— Вань, правда, что ты меня симулянтом назвал?
— Нет. С чего ты взял?
— Да вот, Надя сейчас подошла и говорит, что Ваня симулянтом тебя считает, давай его вычеркнем. Прикинь?
— Сережа, не волнуйся. Я тебя симулянтом не называл.
Далее следует уже известная мне история о якобы высказанном желании Нади голосовать против Ани. Мы идем вдоль берега, Серега продолжает рассказывать о кознях недругов. Слушать все это противно. Решение принято окончательно. Мы поднимаемся по лестнице к месту совета, где, как всегда, дымно от горящих факелов.
— Без обид, Серега?
— Конечно, — обиженно отвечает он.
По возвращении в лагерь Наташа просто вне себя. Каждый не прочь ее успокоить, но нарываться на заряженный колкостями пистолет никому не хочется. Наташа нервными рывками перемещается по лагерю, племя молча наблюдает за ней. Со стороны картина жуткая: наевшееся Сереженькой племя переваривает остатки кровавой трапезы, а Наташа, предчувствуя скорую развязку, мечется в поисках… Чего?
Наташу можно понять. С первого же дня она почувствовала неприятие племени. Один за другим ушли ее немногочисленные друзья. И если Боря ушел, сохранив достоинство, то Сереже это сделать не удалось. Но сейчас речь не об этом. Наташка, естественно, пытается найти поддержку, друзей, но племя, с его стадным чувством, уже сомкнуло ряды. И все же первопричину конфликта надо искать в ней самой. Больше всего раздражают в ней неискренность и постоянное актерство, работа на публику. Прямо стиль жизни какой-то. Вот и сейчас она с упоением играет роль аутсайдера. Причем аутсайдера не обычного, а злого, мстительного. Членом племени Тортугас она себя более демонстративно не считает. С утра, иногда даже не завтракая, уходит гулять. Точно знаю, как с утра хочется жрать. Но ей так хочется продемонстрировать нам свое «фи», что даже голод не останавливает. Стараемся не обращать особого внимания. Тем более, что с уходом Сергея в лагерь пришло определенное спокойствие. Вот только чувствуется, что продолжение конфликта «Наташа — племя» не за горами.
Глава 13 Мы объявляем войну пеликанам. Счастье лагартосов лежало на полметра левее. Как правильно резать помидоры. К дикарям приходит гость. Яд для Наташи.
Глава 14
Глава 15
— Нет. С чего ты взял?
— Да вот, Надя сейчас подошла и говорит, что Ваня симулянтом тебя считает, давай его вычеркнем. Прикинь?
— Сережа, не волнуйся. Я тебя симулянтом не называл.
Далее следует уже известная мне история о якобы высказанном желании Нади голосовать против Ани. Мы идем вдоль берега, Серега продолжает рассказывать о кознях недругов. Слушать все это противно. Решение принято окончательно. Мы поднимаемся по лестнице к месту совета, где, как всегда, дымно от горящих факелов.
— Без обид, Серега?
— Конечно, — обиженно отвечает он.
По возвращении в лагерь Наташа просто вне себя. Каждый не прочь ее успокоить, но нарываться на заряженный колкостями пистолет никому не хочется. Наташа нервными рывками перемещается по лагерю, племя молча наблюдает за ней. Со стороны картина жуткая: наевшееся Сереженькой племя переваривает остатки кровавой трапезы, а Наташа, предчувствуя скорую развязку, мечется в поисках… Чего?
Наташу можно понять. С первого же дня она почувствовала неприятие племени. Один за другим ушли ее немногочисленные друзья. И если Боря ушел, сохранив достоинство, то Сереже это сделать не удалось. Но сейчас речь не об этом. Наташка, естественно, пытается найти поддержку, друзей, но племя, с его стадным чувством, уже сомкнуло ряды. И все же первопричину конфликта надо искать в ней самой. Больше всего раздражают в ней неискренность и постоянное актерство, работа на публику. Прямо стиль жизни какой-то. Вот и сейчас она с упоением играет роль аутсайдера. Причем аутсайдера не обычного, а злого, мстительного. Членом племени Тортугас она себя более демонстративно не считает. С утра, иногда даже не завтракая, уходит гулять. Точно знаю, как с утра хочется жрать. Но ей так хочется продемонстрировать нам свое «фи», что даже голод не останавливает. Стараемся не обращать особого внимания. Тем более, что с уходом Сергея в лагерь пришло определенное спокойствие. Вот только чувствуется, что продолжение конфликта «Наташа — племя» не за горами.
Глава 13 Мы объявляем войну пеликанам. Счастье лагартосов лежало на полметра левее. Как правильно резать помидоры. К дикарям приходит гость. Яд для Наташи.
Мы с Игорем вознамерились залезть на самую высокую пальму на острове, растущую на территории лагеря, чтобы вывесить наш флаг. Кроме романтической цели есть еще одна, причем весьма банальная. Дело в том, что на дереве устроили себе гнезда пеликаны. Так как посуду девушки моют недалеко от лагеря, там постоянно остаются мельчайшие (мелкие мы доедаем сами) остатки пищи. На запах собираются стаи мальков, их там как грязи. Естественно, там же и стаи пеликанов — тоже питаются. Но круг пока не замкнулся: мы до сих пор не поймали ни одной птицы, хотя сделать это очень хочется по многим причинам. Дело в том, что, когда племя собирается для трапезы, один из соседей на верхнем этаже совершает свой туалет. Обычно он не ошибается и бьет метко в цель. Каждый из нас уже испытал здесь чувство обкаканной Черепахи. Что мы только не делали, чтобы объяснить старожилам наверху неправильность их поведения. Кричали, размахивали руками, швыряли кокосы — бесполезно.
Огромные птицы с невероятно крепким клювом камнем падают в море, чтобы добыть себе рыбу. Кто-то говорил, что мясо у пеликанов невкусное, пропитано рыбным запахом. Проверить это нам пока не удалось. Оперение настолько крепко сплетено, что даже свинцовые пульки, выпущенные из рогатки, не пробивают эту броню. Игорь пытался ловить этих разбойников на крючок, заброшенный в море, — также тщетно. Чувство мести, помноженное на желание отведать их «невкусного» мяса, по-прежнему пылает в наших сердцах и желудках.
Перед очередным конкурсом происходит встреча племен. Одинцов ищет взглядом в наших рядах своего боевого товарища Серегу и не находит его. Все Черепахи потупили глаза. Только Наташа быстрым шагом подходит к вождю Ящериц. Видно, что она готова расплакаться на плече у Одинцова. Они обнимаются, обмениваются короткими фразами и удаляются в сторону. Вместо Терещенко другом для Одинцова в нашем племени стала теперь Наташа. Как трогательно: она принесла песенник Терещенко, чтобы отдать его Одинцову. Песенник — единственная вещь, которую он брал с собой на остров. А Одинцов из Лагартос привез гитару. Выходит, не споются атлеты. Наталья торжественно, глядя Одинцову в глаза, передает ему размокшую книжку, словно это прах самого Терещенко. Одинцов прижимает подарок к груди. Прямо мексиканский сериал какой-то.
Итак, конкурс, этап первый. Я и Сакин бежим наперегонки к отмеченному на карте месту. Там мы должны найти следующий кусок карты. Серега мчит по берегу вдоль ручья, а я ныряю в него и хоть с трудом, но плыву. Мелковат ручей, коряги то и дело цепляются за ноги. Вскоре замечаю бутылочки с картами — синюю и красную. Сакин убежал слишком далеко, чтоб заметить цель, но что-то удерживает меня поначалу от окрика. Лишь забрав свою карту, запоздало подсказываю конкуренту, что он на неверном пути. Но наше лидерство длится недолго, Сергей Одинцов обгоняет Игоря на втором, морском этапе. В борьбу вступают девушки, и тут нам широко улыбается удача: Ящерицы ошибаются в расчетах и копают на полметра левее обозначенного на карте клада.
В откопанном сундуке — только фляжки сока «Джей севен». Наши радостные вопли сразу стихают, но тут приносят приложение к выигрышу — лукошко с мясом, специи, овощи. Теперь ликованию воистину нет границ. Мы приглашаем Ящериц разделить с нами предстоящий шикарный ужин, но Бодров разрешает осчастливить только одного человека, причем даму. Черепахи единогласно выбирают гостьей Инну. Как только Бодров на секунду отворачивается, мы молниеносно передаем Сакину и Одинцову часть полученных нами специй, а главное — соль! Выглядит это не как гуманитарная помощь, а нечто само собой разумеющееся. Мы ведь не только боремся друг против друга, но и вместе выживаем.
Выигрыш любого конкурса, а тем более добытая пища, всегда вызывает суету и споры. Сейчас ситуация усугубляется хроническим недоеданием и ответственностью. Дикари впервые ждут настоящего гостя — Инну.
После продолжительных споров о том, как и что готовить, племя в полном составе приступает к волнующему процессу. Мы с Игорем преимущественно занимаемся костром, а наши явно разгорячившиеся девушки готовят пищу. Глядя на них, невольно вспоминаешь басню про рака, щуку и лебедя.
— Наташа, порежь помидорки! — Надя, как всегда, стоит у руля.
— Ты что, не видишь? Я режу лук! — раздраженно отвечает Наташа.
— А зачем нам лук?
— Нет, ну ты что?! Как это зачем?
— Я порежу помидоры, — вмешивается миротворец Аня.
— Как ты их режешь? — гневно взрывается Надя после некоторой паузы.
— ???
— Ты режешь их вдоль, а надо поперек!
— Да? Ладно. — Анька совсем не хочет конфликта.
— Наташа! — продолжает рулить Надя. — Как ты режешь огурец? Нам так не надо.
— Как хочу, так и режу! — поднимает голову Наталья. — Меня так учили. Во всех ресторанах так режут.
Меня раздражает этот никчемный спор, и я грубо вмешиваюсь, чего обычно предпочитаю не делать: «Да какая, на хрен, разница?! Что так резать, что эдак. Мой помидор вообще не надо резать. Дай, я его так сожру. Вы что — в ресторане?» Девушки поднимают на меня глаза. После таких взглядов трех обиженных голодных поваров хочется бежать долго и не оглядываться.
Мое неожиданное выступление на какое-то время остужает страсти, но новый конфликт близок. Наташа берется поджарить лук, требует огня на вторую «конфорку»: «Ваня, сделай огонь!» Ни тебе «пожалуйста», ни намека на предстоящее «спасибо». И это далеко не в первый раз. Разведя второй костер, демонстративно отхожу в сторону, но вскоре вновь требуется моя помощь, чтобы перенести казан. Аккуратно поднимаю его, но в шлепку впивается маленькая палочка, и я неожиданно теряю равновесие. Срабатывает инстинкт спасения, но не себя, а еды.
До самого момента падения я так и не отпустил казан. Кипяток, мясо, раскаленное масло, вкусности — все оказывается на мне. Боли поначалу не чувствую, только испуг за совершенное и бешенство. Вскакиваю как угорелый и вижу страшную картину: еда за земле. Матерюсь как никогда в жизни, выпуская наконец казан из рук. Повара в шоке: «Не обжегся? Быстро иди к воде!» Уже отмокая в море, чувствую, как боль впивается, словно сотни огромных пиявок. Она просто сверлит кожу, вгрызаясь даже в кости. По лицу текут слезы.
Лежать больше нет сил. Выхожу на берег и вижу, как ребята пытаются собрать еду. Хочется что-то сказать им, но не получается — зубы сцепились так, что не могу разжать. Нога опухла и меняет цвет с буро-красного на черный. Боль невероятная. Обмазываю ногу кремом из аптечки, стараясь не смотреть в сочувственные глаза садящихся рядом соплеменников.
Подходит время важного визита с соседнего острова. Почему важного? Во-первых, не за горами объединение племен. Инна увидит и узнает о нас гораздо больше, чем мы о Лагартос. Поскольку большинство островитян продумывает свою линию поведения, и после объединения племен нетрудно предположить, что кто-то может построить свою тактику, отталкиваясь от увиденного Инной. И еще: предстоит определить, на каком острове жить объединенному племени дальше. Нам наша сфера обитания нравится. Надо, чтобы и гостья прониклась симпатией к острову Тортугас.
К моменту, когда Инка подплывает к берегу на плоту, еда уже готова и красиво разложена на столе. Выглядит все очень аппетитно. Никто ни к чему не притрагивается, хотя голод сжирает изнутри каждого. Все принарядились. Так странно: у дикарей есть нечто похожее на собственный дом, теперь они даже ждут гостя. Все как у людей.
Уже через пять минут трапезы, к которой мы приступили чинно и благородно, желудки наполнились до отказа. Съели немного, но желудки за пятнадцать дней уменьшились настолько, что им теперь многого не надо. Впрочем, в конечном счете мы слопали все подчистую. Несмотря на то что вкус лука показался чрезвычайно острым (отвыкли?), а плохо прожаренное мясо оказалось жестким, зубы впивались в него так, что проблем с пережевыванием не испытывал никто. Правда, беседа иногда смахивала на мычание солидарных друг с другом коров.
Дорогую гостью уговариваем переночевать на нашем острове. Все заранее искренне извиняются за жесткую постель, будто Инна приехала к нам с проверкой. Мы словно забыли, что она живет на Лагартос в таких же условиях, что и мы. Нет, конечно, не забыли, но все настолько истосковались по хорошим манерам, по светским беседам о высоком. Визит Инны вообще разрядил напряженность на нашем острове. Все переключили свое внимание на нее и забыли о внутриплеменных антипатиях. Я хорошо представил себе, что после объединения в лагере также воцарятся на какое-то время мир и доброжелательность, но долго такая идиллия продолжаться не сможет. Ее наверняка нарушат схватки между новыми или уже устоявшимися коалициями.
Инка не устает восхищаться лагерем, нашим обустройством быта, попутно рассказывая, как они решали похожие проблемы. Гулять пошли втроем — Инна, Наташа и я. Наташа явно повеселела, часто улыбается. Этот всплеск хорошего настроения можно понять — у нее сложилось вполне определенное отношение к нам. С умной и красивой гостьей приятно общаться еще и потому, что нужен отдых от людей, окружавших тебя так долго. Все Черепахи уже устали друг от друга. Думаю, гостье приятно пообщаться с нами по той же причине.
Ужасно хочется пить, желудок напряженно и непрерывно трудится, пытаясь переварить огромную порцию внезапно свалившихся в него калорий и витаминов. Самое ужасное, чувство голода сохранилось, хотя протолкнуть в себя что-либо невозможно. Но глаза, как магнит, тянутся к столу. Я доедаю остатки нашего роскошного ужина.
Только заснул, разбудили чьи-то шаги. Чутье стало прямо звериным! Подошел оператор. Общаться нам, разумеется, запрещено, но он явно собирается пренебречь правилами: «Вань, у тебя аптечка далеко?» Оказывается, журналистку Таню Семкив, с которой я познакомился еще на полигоне МЧС в Ногинске, укусил скорпион. Почти с закрытыми глазами нахожу аптечку и, получив вежливый, но четкий отказ от предложенной помощи, ложусь досыпать. Позже узнал, что последствия укуса были серьезными: Таня даже теряла сознание, но ночью врач на остров добраться не смог. Уж лучше днем пусть эти гады кусают.
У Наташи сегодня день рожденья, поэтому еще до рассвета началась суета. Мы с Инкой уходим в лес, чтобы нарвать огромный букет цветов. Спать хочется невероятно, но так надоело жить по расписанию природы, что радуюсь даже своему полудремотному состоянию.
Дождя ночью не было, Наталью «не смыло», как обычно, с берега в «отель». Обычно наша сегодняшняя именинница встает позже всех, поэтому у нас достаточно времени для подготовки. Дикари подкрадываются к спящей Наталье и радостно орут: «С днем рожденья!» Не сказать, что все изменили нынче свое отношение к ней. Но мы хотим, чтобы она почувствовала свою значимость, чтобы этот день прошел для нее радостно. Ведем заспанную именинницу к главному подарку — к красивейшему дереву, которое нашел где-то для нее и пересадил рядом с лагерем наш труженик и изобретатель Игорь. Реакция Натальи на подарок сшибает с ног: «Вы чего, совсем, что ли?! Это же ядовитое дерево! Убить меня хотите?!» Мы настолько ошарашены, что хором пытаемся ее успокоить: «Наташ, мы не будем стрелы ядом мазать, чтоб в тебя стрелять. Наташа, ты посмотри, какое оно красивое!» Но поздно. Поток информации из области биологии льется рекой. Едва сдерживаюсь, чтобы не засмеяться от комизма ситуации, а вот Игорь обижен. Слов благодарности, похоже, ему не дождаться. А вскоре Наташа вполне серьезно замечает нам, что и в подаренном нами букете есть ядовитые цветы. Полный аут! Моцарту бы такую бдительность…
Огромные птицы с невероятно крепким клювом камнем падают в море, чтобы добыть себе рыбу. Кто-то говорил, что мясо у пеликанов невкусное, пропитано рыбным запахом. Проверить это нам пока не удалось. Оперение настолько крепко сплетено, что даже свинцовые пульки, выпущенные из рогатки, не пробивают эту броню. Игорь пытался ловить этих разбойников на крючок, заброшенный в море, — также тщетно. Чувство мести, помноженное на желание отведать их «невкусного» мяса, по-прежнему пылает в наших сердцах и желудках.
Перед очередным конкурсом происходит встреча племен. Одинцов ищет взглядом в наших рядах своего боевого товарища Серегу и не находит его. Все Черепахи потупили глаза. Только Наташа быстрым шагом подходит к вождю Ящериц. Видно, что она готова расплакаться на плече у Одинцова. Они обнимаются, обмениваются короткими фразами и удаляются в сторону. Вместо Терещенко другом для Одинцова в нашем племени стала теперь Наташа. Как трогательно: она принесла песенник Терещенко, чтобы отдать его Одинцову. Песенник — единственная вещь, которую он брал с собой на остров. А Одинцов из Лагартос привез гитару. Выходит, не споются атлеты. Наталья торжественно, глядя Одинцову в глаза, передает ему размокшую книжку, словно это прах самого Терещенко. Одинцов прижимает подарок к груди. Прямо мексиканский сериал какой-то.
Итак, конкурс, этап первый. Я и Сакин бежим наперегонки к отмеченному на карте месту. Там мы должны найти следующий кусок карты. Серега мчит по берегу вдоль ручья, а я ныряю в него и хоть с трудом, но плыву. Мелковат ручей, коряги то и дело цепляются за ноги. Вскоре замечаю бутылочки с картами — синюю и красную. Сакин убежал слишком далеко, чтоб заметить цель, но что-то удерживает меня поначалу от окрика. Лишь забрав свою карту, запоздало подсказываю конкуренту, что он на неверном пути. Но наше лидерство длится недолго, Сергей Одинцов обгоняет Игоря на втором, морском этапе. В борьбу вступают девушки, и тут нам широко улыбается удача: Ящерицы ошибаются в расчетах и копают на полметра левее обозначенного на карте клада.
В откопанном сундуке — только фляжки сока «Джей севен». Наши радостные вопли сразу стихают, но тут приносят приложение к выигрышу — лукошко с мясом, специи, овощи. Теперь ликованию воистину нет границ. Мы приглашаем Ящериц разделить с нами предстоящий шикарный ужин, но Бодров разрешает осчастливить только одного человека, причем даму. Черепахи единогласно выбирают гостьей Инну. Как только Бодров на секунду отворачивается, мы молниеносно передаем Сакину и Одинцову часть полученных нами специй, а главное — соль! Выглядит это не как гуманитарная помощь, а нечто само собой разумеющееся. Мы ведь не только боремся друг против друга, но и вместе выживаем.
Выигрыш любого конкурса, а тем более добытая пища, всегда вызывает суету и споры. Сейчас ситуация усугубляется хроническим недоеданием и ответственностью. Дикари впервые ждут настоящего гостя — Инну.
После продолжительных споров о том, как и что готовить, племя в полном составе приступает к волнующему процессу. Мы с Игорем преимущественно занимаемся костром, а наши явно разгорячившиеся девушки готовят пищу. Глядя на них, невольно вспоминаешь басню про рака, щуку и лебедя.
— Наташа, порежь помидорки! — Надя, как всегда, стоит у руля.
— Ты что, не видишь? Я режу лук! — раздраженно отвечает Наташа.
— А зачем нам лук?
— Нет, ну ты что?! Как это зачем?
— Я порежу помидоры, — вмешивается миротворец Аня.
— Как ты их режешь? — гневно взрывается Надя после некоторой паузы.
— ???
— Ты режешь их вдоль, а надо поперек!
— Да? Ладно. — Анька совсем не хочет конфликта.
— Наташа! — продолжает рулить Надя. — Как ты режешь огурец? Нам так не надо.
— Как хочу, так и режу! — поднимает голову Наталья. — Меня так учили. Во всех ресторанах так режут.
Меня раздражает этот никчемный спор, и я грубо вмешиваюсь, чего обычно предпочитаю не делать: «Да какая, на хрен, разница?! Что так резать, что эдак. Мой помидор вообще не надо резать. Дай, я его так сожру. Вы что — в ресторане?» Девушки поднимают на меня глаза. После таких взглядов трех обиженных голодных поваров хочется бежать долго и не оглядываться.
Мое неожиданное выступление на какое-то время остужает страсти, но новый конфликт близок. Наташа берется поджарить лук, требует огня на вторую «конфорку»: «Ваня, сделай огонь!» Ни тебе «пожалуйста», ни намека на предстоящее «спасибо». И это далеко не в первый раз. Разведя второй костер, демонстративно отхожу в сторону, но вскоре вновь требуется моя помощь, чтобы перенести казан. Аккуратно поднимаю его, но в шлепку впивается маленькая палочка, и я неожиданно теряю равновесие. Срабатывает инстинкт спасения, но не себя, а еды.
До самого момента падения я так и не отпустил казан. Кипяток, мясо, раскаленное масло, вкусности — все оказывается на мне. Боли поначалу не чувствую, только испуг за совершенное и бешенство. Вскакиваю как угорелый и вижу страшную картину: еда за земле. Матерюсь как никогда в жизни, выпуская наконец казан из рук. Повара в шоке: «Не обжегся? Быстро иди к воде!» Уже отмокая в море, чувствую, как боль впивается, словно сотни огромных пиявок. Она просто сверлит кожу, вгрызаясь даже в кости. По лицу текут слезы.
Лежать больше нет сил. Выхожу на берег и вижу, как ребята пытаются собрать еду. Хочется что-то сказать им, но не получается — зубы сцепились так, что не могу разжать. Нога опухла и меняет цвет с буро-красного на черный. Боль невероятная. Обмазываю ногу кремом из аптечки, стараясь не смотреть в сочувственные глаза садящихся рядом соплеменников.
Подходит время важного визита с соседнего острова. Почему важного? Во-первых, не за горами объединение племен. Инна увидит и узнает о нас гораздо больше, чем мы о Лагартос. Поскольку большинство островитян продумывает свою линию поведения, и после объединения племен нетрудно предположить, что кто-то может построить свою тактику, отталкиваясь от увиденного Инной. И еще: предстоит определить, на каком острове жить объединенному племени дальше. Нам наша сфера обитания нравится. Надо, чтобы и гостья прониклась симпатией к острову Тортугас.
К моменту, когда Инка подплывает к берегу на плоту, еда уже готова и красиво разложена на столе. Выглядит все очень аппетитно. Никто ни к чему не притрагивается, хотя голод сжирает изнутри каждого. Все принарядились. Так странно: у дикарей есть нечто похожее на собственный дом, теперь они даже ждут гостя. Все как у людей.
Уже через пять минут трапезы, к которой мы приступили чинно и благородно, желудки наполнились до отказа. Съели немного, но желудки за пятнадцать дней уменьшились настолько, что им теперь многого не надо. Впрочем, в конечном счете мы слопали все подчистую. Несмотря на то что вкус лука показался чрезвычайно острым (отвыкли?), а плохо прожаренное мясо оказалось жестким, зубы впивались в него так, что проблем с пережевыванием не испытывал никто. Правда, беседа иногда смахивала на мычание солидарных друг с другом коров.
Дорогую гостью уговариваем переночевать на нашем острове. Все заранее искренне извиняются за жесткую постель, будто Инна приехала к нам с проверкой. Мы словно забыли, что она живет на Лагартос в таких же условиях, что и мы. Нет, конечно, не забыли, но все настолько истосковались по хорошим манерам, по светским беседам о высоком. Визит Инны вообще разрядил напряженность на нашем острове. Все переключили свое внимание на нее и забыли о внутриплеменных антипатиях. Я хорошо представил себе, что после объединения в лагере также воцарятся на какое-то время мир и доброжелательность, но долго такая идиллия продолжаться не сможет. Ее наверняка нарушат схватки между новыми или уже устоявшимися коалициями.
Инка не устает восхищаться лагерем, нашим обустройством быта, попутно рассказывая, как они решали похожие проблемы. Гулять пошли втроем — Инна, Наташа и я. Наташа явно повеселела, часто улыбается. Этот всплеск хорошего настроения можно понять — у нее сложилось вполне определенное отношение к нам. С умной и красивой гостьей приятно общаться еще и потому, что нужен отдых от людей, окружавших тебя так долго. Все Черепахи уже устали друг от друга. Думаю, гостье приятно пообщаться с нами по той же причине.
Ужасно хочется пить, желудок напряженно и непрерывно трудится, пытаясь переварить огромную порцию внезапно свалившихся в него калорий и витаминов. Самое ужасное, чувство голода сохранилось, хотя протолкнуть в себя что-либо невозможно. Но глаза, как магнит, тянутся к столу. Я доедаю остатки нашего роскошного ужина.
Только заснул, разбудили чьи-то шаги. Чутье стало прямо звериным! Подошел оператор. Общаться нам, разумеется, запрещено, но он явно собирается пренебречь правилами: «Вань, у тебя аптечка далеко?» Оказывается, журналистку Таню Семкив, с которой я познакомился еще на полигоне МЧС в Ногинске, укусил скорпион. Почти с закрытыми глазами нахожу аптечку и, получив вежливый, но четкий отказ от предложенной помощи, ложусь досыпать. Позже узнал, что последствия укуса были серьезными: Таня даже теряла сознание, но ночью врач на остров добраться не смог. Уж лучше днем пусть эти гады кусают.
У Наташи сегодня день рожденья, поэтому еще до рассвета началась суета. Мы с Инкой уходим в лес, чтобы нарвать огромный букет цветов. Спать хочется невероятно, но так надоело жить по расписанию природы, что радуюсь даже своему полудремотному состоянию.
Дождя ночью не было, Наталью «не смыло», как обычно, с берега в «отель». Обычно наша сегодняшняя именинница встает позже всех, поэтому у нас достаточно времени для подготовки. Дикари подкрадываются к спящей Наталье и радостно орут: «С днем рожденья!» Не сказать, что все изменили нынче свое отношение к ней. Но мы хотим, чтобы она почувствовала свою значимость, чтобы этот день прошел для нее радостно. Ведем заспанную именинницу к главному подарку — к красивейшему дереву, которое нашел где-то для нее и пересадил рядом с лагерем наш труженик и изобретатель Игорь. Реакция Натальи на подарок сшибает с ног: «Вы чего, совсем, что ли?! Это же ядовитое дерево! Убить меня хотите?!» Мы настолько ошарашены, что хором пытаемся ее успокоить: «Наташ, мы не будем стрелы ядом мазать, чтоб в тебя стрелять. Наташа, ты посмотри, какое оно красивое!» Но поздно. Поток информации из области биологии льется рекой. Едва сдерживаюсь, чтобы не засмеяться от комизма ситуации, а вот Игорь обижен. Слов благодарности, похоже, ему не дождаться. А вскоре Наташа вполне серьезно замечает нам, что и в подаренном нами букете есть ядовитые цветы. Полный аут! Моцарту бы такую бдительность…
Глава 14
Племя спасено, но радость эту разделяют не все. Трудное счастье рыбака. Как пахнут розы в тропиках.
Отправляемся на очередной конкурс. Высадив из лодки Аню и Наташу, мы остаемся втроем — Надя, Игорь и я. Следует некоторая пауза, и Игорь неуверенно произносит: «Вообще-то, по-хорошему, надо проигрывать этот конкурс». Я догадываюсь, к чему он клонит, но неужели мы опустимся до этого?
— Игорь, мы не будем проигрывать специально, ладно? — отвечаю я. — Если действительно окажемся слабее, уйдет Наташа. А выиграем, она останется.
— Конечно, — подхватывает Надя. — Зачем ты, Игорь, так сразу?
— Но я же не предлагаю, а рассуждаю, — стачивает неожиданно возникший заусенец Игорь.
Конкурс интересный. Я и Одинцов должны каждый «спасти» свое племя. Забираемся в утлые, дырявые лодчонки и начинаем собирать соплеменников, привязанных к шестам, доскам и т.д. Грести очень сложно — одно неправильное движение веслом, и лодка пляшет зигзагами. Когда все уже на борту, суденышко явно собирается затонуть. Вычерпываем воду и пытаемся выйти на финишную прямую. Теперь уже все гребут руками, чтобы наш крейсер набрал максимальную скорость. В азарте не сдерживаюсь и громко ору на кого-то из сидящих сзади, кто регулярно путает правую и левую стороны.
То ли от моего ора, то ли от направленных усилий команды, но мы попадаем точно в финишные ворота, на бешеной скорости сделав невероятный вираж. Победа! С днем рожденья, Наташа! «А в ответ тишина…» В это время под воду медленно уходит лодка Лагартос. То ли дыры у них в суденышке были больше наших, то ли груз поражения оказался таким тяжелым… Скорее, первое, потому что все Ящерицы дружно смеются над гибелью своего «Титаника».
Итак, мы победили. Игорь уверен, Наташу не стоило оставлять в игре, поскольку после объединения она наверняка примкнет к альянсу Одинцова, а значит, положение выходцев с Тортугас станет тяжелее. Я понимаю это, но остаюсь при своем мнении — нельзя проигрывать специально.
Какой контраст в поведении Натальи! По возвращении в лагерь мы хотим приготовить праздничный ужин в ее честь, но не тут-то было. Наташа кричит: «Мне ваша помощь не нужна! Надя, не трогай огурцы, оставь помидоры! Ты не знаешь, что я хочу сделать — готовить буду я! Уйдите все из лагеря!» Девушки обижаются и отходят на безопасное расстояние. Я остаюсь рядом с разбушевавшейся Наташей из принципа. Костер и еда общие, к тому же очевидно, что одной ей не справиться. Так оно и происходит — мясо в казане горит, у Наташи текут слезы от лука… Дело еще и в том, что после конкурса в речной, немного застоявшейся воде у Наташи резь в глазах. Она слишком долго смотрела на солнце, когда была привязана к доске.
«Ваня, что ты стоишь? Видишь, все горит! Сделай костер поменьше!» И это беззащитная, угнетенная Наташа? И все же я выполняю ее просьбу, после чего гордо удаляюсь. На прощание негромко желаю, чтобы она хоть иногда произносила волшебные слова «спасибо» и «пожалуйста» — так жить станет легче.
После ужина приходит почта для Наташи. По слухам, Одинцову в день рожденья подарили огромный торт и шампанское. Мы с трепетом ожидаем чего-нибудь сладкого. Тем более, что с основным блюдом — явно неудавшимся пловом «от Наташи» — покончено. Давно отшкрябаны от стенок казана последние сгоревшие рисинки. Причем надо отдать должное мужеству и благородству Черепах: никто не выразил публично своего отношения к стряпне Наташи.
Вместо торта у почтового ящика стоит аквариум с золотой рыбкой и букет роз. Племя в некотором смятении от отсутствия сладкого, Наташа радуется рыбке, а я в восторге от букета. От роз исходит невероятной сладости аромат. Но это еще не все. Подарки для Наташи продолжают прибывать. В нашей морской ловушке сегодня невероятно богатый улов — семь (семь!) рыб, самая крупная из которых с локоть. Такого еще не было!
Всем хочется спать, но с рыбой надо что-то делать, иначе пропадет. Холодильников на остров не завезли, а в таком климате сырые рыбо— и мясопродукты портятся моментально. Варим уху, которая получается отменной, но по консистенции больше напоминает кашу с картошкой, рыбой, рисом и луком. Я вновь накидываюсь на еду. Съедаю три чашки (это моя обычная порция за весь день) и на время успокаиваюсь. После столь обильного ужина становится трудно ходить. Самое время лечь и переварить съеденное, но меня сводит с ума запах роз.
То ли из-за высокой влажности, то ли это у нас так обострились органы слуха и обоняния, но здесь все звуки и запахи передаются на огромные расстояния. Если кто-то на берегу поливает себя реппелентом от москитов (толку от него, правда, мало), запах можно почувствовать даже в лагере. Кстати, благодаря нашему выдающемуся обонянию мы выяснили, кто именно закладывает почту для нас. Бамбуковый тубус еще с полдня после закладки благоухал приятным тонким ароматом, который мы позже идентифицировали как дезодорант режиссера Миши Баркана.
Спросив разрешения у Наташи, срезаю одну розу и ложусь с цветком спать. Но заснуть трудно. Грустно от воспоминаний о розах, которые я дарил моей девушке. Вообще-то она любит тюльпаны, но иногда их трудно достать, поэтому я часто приносил ей розы. Роза, что у меня в руке, пахнет превосходно. Во время дождя я спрятал ее под навес, вставив во фляжку с пресной водой. Хочется, чтобы она прожила со мной как можно дольше, до самого моего отчисления. Думать о доме и любимой гораздо приятней, чем обо всем, что здесь происходит.
Ночью вновь покидаю гамак в поисках еды. Котелок с ухой стоит по-прежнему на столе. Тихо, чтобы не будить островитян, еще раз поел. Представляю, как это выглядело. Дождался, пока все уснут, и накинулся в ночи на беззащитный общий котел, объедая голодное племя. Но сегодня еды впервые достаточно, каждый ест, сколько ему позволяет желудок и совесть. Сегодня эта парочка позволяет мне слишком много.
— Игорь, мы не будем проигрывать специально, ладно? — отвечаю я. — Если действительно окажемся слабее, уйдет Наташа. А выиграем, она останется.
— Конечно, — подхватывает Надя. — Зачем ты, Игорь, так сразу?
— Но я же не предлагаю, а рассуждаю, — стачивает неожиданно возникший заусенец Игорь.
Конкурс интересный. Я и Одинцов должны каждый «спасти» свое племя. Забираемся в утлые, дырявые лодчонки и начинаем собирать соплеменников, привязанных к шестам, доскам и т.д. Грести очень сложно — одно неправильное движение веслом, и лодка пляшет зигзагами. Когда все уже на борту, суденышко явно собирается затонуть. Вычерпываем воду и пытаемся выйти на финишную прямую. Теперь уже все гребут руками, чтобы наш крейсер набрал максимальную скорость. В азарте не сдерживаюсь и громко ору на кого-то из сидящих сзади, кто регулярно путает правую и левую стороны.
То ли от моего ора, то ли от направленных усилий команды, но мы попадаем точно в финишные ворота, на бешеной скорости сделав невероятный вираж. Победа! С днем рожденья, Наташа! «А в ответ тишина…» В это время под воду медленно уходит лодка Лагартос. То ли дыры у них в суденышке были больше наших, то ли груз поражения оказался таким тяжелым… Скорее, первое, потому что все Ящерицы дружно смеются над гибелью своего «Титаника».
Итак, мы победили. Игорь уверен, Наташу не стоило оставлять в игре, поскольку после объединения она наверняка примкнет к альянсу Одинцова, а значит, положение выходцев с Тортугас станет тяжелее. Я понимаю это, но остаюсь при своем мнении — нельзя проигрывать специально.
Какой контраст в поведении Натальи! По возвращении в лагерь мы хотим приготовить праздничный ужин в ее честь, но не тут-то было. Наташа кричит: «Мне ваша помощь не нужна! Надя, не трогай огурцы, оставь помидоры! Ты не знаешь, что я хочу сделать — готовить буду я! Уйдите все из лагеря!» Девушки обижаются и отходят на безопасное расстояние. Я остаюсь рядом с разбушевавшейся Наташей из принципа. Костер и еда общие, к тому же очевидно, что одной ей не справиться. Так оно и происходит — мясо в казане горит, у Наташи текут слезы от лука… Дело еще и в том, что после конкурса в речной, немного застоявшейся воде у Наташи резь в глазах. Она слишком долго смотрела на солнце, когда была привязана к доске.
«Ваня, что ты стоишь? Видишь, все горит! Сделай костер поменьше!» И это беззащитная, угнетенная Наташа? И все же я выполняю ее просьбу, после чего гордо удаляюсь. На прощание негромко желаю, чтобы она хоть иногда произносила волшебные слова «спасибо» и «пожалуйста» — так жить станет легче.
После ужина приходит почта для Наташи. По слухам, Одинцову в день рожденья подарили огромный торт и шампанское. Мы с трепетом ожидаем чего-нибудь сладкого. Тем более, что с основным блюдом — явно неудавшимся пловом «от Наташи» — покончено. Давно отшкрябаны от стенок казана последние сгоревшие рисинки. Причем надо отдать должное мужеству и благородству Черепах: никто не выразил публично своего отношения к стряпне Наташи.
Вместо торта у почтового ящика стоит аквариум с золотой рыбкой и букет роз. Племя в некотором смятении от отсутствия сладкого, Наташа радуется рыбке, а я в восторге от букета. От роз исходит невероятной сладости аромат. Но это еще не все. Подарки для Наташи продолжают прибывать. В нашей морской ловушке сегодня невероятно богатый улов — семь (семь!) рыб, самая крупная из которых с локоть. Такого еще не было!
Всем хочется спать, но с рыбой надо что-то делать, иначе пропадет. Холодильников на остров не завезли, а в таком климате сырые рыбо— и мясопродукты портятся моментально. Варим уху, которая получается отменной, но по консистенции больше напоминает кашу с картошкой, рыбой, рисом и луком. Я вновь накидываюсь на еду. Съедаю три чашки (это моя обычная порция за весь день) и на время успокаиваюсь. После столь обильного ужина становится трудно ходить. Самое время лечь и переварить съеденное, но меня сводит с ума запах роз.
То ли из-за высокой влажности, то ли это у нас так обострились органы слуха и обоняния, но здесь все звуки и запахи передаются на огромные расстояния. Если кто-то на берегу поливает себя реппелентом от москитов (толку от него, правда, мало), запах можно почувствовать даже в лагере. Кстати, благодаря нашему выдающемуся обонянию мы выяснили, кто именно закладывает почту для нас. Бамбуковый тубус еще с полдня после закладки благоухал приятным тонким ароматом, который мы позже идентифицировали как дезодорант режиссера Миши Баркана.
Спросив разрешения у Наташи, срезаю одну розу и ложусь с цветком спать. Но заснуть трудно. Грустно от воспоминаний о розах, которые я дарил моей девушке. Вообще-то она любит тюльпаны, но иногда их трудно достать, поэтому я часто приносил ей розы. Роза, что у меня в руке, пахнет превосходно. Во время дождя я спрятал ее под навес, вставив во фляжку с пресной водой. Хочется, чтобы она прожила со мной как можно дольше, до самого моего отчисления. Думать о доме и любимой гораздо приятней, чем обо всем, что здесь происходит.
Ночью вновь покидаю гамак в поисках еды. Котелок с ухой стоит по-прежнему на столе. Тихо, чтобы не будить островитян, еще раз поел. Представляю, как это выглядело. Дождался, пока все уснут, и накинулся в ночи на беззащитный общий котел, объедая голодное племя. Но сегодня еды впервые достаточно, каждый ест, сколько ему позволяет желудок и совесть. Сегодня эта парочка позволяет мне слишком много.
Глава 15
Уныние Ани. Кому быть послом? Страшновато одному средь четверых. Сладкая мякоть кокоса.
У нас выходной, а Ящерицы должны сегодня кого-то из своих слопать. Все Черепахи почему-то уверены, что это будет Целованьский. Удивительно, что он продержался так долго. Я знаком с ним еще со времен отбора в Москве и знаю, как он непрост в общении. Наташа продолжает разоблачать врагов. Пересчитала подаренные ей розы и задумалась: «Зачем же мне подарили десять роз? Странно как-то… Дерево и цветы ядовитые, а роз ровно десять. Кошмар». Услышав эти рассуждения вслух, срываюсь из лагеря на берег. Там сидит Анька. Мне не терпится рассказать ей об услышанном. Мы оба гогочем, но так, чтобы Наташа нас ни в чем не заподозрила.
Дело в том, что у католиков традиции по составлению букетов прямо противоположны нашим: для поздравлений используется четное количество цветов, а для траурных событий — нечетное. Ясно, что «боги» не сами составляли букет, а жители архипелага Бокас-дель-Торо — католики. Отсюда и недоразумение.
По возвращении в лагерь хорошее настроение портит Игорь. Его предложение «слить» предыдущий конкурс я еще не забыл, а это высказывание меня просто убивает: «Пришли другие времена, ребята. После объединения придется вычеркивать не слабых, как мы это делали раньше, а сильных!» Я возражаю ему, удивившись только, что Аня молчит. А главное, мне показалось, что перед этим монологом Надя слегка подтолкнула Игоря. Давай, мол, толкай речь!
Сидим мы с Анькой на берегу пригорюнившись. Может, не зря Наташа и Сергей утверждали, что Надя обманула нас? Может, Надя и Игорь действительно устраняют опасных для них соперников, а не тех, кто им неприятен или наименее полезен для племени? После рассказа о предложении Игоря проиграть конкурс мы с Анькой окончательно впадаем в уныние и возвращаемся в лагерь, но ненадолго. После очередной стычки с Наташей, которая уже явно ведет себя далеко не как аутсайдер, мы уходим с Аней гулять по берегу. Она рассказывает мне, что после объединения Ящерицы намерены первым делом исключить из игры Надю. Поскольку я в союзе с ней не заподозрен, мне беспокоиться не о чем, но об этом разговоре я должен молчать.
Вечером обсуждаем предстоящую встречу послов от Тортугас и Лагартос, которые должны определиться с будущим местом проживания объединенного племени. На нашем острове еды больше, а главное, он стал нашим домом, уходить из которого не хочется. Анька хочет стать послом, чтобы увидеть Сакина. Обсудив сложившуюся ситуацию, племя решает, что лучше бы послать меня, но любовь требует жертв не только от влюбленных: на встречу отправится Анька.
С утра готовим из ста восьмидесяти граммов риса привычную кашу, но по приходу Натальи, живущей исключительно по собственному режиму, выясняется, что ей каша не по вкусу. Опять скандал в благородном семействе. Как это мы позволили себе своевольничать и приготовили кашу без Наташи? Племя в который раз в шоке, но с ней никто уже не спорит. А смеяться давно не хочется. Но и это не все. Наташа недовольна выбором посла. Проводим голосование. Четыре голоса против одного, и Анька собирается на встречу. Весь день она прихорашивается и наряжается под присмотром Нади, страдая от отсутствия зеркала.
После обеда Аня на плоту отправляется в гости к Ящерицам. Мы остаемся в лагере вчетвером. С уходом еще одного человека становится тоскливо. Странно, но когда нас было восемь, даже семеро, складывалось впечатление, что в лагере постоянно снует толпа. Надо было делать много ложек, мисок, делить пищу на большое количество частей. Так же много было мнений и предложений. Когда ушел Боря, сразу стало просторно. Не из-за того, что он занимал много места в племени, скорее наоборот. Просто когда нас осталось шестеро, мы привыкли друг к другу, узнали привычки и характер каждого. Стало заметно меньше столкновений и выяснения отношений, трудно было удивить соплеменника поступком.
Теперь, когда нас четверо, особенно странно чувствую себя я. Без Аньки скучно и как-то страшновато. Племя, прямо скажем, не пышет дружелюбием. Наташа вновь показательно уходит гулять. В лагере остаются Надя, Игорь и я. Причем первые двое явно не прочь уединиться для приватного разговора. Ухожу на берег, чтобы сменить повязку на ноге, смазать нагноившиеся порезы на руках. Их около десяти и все болезненные. Не лучше обстоит дело у Игоря. Он тоже недавно обжег ногу: наступил ночью на лопату, которой выгребал угли из костра.
Сижу на берегу и четко понимаю: поговорить сейчас абсолютно не с кем. Вот уж точно — необитаемый остров. Становится не по себе. Даже начинаю слышать звуки, которые перестал замечать за последние девятнадцать дней. Что-то стрекочет, ползает и шевелится, шумит море. «Так вот как звучит одиночество», — сказал бы поэт, окажись он на моем месте.
Мне же на своем месте неуютно. И часа не высидел. На пути в лагерь встретил Наташу, которая поначалу прошла мимо, а потом вернулась с предложением погулять. Немного шокирован, но соглашаюсь. Игорь с Надей пристально наблюдают из лагеря за нашими перемещениями, и меня это, признаться, несколько заботит. Как бы меня в чем не заподозрили…
Разговор, как ни странно, идет о вещах необязательных и потому приятных. Делимся воспоминаниями о доме, рассказываем о себе. Я хочу перевести разговор на ее взаимоотношения с племенем, но Наташа от идеи не в восторге. Уже в довольно плотной темноте обнаруживаем на земле несколько плодов пророщенного кокоса. Это очень вкусная штука. Кокосы кстати пришлись в лагере. Их мякоть, похожая на сладкую вату, заставляет нас на всякий случай еще раз пошарить глазами вокруг, когда съеден последний кокос. Стыдно признаться, но факт: раскалывая кокос, я всякий раз вначале съедал около четверти его мякоти и только потом делил оставшееся на четыре части. Благо, что темно уже было.
Дело в том, что у католиков традиции по составлению букетов прямо противоположны нашим: для поздравлений используется четное количество цветов, а для траурных событий — нечетное. Ясно, что «боги» не сами составляли букет, а жители архипелага Бокас-дель-Торо — католики. Отсюда и недоразумение.
По возвращении в лагерь хорошее настроение портит Игорь. Его предложение «слить» предыдущий конкурс я еще не забыл, а это высказывание меня просто убивает: «Пришли другие времена, ребята. После объединения придется вычеркивать не слабых, как мы это делали раньше, а сильных!» Я возражаю ему, удивившись только, что Аня молчит. А главное, мне показалось, что перед этим монологом Надя слегка подтолкнула Игоря. Давай, мол, толкай речь!
Сидим мы с Анькой на берегу пригорюнившись. Может, не зря Наташа и Сергей утверждали, что Надя обманула нас? Может, Надя и Игорь действительно устраняют опасных для них соперников, а не тех, кто им неприятен или наименее полезен для племени? После рассказа о предложении Игоря проиграть конкурс мы с Анькой окончательно впадаем в уныние и возвращаемся в лагерь, но ненадолго. После очередной стычки с Наташей, которая уже явно ведет себя далеко не как аутсайдер, мы уходим с Аней гулять по берегу. Она рассказывает мне, что после объединения Ящерицы намерены первым делом исключить из игры Надю. Поскольку я в союзе с ней не заподозрен, мне беспокоиться не о чем, но об этом разговоре я должен молчать.
Вечером обсуждаем предстоящую встречу послов от Тортугас и Лагартос, которые должны определиться с будущим местом проживания объединенного племени. На нашем острове еды больше, а главное, он стал нашим домом, уходить из которого не хочется. Анька хочет стать послом, чтобы увидеть Сакина. Обсудив сложившуюся ситуацию, племя решает, что лучше бы послать меня, но любовь требует жертв не только от влюбленных: на встречу отправится Анька.
С утра готовим из ста восьмидесяти граммов риса привычную кашу, но по приходу Натальи, живущей исключительно по собственному режиму, выясняется, что ей каша не по вкусу. Опять скандал в благородном семействе. Как это мы позволили себе своевольничать и приготовили кашу без Наташи? Племя в который раз в шоке, но с ней никто уже не спорит. А смеяться давно не хочется. Но и это не все. Наташа недовольна выбором посла. Проводим голосование. Четыре голоса против одного, и Анька собирается на встречу. Весь день она прихорашивается и наряжается под присмотром Нади, страдая от отсутствия зеркала.
После обеда Аня на плоту отправляется в гости к Ящерицам. Мы остаемся в лагере вчетвером. С уходом еще одного человека становится тоскливо. Странно, но когда нас было восемь, даже семеро, складывалось впечатление, что в лагере постоянно снует толпа. Надо было делать много ложек, мисок, делить пищу на большое количество частей. Так же много было мнений и предложений. Когда ушел Боря, сразу стало просторно. Не из-за того, что он занимал много места в племени, скорее наоборот. Просто когда нас осталось шестеро, мы привыкли друг к другу, узнали привычки и характер каждого. Стало заметно меньше столкновений и выяснения отношений, трудно было удивить соплеменника поступком.
Теперь, когда нас четверо, особенно странно чувствую себя я. Без Аньки скучно и как-то страшновато. Племя, прямо скажем, не пышет дружелюбием. Наташа вновь показательно уходит гулять. В лагере остаются Надя, Игорь и я. Причем первые двое явно не прочь уединиться для приватного разговора. Ухожу на берег, чтобы сменить повязку на ноге, смазать нагноившиеся порезы на руках. Их около десяти и все болезненные. Не лучше обстоит дело у Игоря. Он тоже недавно обжег ногу: наступил ночью на лопату, которой выгребал угли из костра.
Сижу на берегу и четко понимаю: поговорить сейчас абсолютно не с кем. Вот уж точно — необитаемый остров. Становится не по себе. Даже начинаю слышать звуки, которые перестал замечать за последние девятнадцать дней. Что-то стрекочет, ползает и шевелится, шумит море. «Так вот как звучит одиночество», — сказал бы поэт, окажись он на моем месте.
Мне же на своем месте неуютно. И часа не высидел. На пути в лагерь встретил Наташу, которая поначалу прошла мимо, а потом вернулась с предложением погулять. Немного шокирован, но соглашаюсь. Игорь с Надей пристально наблюдают из лагеря за нашими перемещениями, и меня это, признаться, несколько заботит. Как бы меня в чем не заподозрили…
Разговор, как ни странно, идет о вещах необязательных и потому приятных. Делимся воспоминаниями о доме, рассказываем о себе. Я хочу перевести разговор на ее взаимоотношения с племенем, но Наташа от идеи не в восторге. Уже в довольно плотной темноте обнаруживаем на земле несколько плодов пророщенного кокоса. Это очень вкусная штука. Кокосы кстати пришлись в лагере. Их мякоть, похожая на сладкую вату, заставляет нас на всякий случай еще раз пошарить глазами вокруг, когда съеден последний кокос. Стыдно признаться, но факт: раскалывая кокос, я всякий раз вначале съедал около четверти его мякоти и только потом делил оставшееся на четыре части. Благо, что темно уже было.