Страница:
В Оренсе девушка, чьи еще не прозревшие груди ждут, когда сорванное
яблоко наполнит их скользящим гулом, поет:
Ora, ora, nino, ora; Тише, тише, ребенок, тише;
iquien vos hai de dar кто тебе даст
la teta грудь,
si tu pai va no monte если твой отец пошел в горы,
у tua mai na lefia seca? а твоя мать за хворостом?
Женщины Бургоса поют:
Echate, nino, al ron ron, Спи, дитятко,
que tu padre esta al carbon твой отец ушел за углем,
у tu madre a la manteca а твоя мать за маслом,
no te puede dar la teta. не может дать тебе грудь.
Две последние колыбельные имеют много общего. Почтенная древность обеих
достаточно очевидна. И та и другая написаны в тетрахорде, в пределах
которого они развертывают свою мелодическую схему. По простоте и чистоте
музыкального рисунка им нет равных ни в одном песеннике.
Под особенно печальную песню усыпляют своих детей цыганки Севильи. Но,
по-моему, она не исконно севильская. Среди моих примеров это единственный,
где чувствуется влияние мелодики горного севера и где нет той неподкупной
мелодической самобытности, которая отличает каждую сложившуюся провинцию.
Это северное влияние, идущее через Гранаду, мы постоянно видим во всей
цыганской музыке. Один из моих друзей, очень скрупулезный музыкант, записал
эту песню в Севилье, но она кажется родным детищем долин Сьерра-Невады. Ее
рисунок поразительно напоминает одну песню, которую можно часто слышать в
Сантандере, на севере Испании:
Por aquella vereda По этой тропинке
no pasa nadie, никто не проходит,
que murio la zagala, потому что умерла пастушка,
la flor del valle, цветок долины,
la flor del valle, цветок долины,
si... etc. да... и т. д.
Она из тех грустных колыбельных, в которых ребенка, хотя и с величайшей
нежностью к нему, оставляют в одиночестве. Слова такие:
Este galapaguito У этой черепашки
no tiene madre, нет матери,
lo pario una gitana, ее родила цыганка,
lo echo a la calle. выбросила ее на улицу.
Нет никакого сомнения в северном, лучше сказать, гранадском строе
песни, - с мелодиями Гранады я знаком, так как собирал их; в них, как в
пейзаже этой провинции сплетены снег с фонтаном и папоротник с апельсином.
Но для того, чтобы с уверенностью утверждать что-то в этой области, надо
продвигаться с крайней осторожностью. Несколько лет назад Мануэль де Фалья
утверждал, что песня качелей, которая поется в предгорьях Сьерра-Невады, по
происхождению, несомненно, астурийская. Несколько записей, которые мы ему
показали, укрепили его в этом мнении. Но однажды ему самому довелось ее
услышать, ив ходе записи и изучения он заметил, что это песня с древним
ритмом, который называется эпитритом, и ничего общего не имеет с ладами и
размерами, типичными для Астурии. Астурийской ее делала запись, которая
искажала ритмический рисунок. Несомненно, в Гранаде есть масса песен
галисийского и астурийского строя, так как жители этих двух районов в свое
время начали колонизацию Альпухарры; но существуют и бесчисленные другие
влияния, определить которые трудно из-за плотно облегающей все маски -
областного характера, который настолько запутывает и затемняет подступы к
кодам, что расшифровка их удается лишь таким виртуозным специалистам, как де
Фалья, который к тому же обладает еще и первоклассной музыкальной интуицией.
В испанской музыкальной фольклористике, за несколькими счастливыми
исключениями, царит вообще полнейшая неразбериха в деле записи мелодий.
Многое из публикуемого можно прямо считать еще просто не записанным. Нет
ничего более хрупкого, чем ритм, основа всякой мелодии, и ничего более
сложного, чем голос простолюдина, выпевающего в этих мелодиях третьи части
тона и даже четверти тона, которые просто нельзя записать на обычном нотном
стане. Давно пришло время заменить наши несовершенные песенники собраниями
граммофонных записей, польза которых для исследователя и для музыканта
неоценима.
Все основные черты колыбельной о черепашке, но уже с большей сухостью и
с мелодией, в которой больше суровости и патетики, повторяются в песне,
поющейся в Мороне-де-ла-Фронтера, и еще в одной, записанной знаменитым
Педрелем в Усане.
В Б_е_харе поется неистовая, характернейшая для Кастилии колыбельная -
песня, которая звенит, как золотая монета, если мы швырнем ее о камни
мостовой:
Duermete, nino pequeno, Спи, малый ребенок,
duerme, que te velo yo; спи, я сижу с тобой;
Dios te do mucha ventura дай тебе бог много счастья
neste mundo enganador. в этом обманчивом мире.
Morena de las morenas, Прекрасная из прекрасных,
la Virgen del Castanar; святая дева Кастаньярская,
en la hora de la muerte в час смерти
ella nos amparara. она за нас заступится.
Вот какая "припевка", в которой мать жалуется ребенку на мужа, поется в
Астурии. Муж приходит глухой дождливой астурийской ночью, грохая дверью, в
пьяной компании. Женщина укачивает ребенка, в ее ногах рана, рана, которая
окрашивает кровью жесткие корабельные канаты.
Todos los trabayos son Все работы -
para las pobres muyeres, для бедных женщин,
aguardando por las noches которые ожидают вечерами,
que los maridos vinieren. когда придут мужья.
Unos venien borrachos, Одни приходят пьяные,
otros venien alegres; другие приходят веселые;
otros decien: "Muchachos, третьи говорят: "Парни,
vamos matar las muyeres". давайте убьем женщин".
Ellos piden de cenar, Они просят обедать,
ellas que darles no tienen. у женщин нечего им дать.
"!Que ficiste los dos riales? "Куда ты дела те два реала?
Muyer, jque gobierno tienes!" Женщина, какая ты
хозяйка!"
Трудно найти во всей Испании колыбельную, в которой было бы больше
горечи и грубой чувственности.
Нам, однако, предстоит рассмотреть еще одну, поистине необыкновенную
разновидность колыбельной песни. Такая существует в Астурии, Саламанке,
Бургосе и Леоне. Этот вид не ограничен определенным районом, он
прослеживается по всему северу и центру Иберийского полуострова. Я говорю о
колыбельной неверной жены, которая, убаюкивая ребенка, уславливается с
любовником.
Сочетание иронии и таинственности в ней неизменно поражает слушающего.
Мать пугает ребенка человеком, который стоит за дверью, но не должен
входить. Отец дома и не допустит этого. В астурийском варианте поется:
El que esta en la puerta Тот, кто стоит в дверях,
que non entre agora, пусть сейчас не входит,
que esta el padre en casa потому что в доме отец
del nenu que llora. ребенка, который плачет.
Еа, mi nenin, agora non, A-a, мой сыночек, не сейчас,
еа, mi nenin, que esta a-a, мой сыночек, дома
el papon. папка.
El que esta en la puerta Тот, кто стоит в дверях,
que vuelva manana, пусть придет завтра,
que el padre del nenu когда отец ребенка
esta en la montana. на винограднике.
Еа, mi nenin, agora non, A-a, мой сыночек,
не сейчас,
еа, mi nenin, que esta a-a, мой сыночек, дома
el papon. папка.
Более лирична, менее откровенна песня неверной жены, которая поется в
Альба-де-Тормес:
Palomita blanca Белая голубка,
que andas a deshora что летаешь не вовремя,
el padre esta en casa дома отец
del nino que llora. ребенка, который плачет,
Palomita negra Черная голубка
de los vuelos blancos, с белыми крыльями,
esta el padre en casa дома отец
del nino que canta. ребенка, который поет.
Вариант, поющийся в Бургосе, в Салас-де-лос-Инфантес, всего
откровеннее:
Que majo que eres, Какой ты молодчик,
que mal que lo entiendes, и как же ты не понимаешь,
que esta el padre en casa что отец дома
у el nino no duerme, и ребенок не спит.
Al mu, mu, al mu, mu Баю-бай, баю-бай,
del alma, душенька,
jque te vayas tu! уходи!
Эти песни поет красивая женщина. Богиня Флора с бессонной грудью,
готовой к укусу змеи. Жаждущая плодов и очищения тоски. Это единственная
колыбельная, в которой ребенок не имеет ровно никакого значения. Он предлог
.и ничего больше. Однако я не хочу сказать, что все женщины, которые поют
эту песню, - неверные жены, хотя они и вступают, сами не отдавая себе в том
отчета, в атмосферу прелюбодеяния. Ведь в конце концов таинственный мужчина,
который стоит у порога и не должен входить, - это тот незнакомец с лицом,
скрытым под большим сомбреро, о котором мечтает каждая настоящая и
несвязанная женщина.
Я постарался показать вам песни различных видов, каждая из которых, за
исключением севильской, с мелодической точки зрения соответствует одной из
характерных областных моделей. Песни, не поддавшиеся влияниям, оседлые
мелодии, для которых перемена места невозможна. Странствуют песни, чувство
которых пребывает в спокойном равновесии, в характере которых есть что-то
всеобщее. Это безродные песни, оторвавшиеся от почвы, для них нипочем
сменить математическую одежду ритма, они допускают смещение акцентов,
нейтральны к лирическому настрою. Каждая область имеет стойкое мелодическое
ядро и целое воинство таких песен-паломников, которые разбредаются повсюду и
рано или поздно гибнут, растворившись на последнем пределе своего влияния.
Есть отряд астурийских и галисийских песен, которые спускаются,
бархатно-зеленые и влажные, в Кастилию, берут там ритмическую структуру и
достигают Андалузии, где приобретают андалузский строй и образуют редкостный
песенный мир горной Гранады.
Цыганская сигирийя, чистейшее выражение андалузской лирики канте хондо,
не может выйти из Хереса или Кордовы, и наоборот, болеро, с его нейтральной
мелодией, танцуют в Кастилии и даже в Астурии. Есть настоящий болеро в
Льянесе, он записан Тернером.
Галисийские алала днем и ночью стучатся у ворот Сарагосы, но не могут
проникнуть в нее, и наоборот, многие черточки галисийской муньейры проходят
по мелодиям некоторых ритуальных танцев и напевов южных цыган. Севильяна,
которую гранадские арабы в нетронутом виде донесли до Туниса, претерпевает
полнейшее изменение ритма и характера, достигнув Ла-Манчи, и уже не может
перейти за Гвадарраму.
В тех самых колыбельных, о которых я вам рассказываю, андалузское
влияние распространяется морскими путями, не достигая севера Испании, как и
в других видах пения. Андалузский строй колыбельных песен захватывает южный
Левант, вплоть до какого-нибудь ву-вей-ву Балеарских островов, и через Кадис
проникает до Канарских островов, в восхитительных аррорб которых ясно слышны
андалузские мотивы.
Можно было бы начертить музыкальную карту Испании. Отмечая на ней
взаимовлияние провинций, обращение кровей и соков, мы увидели бы, как оно
чередуется в систолах и диастолах времен года. Мы ясно увидели бы
объединяющий все провинции страны остов, остов, парящий над дождем, чтобы с
обнаженной чувствительностью улитки сжаться при малейшем нашествии из иного
мира, а потом, когда минет опасность, вновь источать древнейшую и подлинную
сущность Испании.
Примечания
Влюбленный в устное народное творчество, Гарсиа Лорка смолоду
записывал, собирал, извлекал из специальных сборников и исполнял народные
песни - не только Андалузии, но и других областей Испании. Своего рода
итогом этой работы стала лекция "Колыбельные песни", с которой поэт выступил
в декабре 1928 г. в Мадриде. Эту лекцию он затем повторял неоднократно, в
частности - в Нью-Йорке при участии певицы и танцовщицы Энкарнасьон Лопес -
"Архентиииты". Текст ее был впервые опубликован в Собрании сочинений Гарсиа
Лорки, т. 7 (Буэнос-Айрес, 1942).
Стр. 456. Родриго Каро (1573-1647) - испанский филолог и поэт.
Стр. 457. Альфахор - андалузское пирожное на меду.
Стр. 463. ...шесть вариантов... колыбельной... - Текст одного из
вариантов этой колыбельной использован Гарсиа Лоркой в трагедии "Кровавая
свадьба".
Стр. 469. Педрель Фелипе (1841-1922) - испанский композитор и
музыковед. См. также лекцию о канте хондо.
Стр. 473. Ву-вей-ву, арроро - местные названия колыбельных песен.
Примечания Л. Осиповата
яблоко наполнит их скользящим гулом, поет:
Ora, ora, nino, ora; Тише, тише, ребенок, тише;
iquien vos hai de dar кто тебе даст
la teta грудь,
si tu pai va no monte если твой отец пошел в горы,
у tua mai na lefia seca? а твоя мать за хворостом?
Женщины Бургоса поют:
Echate, nino, al ron ron, Спи, дитятко,
que tu padre esta al carbon твой отец ушел за углем,
у tu madre a la manteca а твоя мать за маслом,
no te puede dar la teta. не может дать тебе грудь.
Две последние колыбельные имеют много общего. Почтенная древность обеих
достаточно очевидна. И та и другая написаны в тетрахорде, в пределах
которого они развертывают свою мелодическую схему. По простоте и чистоте
музыкального рисунка им нет равных ни в одном песеннике.
Под особенно печальную песню усыпляют своих детей цыганки Севильи. Но,
по-моему, она не исконно севильская. Среди моих примеров это единственный,
где чувствуется влияние мелодики горного севера и где нет той неподкупной
мелодической самобытности, которая отличает каждую сложившуюся провинцию.
Это северное влияние, идущее через Гранаду, мы постоянно видим во всей
цыганской музыке. Один из моих друзей, очень скрупулезный музыкант, записал
эту песню в Севилье, но она кажется родным детищем долин Сьерра-Невады. Ее
рисунок поразительно напоминает одну песню, которую можно часто слышать в
Сантандере, на севере Испании:
Por aquella vereda По этой тропинке
no pasa nadie, никто не проходит,
que murio la zagala, потому что умерла пастушка,
la flor del valle, цветок долины,
la flor del valle, цветок долины,
si... etc. да... и т. д.
Она из тех грустных колыбельных, в которых ребенка, хотя и с величайшей
нежностью к нему, оставляют в одиночестве. Слова такие:
Este galapaguito У этой черепашки
no tiene madre, нет матери,
lo pario una gitana, ее родила цыганка,
lo echo a la calle. выбросила ее на улицу.
Нет никакого сомнения в северном, лучше сказать, гранадском строе
песни, - с мелодиями Гранады я знаком, так как собирал их; в них, как в
пейзаже этой провинции сплетены снег с фонтаном и папоротник с апельсином.
Но для того, чтобы с уверенностью утверждать что-то в этой области, надо
продвигаться с крайней осторожностью. Несколько лет назад Мануэль де Фалья
утверждал, что песня качелей, которая поется в предгорьях Сьерра-Невады, по
происхождению, несомненно, астурийская. Несколько записей, которые мы ему
показали, укрепили его в этом мнении. Но однажды ему самому довелось ее
услышать, ив ходе записи и изучения он заметил, что это песня с древним
ритмом, который называется эпитритом, и ничего общего не имеет с ладами и
размерами, типичными для Астурии. Астурийской ее делала запись, которая
искажала ритмический рисунок. Несомненно, в Гранаде есть масса песен
галисийского и астурийского строя, так как жители этих двух районов в свое
время начали колонизацию Альпухарры; но существуют и бесчисленные другие
влияния, определить которые трудно из-за плотно облегающей все маски -
областного характера, который настолько запутывает и затемняет подступы к
кодам, что расшифровка их удается лишь таким виртуозным специалистам, как де
Фалья, который к тому же обладает еще и первоклассной музыкальной интуицией.
В испанской музыкальной фольклористике, за несколькими счастливыми
исключениями, царит вообще полнейшая неразбериха в деле записи мелодий.
Многое из публикуемого можно прямо считать еще просто не записанным. Нет
ничего более хрупкого, чем ритм, основа всякой мелодии, и ничего более
сложного, чем голос простолюдина, выпевающего в этих мелодиях третьи части
тона и даже четверти тона, которые просто нельзя записать на обычном нотном
стане. Давно пришло время заменить наши несовершенные песенники собраниями
граммофонных записей, польза которых для исследователя и для музыканта
неоценима.
Все основные черты колыбельной о черепашке, но уже с большей сухостью и
с мелодией, в которой больше суровости и патетики, повторяются в песне,
поющейся в Мороне-де-ла-Фронтера, и еще в одной, записанной знаменитым
Педрелем в Усане.
В Б_е_харе поется неистовая, характернейшая для Кастилии колыбельная -
песня, которая звенит, как золотая монета, если мы швырнем ее о камни
мостовой:
Duermete, nino pequeno, Спи, малый ребенок,
duerme, que te velo yo; спи, я сижу с тобой;
Dios te do mucha ventura дай тебе бог много счастья
neste mundo enganador. в этом обманчивом мире.
Morena de las morenas, Прекрасная из прекрасных,
la Virgen del Castanar; святая дева Кастаньярская,
en la hora de la muerte в час смерти
ella nos amparara. она за нас заступится.
Вот какая "припевка", в которой мать жалуется ребенку на мужа, поется в
Астурии. Муж приходит глухой дождливой астурийской ночью, грохая дверью, в
пьяной компании. Женщина укачивает ребенка, в ее ногах рана, рана, которая
окрашивает кровью жесткие корабельные канаты.
Todos los trabayos son Все работы -
para las pobres muyeres, для бедных женщин,
aguardando por las noches которые ожидают вечерами,
que los maridos vinieren. когда придут мужья.
Unos venien borrachos, Одни приходят пьяные,
otros venien alegres; другие приходят веселые;
otros decien: "Muchachos, третьи говорят: "Парни,
vamos matar las muyeres". давайте убьем женщин".
Ellos piden de cenar, Они просят обедать,
ellas que darles no tienen. у женщин нечего им дать.
"!Que ficiste los dos riales? "Куда ты дела те два реала?
Muyer, jque gobierno tienes!" Женщина, какая ты
хозяйка!"
Трудно найти во всей Испании колыбельную, в которой было бы больше
горечи и грубой чувственности.
Нам, однако, предстоит рассмотреть еще одну, поистине необыкновенную
разновидность колыбельной песни. Такая существует в Астурии, Саламанке,
Бургосе и Леоне. Этот вид не ограничен определенным районом, он
прослеживается по всему северу и центру Иберийского полуострова. Я говорю о
колыбельной неверной жены, которая, убаюкивая ребенка, уславливается с
любовником.
Сочетание иронии и таинственности в ней неизменно поражает слушающего.
Мать пугает ребенка человеком, который стоит за дверью, но не должен
входить. Отец дома и не допустит этого. В астурийском варианте поется:
El que esta en la puerta Тот, кто стоит в дверях,
que non entre agora, пусть сейчас не входит,
que esta el padre en casa потому что в доме отец
del nenu que llora. ребенка, который плачет.
Еа, mi nenin, agora non, A-a, мой сыночек, не сейчас,
еа, mi nenin, que esta a-a, мой сыночек, дома
el papon. папка.
El que esta en la puerta Тот, кто стоит в дверях,
que vuelva manana, пусть придет завтра,
que el padre del nenu когда отец ребенка
esta en la montana. на винограднике.
Еа, mi nenin, agora non, A-a, мой сыночек,
не сейчас,
еа, mi nenin, que esta a-a, мой сыночек, дома
el papon. папка.
Более лирична, менее откровенна песня неверной жены, которая поется в
Альба-де-Тормес:
Palomita blanca Белая голубка,
que andas a deshora что летаешь не вовремя,
el padre esta en casa дома отец
del nino que llora. ребенка, который плачет,
Palomita negra Черная голубка
de los vuelos blancos, с белыми крыльями,
esta el padre en casa дома отец
del nino que canta. ребенка, который поет.
Вариант, поющийся в Бургосе, в Салас-де-лос-Инфантес, всего
откровеннее:
Que majo que eres, Какой ты молодчик,
que mal que lo entiendes, и как же ты не понимаешь,
que esta el padre en casa что отец дома
у el nino no duerme, и ребенок не спит.
Al mu, mu, al mu, mu Баю-бай, баю-бай,
del alma, душенька,
jque te vayas tu! уходи!
Эти песни поет красивая женщина. Богиня Флора с бессонной грудью,
готовой к укусу змеи. Жаждущая плодов и очищения тоски. Это единственная
колыбельная, в которой ребенок не имеет ровно никакого значения. Он предлог
.и ничего больше. Однако я не хочу сказать, что все женщины, которые поют
эту песню, - неверные жены, хотя они и вступают, сами не отдавая себе в том
отчета, в атмосферу прелюбодеяния. Ведь в конце концов таинственный мужчина,
который стоит у порога и не должен входить, - это тот незнакомец с лицом,
скрытым под большим сомбреро, о котором мечтает каждая настоящая и
несвязанная женщина.
Я постарался показать вам песни различных видов, каждая из которых, за
исключением севильской, с мелодической точки зрения соответствует одной из
характерных областных моделей. Песни, не поддавшиеся влияниям, оседлые
мелодии, для которых перемена места невозможна. Странствуют песни, чувство
которых пребывает в спокойном равновесии, в характере которых есть что-то
всеобщее. Это безродные песни, оторвавшиеся от почвы, для них нипочем
сменить математическую одежду ритма, они допускают смещение акцентов,
нейтральны к лирическому настрою. Каждая область имеет стойкое мелодическое
ядро и целое воинство таких песен-паломников, которые разбредаются повсюду и
рано или поздно гибнут, растворившись на последнем пределе своего влияния.
Есть отряд астурийских и галисийских песен, которые спускаются,
бархатно-зеленые и влажные, в Кастилию, берут там ритмическую структуру и
достигают Андалузии, где приобретают андалузский строй и образуют редкостный
песенный мир горной Гранады.
Цыганская сигирийя, чистейшее выражение андалузской лирики канте хондо,
не может выйти из Хереса или Кордовы, и наоборот, болеро, с его нейтральной
мелодией, танцуют в Кастилии и даже в Астурии. Есть настоящий болеро в
Льянесе, он записан Тернером.
Галисийские алала днем и ночью стучатся у ворот Сарагосы, но не могут
проникнуть в нее, и наоборот, многие черточки галисийской муньейры проходят
по мелодиям некоторых ритуальных танцев и напевов южных цыган. Севильяна,
которую гранадские арабы в нетронутом виде донесли до Туниса, претерпевает
полнейшее изменение ритма и характера, достигнув Ла-Манчи, и уже не может
перейти за Гвадарраму.
В тех самых колыбельных, о которых я вам рассказываю, андалузское
влияние распространяется морскими путями, не достигая севера Испании, как и
в других видах пения. Андалузский строй колыбельных песен захватывает южный
Левант, вплоть до какого-нибудь ву-вей-ву Балеарских островов, и через Кадис
проникает до Канарских островов, в восхитительных аррорб которых ясно слышны
андалузские мотивы.
Можно было бы начертить музыкальную карту Испании. Отмечая на ней
взаимовлияние провинций, обращение кровей и соков, мы увидели бы, как оно
чередуется в систолах и диастолах времен года. Мы ясно увидели бы
объединяющий все провинции страны остов, остов, парящий над дождем, чтобы с
обнаженной чувствительностью улитки сжаться при малейшем нашествии из иного
мира, а потом, когда минет опасность, вновь источать древнейшую и подлинную
сущность Испании.
Примечания
Влюбленный в устное народное творчество, Гарсиа Лорка смолоду
записывал, собирал, извлекал из специальных сборников и исполнял народные
песни - не только Андалузии, но и других областей Испании. Своего рода
итогом этой работы стала лекция "Колыбельные песни", с которой поэт выступил
в декабре 1928 г. в Мадриде. Эту лекцию он затем повторял неоднократно, в
частности - в Нью-Йорке при участии певицы и танцовщицы Энкарнасьон Лопес -
"Архентиииты". Текст ее был впервые опубликован в Собрании сочинений Гарсиа
Лорки, т. 7 (Буэнос-Айрес, 1942).
Стр. 456. Родриго Каро (1573-1647) - испанский филолог и поэт.
Стр. 457. Альфахор - андалузское пирожное на меду.
Стр. 463. ...шесть вариантов... колыбельной... - Текст одного из
вариантов этой колыбельной использован Гарсиа Лоркой в трагедии "Кровавая
свадьба".
Стр. 469. Педрель Фелипе (1841-1922) - испанский композитор и
музыковед. См. также лекцию о канте хондо.
Стр. 473. Ву-вей-ву, арроро - местные названия колыбельных песен.
Примечания Л. Осиповата