Страница:
______________ * См.: Критика немарксистских концепций диалектики XX века. Диалектика и проблема иррационального / Под ред. Ю.Н.Давыдова. - М.: Изд-во МГУ, 1988. С. 196.
Если развивать эти мысли дальше, то можно сделать следующий вывод: коль скоро эрос оказывается выше разума, то искусство должно подняться над философией. Ведь софия, утверждает Булгаков, открывается в мире как красота. Поэтому "искусство прямее и непосредственнее, чем философия, знает Софию. Если религия есть прямое самосвидетельство и самодоказательство Бога, то искусство, или, шире, красота есть самодоказательство Софии".*
______________ * Булгаков С.Н. Указ. соч. - С. 227.
Здесь отчетливо прослеживаются романтические корни софиологической метафизики: убеждение в превосходстве вдохновения над мыслью, культ художника и гениальности, воображения как способности творческой, а, следовательно, "окрыленно-эротической".
Булгаковская критика разума как способности дискурсивной, противопоставление разума и интуиции, позволяет заключить, что все это также было характерно для романтизма.
Теперь мы, наконец, достигли вопроса, ради которого стоит философствовать дальше. Природу эроса невозможно понять, если остаться в пределах противоположности между философией разума и философией жизни, между философией духа и философией души. Шеллинг верно замечает, что из "напряжения между душой (Gemuthes) и духом исходят все трагические явления, ибо они как раз таки должны быть в единстве".* И примат этического над эстетическим, ни примат эстетики над моралью не могут выступать в качестве критерия культурного развития. Теперь, если продолжить эту мысль дальше, вводя ее в контекст исследуемой нами проблемы, то можно заключить, что подлинное осмысление эроса, как внутренней диалектики жизни, возможно не на пути постулирования слабости и ограниченности разума. В то же время нельзя и абсолютизировать последний, превращая его в икону. Разум, как верно замечает Шеллинг, "есть принцип равенства, а принцип неравенства - это рассудок. Разум принадлежит народу, рассудок - достояние царей; в разуме нельзя отказать никому, в рассудке - очень многим".**
______________ * Шеллинг Ф.В.Й. Указ. соч. - С. 115. ** Там же. - С. 165.
Когда Булгаков ставит на место Логоса Эрос, то он умаляет значение не только разума, но и рассудка. Место любви духовной занимает любовь чувственная, так что эротическое начало пронизывает всю божественную жизнь, а тайна творения подменяется мистерией зачатия-рождения. Однако не все так просто! Ни голый рационализм, ни чистый иррационализм не могут претендовать на звание философии. Последняя должна отталкиваться прежде всего от рассудка, от здравомыслия, чтобы стать могилой для всех иллюзий.
Перечислим наиболее опасные из них: 1) вера в противоположность мыслящего духа и плоти вообще; 2) вера в телесность идей; 3) вера в одухотворяющую весь мир силу любви. Подробное рассмотрение каждой из этих иллюзий составило бы текст в несколько томов. Мы же пытаемся увидеть всю проблему в целом, выделяя и специально исследуя такие три космические потенции, как дух, любовь и эрос.
Анализ проблемы духовного мира субъекта сначала требует разделения последнего на составные части. Это осуществляет рассудок. Сообразуясь с рассудком, необходимо констатировать следующее: дух есть прежде всего проявление волевого начала (сильный духом - это сильный волей), любовь означает человеческую душу, которая иной раз так переполняется чувствами, что разрывается на части; наконец, эрос - это жажда непрерывного самосовершенствования, восхождение к миру абсолютных ценностей, постоянная неудовлетворенность достигнутым. Следовательно, он как бы мечется между любовью и духом, свободно парит между бытием-долженствованием и тем, что стремится не быть. Так, в работе "Жизненная драма Платона" Вл.Соловьев прямо приходит к выводу о том, что Платон не выдержал своего светлого идеализма до конца, и вообще человек не может "исполнить свое назначение ... одною силой ума, гения и нравственной воли..."* Платон всеми силами своего интеллекта и воли стремился достичь цветущего берега Божественной любви, но его творческая потенция разлетелась на части, как только он попытался остаться в границах этой любви. Любовь - это страшная сила не быть. Поэтому счастлив тот, кто не сразу достигает ее берегов. Блажен тот, кто отправляется к ней под парусом эроса, под парусом играющей мудрости, любуясь на которую, мы распознаем истинное творчество и последовательную череду мелькающих перед нами времен.
______________ * См.: Соловьев В.С. Собр. соч., 2-е изд. - СПб., 1911-1914. - Т.9. - С. 241.
Самая большая радость для эроса - это быть с человеком, быть с будущим человеческим родом. В эросе все исполнено смысла и значения. Это - никогда не погибающая диалектика, диалектика, пронизывающая сам поиск первоначал, то есть все человеческое стремление к метафизике.
Итак, мы постепенно достигли того, к чему так прилежно стремились, достигли главного вывода всего исследования: диалектика есть существенная часть метафизики, если под последней понимать мудрость как науку "об определенных причинах и началах".* Метафизика как учение о началах и причинах всего сущего (определение метафизики мы берем в смысле "первой философии", то есть так, как это делал Аристотель) заключает в себе диалектику. Однако такое решение предполагает целый ряд существенных оговорок.
______________ * См.: Аристотель. Соч. в 4-х тт.: Т.1. - М.: Мысль, 1976. - С. 67.
1. Мы исходили в своем построении философии любви не из
трансцендентной, а из трансцендентальной теории эроса, которую
развивали, отталкиваясь от философских систем Фихте и Шеллинга.
2. Взяв за основу шеллингово учение о потенциях, мы его
существенным образом переработали в том плане, что до конца
попытались учесть творческий потенциал, содержащийся в "наукоучении"
Фихте. Так, если Шеллинг главным образом мучается над тем, что
придумывает "магические формулы, при помощи которых ... вызывает
дух"*, то для нас дух есть нечто естественное. Он означает присущее
человеку стремление к лучшему будущему, к равенству и
справедливости. Следовательно, он есть потенция разумного познания.
______________ * См.: Ф.Энгельс. Шеллинг и откровение // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд-е. - Т.41. - С. 195.
3. "Вторую потенцию" Шеллинга, которая есть "тяготеющее к
небытию", мы обозначили потенцией любви, которую впервые
анализировали не только в качестве созидающей мир комической силы,
но и в качестве силы деструктивной, силы, разрывающей мир и человека
на части.
4. Наконец, наиболее существенное изменение, которое было
внесено нами в систему позднего Шеллинга, заключалось в том, что на
месте третьей, глубоко вымученной потенции, оказался творческий
эрос, который не надо вызывать с помощью никаких заклинаний и
который представляет собой космическую и творчески-конструктивную
силу.
* * *
Диалектика, таким образом, оказывается как бы изначально заложенной в самом космическом универсуме. На его границах приходят в самое тесное соприкосновение метафизика и мистика, дух и любовь, как две самые главные вселенские силы, побуждающие космос и человека, с одной стороны, стремиться к гармонии и целостности (дух), а с другой - не позволяющие этой гармонии осуществиться до конца, неуклонно опускающие ее в Тартар (любовь).
Но даже на границах природа должна быть прекрасной. Прекрасен чистый дух диалектики, пронизывающий весь универсум. Через весь универсум осуществляется напряжение потенций. Однако следует учесть, что в духе и в любви эрос обретает ту реальную почву, на которой он все, содержащееся в качестве чистой возможности, претворяет в действительность.
Эрос есть то, что совершенно не занято самим собой. Вечно быть занятым собой, мыслить только самого себя - это такая чудовищная ноша, которую никогда не взвалил бы на себя ни один смертный. Мы счастливы лишь тогда, когда творим, охваченные эросом.
ПРИЛОЖЕНИЕ
ФИЛОСОФИЯ ЛЮБВИ
ПРЕДИСЛОВИЕ
Адресованное научному работнику и самому широкому читателю,
настоящее приложение к моей книге "Идея метакритики "чистой" любви
(Философское введение в проблему соотношения диалектики и
метафизики)" развивает не только ее отдельные идеи, но и идет
несколько дальше в направлении более глубокого изучения проблем
любви, духа, свободы и творческого эроса. В приложении
представлены некоторые сочинения основных участников моей школы,
объединившихся вокруг трансцендентальной философии И.Г.Фихте.
Вместе с тем вдумчивый читатель обнаружит там и труды, написанные
независимыми от Фихтевского общества авторами. Философия,
ориентирующаяся на служение общечеловеческим ценностям, должна
быть плюралистичной. Ведь она - свободное убеждение, и всякий, кто
ею занимается, должен исходить прежде всего из потребностей своего
сердца и духа.
Аркадий Лукьянов
29 ноября 2000 г.
Файзуллин А.Ф. (Уфа)
КРАСОТА КАК ИСТОЧНИК ЛЮБВИ
В своей книге "Основы истории и философии религий. Том 1. Дохристианский период" А.В.Лукьянов развивает мысль о том, что "истинная красота есть подлинный приют любви".* Признавая правильность этого положения, нам бы хотелось порассуждать здесь о том, что красота - это не только "приют", но и источник любви.
______________ * Лукьянов А.В. Основы истории и философии религий: курс лекций. В 3-х тт.: Т.1. Дохристианский период / ВЭГУ. - Уфа, 1995. - С. 8.
Понятно, что это более сильное утверждение. Однако именно созерцание красоты заставляет вспыхнуть любовь, которая, как пишет И.С.Нарский, "ведет людей к добру и благожелательности, особенно развивающейся в отношениях дружбы".* При этом, конечно, речь идет об одухотворенной красоте, а не только об одном рассудительном разуме. Одухотворенная красота представляет, на наш взгляд, глубинный уровень эстетической культуры, которая преодолевает раскол между сообществами людей, играет незаменимую роль в объединении человечества средствами искусства, которое воспитывает и возвышает человека. "В прекрасной душе чувственность и разум, долги влечение находятся в гармонии, и грация - показатель этой гармонии в явлениях".** Грация - это непроизвольность. Истинная красота так же непроизвольна и непреднамеренна, как и любовь.
______________ * Нарский И.С. Тема любви в философской культуре Нового времени // Философия любви. Ч.1. - М.: Политиздат, 1990. - С. 119. ** Шиллер Ф. Собрание сочинений. - СПб., 1902. - Т.4. - С. 429.
Развитое эстетическое чувство с его принципом красоты позволяет верно схватить образ "целого", до того, как будут "проверены алгеброй" все частности и детали этого "целого", до того, как это конкретное живое целое будет воспроизведено в мышлении в форме логически развитой системы абстракций.* Об этом, в принципе, писал и Ф.Шиллер:
______________ * См.: Файзуллин А.Ф. Особенности формирования эстетической культуры современного студенчества. - Уфа: Изд-во "Даурия", 2000. - С. 7.
"К целому вечно стремись; но если ты сам не сумеешь
Целым стать, то сумей в целом остаться звеном".*
______________ * Шиллер Фридрих. Избранное. В 2-х тт. - Т.1. - Самара: Изд-во "АВС", 1997. - С. 181.
Ориентация именно на грацию не позволяет нам раствориться в своей безудержной любви к абсолютной целостности. Человек должен понимать, что абсолютной гармонии никогда ему не достичь. Жизнь человека слишком хрупка для того, чтобы суметь выдержать до конца давление абсолютной целостности. Если в "целом" мы останемся даже слабым "звеном", а не растворимся в противоположностях целого и части, бесконечного и конечного, то и это уже большая победа.
"С целым в единстве живи, не сливаясь в единое с целым,
Ум - единение с ним, сердце - единство дает.
Ум - это целого глас, но личность твоя - это сердце,
Благо тебе, если ум в сердце пребудет твоем".*
______________ * Там же. - С. 183.
Итак, красота является подлинным источником любви лишь в том случае, если у человека есть отзывчивое и пылкое "сердце", которое жаждет единства с другим "сердцем", невзирая на разделяющие их пространства.
Однако развивать свое "сердце" можно, лишь "потребляя" плоды истинного искусства, так как эти "плоды" на самом-то деле не потребляются до конца, а как бы вечно осваиваются. В этом, на наш взгляд, состоит один из критериев эстетической культуры личности, ее эстетического духовного мира. Освоение плодов искусства развивает ту самую силу творческого воображения, которая позволяет человеку не просто глядеть на окружающий мир, а именно свободно преображать мир в представлении, то есть по законам красоты, считаясь с подлинной индивидуальностью вещи.*
______________ * См.: Файзуллин А.Ф. Указ. соч. - С. 7.
Красота продукта появляется лишь там, где действие совершается сообразно свободной цели, а не под давлением внешних обстоятельств. Поэтому развитое чувство красоты и выступает в качестве истинного критерия свободной реализации цели, выражающей действительную, а не мнимую необходимость.
Еще древнегреческие мыслители разработали теорию катарсиса (духовного очищения), согласно которой искусство способно превращать негативные эмоции в позитивные, доставляющие людям облегчение. Чем выше и совершеннее эстетическая культура, полагали они, тем разнообразнее внутренний мир личности, богаче ее способность любить.
Любовь является прекрасным выразителем особенностей эстетической культуры. Античная эстетическая культура, как известно, представляла собой прежде всего культуру телесного начала. Поэтому античное искусство было в высшей мере пластичным, прекрасно передавало телесность, которая в то же время не была лишена духовности. "Из античного идеала, - замечает О.Шпенглер, -вытекало безоговорочное принятие чувственной видимости, из западного - ее столь же страстное преодоление. Аполлоническая душа, евклидовская, точечная, ощущала эмпирическое, зримое тело совершенным выражением своего способа существования, фаустовская душа, рвущаяся в дали, находила то же выражение не в персоне, soma, а в личности, характере или как бы это еще ни называли. "Душа" - для подлинного эллина была в конце концов формой его тела. Так определил ее Аристотель. "Тело" - для фаустовского человека было сосудом души. Так ощущал Гете".*
______________ * Шпенглер О. Закат Европы. - М., 1993. - С. 432-433.
С этим понимание телесности и было связано античное представление о любви так, как оно получило отражение в скульптуре и живописи. Чувственность и телесность обрели здесь нерасторжимое единство, которое как раз и характеризует подлинную эстетическую культуру.
Эпоха Возрождения выработала новое понимание эстетической культуры и связанной с ней проблемой любви и красоты. Лоренцо Пизано, связывая любовь и красоту, утверждает, что одно не существует без другого. Пизано предупреждает против слишком аффектированной любви, но в то же время он много рассуждает о "сладкой человеческой любви". Вывод, к которому он приходит, состоит в том, что признание чувственной природы любви человека должно быть связано с осознанием необходимости ее одухотворения.
Интересна диалектика природного и духовного начал, разрабатываемая Пизано. Так, он пишет: "Если любовь довольствуется внутренним и отвергает телесное, она растет, созерцая вечную красоту и истину, и слабеет от желания нерушимого блага. Такая любовь имеет обыкновение мешать деятельности низших потенций, захватывать их, поглощать и увлекать за собой вследствие сильного желания духовного удовольствия".* Вдумчивый анализ данного тезиса позволяет сделать следующее заключение. Чувственная любовь должна сочетаться с идеей подчинения ее интеллекту. Однако чрезмерное стремление к абсолютной красоте не является истинным источником человеческой любви. Любовь слабеет, если игнорируется природное, телесное начало. Только та красота составляет подлинный источник любви, которая хотя бы немного ущербна.
______________ * О любви и красотах женщин. Трактаты о любви эпохи Возрождения. - М., 1992. - С. 43.
Пушкарева М.А. (Уфа)
ЛЮБОВЬ КАК СРЕДСТВО БОЛЕЕ ГЛУБОКОГО
ОТКРЫТИЯ РЕАЛЬНОСТИ
А.Ф.Лосев, комментируя Платона, писал следующее: "Любящий всегда гениален, так как открывает в предмете своей любви то, что скрыто от всякого нелюбящего... Творец в любой области, в личных отношениях, в науке, искусстве, общественно-политической деятельности всегда есть любящий; только ему открыты новые идеи, которые он хочет воплотить в жизни и которые чужды нелюбящему".* Лишь в состоянии любви возможна встреча с духовным "Я" другого, так как любовь есть сущностная сила человека, фундаментальная человеческая способность, как некий инвариант, остающийся неизменным в различных исторических эпохах.
______________ * Лосев А.Ф. Вступительная статья к первому тому сочинений Платона // Платон. Сочинения. - М., 1968. - Т.1. - С. 70. * "Правда, - отмечает Т.А.Кузьмина, - современный психоанализ дает возможность проникнуть в тайную логику наших "пафосов" и прояснить ее. Так, например, можно выяснить, почему одному человеку нравится другой, вернее, нравится какой-то один тип человека (скажем, один всегда влюбляется в блондинок, другой - в брюнеток и т.п.), почему с завидной постоянностью воспроизводится при новой влюбленности как тип самой влюбленности, так и тип любимого. Из истории человека, его биографии, уходящей в самое раннее детство, выявляется как бы первичный случай сцепления "пафоса" с каким-либо объектом, и характер этого сцепления, который (поскольку он не осознан) постоянно воспроизводится". - Кузьмина Т.А. Любовь как моральный принцип // Философия любви. Ч.1. - М.: Политиздат, 1990. - С. 261-262.
Во все времена люди любили и ненавидели. При этом интенсивность их любви определялась самой способностью любить, а не предметом любви. Ведь очень важно то, что происходит с человеком в момент любви, как раскрывается его душа. Однако совершенно непонятно то, как возникает эта естественная человеческая склонность. Понятно, что при этом велика роль случая. Но почему тогда все живые существа так стремятся избежать этого случайного или слепого бытия? Почему они постепенно отдаляются на периферию от случая, если его вообразить в качестве истинного центра Вселенной?
Ответы на эти вопросы могут быть даны в ходе исследования не только сложнейшей диалектики случайного и необходимого, но и в ходе анализа метафизической природы самого случая. Мало признать, что случайная основа любви порождена сложной и скрытой от нас логикой наших чувств ("пафосов"), поведением, возникающим на бессознательном уровне**, необходимо еще исследовать саму случайную основу что предполагает, в свою очередь, обращение к чисто метафизической проблематике. Однако последняя, как это следует из книги А.В.Лукьянова, включает в себя и диалектическое знание, так что данные области познания не противостоят друг другу, а пересекаются и каким-то образом взаимодействуют.
______________ *
Итак, прежде чем начать философствовать о любви, следовало бы отметить следующее: мы можем видеть самое совершенное только в противоположном, то есть лишь относительно. Например, мы воспринимаем абсолютное совершенство как любовь, когда в нашем сознании преодолена ее противоположность. Но при этом следует учесть, что любовь не ищет любви, совершенное ни в коей мере не занято самим собой. Следовательно, если любовь не равна себе, то она и не может существовать без напряжения, то есть она есть некая воля, которая в своей инаковости является другой лишь постольку, поскольку должна быть видимой как не-воля.
Истинная сущность любви - это свобода желать, воля, которая представляет собой свободу быть иным, нежели она есть. "Ничего не желающая воля, - утверждает Шеллинг, - не исключает из себя можествование желать: оно скрыто в ней".*
______________ * Шеллинг Ф.В.Й. Система мировых эпох: Мюнхенские лекции 1827-1828 гг. в записи Эрнста Ласо. - Томск: Изд-во "Водолей", 1999. - С. 242.
Итак, любовь есть свобода желать, а тем самым и полагать себя в качестве неравной себе. Это - главное противоречие, с которого начинается открытие более глубоких духовных пластов в нашем "Я", а также открытие реальности.
Таким образом, любовь не может существовать непосредственно ради себя самой, то есть сама по себе она не может быть началом. Остаться исключительно в границах анализа одной чистой любви - все равно, что ничего не сказать.
Вероятнее всего, начал любви заключено в ее первооснове или бездне. Это - абсолютная тьма, некий первоначальный случай, который не необходим, но именно просто существует. Однако основа должна открыться самой себе. Но для этого она должна становится неравной себе и одновременно быть равной себе. Быть человеком - это значит не только осуществлять то, чего нет (в природе), но и то, что уже существует.
Итак, в любви присутствуют сразу два начала: огонь и угасший огонь. Если я не хочу любить, но все же люблю, то есть мое желание оказывается нечто сопротивляющимся, то все же оно преодолимо и потому может быть возвращено обратно в состояние возможности. В любви, следовательно, содержится не только свободное воспламенение нашей воли, но и причина оседания; отсюда произрастает и сама способность к творчеству, все раздробленное в многообразие. Поэтому все естественное и творчески продуктивное начинается после возникновения любви. Любовь - это такая сила, которая не останавливает сотворенное и продвигает его дальше по пути все большего совершенствования.
Садыкова А.Г. (Уфа)
ЛЮБОВЬ КАК ЕСТЕСТВЕННОЕ ЧУДО
Если попытаться определить чудо, как абсолютное достижение желания или цели*, то есть как нечто, предполагающее абсолютность преодоления препятствий, то при этом утрачивается нравственная воля, улетучивается чистый жар души, исполненной жаждой действия. Чудо, как естественный и реальный творческий акт, при этом отрывается от человека, его духовных потребностей и интересов. Кто должен начать стремиться к абсолютному исполнению своих желаний, тот сразу же утрачивает и самостоятельность. О таком человеке, как правило, говорят, что он ничего на самом деле не может начать, а это и есть абсолютное бессилие.
______________ * См.: Голосовкер Я.Э. Логика мифа. Приложение: Акад. Н.И.Конрад о труде Я.Э.Голосовкера. - М. Главная редакция восточной литературы издательства "Наука", 1987. - С. 30-31.
Если любовь есть творчество, то она состоит в создании новой реальности, новой ценности или нового смысла. Любовь неповторима и уникальна; в то же время она отличается и непредсказуемостью, независимостью от нас, которая есть следствие весьма сложной и скрытой от нас логики чувств.*
______________ * См.: Кузьмина Т.А. Любовь как моральный принцип // Философия любви. Ч.1. М.: Политиздат, 1990. - С. 261.
Анализ любви как творчества методологически плодотворен и может оказаться полезным в том плане, что здесь мы выходим на самые фундаментальные проблемы онтологии.
Часто говорят "о муках, вдохновении, одержимости в творчестве, о создании чего-то такого, что не только как бы превосходит возможности человека, но и в определенном отношении в своей реальности и ценности действительно превосходит человека".* Однако это и есть чудо или способность трансцендирования за пределы возможного, но только не за пределы нравственного. Смысл истинного "творчества состоит в достижении невозможного, в реализации идеала, в прорыве за данное и уже достигнутое".** При этом не следует, конечно, забывать о том, что проникнуть за пределы опыта не так уж и трудно; трудно вновь выпутаться из этого трансцендентного. Хотя на каждом результате творчества и лежит печать невероятного и неповторимого, истинной ценностью обладает не это невероятное, а то, что есть, то есть сама любовь к ближнему, к человеку. Любовь определяется не содержанием чувственного опыта, а развитостью самих человеческих качеств любящего. "Любят не за что-то, а любят потому, что любят, хотя психологически любовь всегда объясняют конкретными причинами, и любящий искренне верит в то, что его избранник самый красивый или самый умный".***
______________ * Кувакин В.А. Твой рай и ад: Человечность бесчеловечность человека (Философия, психология и стиль мышления гуманизма). - СПб.: "Алетейя", М.: "Логос", 1998. - С. 327. ** Там же. *** Губин В.Д. Любовь, творчество и мысль сердца // Философия любви. Ч.1. М.: Политиздат, 1990. - С. 233.
Теперь необходимо рассмотреть то, что представляет собой реальное и естественное чудо, и, только ответив на этот вопрос, мы окажемся в состоянии продвинуться и при исследовании самой проблемы любви.
По нашему мнению, природа естественного чуда противоположна достижению абсолютной самодостаточности человека. Чем выше находится некое существо, тем в большей степени оно выходит за свои границы. Отсутствие естественного чуда, чуда как акта истинного творчества, означает полное отсутствие объективности, то есть когда художник или деятель науки полностью замыкается на самого себя. Ошибка всех субъективных теорий чуда состоит в том, что они говорят об объекте всегда неотчетливо и мерят его весьма неопределенной меркой. В субъективных философских системах чуда все реальное и естественное остается лишь голым понятием границы. А между тем, именно оно только и составляет подлинно философское определение чудесного, позволяя отличить это последнее от фантастического вымысла.
Анализируя любовь как естественное чудо, необходимо специально подчеркнуть, что речь при этом не идет о безмерной любви к Абсолюту. Любовь может превратиться в опасного идола, пьющего кровь из неисчислимых жертв. Л.Н.Толстой отмечал в связи с этим, что подлинная любовь возможна лишь в том случае, если другого ставишь выше себя. Однако, это не безмерная любовь к дальнему; любовь невозможно перенести на лучшие времена или условия (например, материальные); любовь или "здесь и сейчас" и вся сразу (не существует половинчатой любви), или ее вообще нет. "Любви не бывает в будущем; любовь - это действие единственно в настоящем. У человека, не испытывающего любви в настоящем, нет любви".*
Если развивать эти мысли дальше, то можно сделать следующий вывод: коль скоро эрос оказывается выше разума, то искусство должно подняться над философией. Ведь софия, утверждает Булгаков, открывается в мире как красота. Поэтому "искусство прямее и непосредственнее, чем философия, знает Софию. Если религия есть прямое самосвидетельство и самодоказательство Бога, то искусство, или, шире, красота есть самодоказательство Софии".*
______________ * Булгаков С.Н. Указ. соч. - С. 227.
Здесь отчетливо прослеживаются романтические корни софиологической метафизики: убеждение в превосходстве вдохновения над мыслью, культ художника и гениальности, воображения как способности творческой, а, следовательно, "окрыленно-эротической".
Булгаковская критика разума как способности дискурсивной, противопоставление разума и интуиции, позволяет заключить, что все это также было характерно для романтизма.
Теперь мы, наконец, достигли вопроса, ради которого стоит философствовать дальше. Природу эроса невозможно понять, если остаться в пределах противоположности между философией разума и философией жизни, между философией духа и философией души. Шеллинг верно замечает, что из "напряжения между душой (Gemuthes) и духом исходят все трагические явления, ибо они как раз таки должны быть в единстве".* И примат этического над эстетическим, ни примат эстетики над моралью не могут выступать в качестве критерия культурного развития. Теперь, если продолжить эту мысль дальше, вводя ее в контекст исследуемой нами проблемы, то можно заключить, что подлинное осмысление эроса, как внутренней диалектики жизни, возможно не на пути постулирования слабости и ограниченности разума. В то же время нельзя и абсолютизировать последний, превращая его в икону. Разум, как верно замечает Шеллинг, "есть принцип равенства, а принцип неравенства - это рассудок. Разум принадлежит народу, рассудок - достояние царей; в разуме нельзя отказать никому, в рассудке - очень многим".**
______________ * Шеллинг Ф.В.Й. Указ. соч. - С. 115. ** Там же. - С. 165.
Когда Булгаков ставит на место Логоса Эрос, то он умаляет значение не только разума, но и рассудка. Место любви духовной занимает любовь чувственная, так что эротическое начало пронизывает всю божественную жизнь, а тайна творения подменяется мистерией зачатия-рождения. Однако не все так просто! Ни голый рационализм, ни чистый иррационализм не могут претендовать на звание философии. Последняя должна отталкиваться прежде всего от рассудка, от здравомыслия, чтобы стать могилой для всех иллюзий.
Перечислим наиболее опасные из них: 1) вера в противоположность мыслящего духа и плоти вообще; 2) вера в телесность идей; 3) вера в одухотворяющую весь мир силу любви. Подробное рассмотрение каждой из этих иллюзий составило бы текст в несколько томов. Мы же пытаемся увидеть всю проблему в целом, выделяя и специально исследуя такие три космические потенции, как дух, любовь и эрос.
Анализ проблемы духовного мира субъекта сначала требует разделения последнего на составные части. Это осуществляет рассудок. Сообразуясь с рассудком, необходимо констатировать следующее: дух есть прежде всего проявление волевого начала (сильный духом - это сильный волей), любовь означает человеческую душу, которая иной раз так переполняется чувствами, что разрывается на части; наконец, эрос - это жажда непрерывного самосовершенствования, восхождение к миру абсолютных ценностей, постоянная неудовлетворенность достигнутым. Следовательно, он как бы мечется между любовью и духом, свободно парит между бытием-долженствованием и тем, что стремится не быть. Так, в работе "Жизненная драма Платона" Вл.Соловьев прямо приходит к выводу о том, что Платон не выдержал своего светлого идеализма до конца, и вообще человек не может "исполнить свое назначение ... одною силой ума, гения и нравственной воли..."* Платон всеми силами своего интеллекта и воли стремился достичь цветущего берега Божественной любви, но его творческая потенция разлетелась на части, как только он попытался остаться в границах этой любви. Любовь - это страшная сила не быть. Поэтому счастлив тот, кто не сразу достигает ее берегов. Блажен тот, кто отправляется к ней под парусом эроса, под парусом играющей мудрости, любуясь на которую, мы распознаем истинное творчество и последовательную череду мелькающих перед нами времен.
______________ * См.: Соловьев В.С. Собр. соч., 2-е изд. - СПб., 1911-1914. - Т.9. - С. 241.
Самая большая радость для эроса - это быть с человеком, быть с будущим человеческим родом. В эросе все исполнено смысла и значения. Это - никогда не погибающая диалектика, диалектика, пронизывающая сам поиск первоначал, то есть все человеческое стремление к метафизике.
Итак, мы постепенно достигли того, к чему так прилежно стремились, достигли главного вывода всего исследования: диалектика есть существенная часть метафизики, если под последней понимать мудрость как науку "об определенных причинах и началах".* Метафизика как учение о началах и причинах всего сущего (определение метафизики мы берем в смысле "первой философии", то есть так, как это делал Аристотель) заключает в себе диалектику. Однако такое решение предполагает целый ряд существенных оговорок.
______________ * См.: Аристотель. Соч. в 4-х тт.: Т.1. - М.: Мысль, 1976. - С. 67.
1. Мы исходили в своем построении философии любви не из
трансцендентной, а из трансцендентальной теории эроса, которую
развивали, отталкиваясь от философских систем Фихте и Шеллинга.
2. Взяв за основу шеллингово учение о потенциях, мы его
существенным образом переработали в том плане, что до конца
попытались учесть творческий потенциал, содержащийся в "наукоучении"
Фихте. Так, если Шеллинг главным образом мучается над тем, что
придумывает "магические формулы, при помощи которых ... вызывает
дух"*, то для нас дух есть нечто естественное. Он означает присущее
человеку стремление к лучшему будущему, к равенству и
справедливости. Следовательно, он есть потенция разумного познания.
______________ * См.: Ф.Энгельс. Шеллинг и откровение // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд-е. - Т.41. - С. 195.
3. "Вторую потенцию" Шеллинга, которая есть "тяготеющее к
небытию", мы обозначили потенцией любви, которую впервые
анализировали не только в качестве созидающей мир комической силы,
но и в качестве силы деструктивной, силы, разрывающей мир и человека
на части.
4. Наконец, наиболее существенное изменение, которое было
внесено нами в систему позднего Шеллинга, заключалось в том, что на
месте третьей, глубоко вымученной потенции, оказался творческий
эрос, который не надо вызывать с помощью никаких заклинаний и
который представляет собой космическую и творчески-конструктивную
силу.
* * *
Диалектика, таким образом, оказывается как бы изначально заложенной в самом космическом универсуме. На его границах приходят в самое тесное соприкосновение метафизика и мистика, дух и любовь, как две самые главные вселенские силы, побуждающие космос и человека, с одной стороны, стремиться к гармонии и целостности (дух), а с другой - не позволяющие этой гармонии осуществиться до конца, неуклонно опускающие ее в Тартар (любовь).
Но даже на границах природа должна быть прекрасной. Прекрасен чистый дух диалектики, пронизывающий весь универсум. Через весь универсум осуществляется напряжение потенций. Однако следует учесть, что в духе и в любви эрос обретает ту реальную почву, на которой он все, содержащееся в качестве чистой возможности, претворяет в действительность.
Эрос есть то, что совершенно не занято самим собой. Вечно быть занятым собой, мыслить только самого себя - это такая чудовищная ноша, которую никогда не взвалил бы на себя ни один смертный. Мы счастливы лишь тогда, когда творим, охваченные эросом.
ПРИЛОЖЕНИЕ
ФИЛОСОФИЯ ЛЮБВИ
ПРЕДИСЛОВИЕ
Адресованное научному работнику и самому широкому читателю,
настоящее приложение к моей книге "Идея метакритики "чистой" любви
(Философское введение в проблему соотношения диалектики и
метафизики)" развивает не только ее отдельные идеи, но и идет
несколько дальше в направлении более глубокого изучения проблем
любви, духа, свободы и творческого эроса. В приложении
представлены некоторые сочинения основных участников моей школы,
объединившихся вокруг трансцендентальной философии И.Г.Фихте.
Вместе с тем вдумчивый читатель обнаружит там и труды, написанные
независимыми от Фихтевского общества авторами. Философия,
ориентирующаяся на служение общечеловеческим ценностям, должна
быть плюралистичной. Ведь она - свободное убеждение, и всякий, кто
ею занимается, должен исходить прежде всего из потребностей своего
сердца и духа.
Аркадий Лукьянов
29 ноября 2000 г.
Файзуллин А.Ф. (Уфа)
КРАСОТА КАК ИСТОЧНИК ЛЮБВИ
В своей книге "Основы истории и философии религий. Том 1. Дохристианский период" А.В.Лукьянов развивает мысль о том, что "истинная красота есть подлинный приют любви".* Признавая правильность этого положения, нам бы хотелось порассуждать здесь о том, что красота - это не только "приют", но и источник любви.
______________ * Лукьянов А.В. Основы истории и философии религий: курс лекций. В 3-х тт.: Т.1. Дохристианский период / ВЭГУ. - Уфа, 1995. - С. 8.
Понятно, что это более сильное утверждение. Однако именно созерцание красоты заставляет вспыхнуть любовь, которая, как пишет И.С.Нарский, "ведет людей к добру и благожелательности, особенно развивающейся в отношениях дружбы".* При этом, конечно, речь идет об одухотворенной красоте, а не только об одном рассудительном разуме. Одухотворенная красота представляет, на наш взгляд, глубинный уровень эстетической культуры, которая преодолевает раскол между сообществами людей, играет незаменимую роль в объединении человечества средствами искусства, которое воспитывает и возвышает человека. "В прекрасной душе чувственность и разум, долги влечение находятся в гармонии, и грация - показатель этой гармонии в явлениях".** Грация - это непроизвольность. Истинная красота так же непроизвольна и непреднамеренна, как и любовь.
______________ * Нарский И.С. Тема любви в философской культуре Нового времени // Философия любви. Ч.1. - М.: Политиздат, 1990. - С. 119. ** Шиллер Ф. Собрание сочинений. - СПб., 1902. - Т.4. - С. 429.
Развитое эстетическое чувство с его принципом красоты позволяет верно схватить образ "целого", до того, как будут "проверены алгеброй" все частности и детали этого "целого", до того, как это конкретное живое целое будет воспроизведено в мышлении в форме логически развитой системы абстракций.* Об этом, в принципе, писал и Ф.Шиллер:
______________ * См.: Файзуллин А.Ф. Особенности формирования эстетической культуры современного студенчества. - Уфа: Изд-во "Даурия", 2000. - С. 7.
"К целому вечно стремись; но если ты сам не сумеешь
Целым стать, то сумей в целом остаться звеном".*
______________ * Шиллер Фридрих. Избранное. В 2-х тт. - Т.1. - Самара: Изд-во "АВС", 1997. - С. 181.
Ориентация именно на грацию не позволяет нам раствориться в своей безудержной любви к абсолютной целостности. Человек должен понимать, что абсолютной гармонии никогда ему не достичь. Жизнь человека слишком хрупка для того, чтобы суметь выдержать до конца давление абсолютной целостности. Если в "целом" мы останемся даже слабым "звеном", а не растворимся в противоположностях целого и части, бесконечного и конечного, то и это уже большая победа.
"С целым в единстве живи, не сливаясь в единое с целым,
Ум - единение с ним, сердце - единство дает.
Ум - это целого глас, но личность твоя - это сердце,
Благо тебе, если ум в сердце пребудет твоем".*
______________ * Там же. - С. 183.
Итак, красота является подлинным источником любви лишь в том случае, если у человека есть отзывчивое и пылкое "сердце", которое жаждет единства с другим "сердцем", невзирая на разделяющие их пространства.
Однако развивать свое "сердце" можно, лишь "потребляя" плоды истинного искусства, так как эти "плоды" на самом-то деле не потребляются до конца, а как бы вечно осваиваются. В этом, на наш взгляд, состоит один из критериев эстетической культуры личности, ее эстетического духовного мира. Освоение плодов искусства развивает ту самую силу творческого воображения, которая позволяет человеку не просто глядеть на окружающий мир, а именно свободно преображать мир в представлении, то есть по законам красоты, считаясь с подлинной индивидуальностью вещи.*
______________ * См.: Файзуллин А.Ф. Указ. соч. - С. 7.
Красота продукта появляется лишь там, где действие совершается сообразно свободной цели, а не под давлением внешних обстоятельств. Поэтому развитое чувство красоты и выступает в качестве истинного критерия свободной реализации цели, выражающей действительную, а не мнимую необходимость.
Еще древнегреческие мыслители разработали теорию катарсиса (духовного очищения), согласно которой искусство способно превращать негативные эмоции в позитивные, доставляющие людям облегчение. Чем выше и совершеннее эстетическая культура, полагали они, тем разнообразнее внутренний мир личности, богаче ее способность любить.
Любовь является прекрасным выразителем особенностей эстетической культуры. Античная эстетическая культура, как известно, представляла собой прежде всего культуру телесного начала. Поэтому античное искусство было в высшей мере пластичным, прекрасно передавало телесность, которая в то же время не была лишена духовности. "Из античного идеала, - замечает О.Шпенглер, -вытекало безоговорочное принятие чувственной видимости, из западного - ее столь же страстное преодоление. Аполлоническая душа, евклидовская, точечная, ощущала эмпирическое, зримое тело совершенным выражением своего способа существования, фаустовская душа, рвущаяся в дали, находила то же выражение не в персоне, soma, а в личности, характере или как бы это еще ни называли. "Душа" - для подлинного эллина была в конце концов формой его тела. Так определил ее Аристотель. "Тело" - для фаустовского человека было сосудом души. Так ощущал Гете".*
______________ * Шпенглер О. Закат Европы. - М., 1993. - С. 432-433.
С этим понимание телесности и было связано античное представление о любви так, как оно получило отражение в скульптуре и живописи. Чувственность и телесность обрели здесь нерасторжимое единство, которое как раз и характеризует подлинную эстетическую культуру.
Эпоха Возрождения выработала новое понимание эстетической культуры и связанной с ней проблемой любви и красоты. Лоренцо Пизано, связывая любовь и красоту, утверждает, что одно не существует без другого. Пизано предупреждает против слишком аффектированной любви, но в то же время он много рассуждает о "сладкой человеческой любви". Вывод, к которому он приходит, состоит в том, что признание чувственной природы любви человека должно быть связано с осознанием необходимости ее одухотворения.
Интересна диалектика природного и духовного начал, разрабатываемая Пизано. Так, он пишет: "Если любовь довольствуется внутренним и отвергает телесное, она растет, созерцая вечную красоту и истину, и слабеет от желания нерушимого блага. Такая любовь имеет обыкновение мешать деятельности низших потенций, захватывать их, поглощать и увлекать за собой вследствие сильного желания духовного удовольствия".* Вдумчивый анализ данного тезиса позволяет сделать следующее заключение. Чувственная любовь должна сочетаться с идеей подчинения ее интеллекту. Однако чрезмерное стремление к абсолютной красоте не является истинным источником человеческой любви. Любовь слабеет, если игнорируется природное, телесное начало. Только та красота составляет подлинный источник любви, которая хотя бы немного ущербна.
______________ * О любви и красотах женщин. Трактаты о любви эпохи Возрождения. - М., 1992. - С. 43.
Пушкарева М.А. (Уфа)
ЛЮБОВЬ КАК СРЕДСТВО БОЛЕЕ ГЛУБОКОГО
ОТКРЫТИЯ РЕАЛЬНОСТИ
А.Ф.Лосев, комментируя Платона, писал следующее: "Любящий всегда гениален, так как открывает в предмете своей любви то, что скрыто от всякого нелюбящего... Творец в любой области, в личных отношениях, в науке, искусстве, общественно-политической деятельности всегда есть любящий; только ему открыты новые идеи, которые он хочет воплотить в жизни и которые чужды нелюбящему".* Лишь в состоянии любви возможна встреча с духовным "Я" другого, так как любовь есть сущностная сила человека, фундаментальная человеческая способность, как некий инвариант, остающийся неизменным в различных исторических эпохах.
______________ * Лосев А.Ф. Вступительная статья к первому тому сочинений Платона // Платон. Сочинения. - М., 1968. - Т.1. - С. 70. * "Правда, - отмечает Т.А.Кузьмина, - современный психоанализ дает возможность проникнуть в тайную логику наших "пафосов" и прояснить ее. Так, например, можно выяснить, почему одному человеку нравится другой, вернее, нравится какой-то один тип человека (скажем, один всегда влюбляется в блондинок, другой - в брюнеток и т.п.), почему с завидной постоянностью воспроизводится при новой влюбленности как тип самой влюбленности, так и тип любимого. Из истории человека, его биографии, уходящей в самое раннее детство, выявляется как бы первичный случай сцепления "пафоса" с каким-либо объектом, и характер этого сцепления, который (поскольку он не осознан) постоянно воспроизводится". - Кузьмина Т.А. Любовь как моральный принцип // Философия любви. Ч.1. - М.: Политиздат, 1990. - С. 261-262.
Во все времена люди любили и ненавидели. При этом интенсивность их любви определялась самой способностью любить, а не предметом любви. Ведь очень важно то, что происходит с человеком в момент любви, как раскрывается его душа. Однако совершенно непонятно то, как возникает эта естественная человеческая склонность. Понятно, что при этом велика роль случая. Но почему тогда все живые существа так стремятся избежать этого случайного или слепого бытия? Почему они постепенно отдаляются на периферию от случая, если его вообразить в качестве истинного центра Вселенной?
Ответы на эти вопросы могут быть даны в ходе исследования не только сложнейшей диалектики случайного и необходимого, но и в ходе анализа метафизической природы самого случая. Мало признать, что случайная основа любви порождена сложной и скрытой от нас логикой наших чувств ("пафосов"), поведением, возникающим на бессознательном уровне**, необходимо еще исследовать саму случайную основу что предполагает, в свою очередь, обращение к чисто метафизической проблематике. Однако последняя, как это следует из книги А.В.Лукьянова, включает в себя и диалектическое знание, так что данные области познания не противостоят друг другу, а пересекаются и каким-то образом взаимодействуют.
______________ *
Итак, прежде чем начать философствовать о любви, следовало бы отметить следующее: мы можем видеть самое совершенное только в противоположном, то есть лишь относительно. Например, мы воспринимаем абсолютное совершенство как любовь, когда в нашем сознании преодолена ее противоположность. Но при этом следует учесть, что любовь не ищет любви, совершенное ни в коей мере не занято самим собой. Следовательно, если любовь не равна себе, то она и не может существовать без напряжения, то есть она есть некая воля, которая в своей инаковости является другой лишь постольку, поскольку должна быть видимой как не-воля.
Истинная сущность любви - это свобода желать, воля, которая представляет собой свободу быть иным, нежели она есть. "Ничего не желающая воля, - утверждает Шеллинг, - не исключает из себя можествование желать: оно скрыто в ней".*
______________ * Шеллинг Ф.В.Й. Система мировых эпох: Мюнхенские лекции 1827-1828 гг. в записи Эрнста Ласо. - Томск: Изд-во "Водолей", 1999. - С. 242.
Итак, любовь есть свобода желать, а тем самым и полагать себя в качестве неравной себе. Это - главное противоречие, с которого начинается открытие более глубоких духовных пластов в нашем "Я", а также открытие реальности.
Таким образом, любовь не может существовать непосредственно ради себя самой, то есть сама по себе она не может быть началом. Остаться исключительно в границах анализа одной чистой любви - все равно, что ничего не сказать.
Вероятнее всего, начал любви заключено в ее первооснове или бездне. Это - абсолютная тьма, некий первоначальный случай, который не необходим, но именно просто существует. Однако основа должна открыться самой себе. Но для этого она должна становится неравной себе и одновременно быть равной себе. Быть человеком - это значит не только осуществлять то, чего нет (в природе), но и то, что уже существует.
Итак, в любви присутствуют сразу два начала: огонь и угасший огонь. Если я не хочу любить, но все же люблю, то есть мое желание оказывается нечто сопротивляющимся, то все же оно преодолимо и потому может быть возвращено обратно в состояние возможности. В любви, следовательно, содержится не только свободное воспламенение нашей воли, но и причина оседания; отсюда произрастает и сама способность к творчеству, все раздробленное в многообразие. Поэтому все естественное и творчески продуктивное начинается после возникновения любви. Любовь - это такая сила, которая не останавливает сотворенное и продвигает его дальше по пути все большего совершенствования.
Садыкова А.Г. (Уфа)
ЛЮБОВЬ КАК ЕСТЕСТВЕННОЕ ЧУДО
Если попытаться определить чудо, как абсолютное достижение желания или цели*, то есть как нечто, предполагающее абсолютность преодоления препятствий, то при этом утрачивается нравственная воля, улетучивается чистый жар души, исполненной жаждой действия. Чудо, как естественный и реальный творческий акт, при этом отрывается от человека, его духовных потребностей и интересов. Кто должен начать стремиться к абсолютному исполнению своих желаний, тот сразу же утрачивает и самостоятельность. О таком человеке, как правило, говорят, что он ничего на самом деле не может начать, а это и есть абсолютное бессилие.
______________ * См.: Голосовкер Я.Э. Логика мифа. Приложение: Акад. Н.И.Конрад о труде Я.Э.Голосовкера. - М. Главная редакция восточной литературы издательства "Наука", 1987. - С. 30-31.
Если любовь есть творчество, то она состоит в создании новой реальности, новой ценности или нового смысла. Любовь неповторима и уникальна; в то же время она отличается и непредсказуемостью, независимостью от нас, которая есть следствие весьма сложной и скрытой от нас логики чувств.*
______________ * См.: Кузьмина Т.А. Любовь как моральный принцип // Философия любви. Ч.1. М.: Политиздат, 1990. - С. 261.
Анализ любви как творчества методологически плодотворен и может оказаться полезным в том плане, что здесь мы выходим на самые фундаментальные проблемы онтологии.
Часто говорят "о муках, вдохновении, одержимости в творчестве, о создании чего-то такого, что не только как бы превосходит возможности человека, но и в определенном отношении в своей реальности и ценности действительно превосходит человека".* Однако это и есть чудо или способность трансцендирования за пределы возможного, но только не за пределы нравственного. Смысл истинного "творчества состоит в достижении невозможного, в реализации идеала, в прорыве за данное и уже достигнутое".** При этом не следует, конечно, забывать о том, что проникнуть за пределы опыта не так уж и трудно; трудно вновь выпутаться из этого трансцендентного. Хотя на каждом результате творчества и лежит печать невероятного и неповторимого, истинной ценностью обладает не это невероятное, а то, что есть, то есть сама любовь к ближнему, к человеку. Любовь определяется не содержанием чувственного опыта, а развитостью самих человеческих качеств любящего. "Любят не за что-то, а любят потому, что любят, хотя психологически любовь всегда объясняют конкретными причинами, и любящий искренне верит в то, что его избранник самый красивый или самый умный".***
______________ * Кувакин В.А. Твой рай и ад: Человечность бесчеловечность человека (Философия, психология и стиль мышления гуманизма). - СПб.: "Алетейя", М.: "Логос", 1998. - С. 327. ** Там же. *** Губин В.Д. Любовь, творчество и мысль сердца // Философия любви. Ч.1. М.: Политиздат, 1990. - С. 233.
Теперь необходимо рассмотреть то, что представляет собой реальное и естественное чудо, и, только ответив на этот вопрос, мы окажемся в состоянии продвинуться и при исследовании самой проблемы любви.
По нашему мнению, природа естественного чуда противоположна достижению абсолютной самодостаточности человека. Чем выше находится некое существо, тем в большей степени оно выходит за свои границы. Отсутствие естественного чуда, чуда как акта истинного творчества, означает полное отсутствие объективности, то есть когда художник или деятель науки полностью замыкается на самого себя. Ошибка всех субъективных теорий чуда состоит в том, что они говорят об объекте всегда неотчетливо и мерят его весьма неопределенной меркой. В субъективных философских системах чуда все реальное и естественное остается лишь голым понятием границы. А между тем, именно оно только и составляет подлинно философское определение чудесного, позволяя отличить это последнее от фантастического вымысла.
Анализируя любовь как естественное чудо, необходимо специально подчеркнуть, что речь при этом не идет о безмерной любви к Абсолюту. Любовь может превратиться в опасного идола, пьющего кровь из неисчислимых жертв. Л.Н.Толстой отмечал в связи с этим, что подлинная любовь возможна лишь в том случае, если другого ставишь выше себя. Однако, это не безмерная любовь к дальнему; любовь невозможно перенести на лучшие времена или условия (например, материальные); любовь или "здесь и сейчас" и вся сразу (не существует половинчатой любви), или ее вообще нет. "Любви не бывает в будущем; любовь - это действие единственно в настоящем. У человека, не испытывающего любви в настоящем, нет любви".*