– Клинг следит за одним парнем по делу об ограблениях квартир, а теперь этот парень знает его в лицо, потому что засек Клинга в баре.
– Передай Клингу, что мне больше делать нечего, как шляться по стриптизам с Тедди. Боже праведный, чего удумал!
– Только не надо на меня кричать, Стив.
– Извини. Были другие звонки?
– Помнишь, в марте было групповое нападение на женщину в Айнсли? Кажется, ее звали Черити Майлз.
– Да.
– Ребята из восемьдесят восьмого раскрутили это дело. Парень признал себя виновным во всех преступлениях, совершенных в этом веке.
– Хорошо, может, теперь будет меньше болеть голова. Что еще?
– Ничего.
– Почта?
– Еще одна картинка от нашего анонимного друга по переписке.
– И что же на этот раз?
– А ты догадайся! – игриво предложил Мейер.
Карелле удалось обнаружить Мэри Раин около полуночи. Где-то без четверти двенадцать начал накрапывать дождик. До этого Карелла успел снова обойти все злачные места по Портер-стрит и хотел уже плюнуть на все и пойти домой, как вдруг увидел, что из подъезда на примыкающей Хэчер-стрит вышла Мэри Раин собственной персоной. На ней было накинуто армейское пончо камуфляжной окраски времен второй мировой войны. Девушка шла с сосредоточенным видом и, видимо, имела четкую цель. Карелла подумал, что она направляется к себе домой, а жила она в двух кварталах отсюда. Он догнал Мэри на углу Хэчер и Мак-Ки.
– Мэри, – позвал он. Девушка вздрогнула от неожиданности, обернулась, и Карелла увидел те же огромные перепуганные глаза, что и во время их первой встречи.
– Что вам нужно?
– Куда ты направляешься?
– Домой. Извините, я...
– Мне нужно задать тебе несколько вопросов.
– Нет, – ответила Мэри и быстро пошла по Мак-Ки.
Карелла догнал ее и взял за локоть. Развернув девушку лицом к себе, он посмотрел ей прямо в глаза.
– Чего ты боишься, Мэри?
– Ничего, оставьте меня в покое! Мне нужно домой!
– Почему?
– Потому что я собираю вещи. Я уезжаю отсюда. Я наконец-то заработала нужную мне сумму и уезжаю, так что оставьте меня в покое, ладно?
– Но почему ты уезжаешь так быстро?
– Потому что у меня в печенках сидит этот город!
– И куда же ты едешь?
– В Денвер. Я слышала, там неплохо. Во всяком случае, лучше, чем здесь.
– Так как же ты заработала деньги? Кто тебе их дал?
– Подружка. Она работает официанткой в «Еллоу Бегель». Она там неплохо зарабатывает. Вот и заняла мне денег. Мне здесь не нравится. Мне здесь ничего не нравится! Мне все здесь осточертело, особенно люди! Мне не нравится...
– Где ты пряталась?
– Я не пряталась. Я была занята по работе, ведь нужно как-то зарабатывать на хлеб. И еще мне нужно было переговорить со многими людьми.
– Ты пряталась, Мэри. От кого?
– Ни от кого я не пряталась!
– От кого ты бежишь, черт побери?
– Ни от кого!
– Что делал Сэнди в заброшенном доме?
– Я ничего не знаю.
– Ты тоже там была?
– Нет.
– А где ты была?
– Я уже говорила, в Бостоне. Мы оба были в Бостоне.
– Где именно вы были в Бостоне?
– Я не знаю!
– Как получилось, что Сэнди обжег себе ногу?
– Обжег? Он не обжег, он...
– У него ожога! Как это случилось?
– Я не знаю! Пожалуйста, должна...
– Кто убил Адама Виллерса?
– Адама? Как... как вы...
– Я знаю его имя, и знаю, когда он приехал сюда, и еще мне известно, что его друзья знакомы с Сэнди. Что ты скажешь мне по этому поводу, Мэри?
– Пожалуйста...
– Так ты мне расскажешь, что произошло?
– Боже мой, боже мой, – сказала Мэри и, прикрыв лицо руками, разрыдалась.
Они стояли под дождем. Мэри плакала. Карелла, подождав несколько секунд, сказал ей:
– Тебе лучше пойти со мной.
Он зашел к Сэнди, чтобы выразить свое восхищение его работами. Сэнди – талантливый скульптор, вы видели его работы, поэтому можете оценить. Но его скульптуры не очень-то покупают, а бронза стоит больших денег, и ему приходилось экономить даже на еде. Поэтому идея, которую предложил Адам, показалась такой заманчивой. Адам предложил упаковать скульптуры и продавать их по дороге во время путешествий. Он сказал, что ребята не могут заплатить тех денег, которые Сэнди просит за свои скульптуры, но они возьмут большую партию, так что Сэнди заработает деньги количеством. Сэнди с ним согласился, и они пошли на Гаррисон-стрит, чтобы обсудить цену с остальными. Адам действительно думал, что... я хочу сказать, Адам не подозревал, что замышляют два его приятеля. Вы, наверное, много читали о рокерах, и у вас сложилось мнение о них. Но Адам был совсем другим. Ему понравились работы Сэнди, и он посчитал, что на этом можно заработать большие деньги. Именно поэтому он и привел нас в заброшенный дом в ту ночь.
Они жили в двухкомнатной квартире на пятом этаже. В одной комнате лежал матрац. В другой они разводили маленький костер прямо посреди комнаты. Когда мы пришли, один из них, Янк, кажется, чинил какую-то штуковину. Я не знаю, что точно, но, наверное, деталь от его мотоцикла. Он пытался выправить молотком какую-то вмятину. Мы все сели вокруг костра, и Сэнди предложил всем покурить травки. Пока мы курили, Адам объяснял им свой план. По его мнению, заработок дал бы им возможность оплатить все дорожные расходы. Другой, по кличке Бык, сказал, что вчера видел в витрине магазина работы Сэнди и считает, что девчонка очень сексуальна.
Я думаю, что именно после этих слов я всерьез испугалась. Но мы тем не менее начали обсуждать цены на скульптуры. Адам был очень заинтересован в этом и вслух подсчитывал сумму, которую можно было предложить Сэнди за его работы. Тогда казалось, что это превосходная возможность заработать. И тут вдруг Бык спросил Сэнди:
«А сколько хочешь за телку?»
Конечно, все были крайне удивлены. Вопрос прозвучал так неожиданно... мы ведь обсуждали работы Сэнди... После этого все словно оцепенели, и тут Бык снова заговорил: «Ты слышал меня? Сколько ты хочешь за телку?» «Какую телку?» – спросил Сэнди. «Вот эту», – объяснил Бык и ткнул пальцем мне в грудь. «Брось, остынь, Бык, – сказал Адам. – Мы здесь для того, чтобы обсудить дела». Но Бык сказал, что с большим удовольствием обсудит «телку» этого парня.
Тогда Сэнди встал и сказал: «Мэри, пошли отсюда». Тут Бык ударил его, и все началось. Я закричала, кажется. Бык тоже меня ударил, очень сильно, под ребра, до сих пор очень болит. Они... Адам начал на них орать. Янк обхватил его сзади и держал за руки, а... Бык подтащил Сэнди к огню, стащил с его ноги кроссовку и сунул его ногу в огонь, приговаривая, что, когда в следующий раз его будут спрашивать о цене, он должен быть более сговорчив. Сэнди потерял сознание... я начала снова кричать... Сэнди... его нога была совершенно черная... Бык снова меня ударил, а потом бросил меня на пол. В это время Адам вырвался от Янка и попытался мне помочь. Тогда они накинулись на него, как звери, как акулы, которые нападают на своего же! Они погнались за ним, настигли его в коридоре, и, мне показалось, я услышала удары молотка. Так оно и было. Адам страшно кричал. Я выбежала в коридор, увидела, что они сотворили, и упала без сознания. Я не знаю, что они со мной делали после того, как я упала. Я истекала кровью, когда очнулась... слава богу, их уже не было.
Я не знала, что мне делать дальше. Сэнди едва мог двигаться, на стене висел труп. Я помогла Сэнди подняться, и он оперся на мое плечо. Мы начали спускаться вниз. У меня была одна мысль в тот момент – побыстрее отсюда выбраться. Вы были там? Ступеньки завалены всяким дерьмом, идти по лестнице было все равно, что идти по мусорке. Но я дотащила-таки его вниз, он просто сходил с ума от боли, все время стонал. Мы долго не могли поймать такси, здесь с ними всегда напряженка. Но, наконец, это нам удалось. И я отвезла Сэнди в клинику «Буэновиста», где ему обработали ноту. Я думала, что на этом все беды и кончатся, надеялась, что Янк и Бык исчезли.
Но они явились в магазин на следующий день. Пригрозили нам и сказали, чтобы мы держали язык за зубами, иначе с нами случится то же, что и с Адамом. Мы придумали историю про Бостон, так как подозревали, что полиция может выйти на нас, поэтому нам нужно было алиби. Мы надеялись, что они уедут в Калифорнию, оставят нас в покое, исчезнут из нашей жизни.
Если они узнают, что я вам все рассказала, то наверняка убьют нас".
Три мотоцикла все так же стояли, прикованные цепями к ограждению. Карелла и Мейер с револьверами в руках тихо вошли в подъезд и осторожно поднялись на третий этаж. Став по обе стороны двери лицом друг к другу, детективы прислушались.
– Сколько их там? – прошептал Карелла.
– Минимум – четверо, – так же шепотом ответил Мейер.
– Ты готов?
– Как никогда!
Самая поганая вещь в выбивании дверей – это то, что ты никогда не знаешь, что тебя за ними ждет. Можно прислушиваться час и различить два, пять или восемь голосов, но когда вломишься внутрь, то, вполне вероятно, ты можешь встретиться с целой армией вооруженных до зубов головорезов, готовых разорвать тебя на куски и по кускам спустить с лестницы. Карелла, как и Мейер, расслышал четыре разных голоса. Все голоса принадлежали мужчинам, и ему показалось, что он опознал два из них, принадлежащие Быку и Янку. Он не думал, что рокеры будут вооружены, но ведь пока туда не ворвешься, так и не узнаешь, как оно есть на самом деле. И ничего другого не остается, как просто брать их.
Карелла кивнул Мейеру, тот согласно кивнул в ответ. Карелла отошел к противоположной двери, набирая разбег, и ринулся на дверь, выставив вперед правую ногу. Удар получился сильный и точный. Дверь распахнулась, Карелла по инерции пробежал еще несколько метров вперед. Мейер, держа пистолет перед собой, вбежал следом. Бык и Вилли сидели за кухонным столом и пили вино. Янк стоял возле холодильника и разговаривал с мускулистым чернокожим парнем.
Бык вскочил со стула, и в руках у него блеснуло лезвие выкидного ножа. Он ринулся на Кареллу, держа нож на уровне живота. Карелла выстрелил. Бык вполне оправдывал свое прозвище: первая пуля его не остановила. Как раненый слон. Бык продолжал надвигаться на Кареллу. Детектив выстрелил снова, а потом еще раз. Но Бык продолжал идти. Он почти дошел до Кареллы и замахнулся ножом, пытаясь угодить в лицо или шею детектива. В этот момент он получил четвертую пулю. Карелла уперся стволом в живот рокера и нажал на спусковой крючок. Выстрел получился приглушенным. Пуля сильно отбросила Быка, и он завалился на кухонный стол. Пытаясь подняться, он перевалился на бок, но тут кровь хлынула у него изо рта, и Бык всем телом грохнулся на пол.
Все застыли в оцепенении. Янк и негр, стоявшие возле холодильника, явно были готовы пойти на прорыв. В их взглядах светилось одно и то же выражение зверя, который понял, что все кончено, терять больше нечего, поэтому стоит попытать счастья. Мейер легко прочел эти мысли в их глазах, так как уже встречал такие взгляды неоднократно. Он не знал, кто эти люди, но он видел, что Янк готов бежать, а в таком состоянии он представлял реальную опасность.
Мейер направил револьвер в грудь Янка.
– Не делай этого.
Этой фразы оказалось достаточно. Револьвер смотрел точно в сердце Янка, и в глазах рокера появилось что-то новое. Звериная затравленная решимость постепенно угасла. Мейер и это мог объяснить, и это было ему знакомо – мир с годами не менялся. В новом взгляде Янка были вина, облегчение и утрата последней надежды. Мейер с удовлетворением отметил про себя, что теперь Янк будет стоять смирно и даст спокойно надеть на себя наручники. С ним хлопот не будет.
Вилли Хэркорт сидел за столом с круглыми от ужаса глазами. Бык стоял на коленях, упираясь головой в пол. Он истекал кровью и был уже в агонии. Когда началась стрельба, от страха Вилли обмочился. Он и сейчас боялся пошевелиться, с одной стороны, опасаясь получить пулю, а с другой – ему было стыдно показать, что он помочился прямо в штаны.
– Есть телефон? – спросил Карелла.
– Н-н-нет, – заикаясь и дрожа промычал Вилли.
– Как ваше имя, мистер? – спросил Карелла черного.
– Фрэнки Чайлдз. Я не знаю этих ребят, я зашел выпить с ними винца, вот и все.
– У тебя кровь идет, Став, – сказал Мейер.
Карелла поднес платок к лицу. На нем действительно оказалась кровь. Наверное, Бык сумел-таки его зацепить.
– Да, – сказал Карелла, пытаясь восстановить дыхание.
Глава 12
– Передай Клингу, что мне больше делать нечего, как шляться по стриптизам с Тедди. Боже праведный, чего удумал!
– Только не надо на меня кричать, Стив.
– Извини. Были другие звонки?
– Помнишь, в марте было групповое нападение на женщину в Айнсли? Кажется, ее звали Черити Майлз.
– Да.
– Ребята из восемьдесят восьмого раскрутили это дело. Парень признал себя виновным во всех преступлениях, совершенных в этом веке.
– Хорошо, может, теперь будет меньше болеть голова. Что еще?
– Ничего.
– Почта?
– Еще одна картинка от нашего анонимного друга по переписке.
– И что же на этот раз?
– А ты догадайся! – игриво предложил Мейер.
Карелле удалось обнаружить Мэри Раин около полуночи. Где-то без четверти двенадцать начал накрапывать дождик. До этого Карелла успел снова обойти все злачные места по Портер-стрит и хотел уже плюнуть на все и пойти домой, как вдруг увидел, что из подъезда на примыкающей Хэчер-стрит вышла Мэри Раин собственной персоной. На ней было накинуто армейское пончо камуфляжной окраски времен второй мировой войны. Девушка шла с сосредоточенным видом и, видимо, имела четкую цель. Карелла подумал, что она направляется к себе домой, а жила она в двух кварталах отсюда. Он догнал Мэри на углу Хэчер и Мак-Ки.
– Мэри, – позвал он. Девушка вздрогнула от неожиданности, обернулась, и Карелла увидел те же огромные перепуганные глаза, что и во время их первой встречи.
– Что вам нужно?
– Куда ты направляешься?
– Домой. Извините, я...
– Мне нужно задать тебе несколько вопросов.
– Нет, – ответила Мэри и быстро пошла по Мак-Ки.
Карелла догнал ее и взял за локоть. Развернув девушку лицом к себе, он посмотрел ей прямо в глаза.
– Чего ты боишься, Мэри?
– Ничего, оставьте меня в покое! Мне нужно домой!
– Почему?
– Потому что я собираю вещи. Я уезжаю отсюда. Я наконец-то заработала нужную мне сумму и уезжаю, так что оставьте меня в покое, ладно?
– Но почему ты уезжаешь так быстро?
– Потому что у меня в печенках сидит этот город!
– И куда же ты едешь?
– В Денвер. Я слышала, там неплохо. Во всяком случае, лучше, чем здесь.
– Так как же ты заработала деньги? Кто тебе их дал?
– Подружка. Она работает официанткой в «Еллоу Бегель». Она там неплохо зарабатывает. Вот и заняла мне денег. Мне здесь не нравится. Мне здесь ничего не нравится! Мне все здесь осточертело, особенно люди! Мне не нравится...
– Где ты пряталась?
– Я не пряталась. Я была занята по работе, ведь нужно как-то зарабатывать на хлеб. И еще мне нужно было переговорить со многими людьми.
– Ты пряталась, Мэри. От кого?
– Ни от кого я не пряталась!
– От кого ты бежишь, черт побери?
– Ни от кого!
– Что делал Сэнди в заброшенном доме?
– Я ничего не знаю.
– Ты тоже там была?
– Нет.
– А где ты была?
– Я уже говорила, в Бостоне. Мы оба были в Бостоне.
– Где именно вы были в Бостоне?
– Я не знаю!
– Как получилось, что Сэнди обжег себе ногу?
– Обжег? Он не обжег, он...
– У него ожога! Как это случилось?
– Я не знаю! Пожалуйста, должна...
– Кто убил Адама Виллерса?
– Адама? Как... как вы...
– Я знаю его имя, и знаю, когда он приехал сюда, и еще мне известно, что его друзья знакомы с Сэнди. Что ты скажешь мне по этому поводу, Мэри?
– Пожалуйста...
– Так ты мне расскажешь, что произошло?
– Боже мой, боже мой, – сказала Мэри и, прикрыв лицо руками, разрыдалась.
Они стояли под дождем. Мэри плакала. Карелла, подождав несколько секунд, сказал ей:
– Тебе лучше пойти со мной.
* * *
"Все трое приехали в город за несколько дней до встречи с нами. Они никак не могли найти своего друга, этого мускулистого блондина. Я не знаю, как его зовут. Они временно устроились в заброшенном доме на Гаррисон-стрит. Там они впервые встретились с Сэнди. Адам был хорошим парнем. Странно, что среди рокеров встречаются такие. Он искренне пытался все уладить. Это в конечном счете стоило ему жизни.Он зашел к Сэнди, чтобы выразить свое восхищение его работами. Сэнди – талантливый скульптор, вы видели его работы, поэтому можете оценить. Но его скульптуры не очень-то покупают, а бронза стоит больших денег, и ему приходилось экономить даже на еде. Поэтому идея, которую предложил Адам, показалась такой заманчивой. Адам предложил упаковать скульптуры и продавать их по дороге во время путешествий. Он сказал, что ребята не могут заплатить тех денег, которые Сэнди просит за свои скульптуры, но они возьмут большую партию, так что Сэнди заработает деньги количеством. Сэнди с ним согласился, и они пошли на Гаррисон-стрит, чтобы обсудить цену с остальными. Адам действительно думал, что... я хочу сказать, Адам не подозревал, что замышляют два его приятеля. Вы, наверное, много читали о рокерах, и у вас сложилось мнение о них. Но Адам был совсем другим. Ему понравились работы Сэнди, и он посчитал, что на этом можно заработать большие деньги. Именно поэтому он и привел нас в заброшенный дом в ту ночь.
Они жили в двухкомнатной квартире на пятом этаже. В одной комнате лежал матрац. В другой они разводили маленький костер прямо посреди комнаты. Когда мы пришли, один из них, Янк, кажется, чинил какую-то штуковину. Я не знаю, что точно, но, наверное, деталь от его мотоцикла. Он пытался выправить молотком какую-то вмятину. Мы все сели вокруг костра, и Сэнди предложил всем покурить травки. Пока мы курили, Адам объяснял им свой план. По его мнению, заработок дал бы им возможность оплатить все дорожные расходы. Другой, по кличке Бык, сказал, что вчера видел в витрине магазина работы Сэнди и считает, что девчонка очень сексуальна.
Я думаю, что именно после этих слов я всерьез испугалась. Но мы тем не менее начали обсуждать цены на скульптуры. Адам был очень заинтересован в этом и вслух подсчитывал сумму, которую можно было предложить Сэнди за его работы. Тогда казалось, что это превосходная возможность заработать. И тут вдруг Бык спросил Сэнди:
«А сколько хочешь за телку?»
Конечно, все были крайне удивлены. Вопрос прозвучал так неожиданно... мы ведь обсуждали работы Сэнди... После этого все словно оцепенели, и тут Бык снова заговорил: «Ты слышал меня? Сколько ты хочешь за телку?» «Какую телку?» – спросил Сэнди. «Вот эту», – объяснил Бык и ткнул пальцем мне в грудь. «Брось, остынь, Бык, – сказал Адам. – Мы здесь для того, чтобы обсудить дела». Но Бык сказал, что с большим удовольствием обсудит «телку» этого парня.
Тогда Сэнди встал и сказал: «Мэри, пошли отсюда». Тут Бык ударил его, и все началось. Я закричала, кажется. Бык тоже меня ударил, очень сильно, под ребра, до сих пор очень болит. Они... Адам начал на них орать. Янк обхватил его сзади и держал за руки, а... Бык подтащил Сэнди к огню, стащил с его ноги кроссовку и сунул его ногу в огонь, приговаривая, что, когда в следующий раз его будут спрашивать о цене, он должен быть более сговорчив. Сэнди потерял сознание... я начала снова кричать... Сэнди... его нога была совершенно черная... Бык снова меня ударил, а потом бросил меня на пол. В это время Адам вырвался от Янка и попытался мне помочь. Тогда они накинулись на него, как звери, как акулы, которые нападают на своего же! Они погнались за ним, настигли его в коридоре, и, мне показалось, я услышала удары молотка. Так оно и было. Адам страшно кричал. Я выбежала в коридор, увидела, что они сотворили, и упала без сознания. Я не знаю, что они со мной делали после того, как я упала. Я истекала кровью, когда очнулась... слава богу, их уже не было.
Я не знала, что мне делать дальше. Сэнди едва мог двигаться, на стене висел труп. Я помогла Сэнди подняться, и он оперся на мое плечо. Мы начали спускаться вниз. У меня была одна мысль в тот момент – побыстрее отсюда выбраться. Вы были там? Ступеньки завалены всяким дерьмом, идти по лестнице было все равно, что идти по мусорке. Но я дотащила-таки его вниз, он просто сходил с ума от боли, все время стонал. Мы долго не могли поймать такси, здесь с ними всегда напряженка. Но, наконец, это нам удалось. И я отвезла Сэнди в клинику «Буэновиста», где ему обработали ноту. Я думала, что на этом все беды и кончатся, надеялась, что Янк и Бык исчезли.
Но они явились в магазин на следующий день. Пригрозили нам и сказали, чтобы мы держали язык за зубами, иначе с нами случится то же, что и с Адамом. Мы придумали историю про Бостон, так как подозревали, что полиция может выйти на нас, поэтому нам нужно было алиби. Мы надеялись, что они уедут в Калифорнию, оставят нас в покое, исчезнут из нашей жизни.
Если они узнают, что я вам все рассказала, то наверняка убьют нас".
* * *
Карелла не был дураком и не собирался идти за ними в одиночку.Три мотоцикла все так же стояли, прикованные цепями к ограждению. Карелла и Мейер с револьверами в руках тихо вошли в подъезд и осторожно поднялись на третий этаж. Став по обе стороны двери лицом друг к другу, детективы прислушались.
– Сколько их там? – прошептал Карелла.
– Минимум – четверо, – так же шепотом ответил Мейер.
– Ты готов?
– Как никогда!
Самая поганая вещь в выбивании дверей – это то, что ты никогда не знаешь, что тебя за ними ждет. Можно прислушиваться час и различить два, пять или восемь голосов, но когда вломишься внутрь, то, вполне вероятно, ты можешь встретиться с целой армией вооруженных до зубов головорезов, готовых разорвать тебя на куски и по кускам спустить с лестницы. Карелла, как и Мейер, расслышал четыре разных голоса. Все голоса принадлежали мужчинам, и ему показалось, что он опознал два из них, принадлежащие Быку и Янку. Он не думал, что рокеры будут вооружены, но ведь пока туда не ворвешься, так и не узнаешь, как оно есть на самом деле. И ничего другого не остается, как просто брать их.
Карелла кивнул Мейеру, тот согласно кивнул в ответ. Карелла отошел к противоположной двери, набирая разбег, и ринулся на дверь, выставив вперед правую ногу. Удар получился сильный и точный. Дверь распахнулась, Карелла по инерции пробежал еще несколько метров вперед. Мейер, держа пистолет перед собой, вбежал следом. Бык и Вилли сидели за кухонным столом и пили вино. Янк стоял возле холодильника и разговаривал с мускулистым чернокожим парнем.
Бык вскочил со стула, и в руках у него блеснуло лезвие выкидного ножа. Он ринулся на Кареллу, держа нож на уровне живота. Карелла выстрелил. Бык вполне оправдывал свое прозвище: первая пуля его не остановила. Как раненый слон. Бык продолжал надвигаться на Кареллу. Детектив выстрелил снова, а потом еще раз. Но Бык продолжал идти. Он почти дошел до Кареллы и замахнулся ножом, пытаясь угодить в лицо или шею детектива. В этот момент он получил четвертую пулю. Карелла уперся стволом в живот рокера и нажал на спусковой крючок. Выстрел получился приглушенным. Пуля сильно отбросила Быка, и он завалился на кухонный стол. Пытаясь подняться, он перевалился на бок, но тут кровь хлынула у него изо рта, и Бык всем телом грохнулся на пол.
Все застыли в оцепенении. Янк и негр, стоявшие возле холодильника, явно были готовы пойти на прорыв. В их взглядах светилось одно и то же выражение зверя, который понял, что все кончено, терять больше нечего, поэтому стоит попытать счастья. Мейер легко прочел эти мысли в их глазах, так как уже встречал такие взгляды неоднократно. Он не знал, кто эти люди, но он видел, что Янк готов бежать, а в таком состоянии он представлял реальную опасность.
Мейер направил револьвер в грудь Янка.
– Не делай этого.
Этой фразы оказалось достаточно. Револьвер смотрел точно в сердце Янка, и в глазах рокера появилось что-то новое. Звериная затравленная решимость постепенно угасла. Мейер и это мог объяснить, и это было ему знакомо – мир с годами не менялся. В новом взгляде Янка были вина, облегчение и утрата последней надежды. Мейер с удовлетворением отметил про себя, что теперь Янк будет стоять смирно и даст спокойно надеть на себя наручники. С ним хлопот не будет.
Вилли Хэркорт сидел за столом с круглыми от ужаса глазами. Бык стоял на коленях, упираясь головой в пол. Он истекал кровью и был уже в агонии. Когда началась стрельба, от страха Вилли обмочился. Он и сейчас боялся пошевелиться, с одной стороны, опасаясь получить пулю, а с другой – ему было стыдно показать, что он помочился прямо в штаны.
– Есть телефон? – спросил Карелла.
– Н-н-нет, – заикаясь и дрожа промычал Вилли.
– Как ваше имя, мистер? – спросил Карелла черного.
– Фрэнки Чайлдз. Я не знаю этих ребят, я зашел выпить с ними винца, вот и все.
– У тебя кровь идет, Став, – сказал Мейер.
Карелла поднес платок к лицу. На нем действительно оказалась кровь. Наверное, Бык сумел-таки его зацепить.
– Да, – сказал Карелла, пытаясь восстановить дыхание.
Глава 12
Ребятам все больше нравилось это дело. В конце концов, если и заниматься ограблениями банков (а ведь именно этим и приходилось заниматься в данном случае), то всегда увлекательнее иметь дело с умным преступником, а не с дураком. Ну какой интерес ловить бандита, в голове которого может родиться только одна «гениальная» идея – войти в банк и сунуть дуло револьвера кассиру в рот. Полицейские вынуждены были признать: Глухой принес в скучную атмосферу восемьдесят седьмого участка оживление и заинтересованность в работе.
– Кто бы это мог быть? – спросил Бернс, в то время как Хейз рассматривал еще один фотостат, пришедший во вторник с утренней почтой. – Он напоминает мне Мейера.
– За исключением того, что на голове Мейера не увидишь столько волос.
– Очень остроумно, – огрызнулся Мейер, продолжая внимательно изучать снимок. – Но ты в чем-то прав, он мне здорово напоминает моего дядюшку Морриса из Нью-Джерси.
– А он случайно не актер?
– Дядя Моррис? Нет, он галантерейщик.
– Я имел в виду этого парня на фотографии.
– Сомнительно, – сказал Бернс. – Уж очень у него умный вид.
– Почему бы и нет? Может быть, он и актер, – сказал Мейер. – Может, он играл в «Великих ожиданиях».
– Мне кажется, он англичанин.
– Да, он похож на английского адвоката, – добавил Хейз.
– А может, это сам Чарльз Диккенс? – предположил Мейер.
– Может быть. Английские адвокаты и английские писатели так похожи друг на друга...
– А может, это знаменитый английский убийца?
– Или не менее знаменитый сексуальный маньяк.
– Все англичане немного грешат этим.
– Да, этот тип явно сексуально озабочен, – заметил Бернс.
– Это, наверное, из-за его волос. У него очень своеобразно зачесаны волосы.
– А мне очень нравится его галстук!
– А шарфик?
– Шарфик тоже ничего, но я предпочитаю галстук!
– Черт побери, кто же это такой? – раздраженно спросил Бернс.
– Понятия не имею, – пожал плечами Мейер.
– Вы все поняли из того, что я говорил?
– Да, – ответил Гарольд. – Я должен войти в сейф вместе с управляющим банка...
– Его зовут Альтон.
– Правильно. Я забираю деньги и возвращаюсь с ним обратно в его офис.
– Тем временем, – продолжил Роджерс, – Денни и я на машине подъезжаем к окну кассира.
– А ты, Флоренс?
– Я копаюсь в заглохнувшем двигателе в самом начале кругового объезда.
– Я в офисе управляющего, затыкаю ему рот и оглушаю, – сказал Гарольд.
– В это время я выхожу из машины, – вступил Денни, – и разбиваю окно.
– Я перебегаю из офиса управляющего, попадаю в конторку кассира и через разбитое окно выпрыгиваю на улицу.
– Я ему помогу...
– Мы оба садимся в машину...
– Я жму на газ... – продолжал Роджер.
– Я забираю вас, мистер Тобмен, у входа в банк, – сказала Флоренс.
– И мы смываемся...
– Все точно, – сказал Глухой. – Есть вопросы?
– Мы будем возвращаться сюда после дела?
– Нет. Я уже забронировал всем номера в «Эллистере».
– Но почему именно там?
– А почему нет?
– Но почему не здесь, в «Ремингтоне», или где-нибудь поблизости?
– Это крысиная дыра. Я выбрал ее для наших встреч потому, что здесь не задают лишних вопросов.
– Ладно. «Эллистер» так «Эллистер», – кивнул Гарольд.
– Ты, Роджер и Денни – три уважаемых респектабельных бизнесмена, поэтому вы решили поселиться в одном из самых престижных отелей города. Флоренс и я – муж и жена, приехали из Лос-Анджелеса. Встречаемся в комнате у Роджера в три часа, тогда и поделим деньги. А в субботу утром разъедемся на все четыре стороны.
– Пятьсот тысяч долларов! – присвистнул Гарольд.
– Пять – минус несколько тысяч, – поправил его Глухой. – Есть еще вопросы?
– Как бы в конце никто никого не надул, – сказал Роджер.
– Я позабочусь об этом, – сказал Глухой. – Вы должны беспокоиться только о четком выполнении своей работы. Я думаю, что сто тысяч долларов на брата уменьшат вашу подозрительность.
– Но все же...
– Я тоже не хочу, чтобы между нами были какие-то недомолвки, Роджер. Ты хочешь сказать, что выходишь из дела? Я не собираюсь пока называть вам банк, так что ты свободен, можешь катиться на все четыре стороны. И уходи сейчас, сделай одолжение, чтобы мы успели подыскать тебе замену.
– Но я не собирался выходить из дела, – сказал Роджер обиженно.
– Так зачем ты морочишь нам голову? Да или нет?
– Да.
– Хорошо. Может, кого-то еще мучают сомнения?
– Меня теперь беспокоит Роджер, – сказал Денни.
– А я в жизни не встречала ни одного человека, которому могла бы доверять, – сказала Флоренс. – Поэтому я не жду доверия от остальных и не требую доверия к себе.
– А ты, Гарольд?
– Я хочу получить сто тысяч.
– Тогда, я думаю, мы все выяснили, – заключил Глухой.
Патрульный Майк Ингерсол зашел в участок в четыре часа дня. Он сменился с дежурства пятнадцать минут назад, но уже успел переодеться в гражданскую одежду – коричневые брюки, спортивную рубашку и легкую куртку на змейке.
Клинг сидел за рабочим столом и беседовал с миссис Ангермен, показывая ей различные фотографии преступников в надежде, что, может, она опознает на снимках человека, с которым имела несчастье столкнуться и даже немного «потанцевать» в прошлый вторник. Ингерсол жестом позвал Клинга. Тот так же жестом показал, что занят и ему не до Ингерсола, но патрульный настойчиво подзывал детектива к себе. При виде этой немой пантомимы миссис Ангермен повернулась в сторону патрульного.
– Здравствуйте, миссис Ангермен, – улыбаясь, поздоровался Ингерсол.
Миссис Ангермен с удивлением уставилась на патрульного.
– Патрульный полицейский Ингерсол, – представился тот.
– О, да-да, конечно. Я не узнала вас без униформы.
– Я освобожусь через минутку, – сказал Клинг.
– Конечно, можешь не торопиться, – сказал Ингерсол и, подойдя к доске сообщений, принялся изучать галерею фотостатов, присланных Глухим. Он ничего не знал об этом деле и, наверное, решил, что фотостаты – розыгрыш, устроенный кем-то из детективов, чтобы скрасить скучную атмосферу участка.
Миссис Ангермен, глядя на фотографии, только отрицательно качала головой. В конце концов она поднялась со стула, и Клинг поблагодарил ее за оказанную полиции помощь. На прощание она махнула Ингерсолу рукой и сказала:
– Было приятно повидаться.
Когда она вышла, Ингерсол подошел к столу Клинга.
– Ну что, помогла чем-нибудь? – спросил он.
– Ничем абсолютно! – воскликнул Клинг.
Ингерсол придвинул стул и сел.
– У тебя есть свободная минутка?
– Только не говори, что еще кого-то ограбили.
– Нет-нет, – заверил Ингерсол и повернулся к Клингу, положив локти на его рабочий стол. – На этой неделе было, слава богу, спокойно. Я вот о чем хотел с тобой поговорить, – сказал Ингерсол, придвигаясь поближе к Клингу и переходя на шепот, словно опасаясь, что его кто-нибудь услышит. – Как ты относишься к тому, чтобы устроить ловушку для нашего неуловимого «артиста»?
– Хочешь посадить одного из наших людей в пустую квартиру?
– Да.
– Я уже думал об этом, но вряд ли это сработает.
– Почему?
– Если этот парень из местных, то он наверняка ведет наблюдение за квартирами и легко засечет слежку.
– Может быть, и не засечет. Кроме того, мы зашли в тупик. Может, стоит и попробовать.
– Ну, не совсем так, есть у меня одна штука. Пока подождем, к чему она приведет. Утро вечера мудренее.
– Что за штука, Берт? – сказал Ингерсол, вынимая блокнот. – Мне это можно узнать?
– Грабитель обронил фирменную ручку в квартире мисс Блейер.
– Классная бабенка! – сказал Ингерсол восхищенно.
– Да, – кивнул Клинг, стараясь выглядеть абсолютно спокойным. – Я вышел на бывшего уголовника Фреда Липтона, у него две судимости.
– За ограбления со взломом?
– Нет, за подделку ценных бумаг.
– Он живет где-то рядом?
– В Калмз-Пойнте.
– Где именно? Я тоже там живу.
– Работает он в конторе по торговле недвижимостью на Эшмед-авеню, а живет на углу Девяносто восьмой и Аврора-стрит.
– Так это рядом со мной, – сказал Ингерсол. – В таком случае, может, я чем-нибудь смогу тебе помочь?
– Да у тебя же на лбу написано, что ты – полицейский, – улыбнулся Клинг.
– Что ты хочешь этим сказать?
– У Липтона есть подружка в забегаловке под названием «Ги-ги-гоу-гоу».
– Да, мне знакомо это местечко. Настоящая дыра.
– Хейз прошлым вечером попытался было раскрутить эту девицу, но она его сразу вычислила. Меня этот парень знает и, кажется, заметил, что я им интересуюсь.
– Ну, в таком случае это вы выглядите как фараоны, а не я, – заметил Ингерсол и, кивнув, добавил: – Значит, тебе не нужна моя помощь?
– Нет, я, пожалуй, попрошу Уиллиса.
– Да, он, наверное, подойдет, – сказал Ингерсол. – Но тем не менее, может, нам сразу все обговорить? На случай, если ничего не выйдет с Липтоном.
– Я думаю, это будет пустая трата времени, Майк.
– Последним было ограбление Ангерменов, вернее попытка ограбления, не так ли? Это было пять дней тому назад. Не похоже, чтобы этот парень стал долго сидеть без дела.
– Но сейчас он может отсиживаться, ведь старуха его видела.
– Ну и что из этого? Он же не пойдет грабить одну и ту же квартиру дважды.
– Нет, конечно.
– По моим расчетам, он пытается ограбить как можно больше квартир, пока не закончились зимние отпуска.
– Я не понимаю, к чему ты мне это говоришь, Майк.
– Посмотри на график его работы. Он ограбил дюжину квартир в феврале и марте и еще три в апреле – сколько у него на это ушло в апреле? Две недели?
– Что-то вроде этого.
– Так вот, апрель еще не кончился, и люди еще выезжают на зимние курорты. В мае и июне большинство людей сидит дома. У него остается не так уж много времени до мая. И потом, он сорвался на Ангерменах, не забывай об этом. Я думаю, он снова проявит себя и очень скоро.
– Ну, тогда объясни мне свою идею поподробнее.
– Я разговаривал со многими управляющими в районе, сейчас у них в домах три или четыре квартиры пустуют, потому что хозяева уехали в отпуск. Мы можем устроить засады хотя бы в двух из них. А может, и во всех, если тебе дадут еще людей. Мы бы поддерживали между собой радиосвязь и не упустили бы его в случае чего. Что ты думаешь по этому поводу?
– Вряд ли мне дополнительно выделят людей.
– Может, обратимся к капитану Фрику?
– Это бесполезно, Майк. Если кто-то и будет что-то делать, так это мы двое. И я даю руку на отсечение, что помощи мы не дождемся. Все сейчас загружены работой.
– Но ты мне поможешь?
– А когда ты хочешь начать?
– Сегодня.
– Ладно, договорились.
– Может, нам повезет. Если нет, то попробуем завтра ночью, на этой неделе я на дневном дежурстве, но даже на следующей я все равно буду пасти этого сукиного сына.
– Да, но ведь и нам иногда нужно поспать, – улыбнувшись, заметил Клинг.
– Вот когда поймаем его, тогда и отдохнем, – улыбнулся в ответ Ингерсол. – Послушай, Берт, я буду с тобой откровенен. Мне его нужно взять потому, что это поможет мне в карьере, понимаешь? В полиции я уже двенадцать лет, дважды награждался за храбрость, но до сих пор получаю жалкие одиннадцать тысяч в год. Пора мне расти, как ты считаешь? Я ведь разведен, ты не знал?
– Нет, не знал.
– Мне приходится тратить кучу денег на алименты. А я хочу еще раз жениться. Есть одна девушка, она мне очень нравится. Если мы раскрутим это дело, ты мне окажешь огромную услугу. Я тебе все это как брату говорю.
– Я тебя понимаю, Майк.
– Правда?
– Конечно.
– Значит, вот что, сделаем таким образом: я еще раз проверю квартиры, чтобы убедиться, что хозяева не вернутся неожиданно. Позвоню тебе позже, и мы договоримся о встрече, о'кей?
– Хорошо.
– Ты возьмешь передатчики или мне самому договориться?
– А зачем они нам?
– В последний раз парень чуть не погорел. Кто даст гарантию, что на этот раз он не будет вооружен? Лучше перестраховаться лишний раз и быть в радиоконтакте друг с другом.
– Я возьму передатчики, – сказал Клинг.
– Вот и хорошо. Тогда пока. Я позвоню.
– Пока, – сказал Клинг вслед Ингерсолу, который уже шел по коридору к металлической лестнице.
Клингу вдруг пришло в голову, что Ингерсола зря так слабо продвигают по службе – у него были все замашки начальника.
– Кто бы это мог быть? – спросил Бернс, в то время как Хейз рассматривал еще один фотостат, пришедший во вторник с утренней почтой. – Он напоминает мне Мейера.
– За исключением того, что на голове Мейера не увидишь столько волос.
– Очень остроумно, – огрызнулся Мейер, продолжая внимательно изучать снимок. – Но ты в чем-то прав, он мне здорово напоминает моего дядюшку Морриса из Нью-Джерси.
– А он случайно не актер?
– Дядя Моррис? Нет, он галантерейщик.
– Я имел в виду этого парня на фотографии.
– Сомнительно, – сказал Бернс. – Уж очень у него умный вид.
– Почему бы и нет? Может быть, он и актер, – сказал Мейер. – Может, он играл в «Великих ожиданиях».
– Мне кажется, он англичанин.
– Да, он похож на английского адвоката, – добавил Хейз.
– А может, это сам Чарльз Диккенс? – предположил Мейер.
– Может быть. Английские адвокаты и английские писатели так похожи друг на друга...
– А может, это знаменитый английский убийца?
– Или не менее знаменитый сексуальный маньяк.
– Все англичане немного грешат этим.
– Да, этот тип явно сексуально озабочен, – заметил Бернс.
– Это, наверное, из-за его волос. У него очень своеобразно зачесаны волосы.
– А мне очень нравится его галстук!
– А шарфик?
– Шарфик тоже ничего, но я предпочитаю галстук!
– Черт побери, кто же это такой? – раздраженно спросил Бернс.
– Понятия не имею, – пожал плечами Мейер.
* * *
Глухой держал в руках грифельную доску.– Вы все поняли из того, что я говорил?
– Да, – ответил Гарольд. – Я должен войти в сейф вместе с управляющим банка...
– Его зовут Альтон.
– Правильно. Я забираю деньги и возвращаюсь с ним обратно в его офис.
– Тем временем, – продолжил Роджерс, – Денни и я на машине подъезжаем к окну кассира.
– А ты, Флоренс?
– Я копаюсь в заглохнувшем двигателе в самом начале кругового объезда.
– Я в офисе управляющего, затыкаю ему рот и оглушаю, – сказал Гарольд.
– В это время я выхожу из машины, – вступил Денни, – и разбиваю окно.
– Я перебегаю из офиса управляющего, попадаю в конторку кассира и через разбитое окно выпрыгиваю на улицу.
– Я ему помогу...
– Мы оба садимся в машину...
– Я жму на газ... – продолжал Роджер.
– Я забираю вас, мистер Тобмен, у входа в банк, – сказала Флоренс.
– И мы смываемся...
– Все точно, – сказал Глухой. – Есть вопросы?
– Мы будем возвращаться сюда после дела?
– Нет. Я уже забронировал всем номера в «Эллистере».
– Но почему именно там?
– А почему нет?
– Но почему не здесь, в «Ремингтоне», или где-нибудь поблизости?
– Это крысиная дыра. Я выбрал ее для наших встреч потому, что здесь не задают лишних вопросов.
– Ладно. «Эллистер» так «Эллистер», – кивнул Гарольд.
– Ты, Роджер и Денни – три уважаемых респектабельных бизнесмена, поэтому вы решили поселиться в одном из самых престижных отелей города. Флоренс и я – муж и жена, приехали из Лос-Анджелеса. Встречаемся в комнате у Роджера в три часа, тогда и поделим деньги. А в субботу утром разъедемся на все четыре стороны.
– Пятьсот тысяч долларов! – присвистнул Гарольд.
– Пять – минус несколько тысяч, – поправил его Глухой. – Есть еще вопросы?
– Как бы в конце никто никого не надул, – сказал Роджер.
– Я позабочусь об этом, – сказал Глухой. – Вы должны беспокоиться только о четком выполнении своей работы. Я думаю, что сто тысяч долларов на брата уменьшат вашу подозрительность.
– Но все же...
– Я тоже не хочу, чтобы между нами были какие-то недомолвки, Роджер. Ты хочешь сказать, что выходишь из дела? Я не собираюсь пока называть вам банк, так что ты свободен, можешь катиться на все четыре стороны. И уходи сейчас, сделай одолжение, чтобы мы успели подыскать тебе замену.
– Но я не собирался выходить из дела, – сказал Роджер обиженно.
– Так зачем ты морочишь нам голову? Да или нет?
– Да.
– Хорошо. Может, кого-то еще мучают сомнения?
– Меня теперь беспокоит Роджер, – сказал Денни.
– А я в жизни не встречала ни одного человека, которому могла бы доверять, – сказала Флоренс. – Поэтому я не жду доверия от остальных и не требую доверия к себе.
– А ты, Гарольд?
– Я хочу получить сто тысяч.
– Тогда, я думаю, мы все выяснили, – заключил Глухой.
Патрульный Майк Ингерсол зашел в участок в четыре часа дня. Он сменился с дежурства пятнадцать минут назад, но уже успел переодеться в гражданскую одежду – коричневые брюки, спортивную рубашку и легкую куртку на змейке.
Клинг сидел за рабочим столом и беседовал с миссис Ангермен, показывая ей различные фотографии преступников в надежде, что, может, она опознает на снимках человека, с которым имела несчастье столкнуться и даже немного «потанцевать» в прошлый вторник. Ингерсол жестом позвал Клинга. Тот так же жестом показал, что занят и ему не до Ингерсола, но патрульный настойчиво подзывал детектива к себе. При виде этой немой пантомимы миссис Ангермен повернулась в сторону патрульного.
– Здравствуйте, миссис Ангермен, – улыбаясь, поздоровался Ингерсол.
Миссис Ангермен с удивлением уставилась на патрульного.
– Патрульный полицейский Ингерсол, – представился тот.
– О, да-да, конечно. Я не узнала вас без униформы.
– Я освобожусь через минутку, – сказал Клинг.
– Конечно, можешь не торопиться, – сказал Ингерсол и, подойдя к доске сообщений, принялся изучать галерею фотостатов, присланных Глухим. Он ничего не знал об этом деле и, наверное, решил, что фотостаты – розыгрыш, устроенный кем-то из детективов, чтобы скрасить скучную атмосферу участка.
Миссис Ангермен, глядя на фотографии, только отрицательно качала головой. В конце концов она поднялась со стула, и Клинг поблагодарил ее за оказанную полиции помощь. На прощание она махнула Ингерсолу рукой и сказала:
– Было приятно повидаться.
Когда она вышла, Ингерсол подошел к столу Клинга.
– Ну что, помогла чем-нибудь? – спросил он.
– Ничем абсолютно! – воскликнул Клинг.
Ингерсол придвинул стул и сел.
– У тебя есть свободная минутка?
– Только не говори, что еще кого-то ограбили.
– Нет-нет, – заверил Ингерсол и повернулся к Клингу, положив локти на его рабочий стол. – На этой неделе было, слава богу, спокойно. Я вот о чем хотел с тобой поговорить, – сказал Ингерсол, придвигаясь поближе к Клингу и переходя на шепот, словно опасаясь, что его кто-нибудь услышит. – Как ты относишься к тому, чтобы устроить ловушку для нашего неуловимого «артиста»?
– Хочешь посадить одного из наших людей в пустую квартиру?
– Да.
– Я уже думал об этом, но вряд ли это сработает.
– Почему?
– Если этот парень из местных, то он наверняка ведет наблюдение за квартирами и легко засечет слежку.
– Может быть, и не засечет. Кроме того, мы зашли в тупик. Может, стоит и попробовать.
– Ну, не совсем так, есть у меня одна штука. Пока подождем, к чему она приведет. Утро вечера мудренее.
– Что за штука, Берт? – сказал Ингерсол, вынимая блокнот. – Мне это можно узнать?
– Грабитель обронил фирменную ручку в квартире мисс Блейер.
– Классная бабенка! – сказал Ингерсол восхищенно.
– Да, – кивнул Клинг, стараясь выглядеть абсолютно спокойным. – Я вышел на бывшего уголовника Фреда Липтона, у него две судимости.
– За ограбления со взломом?
– Нет, за подделку ценных бумаг.
– Он живет где-то рядом?
– В Калмз-Пойнте.
– Где именно? Я тоже там живу.
– Работает он в конторе по торговле недвижимостью на Эшмед-авеню, а живет на углу Девяносто восьмой и Аврора-стрит.
– Так это рядом со мной, – сказал Ингерсол. – В таком случае, может, я чем-нибудь смогу тебе помочь?
– Да у тебя же на лбу написано, что ты – полицейский, – улыбнулся Клинг.
– Что ты хочешь этим сказать?
– У Липтона есть подружка в забегаловке под названием «Ги-ги-гоу-гоу».
– Да, мне знакомо это местечко. Настоящая дыра.
– Хейз прошлым вечером попытался было раскрутить эту девицу, но она его сразу вычислила. Меня этот парень знает и, кажется, заметил, что я им интересуюсь.
– Ну, в таком случае это вы выглядите как фараоны, а не я, – заметил Ингерсол и, кивнув, добавил: – Значит, тебе не нужна моя помощь?
– Нет, я, пожалуй, попрошу Уиллиса.
– Да, он, наверное, подойдет, – сказал Ингерсол. – Но тем не менее, может, нам сразу все обговорить? На случай, если ничего не выйдет с Липтоном.
– Я думаю, это будет пустая трата времени, Майк.
– Последним было ограбление Ангерменов, вернее попытка ограбления, не так ли? Это было пять дней тому назад. Не похоже, чтобы этот парень стал долго сидеть без дела.
– Но сейчас он может отсиживаться, ведь старуха его видела.
– Ну и что из этого? Он же не пойдет грабить одну и ту же квартиру дважды.
– Нет, конечно.
– По моим расчетам, он пытается ограбить как можно больше квартир, пока не закончились зимние отпуска.
– Я не понимаю, к чему ты мне это говоришь, Майк.
– Посмотри на график его работы. Он ограбил дюжину квартир в феврале и марте и еще три в апреле – сколько у него на это ушло в апреле? Две недели?
– Что-то вроде этого.
– Так вот, апрель еще не кончился, и люди еще выезжают на зимние курорты. В мае и июне большинство людей сидит дома. У него остается не так уж много времени до мая. И потом, он сорвался на Ангерменах, не забывай об этом. Я думаю, он снова проявит себя и очень скоро.
– Ну, тогда объясни мне свою идею поподробнее.
– Я разговаривал со многими управляющими в районе, сейчас у них в домах три или четыре квартиры пустуют, потому что хозяева уехали в отпуск. Мы можем устроить засады хотя бы в двух из них. А может, и во всех, если тебе дадут еще людей. Мы бы поддерживали между собой радиосвязь и не упустили бы его в случае чего. Что ты думаешь по этому поводу?
– Вряд ли мне дополнительно выделят людей.
– Может, обратимся к капитану Фрику?
– Это бесполезно, Майк. Если кто-то и будет что-то делать, так это мы двое. И я даю руку на отсечение, что помощи мы не дождемся. Все сейчас загружены работой.
– Но ты мне поможешь?
– А когда ты хочешь начать?
– Сегодня.
– Ладно, договорились.
– Может, нам повезет. Если нет, то попробуем завтра ночью, на этой неделе я на дневном дежурстве, но даже на следующей я все равно буду пасти этого сукиного сына.
– Да, но ведь и нам иногда нужно поспать, – улыбнувшись, заметил Клинг.
– Вот когда поймаем его, тогда и отдохнем, – улыбнулся в ответ Ингерсол. – Послушай, Берт, я буду с тобой откровенен. Мне его нужно взять потому, что это поможет мне в карьере, понимаешь? В полиции я уже двенадцать лет, дважды награждался за храбрость, но до сих пор получаю жалкие одиннадцать тысяч в год. Пора мне расти, как ты считаешь? Я ведь разведен, ты не знал?
– Нет, не знал.
– Мне приходится тратить кучу денег на алименты. А я хочу еще раз жениться. Есть одна девушка, она мне очень нравится. Если мы раскрутим это дело, ты мне окажешь огромную услугу. Я тебе все это как брату говорю.
– Я тебя понимаю, Майк.
– Правда?
– Конечно.
– Значит, вот что, сделаем таким образом: я еще раз проверю квартиры, чтобы убедиться, что хозяева не вернутся неожиданно. Позвоню тебе позже, и мы договоримся о встрече, о'кей?
– Хорошо.
– Ты возьмешь передатчики или мне самому договориться?
– А зачем они нам?
– В последний раз парень чуть не погорел. Кто даст гарантию, что на этот раз он не будет вооружен? Лучше перестраховаться лишний раз и быть в радиоконтакте друг с другом.
– Я возьму передатчики, – сказал Клинг.
– Вот и хорошо. Тогда пока. Я позвоню.
– Пока, – сказал Клинг вслед Ингерсолу, который уже шел по коридору к металлической лестнице.
Клингу вдруг пришло в голову, что Ингерсола зря так слабо продвигают по службе – у него были все замашки начальника.