Линдс Гейл. Парижский вариант

   – Я знал бы больше, – сверкнул иззелена-карими очами его соратник, – если бы мой идиот не упустил американца! Промедлил, прежде чем спускаться за ним. Он у меня еще поплатится, Аллах свидетель!
   Мавритания нахмурился.
   – Что потом, Абу?
   – Потом мы не могли отыскать Смита до самого вечера, когда американец явился к дочери Самого. Наш человек засек его – кажется, незаметно для Смита. Американец провел у нее в квартире почти четверть часа, потом они вместе спустились в лифте. Стоило женщине выйти, как на нее набросилось четверо. Настоящие профессионалы! Жаль, что не наши. Они вывели Смита из строя, отшвырнув в подъезд, одновременно разделив его и женщину, а ту – уволокли. К тому времени, как янки пришел в себя, нападавшие уже затолкали дочь Самого в машину, несмотря на ее отчаянное сопротивление. Одного Смит убил, остальные скрылись. Американец обыскал убитого, забрал пистолет и скрылся прежде, чем прибыла полиция. У соседней гостиницы он взял такси. Наш человек проследил за ним до Елисейских Полей, после чего умудрился потерять снова!
   Мавритания кивнул почти довольно.
   – Этот Смит… он не хочет связываться с полицией, подозревает за собой слежку, искусно уходит от нее, спокоен под огнем и неплохо стреляет. Я бы сказал, он не тот, за кого выдает себя. Как мы и подозревали.
   – Он самое малое кадровый военный, – согласился Абу Ауда. – Но о нем ли наша главная забота? Что с дочерью Самого? Что за пятеро нападавших – в машине должен был оставаться водитель? Почему ты не озаботился судьбой дочери, покуда ее не похитили? Теперь она в руках неизвестных нам людей, явно опытных и хорошо обученных. Меня это тревожит. Что им нужно? Кто они? Опасны ли?
   Мавритания улыбнулся.
   – Аллах ответил на твои молитвы. Это наши люди. Я рад, что ты одобрил их работу. Очевидно, я поступил мудро, наняв их.
   Фулани прищурился.
   – Мне ты не сказал, – хмуро заметил он.
   – Обо всем ли гора говорит ветру? Тебе не следовало знать.
   – Со временем стихии разрушают и гору.
   – Смири свой гнев, Абу Ауда. Я не хотел оскорбить тебя. Мы давно и плодотворно трудимся бок о бок. Ныне наконец-то мы готовы открыть миру истину ислама. С кем еще я мог бы разделить эту радость? Но если бы ты знал, что я нанял этих людей, ты пожелал бы оказаться в их числе, а не рядом со мною. А ты нужен мне, и ты это знаешь.
   – Пожалуй, ты прав, – неохотно буркнул Абу Ауда, но лицо его немного посветлело.
   – Разумеется. Хорошо, вернемся к этому американцу, Джону Смиту. Если капитан Боннар не ошибся, Смит не является агентом известных нам спецслужб. Тогда на кого он работает?
   – Возможно, его послали наши новые союзники? Не удосужившись известить нас о своих планах? Я не доверяю им.
   – Ты не доверяешь ни своей собаке, ни своим женам, ни своей бабке. – По губам Мавритании скользнула улыбка. Он снова закрыл глаза, прислушиваясь к текучим ритмам раги. – Но ты прав, призывая к осторожности. Предательство всегда возможно, и часто – неотвратимо. Не только лисы пустыни – фулани – могут отличаться коварством.
   – И еще одно, – продолжал Абу Ауда, словно не слыша. – Мой наблюдатель в Пастеровском говорит, что не мог удостовериться в этом, но ему показалось, что кто-то еще следил – не только за Смитом, но и за ним самим. Женщина. Брюнетка, молодая, но некрасивая и плохо одетая.
   Мавритания распахнул глаза.
   – Следила за Смитом и за нашим человеком? Кто она такая, он, конечно, не имеет понятия?
   – Ни малейшего.
   Мавритания одним движением оказался на ногах.
   – Пора покинуть Париж.
   Абу Ауда не смог скрыть удивления.
   – Мне это не нравится. Уезжать, не разузнав больше о Смите и об этой загадочной шпионке…
   – Мы ожидали, что привлечем внимание, не так ли? Мы не станем ослаблять бдительность. Но уехать необходимо. Быстрые ноги – вот лучший щит.
   Абу Ауда ухмыльнулся, продемонстрировав ослепительно белые на фоне смуглой кожи зубы.
   – Вот слова истинного воина пустыни. Должно быть, за столько лет ты чему-то научился?
   – Это комплимент, Абу? – Мавритания расхохотался. – Тогда ты оказываешь мне честь. Не беспокойся из-за Смита. Мы знаем достаточно. Если он действительно ищет нас – мы разберемся с ним на своих условиях. Сообщи нашим новым друзьям, что в Париже стало слишком людно и мы уезжаем. Возможно, придется изменить график. Начинаем.
   Террорист-коротышка беззвучно выскользнул из комнаты. Стопы его едва касались ковра. Великан-фулани последовал за ним.

Фолсом, штат Калифорния

   Атака началась в шесть часов утра.
   Штаб Оператора независимых энергосистем Калифорнии (ОНЭС) располагался в городке Фолсом, к востоку от Сакраменто, более известном своей федеральной тюрьмой. Штаб служил необходимым элементом системы электроснабжения штата. Май только начинался, а калифорнийцы уже начинали опасаться, что с приходом лета им опять станут угрожать отключения электроэнергии.
   Том Милович, один из операторов пультовой, внезапно воззрился с ужасом на ползущие по шкалам стрелки.
   – Гос-споди Иисусе! – выдохнул он.
   – Что такое? – обернулась к нему Бетси Тедеско.
   – Напряжение скачет! Сеть перегружена!
   – Что-что?!
   – Слишком… быстро! Сейчас сеть рухнет! Звони Гарри!

Арлингтон, штат Виргиния

   Команда лучших программистов ФБР, размещенная в доме без вывески по другую сторону Потомака от столицы, быстро определила, что надвигающаяся катастрофа стала делом рук неизвестного хакера. Но затеянная ими битва за спасение электросетей Калифорнии была проиграна еще до того, как началась.
   Неведомому хакеру удалось написать – на жаргоне компьютерщиков «скомпилировать» – программы, позволявшие, словно тараном, пробивать мощнейшие файерволы ^[21], прикрывающие наиболее уязвимые участки компьютерной сети энергосистем. С невиданной легкостью он обходил программные мониторы, призванные уведомлять системных администраторов о проникновении чужака в сеть, стирал файлы отчетов, фиксировавшие каждое движение незваного гостя, вскрывал закрытые порты.
   А потом этот гениальный хакер двинулся дальше, от одной электросети к другой – потому что штаб ОНЭС включался в единую систему энергоснабжения штата и компьютеры его были соединены с ней напрямую. А единая электросеть Калифорнии, в свою очередь, подчинялась системе энергоснабжения западных штатов. Противник перескакивал из компьютера в компьютер с феноменальной скоростью – непредставимой даже для тех, кто наблюдал его продвижение собственными глазами, не в силах ничего ему противопоставить.
   От Сиэтла до Сан-Франциско, от Лос-Анджелеса и Сан-Диего до Денвера разом отключилось электричество и умерло все, что зависело от его постоянного притока: лампы, электроплиты, кондиционеры, нагреватели, кассовые аппараты, компьютеры, АТС… и аппараты искусственного дыхания.

Близ Рено, штат Невада

   Дряхленький «Крайслер-Империал» содрогался от взрывов хохота. Рикки Хитоми и пятерым его лучшим друзьям было, в общем-то, уже все равно, что машина еле ползет по ночному проселку. Прежде чем набиться в старую колымагу Рикки, вся компания успела скурить пару самокруток с анашой в сарае у подружки водителя, Дженис Боротра, и теперь направлялась, чтобы продолжить вечеринку у Джастина Харли. В конце концов, через неделю у них выпускной, почему бы не оттянуться?
   Никто из обкурившихся подростков, занятых скорее друг другом, чем дорогой, не заметил огней грузового поезда вдалеке. И что шлагбаум на переезде поднят, огни – не горят, а звонок – молчит, тоже никто не сообразил. Услышав визг тормозов и пронзительный гудок тепловоза, Дженис успела только крикнуть нечленораздельно… но опоздала. Машина выехала на рельсы.
   Прежде чем остановиться, тепловоз больше мили протащил по рельсам смятую железную коробку, набитую изувеченными телами.

Арлингтон, штат Виргиния

   Программистов в секретном отделе ФБР потихоньку охватывала паника. Еще десять лет назад телефонная сеть, электросеть, радиоканалы аварийных служб были раздельными, независимыми, никак не связанными системами. Программист-преступник уже мог проникнуть в них, но лишь с огромным трудом, и уж, во всяком случае, не сумел бы из одной системы попасть в другую.
   Все изменила дерегуляция ^[22]. Сегодня на рынке сосуществовали сотни фирм, занимающихся электроснабжением и производством электроэнергии, связанных мириадами телефонных проводов, проложенных десятками фирм, появившихся тоже в результате дерегуляции. И по необходимости действия этих фирм координировались через компьютерную сеть, схожую с общедоступным Интернетом. Хороший хакер мог использовать одну сеть как ворота для доступа ко всем остальным.
   Неспособные справиться с невероятно ловким и быстрым хакером, эксперты ФБР могли только беспомощно наблюдать за его жестокими проделками. Файерволы рушились, и коды вскрывались с пугающей быстротой.
   Но страшнее всего было то, с какой скоростью хакер приспосабливался к меняющимся кодам доступа. Казалось, что под воздействием контрмер фэбээровцев программы противника эволюционируют. Чем отчаянней было противодействие, тем мощнее становился компьютер на том конце провода. Ничего подобного экспертам наблюдать еще не доводилось. Это казалось не просто невозможным – мысль о существовании машины, способной учиться и развиваться быстрей человеческой мысли, наводила цепенящий ужас.

Денвер, штат Колорадо

   Кэролайн Хелмс, основатель и генеральный директор фирмы «Седельная кожа – косметика для мужчин Запада», принимала за ужином в честь своего сорок второго дня рождения не так уж много гостей. Только ближайшие сотрудники удостоились чести подняться в роскошный пентхаус на крыше двадцатиэтажного небоскреба Аспен-Тауэрс ради этого радостного события. Все они уже изрядно разбогатели благодаря деловым талантам Кэролайн и имели все основания полагать, что следующий год будет не менее прибыльным.
   Давний друг, а заодно и заместитель Кэролайн Джордж Харви не успел в третий раз поднять бокал за хозяйку вечера, когда та, всхлипнув, вдруг схватилась за грудь и сползла со стула. Покуда главный бухгалтер фирмы Хетти Сайкс набирала 911, Джордж успел проверить пульс и начать искусственное дыхание.
   Команда спасателей из пожарной службы Денвера прибыла на вызов через четыре минуты. Но когда они уже вбегали в здание, внезапно отключился свет и остановились лифты. Небоскреб – и, насколько могли судить спасатели, весь город – погрузился во тьму. Им пришлось вначале найти пожарную лестницу, прежде чем двинуться вверх, через двадцать пролетов, к пентхаусу.
   К тому времени, когда спасатели наконец прибыли, Кэролайн Хелмс уже была мертва.

Арлингтон, штат Виргиния

   Телефоны отдела борьбы с киберпреступностью не умолкали.
   Лос-Анджелес: «Какого черта?!»
   Чикаго: «Вы справитесь? Или теперь наш черед?»
   Детройт: «Кто за этим стоит? Найдите его, и поскорей! Не хватало еще, чтобы подобное случилось у нас!»
   – Основная атака идет через сервер в Санта-Кларе, Калифорния! – вскрикнул один из программистов. – Я отслеживаю сигнал!

Горы Биттеррут,
граница между Монтаной и Айдахо

   «Сессна» с компанией охотников и их трофеями на борту коснулась земли точно между двумя рядами голубых огней, отмечавших посадочную полосу небольшого аэродрома, и покатилась, стрекоча моторами, к небольшому ангару, где ее пассажиров ждали горячий кофе и бурбон. Охотники в салоне перешучивались, вспоминая удачную охоту.
   – Что за… – вдруг выругался пилот.
   Всюду вдруг погасли фонари – на взлетной полосе, у ангара, у диспетчерской будки, у гаража поодаль. И в наступившей темноте к гулу моторов их самолета примешался еще один звук, схожий.
   Они увидели его в последний момент: сошедший в темноте с курса заходящий на посадку «Пайпер-каб». Пилот «Сессны» рванул штурвал, но «Пайпер» надвигался слишком быстро.
   При столкновении баки «Пайпера» взорвались, и пламя охватило «Сессну». Выживших не было.

Арлингтон, штат Виргиния

   Добрая дюжина лучших экспертов ФБР пыталась разобраться в лог-файлах, содержавших записи первоначальной атаки на ОНЭС Калифорнии. Их новейшие программы анализировали каждый бит, пытаясь отыскать «отпечатки пальцев» – те мельчайшие нестыковки и ошибки, что остаются после хакерских атак.
   Следов не было.
   Внезапно электроснабжение западных штатов восстановилось – так же необъяснимо, как пропало. Фэбээровцы недоверчиво воззрились на экран, глядя, как узел за узлом разгорается сложная энергосеть, как подключаются трансформаторные подстанции и высоковольтные линии. Повисшее в операционном зале напряжение начало рассеиваться.
   И в ту же секунду глава отдела в голос выматерился.
   – Он лезет в систему спутниковой связи!

Париж, Франция
Среда, 7 мая

   В тревожный, незапоминающийся сон Джона Смита ворвалось резкое жужжание. Агент вскочил, спросонья выхватив из-под подушки «зиг-зауэр» и слепо вглядываясь в наполненную незнакомыми запахами и зловещими тенями мглу. За окнами по-прежнему шелестел дождь, сквозь тяжелые занавеси пробивался серый утренний свет. «Где я?» – мелькнуло в голове у агента, прежде чем вернулось осознание – жужжит его собственный мобильник, брошенный перед сном на прикроватную тумбочку. А тумбочка стоит в номере отеля, что рядом с бульваром Сен-Жермен.
   – Проклятье!
   Он потянулся к трубке. Позвонить в столь неурочный час ему мог только один человек.
   – Ты же посоветовал мне выспаться! – пожаловался он.
   – «Прикрытие-1» не спит, – несколько легкомысленно отозвался Фред Клейн. – И вообще, мы работаем по вашингтонскому времени. У нас тут самое начало вечера. – Голос его посуровел. – У меня недобрые вести. Похоже, инцидент на Диего-Гарсия не имеет отношения ни к атмосферным явлениям, ни к поломкам обычного сорта. На нас снова напали.
   – Когда? – выдохнул Смит, забыв об обидах.
   – Это еще продолжается. – Клейн ввел агента в курс дела. – В Неваде погибли шестеро ребятишек – их машину переехал товарняк, потому что шлагбаум не работал. У меня на столе целый список гражданских лиц, пострадавших или погибших в результате отключения электроэнергии, и он вряд ли полон.
   Джон задумался.
   – ФБР уже отследило хакера?
   – Они не могут. Его защита меняется настолько быстро, что, похоже, его компьютер эволюционирует у нас на глазах.
   – Это молекулярный компьютер, – выдавил Джон перехваченным горлом. – Это может быть только он. И у них есть оператор. Проверь, не пропадали ли в последнее время хакеры. Пусть этим займутся другие конторы.
   – Уже.
   – А что Шамбор и его дочь? Что-нибудь есть?
   – У меня в руках его досье… но толку от бумаг немного.
   – Может, ты что-то упустил. Пробегись по верхам.
   – Ладно. Родился в Париже. Отец – французский десантник, погиб при осаде Дьенбьенфу. Мать – алжирка, воспитывала сына одна. Еще в детстве выказал удивительные способности в математике и физике, получал стипендии на обучение в лучших школах Франции. Докторскую защищал в Калтехе ^[23], потом работал в Стэнфорде с их ведущим генетиком, потом в Пастеровском. После этого занимал руководящие посты в институтах Токио, Праги, Марокко и Каира, а лет десять назад вернулся обратно в Пастеровский. Что касается его личной жизни – мать воспитывала его в мусульманском духе, но, повзрослев, он не проявлял никакого интереса к религии. Увлечения: плавание под парусом, пешие прогулки, азартные игры – в основном рулетка и покер. Считает себя знатоком шотландского виски. Для ислама места вроде бы не остается. Это поможет?
   Джон помолчал, собираясь с мыслями.
   – Значит… Шамбор любил риск, но умеренный. Он любил расслабляться и был не против перемен – скорей перекатиполе, чем лежачий камень. Большинство ученых, наоборот, нуждается в стабильности. Плюс к тому – явно привык доверять своим суждениям и следовать интуиции. Что, собственно, и требуется от лучших ученых – как теоретиков, так и экспериментаторов. А что Шамбор не придавал особого значения правилам и инструкциям, мы уже оценили. Все сходится. Так как насчет его дочери? Тот же психотип?
   – Единственный ребенок. Очень близка с отцом, особенно – после смерти матери. Образование получила то же, что отец, но особых способностей не проявляла. В двадцать лет внезапно подалась в актрисы, училась в Париже, Лондоне, Нью-Йорке, потом скиталась по французским провинциальным труппам, пока наконец не произвела фурор на парижской сцене. Я бы сказал, что она – копия отца. Не замужем и, похоже, даже не бывала обручена. Цитирую ее интервью: «Я слишком увлечена работой, чтобы связать судьбу с человеком другой профессии, а актеры все самовлюбленны и нервны – как, похоже, и я сама». Ну точно Шамбор – скромный реалист. Поклонников и любовников, впрочем, у нее перебывало достаточно. Ну… ты понимаешь.
   Смит улыбнулся про себя. Чопорный тон Клейна скрывал одну из многочисленных странностей опытного агента. Клейн перевидал, а то и перепробовал почти все, на что вообще способен человек, и был личностью совершенно непредубежденной, однако никогда и ни с кем не обсуждал сексуальное поведение тех, с кем ему приходилось сталкиваться по работе, – притом, что вполне мог при необходимости подложить кому-нибудь в постель красотку, чтобы добыть нужные сведения.
   – Это сходится с моей оценкой, – серьезно проговорил Джон. – А вот похищение не вписывается сюда совершенно. Я было подумал, что она способна управиться с ДНК-компьютером, но если она уже много лет не занималась наукой и чуть ли не год не виделась с отцом – кому она могла понадобиться?
   – Я не у…
   Голос Клейна смолк внезапно – как отрезало. В трубке повисла тишина, такая глубокая, что в ней словно гуляло эхо.
   – Шеф? – недоуменно переспросил Джон. – Шеф? Алло! Фред, ты меня слышишь?!
   Не было ни постоянного сигнала, ни коротких гудков. Джон недоуменно повертел мобильник в руках. Экран горел, аккумулятор – заряжен полностью. Агент выключил телефон, включил снова, набрал личный номер кабинета Клейна в конторе «Прикрытия-1» в Вашингтоне.
   Тишина. Никаких гудков, нет даже потрескивания несущей волны. Что могло случиться? В «Прикрытии-1» имелись резервные системы связи на любой случай – отключение питания, вмешательство противника, неполадки на спутниках, солнечные пятна, в конце концов! Плюс к тому связь проходила через сверхсекретный узел связи армии США в Форт-Миде, Мэриленд. И все же… тишина.
   Перепробовав с тем же успехом еще несколько номеров, Джон сдался и, запустив свой портативный компьютер, набрал невинное с виду сообщение: «Погода внезапно изменилась – у нас гром и молнии, так что тебя не слышно. А как там у вас?»
   Отправив письмо по электронной почте, агент поднялся, раздвинул шторы и распахнул ставни. Комнату заполнил свежий запах дождя. В бледном предрассветном свечении неба парижские крыши казались бумажными силуэтами. Но как ни хотелось Джону растянуть это мгновение, насладиться ощущением новизны мира, тревога грызла его, не отпуская. Поежившись, агент натянул халат, сунул пистолет в карман и вернулся к компьютеру. На экране горело сообщение об ошибке. Сервер не отвечал на запрос.
   Нервно мотнув головой, Джон снова попробовал дозвониться по мобильнику – безрезультатно – и откинулся на спинку стула, то обводя безумным взглядом комнату, то возвращаясь к экрану.
   Радиосвязь на Диего-Гарсия.
   Энергоснабжение западных штатов.
   Теперь – сверхсекретный и супернадежный узел беспроводной связи американской армии.
   Откуда эти сбои? Первые пробы сил новых хозяев молекулярного компьютера Шамбора? Рабочие тесты – смогут ли они, кем бы ни были, управлять устройством? Или, может быть, если миру очень повезло, все это – работа исключительно умелого хакера с обычным компьютером на кремниевых чипах?
   Да. Лучше верить в это.
   Потому что, если те, в чьи руки попало творение Шамбора, заподозрят его, им ничего не стоит проследить за ним после разговора с Фредом Клейном.
   Решительно поднявшись, Джон оделся, сунул грязное белье в мешок для стирки, компьютер запер обратно в чемоданчик, пистолет спрятал в кобуру и, подхватив багаж, вышел из номера. Сбегая по лестнице, он тревожно прислушивался, но, похоже, никто из постояльцев в столь ранний час не поднимался. Проскользнув мимо пустующей клетки портье, он вышел на улицу. Париж только просыпался.
   Джон Смит торопливо шагал по узкому переулку. Взгляд его метался от одного темного подъезда к другому, порхал между окнами, вглядывавшимися в него, точно зрачки тысячеглазого Аргуса. Наконец агент добрался до бульвара Сен-Жермен и растворился в пока еще редком, но стремительно густеющем потоке прохожих.
   Вскоре он поймал такси, и сонный водитель довез его до вокзала Гар-дю-Норд. Там агент уложил свой рюкзак и компьютер в камеру хранения, а сам, уже другим такси, отправился в госпиталь Помпиду – навестить Марти. Он знал, что Фред Клейн сам позвонит ему, как только связь наладится.

Глава 9

   Неприглядная брюнетка в стоптанных туфлях и мешковатом плаще брела, опасливо озираясь, по парижскому переулку, в столь ранний час уже благоухавшему таинственными ароматами магрибской кухни.
   Мавритания вышел из подъезда своего дома в тот самый момент, когда женщина подняла голову в очередной раз. Невысокий террорист походил на простого парижского рабочего в широком плаще и светлых плисовых брюках. Взгляд его – ничего не упускающий, пронзительный взгляд беглеца от правосудия с двадцатилетним опытом – скользнул по лицу незнакомки, скользнул и метнулся дальше. Одежда брюнетки была сильно поношена, хоть и чиста, туфли сношены до той степени, что сапожники в дешевеньких мастерских едва ли смогли бы им помочь, а сумочку прохожая унаследовала, надо полагать, от бабки. Одним словом, то была типичная церковная мышь, и успокоенный Мавритания двинулся, с обычной своей осторожностью, к метро. По дороге он привычно обошел квартал кругом, но больше незнакомка ему на глаза не попадалась, и террорист позволил себе спуститься на станцию.
   Брюнетка некоторое время следовала за ним, но, удостоверившись, что араб уходит надолго – достаточно надолго для ее целей, – поспешила обратно, к дому с занавешенными окнами. Вскрыв отмычкой входную дверь, она прокралась по лестнице на третий этаж, где поселился Мавритания.
   Комната, куда она шагнула, справившись с замком, скорее напоминала шатер в пустынях Аравии или в сердце Сахары. Даже ковер подавался под ногами, словно лежал на мягком песке. Ковры затягивали стены и потолок, грозя обрушиться на голову незваному гостю давящей грудой, ковры завешивали окна, объясняя, почему в них никогда не горит свет. Неприметная брюнетка даже замерла на миг, впитывая необычную обстановку, прежде чем, тряхнув головой, приняться за работу. Ежеминутно прислушиваясь – не идет ли кто? – она методично, дюйм за дюймом обыскала комнату.
 
   Джон Смит сидел у кровати Марти. В тусклом больничном свете его друг казался особенно маленьким и беззащитным. За дверями палаты интенсивной терапии к двоим жандармам присоединился охранник в штатском.
   Простыни и покрывала были безупречно отглажены, ни единой морщинки не было на них, словно Марти не шевелился с той минуты, как его уложили в кровать. Но это впечатление было ложным. По временам больной уже двигался самостоятельно, хотя в сознание не приходил, а кроме того, с ним регулярно занимались физиотерапевты. Джон знал об этом из истории болезни, в которую заглянул, едва явившись в госпиталь Помпиду. Если верить компьютеру, состояние пациента неуклонно улучшалось, и вскоре его уже можно будет перевести из реанимации, даже если он и не придет в себя.
   – Привет, Марти. – Джон с трудом улыбнулся. Он взял друга за руку, стиснув сухие, горячие пальцы, и воспоминания детских, а позже – школьных лет вновь нахлынули на него. Раз за разом он повторял один и тот же рассказ, все более и более детально, восстанавливая мелочи, давно стершиеся из памяти, пытаясь тем самым стимулировать дремлющий мозг Марти.
   – В последний раз мы с тобой смогли нормально поболтать, – прерывая себя, проговорил Джон, осененный идеей, – когда ты еще был дома, в Вашингтоне. – Он помолчал, вглядываясь в лицо спящего. – Я слышал, ты сам сел на самолет и прилетел в Париж. Я впечатлен, ей-богу. Мне-то удалось уговорить тебя подойти к аэропорту, только когда у нас на хвосте сидели наемные убийцы. Помнишь? А теперь ты здесь, в Париже…
   Он сделал паузу, надеясь, что название города вызовет какую-то реакцию. Но лицо Марти оставалось похожим на маску.
   – И ты работаешь в Пастеровском… – продолжил Джон.
   Впервые ему удалось вызвать реакцию. Слово «Пастеровский» будто гальванизировало Марти. Веки спящего дрогнули…