны германского кайзера, германской армии. Разве не казалось буржуазии, что сильнее германской армии нет ничего, что германский кайзер задушит нас через месяц – через два? Было время, когда у немцев был и Псков и Рига и когда они угрожали Петрограду. Мы были слабы, казалось, что ничего не стоило нас раздавить. И что же мы видим теперь? Где германский кайзер и германский империализм? Германский кайзер скрывается, как вор, германская страшная армия разбита, уничтожена, корона германского кайзера валяется в грязи, а русские рабочие и крестьяне стоят у власти и стоят в сто раз крепче, чем год тому назад.
Нам грозил германский кайзер, победоносный англо-французский империализм грозил нам на Белом море, на севере, и на Черном море, на юге; мы были окружены со всех сторон. Но что же оказалось? Русский воздух оказался вредным для империализма, русский воздух насыщен микробами большевизма. Германский кайзер присылал против нас войска, а русская армия задержала их и вызвала в их рядах рабочую революцию. То же происходит с английскими и французскими войсками. «Нужно вам отдать справедливость, – сказал французский генерал в Севастополе советским уполномоченным, – вы разложили 60 % моих солдат». Вот почему генералу пришлось уводить свои войска из Одессы и из Крыма. На севере Англия и Америка также хотят вывести свои войска.[65]
Теперь мы можем сказать империалистам всех стран: «У вас нет другой армии, кроме армии рабочих и крестьян, вы нам будете посылать свои полки под желтым знаменем империализма, а мы будем возвращать их вам под красным знаменем коммунизма». Стало быть, нам ныне европейский империализм не страшен. Слишком горячее желание Вильсона, Ллойд-Джорджа и Клемансо пойти на нас в наступление теперь охладело, теперь их пыл все более остывает, и начинается обратное наступление революционного рабочего класса на капитал.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента