Страница:
Она улыбнулась.
– А ты?
– Мое счастье будет в той постели, которую постелешь для меня ты, в еде, которую для меня приготовишь ты. – В его глазах зажглась озорная искорка. – В той одежде, которую придумаешь для меня ты.
– Ты хочешь, чтобы я работала в твоей лавке? Ру Шань ответил вопросом на вопрос:
– Разве ты не хотела этого сама?
Лидия смотрела на него повеселевшими глазами.
– Изо всех вещей, о которых мы говорили, в этом я разбираюсь лучше всего.
– Ты выйдешь за меня замуж?
Лидия не решалась ответить. Сможет ли она совершить этот головокружительный прыжок так же легко, как и он? Наблюдая за ней, Ру Шань понял, чего она опасалась больше всего.
– В Китае к тебе будут относиться с большим уважением, если ты будешь создавать одежду для лавки своего мужа. Одинокая женщина, которая ведет дела самостоятельно, вызывает у китайцев насмешку и подозрение. – Он ласково провел рукой по ее лицу. – И я думаю, что ты создана для материнства, у тебя должны быть дети. Разве ты не хочешь детей? Она молча кивнула.
– Если ты будешь одинокой портнихой, ты не сможешь найти себе приличного мужа. В Китае это исключено.
– И в Англии тоже, – усмехнувшись, добавила Лидия. Ру Шань взял ее за руку.
– Я хочу, чтобы у тебя была достойная жизнь, Лидия. – Затем, наклонившись к ней, он впервые поцеловал ее.
Его прикосновение было нежным и удивительно теплым. Оно согрело ее озябшую душу. Он не навязывал себя, а просто давал ей привыкнуть к себе. И она ответила на его поцелуй.
Спокойно и обольстительно он провел языком по краю ее губ, затем раскрыл их. Она пыталась оставаться отстраненной, чтобы понять свои ощущения. Хотелось ли ей, чтобы этот мужчина стал ее мужем? После всего, что он с ней сделал? После всего, что они делали вместе? Могла ли она создать вместе с этим человеком уютный семейный дом? Сумеет ли она относиться к нему с тем почтением, которое подобает жене?
Лидия пыталась думать об этом, когда они целовались, но вскоре все ее мысли исчезли. Остался один бесконечный поцелуй Ру Шаня, который нежно держал ее в своих объятиях. Язык Ру Шаня притрагивался к ней глубоко и интимно, и теперь, без принуждения, ей это очень нравилось. Нравилось быть вместе с ним.
Она первая попыталась достичь еще большего сближения. Прижавшись к нему всем телом, Лидия руками обняла его за шею, надеясь почувствовать его нефритового дракона. Ру Шань, сохраняя над собой контроль, улыбнулся ей и легко отстранился, когда она потеряла всякое чувство приличия. Он остался непоколебим, как гора, а она желала растаять и омыть его собой.
И разве не в этом состояла суть жены? Обвернуться вокруг своего мужа, поддерживать его начинания, носить его детей, быть во всем его помощницей?
Именно в этот момент Лидия решила стать его женой. При условии, что...
Она выпрямилась, еще раз оглядывая христианскую церковь, в стенах которой они находились.
– Ру Шань, – тихо начала Лидия. Постепенно ее голос окреп и звучал все тверже: – Я хочу больше узнать о твоей религии, но я была воспитана христианкой. Я не смогу отказаться от этого ради тебя. – Она указала на крест и алтарь. – Это очень важно для меня.
В который раз он почтительно поклонился ей. Когда Ру Шань поднял на нее глаза, она увидела, что он улыбается.
– Лидия, ты разве не поняла, что существует много христиан-даосов? Для того чтобы идти средним путем, нет необходимости отказываться от твоего Христа. – Он нахмурился, пытаясь подобрать английские слова.
В конце концов вместо него заговорил священник.
– Даосизм, – серьезно сказал священник, – это философия, Лидия. Это не религия. Это просто один из путей обретения Бога.
Ру Шань, сидевший рядом с ней, кивнул.
– Мы ищем тех, кто обрел бессмертие. Если ты найдешь среди них Иисуса, я буду благоговеть перед тобой, ибо ты нашла то, что не смог найти я.
Лидия невольно сосредоточилась, стараясь понять смысл сказанных им слов.
– Значит, я по-прежнему могу почитать своего Бога? Я могу ходить по воскресеньям в церковь, молиться Иисусу Христу и соблюдать праздники?
– Конечно, – ответил Ру Шань.
– И возможно, – сказал священник, – вы научите своего мужа вере в Иисуса, и тогда он будет приходить молиться вместе с вами.
Лидия пристально посмотрела на священника и решила задать ему еще один вопрос, чтобы он развеял ее сомнения:
– Разве между христианством и даосизмом не существует расхождений?
– Возможно, в этом вы разбираетесь лучше меня, – лукаво улыбаясь, ответил тот. – Но, насколько я успел разобраться в этом, средний путь Дао, как они его называют, представляет собой умеренную, чистую, простую и целомудренную жизнь.
– Целомудренную? – невольно вырвалось у нее. В том, чем они занимались с Ру Шанем, не было ни капли целомудрия.
– Те даосы, которых я знаю, очень серьезные и нравственные люди. Им всего лишь не хватает образования, чтобы назвать своего Бога Иисусом.
Лидия задумалась, может ли она доверять этому священнику. Конечно, в таких вещах он разбирался лучше, чем она. Да и Ру Шань в общем-то производил впечатление умного, достойного человека. Если не считать его покупки женщины в качестве домашнего животного. Если закрыть глаза на то, что он собирал силу инь, чтобы использовать в своих целях. Все то, чем они вместе занимались, было... прекрасно. И загадочно. И более связано с жизнью, чем христианская молитва, ритуалы и праздники, в которых она с детских лет принимала участие. Тогда, решила Лидия, нужно честно спросить саму себя, на чьей стороне она будет, если возникнут противоречия между даосизмом Ру Шаня и христианством? Какое направление ей интересно будет постичь?
«Даосизм», – ответила она сама себе, тут же ужаснувшись собственной мысли. Лидия действительно была крайне удивлена своему неожиданному выводу, но она понимала, что это был честный ответ. Любознательной от природы и уже познавшей некоторые идеи этой необычной религии, ей хотелось больше узнать о даосизме. Затем с ней заговорил Ру Шань. Его приятный голос согрел ее еще до того, как она сообразила, о чем идет речь.
– Разве ты еще не поняла, почему я пришел в церковь? Чтобы взять тебя в жены. Я хочу, чтобы ты убедилась в том, что я поддерживаю твой выбор. Я не собираюсь насильно менять тебя, Лидия. Я хочу, чтобы ты вошла в мой дом и мою жизнь. Не как домашнее животное, – опередил он ее вопрос, – а так, как и следовало бы сделать с самого начала. Как моя жена.
Лидия улыбнулась, от всего сердца прощая ему его единственный злой поступок.
– Ты знаешь, мне кажется, что как-то иначе мы бы и не встретились. Я бы приехала в Шанхай, Макс выпроводил бы меня назад, в Англию, и я вернулась бы домой такой же, какой и приехала. – Она сделала глубокий вдох, чувствуя, как ее тело и душу окрыляет сознание обретенного опыта. – В Англии часто говорят, что пути Господни неисповедимы. Возможно, как ни трудно в это поверить, сам Бог хотел, чтобы все произошло именно так. Это был единственно возможный способ, чтобы мы с тобой встретились. Лидия приосанилась, чувствуя себя выше и мягче, чем раньше.
– Я выйду за тебя замуж, Ру Шань. Стать твоей женой будет для меня большой честью.
Он снова низко поклонился ей, теперь трижды, признавая дар, который принесла ему эта необыкновенная женщина. Затем рука об руку они пошли вместе со священником к алтарю.
Через несколько мгновений все свершилось – обряд был закончен. Нужные слова были произнесены, бумаги подписаны, она стала миссис Лидия Чэнь. Их первый поцелуй как мужа и жены был нежный и ласковый. В нем не было страсти. Лидия надеялась, что все еще впереди.
Сейчас, когда она согласилась стать его женой, Ру Шань с большим вниманием отнесся к тому, чтобы брачный договор был оформлен грамотно и имел законность в английском суде, чтобы в контракте было упомянуто обещание жены всегда хранить ему верность.
Возможно, этот пункт как-то обеспокоил бы ее, если бы обряд не проходил так быстро. Когда все было закончено, у нее не осталось времени, чтобы подробнее расспросить об условиях брачного договора.
– Завтра состоится церемония, которая сделает наш брак законным по китайским требованиям. Это будет в моем доме, в кругу моей семьи.
Лидия с готовностью кивнула, но по ее спине пробежал неприятный холодок. Она понятия не имела о том, как проходили китайские церемонии, и не знала, что ей придется делать. Ру Шань, казалось, снова прочитал ее мысли и сразу успокоил Лидию, прежде чем она стала спрашивать его об этом.
– Не переживай и положись на меня. Я приготовил одежду, которую тебе нужно будет надеть. – Ру Шань вручил ей пакет в коричневой оберточной бумаге, который был у него в руках, когда он входил в церковь. – Я расскажу все, что тебе нужно будет делать и говорить. – Он ободряюще улыбнулся и взял ее за руку. – Это очень простой ритуал, Лидия. У тебя не возникнет никаких затруднений.
Она одарила мужа ответной улыбкой и взяла его за руку, пытаясь унять свое волнение, от которого у нее урчало в животе. Едва Лидии удалось подавить в себе тревогу по поводу завтрашнего дня, как ее сердце вновь забилось в бешеном ритме.
Казалось бы, ничего особенного не произошло, кроме того что Ру Шань произнес слова, которые заставили ее снова разволноваться:
– Сегодня вечером мы будем праздновать наш медовый месяц. Сейчас, когда мы стали мужем и женой, мне предстоит очень многому научить тебя.
ГЛАВА 13
Лидия не знала, чего ожидать от первой брачной ночи, но ей менее всего хотелось возвращаться в ту самую квартиру, где она впервые встретила Ру Шаня. От одного вида этих стен ей стало так тоскливо, что некоторое время она стояла у порога, не желая входить.
– Если бы я был богат, Лидия, – сказал ей ласково Ру Шань, – я бы на руках принес тебя во дворец и любил бы тебя в душистых садах, над которыми светит жемчужная луна. Но я всего лишь простой лавочник, и это все, что я могу позволить себе. Я пока не могу отвести тебя к себе домой. Сначала мне нужно представить тебя всей своей семье. А сейчас мне не хочется делить тебя ни с кем. Пожалуйста, Лидия, пойми меня правильно. Я теперь твой муж, а не хозяин. Ты моя жена, а не домашнее животное. Пожалуйста, прости меня за ту боль, что я причинил тебе в начале нашего знакомства, но не вреди нашему с тобой будущему, вспоминая плохое, которое, верь мне, осталось в прошлом.
Лидия не отвечала, думая о том, что вышла замуж за мужчину с ласковым голосом и прекрасными манерами. Раньше она не замечала в нем столько нежности и терпения. Ру Шань был очень замкнут и чаще приказывал, чем просил. Но сейчас он просил ее вернуться туда, где она уже принадлежала ему, хотя в этом не было необходимости. Ру Шань стал ее мужем, и долгом Лидии было подчиняться ему.
Она улыбнулась, взяла его протянутую руку и смело вошла в свою новую жизнь. Она была его женой, и сегодня ее ждали радости медового месяца. Что с того, что ее не внесли сюда на руках? Что с того, что Ру Шань не был английским аристократом? Он был мужем, которого Лидия выбрала сама.
– Это прекрасное место для нашей первой ночи, Ру Шань, – сказала она, стараясь говорить весело. – Все мои сомнения потому, что я волнуюсь.
Он кивнул, соглашаясь с ней, и привлек ее к себе. Лидия чувствовала некоторую неуверенность, потому что не знала, чего он хочет. Но когда Ру Шань поднес ее руку к своим губам, она покраснела от смущения и удовольствия. Она была без перчаток, поэтому сразу ощутила его прикосновение к своей коже. Ру Шань нежно погладил пальцы, покрывая их поцелуями, и провел по ним языком. Долгие эротичные прикосновения, достигшие ее ладони, вызвали в ней поток силы инь, который сразу пришел в движение.
Ру Шань был искушен в том, что он делал, и нервное беспокойство Лидии сменилось радостным предвкушением. Но не успела она прийти в себя после замешательства, как Ру Шань огляделся и сказал с радостной улыбкой:
– Прибыл наш обед. – В этот момент вошел Фу Де, который нес большие бамбуковые корзины. – Свадебный праздник состоится завтра, – продолжал ее муж. – А это наше угощение на сегодня. А также это, – сказал он и осторожно взял у своего слуги большую кисть для рисования.
Ру Шань опустил кисть в вазу, наполненную прозрачной жидкостью. Лидии стало любопытно, и она подошла к вазе, чтобы рассмотреть ее поближе. Но Ру Шань отрицательно покачал головой и отнес вазу в спальню, поставив ее рядом с кроватью.
Она осталась с Фу Де, и они вместе принялись расставлять блюда на бамбуковой циновке. Хотя Лидия сгорала от любопытства по поводу того, что делал ее муж в спальне, ее не меньше привлекал аромат, поднимавшийся от чашек и мисок.
Месяц назад она бы ни за что не поверила, что так будет радоваться экзотическим блюдам, которые приготовил Фу Де. Но ее желудок был определенно доволен их вкусом. Когда Фу Де бережно расставлял блюда, произнося при этом что-то вроде «для очищения всего тела», «для юной кожи и волос», «для большой жизненной силы», Лидия с удовольствием вдыхала запах праздничной еды. Она и сама заметила, что с недавних пор стала предпочитать эти странные блюда плотной и обильной английской еде, к которой привыкла с детства.
Из спальни вернулся Ру Шань, его лицо светилось загадочной улыбкой. Он заговорил с Фу Де, поблагодарил его за услуги и отдал распоряжения на утро. Лидия стояла на коленях и с нетерпением смотрела на мужа. Его улыбка была прекрасна. Ее нельзя было назвать улыбкой вежливости, которую ей часто доводилось видеть, общаясь с китайцами. Это была улыбка истинной радости, которая наполняла все его существо. Ее муж был по-настоящему счастлив.
Столь разительная перемена, произошедшая в нем, была такой удивительной, что Лидия изумилась. Ру Шань будто светился изнутри, его ежедневная маска стоической китайской вежливости была отброшена, и под ней оказался прекрасный лик. И это был ее муж! Она связала свою жизнь с этим чудесным человеком!
Она не могла поверить в свое счастье. Когда Фу Де поклонился и вышел, Лидия почувствовала, как от радости у нее закружилась голова. В порыве восторга, охватившего ее, она внезапно нагнулась и крепко поцеловала мужа в губы.
Ру Шань был поражен: она никогда не вела себя так. Но через мгновение на его лице появился тот же восторг, что и у нее. Поддерживая ее руками, он вернул ей поцелуй. Затем он сел и снова звучно поцеловал ее в губы. Чуть отстранившись от Лидии, Ру Шань поинтересовался, глядя ей в глаза:
– Это английский обычай?
Она пожала плечами и, лукаво улыбнувшись, ответила:
– Возможно, пора сделать его английским. – Заметив его растерянность, она рассмеялась. – Я счастлива, Ру Шань. Я теперь жена и портниха. Это все, о чем я мечтала, не считая, конечно, детей. Поверь, я очень рада, что мы вместе. Я безмерно счастлива.
Он улыбнулся в ответ, но не настолько широко, как хотелось бы Лидии. Увидев ее задумчивость, Ру Шань объяснил:
– Я рад, жена моя, что ты так счастлива. Я надеюсь, что так и будет продолжаться. – Затем он помолчал и Лидия обхватила себя руками. Она почувствовала, что сейчас он скажет что-то печальное. – Лидия, ты должна понять, что каждый раз, когда мужчина освобождает свою силу ян, он теряет молодость. Эта энергия переходит в его семя. Мы считаем, что каждый раз, когда это происходит, теряется год жизни.
Она медленно кивнула, вспоминая, что однажды он уже говорил ей это.
– Лидия, я пока не хочу детей. Чтобы зачать ребенка, требуется много семени: нефритовый дракон должен несколько раз выпустить из себя семя. Я еще не готов к этому.
– Потому что ты хочешь стать бессмертным, – догадалась она. – Потому что ты хочешь использовать всю эту энергию, чтобы. .. – Лидия растерялась, не зная, что сказать дальше, и вопросительно посмотрела на него. К счастью, он сам ответил на ее немой вопрос:
– Эта энергия поможет мне попасть на Небо, где я смогу говорить с бессмертными. После этого я вернусь на землю. Человек не может оставаться там и жить вместе с бессмертными. Мы имеем возможность быть там только время от времени.
Лидия продолжала гадать, к чему он ведет.
– После того как я достигну своей цели и стану бессмертным, – уверенно говорил Ру Шань, – мы подумаем о детях, но не сейчас. Ты должна понять меня и принять мое решение.
– Разве тебе не хочется иметь наследника?
Она сама не понимала, зачем спорит с ним. Наверное, ей хотелось знать, что именно заставляет его так упорно добиваться своей цели. Лидия понятия не имела о жизни в китайском обществе. Ей нужно было привыкнуть к новой роли, по-настоящему почувствовать себя женой Ру Шаня. Ей сейчас вовсе не хотелось иметь ребенка, потому что его рождение еще больше усложнило бы и без того непростую ситуацию. И все же мысль о том, что она не забеременеет, наполнила Лидию глубокой печалью.
Ру Шань покачал головой.
– У меня уже есть наследник. – Он помолчал, глядя ей в глаза. – Понимаешь? Я воспитываю наследника.
Лидия кивнула, полагая, что он говорит о каком-то своем племяннике или двоюродном брате, который унаследует лавку после его смерти.
– Что ж, – произнесла она с наигранной беспечностью, – твой наследник – это вопрос далекого будущего. У нас впереди еще достаточно времени, чтобы подумать о детях.
Ру Шань понимающе улыбнулся, однако его улыбка была настороженной. Он быстро взял ее за руку и поднес к своим губам. Поцелуй был поверхностным.
– Я с радостью буду растить наших детей Лидия. Но в Китае им придется несладко, поэтому мы должны все тщательно обдумать, перед тем как заводить их.
Лидия заметила, что ее восторженность и радость поутихли. Ру Шань был прав. Ребенок, родители которого принадлежали разным расам, столкнется с враждебно настроенным к нему миром. Ни одна раса не примет его. Она вздохнула:
– Если нам повезет и дела в лавке пойдут хорошо, мы разбогатеем и наши дети никогда не будут знать нужды.
Ру Шань снова кивнул в знак согласия, но не преминул повторить еще раз:
– Значит, ты поняла меня, Лидия? Мы пока не будем зачинать детей. Мы подумаем об этом позже, когда сможем обеспечить им счастливое будущее. Да, моя Лидия?
Она посмотрела на него с любовью и уважением, чувствуя, как от его обращения «моя Лидия» на нее накатила теплая волна. Ей всегда хотелось, чтобы кто-то называл ее «моя», и теперь это случилось. Она была его женой и любовницей. Что могло быть лучше этого? Конечно, кроме того, что у них пока не могло быть детей.
Лидия была благодарна Ру Шаню за его дальновидность. Она не собиралась причинить вред своим детям только из-за того, что зачала их в неподходящий момент из-за своей неразумности.
– Давай приступим к еде, – сказал наконец Ру Шань, показывая на расставленные блюда. – Наполним наши желудки, перед тем как наполнить наши сердца.
Он посмотрел на нее проникновенным взглядом, в котором светилось страстное ожидание. Лидия почувствовала, что краснеет, и в смущении опустила голову, разглядывая еду и стараясь не думать о тайных радостях, обещание которых исходило от каждой клеточки тела Ру Шаня.
Она отвернулась, испытывая нарастающее волнение. Удовольствие от еды не могло затмить собой радостного ожидания предстоящей ночи.
То ли потому, что он был искушенным мастером в таких вещах, то ли он хорошо ее знал, но Ру Шань специально затягивал трапезу, пока Лидия не пришла в крайнее возбуждение. Откинувшись на подушки, он медленно смаковал еду, подбирая палочками крошечные кусочки овощей и зернышки риса. Он, не отрываясь, смотрел на нее, наблюдая за каждым движением женщины, за каждым мимолетным выражением ее лица. От его пристального внимания лицо Лидии горело.
Ру Шань принялся задавать ей вопросы. Он хотел узнать о ней все. Он спрашивал у нее про Англию, ее семью и детство. Лидия с любовью вспоминала о своем отце, который умер три месяца назад. Она признавала, что он не был выдающимся врачом, однако у него были доброе сердце и большие ласковые руки. В детстве она приносила ему раненых собак и птиц, однажды даже хорька, которых он лечил. Он очень любил дочь, и Лидии не хватало его.
Ру Шань молчал, когда она рассказывала о своем отце, иногда только вставлял отдельные фразы. В его взгляде Лидия увидела глубоко спрятанную горечь и обиду. Она все поняла. Сделав паузу, она внимательно посмотрела на него и осторожно спросила:
– Твой отец не был ласков с тобой, да?
Ру Шань покачал головой и грустно ответил:
– Мой отец очень честолюбивый человек. Он всегда ставил передо мной цель, а я должен был достигать ее.
– А если ты не мог? – спросила она, боясь услышать ответ. Ру Шань пожал плечами.
– Китайцы бьют непослушных детей, но не часто. У родителей есть другие способы, чтобы добиться подчинения.
Она нагнулась вперед, ей хотелось узнать больше.
– Здесь живут семьями, Лидия. Родители, бабушки и дедушки, дяди и тети, двоюродные братья и сестры – все живут в одном доме. Если ребенок не слушается, гнев всей семьи направляется на него. Все, от самого младшего до самого старшего члена семейства, могут выказать свое недовольство и наказать строптивого ребенка. Это одно из преимуществ нашей культуры.
– То, что вся семья живет вместе?
– Да, конечно, – ответил Ру Шань, но его лицо оставалось печальным. – Но я думаю, что это и величайшая слабость китайцев. Поскольку вся семья имеет право решать, что должен делать ребенок, на наши плечи с раннего детства ложится тяжелое бремя ответственности. – Он вздохнул. – Это ужасно.
Тронутая откровенностью, Лидия нежно погладила мужа по щеке. Он с благодарностью взглянул на нее, но она не смотрела ему в глаза. Она смотрела на его губы, сжатые от боли.
– Тебе очень тяжело, правда? Ты должен был во что бы то ни стало сделать вашу лавку прибыльной, хотя тебе, наверное, лучше было бы изучать философию.
Ру Шань медленно, словно взвешивал каждое слово, покачал головой.
– Мне нравится торговать. И у меня это получается. – Усмехнувшись, он пожал плечами. – Ну, может быть, сама продажа у моего отца выходит лучше, чем у меня. Отец всегда умел ладить с покупателями. Зато я умел выбирать лучшие ткани и изысканные вещи. Я находил поставщиков и заботился о закупках. Я следил за тем, чтобы у нас всегда был большой выбор товаров, даже в самые трудные времена...
– До настоящего времени, – уточнила Лидия, когда он умолк. Она помнила пустые полки и унылый вид его лавки. – Что же произошло?
Ру Шань вздохнул и опустил плечи. Он перевел взгляд в сторону и стал играть палочками для еды.
– Сейчас не время, чтобы обсуждать такие вещи.
Лидия нахмурилась, чувствуя, что его упрямство отдаляет их друг от друга.
– Не воздвигай преград между нами, Ру Шань, – сказала она, заметив возникшую напряженность. – Не надо делать этого сейчас, когда мы только поженились.
Она протянула к нему руку и с усилием приподняла его подбородок, потому что Ру Шань сопротивлялся. В конце концов он сдался и посмотрел на нее. В его глазах было отчаяние.
Лидия нагнулась к нему и твердо произнесла:
– Я понимаю, что все это мучает тебя, Ру Шань. Но если жена не может помочь своему мужу, то какой тогда в ней толк? – Она помолчала, чтобы дать ему подумать, затем продолжила: – Мне нужно знать, что случилось, если ты хочешь, чтобы я смогла тебе помочь.
Ру Шань сдался. Лидия видела, как он мучается от переполнявших его сомнений. Но что-то в нем подалось, и преграда, не дававшая дорогу его чувствам, наконец рухнула. Ру Шань тяжело вздохнул и закрыл глаза. Лидия не знала, что ей делать дальше. Сидя на подушках, она просто переменила позу, чтобы он мог положить голову ей на колени. Она видела, как вздрагивают его ресницы, и гладила мужа по руке. Он принялся объяснять:
– А ты?
– Мое счастье будет в той постели, которую постелешь для меня ты, в еде, которую для меня приготовишь ты. – В его глазах зажглась озорная искорка. – В той одежде, которую придумаешь для меня ты.
– Ты хочешь, чтобы я работала в твоей лавке? Ру Шань ответил вопросом на вопрос:
– Разве ты не хотела этого сама?
Лидия смотрела на него повеселевшими глазами.
– Изо всех вещей, о которых мы говорили, в этом я разбираюсь лучше всего.
– Ты выйдешь за меня замуж?
Лидия не решалась ответить. Сможет ли она совершить этот головокружительный прыжок так же легко, как и он? Наблюдая за ней, Ру Шань понял, чего она опасалась больше всего.
– В Китае к тебе будут относиться с большим уважением, если ты будешь создавать одежду для лавки своего мужа. Одинокая женщина, которая ведет дела самостоятельно, вызывает у китайцев насмешку и подозрение. – Он ласково провел рукой по ее лицу. – И я думаю, что ты создана для материнства, у тебя должны быть дети. Разве ты не хочешь детей? Она молча кивнула.
– Если ты будешь одинокой портнихой, ты не сможешь найти себе приличного мужа. В Китае это исключено.
– И в Англии тоже, – усмехнувшись, добавила Лидия. Ру Шань взял ее за руку.
– Я хочу, чтобы у тебя была достойная жизнь, Лидия. – Затем, наклонившись к ней, он впервые поцеловал ее.
Его прикосновение было нежным и удивительно теплым. Оно согрело ее озябшую душу. Он не навязывал себя, а просто давал ей привыкнуть к себе. И она ответила на его поцелуй.
Спокойно и обольстительно он провел языком по краю ее губ, затем раскрыл их. Она пыталась оставаться отстраненной, чтобы понять свои ощущения. Хотелось ли ей, чтобы этот мужчина стал ее мужем? После всего, что он с ней сделал? После всего, что они делали вместе? Могла ли она создать вместе с этим человеком уютный семейный дом? Сумеет ли она относиться к нему с тем почтением, которое подобает жене?
Лидия пыталась думать об этом, когда они целовались, но вскоре все ее мысли исчезли. Остался один бесконечный поцелуй Ру Шаня, который нежно держал ее в своих объятиях. Язык Ру Шаня притрагивался к ней глубоко и интимно, и теперь, без принуждения, ей это очень нравилось. Нравилось быть вместе с ним.
Она первая попыталась достичь еще большего сближения. Прижавшись к нему всем телом, Лидия руками обняла его за шею, надеясь почувствовать его нефритового дракона. Ру Шань, сохраняя над собой контроль, улыбнулся ей и легко отстранился, когда она потеряла всякое чувство приличия. Он остался непоколебим, как гора, а она желала растаять и омыть его собой.
И разве не в этом состояла суть жены? Обвернуться вокруг своего мужа, поддерживать его начинания, носить его детей, быть во всем его помощницей?
Именно в этот момент Лидия решила стать его женой. При условии, что...
Она выпрямилась, еще раз оглядывая христианскую церковь, в стенах которой они находились.
– Ру Шань, – тихо начала Лидия. Постепенно ее голос окреп и звучал все тверже: – Я хочу больше узнать о твоей религии, но я была воспитана христианкой. Я не смогу отказаться от этого ради тебя. – Она указала на крест и алтарь. – Это очень важно для меня.
В который раз он почтительно поклонился ей. Когда Ру Шань поднял на нее глаза, она увидела, что он улыбается.
– Лидия, ты разве не поняла, что существует много христиан-даосов? Для того чтобы идти средним путем, нет необходимости отказываться от твоего Христа. – Он нахмурился, пытаясь подобрать английские слова.
В конце концов вместо него заговорил священник.
– Даосизм, – серьезно сказал священник, – это философия, Лидия. Это не религия. Это просто один из путей обретения Бога.
Ру Шань, сидевший рядом с ней, кивнул.
– Мы ищем тех, кто обрел бессмертие. Если ты найдешь среди них Иисуса, я буду благоговеть перед тобой, ибо ты нашла то, что не смог найти я.
Лидия невольно сосредоточилась, стараясь понять смысл сказанных им слов.
– Значит, я по-прежнему могу почитать своего Бога? Я могу ходить по воскресеньям в церковь, молиться Иисусу Христу и соблюдать праздники?
– Конечно, – ответил Ру Шань.
– И возможно, – сказал священник, – вы научите своего мужа вере в Иисуса, и тогда он будет приходить молиться вместе с вами.
Лидия пристально посмотрела на священника и решила задать ему еще один вопрос, чтобы он развеял ее сомнения:
– Разве между христианством и даосизмом не существует расхождений?
– Возможно, в этом вы разбираетесь лучше меня, – лукаво улыбаясь, ответил тот. – Но, насколько я успел разобраться в этом, средний путь Дао, как они его называют, представляет собой умеренную, чистую, простую и целомудренную жизнь.
– Целомудренную? – невольно вырвалось у нее. В том, чем они занимались с Ру Шанем, не было ни капли целомудрия.
– Те даосы, которых я знаю, очень серьезные и нравственные люди. Им всего лишь не хватает образования, чтобы назвать своего Бога Иисусом.
Лидия задумалась, может ли она доверять этому священнику. Конечно, в таких вещах он разбирался лучше, чем она. Да и Ру Шань в общем-то производил впечатление умного, достойного человека. Если не считать его покупки женщины в качестве домашнего животного. Если закрыть глаза на то, что он собирал силу инь, чтобы использовать в своих целях. Все то, чем они вместе занимались, было... прекрасно. И загадочно. И более связано с жизнью, чем христианская молитва, ритуалы и праздники, в которых она с детских лет принимала участие. Тогда, решила Лидия, нужно честно спросить саму себя, на чьей стороне она будет, если возникнут противоречия между даосизмом Ру Шаня и христианством? Какое направление ей интересно будет постичь?
«Даосизм», – ответила она сама себе, тут же ужаснувшись собственной мысли. Лидия действительно была крайне удивлена своему неожиданному выводу, но она понимала, что это был честный ответ. Любознательной от природы и уже познавшей некоторые идеи этой необычной религии, ей хотелось больше узнать о даосизме. Затем с ней заговорил Ру Шань. Его приятный голос согрел ее еще до того, как она сообразила, о чем идет речь.
– Разве ты еще не поняла, почему я пришел в церковь? Чтобы взять тебя в жены. Я хочу, чтобы ты убедилась в том, что я поддерживаю твой выбор. Я не собираюсь насильно менять тебя, Лидия. Я хочу, чтобы ты вошла в мой дом и мою жизнь. Не как домашнее животное, – опередил он ее вопрос, – а так, как и следовало бы сделать с самого начала. Как моя жена.
Лидия улыбнулась, от всего сердца прощая ему его единственный злой поступок.
– Ты знаешь, мне кажется, что как-то иначе мы бы и не встретились. Я бы приехала в Шанхай, Макс выпроводил бы меня назад, в Англию, и я вернулась бы домой такой же, какой и приехала. – Она сделала глубокий вдох, чувствуя, как ее тело и душу окрыляет сознание обретенного опыта. – В Англии часто говорят, что пути Господни неисповедимы. Возможно, как ни трудно в это поверить, сам Бог хотел, чтобы все произошло именно так. Это был единственно возможный способ, чтобы мы с тобой встретились. Лидия приосанилась, чувствуя себя выше и мягче, чем раньше.
– Я выйду за тебя замуж, Ру Шань. Стать твоей женой будет для меня большой честью.
Он снова низко поклонился ей, теперь трижды, признавая дар, который принесла ему эта необыкновенная женщина. Затем рука об руку они пошли вместе со священником к алтарю.
Через несколько мгновений все свершилось – обряд был закончен. Нужные слова были произнесены, бумаги подписаны, она стала миссис Лидия Чэнь. Их первый поцелуй как мужа и жены был нежный и ласковый. В нем не было страсти. Лидия надеялась, что все еще впереди.
Сейчас, когда она согласилась стать его женой, Ру Шань с большим вниманием отнесся к тому, чтобы брачный договор был оформлен грамотно и имел законность в английском суде, чтобы в контракте было упомянуто обещание жены всегда хранить ему верность.
Возможно, этот пункт как-то обеспокоил бы ее, если бы обряд не проходил так быстро. Когда все было закончено, у нее не осталось времени, чтобы подробнее расспросить об условиях брачного договора.
– Завтра состоится церемония, которая сделает наш брак законным по китайским требованиям. Это будет в моем доме, в кругу моей семьи.
Лидия с готовностью кивнула, но по ее спине пробежал неприятный холодок. Она понятия не имела о том, как проходили китайские церемонии, и не знала, что ей придется делать. Ру Шань, казалось, снова прочитал ее мысли и сразу успокоил Лидию, прежде чем она стала спрашивать его об этом.
– Не переживай и положись на меня. Я приготовил одежду, которую тебе нужно будет надеть. – Ру Шань вручил ей пакет в коричневой оберточной бумаге, который был у него в руках, когда он входил в церковь. – Я расскажу все, что тебе нужно будет делать и говорить. – Он ободряюще улыбнулся и взял ее за руку. – Это очень простой ритуал, Лидия. У тебя не возникнет никаких затруднений.
Она одарила мужа ответной улыбкой и взяла его за руку, пытаясь унять свое волнение, от которого у нее урчало в животе. Едва Лидии удалось подавить в себе тревогу по поводу завтрашнего дня, как ее сердце вновь забилось в бешеном ритме.
Казалось бы, ничего особенного не произошло, кроме того что Ру Шань произнес слова, которые заставили ее снова разволноваться:
– Сегодня вечером мы будем праздновать наш медовый месяц. Сейчас, когда мы стали мужем и женой, мне предстоит очень многому научить тебя.
Из писем Мэй Пан Чэнь
10 октября 1883 года
Дорогая Ли Хуа!
Когда я писала, что хочу увидеться с тобой, Ли Хуа, я, конечно, не думала, что наша встреча состоится таким образом. Смерть твоей дочери – ужасное событие, и я скорблю вместе с тобой. Я не буду писать о том, что я думаю об ужасном английском солдате. Развращение нашей прекрасной страны принимает все большие размеры.
Возможно, ты приняла уже достаточно страданий, и Небо подарит тебе сына.
Мой сын покинул меня. После похорон Шэнъ Фу распустил учителей моего сына. Ру Шанъ теперь должен работать вместе с ним в лавке каждый день, чтобы учиться у своего отца, как следует вести дела. Он сказал мне, что я всегда знала, что этот день придет, поэтому я не должна плакать. Но я не могу не плакать, Ли Хуа. Сколько нам еще страдать? Когда же Небо снова улыбнется нам?
Я правдами и неправдами собирала деньги, столько подаяний сделала монахам, чтобы Ру Шань стал большим ученым. И теперь все рухнуло. Все было напрасно. Он будет лавочником, как и его отец. Как все в семье Чэней. А я должна стоять в стороне со смиренно опущенной головой и беспрекословно подчиняться.
А если я не люблю их? Если мне хочется, чтобы со мной считались в этом доме, где поклоняются опиуму и иностранным деньгам? Но я не смогу заставить их выслушать меня. Я здесь чужая, поэтому я молчу и могу рассказать только тебе, как я несчастна. Я каждый день благодарю Небо за то, что у меня есть ты и что ты даришь мне утешение в каждом своем письме. Я молюсь о том, чтобы мои письма тоже приносили тебе радость.
Пожалуйста, прости меня. Я не могу больше писать. Слезы портят бумагу.
ГЛАВА 13
Те, кто считается с обстоятельствами,
будут сохранены до самого конца.
Тo, что гнется, может быть выпрямлено.
Пустое может быть наполнено.
То, что изношено, может быть восстановлено.
Лао-цзы, основатель даосизма
Лидия не знала, чего ожидать от первой брачной ночи, но ей менее всего хотелось возвращаться в ту самую квартиру, где она впервые встретила Ру Шаня. От одного вида этих стен ей стало так тоскливо, что некоторое время она стояла у порога, не желая входить.
– Если бы я был богат, Лидия, – сказал ей ласково Ру Шань, – я бы на руках принес тебя во дворец и любил бы тебя в душистых садах, над которыми светит жемчужная луна. Но я всего лишь простой лавочник, и это все, что я могу позволить себе. Я пока не могу отвести тебя к себе домой. Сначала мне нужно представить тебя всей своей семье. А сейчас мне не хочется делить тебя ни с кем. Пожалуйста, Лидия, пойми меня правильно. Я теперь твой муж, а не хозяин. Ты моя жена, а не домашнее животное. Пожалуйста, прости меня за ту боль, что я причинил тебе в начале нашего знакомства, но не вреди нашему с тобой будущему, вспоминая плохое, которое, верь мне, осталось в прошлом.
Лидия не отвечала, думая о том, что вышла замуж за мужчину с ласковым голосом и прекрасными манерами. Раньше она не замечала в нем столько нежности и терпения. Ру Шань был очень замкнут и чаще приказывал, чем просил. Но сейчас он просил ее вернуться туда, где она уже принадлежала ему, хотя в этом не было необходимости. Ру Шань стал ее мужем, и долгом Лидии было подчиняться ему.
Она улыбнулась, взяла его протянутую руку и смело вошла в свою новую жизнь. Она была его женой, и сегодня ее ждали радости медового месяца. Что с того, что ее не внесли сюда на руках? Что с того, что Ру Шань не был английским аристократом? Он был мужем, которого Лидия выбрала сама.
– Это прекрасное место для нашей первой ночи, Ру Шань, – сказала она, стараясь говорить весело. – Все мои сомнения потому, что я волнуюсь.
Он кивнул, соглашаясь с ней, и привлек ее к себе. Лидия чувствовала некоторую неуверенность, потому что не знала, чего он хочет. Но когда Ру Шань поднес ее руку к своим губам, она покраснела от смущения и удовольствия. Она была без перчаток, поэтому сразу ощутила его прикосновение к своей коже. Ру Шань нежно погладил пальцы, покрывая их поцелуями, и провел по ним языком. Долгие эротичные прикосновения, достигшие ее ладони, вызвали в ней поток силы инь, который сразу пришел в движение.
Ру Шань был искушен в том, что он делал, и нервное беспокойство Лидии сменилось радостным предвкушением. Но не успела она прийти в себя после замешательства, как Ру Шань огляделся и сказал с радостной улыбкой:
– Прибыл наш обед. – В этот момент вошел Фу Де, который нес большие бамбуковые корзины. – Свадебный праздник состоится завтра, – продолжал ее муж. – А это наше угощение на сегодня. А также это, – сказал он и осторожно взял у своего слуги большую кисть для рисования.
Ру Шань опустил кисть в вазу, наполненную прозрачной жидкостью. Лидии стало любопытно, и она подошла к вазе, чтобы рассмотреть ее поближе. Но Ру Шань отрицательно покачал головой и отнес вазу в спальню, поставив ее рядом с кроватью.
Она осталась с Фу Де, и они вместе принялись расставлять блюда на бамбуковой циновке. Хотя Лидия сгорала от любопытства по поводу того, что делал ее муж в спальне, ее не меньше привлекал аромат, поднимавшийся от чашек и мисок.
Месяц назад она бы ни за что не поверила, что так будет радоваться экзотическим блюдам, которые приготовил Фу Де. Но ее желудок был определенно доволен их вкусом. Когда Фу Де бережно расставлял блюда, произнося при этом что-то вроде «для очищения всего тела», «для юной кожи и волос», «для большой жизненной силы», Лидия с удовольствием вдыхала запах праздничной еды. Она и сама заметила, что с недавних пор стала предпочитать эти странные блюда плотной и обильной английской еде, к которой привыкла с детства.
Из спальни вернулся Ру Шань, его лицо светилось загадочной улыбкой. Он заговорил с Фу Де, поблагодарил его за услуги и отдал распоряжения на утро. Лидия стояла на коленях и с нетерпением смотрела на мужа. Его улыбка была прекрасна. Ее нельзя было назвать улыбкой вежливости, которую ей часто доводилось видеть, общаясь с китайцами. Это была улыбка истинной радости, которая наполняла все его существо. Ее муж был по-настоящему счастлив.
Столь разительная перемена, произошедшая в нем, была такой удивительной, что Лидия изумилась. Ру Шань будто светился изнутри, его ежедневная маска стоической китайской вежливости была отброшена, и под ней оказался прекрасный лик. И это был ее муж! Она связала свою жизнь с этим чудесным человеком!
Она не могла поверить в свое счастье. Когда Фу Де поклонился и вышел, Лидия почувствовала, как от радости у нее закружилась голова. В порыве восторга, охватившего ее, она внезапно нагнулась и крепко поцеловала мужа в губы.
Ру Шань был поражен: она никогда не вела себя так. Но через мгновение на его лице появился тот же восторг, что и у нее. Поддерживая ее руками, он вернул ей поцелуй. Затем он сел и снова звучно поцеловал ее в губы. Чуть отстранившись от Лидии, Ру Шань поинтересовался, глядя ей в глаза:
– Это английский обычай?
Она пожала плечами и, лукаво улыбнувшись, ответила:
– Возможно, пора сделать его английским. – Заметив его растерянность, она рассмеялась. – Я счастлива, Ру Шань. Я теперь жена и портниха. Это все, о чем я мечтала, не считая, конечно, детей. Поверь, я очень рада, что мы вместе. Я безмерно счастлива.
Он улыбнулся в ответ, но не настолько широко, как хотелось бы Лидии. Увидев ее задумчивость, Ру Шань объяснил:
– Я рад, жена моя, что ты так счастлива. Я надеюсь, что так и будет продолжаться. – Затем он помолчал и Лидия обхватила себя руками. Она почувствовала, что сейчас он скажет что-то печальное. – Лидия, ты должна понять, что каждый раз, когда мужчина освобождает свою силу ян, он теряет молодость. Эта энергия переходит в его семя. Мы считаем, что каждый раз, когда это происходит, теряется год жизни.
Она медленно кивнула, вспоминая, что однажды он уже говорил ей это.
– Лидия, я пока не хочу детей. Чтобы зачать ребенка, требуется много семени: нефритовый дракон должен несколько раз выпустить из себя семя. Я еще не готов к этому.
– Потому что ты хочешь стать бессмертным, – догадалась она. – Потому что ты хочешь использовать всю эту энергию, чтобы. .. – Лидия растерялась, не зная, что сказать дальше, и вопросительно посмотрела на него. К счастью, он сам ответил на ее немой вопрос:
– Эта энергия поможет мне попасть на Небо, где я смогу говорить с бессмертными. После этого я вернусь на землю. Человек не может оставаться там и жить вместе с бессмертными. Мы имеем возможность быть там только время от времени.
Лидия продолжала гадать, к чему он ведет.
– После того как я достигну своей цели и стану бессмертным, – уверенно говорил Ру Шань, – мы подумаем о детях, но не сейчас. Ты должна понять меня и принять мое решение.
– Разве тебе не хочется иметь наследника?
Она сама не понимала, зачем спорит с ним. Наверное, ей хотелось знать, что именно заставляет его так упорно добиваться своей цели. Лидия понятия не имела о жизни в китайском обществе. Ей нужно было привыкнуть к новой роли, по-настоящему почувствовать себя женой Ру Шаня. Ей сейчас вовсе не хотелось иметь ребенка, потому что его рождение еще больше усложнило бы и без того непростую ситуацию. И все же мысль о том, что она не забеременеет, наполнила Лидию глубокой печалью.
Ру Шань покачал головой.
– У меня уже есть наследник. – Он помолчал, глядя ей в глаза. – Понимаешь? Я воспитываю наследника.
Лидия кивнула, полагая, что он говорит о каком-то своем племяннике или двоюродном брате, который унаследует лавку после его смерти.
– Что ж, – произнесла она с наигранной беспечностью, – твой наследник – это вопрос далекого будущего. У нас впереди еще достаточно времени, чтобы подумать о детях.
Ру Шань понимающе улыбнулся, однако его улыбка была настороженной. Он быстро взял ее за руку и поднес к своим губам. Поцелуй был поверхностным.
– Я с радостью буду растить наших детей Лидия. Но в Китае им придется несладко, поэтому мы должны все тщательно обдумать, перед тем как заводить их.
Лидия заметила, что ее восторженность и радость поутихли. Ру Шань был прав. Ребенок, родители которого принадлежали разным расам, столкнется с враждебно настроенным к нему миром. Ни одна раса не примет его. Она вздохнула:
– Если нам повезет и дела в лавке пойдут хорошо, мы разбогатеем и наши дети никогда не будут знать нужды.
Ру Шань снова кивнул в знак согласия, но не преминул повторить еще раз:
– Значит, ты поняла меня, Лидия? Мы пока не будем зачинать детей. Мы подумаем об этом позже, когда сможем обеспечить им счастливое будущее. Да, моя Лидия?
Она посмотрела на него с любовью и уважением, чувствуя, как от его обращения «моя Лидия» на нее накатила теплая волна. Ей всегда хотелось, чтобы кто-то называл ее «моя», и теперь это случилось. Она была его женой и любовницей. Что могло быть лучше этого? Конечно, кроме того, что у них пока не могло быть детей.
Лидия была благодарна Ру Шаню за его дальновидность. Она не собиралась причинить вред своим детям только из-за того, что зачала их в неподходящий момент из-за своей неразумности.
– Давай приступим к еде, – сказал наконец Ру Шань, показывая на расставленные блюда. – Наполним наши желудки, перед тем как наполнить наши сердца.
Он посмотрел на нее проникновенным взглядом, в котором светилось страстное ожидание. Лидия почувствовала, что краснеет, и в смущении опустила голову, разглядывая еду и стараясь не думать о тайных радостях, обещание которых исходило от каждой клеточки тела Ру Шаня.
Она отвернулась, испытывая нарастающее волнение. Удовольствие от еды не могло затмить собой радостного ожидания предстоящей ночи.
То ли потому, что он был искушенным мастером в таких вещах, то ли он хорошо ее знал, но Ру Шань специально затягивал трапезу, пока Лидия не пришла в крайнее возбуждение. Откинувшись на подушки, он медленно смаковал еду, подбирая палочками крошечные кусочки овощей и зернышки риса. Он, не отрываясь, смотрел на нее, наблюдая за каждым движением женщины, за каждым мимолетным выражением ее лица. От его пристального внимания лицо Лидии горело.
Ру Шань принялся задавать ей вопросы. Он хотел узнать о ней все. Он спрашивал у нее про Англию, ее семью и детство. Лидия с любовью вспоминала о своем отце, который умер три месяца назад. Она признавала, что он не был выдающимся врачом, однако у него были доброе сердце и большие ласковые руки. В детстве она приносила ему раненых собак и птиц, однажды даже хорька, которых он лечил. Он очень любил дочь, и Лидии не хватало его.
Ру Шань молчал, когда она рассказывала о своем отце, иногда только вставлял отдельные фразы. В его взгляде Лидия увидела глубоко спрятанную горечь и обиду. Она все поняла. Сделав паузу, она внимательно посмотрела на него и осторожно спросила:
– Твой отец не был ласков с тобой, да?
Ру Шань покачал головой и грустно ответил:
– Мой отец очень честолюбивый человек. Он всегда ставил передо мной цель, а я должен был достигать ее.
– А если ты не мог? – спросила она, боясь услышать ответ. Ру Шань пожал плечами.
– Китайцы бьют непослушных детей, но не часто. У родителей есть другие способы, чтобы добиться подчинения.
Она нагнулась вперед, ей хотелось узнать больше.
– Здесь живут семьями, Лидия. Родители, бабушки и дедушки, дяди и тети, двоюродные братья и сестры – все живут в одном доме. Если ребенок не слушается, гнев всей семьи направляется на него. Все, от самого младшего до самого старшего члена семейства, могут выказать свое недовольство и наказать строптивого ребенка. Это одно из преимуществ нашей культуры.
– То, что вся семья живет вместе?
– Да, конечно, – ответил Ру Шань, но его лицо оставалось печальным. – Но я думаю, что это и величайшая слабость китайцев. Поскольку вся семья имеет право решать, что должен делать ребенок, на наши плечи с раннего детства ложится тяжелое бремя ответственности. – Он вздохнул. – Это ужасно.
Тронутая откровенностью, Лидия нежно погладила мужа по щеке. Он с благодарностью взглянул на нее, но она не смотрела ему в глаза. Она смотрела на его губы, сжатые от боли.
– Тебе очень тяжело, правда? Ты должен был во что бы то ни стало сделать вашу лавку прибыльной, хотя тебе, наверное, лучше было бы изучать философию.
Ру Шань медленно, словно взвешивал каждое слово, покачал головой.
– Мне нравится торговать. И у меня это получается. – Усмехнувшись, он пожал плечами. – Ну, может быть, сама продажа у моего отца выходит лучше, чем у меня. Отец всегда умел ладить с покупателями. Зато я умел выбирать лучшие ткани и изысканные вещи. Я находил поставщиков и заботился о закупках. Я следил за тем, чтобы у нас всегда был большой выбор товаров, даже в самые трудные времена...
– До настоящего времени, – уточнила Лидия, когда он умолк. Она помнила пустые полки и унылый вид его лавки. – Что же произошло?
Ру Шань вздохнул и опустил плечи. Он перевел взгляд в сторону и стал играть палочками для еды.
– Сейчас не время, чтобы обсуждать такие вещи.
Лидия нахмурилась, чувствуя, что его упрямство отдаляет их друг от друга.
– Не воздвигай преград между нами, Ру Шань, – сказала она, заметив возникшую напряженность. – Не надо делать этого сейчас, когда мы только поженились.
Она протянула к нему руку и с усилием приподняла его подбородок, потому что Ру Шань сопротивлялся. В конце концов он сдался и посмотрел на нее. В его глазах было отчаяние.
Лидия нагнулась к нему и твердо произнесла:
– Я понимаю, что все это мучает тебя, Ру Шань. Но если жена не может помочь своему мужу, то какой тогда в ней толк? – Она помолчала, чтобы дать ему подумать, затем продолжила: – Мне нужно знать, что случилось, если ты хочешь, чтобы я смогла тебе помочь.
Ру Шань сдался. Лидия видела, как он мучается от переполнявших его сомнений. Но что-то в нем подалось, и преграда, не дававшая дорогу его чувствам, наконец рухнула. Ру Шань тяжело вздохнул и закрыл глаза. Лидия не знала, что ей делать дальше. Сидя на подушках, она просто переменила позу, чтобы он мог положить голову ей на колени. Она видела, как вздрагивают его ресницы, и гладила мужа по руке. Он принялся объяснять: