Лукьяненко Сергей Васильевич. Иная сила

   – И ты согласился?
   Антон подумал, прежде чем сформулировать ответ. Он много раз вел этот разговор с Гесером – мысленно, разумеется. Но так и не нашел правильных слов…
   – Гесер, единственной альтернативой было бы продолжающееся противостояние. Очевидно – смерть Светланы, или…
   – Или? – Гесер явно заинтересовался.
   – Или смерть многих… более рядовых сотрудников Дозора. Чтобы в комплексе мы были ослаблены в той же мере.
   Гесер удовлетворенно кивнул:
   – Сам понял?
   – Нет, не совсем. Порылся в архивах, нашел несколько аналогичных случаев, один из которых завершился именно разгромом всего Киевского отделения Ночного Дозора – за исключением его руководителя, Александра фон Кисселя. Тогда целью Зеркала был, похоже, именно барон фон Киссель, но он сумел защититься. В результате погибли простые оперативники и маги.
   – Но почему ты не связался со мной? – поинтересовался Гесер. – Не предупредил о визите Завулона?
   – Откуда мне было знать, чего он ждет? Возможно – именно того, что я брошусь к вам советоваться. Завулон явно пытался меня перехитрить, но найти в чем ловушка я не смог. Ошибкой могла оказаться и попытка связаться с вами, и молчание. Поэтому я выбрал третий путь. Попытался не пропустить Зеркало к Светлане. Самым примитивным путем – протаранив его машину.
   – Браво, – незнакомым, скрипучим голосом сказал Гесер. – Молодец, Антон. У тебя не вышло, но попытка была хороша. Но, все-таки, почему ты никому не сообщил, кто такой Рогоза?
   – А почему этого не сказали вы, Борис Игнатьевич? – спросил Антон, поднимая голову. – Или вы хотите сказать, что расследование киевских событий в октябре тысяча девятьсот шестого года вели не вы? Или ваша память не может удержать какое-то чахлое столетие? Ведь ситуация была абсолютно аналогична! Некто Владимир Соболев приехал в Киев из Полтавы, зарегистрировался в Ночном Дозоре, позже был обнаружен у места убийства гулящей девки, с явными признаками вампиризма, потом его отловили рядом с разогнанным шабашем…
   – Для чего я тебя вызвал? – очень громко возмутился Гесер. – Чтобы допросить по поводу сомнительных обстоятельств твоих взаимоотношений с Темными, или чтобы выслушивать обвинения в свой адрес?
   – Вы меня вызвали, Борис Игнатьевич, чтобы выпить со мной пива. И попросить о чем-то.
   Гесер тяжело задышал. Потом покачал головой:
   – Нет, просить я тебя не собираюсь. Пока что имею право приказывать.
   – Попробуйте, – с удовольствием сказал Антон. – Спорить не буду, приказ выполню. От и до. Только вам ведь не это нужно? Не послушный безынициативный исполнитель.
   Гесер развел руками.
   – Хорошо. Уговорил. Я хочу тебя кое о чем попросить, Антон…
   – Вначале ответьте… про Зеркало.
   – Тогда слушай. Зеркало появлялось девять раз – если брать документально зарегистрированные и доказанные случаи. Из них – только два раза на нашей стороне. Последние три появления Зеркала – на стороне Темных, каждый раз там, где намечался значительный перевес сил Света и планировалась… планировалась та или иная крупномасштабная операция. Бороться с Зеркалом невозможно, любую магическую атаку он отбивает, поднимаясь до уровня противника, от нападений обычных защищается магическими методами. Можно лишь выбрать, кем пожертвовать – десятком-другим рядовых магов, или кем-то из Великих.
   – И вы решили отдать ему Тигренка и Светлану.
   – Ничего я не решил! Во-первых, до гибели Тигренка у меня не было уверенности, что перед нами и впрямь – Зеркало! – Гесер трахнул кулаком по столу, расплескивая пиво. – Да и не должен был никто погибнуть, все должно было кончиться или пленением Рогозы, что значило бы – никакой он не Зеркало, обычный заезжий эмиссар, или нашим отступлением. Ну не предполагал я, что Тигренок взорвется!
   – Она была очень импульсивная девушка.
   – Нет, Антон. Ты не прав. Она была энергичная, импульсивная, но прекрасно собой владеющая Иная. И эта ее вспышка… – Гесер помолчал. – Похоже, я недооценил, насколько она симпатизировала Андрею Тюнникову…
   – Они часто встречались последнее время, – признал Антон. – Он даже ездил к ней за город, а ведь Тигренок очень ценила уединение. И когда Андрей… ну он-то зачем полез к этому Рогозе?
   – Чтобы покрасоваться перед Тигренком… – Гесер вздохнул. – Эх, мальчики-девочки, молодо-зелено, пыжитесь друг перед другом, хвастаетесь магией, боевыми шрамами, талисманами и оберегами… ну почему в вас столько людских глупостей?
   – Да потому что мы – люди. Иные люди, но именно люди. А настоящими Иными становимся не сразу.
   Гесер кивнул:
   – И снова ты прав, Антон. Надо прожить человеческую жизнь, полноценную, лет восемьдесят или сто, потерять родных и близких из числа людей, увидеть, как смешны политики, строящие тысячелетние империи и философы, творящие вечные истины для одного-двух поколений… вот тогда становишься Иным. А пока ты живешь свою первую, обычную человеческую жизнь, остаешься человеком. Пусть даже умеешь ходить в Сумрак, произносить заклинания и прослеживать линии реальности… Ты пока еще человек, Антон. И Светлана человек. И Тигренок… и Андрейка… были людьми. Вот на человеческом-то вас Тьма и ловит. На слабостях, на эмоциях…
   – Разве любовь – это слабость?
   – Если любовь в тебе – это сила. А если ты в любви – это слабость.
   – Мы пока не умеем по-другому.
   – Умеете, Антон. С трудом, но умеете… – Гесер посмотрел ему в глаза. – Ну? Ты по прежнему обижен на меня?
   – Нет. Я верю, что вы пытались… как лучше.
   – Да, пытался. И справился, вот ведь что удивительно.
   – Гибель Тигренка и Андрея, бессилие Светланы – это «справился»? – возмущенно воскликнул Антон.
   – Да. Потому что все другие расклады были куда хуже. А случившееся, как ни удивительно, играет на руку не только Завулону с его шавками.
   И Гесер улыбнулся. Холодно, иронически. Очень нехорошая вышла улыбка, многообещающая.
   – Светлане это все равно не поможет… – начал Антон. И замолчал, потому что Гесер покачал головой:
   – Все еще впереди, Антон. Все еще только началось.
   Шеф Ночного Дозора разлил по второй кружке пива, отхлебнул, откинулся в кресле.
   – Борис Игнатьевич…
   – Антон, я все понимаю. Ты устал. И я устал, все мы устали, мы полны горечи, боли, тоски. Но мы на войне, и эта война далека от окончания. Хочешь выйти из нее – выходи! Живи простым Светлым. Но пока ты в Дозоре… ты в Дозоре, Антон?
   – Да!
   – Вот и прекрасно. Тебе пиво нравится?
   – Нравится, – буркнул Антон.
   – Вот и прекрасно. Потому что ты летишь на родину этого божественного напитка. В Прагу.
   – Когда? – тупо спросил Антон.
   – Завтра утром. Точнее – днем, утренний рейс перенесут на шесть часов, и ты полетишь транзитным.
   – Зачем?
   – Ты в курсе, что европейское бюро Инквизиции перебралось из Берна в Прагу?
   – Да, конечно. Из-за Когтя Фафнира, который сперли эти придурки…
   – Именно. У Инквизиции и без того традиция раз в пятьдесят-сто лет менять месторасположение, а тут еще такой щелчок по носу бернских Дозоров… В общем – они обосновались, и наконец-то приняли к рассмотрению наше дело.
   – Так вот зачем был этот подарок… Игорь?
   – Да. Он уже там. Мы подали официальную жалобу, заявив, что Темные сознательно подстроили провокацию, и Алиса Донникова приворожила Игоря, чем и вызвала его нервный срыв, чрезмерный сбор Силы с людей…и… этот досадный инцидент с утонувшим мальчиком. Темные, конечно же, заявили, что это Игорь очаровал Алису, пытаясь перевербовать на нашу сторону…
   Антон фыркнул, оценивая безумие обвинения – перевербовать! Словно Темный может перестать быть Темным. Запугать, вынудить к сотрудничеству, перекупить или шантажировать – куда ни шло. Но перевербовать…
   – В общем, трибунал будет решать, кто виноват, и какова степень ответственности Игоря. Парень вызвал Алису на официально зарегистрированную дуэль, так что на Дозоре вины нет. Но если Инквизиция обвинит его в превышении самообороны, или в сознательной провокации – ему один путь. В Сумрак. Он и так едва жив… и, кажется, даже не хочет бороться. А Игорь нам нужен, Антон. Ты даже не представляешь, насколько нужен!
   – Борис Игнатьевич, а что там было на самом-то деле? – спросил Антон.
   – На самом деле? Не знаю. Мы провокаций не затевали, можешь поверить. Я отправил Игоря на отдых, потому что парень выложился вконец. Знаешь, как замечательно восстанавливает работа в пионерлагере? Радостные детские лица, веселый смех, задорные голоса… – голос Гесера потеплел. Антону показалось, что еще миг, и всегда серьезный шеф Ночного Дозора облизнется и начнет мурлыкать. Но Гесер оборвал сам себя, и продолжил: – Либо наше обвинение справедливо, и тогда есть шанс спасти Игоря. Либо все случившееся трагическая случайность… тогда к нам нет и не может быть обвинений со стороны Инквизиции, но Игорь случившегося не переживет. Сам себя казнит за гибель того ребенка и… Алисы.
   – Алиса-то при чем?
   – Да он в нее в самом деле влюбился… еще один недоделанный Иной… – Гесер понаблюдал за меняющимся лицом Антона, и кивнул: – Влюбился, не сомневайся. Так что ты поедешь в Прагу. Нашим представителем на трибунале. Адвокатом и обвинителем в одном лице. Все нужные материалы я сейчас тебе выдам.
   – А… но… – Антон смешался. – У меня же нет опыта!
   – Ни у кого его нет. Вот ты и приобретешь. Чует мое сердце, что чем дальше, тем больше будет таких вот… юридических разборок. Вместо честной борьбы и открытой схватки. И не волнуйся ты так, к моменту заседания я, скорее всего, подъеду в Прагу. Возможно, вместе с Ольгой и Светланой.
   – Зачем – со Светланой?
   – А может быть нам удастся доказать, что Светлана лишена сил в результате провокации Темных, и получить разрешение на ее лечение?
   – К-как?
   – Так же, как было с Игорем. Беда ведь не в том, что Светлана не может восстановиться ускоренно, за несколько месяцев. Может! Беда в том, что если разрешение на лечение обессилевшего мага второй-третьей ступени я еще выбить в состоянии, то восстановление сил Великой волшебницей – явление чрезвычайное. И тут нам может помочь лишь прямое разрешение от Инквизиции. Причем не московской, а как минимум европейского бюро.
   Гесер приподнял кружку, улыбнулся:
   – Прозит, Антон. Выпьем за удачу.
   – Борис Игнатьевич, вы ведь и сейчас мне всего не говорите! – почти закричал Антон.
   – Да, не говорю. Но я уже сказал больше, чем следовало. А если хочешь маяться бессонницей… – Гесер задумался. – Тогда сведи воедино все, что случилось за последний год. Мел Судьбы [Гесер имеет ввиду операцию Ночного Дозора Москвы, подробно описанную в истории третьей «Исключительно для своих» книги «Ночной Дозор»], гибель АлисыДонниковой, появление Зеркала, эти карикатурные братья Регина с Когтем Фафнира… и та истерия, что царит повсюду по случаю конца второго тысячелетия.
   – Да между всем этим нет ничего общего! – ляпнул Антон.
   – Тогда спи спокойно, – Гесер улыбнулся.
 

***

 
   Конец декабря – время суматошное и заведомо несерьезное. Время предпраздничных хлопот, время подарков и шампанского с сотрудниками, невзирая на рабочий день. Время особенно яркой иллюминации, время елочных базаров. Под Рождество и Новый год утихает даже извечное противостояние Иных, когда и Светлые, и Темные вдруг ненадолго впадают в мечтательное настроение и иногда даже склонны прощать соперникам былые обиды. Из самых легких и неглубоких.
   Эдгар, Темный маг, сотрудник Дневного Дозора, впервые с момента, когда переехал из Эстонии в столицу России, опоздал на оперативную дневную летучку. Причина была тривиальной, но произносить ее вслух постеснялся бы любой уважающий себя маг.
   Эдгар кормил уток на Чистопрудном бульваре. С головой ухнул в неожиданно нахлынувшие воспоминания и начисто забыл о времени. Замечтался, как подросток после бокала пива. А когда спохватился, понял, то летучка уже началась.
   Если возраст чему и учит, то умение не торопиться, если все равно опоздал, среди этих наживных премудростей явно числится. Поэтому Эдгар не бросился ловить машину, не помчался опрометью к метро, а спокойно докрошил купленную булку шустрым кряквам, шныряющим у края полыньи, а то и прямо по льду, и только после этого направился к станции Чистые Пруды. Рождественский снежок бодро скрипел под башмаками.
   Минут через двадцать Эдгар вошел в офис Дневного Дозора, по-прежнему не теряя степенности и не торопясь. Чета пожилых вампиров на вахте наряжала елку. Они поздоровались с Эдгаром как и положено – почтительно и ненавязчиво.
   – Шеф вас уже спрашивал, – сообщил муж-вампир. – Велел, как объявитесь – заглянуть к нему.
   – Спасибо, Филиппыч, – поблагодарил Эдгар. – Шеф у себя?
   – Уже да.
   – Ага. С наступающим вас!
   – И вас, Эдгар.
   Эдгар вознесся на верхние этажи и бросил Завулону через сумрак знак Хожда.
   «Входи», – откликнулся Завулон.
   Шеф Дневного Дозора требовал с подчиненных строгого соблюдения иерархии и дисциплины. Но при этом он умудрялся уважать личную свободу даже самого захудалого оборотня из сторожей, и доверял магам из верхушки Дневного Дозора. Он не стал в лоб допытывать Эдгара, почему тот пропустил летучку. Если пропустил, значит на то имелась веская причина.
   Но веской причины не имелось. Поэтому Эдгар счел нужным просто рассказать все как было, и все. Тем более, что никаких важных акций на сегодня не планировалось, а в скользкой ситуации до него дотянулись бы через сумрак или на худой конец просто звякнули бы по мобильнику, так что особой вины за собой Эдгар и не чувствовал.
   – Доброго вечера, шеф.
   – Доброго вечера, Эдгар. Как погодка а?
   – Снежок. Хорошо, ветра нет. Извините, шеф, я прогулял планерку. Ничего срочного не было?
   – Нет. Но сейчас будет.
   Завулон по обыкновению был облачен в излюбленный серый костюм и серую рубашку. Эдгар подумал, что ни разу и не видел шефа в другой одежде. Только в костюме и серой рубашке, если в обычном мире. Ну, и без всякой одежды, в сумеречном облике еще.
   – Представляете, шеф, замечтался. Бродил на Чистых Прудах, вспоминал Самару, двенадцатый год.
   Завулон еле заметно улыбнулся и тихо пропел:
   – Фотоателье… В этой паре снова, город Самара, двенадцатый год…
   У шефа Дневного Дозора оказался звучный, хорошо поставленный баритон. Несмотря на то, что Темные маги знали друг друга много лет, Эдгар впервые слышал пение Завулона.
   – Уток кормил? – поинтересовался Завулон.
   – Да.
   Завулон вздохнул, ненадолго отдаваясь воспоминаниям. Очень ненадолго. Буквально на полминуты.
   – Ладно, Эдгар. О деле. Полетишь завтра в Прагу.
   – На трибунал?
   – Да. Будет слушаться несколько дел, в том числе дело об убийстве Алисы и дело об акции Братьев Регина.
   – Их же завтра собрались выпустить? – удивился Эдгар. – Или Светлые передумали?
   – Не передумали. Дело передали в европейское отделение трибунала. И мне кажется, Гесер постарается повесить на нас ответственность за их акцию. Будто бы мы ее спланировали. Или спровоцировали.
   – Но у них нет доказательств! Никаких!
   – Вот затем я тебя в Прагу и посылаю. Поглядишь что там и как. И спуску никому не давай, хватит, гнулись мы под них последние пару лет, пора и голову поднять.
   – Обстоятельства, вот и гнулись, – сказал Эдгар. Перспектива встретить Рождество, а затем и приход двухтысячного года в древней готической Праге его весьма согрела. Эдгар любил этот мрачный город, воплощение европейского духа, город, где Темные чувствуют себя вольготно и свободно.
   – Кстати. Скорее всего, ты с этими самыми братьями полетишь одним рейсом. Выбери минутку, и намекни им, что Дневной Дозор Москвы не собирается давать в обиду Темных, пострадавших на его территории. Мол, пусть не дрейфят и не вешают хвост.
   – А мы действительно будем их защищать?
   – Действительно. Видишь ли, Эдгар, я связываю с этой нелепой троицей кое-какие планы. Нужен мне пока этот интернационал… Так что попутно позаботься о них. Скорее всего, Светлые прицепят к ним соглядатая. О нем тоже позаботься. Чтоб не мешался. На конфликт без повода не иди, держи его просто на расстоянии и все.
   – Понял, шеф.
   – Возьми, – Завулон отпер сейф рядом со столом и передал Эдгару два амулета и заряженный жезл. – Маревом, полагаю, тебе пользоваться не придется. Но на всякий случай… А жезл где подпитать ты знаешь.
   – В Костнице? В той часовне из костей? – мгновенно отреагировал Эдгар.
   Завулон кивнул.
   – Тьма! – сказал Эдгар с легкой завистью к самому себе. – Я там не появлялся лет семьдесят!
   – Заодно и сам подчистишься, – посоветовал Завулон. – Умеешь?
   Эдгар поморщился. Дружба дружбой, но все же Завулон был магом вне категорий, а Эдгар пока даже до первой ступени не дотянул, несмотря на явные к тому задатки. Поныне Эдгару приходилось пользоваться обычным человеческим именем; но с другой стороны – фамилия его уже прочно забылась.
   – Технику я осваивал. В общих чертах, – видно было, что Эдгару неприятно это произносить.
   – Вот и потренируешься, – закруглил тему Завулон. – Все, иди собирайся. Дела на тебе висят? Если да – сдай кому-нибудь. Шагрону или Белашевичу.
   – Понял, шеф. Сдам.
   – Удачи.
   Эдгар вышел, заглянул к себе в кабинет ненадолго, сотворил послание для Шагрона, подвесил его в сумраке и направился домой.
   Внизу он встретил Алиту.
   – Привет, красавица!
   – Здравствуй, Эдгар. На каток не желаешь сходить?
   – Некогда.
   – Да брось ты, – сказала ведьмочка. – Новый год на носу, какие дела? Светлые сейчас больше озабочены качеством заготавливаемого шампанского, чем своими обычными пакостями. В праздник нужно гулять, а не работать.
   – Спорно, – вздохнул Эдгар. – Но все равно некогда. Я уезжаю.
   – Куда?
   – В Прагу.
   – У! – позавидовала Алита. – Надолго?
   – Не знаю. На недельку…
   – Новый год в Праге! – вздохнула Алита. – Да не какой-нибудь – двухтысячный… Слетать, что ли, с тобой?
   – Слетай, – не стал отговаривать Эдгар, – но не со мной. Я ведь не разговляться еду…
   Он тоже немного завидовал: если ведьмочка направится в Прагу, она там будет отдыхать с чистой совестью. А Эдгар слишком часто ездил в подобные командировки, чтобы не питать беспочвенных иллюзий, будто работы будет немного.
   Работы всегда много. И особенно ее много в праздники – как назло. А в большие праздники (кто скажет, что смена первой циферки из четырех в порядковом номере года не большой праздник?) работы оказывается больше, чем видится в самых мрачных прогнозах.
   По пути домой Эдгар проглядел вероятности, и выяснил, что утренний рейс на Прагу задержится до вечера, и лететь придется дневным транзитом. Билетов в кассе, естественно, не было; на бронь тоже особо рассчитывать не приходилось. Но это Эдгара не слишком беспокоило: старый проверенный трюк с имитацией двойного билета, что может быть проще? И, уж конечно, «правильным» окажется билет, приобретенный Иным. Даже если это произошло за минуту до регистрации.
   Собираться – дело для Иного недолгое. Зачем, спрашивается, таскать за собой вещи, если их проще купить в дороге? Вся поклажа – амулеты, жезл, да дипломат с одиноким журналом и несколькими прессами зеленой заморской валюты.
   Разумеется все, что можно купить за деньги, Иной может получить и так. Но во-первых не стоит зря тратить силу. Да и воздействие воздействию рознь. Расколешь продавца-человека на пирожок, а Ночной Дозор пришьет несанкционированное воздействие. С них станется.
   Кроме того, Эдгару было бы попросту жалко продавца. Не за пирожок, конечно. Вдруг понадобится джип из автомагазина увести? Люди – основа. Кормовая база, субстрат. О них надлежит заботиться… И ничего страшного в том, что подобная идеология слишком напоминает идеологию Светлых.
   Темные чувствуют разницу между «заботиться о» и «трястись над».
   Прекрасно чувствуют.
   Ночь Эдгар употребил на то, чтобы как следует отоспаться, хотя заснуть в непривычное время было труднее, чем он полагал. Уже проваливаясь в дрему, Эдгар подумал, что зря не пошел с Алитой на каток.
   Поутру Эдгар обнаружил, что над его естественной магической скорлупой изрядно потрудились. Усилили, вплели неподатливые и неразрывные броневые нити. Завулон, конечно, кто же еще? Больше некому. «Хм… – подумал Эдгар. – Неужели задание обещает быть непростым и опасным? Или Завулон просто перестраховывается?»
   После участившихся стычек со Светлыми Завулон многим сотрудникам Дневного Дозора поставил персональную защиту. И откуда он энергию черпает на поддержание этих бесчисленных щитов?
   Наверное, на это знают ответ только двое в Москве. Сам Завулон да его извечный оппонент Гесер. Ну, может, еще Инквизиция. В лице заправил.
   В аэропорт Эдгара по собственной инициативе подбросил Шагрон. Похоже, недавно отремонтированному магу просто нравилось носиться на недавно отремонтированном BMW по предпраздничной Москве. Предлог он отыскал на редкость простой и убедительный: принять текущие дела. Там дел-то было – кот наплакал. Истерика тринадцатилетней девчонки, обнаружившей, что она умеет ходить в сумрак и ненароком поглядевшей на себя там в зеркало. Приручить, вразумить, поддержать… Задача для дилетанта. Да еще спятивший суккуб-геронтофил, над которым хохотала половина Бирюлево.
   Это даже не дела. Это так, мелкие шероховатости. Сор в избе.
   Уже на входе в здание аэропорта Эдгара настиг звонок другого мага из верхушки Дневного Дозора – мага друзья-коллеги знали как Юрия, хотя он явно уже мог открыто носить сумеречное имя. Шагрон ведь носил за особые заслуги перед Дозором. А Юрий был заметно сильнее Шагрона, и гораздо старше.
   – Привет, Эдгар. В Прагу едешь?
   – А что? – на одесский манер ответил Эдгар.
   – Слушай, и не перебивай. Я кое-что знаю о планах шефа. И о том, зачем тебя посылают. Все не так просто и незатейливо, как кажется на первый взгляд. В Прагу сегодня-завтра отбывают несколько Светлых, и я не удивлюсь, если туда же на днях полетит Гесер. По кое-каким мелким признакам можно судить, что Светлые затевают широкомасштабную операцию. Понятно, что Завулон затевает достойный ответ. Так что ты там… повнимательней. Особенно в дороге.