Литтл Бентли. Почтальон

   Они перестали получать счета и рекламные листовки. Исчезло все, что может вызвать негативную реакцию. Случайное совпадение, сказал Ховард, и Дуг не стал спорить, хотя и не согласился. Доказательств у него нет. Но он решил не ждать больше, когда пришлют ежемесячные счета на оплату коммунальных услуг, и завтра же отправить чеки самостоятельно.
   Супруги заперли входную дверь и решили помыть посуду завтра. Сверху доносилось громкое похрапывание Билли. Дуг улыбнулся. Сынишка всегда спал, как работающая лесопилка, храпел, словно глубокий старик. Трития выключила свет на кухне и отправилась в спальню.
   – Тебе не кажется, что Билли с недавних пор ведет себя гораздо тише? – спросила она мужа.
   – Не тише обычного.
   – По-моему, его что-то тревожит. Он какой-то рассеянный. Сегодня вернулся от Лейна, я спросила, чем они занимались, а он мотнул головой и даже не удосужился ответить. Потом уселся и просидел до вечера у телевизора.
   – Ну и что? – усмехнулся Дуг.
   – Я серьезно. Может, ты спросишь, в чем дело? В конце концов ты его отец.
   – Хорошо. Попробуем завтра поговорить. Не понимаю, что ты хочешь обнаружить, но...
   – Просто хочу понять, что его беспокоит. Может, у него какие-то проблемы. Может, я все и придумала, но расспросить не повредит. Он же почти подросток, не забывай.
   Дуг понял, что она имеет в виду, но решил не вдаваться в детали.
   – Хорошо. Я поговорю с ним.
   – Спасибо.
   В спальне было темно. Свет они зажигать не стали.
   – Надеюсь, Билли уже спит, – произнес Дуг.
   Триш не ответила.
   – И спит крепко.
   Триш молча разбирала постель, шурша простынями. Вдали прогрохотал гром.
   – Без света очень даже романтично, – проговорил Дуг, расстегивая рубашку. – Ты так не считаешь? Я...
   В этот момент он почувствовал руку у себя между ног. Удивленный, он повернулся в полной темноте и натолкнулся на округлую мягкую плоть. Триш каким-то образом уже успела скинуть с себя всю одежду. Их губы встретились.
   Ее влажный язычок нежно прошелся по его губам. Пальцы ее в это время расстегнули молнию и стянули вниз его брюки вместе с трусами. Дугу осталось только скинуть туфли и перешагнуть через упавшую на пол одежду. По-прежнему молча они подошли к кровати. Триш подтолкнула его, укладывая на спину. Он, не сопротивляясь, вытянулся во весь рост. Мягкие, нежные пальцы обхватили его член и стали массировать, возбуждая. Кровать заскрипела под тяжестью ее тела. В следующее мгновение она устроилась на нем верхом. Дуг почувствовал мускусный запах и ощутил на лице шерстку ее лобка. Слегка подвинувшись, он прикоснулся языком к влажной промежности, потом ввел язык дальше, в открывшиеся ему навстречу кисловато-сладкие глубины, в то время как она вобрала в рот его набухший член.
   Прошло не менее часа, прежде чем они насладились друг другом. Давно уже они не развлекались подобным образом – не могли позволить себе столь длительное удовольствие.
   Последний год постельные сцены по своей протяженности стали напоминать скорее рекламные паузы, нежели полнометражные художественные фильмы. Превратились в короткие любовные встречи, происходящие, когда оба были уверены, что Билли крепко спит или надолго ушел гулять на улицу. Даже после того, как Дуг провел с сыном просветительную беседу, они старались сделать так, чтобы мальчик не стал случайным свидетелем супружеских отношений. Но нынче они, как в старые добрые времена, занимались любовью не спеша, долго, с наслаждением. И все было замечательно.
   Уставшие и удовлетворенные, они заснули голышом, не разжимая объятий.

8

   Билли вышел из кинотеатра и, стоя на тротуаре, выглядывал отцовскую машину. Фильм закончился двадцать минут назад, и все уже разошлись. Автостоянка опустела. Даже билетерши и уборщицы успели закончить свои дела.
   Куда же подевался отец?
   Минут десять назад он позвонил домой. Родители Брэда и Майкла предлагали его подвезти, но мать сказала, что отец только что выехал.
   Ну и где же он?
   Последний из обслуживающего персонала кинотеатра сел в машину и вырулил со стоянки.
   В салоне гремела рок-музыка. Динамики явно не были рассчитаны на такую громкость, поэтому хрипели и визжали. Теперь в дальнем углу стоянки маячил лишь чей-то брошенный одинокий пикап. Два источника освещения – над телефонной будкой и на столбе – одновременно мигнули и погасли.
   Наступили темнота и тишина.
   Нет, не полная тишина.
   Откуда-то доносилось мягкое урчание.
   Звук приближающейся машины.
   Сердце Билли заколотилось. Он подошел к краю тротуара и посмотрел вдоль улицы – сначала в одном направлении, потом в другом. Ему очень хотелось увидеть машину своего отца, но ее нигде не было.
   Зато к нему медленно приближался новый красный автомобиль.
   Мальчика охватила паника. Он судорожно огляделся, ища укрытия. Но фасад кинотеатра, был, как назло, абсолютно плоским, без малейших выступов или ниш, в которые можно втиснуться. Вокруг не нашлось ни одного куста, за которым можно было бы спрятаться.
   Люди, строившие кинотеатр, выкорчевали все деревья и кустарники и залили свободное пространство асфальтом. Он попался. Бежать было некуда.
   Автомобиль въехал на стоянку. Правое стекло со стороны пассажирского сиденья медленно опустилось. На фоне темноты царящей в салоне показалось молочно-бледное лицо почтальона и его ярко-рыжие волосы.
   – Подвезти? – с оттенком непристойной соблазнительности прозвучал ровный голос.
   – За мной папа сейчас приедет, – ответил Билли, пытаясь унять бешеное сердцебиение.
   – Твой отец не приедет, – ответил почтальон. Голос по-прежнему звучал сладко, но на этот раз Билли уловил в нем оттенок угрозы. Пассажирская дверца открылась. – Садись!
   Билли отшатнулся.
   – Твой отец больше никогда не приедет, – хохотнул почтальон. От того, как он произнес «никогда». Билли вздрогнул. – Залезай.
   – Нет!
   – Садись, тебе понравится! – Рука почтальона вытянулась из машины.
   Она тянулась.
   Тянулась и продолжала вытягиваться.
   До тех пор, пока белые пальцы не сомкнулись у Билли на горле.
   Билли закричал и проснулся от своего крика.

9

   Готовить завтрак была очередь Дуга. Он возился с вафельницей, взбивал масло, а Триш тем временем ушла на улицу поливать огород.
   Дуг машинально готовил смесь. От раздавшегося ночью вопля он дернулся, бросил все и помчался наверх, в спальню к сыну. Такой кошмар приснился Билли впервые. Даже после того, как они с Триш успокоили его, объяснили, что это только сон, мальчик оставался бледен, вздрагивал и явно не хотел оставаться один. Странно, но свой кошмар он при этом рассказывать отказался. Дуг настаивал, но Триш пихнула его в бок, как бы говоря, что для выяснения подробностей можно найти более подходящее время.
   Досыпать Билли ушел на диван в гостиную.
   Приготовив тесто для вафель. Дуг вышел в холл и выглянул в окно. Вчера вечером, перед приездом Ховарда, он отнес в почтовый ящик письмо. Большое подробное письмо Дону Дженнингсу, где рассказал обо всех перипетиях своей жизни за прошедшие десять лет. Красный флажок на почтовом ящике был опущен. Дуг посмотрел на часы. Шесть тридцать три. Каждый день почтальон появлялся все раньше и раньше. Даже в субботу. Хотя по субботам почта работала по сокращенному графику Дуг вышел на веранду, спустился с крыльца и направился к дороге. Вчерашняя гроза так и не разразилась, прошла мимо Виллиса, даже не удосужившись передать привет, но оставила после себя адскую влажность. Дуг вспотел, не успев дойти до почтового ящика. Металлическая дверца с лязгом упала. На месте его письма лежало другое – тонкий белый конверт с голубыми полосками, адресованный Триш.
   – Мои помидоры!
   Этот вопль был слышен, наверное, за милю.
   Дуг поспешил к ней на помощь. Жена стояла посреди огорода со шлангом в руках.
   – Копьеносцы опять пожрали все мои помидоры! – топнула ногой Триш. – Будь они прокляты!
   Копьеносцы поедали рассаду третье лето подряд. В прошлом году помидоры успели побуреть и почти созрели, когда стадо этих мерзких тварей совершило набег на плантацию Триш. В нынешнем году Дуг смастерил хлипкую ограду, которая могла остановить в лучшем случае цыплят, и она, разумеется, не помогла.
   – А другие посадки?
   – Редиска цела, цуккини еще могут оправиться, огурцы в порядке, травы тоже, а вот кукуруза практически пропала. Проклятие!
   – Что будем делать?
   – После завтрака пересадим, что сможем.
   Вот только поливку закончу.
   – Можно поставить капканы, если хочешь.
   Хоби знает, как это делать.
   – Никаких капканов, – твердо заявила Триш. – И никакой отравы. Ненавижу этих мелких вредителей, но причиной их гибели быть не хочу.
   – Огород твой, – пожал плечами Дуг и направился к крыльцу.
   В доме послышались легкие шаркающие шаги. Войдя в дверь. Дуг замер на месте, шутливо разинув рот и изображая крайнее изумление. Билли ковылял в сторону кухни.
   – Визам не верю! Чудо из чудес!
   – Отстань, – буркнул сын.
   – Неужели ты смог подняться?
   – В туалет хочу.
   – Погоди, – уже серьезно продолжил Дуг.
   Билли остановился.
   – Как ты себя чувствуешь?
   Мальчик некоторое время смотрел на него непонимающим взглядом, потом, явно вспомнив свой ночной кошмар, устало кивнул и скрылся в ванной комнате.
   Дуг положил конверт на кофейный столик рядом с диваном и открыл холодильник. Он достал масло и джем, потом из стенного шкафа – мед и ореховую пасту. Все это он разместил на кухонном столе рядом с тремя тарелками. Посуда, оставшаяся после вчерашнего ужина, по-прежнему лежала в раковине, но Дуг резонно решил, что все можно будет помыть после завтрака. Далее он взял уже горячую вафельницу, положил в нее ломтик масла и плотно закрыл.
   Вафельница тихо зашипела, испуская знакомый густой аромат.
   В туалете зашумела вода, затем хлопнула дверь. Билли прямиком направился в холл, где моментально включил телевизор.
   – Телевизор с утра пораньше, да еще в субботу! – возмутился Дуг. – Какие глупости!
   Билли откровенно проигнорировал замечание и поудобнее устроился на диване, уткнувшись в какой-то мультик.
   Дуг доставал первую порцию вафель, когда вернулась сердитая Триш.
   – Хочешь? – предложил он.
   – Отнеси лучше Билли, – покачала головой жена.
   – А почему бы нам не устроить сегодня пикник? – продолжил Дуг, перекладывая вафли на тарелку. – Днем все равно будет жарища. Можно поехать на Чистый ручей.
   – Неплохая мысль, – откликнулся с дивана Билли.
   Триш посмотрела на сына, потом откинула со лба челку и согласно кивнула.
   – Очень хорошо. Так и сделаем.

* * *

   Они решили пойти пешком через лес. Этот путь был короче, а кроме того, вел к местам, куда обычно не забредали такие же желающие отдохнуть у воды. Триш сделала сандвичи из домашнего хлеба с салями и сыром. Дуг уложил всю провизию в сумку-холодильник, которую понес сам.
   Билли и Триш достались складные кресла.
   Справа от тропы ровный пологий склон постепенно становился все круче. Земля и песчаник уступали место темным гранитным глыбам. Менялась и растительность. Сосны и толокнянка постепенно уступали место осинам и акации. По скалам тянулись заросли дикой малины вперемежку с папоротниками, хвощами и ядоносным сумахом. Тропинка, поросшая по обеим сторонам мелкими красными цветочками, неторопливо спускалась по склону к берегу ручья.
   Ручей они услышали раньше, чем увидели, – низкий непрекращающийся рокот, странно напоминавший раскаты грома. Постепенно за шумом воды стали различимы голоса птиц и гудение насекомых. На этом отрезке берег утопал в зарослях молодых осин, тополей и платанов. Они пробивались между нагромождениями валунов, которые сами по себе напоминали второй поток, бегущий параллельно ручью. Пришлось потратить немало времени, чтобы найти среди этого хаоса относительно ровный участок, причем недалеко от воды.
   Наконец все устроились. Билли моментально запустил лапу в холодильник, выудил банку коки и вместе с ней помчался к ручью. Для ребенка уровень воды был достаточным. Наплескавшись вволю, Билли немножко поплавал по-собачьи между валунами, взметая тучи брызг. Потом это занятие ему надоело, и он побрел вверх по течению.
   – Не уходи далеко! – прокричала вслед Триш.
   – Ладно! – лениво откликнулся мальчишка.
   Дуг развалился в кресле с последним романом Джойс Кэрол Оутс в руках. Он считал Оутс довольно претенциозной и фальшивой личностью, а большинство ее сочинений – скучными и невероятно растянутыми, но как художник она производила на него неотразимое впечатление. Поэтому Дуг проглатывал каждую ее новую книгу – будь то роман или сборник рассказов, – как только она появлялись. Он был настоящим фанатом. – «Странно все как-то получается», – думал Дуг. Хоби, например, в отличие от него был страстным поклонником Клинта Иствуда. Тем не менее Дугу нравилось гораздо больше фильмов с участием Иствуда, чем Хоби.
   Жизнь полна парадоксов.
   Таким же парадоксом был новый почтальон.
   Дуг терпеть не мог этого человека, но, как уже рассказывал Ховарду, именно он принес такое количество добрых известий, какое они никогда в жизни не получали. Да, разумеется, почтальон не имеет никакого отношения к содержанию почтовых отправлений. Если посыльного нельзя обвинять в содержании послания, то и поздравлять его не за что, тем не менее очень трудно не связывать одно с другим.
   Дуг покосился на Тритию, которая мирно любовалась каменистым речным пейзажем. Его удивляло, что жена не испытывает никакой неприязни к новому почтальону, что она не обращает внимания на явную неестественность, сквозящую в его внешности. Обычно Триш гораздо чувствительнее к вещам подобного рода.
   Она моментально подмечает любые странности и тут же выносит свое суждение, основываясь исключительно на интуиции, которая, как правило, ее не подводит. Непонятно, что случилось на этот раз?
   Дуг раскрыл книгу, лежащую на коленях. Почему он постоянно думает о почтальоне? Эти навязчивые мысли его уже беспокоили. Надо заставить себя переключиться. Прекратить взвинчивать себя и найти какое-нибудь другое занятие. Например, заняться своим сараем.
   Но Ховарду почтальон тоже не нравился.
   Это еще ничего не значит. Два отрицательных мнения об одном человеке не дают основания полагать, что данный человек несет в себе зло.
   Зло.
   Зло.
   Вот именно. Дуг едва не произнес это слово вслух. Со дня похорон, когда он впервые увидел нового почтальона, это слово постоянно крутилось на задворках его сознания. Такое простенькое, примитивное... Тем не менее оно наиболее точно описывало таинственную ауру окружающую Джона Смита.
   Этот человек был персонификацией зла.
   – О чем задумался? – окликнула мужа Триш.
   – Ни о чем, – солгал Дуг и уткнулся в книгу.
   – И все-таки? – не унималась Триш.
   – Перестань, пожалуйста. – Дуг чувствовал, что жена смотрит на него, но решил не обращать внимания. Напротив, он сосредоточился на словах, на значении слов, на смысле, который стоит за этим значением, – короче, попытался забыться над текстом. К счастью, ему это удалось. Как в детстве ребенок, притворяясь перед родителями, что спит, незаметно для себя засыпает, так и он увлекся чтением, делая вид, что читает.
   Минут через десять – пятнадцать послышался голос Билли – сначала едва различимый за плеском воды, потом более отчетливый. Дуг поднял голову.
   – Папа! – Билли торопливо шлепал посередине ручья, взметая фонтаны брызг. Он был мокрый с ног до головы – вода капала с разметавшейся челки, с голых пальцев, сжимающих мокрые конверты. Его глаза блестели от возбуждения, словно он только что наткнулся на золотую жилу или обнаружил закопанные несметные сокровища. – Папа!
   Дуг запомнил страницу, которую читал, и захлопнул книгу.
   – В чем дело?
   – Иди сюда! Ты должен это увидеть!
   Дуг бросил на Триш вопросительный взгляд.
   – Вставай-вставай, займись хоть немного ребенком! Забыл, о чем мы с тобой говорили? И вообще прекрасная погода. Не обязательно сидеть весь день, уткнувшись носом в книжку.
   – Так вот у кого он учится! – патетически воскликнул Дуг, поднимая указательный палец. – Вот он, воинствующий антиинтеллектуализм, который грозит захлестнуть всю страну!
   – Зануда.
   – Прекрасно. Но если Билли пойдет работать на бензоколонку – ты будешь виновата. Бог свидетель, я делал все что мог. – Дуг положил на закрытую книжку бумажник и направился к сыну. Мелкие коричневые кузнечики испуганно разлетались из-под ног при каждом его шаге.
   – Ну, в чем дело? И что это за конверты?
   – Пойдем, и увидишь сам!
   – Где это?
   – Немного вверх по течению.
   – Я же промокну!
   – Не будь, как маленький, – рассмеялся Билли. – Пошли!
   Дуг осторожно пощупал воду ногой. Пожалуй, немного холодновата.
   – Загадочное дело! – с таинственным видом сообщил ему Билли, помахивая конвертом. – Там, где я это нашел, еще много такого!
   Дуг вошел в ручей. Вода и вправду была холодной, но в самых глубоких местах доходила только до середины бедра. Билли двинулся вперед, и ему ничего не оставалось делать, как следовать за сыном.
   Они миновали один поворот, затем – другой. Скалы вокруг становились круче, ручей глубже, а камни на дне – все более и более скользкими. В прозрачной воде на некоторых из них можно было различить маленькие черные пятнышки. Пиявки.
   – Не думал, что ты заберешься так далеко, – проговорил Дуг. – Мне это не нравится. Здесь слишком опасно.
   – Да все в порядке!
   Дуг чуть не поскользнулся и ухватился за верхушку камня. Билли шел уверенно и спокойно.
   – Ты бы сообщал кому-нибудь, если уходишь из поля зрения. Можешь ведь упасть, разбить голову, а мы и не узнаем.
   Билли подошел к очередной излучине.
   – Вот это место.
   Дуг догнал его, посмотрел в указанном направлении и замер.
   Оба берега ручья были буквально засыпаны конвертами. Белыми, коричневыми, желтоватыми, бежевыми. Сотнями конвертов. Они как прямоугольнички снега или грибы причудливых геометрических форм, покрывали землю, лежали на кустах, виднелись в расщелинах между камней. Большинство из них были сырыми, с потеками и пятнами грязи. Некоторые зацепились за ветки близстоящих деревьев.
   – Странное дело, да? – взволнованно повторил Билли и тряхнул ветку. Сверху посыпались письма. Дуг поднял несколько конвертов.
   Счета. Он моментально узнал их по обратному адресу и целлофановым окошечкам, в которые виднелись отпечатанные на компьютере фамилии, номер дома, название улицы, город, штат и почтовый код получателей. Он огляделся.
   Большинство конвертов имели стандартную квадратную форму. В таких обычно отправляют счета, подлежащие срочной оплате, и прочие неприятные известия.
   Дуг стоял, в оцепенении переводя взгляд с дерева на дерево, ветки которых словно поросли белыми бумажными листьями.
   Почтальон выбрасывал почту в ручей.
   Но Дуг словно боялся окончательно себе в этом признаться. Зачем почтальону понадобилось поступать таким образом? В чем смысл?
   Странность этого поступка путала. Чего хотел добиться Джон Смит? Безумие. Если ему просто надо было избавиться от писем, он мог сжечь их или закопать в каком-нибудь более подходящем месте. Дуг огляделся. Отсюда до дороги – больше мили пешком. Никаких подъездных путей нет и быть не может. При этом надо нести с собой почтовые сумки.
   Он посмотрел на Билли. Видимо, на лице его было написано нечто такое, от чего сынишка выронил зажатые в кулаке конверты. В глазах мальчика промелькнул страх.
   Трития удобно устроилась в кресле, закинув голову и подставив лицо солнечным лучам. Она любила, лежа на спине, наблюдать за облаками, за их бесконечными изменениями, находить в их динамичных формах разные фигуры. До чего же выразительные облака в Аризоне! Трития выросла в Южной Калифорнии, на берегу Тихого океана, под райской небесной голубизной.
   В Калифорнии облака вели себя иначе. Их либо не было вовсе, либо они моментально затягивали все небо серым одеялом. И чтобы понаблюдать такую богатую небесную игру, как в Аризоне, приходилось ловить момент. Сейчас на фоне ярко-синего неба клубились облака ослепительной белизны. Триш даже казалось, что они искусственные.
   – Триш!
   Неожиданно серьезный голос мужа заставил ее резко выпрямиться. В первую очередь она подумала, что Билли упал и сломал себе руку или ногу, но они возвращались оба – целые и невредимые. Впрочем, Билли казался не таким возбужденным, как раньше. Выглядел он немного... испуганным.
   – Что случилось?
   – Пойдем, ты сама должна посмотреть, – проговорил Дуг, выходя на берег.
   – Это обязательно? – кокетливо переспросила она, вставая и поправляя торты. Но получив в ответ слабое подобие улыбки, сразу посерьезнела. – В чем же дело?
   – Так, ерунда. Впрочем, не совсем ерунда, но ничего серьезного.
   – Да что такое?
   – Я должен тебе это показать. Пойдем.
   Полная недобрых предчувствий, Триш спустилась к воде и крепко взяла мужа за руку.
   Втроем они двинулись вверх по ручью – мимо скользких камней, навстречу бурлящим потокам, вдоль береговых излучин. Русло сузилось, и им приходилось постоянно отводить ветки, норовящие хлестнуть по лицу.
   – Надеюсь, я не сошел с ума, – проговорил Дуг, подходя к очередному повороту. Но прежде чем Триш успела спросить, что кроется за этим таинственным высказыванием, она увидела, ради чего они притащили ее сюда, – сотни конвертов, усеивающих землю, кусты и деревья. У Триш сжалось сердце. Это было похоже на сказочную страну, словно ручей заколдовал какой-то добрый или злой волшебник. Она застыла столбом посреди ручья. Вода журчала, обтекая коленки. Картина была настолько нереальной, настолько странной, что она даже не знала, что и подумать. Она взглянула на мужа и поняла, что он тоже чувствует страх. Ощущение это радости не вызвало, но принесло некоторое облегчение – она не одна такая. Все стояли, держась за руки.
   По выражению лица Билли было ясно, мальчик тоже понимает: здесь что-то не так.
   – Подъехать сюда нельзя, – заговорил Дуг. – Ему пришлось идти пешком и таскать с собой неизвестно сколько мешков с почтой. Думаю, он вытряхивал их вон оттуда, – он показал рукой на одну из скал. – Это единственное объяснение, почему конверты так разлетелись и почему повисли на ветках.
   – Но зачем? – недоуменно спросила Триш.
   – Не знаю, – покачал головой Дуг.
   Легкий ветерок пробежал по макушкам деревьев. Ветки качнулись, роняя на землю разноцветные конверты. Все трое молча и неподвижно следили за тем, как письма кружились и падали к их ногам.

10

   Вернувшись домой с пикника, Дуг попробовал позвонить Ховарду, но почтмейстера не было ни дома, ни на службе. Или он просто не подходил к телефону. Дуг подождал пятнадцать звонков, прежде чем положить трубку.
   – Как только Ховард узнает, он немедленно уволит этого парня, – проговорил он, обращаясь к Триш. – Мешать работе почты – государственное преступление. Его посадят в тюрьму Дуг очень на это надеялся.
   Несколько конвертов из тех, что валялись около ручья, они взяли с собой. Они попытались найти собственную корреспонденцию, но среди такого количества писем сделать это было практически невозможно. В результате Дуг подобрал счета, адресованные хотя бы знакомым людям. Конверты остались лежать в машине. Он планировал предъявить их Ховарду в качестве вещественного доказательства.
   Всю вторую половину дня Дуг пытался дозвониться почтмейстеру. В промежутках пытался читать, слушать радио, даже приступил к постройке сарая, но из-за перевозбуждения не мог толком ни на чем сосредоточиться.
   На ужин Триш приготовила спагетти. Билли поворчал, потому что макароны были домашнего изготовления, с травами и овощами с собственного огорода, тем не менее быстро умял свою порцию, после чего пробурчал:
   – В следующий раз лучше приготовь рагу, как все нормальные люди.
   – Это гораздо лучше, чем то, что можно купить в магазине, – заметил отец.
   – И гораздо полезнее для здоровья, – добавила мать.
   Билли скорчил гримасу.
   После ужина Дуг опять собрался позвонить Ховарду, но, сняв трубку, обнаружил, что телефон молчит. Он потряс его, постучал по рычажкам, но без толку.
   – Что-то у нас с телефоном, – сообщил он. – Кто последний звонил?
   – Ты сам и звонил, – напомнила Триш, вытирая со стола.
   – Пойду попробую из спальни. – Но трубка в спальне тоже была мертва. Ударив ею по ночному столику. Дуг снова поднес ее к уху – ничего не изменилось. Чертыхнувшись, он бросил ее на рычаг. «Завтра по дороге на почту придется заехать еще и на телефонную станцию», – подумал он, уставившись на беленький аппарат. Дуг терпеть не мог общаться с телефонистами. Каждый раз, когда он заезжал к ним, он обнаруживал человек пять слоняющихся без дела ремонтников, заигрывающих с приемщицей. Но как только он просил кого-нибудь из них подъехать и устранить неисправность, оказывалось, что надо ждать как минимум два-три дня, независимо от того, насколько серьезной могла быть проблема.
   – Ну как? – спросила Триш, когда он вернулся в гостиную.
   – Никак.