Страница:
метеослужбу - за тайфун.
Розмари стало стыдно за свой тон, и она примирительно добавила:
- Теперь-то станет полегче. Мы будем ходить вместе с девушкой, о
которой я тебе говорила.
Хэтч сказал:
- Ну что же, теперь мне совершенно ясно, что вы, как я и предполагал,
оказываете на этот дом благотворное влияние, и он перестает быть "домом
ужасов". Беги играй ведерком для льда и передавай привет Гаю.
Розмари с Гаем и еще две другие пары решили пойти на предварительный
просмотр пьесы "Миссис Делли", а оттуда отправиться на вечеринку, которую
устаривал в своей студии фотограф Ди Бертийон. Гай и Бертийон крупно
поспорили по поводу политики профсоюза актеров, запрещающего привлекать
иностранных исполнителей. Гай утверждал, что это правильно, Бертийон
придерживался иной точки зрения. Гости пытались перевести разговор на шутки
и сплетни, но Гай не захотел оставаться. В половине первого они с Розмари
ушли.
Они шли пешком: ночь была тихая и пьянящая. Подходя к черной громаде
Брэмфорда, они увидели на тротуаре группу людей - человек двадцать,
сгрудившуюся вокруг припаркованной машины. Рядом стояли два полицейских
автомобиля с красными вращающимися мигалками на крышах.
Держась за руки, Розмари и Гай в тревоге ускорили шаг. Проезжающие мимо
машины притормаживали. В доме открывались окна и рядом с головами химер
появлялись головы людей. Вышел ночной привратник Тоби. Один из полицейских
повернулся к нему, чтобы взять елтовато-коричневое одеяло. Рядом с ним стоял
белый "фольксваген". Его крыша с одной стороны была вся сплюснута, а
ветровое стекло покрыто паутиной трещин.
- Мертва, - произнес кто-то, а другой голос добавил:
- Я смотрел вверх и решил, что падает какая-то большая птица, может
быть, орел.
Вокруг места происшествия образовалось плотное кольцо людей. Розмари и
Гай приподнимались на цыпочки, пытаясь что-нибудь разглядеть, но ничего не
было видно.
- Всем отойти! - приказал стоящий в центре полицейчкий.
В толпе появились просветы. Стоявший впереди мужчина в спортивной
рубашке отодвинулся в сторону. На тротуаре лежала Терри, устремив к небу
единственный глаз, другая половина ее лица представляла собой кровавое
месиво. Ее накрыли одеялом, на котором сразу проступили темные пятна.
Розмари зажмурилась, резко отвернулась, правой рукой машинально осеняя
себя крестом. Она крепко сжала губы, боясь, что ее стошнит. Гай содрогнулся,
стиснул зубы и сильно втянул в себя воздух.
0 О Господи, - простонал он. - О Боже всемогущий!
- Отойдите, - повторил полицейский.
- Мы знаем эту девушку, - сказал Гай.
Второй полицейский повернулся к ним:
- Как ее имя?
- Терри.
- А фамилия?
Рубашка на полицейском была мокрой от пота; у него были красивые
голубые глаза с густыми черными ресницами.
Гай повернулся к Розмари:
- Роз, ты знаешь фамилию Терри?
- Не помню, - сказала она, открыв глаза. - У нее длинная итальянская
фамилия, начинается с Дж. Терри шутила, что ее невозможно правильно
написать.
Обращаясь к голубоглазому полицейскому, Гай добавил:
- Она жила в квартире "7-A" у Кастиветов.
- Это нам уже известно.
Подошел еще один полицейский с бледно-желтым листком бумаги в руках. За
ним молчаливо следовал мистер Миклас в накинутом поверх полосатой пижамы
плаще.
- Мило и немногословно, - сказал подошедший полисмен голубоглазому и
протянул желтый листок. - Она приклеила это лейкопластырем к подоконнику,
чтобы ветром не сдуло.
- В квартире кто-нибудь есть?
Другой в ответ только покачал головой.
Голубоглазый полицейский прочитал написанное на листке бумаги,
задумчиво водя языком по передним зубам.
- Тереза Джионоффрио, - произнес он на итальянский манер.
Розмари кивнула.
- Мы видели ее в среду вечером. Нам и в голову не могло прийти, что у
нее такие грустные мысли, - сказал Гай.
- К сожалению, ничего, кроме грустных мыслей, - заключил полицейский,
открывая планшет.
Он вложил в него листок, но захлопнул планшет неаккуратно: оттуда
выглядывал желтый краешек бумаги.
- Вы ее знали? - обратился к Розмари мистер Миклас.
- Немного, - ответила та.
- Да, ведь вы живете в седьмом этаже.
Гай обратился к Розмари:
- Пошли, золотко, домой.
Полицейский спросил:
- Не знаете, где найти этих Кастиветов?
- Нет, - ответил Гай. - Мы с ними даже незнакомы.
- В это время они обычно бывают дома, - подумав, добавила Розмари. - Их
спальня рядом с нашей, и мы через стенку слышим, как они разговаривают.
Гай обнял Розмари за плечи.
- Пошли, золотко, - повторил он.
Они кивнули полицейским, мистеру Микласу и направились к дому.
- А вот и они, - проговорил мистер Миклас.
Розмари и Гай остановились и оглянулись. К дому приближалась рослая
широкоплечая седая женщина в сопровождении высокого худого мужчины с
шаркающей походкой.
- Кастиветы? - спросила Розмари.
Мистер Миклас кивнул.
Голубой костюм миссис Кастивет резко контрестировал с белыми
перчатками, сумочкой, туфлями и шляпкой. Она поддерживала мужа под руку, как
сиделка больного. Мистер Кастивет был облачен в куртку в разноцветную
полоску, широкие красные брюки, розовый галстук-бабочку и мягкую фетровую
шляпу серого цвета с розовой лентой. От такой пестроты рябило в глазах. На
вид ему было не меньше семидесяти пяти, а ей лет шестьдесят восемь.
На их лицах было юношески-задорное выражение; они приближались,
дружески-вопросительно улыбаясь. Полицейкий шагнул им навстречу, и улыбки на
их лицах исчезли. Миссис Кастивет стала беспокойно о чем-то расспрашивать
полисмена, а мистер Кастивет нахмурился и покачал оловой. У него был большой
рот с тонкими, словно подведенными помадой губами, щеки были бледными,
маленькие, глубоко посаженные глаза сверкали. У нее был массивный нос и
толстая нижняя губа, придававшие лицу несколько мрачное выражение. Из-за
ушей с незатейливыми жемчужными сережками спускалась цепочка от очков в
розовой оправе.
Полицейский спросил их:
- Вы - Кастиветы с седьмого этажа?
- Да, - сухо ответила миссис Кастивет тоном, не терпящим возражений.
- С вами живет девушка по имени Тереза Джионоффрио?
- Да, - подтвердила миссис Кастивет. - А что произошло?
- У нас для вас плохие новости, - предупредил полицейкий; он выдержал
паузу, глядя поочередно то на одного, то на другого, а потом сообщил: - Она
умерла. Покончила с собой, - он поднял руку, указывая большим пальцем через
плечо. - Выпрыгнула из окна.
Они по-прежнему молча смотрели на него, будто он ничего им не говорил.
Потом миссис Кастивет слегка наклонилась в сторону, скользнула взглядом по
одеялу на носилках за спиной полисмена и выпрямилась.
- Это невозможно, - сказала она тем же громким резким голосом, каким
приказывала Роману принести ей шипучку. - Вы ошиблись.
Не оборачиваясь, полицейский произнес:
- Арчи, покажи им, пожалуйста.
Миссис Кастивет решительно прошла мимо него. Ее муж остался стоять на
месте.
- Я чувствовал, что этим кончится, - заговорил он. - Через каждые три
недели у нее начиналась сильная депрессия. Я заметил это и сказал жене, но
она не придала этому значения. Она - оптимистка по натуре и считает, что
всегда будет так, как ей хочется.
Миссис Кастивет вернулась.
- Я не верю, что она покончила с собой, - заявила она. - Терри была
счастлива, у нее не было никаких причин расставаться с жизнью. Я думаю, это
несчастный случай. Она, наверное, мыла кно и не удержалась. Она любила
делать нам сюрпризы: то вымоет что-нибудь, то приберется.
- В полночь она не могла мыть окна, - возразил мистер Кастивет.
- Почему? - злобно спросила миссис Кастивет. - Может быть, и мыла!
Полицейский достал из планшета большой бледно-желтый листок и,
поколебавшись, протянул его миссис Кастивет. Она нерешительно повертела его
в руках и стала читать. Мистер Кастивет, наклонив голову, чтобы не мешала
рука жены, тоже читал, двигая тонкими яркими губами.
- Вы подтверждаете, что это ее почерк? - уточнил полицейский.
Миссис Кастивет кивнула.
- Вне всякого сомнения, - заявил мистер Кастивет.
Миссис Кастивет вернула полицейскому листок.
- Я прослежу, - сказал полицейский, - чтобы вам вернули записку, когда
она нам будет не нужна.
Миссис Кастивет сняла очки, которые повисли на цепочке, и прикрыла
глаза пальцами в белых перчатках.
- Невероятно, - сказала она. - В это трудно поверить. Она была
счастлива. Все ее беды остались в прошлом.
Мистер Кастивет положил руку на плечо жены и опустил голову.
- Были ли у нее ближайшие родственники? - осведомился полисмен.
- Нет, кроме нас у нее никого не было, - сказала миссис Кастивет. -
Одна-одинешенька.
- Но у нее же был брат! - удивилась Розмари.
Миссис Кастивет вновь надела очки и внимательно посмотрела на нее. Ее
муж вышел из состояния оцепенения, поднял голову, из-под полей шляпы
блеснули его глубоко посаженные глаза.
- Так был брат или нет? - спросил полицейский.
- Она говорила, что он служит в военно-морском флоте, - подтвердила
Розмари.
Полицейский повернулся к Кастиветам.
- Мы не знали об этом! - заявила миссис Кастивет в один голос с мужем.
- А в какой звании и где он служит, вам известно? - обратился
полицейский к Розмари.
- Нет, - отозвалась она и, повернувшись к Кастиветам, добавила: -
Однажды в прачечной Терри при мне упоминала о нем. Я - Розмари Вудхауз.
- Мы живем в квартире "7-E", - пояснил Гай.
- Терри держалась просто и непринужденно, и я согласна с миссис
Кастивет, - продолжала Розмари, глядя на нее. - Она казалась счастливой и
была полна самых радужных надежд на будущее. Она очень тепло отзывалась о
вас и вашем муже, благодарила за помощь и заботу.
- Спасибо, - проговорила миссис Кастивет.
- Мы вам очень признательны за то, что вы говорите нам об этом, -
поддержал ее мистер Кастивет. - На душе становится немного легче.
- Вам больше ничего не известно о ее брате, кроме того, что он служит в
военно-морском флоте?
- Нет, ничего, - ответила Розмари. - Она его не очень любила.
- Думаю, что с такой фамилией как Джионоффрио, его будет несложно
найти, - предположил мистер Кастивет.
Гай снова обнял Розмари за плечи, и они направились к дому.
- Я просто потрясена случившимся, - сказала Розмари Кастиветам.
- Да, очень жаль... - начал было Гай.
- Спасибо, - поблагодарила миссис Кастивет еще раз, а мистер Кастивет
что-то долго и невнятно бормотал, но разобрать можно было только слова "ее
последние дни".
Она поднялась в лифте (О, Господи, - причитал ночной лифтер, - Господи!
Господи!?), посмотрели на окутанную отныне мрачной тайной дверь с табличкой
"7-A" и по боковому коридору пошли к своей квартире. Мистер Келлог из
квартиры "7-J", не снимая дверной цепочки, риоткрыл дверь и спросил, что
происходит внизу. Они рассказали.
У себя в квартире Розмари и Гай несколько минут рассуждали о том, какие
могли быть у Терри причины покончить с собой. Конечно, разгадать, что
привело к такой страшной трагедии, свидетелями которой они едва не стали,
может помочь оставленная записка. Но, даже зная ее содержание, вряд ли
удастся получить исчерпывающий ответ. Наверное, Терри сама не могла все
объяснить. Ведь что-то привело ее к наркомании, а что-то - к смерти, но что
это было, никто не узнает: теперь уже слишком поздно.
- Помнишь слова Хэтча? - спросила Розмари. - Самоубийства здесь
происходят чаще, чем в других домах.
- Что за чушь! - возразил Гай. - Все это болтовня насчет "опасной
зоны"!
- А Хэтч в это верит.
- Все равно - чушь!
- Представляю, что он скажет, когда узнает о происшедшем.
- Не говори ему ничего, - посоветовал Гай. - В газетах он вряд ли об
этом прочитает.
Именно в этот день начали бастовать нью-йоркские газетчики.
Предполагали, что их забастовка может продлиться месяц. А то и больше.
Гай и Розмари разделись, приняли душ, продолжили отложенную партию в
"скрэббл" и, не доиграв, снова отложили ее. Занялись любовью, потом решили
подкрепиться и достали из холодильника молоко и тарелку холодных спагетти.
Около половины третьего, уже собираясь спать, Гай вдруг вспомнил, что не
узнал результатов проб на роль. Он позвонил на телефонную станцию, чтобы
проверить, не звонили ли ему, и узнал, что получил роль в радиорекламе вин
?Креста-Бланка?
Вскоре он заснул, а Розмари долго ворочалась. Перед ее взором вставало
лицо Терри, превратившееся в кровавое месиво, с единственным глазом,
устремленным к небу. Потом Розмари перенеслась в стены школы Богоматери.
Сестра Агнесса грозила ей кулаком, приговаривая, что она больше не будет
старостой второго этажа. "Меня поражает, как ты вообще можешь руководить!" -
явственно услышала Розмари во сне слова сестры Агнессы. Сильный удар в стену
со стороны соседей разбудил Розмари. Она услышала голос миссис Кастивет:
- Мне безразлично, что говорила Лаура-Луиза, я ничего не желаю слушать!
Розмари повернулась на другой бок и зарылась лицом в подушку.
Сестра Агнесса была в бешенстве; ее маленькие глазки превратились в
щелочки, ноздри раздулись от гнева. Из-за Розмари пришлось заложить кирпичом
все окна, а теперь "Богоматерь" вообще выбыла из соревнования на самую
красивую школу, устраиваемое "Уорлд Геральд".
- Надо было поступать так, как я советовала! - истошно кричала со своим
западным выговором сестра Агнесса. - Мы бы теперь уже были в полной
готовности, а не начинали с нуля!
Дядя Майк всячески пытался успокоить ее. Он был директором
"Богоматери", которая переходами была соединена с его автомеханической
мастерской в Омахе.
- Ее ни о чем зараанее нельзя предупреждать, - уже тише продолжала
сестра Агнесса, злобно сверкая своими свинячьимим глазками на Розмари. - Я
говорила тебе, она не сможет этого постичь. У нас было потом достаточно
времени, чтобы ее посвятить.
(Розмари рассказала сестре Веронике о том, что окна заложили кирпичами,
а та вычеркнула школу из соревнования; а так бы никто не заметил этого, и
они бы выиграли. Розмари считала, что поступила правильно, как бы ни злилась
сестра Агнесса. Католическая школа не должна обеждать с помощью обмана.)
- Кто угодно годится для этого, - сказала сестра Агнесса. - Она должна
быть молода, здорова и не девственница. Не обязательно искать какую-то
наркоманку и проститутку с улицы. Разве я с самого начала этого не говорила?
Неважно кто, лишь бы была молода, здорова и не девственница.
Это была полная бессмыслица. Даже дядя Майк ничего не понял. Розмари
повернулась на другой бок. Во сне уже наступила суббота, и она, Брайан, Эдди
и Джин стояли у конфетного прилавка перед входом в кинозал "Орфей" и
собирались смотреть "Источник" с Гарри Купером и Патрицией Нил, но события
происходили не на экране, а рядом с ними, у них на глазах.
Наступила следующая неделя. В понедельник утром Розмари накупила в
супермаркете всякой всячины и разбирала на кухне свои покупки. Раздался
звонок в дверь. Розмари посмотрела в глазок и увидела миссис Кастивет в
бело-голубом платке, прикрывавшем накрученные на апильотки седые волосы. Она
торжественно смотрела перед собой, словно в объектив фотоаппарата.
Розмари открыла дверь и спросила:
- Здравствуйте, как поживаете?
- Хорошо, - уныло отозвалась миссис Кастивет. - Можно зайти ненадолго?
- Разумеется, проходите.
Розмари отступила, давая ей пройти. Когда миссис Кастивет прошествовала
мимо, от нее повеяло едва заметным горьковатым запахом, таким, какой источал
серебряный амулет Терри, наполненный похожим на губку желтовато-коричневым
веществом.
Миссис Кастивет умудрилась натянуть на свои массивные бедра и жирные
ноги короткие брюки в обтяжку. Лучше бы она их не надевала. Брюки были
желто-зеленые, а блузка синяя; из бокового кармана торчала отвертка. Миссис
Кастивет остановилась между кабинетом и кужней, обернулась, надела очки на
цепочке и улыбнулась. Розмари вдруг вспомнился позавчерашний сон: сестра
Агнесса, кричащая на нее за то, что окна пришлось заложить кирпичом. Розмари
постаралась стряхнуть с себя эти воспоминания, улыбнулась и приготовилась
внимательно выслушать гостью.
- Я зашла поблагодарить вас за ваши добрые слова в тот вечер, -
объяснила миссис Кастивет. - было так приятно услышать, что Терри ценит все,
что мы для нее сделали, и была счастлива с нами. Вам не понять, каким это
стало для нас утешением. Нам было страшно при мысли, что мы не уберегли
бедную девочку, не смогли помочь ей в чем-то главном, может, даже как-то
подтолкнули ее к этому ужасному шагу, хотя из ее записки совершенно ясно,
что она действовала по собственному желанию.
- Ну что вы, меня благодарить не за что, - возразила Розмари. - Я всего
лишь передала то, что говорила мне сама Терри.
- Другие не стали бы себя утруждать. Когда станете старой, поймете, что
в нашем мире поступки, продиктованные добротой, - большая редкость. И
поэтому я вас искренне благодарю, и Роман тоже. Роман - это мой муж.
Розмари понимающе кивнула и улыбнулась.
- Я рада, что хоть чем-то вам помогла.
- Кремация состоялась вчера утром. Все было очень скромно. Это было ее
желание. Забыть ее нам будет нелегко. Мы так радовались, когда она жила с
нами, ведь своих детей у нас нет. А у вас есть дети?
- Нет, - ответила Розмари.
Миссис Кастивет заглянула в кухню.
- Ой, как вы мило развесили сковородки! - воскликнула она. - И стол
стоит необычно. Очень интересно!
- Я увидела такой интерьер в журнале, вот и позаимствовала, - пояснила
Розмари.
- У вас все так замечательно покрашено, - миссис Кастивет одобрительно
Розмари стало стыдно за свой тон, и она примирительно добавила:
- Теперь-то станет полегче. Мы будем ходить вместе с девушкой, о
которой я тебе говорила.
Хэтч сказал:
- Ну что же, теперь мне совершенно ясно, что вы, как я и предполагал,
оказываете на этот дом благотворное влияние, и он перестает быть "домом
ужасов". Беги играй ведерком для льда и передавай привет Гаю.
Розмари с Гаем и еще две другие пары решили пойти на предварительный
просмотр пьесы "Миссис Делли", а оттуда отправиться на вечеринку, которую
устаривал в своей студии фотограф Ди Бертийон. Гай и Бертийон крупно
поспорили по поводу политики профсоюза актеров, запрещающего привлекать
иностранных исполнителей. Гай утверждал, что это правильно, Бертийон
придерживался иной точки зрения. Гости пытались перевести разговор на шутки
и сплетни, но Гай не захотел оставаться. В половине первого они с Розмари
ушли.
Они шли пешком: ночь была тихая и пьянящая. Подходя к черной громаде
Брэмфорда, они увидели на тротуаре группу людей - человек двадцать,
сгрудившуюся вокруг припаркованной машины. Рядом стояли два полицейских
автомобиля с красными вращающимися мигалками на крышах.
Держась за руки, Розмари и Гай в тревоге ускорили шаг. Проезжающие мимо
машины притормаживали. В доме открывались окна и рядом с головами химер
появлялись головы людей. Вышел ночной привратник Тоби. Один из полицейских
повернулся к нему, чтобы взять елтовато-коричневое одеяло. Рядом с ним стоял
белый "фольксваген". Его крыша с одной стороны была вся сплюснута, а
ветровое стекло покрыто паутиной трещин.
- Мертва, - произнес кто-то, а другой голос добавил:
- Я смотрел вверх и решил, что падает какая-то большая птица, может
быть, орел.
Вокруг места происшествия образовалось плотное кольцо людей. Розмари и
Гай приподнимались на цыпочки, пытаясь что-нибудь разглядеть, но ничего не
было видно.
- Всем отойти! - приказал стоящий в центре полицейчкий.
В толпе появились просветы. Стоявший впереди мужчина в спортивной
рубашке отодвинулся в сторону. На тротуаре лежала Терри, устремив к небу
единственный глаз, другая половина ее лица представляла собой кровавое
месиво. Ее накрыли одеялом, на котором сразу проступили темные пятна.
Розмари зажмурилась, резко отвернулась, правой рукой машинально осеняя
себя крестом. Она крепко сжала губы, боясь, что ее стошнит. Гай содрогнулся,
стиснул зубы и сильно втянул в себя воздух.
0 О Господи, - простонал он. - О Боже всемогущий!
- Отойдите, - повторил полицейский.
- Мы знаем эту девушку, - сказал Гай.
Второй полицейский повернулся к ним:
- Как ее имя?
- Терри.
- А фамилия?
Рубашка на полицейском была мокрой от пота; у него были красивые
голубые глаза с густыми черными ресницами.
Гай повернулся к Розмари:
- Роз, ты знаешь фамилию Терри?
- Не помню, - сказала она, открыв глаза. - У нее длинная итальянская
фамилия, начинается с Дж. Терри шутила, что ее невозможно правильно
написать.
Обращаясь к голубоглазому полицейскому, Гай добавил:
- Она жила в квартире "7-A" у Кастиветов.
- Это нам уже известно.
Подошел еще один полицейский с бледно-желтым листком бумаги в руках. За
ним молчаливо следовал мистер Миклас в накинутом поверх полосатой пижамы
плаще.
- Мило и немногословно, - сказал подошедший полисмен голубоглазому и
протянул желтый листок. - Она приклеила это лейкопластырем к подоконнику,
чтобы ветром не сдуло.
- В квартире кто-нибудь есть?
Другой в ответ только покачал головой.
Голубоглазый полицейский прочитал написанное на листке бумаги,
задумчиво водя языком по передним зубам.
- Тереза Джионоффрио, - произнес он на итальянский манер.
Розмари кивнула.
- Мы видели ее в среду вечером. Нам и в голову не могло прийти, что у
нее такие грустные мысли, - сказал Гай.
- К сожалению, ничего, кроме грустных мыслей, - заключил полицейский,
открывая планшет.
Он вложил в него листок, но захлопнул планшет неаккуратно: оттуда
выглядывал желтый краешек бумаги.
- Вы ее знали? - обратился к Розмари мистер Миклас.
- Немного, - ответила та.
- Да, ведь вы живете в седьмом этаже.
Гай обратился к Розмари:
- Пошли, золотко, домой.
Полицейский спросил:
- Не знаете, где найти этих Кастиветов?
- Нет, - ответил Гай. - Мы с ними даже незнакомы.
- В это время они обычно бывают дома, - подумав, добавила Розмари. - Их
спальня рядом с нашей, и мы через стенку слышим, как они разговаривают.
Гай обнял Розмари за плечи.
- Пошли, золотко, - повторил он.
Они кивнули полицейским, мистеру Микласу и направились к дому.
- А вот и они, - проговорил мистер Миклас.
Розмари и Гай остановились и оглянулись. К дому приближалась рослая
широкоплечая седая женщина в сопровождении высокого худого мужчины с
шаркающей походкой.
- Кастиветы? - спросила Розмари.
Мистер Миклас кивнул.
Голубой костюм миссис Кастивет резко контрестировал с белыми
перчатками, сумочкой, туфлями и шляпкой. Она поддерживала мужа под руку, как
сиделка больного. Мистер Кастивет был облачен в куртку в разноцветную
полоску, широкие красные брюки, розовый галстук-бабочку и мягкую фетровую
шляпу серого цвета с розовой лентой. От такой пестроты рябило в глазах. На
вид ему было не меньше семидесяти пяти, а ей лет шестьдесят восемь.
На их лицах было юношески-задорное выражение; они приближались,
дружески-вопросительно улыбаясь. Полицейкий шагнул им навстречу, и улыбки на
их лицах исчезли. Миссис Кастивет стала беспокойно о чем-то расспрашивать
полисмена, а мистер Кастивет нахмурился и покачал оловой. У него был большой
рот с тонкими, словно подведенными помадой губами, щеки были бледными,
маленькие, глубоко посаженные глаза сверкали. У нее был массивный нос и
толстая нижняя губа, придававшие лицу несколько мрачное выражение. Из-за
ушей с незатейливыми жемчужными сережками спускалась цепочка от очков в
розовой оправе.
Полицейский спросил их:
- Вы - Кастиветы с седьмого этажа?
- Да, - сухо ответила миссис Кастивет тоном, не терпящим возражений.
- С вами живет девушка по имени Тереза Джионоффрио?
- Да, - подтвердила миссис Кастивет. - А что произошло?
- У нас для вас плохие новости, - предупредил полицейкий; он выдержал
паузу, глядя поочередно то на одного, то на другого, а потом сообщил: - Она
умерла. Покончила с собой, - он поднял руку, указывая большим пальцем через
плечо. - Выпрыгнула из окна.
Они по-прежнему молча смотрели на него, будто он ничего им не говорил.
Потом миссис Кастивет слегка наклонилась в сторону, скользнула взглядом по
одеялу на носилках за спиной полисмена и выпрямилась.
- Это невозможно, - сказала она тем же громким резким голосом, каким
приказывала Роману принести ей шипучку. - Вы ошиблись.
Не оборачиваясь, полицейский произнес:
- Арчи, покажи им, пожалуйста.
Миссис Кастивет решительно прошла мимо него. Ее муж остался стоять на
месте.
- Я чувствовал, что этим кончится, - заговорил он. - Через каждые три
недели у нее начиналась сильная депрессия. Я заметил это и сказал жене, но
она не придала этому значения. Она - оптимистка по натуре и считает, что
всегда будет так, как ей хочется.
Миссис Кастивет вернулась.
- Я не верю, что она покончила с собой, - заявила она. - Терри была
счастлива, у нее не было никаких причин расставаться с жизнью. Я думаю, это
несчастный случай. Она, наверное, мыла кно и не удержалась. Она любила
делать нам сюрпризы: то вымоет что-нибудь, то приберется.
- В полночь она не могла мыть окна, - возразил мистер Кастивет.
- Почему? - злобно спросила миссис Кастивет. - Может быть, и мыла!
Полицейский достал из планшета большой бледно-желтый листок и,
поколебавшись, протянул его миссис Кастивет. Она нерешительно повертела его
в руках и стала читать. Мистер Кастивет, наклонив голову, чтобы не мешала
рука жены, тоже читал, двигая тонкими яркими губами.
- Вы подтверждаете, что это ее почерк? - уточнил полицейский.
Миссис Кастивет кивнула.
- Вне всякого сомнения, - заявил мистер Кастивет.
Миссис Кастивет вернула полицейскому листок.
- Я прослежу, - сказал полицейский, - чтобы вам вернули записку, когда
она нам будет не нужна.
Миссис Кастивет сняла очки, которые повисли на цепочке, и прикрыла
глаза пальцами в белых перчатках.
- Невероятно, - сказала она. - В это трудно поверить. Она была
счастлива. Все ее беды остались в прошлом.
Мистер Кастивет положил руку на плечо жены и опустил голову.
- Были ли у нее ближайшие родственники? - осведомился полисмен.
- Нет, кроме нас у нее никого не было, - сказала миссис Кастивет. -
Одна-одинешенька.
- Но у нее же был брат! - удивилась Розмари.
Миссис Кастивет вновь надела очки и внимательно посмотрела на нее. Ее
муж вышел из состояния оцепенения, поднял голову, из-под полей шляпы
блеснули его глубоко посаженные глаза.
- Так был брат или нет? - спросил полицейский.
- Она говорила, что он служит в военно-морском флоте, - подтвердила
Розмари.
Полицейский повернулся к Кастиветам.
- Мы не знали об этом! - заявила миссис Кастивет в один голос с мужем.
- А в какой звании и где он служит, вам известно? - обратился
полицейский к Розмари.
- Нет, - отозвалась она и, повернувшись к Кастиветам, добавила: -
Однажды в прачечной Терри при мне упоминала о нем. Я - Розмари Вудхауз.
- Мы живем в квартире "7-E", - пояснил Гай.
- Терри держалась просто и непринужденно, и я согласна с миссис
Кастивет, - продолжала Розмари, глядя на нее. - Она казалась счастливой и
была полна самых радужных надежд на будущее. Она очень тепло отзывалась о
вас и вашем муже, благодарила за помощь и заботу.
- Спасибо, - проговорила миссис Кастивет.
- Мы вам очень признательны за то, что вы говорите нам об этом, -
поддержал ее мистер Кастивет. - На душе становится немного легче.
- Вам больше ничего не известно о ее брате, кроме того, что он служит в
военно-морском флоте?
- Нет, ничего, - ответила Розмари. - Она его не очень любила.
- Думаю, что с такой фамилией как Джионоффрио, его будет несложно
найти, - предположил мистер Кастивет.
Гай снова обнял Розмари за плечи, и они направились к дому.
- Я просто потрясена случившимся, - сказала Розмари Кастиветам.
- Да, очень жаль... - начал было Гай.
- Спасибо, - поблагодарила миссис Кастивет еще раз, а мистер Кастивет
что-то долго и невнятно бормотал, но разобрать можно было только слова "ее
последние дни".
Она поднялась в лифте (О, Господи, - причитал ночной лифтер, - Господи!
Господи!?), посмотрели на окутанную отныне мрачной тайной дверь с табличкой
"7-A" и по боковому коридору пошли к своей квартире. Мистер Келлог из
квартиры "7-J", не снимая дверной цепочки, риоткрыл дверь и спросил, что
происходит внизу. Они рассказали.
У себя в квартире Розмари и Гай несколько минут рассуждали о том, какие
могли быть у Терри причины покончить с собой. Конечно, разгадать, что
привело к такой страшной трагедии, свидетелями которой они едва не стали,
может помочь оставленная записка. Но, даже зная ее содержание, вряд ли
удастся получить исчерпывающий ответ. Наверное, Терри сама не могла все
объяснить. Ведь что-то привело ее к наркомании, а что-то - к смерти, но что
это было, никто не узнает: теперь уже слишком поздно.
- Помнишь слова Хэтча? - спросила Розмари. - Самоубийства здесь
происходят чаще, чем в других домах.
- Что за чушь! - возразил Гай. - Все это болтовня насчет "опасной
зоны"!
- А Хэтч в это верит.
- Все равно - чушь!
- Представляю, что он скажет, когда узнает о происшедшем.
- Не говори ему ничего, - посоветовал Гай. - В газетах он вряд ли об
этом прочитает.
Именно в этот день начали бастовать нью-йоркские газетчики.
Предполагали, что их забастовка может продлиться месяц. А то и больше.
Гай и Розмари разделись, приняли душ, продолжили отложенную партию в
"скрэббл" и, не доиграв, снова отложили ее. Занялись любовью, потом решили
подкрепиться и достали из холодильника молоко и тарелку холодных спагетти.
Около половины третьего, уже собираясь спать, Гай вдруг вспомнил, что не
узнал результатов проб на роль. Он позвонил на телефонную станцию, чтобы
проверить, не звонили ли ему, и узнал, что получил роль в радиорекламе вин
?Креста-Бланка?
Вскоре он заснул, а Розмари долго ворочалась. Перед ее взором вставало
лицо Терри, превратившееся в кровавое месиво, с единственным глазом,
устремленным к небу. Потом Розмари перенеслась в стены школы Богоматери.
Сестра Агнесса грозила ей кулаком, приговаривая, что она больше не будет
старостой второго этажа. "Меня поражает, как ты вообще можешь руководить!" -
явственно услышала Розмари во сне слова сестры Агнессы. Сильный удар в стену
со стороны соседей разбудил Розмари. Она услышала голос миссис Кастивет:
- Мне безразлично, что говорила Лаура-Луиза, я ничего не желаю слушать!
Розмари повернулась на другой бок и зарылась лицом в подушку.
Сестра Агнесса была в бешенстве; ее маленькие глазки превратились в
щелочки, ноздри раздулись от гнева. Из-за Розмари пришлось заложить кирпичом
все окна, а теперь "Богоматерь" вообще выбыла из соревнования на самую
красивую школу, устраиваемое "Уорлд Геральд".
- Надо было поступать так, как я советовала! - истошно кричала со своим
западным выговором сестра Агнесса. - Мы бы теперь уже были в полной
готовности, а не начинали с нуля!
Дядя Майк всячески пытался успокоить ее. Он был директором
"Богоматери", которая переходами была соединена с его автомеханической
мастерской в Омахе.
- Ее ни о чем зараанее нельзя предупреждать, - уже тише продолжала
сестра Агнесса, злобно сверкая своими свинячьимим глазками на Розмари. - Я
говорила тебе, она не сможет этого постичь. У нас было потом достаточно
времени, чтобы ее посвятить.
(Розмари рассказала сестре Веронике о том, что окна заложили кирпичами,
а та вычеркнула школу из соревнования; а так бы никто не заметил этого, и
они бы выиграли. Розмари считала, что поступила правильно, как бы ни злилась
сестра Агнесса. Католическая школа не должна обеждать с помощью обмана.)
- Кто угодно годится для этого, - сказала сестра Агнесса. - Она должна
быть молода, здорова и не девственница. Не обязательно искать какую-то
наркоманку и проститутку с улицы. Разве я с самого начала этого не говорила?
Неважно кто, лишь бы была молода, здорова и не девственница.
Это была полная бессмыслица. Даже дядя Майк ничего не понял. Розмари
повернулась на другой бок. Во сне уже наступила суббота, и она, Брайан, Эдди
и Джин стояли у конфетного прилавка перед входом в кинозал "Орфей" и
собирались смотреть "Источник" с Гарри Купером и Патрицией Нил, но события
происходили не на экране, а рядом с ними, у них на глазах.
Наступила следующая неделя. В понедельник утром Розмари накупила в
супермаркете всякой всячины и разбирала на кухне свои покупки. Раздался
звонок в дверь. Розмари посмотрела в глазок и увидела миссис Кастивет в
бело-голубом платке, прикрывавшем накрученные на апильотки седые волосы. Она
торжественно смотрела перед собой, словно в объектив фотоаппарата.
Розмари открыла дверь и спросила:
- Здравствуйте, как поживаете?
- Хорошо, - уныло отозвалась миссис Кастивет. - Можно зайти ненадолго?
- Разумеется, проходите.
Розмари отступила, давая ей пройти. Когда миссис Кастивет прошествовала
мимо, от нее повеяло едва заметным горьковатым запахом, таким, какой источал
серебряный амулет Терри, наполненный похожим на губку желтовато-коричневым
веществом.
Миссис Кастивет умудрилась натянуть на свои массивные бедра и жирные
ноги короткие брюки в обтяжку. Лучше бы она их не надевала. Брюки были
желто-зеленые, а блузка синяя; из бокового кармана торчала отвертка. Миссис
Кастивет остановилась между кабинетом и кужней, обернулась, надела очки на
цепочке и улыбнулась. Розмари вдруг вспомнился позавчерашний сон: сестра
Агнесса, кричащая на нее за то, что окна пришлось заложить кирпичом. Розмари
постаралась стряхнуть с себя эти воспоминания, улыбнулась и приготовилась
внимательно выслушать гостью.
- Я зашла поблагодарить вас за ваши добрые слова в тот вечер, -
объяснила миссис Кастивет. - было так приятно услышать, что Терри ценит все,
что мы для нее сделали, и была счастлива с нами. Вам не понять, каким это
стало для нас утешением. Нам было страшно при мысли, что мы не уберегли
бедную девочку, не смогли помочь ей в чем-то главном, может, даже как-то
подтолкнули ее к этому ужасному шагу, хотя из ее записки совершенно ясно,
что она действовала по собственному желанию.
- Ну что вы, меня благодарить не за что, - возразила Розмари. - Я всего
лишь передала то, что говорила мне сама Терри.
- Другие не стали бы себя утруждать. Когда станете старой, поймете, что
в нашем мире поступки, продиктованные добротой, - большая редкость. И
поэтому я вас искренне благодарю, и Роман тоже. Роман - это мой муж.
Розмари понимающе кивнула и улыбнулась.
- Я рада, что хоть чем-то вам помогла.
- Кремация состоялась вчера утром. Все было очень скромно. Это было ее
желание. Забыть ее нам будет нелегко. Мы так радовались, когда она жила с
нами, ведь своих детей у нас нет. А у вас есть дети?
- Нет, - ответила Розмари.
Миссис Кастивет заглянула в кухню.
- Ой, как вы мило развесили сковородки! - воскликнула она. - И стол
стоит необычно. Очень интересно!
- Я увидела такой интерьер в журнале, вот и позаимствовала, - пояснила
Розмари.
- У вас все так замечательно покрашено, - миссис Кастивет одобрительно
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента