– За этой гражданкой вы вели слежку и собрали компрометирующий материал? – продолжал Глеб Михайлович.
Валентин вальяжно развернулся в сторону Алисы, встретился с ней глазами, и, как ни странно, в его наглой внешности произошли кардинальные изменения. Он побледнел, потерял разом всю свою уверенность и вальяжность. Его красивые глаза расширились, и взгляд словно поглупел.
– Валентин Михайлович, вы подтверждаете, что все собранные вами материалы являются подлинными?
«Частный детектив» пребывал в шоковом состоянии.
– Валентин Михайлович?!
– А? Да… все правда…
– Алиса Александровна, вы хотите что-то опротестовать, проверить лицензию у Валентина Михайловича? – спросил судья у Алисы, которой стало казаться, что она действительно попала в королевство кривых зеркал, которые все как одно уродуют ее и смеются над ней.
– Нет, я не буду ничего опротестовывать и проверять. Я признаюсь во всех смертных грехах, я хочу, чтобы поскорее закончился этот фарс, – ответила она, громко и четко добавив: – Все эти мужчины с фотографий – мои любовники, я виновата, что изменяла мужу, и не считаю возможным продолжать нашу совместную жизнь.
– Вы понимаете, что лишаетесь половины нажитого имущества? Вы изменяли мужу и по вашему соглашению остаетесь ни с чем.
– Да, я понимаю. – Алиса глазами могла бы просверлить дырку в бледной щеке Валентина, но он стоял, отвернувшись и ни на что не реагируя, словно каменное изваяние.
Судья еще что-то говорил, ссылался на какие-то статьи в российском законодательстве. В конечном итоге их развели, дочка осталась с Алисой, а все материальные ценности – с бывшим мужем. Она вышла из здания суда будто оплеванная, словно эпизод с обыскивающим ее охранником продолжался. Радовало ее только одно, что все закончилось. Алиса до конца еще не могла осознать, что же произошло, но то, что была совершена очередная мерзость, она понимала совершенно отчетливо.
– Алиса! – позвал ее голос сзади.
Она обернулась и столкнулась взглядом с Валентином Михайловичем. Неожиданно для себя Алиса подошла к нему и, улыбаясь, сказала:
– Какая неприятная встреча! Что вам сейчас от меня надо, частный сыщик? Продолжаете собирать компромат? Не стоит, право слово! По-моему, у вас хорошо получилось, браво! Сколько вам заплатили?
– Мне никто не платил, я сделал это по доброй воле.
– А вы, значит, санитар леса, женоненавистник? – рассмеялась Алиса, обнажая ровные белые зубы.
Валентин почему-то не разделял ее веселья, он выглядел несколько растерянно и озабоченно.
– Почему ты не сказала, что я не частный детектив? Ты же знала, кто я.
– Я знаю теперь, что вы большой негодяй, а другие подробности меня не касаются, – ответила Алиса и пошла.
– Постой! – закричал Валентин и схватил ее за локоть. – Я не пущу тебя, пока ты не прояснишь мне некоторые вопросы. Я почему-то чувствую себя не очень уверенно, мне кажется, что я сделал что-то не так…
– Вы по уши в дерьме, Валентин Михайлович, если вас интересует ваше нынешнее положение. А теперь отпустите мою руку. Я жалею, что расплескала кофе на стол, а не выплеснула вам его в лицо! – Алиса вывернулась из его крепкой хватки, уничтожающе посмотрела на него и удалилась. Со стороны эта сцена выглядела весьма комично. Ее маленькая, хрупкая фигура против его высокой, широкоплечей.
Валентин остался стоять на тротуаре, пока к нему не подошел Евгений и не хлопнул его по спине.
– Спасибо, друг! Мы раздавили эту стерву!
– На корыстную женщину, которую лишили большого денежного куша, она не похожа. Алиса ушла, вполне довольная собой. А что она получила? – спросил Валентин, внимательно глядя на Женю, и сам же ответил: – Она только что избавилась от тебя и очень рада этому.
– О чем ты говоришь, друг?! Ты ее совсем не знаешь!
– Я успел познакомиться с ней чисто случайно до суда.
Евгений сделал удивленное лицо.
– Ну и как она тебе?
– Она не показалась мне той особой, про которую рассказывал ты.
– О-ля-ля! Она – хорошая актриса, может произвести впечатление порядочной женщины. Меня она водила за нос больше десяти лет!
– Я не уверен, что поступил правильно.
Евгений рассмеялся в ответ, он был счастлив, что все деньги остались при нем, что его гениальный план сработал.
– А где будет жить твоя жена? – спросил Валентин.
– Не знаю, – пожал плечами Евгений, платком вытирая вспотевший лоб.
– Тебя ее судьба совсем не трогает? – удивился Валентин. – С ней же осталась девочка, которую ты принял как дочь?
– Не будь сентиментальным, Валя, – еще раз хлопнул его по спине Евгений, – а если тебе так уж понравилась моя бывшая жена, я могу подарить тебе ее фотографии! Правда, хорошенькая?
Он достал из кармана фотографию обнаженной Алисы, ту самую, что он приложил к делу о ее аморальном образе жизни, и нагло рассмеялся.
Валентин рывком схватил его за лацканы пиджака и прошипел, глядя ему в лицо потемневшими глазами:
– Если ты считаешь, что это смешно, то ты – больной человек! Хочу тебе сказать, я пошел на эту авантюру с желанием помочь приятелю против лживой и корыстной особы. Но, на твою беду, я имел неосторожность познакомиться с твоей женой. Теперь я хочу проверить всю информацию, которую ты сообщил мне! И горе тебе, если ты обманул меня, если ты выставил меня подлецом!
Валентин резко отпустил Евгения и, развернувшись, быстро пошел прочь.
– Валя! Валя, постой! – крикнул ему вслед обеспокоенный Евгений, так как знал, что Валентин шутить не будет, но его приятель не остановился.
– Вот черт! – выругался Евгений.
Глава 4
Алиса знала, что деньги в нашей жизни имеют очень большое значение. С одной стороны, они заметно упрощали жизнь, так как их наличие давало многие блага. С другой стороны, возникал вопрос: где их взять в нужном количестве для обеспечения этих самых благ? Алисе деньги требовались на все – сделать ремонт в квартире, чтобы туда можно было привести Вику, дать матери денег на продукты, отправить ребенка на летний отдых. Поэтому она принялась искать их всеми известными ей путями. Для начала она вспомнила о визитке реабилитационного центра для женщин, которую ей оставил следователь, приходивший к ней в больницу. Насколько Алиса помнила, в этом центре женщинам помогали не только морально, но и материально. То есть помогали женщинам раскрыть свои таланты и самореализоваться. Она с трудом завела свою старенькую седьмую модель «Жигулей» и поехала по указанному в визитке адресу. Машина ее напоминала туберкулезного больного на последней стадии болезни. Она кряхтела, стонала, трещала, как-то странно тряслась и скрипела на поворотах.
– Ну, хорошая моя, ну, ягодка моя, только довези, пожалуйста, до места, – уговаривала ее Алиса, так как свято верила, что если хорошо попросить и погладить руль, то машина послушается ее и поедет, словно она была живым существом.
Надо отметить, что центр по реабилитации женщин, подвергшихся домашнему насилию, находился на окраине Москвы, поэтому Алиса и поехала на своей старой машине, которая досталась ей, можно сказать, бесплатно. Алисе отдал ее за бутылку водки один алкоголик во дворе, у него самого от пьянства отнялись ноги, и он не мог больше водить машину. У авто была совершенно стертая резина на шинах, не открывалась одна из задних дверей, не работал один поворотник и один дворник. Корпус красного цвета по всей поверхности украшали ржавые пятнышки, за что машина получила ласковое название «божья коровка». Учиться езде на ней Алисе было очень легко, не надо было вешать на заднее стекло предупреждающие знаки, автомобилисты сами с ужасом шарахались в разные стороны от ржавого монстра. Владельцам дорогих иномарок было безопаснее пропустить эту развалюху. Алиса довольно сносно научилась водить машину, но редко пользовалась услугами своей «божьей коровки», так как дачи у них не имелось, а ездить на ней на работу в школу было просто невозможно, так как дети сразу начинали гомерически хохотать. Кроме того, иногда Алису по ее делам подбрасывал Евгений, который с юности привык ездить на дорогих новых машинах. Поэтому «божья коровка» стояла у квартиры-мастерской Алисы в заброшенном состоянии уже долгое время. Но у такой машины был один плюс: ее хозяйка не беспокоилась, что на нее кто-нибудь польстится и угонит. Ее можно было не запирать на ключ и не ставить на сигнализацию, так как если даже угонщик и сядет за руль, он не сможет ее завести. Алиса знала один секрет: она должна была сначала стукнуть по панели, затем подергать прибор, показывающий, сколько в баке бензина, а уже после этого заводить «старушку». Но на окраину города лучше было добираться своим транспортом. Алиса, как и многие художники-портретисты, обладала очень хорошей фотографической памятью, ей достаточно было один раз посмотреть на карту автомобильных дорог, и она уже могла доехать без особых проблем до нужного места. Вообще она хорошо знала Москву, поэтому быстро оказалась у красивого старого здания с лепниной и колоннами, находящегося на берегу небольшой речки в лесопарковой зоне. Она остановила свой драндулет и вылезла на свежий воздух. От чистого воздуха закружилась голова. Алиса прошла по ухоженной дорожке, выложенной декоративной плиткой, и вошла в дверь. Камера наружного наблюдения синхронно проследила за ней. Задремавший у входа пожилой охранник встрепенулся:
– Вы к кому?
– Мне бы поговорить с руководством… – неуверенно протянула Алиса, осматривая холл.
Все стены были выкрашены в белый цвет и разрисованы веселыми, яркими рисунками – цветами, бабочками, сердечками, пушистыми котятами. От такой раскраски пестрело в глазах.
– Прямо по коридору красная дверь, – ответил мужчина, приподнимаясь и услужливо указывая Алисе нужное направление.
За красной дверью с табличкой «директор», которая смотрелась кровавым пятном на фоне белых стен, Алису встретила моложавая высокая женщина с широкими бедрами и узкими плечами. Волосы у нее были покрашены в темно-каштановый цвет и, пожалуй, слишком коротко подстрижены «под мальчика». Рукопожатие ее было крепкое, мужское.
– Присаживайтесь. Меня зовут Лолита Игоревна. Я директор реабилитационного центра, – представилась женщина.
– Алиса Александровна, – представилась посетительница, садясь в небольшое офисное кресло черного цвета.
– Вы такая молодая, можно я буду называть вас просто Алисой? – спросила Лолита Игоревна.
– Конечно.
– Чай, кофе?
– Нет, спасибо, – отказалась Алиса.
– Что вас привело к нам, дитя мое? – Лицо директора реабилитационного центра приняло самое внимательное, самое сочувственное выражение. – Нет, ничего не говорите, я помогу вам! Ваш супруг стал вести себя в последнее время, мягко говоря, неадекватно. Он пил, он бил вас, он глумился над вами, при этом каждый раз обещая, что больше этого делать не будет. И вы устали, вы думаете о психическом здоровье своего ребенка, вы решили развестись с человеком, который уже мало чем напоминает того любящего мужчину, с которым вы когда-то собирались прожить всю жизнь.
– Вы просто ясновидящая, – усмехнулась Алиса.
– К сожалению, дорогая моя, к сожалению. Все любовные истории начинаются по-разному, а заканчиваются одинаково. Ваш муж завел себе любовницу? Хотя не отвечайте! Если вы приехали к нам в центр, значит, вам нужна помощь! И я вам помогу! Мы помогаем всем женщинам, обратившимся к нам. Вам нужна медицинская помощь, лечить переломы, ушибы, ссадины? Алиса, мы здесь с вами должны общаться как на духу, иначе я не смогу вам реально помочь. Итак, Алиса, вам нужна медицинская помощь?
– Наверное, уже нет… Я пару недель лежала в больнице, синяки рассосались, кости срослись… вот если только пластическую операцию сделать?.. Он мне нос слегка свернул набок.
Лолита Игоревна достала толстую папку, открыла ее где-то посередине и принялась записывать данные Алисы. В графе «медицинская помощь» она поставила прочерк, а в графе «прочее» написала – пластическая операция, сломан нос.
– Вам не нужен нарколог? – уточнила директор центра. – Многие обратившиеся к нам женщины имеют проблемы со спиртным. Одни пьют вместе со своими спивающимися мужьями, другие – от несчастливой жизни, чтобы хоть на короткое время забыться.
– Нет, у меня с этим проблем нет, честное слово, – заверила ее Алиса.
– Хорошо. Вам нужна юридическая помощь? Любая документация на развод, оформление опекунства, лишение отца родительских прав, оформление алиментов. Может быть, хотите засадить вашего тирана в тюрьму за нанесение телесных повреждений или взыскать деньги за моральный ущерб. Мы можем сделать так, что он понесет уголовную ответственность.
– Нет, спасибо… Во-первых, я уже развелась с ним, во-вторых, я не мстительна.
– В этом ошибка многих женщин – жертв насилия, мы не умеем добивать своего врага, опускать его по полной программе, так же, как они издеваются над нами! – Темные глаза Лолиты Игоревны сверкнули гневом, губы плотно сжались, и нижняя челюсть приняла квадратную форму.
Алиса поежилась, в словах Лолиты Игоревны было столько ненависти. Директриса перевела дух и сказала уже более мягким тоном:
– Ладно, это я о своем, о наболевшем… Работа такая. Сколько раз на вашем месте сидели женщины с обезображенными лицами и душами, это страшно, так что я своими руками готова душить этих негодяев! А вы молодец, хрупкая внешность, а характер железный! Многие наши клиентки так и не решаются сами на развод, а только с нашей помощью. А вы сами развелись. У вас есть дети? – уточнила директор заведения.
– Дочь девяти лет.
– Мерзавец… Опять я отвлеклась! Надеюсь, вы отсудили у вашего мужа приличные алименты?
– Нет, я осталась без алиментов, но я ничего от него не хочу! Я заработаю сама.
– Стоп! – громко закричала Лолита Игоревна, чуть не оглушив Алису. – Самая распространенная вторая ошибка – «пусть убирается, мне от него ничего не надо, я сама справлюсь». Справитесь вы или не справитесь, это еще бабка надвое сказала. Семью создавали вместе, и материальную ответственность за ее обломки должны нести вместе! Мы могли бы организовать протест в суд.
– Лолита Игоревна, я – пострадавшая сторона, но я пришла сюда не для того, чтобы думать, как уничтожить бывшего мужа. Я, наоборот, стараюсь не думать о нем, он остался в прошлом, я хочу начать новую жизнь, я хочу научиться жить без него.
– Вы спрятались, как улитка в раковину! – закачала головой директор центра.
– Я хочу получить несколько дельных советов. Где бы мне подработать, где найти себя, чтобы не оказаться за чертой бедности? – спросила Алиса.
– Я поняла! Вас привели к нам материальные трудности, с которыми сталкивается большинство женщин после развода, – радостно заключила Лолита Игоревна, – особенно если во время замужества они были домохозяйками и постепенно теряли свою квалификацию. Мы можем организовать аттестацию, сдачу экзаменов по профессии, получение специальности, вернуть профессию, найти работу и устроить будущее! – горячо заключила она.
– Я никогда не была домохозяйкой, – успокоила ее Алиса, – по профессии я – художница, но мое последнее место работы была школа, где я преподавала рисование, но такая работа в материальном отношении не дает мне уверенности в будущем.
– Я поняла вас! – опять закричала диким голосом Лолита Игоревна. – Уходите из школы, эта профессия не дает женщинам уверенности в себе! Особенно когда видишь перед собой мальчиков!
– Мальчиков?! – поперхнулась Алиса.
– Ну, да! Этих существ с невинными глазами и стрижеными головами, которые уже с детства запрограммированы на одну функцию – насиловать и издеваться над высшими существами, над милыми девочками. Дорогая моя, вам надо работать в гимназии для девочек, вот где по-настоящему отдыхает душа, вот где наступает покой и умиротворение.
«Да у нее больная голова, – подумала Алиса, – хотя нельзя осуждать других людей, может быть, она стала жертвой группового изнасилования…»
Вслух же она сказала:
– Простите, а что тогда делать тем женщинам, которые подверглись насилию со стороны мужей и в то же время имеют сыновей?
– Между прочим, очень серьезный вопрос! – кивнула коротко стриженной головой Лолита Игоревна. – Некоторые женщины доходят до нервного срыва, отказываясь от сыновей, так как усматривают в них черты ненавистного мужа. Не смотрите на меня так! Я не сторонница того, чтобы мать бросала свое дитя! Это бедные женщины, несчастные изначала, что произвели на свет существо мужского рода, но это их крест, и они должны нести его до конца! Мы поддерживаем их психологически, кстати, у нас работает опытнейшая команда психологов, исключительно женщин. Ни перед одним мужчиной наши пациентки уже не раскроют душу, я это учитываю.
– Так что же мы делаем с мальчиками? – поинтересовалась Алиса, которую уже начала забавлять сложившаяся ситуация и эта душевная беседа. – Сыновей сдаем в приют?
– Ну, зачем же в приют! Мы устраиваем мальчиков в кадетские корпуса и военные училища. Только там мужчинам и место.
– В казарме? – уточнила Алиса.
– В строгости, в дисциплине, в трудностях и, самое главное, вдалеке от нас! Если уж положено защищать родину, пусть они это делают, а то, не ровен час, война!
«Понятно… – подумала Алиса, – Лолита Игоревна отводит мужчинам незавидную роль пушечного мяса».
– Вы – мужененавистница? – спросила она у директора реабилитационного центра, так как была излишне прямолинейным человеком.
– Нет, что вы, я не хочу, чтобы так думали, я даже не считаю себя феминисткой, – смутилась Лолита Игоревна.
«Надо же!» – удивилась Алиса.
– У вас прекрасная профессия – художница! – сверкнула золотыми боковыми зубами Лолита Игоревна, раздвинув пухлые губы в широкой улыбке. – Мы найдем вам высокооплачиваемую работу, будьте уверены!
– Дело в том, что школа, куда ходит моя дочь, платная. Моей Вике там очень нравится. Она учится в этой школе бесплатно при условии, что я работаю там, – пояснила Алиса, отводя глаза. – Так что я пока не собираюсь оттуда увольняться, я просто не могу себе этого позволить. Я, говоря об улучшении своего материального положения, имела в виду какой-нибудь дополнительный приработок, а не смену основной работы.
– Наверное, директор в вашей школе мужчина?
– Вы правы, – вздохнула Алиса, понимая уже, что в этом центре это ключевой вопрос.
– Ну, хорошо! Сейчас ведь у вас все равно каникулы, так?
– Так.
– С кем сейчас ваша дочь?
– Вика с моей мамой.
– Вот! Только женщины могут помочь женщине! Это прекрасно! Я не могу, не имею права просто дать вам возможность подработать, и все! Любая проблема должна решаться в комплексе. Вы обратились сюда и должны полностью обследоваться, чтобы я была уверена в вашей судьбе, в вашем будущем. Минимальный срок обследования один месяц, максимальный срок пребывания в нашем центре не ограничен! Можете оставаться в нашей милой женской компании хоть всю жизнь, если вы не почувствуете в себе силы выйти в большой мир и снова встретиться лицом к лицу с существами другого пола. У нас есть несколько женщин, которые живут у нас в центре уже долгие годы и не собираются покидать нас. Хотя большинство женщин все же возвращаются к нормальной жизни, но уже другими людьми. Они больше не сексуальные рабыни, безропотные домохозяйки, превращенные в чучела хозяйственными проблемами. Они – воительницы! Уверенные в себе богини, они теперь охотницы, и весь мир у их ног!
Мороз пробежал по спине Алисы. Лолита Игоревна продолжала:
– Вы остаетесь у нас на месяц, с вами побеседуют психологи, и тогда уже точно ваши проблемы решатся комплексно. Это только вам так кажется, что вся ваша проблема – в бедственном материальном положении. Женщина, подвергавшаяся избиению, не может не пострадать психологически. Нет гарантии, что мы найдем вам такую отличную подработку, где вам удастся заработать кучу денег, и вы снова почувствуете себя глубоко несчастной. Вы поймете, что вам это не принесло желаемого удовлетворения. И что? Вас потом найдут наглотавшейся таблеток с предсмертной запиской у изголовья?! Решать проблемы надо комплексно и на корню!
Мороз опять пробежал по спине Алисы.
– Здесь вы можете пройти курс аутотренинга, йоги, поплавать в бассейне, сделать ту же пластическую операцию на носе! Вы сможете в тишине тенистых аллей осмыслить жизнь и свое положение в ней. У нас прекрасная кухня, по вечерам развлечения, кино. Мы совершаем прогулки на лодках, походы в лес, мы читаем в нашей чудесной библиотеке, мы поем песни у костра.
– Просто Эдем какой-то, – пробубнила Алиса.
– Мы стараемся. Весь наш обслуживающий персонал – милые женщины, дизайн помещения навевает веселые мысли.
«Это уж точно», – вспомнила Алиса про расписанные бабочками и цветочками стены.
– Наши номера тоже выглядят сказочно, в них все обустроено для отдыха души и тела. Поверьте мне, Алиса, у нас в реабилитационном центре вы восстановитесь полностью.
Алиса задумалась.
– Если вы думаете о дочери, то и для дочек наших пациенток предусмотрена своего рода реабилитационная программа. Пока их мамы приходят в чувство в нашем центре, ребенка мы можем отправить в летний лагерь отдыха на море в город Анапу.
– Серьезно? – округлила большие голубые глаза Алиса. – Просто верится с трудом. Сколько мне это будет стоить?
– Нисколько! Не забывайте, что мы – реабилитационный центр и имеем социальные дотации государства, правительства Москвы, спонсорскую помощь и добровольные пожертвования от богатых граждан.
– Вы хотите сказать, что этот месяц я буду находиться у вас совершенно бесплатно? Пока мой ребенок будет бесплатно отдыхать на море?
– Совершенно верно. У нас дружный коллектив женщин и действует принцип коммуны. Вы можете помочь женщинам на кухне, можете вымыть окна или пол, посадить цветы на клумбе или принять участие в художественной росписи матрешек или фаянсовой посуды, последнее для вас, как художницы, должно быть весьма интересно и в будущем может послужить дополнительным заработком. Но, еще раз повторяю, вы можете и ничего не делать, никто вам и слова не скажет. Если женщины просят оказать друг другу различные услуги, то, как правило, не отказывают.
– Какие услуги?
– Форменная ерунда! Узнаете, когда вольетесь в наш дружный коллектив. Соглашайтесь, Алиса, я вижу, вы растеряны и несколько напуганы своим нынешним одиноким положением! – продолжала фонтанировать директриса.
– Хорошо, я с удовольствием пройду все психологические тесты и побуду у вас здесь несколько недель, а вы поможете мне найти дополнительный заработок к моей основной деятельности, – согласилась Алиса.
– А доченьку вашу будем оформлять в летний лагерь? – улыбнулась Лолита Игоревна.
– Я никогда не отправляла ребенка одного, в то же время Вика очень хотела на море…
– Мы берем детей с семи лет до восемнадцати. Не беспокойтесь, ей там очень понравится, ваша Вика будет под круглосуточным наблюдением квалифицированных педагогов, – заверила ее директриса.
– Что для этого надо? – спросила Алиса.
– Свидетельство о рождении Вики, ваш паспорт, заявление с вашей подписью.
– Мне надо собрать кое-какие вещи…
– Вы можете в понедельник прийти к нам с документами и вещами, – милостиво разрешила директор, – а дочь вашу сможем отправить в лагерь с первой партией детей уже в среду, если в понедельник вы принесете все необходимые документы.
– Хорошо, на этом и договорились, – согласилась Алиса, про себя подумав, что был бы у нее сын, она бы ни за что не доверила его здоровье этой организации.
С таким отношением к «особям» мужского пола, как у Лолиты Игоревны, очень велик риск, что с ее подачи опытные педагоги закрывают глаза, когда мальчики заплывают за буйки.
Глава 5
В это же самое время Валентин Михайлович Белов входил в здание суда, где он оказал услугу своему хорошему знакомому. Он долго и нудно объяснял, ради чего он сюда пришел и с кем бы хотел поговорить. Его обаятельная улыбка и поведение человека, который много чего достиг в жизни, сделали свое дело. Ему выписали пропуск и направили к судье Глебу Михайловичу. Когда Валентин вошел в небольшой, скудно обставленный кабинет Глеба Михайловича, судья пригласил его присесть на стул рядом с его рабочим столом и, прокашлявшись, сказал:
– Мне сообщили по внутренней связи, что вы были очень настойчивы в своей просьбе встретиться со мной. Я должен предупредить вас об уголовной ответственности, которую вы понесете, если будете пытаться оказать на меня какое-либо воздействие в пользу разрешения какого-либо дела, а о попытке подкупа я даже и не говорю.
– Я по делу, которое уже завершено, – успокоил судью Валентин, – совсем недавно вы развели семейную пару Андроновых.
– Молодой человек…
– Мне уже тридцать восемь лет, я не тяну на молодого человека.
– По сравнению со мной вы еще мальчик. Так вот, я расторгаю огромное количество браков и не могу помнить всех… хотя постойте! Вы же присутствовали на суде, вы – частный детектив, который подтвердил разгульную жизнь супруги, так?
– Можно сказать, что так, – усмехнулся Валентин.
– Что же вас интересует? Что еще не устраивает вашего работодателя, то есть клиента? По-моему, гражданин Андронов получил все, что хотел?
– Мне нужно получше узнать все обстоятельства этого дела… – неуверенно произнес Валентин.
– А вам-то это зачем? – посмотрел на него поверх очков Глеб Михайлович.
– Я никогда не был замешан ни в каких подлостях и впредь не хотел бы.
– Хотите оставаться чистеньким? При вашей работе частным сыщиком, я думаю, вам частенько приходится соприкасаться с грязью. Одни фотографии несчастной супруги, обнародованные в суде, чего стоили!