Страница:
Коттон Хоуз повернулся. Мэрла надела простое черное платье, черные нейлоновые чулки и черные туфельки на высоких каблуках.
– Ровная стрелка на чулках? – спросила она.
– Ровная.
– Вам нравятся мои ноги? По-моему, они слишком худые для меня.
– Мне кажется – о'кей, – успокоил ее детектив. – Почему вы думаете, что Барбара вернется?
– По-моему, она с кем-то развлекается. Барбара любит мужчин. Она вернется. Поэтому, наверное, я не убрала фамилию с почтового ящика.
– Барабанщик Майк в числе мужчин, которые ей нравились? – поинтересовался Хоуз.
– Не знаю. По крайней мере, она никогда о нем не говорила. И он сюда никогда не звонил. Извините, мне нужно накраситься.
Девушка отодвинулась от Хоуза куда-то в угол и села перед огромным зеркалом. Туалетный столик был заставлен косметикой. Среди пузырьков и флаконов Хоуз заметил маленькую коробочку с этикеткой "Скинглоу". Он принялся ее рассматривать.
– Ваша? – спросил он.
– Что? – повернулась к нему Мэрла с губной помадой в руке. – О, да, моя. Моя и Тэффи, и Барбары. Мы все ею пользуемся. Очень хорошая пудра. Она не бледнеет на свету. Знаете, иногда при ярком свете кожа кажется очень белой. Конечно, неплохо выглядеть бледной, но не белой, как мертвец. Поэтому мы пользуемся "Синглоу". Она снимает бледность. Этой пудрой пользуются все актрисы.
– Не знаете фамилию Майка?
– Конечно, знаю – Чипарадано. Прелесть, правда?
– У него большие кисти?
– У всех мужчин большие руки, – ответила Мэрла.
– Я хотел спросить, вы не обратили внимание, у него, может, необыкновенно большие?
– Не обратила. – Девушка повернулась к полицейскому. – Ну как? Который час?
– Вы выглядите прекрасно. – Детектив посмотрел на часы. – Четверть первого.
– Опаздываю, – упавшим голосом заявила она. – Как, по-вашему, я выгляжу сексуально?
– Да.
– Ну что же. Тогда, значит, все о'кей.
– Не знаете, с кем встречалась Барбара? – спросил Хоуз. – С кем она могла бы убежать?
– Был один парень, который очень часто звонил ей. Послушайте, извините, но мне пора. Может, как-нибудь позвоните? Вы очень привлекательный парень. Если как-нибудь вечерком окажетесь в наших краях, заглядывайте. Моя чертова сожительница всегда варит кофе.
– Спасибо, – поблагодарил Коттон Хоуз. – Кто часто звонил Барбаре?
– Как его? Какая-то русская фамилия. Минуточку, я постараюсь вспомнить. – Мэрла Филлипс достала из ящика черную сумочку, бросила в нее губную помаду, пудру, мелочь и маленький женский бумажник. – Ну вот, наконец готово, – объявила она. – У меня есть адрес? – спросила она сама себя. – Есть. – После небольшой паузы девушка добавила:
– Его зовут Андрович. Карл Андрович. Моряк, кажется. Послушайте, Коттон, позвоните мне. Вы, надеюсь, не женаты?
– Нет. Вы сказали Андрович?
– Да, Карл Андрович. Обещаю, скучать не будете. Я не всегда так тороплюсь.
– Конечно, но…
– Пошли, мне нужно бежать! Быстрее! Может, хотите отправиться со мной на съемки? Нет, пожалуй, не надо. Я буду нервничать… Пошли, пошли. Захлопните дверь, Коттон!
Детектив захлопнул дверь.
– Все это черное из Франции. Лифчика практически нет. Фотографии должны быть…
– Когда Андрович звонил в последний раз? – спросил Хоуз.
– За несколько дней до ее исчезновения, – ответила Мэрла. – Смотрите, такси! Вы умеете свистеть?
– Конечно, но…
– Свистите!
Коттон Хоуз засвистел. Такси остановилось, и они забрались в машину.
– Куда, черт возьми, я подевала этот адрес? Минуточку, – попросила она водителя. – Езжайте пока в Холл. Я сейчас найду адрес. Думаете, она убежала с Андровичем? Это возможно, Коттон?
– Сомневаюсь. Андрович дома. Если только…
– Что если только?
– Не знаю. Наверное, нам придется поговорить с Андровичем.
– Вот адрес, – обрадовалась Мэрла. – Холл авеню, 695. Только побыстрее, пожалуйста. Я ужасно опаздываю.
– Леди, – ответил таксист. – Я еще ни разу не возил в этом такси ни одного пассажира, который бы ужасно не опаздывал.
Глава 12
Глава 13
– Ровная стрелка на чулках? – спросила она.
– Ровная.
– Вам нравятся мои ноги? По-моему, они слишком худые для меня.
– Мне кажется – о'кей, – успокоил ее детектив. – Почему вы думаете, что Барбара вернется?
– По-моему, она с кем-то развлекается. Барбара любит мужчин. Она вернется. Поэтому, наверное, я не убрала фамилию с почтового ящика.
– Барабанщик Майк в числе мужчин, которые ей нравились? – поинтересовался Хоуз.
– Не знаю. По крайней мере, она никогда о нем не говорила. И он сюда никогда не звонил. Извините, мне нужно накраситься.
Девушка отодвинулась от Хоуза куда-то в угол и села перед огромным зеркалом. Туалетный столик был заставлен косметикой. Среди пузырьков и флаконов Хоуз заметил маленькую коробочку с этикеткой "Скинглоу". Он принялся ее рассматривать.
– Ваша? – спросил он.
– Что? – повернулась к нему Мэрла с губной помадой в руке. – О, да, моя. Моя и Тэффи, и Барбары. Мы все ею пользуемся. Очень хорошая пудра. Она не бледнеет на свету. Знаете, иногда при ярком свете кожа кажется очень белой. Конечно, неплохо выглядеть бледной, но не белой, как мертвец. Поэтому мы пользуемся "Синглоу". Она снимает бледность. Этой пудрой пользуются все актрисы.
– Не знаете фамилию Майка?
– Конечно, знаю – Чипарадано. Прелесть, правда?
– У него большие кисти?
– У всех мужчин большие руки, – ответила Мэрла.
– Я хотел спросить, вы не обратили внимание, у него, может, необыкновенно большие?
– Не обратила. – Девушка повернулась к полицейскому. – Ну как? Который час?
– Вы выглядите прекрасно. – Детектив посмотрел на часы. – Четверть первого.
– Опаздываю, – упавшим голосом заявила она. – Как, по-вашему, я выгляжу сексуально?
– Да.
– Ну что же. Тогда, значит, все о'кей.
– Не знаете, с кем встречалась Барбара? – спросил Хоуз. – С кем она могла бы убежать?
– Был один парень, который очень часто звонил ей. Послушайте, извините, но мне пора. Может, как-нибудь позвоните? Вы очень привлекательный парень. Если как-нибудь вечерком окажетесь в наших краях, заглядывайте. Моя чертова сожительница всегда варит кофе.
– Спасибо, – поблагодарил Коттон Хоуз. – Кто часто звонил Барбаре?
– Как его? Какая-то русская фамилия. Минуточку, я постараюсь вспомнить. – Мэрла Филлипс достала из ящика черную сумочку, бросила в нее губную помаду, пудру, мелочь и маленький женский бумажник. – Ну вот, наконец готово, – объявила она. – У меня есть адрес? – спросила она сама себя. – Есть. – После небольшой паузы девушка добавила:
– Его зовут Андрович. Карл Андрович. Моряк, кажется. Послушайте, Коттон, позвоните мне. Вы, надеюсь, не женаты?
– Нет. Вы сказали Андрович?
– Да, Карл Андрович. Обещаю, скучать не будете. Я не всегда так тороплюсь.
– Конечно, но…
– Пошли, мне нужно бежать! Быстрее! Может, хотите отправиться со мной на съемки? Нет, пожалуй, не надо. Я буду нервничать… Пошли, пошли. Захлопните дверь, Коттон!
Детектив захлопнул дверь.
– Все это черное из Франции. Лифчика практически нет. Фотографии должны быть…
– Когда Андрович звонил в последний раз? – спросил Хоуз.
– За несколько дней до ее исчезновения, – ответила Мэрла. – Смотрите, такси! Вы умеете свистеть?
– Конечно, но…
– Свистите!
Коттон Хоуз засвистел. Такси остановилось, и они забрались в машину.
– Куда, черт возьми, я подевала этот адрес? Минуточку, – попросила она водителя. – Езжайте пока в Холл. Я сейчас найду адрес. Думаете, она убежала с Андровичем? Это возможно, Коттон?
– Сомневаюсь. Андрович дома. Если только…
– Что если только?
– Не знаю. Наверное, нам придется поговорить с Андровичем.
– Вот адрес, – обрадовалась Мэрла. – Холл авеню, 695. Только побыстрее, пожалуйста. Я ужасно опаздываю.
– Леди, – ответил таксист. – Я еще ни разу не возил в этом такси ни одного пассажира, который бы ужасно не опаздывал.
Глава 12
В комнате детективов Хоуз сказал Карелле:
– Я выяснил фамилию барабанщика.
– Я тоже. Узнал телефон Чамберса и позвонил ему. Барабанщика зовут Майком Чипарадано. Я еще раз позвонил в профсоюз музыкантов, узнал адрес и номер телефона Майка…
– Уже звонил ему? – прервал его Хоуз.
– Да, никто не отвечает. Надо бы заскочить к нему после обеда. Ты ел?
– Нет.
– Пошли?
– О'кей. Кстати, нам придется заехать еще в одно место.
– Куда?
– К Андровичу.
– Зачем? Ведь наш Дон Жуан вернулся? – удивился Карелла.
– Да, но соседка Бабблз сказала, что Андрович часто ей звонил.
– Соседке?
– Нет, Барбаре.
– Андрович? Андрович звонил Бабблз Цезарь?
– Ага.
– Так, значит, он опять в деле?
– Похоже. Он звонил ей за несколько дней до исчезновения мисс Цезарь, Стив, – объяснил Коттон Хоуз.
– Гм… Что бы это значило?
– Он единственный, по-моему, человек, который может ответить на этот вопрос.
– О'кей. Значит, сначала поедим, затем к Чипарадано. Господи Иисусе, действительно язык можно сломать. И последний – наш влюбчивый моряк. Коттон, бывают времена, когда я очень устаю от этой работы.
– А ты когда-нибудь пытался угнаться за танцовщицей из стриптиз-клуба? – поинтересовался Хоуз.
Майк Чипарадано жил в меблированных комнатах на Шестой северной улице. Дома его не оказалось, и хозяйка сказала, что он не показывается уже с месяц.
Домовладелица была тоненькой женщиной в цветастом халате. Во время разговора она продолжала уборку в коридоре.
– Он задолжал за два месяца, – пожаловалась она. – Майк влип куда-нибудь?
– Когда вы видели его в последний раз, миссис Марстен? – поинтересовался Хоуз.
– В феврале, – ответила женщина. – Он задолжал за февраль и март, если, конечно, собирается здесь жить, хотя я в этом сомневаюсь. Вы так не думаете?
– Не знаю. Не могли бы вы показать его комнату?
– Конечно. Только не успокаивайте меня. Что он натворил? Он наркоман? Все музыканты наркоманы.
– Вот как? – удивился Карелла. Они начали подниматься по лестнице.
– Конечно. Они колются прямо в вену. Героин. Это яд! Его комната на третьем этаже. Я вчера там убирала, – тарахтела миссис Марстен.
– Вещи на месте?
– Да, и одежда, и барабаны. С какой это стати человек станет уезжать и оставлять вещи? Единственное объяснение, по-моему, это то, что он наркоман. Комната там, в конце коридора. Так что он сделал, вы сказали?
– Вы знаете точно, какого числа он исчез, миссис Марстен?
– Я могу точно назвать день, – ответила домовладелица, но почему-то не назвала.
– Так когда? – обратился к ней Хоуз.
– Двенадцатого февраля, накануне тринадцатого. Поэтому я и запомнила. Тринадцатое, пятница, чертова дюжина. Вот его комната. Секундочку, я сейчас открою дверь.
Она вставила в замок ключ.
– Что-то с замком. Нужно его заменить. – Наконец женщина открыла дверь. – Идеальная чистота. Вчера только убрала. Даже собрала с пола все его носки и белье. Я не выношу неряшливость. – Они вместе вошли в комнату.
– Вон около окна стоят его барабаны. Тот, что побольше, басовый. А вон там цилиндр. Все вещи висят в шкафу, бритвенные принадлежности – в ванной – все, как он оставил. Ничего не понимаю в этой истории, а вы? Так что? Так что, выговорите, он натворил?
– Вы видели, как он уходил, миссис Марстен?
– Нет.
– Сколько ему лет?
– Молодой парень. Как им не стыдно, этим молодым? Героин…
– Сколько ему лет, миссис Марстен?
– Двадцать четыре-двадцать пять, не больше.
– Высокий?
– По-моему, выше шести футов.
– Кисти большие?
– Что?
– Вы не заметили, у него большие руки?
– Не заметила. Кто же смотрит на мужские руки?
– Некоторые женщины смотрят, – сказал Карелла.
– Единственное, что я знаю, – он задолжал мне за два месяца, – пожала плечами миссис Марстен.
– Не знаете, у него было много девушек, миссис Марстен? Он сюда никого не приводил?
– Нет, только не в мой дом, – с негодованием ответила домохозяйка. – Я не позволяю у себя такое. Нет, сэр. Если у него и были девушки, он не развлекался с ними под моей крышей. У меня приличный дом – и комнаты, и жильцы.
– Понятно, – кивнул Карелла. – Не возражаете, если мы здесь немного осмотримся?
– Пожалуйста. Позовите меня, если я вам буду нужна. Только не сорите. Я вчера убирала.
Женщина вышла. Карелла и Хоуз обменялись взглядами.
– Думаешь, они уехали в Канзас-Сити? – спросил Коттон Хоуз.
– Не знаю. Мне уже хочется, чтобы они оба отправились ко всем чертям. А вдруг он что-нибудь оставил?
Но Майк Чипарадано ничего не оставил, никакого ключа, с помощью которого можно было бы определить, где он сейчас находится.
Карл Андрович оказался усатым гигантом, который вполне мог бы служить моделью для рекламы сигарет "Мальборо". Он сидел за кухонным столом в хлопчатобумажной рубашке с короткими рукавами. На руках играли бронзовые бугры мышц. На левом бицепсе на фоне сердца виднелась надпись "Мэг". Волосы у Андровича были рыжевато-коричневые, а усы представляли какую-то смесь рыжего, коричневого и белого цветов. Во время разговора Карл Андрович постоянно дотрагивался до аккуратно подстриженных усиков, которые, очевидно, являлись гордостью их владельца. У Андровича были громадные ручищи. Каждый раз, когда он поднимал руку, чтобы погладить усы, Стив Карелла вздрагивал, словно в ожидании удара. Мэг Андрович сновала по кухне, готовя обед и жадно ловя каждое слово.
– Мы хотели кое-что выяснить, мистер Андрович, – начал детектив Стив Карелла.
– Да? Что?
– Для начала, где вы пропадали между четырнадцатым февраля и понедельником, когда вернулись домой?
– Это мое дело, – ответил Андрович. – Следующий вопрос.
– Если вы не намерены отвечать на наши вопросы здесь, мистер Андрович, то мы готовы забрать вас в участок, где вы, может, станете более разговорчивым, – после короткого молчания предложил Карелла.
– Собираетесь использовать резиновый шланг? Меня не напугаете, я уже имел с ним дело.
– Вы ответите, где вы были?
– Я уже ответил, что это мое дело.
– О'кей. Одевайтесь.
– Какого черта? Вы не имеете права арестовывать меня без предъявления обвинения.
– У меня полно обвинений. Вы утаиваете от полиции важную информацию и таким образом становитесь сообщником в убийстве. Вы…
– Что? Убийство? Вы что, спятили? – взорвался Андрович.
– Одевайтесь, Андрович. Я не намерен переругиваться с вами, – приказал Карелла.
– О'кей, – сердито сдался Карл Андрович. – Я находился в городе.
– Где в городе?
– Везде, в барах. Я пил.
– Почему?
– Потому что это мне нравится.
– Вы знали, что ваша жена заявила в полицию о вашем исчезновении?
– Нет. Как, черт возьми, я мог это узнать?
– Почему вы не позвонили ей?
– Вы что, специалист по вопросам семьи и брака? Не позвонил, значит, не захотел, – с вызовом ответил моряк.
– Он не обязан звонить мне, если не хочет, – отозвалась от плиты Мэг. – Он же вернулся. Почему вы не оставите его в покое?
– Не суйся, Мэг, – предупредил ее муж.
– В каких барах вы пили? – спросил Карелла.
– По всему городу. Я не помню названий.
– Вы ходили в "Короля и королеву"?
– Нет.
– Вы ведь только что сказали, что не помните названий?
– Не помню.
– Тогда почему вы уверены, что не были в "Короле и королеве"?
– Название звучит незнакомо, – левый глаз Андровича начал слегка дергаться.
– А имя "Бабблз Цезарь" тоже звучит незнакомо?
– Да.
– Или Барбара Цезарь?
– Да, незнакомо. – Тик не прекращался.
– А Мэрла Филлипс?
– Впервые слышу.
– А что скажете о телефонном номере "Сперлинг 7 – 0200 ? Он вам знаком?
– Нет. – Тик усилился.
– Миссис Андрович, – обратился Карелла к Маргарет. – По-моему, вам лучше уйти.
– Почему?
– Мы собираемся выяснить кое-какие тайны. Выйдите, пожалуйста, в другую комнату.
– Моя жена может слушать все, что вы собираетесь сказать, – заявил Карл Андрович.
– О'кей. Номер "Сперлинг 7 – 0200" – номер телефона трех женщин, которые живут вместе. Одну из них зовут…
– Выйди, М-М-Мэг, – приказал Андрович.
– Я хочу остаться.
– Делай, что я тебе с-с-сказал!
– Почему он спрашивает тебя об этом номере? Какие у тебя дела с тремя?..
– Убирайся, ч-ч-черт побери, отсюда, пока я тебе не врезал! Мэг Андрович угрюмо посмотрела на мужа и вышла из кухни.
– Вот д-д-дрянь, – прошептал моряк, заикаясь еще сильнее. Угол левого глаза дергался еще заметнее.
– Готовы отвечать, Андрович?
– О'кей. Я знал ее.
– Бабблз?
– Бабблз.
– Как хорошо вы ее знали?
– Очень хорошо.
– Что значит очень хорошо, Андрович?
– Хотите п-п-подробности?
– Если можно.
– Мы спали с ней. О'кей?
– О'кей. Когда вы видели ее в последний раз?
– Двенадцатого февраля.
– Вы что-то легко вспомнили число.
– Еще бы!
– Что это значит? – спросил Карелла.
– Я.., послушайте, какая разница, ч-ч-черт возьми? В последний раз я видел ее д-д-двенадцатого прошлого месяца. Больше я ее не видел.
– Уверены?
– Уверен.
– Вы уверены, что не провели все это время с ней?
– Уверен на все сто процентов. Жаль, что я был не с ней. Я ведь собирался… – неожиданно Андрович умолк.
– Собирались что? – поинтересовался Карелла.
– Н-н-ничего.
– Вы позвонили ей двенадцатого после того, как ваш корабль пришвартовался, правильно?
– Правильно.
– А потом вы с ней виделись? – Да, но только недолго. С полчаса.
– В то же утро?
– Кет, днем.
– Где вы встретились?
– У н-н-нее.
– Кто-нибудь еще был в квартире? Например, ее подруги?
– Нет. Я ни разу не видел их.
– Но вы разговаривали с ними по телефону?
– Да, с одной.
– С Мэрлой Филлипс?
– Не знаю.
– Тем утром, двенадцатого, тоже разговаривали не с Барбарой?
– Да. Ее подруга сняла трубку и потом позвала Барбару.
– И после разговора вы приехали к ней, правильно?
– Да, я пробыл у нее с полчаса.
– И что дальше?
– Дальше? Я ушел. Должна была вернуться одна из ее с-с-соседок. Ее чертова квартира похожа на Мэйн-стрит.
– И вы не видели ее с того дня?
– Не видел.
– Вы пытались связаться с ней?
– Нет, – ответил Карл Андрович после некоторых колебаний.
– Как это?
– Просто не звонил и все. Я подумал, что она вернулась в
Канзас-Сити.
– Почему вы так подумали?
– Просто подумал и все. Она ведь исчезла?
– Откуда вы знаете?
– Что?
– Если вы ей не звонили, откуда вы знаете, что она исчезла?
– Ну, может, я звонил ей раз или два.
– Когда?
– Не помню. В т-т-течение месяца.
– И не могли ее найти?
– Да.
– С кем вы разговаривали?
– С ч-ч-чертовой телефонисткой.
– Вернемся немного назад, Андрович. Вы сказали, что приходили на квартиру мисс Цезарь двенадцатого днем. Хорошо, зачем?
– Я хотел поговорить с ней.
– О чем?
– О разном.
– Ну, например? Давайте, Андрович, рассказывайте. Нам надоело вытягивать из вас по капле.
– Какая вам разница, о чем мы говорили, ребята?
– Большая. Мисс Цезарь исчезла. Мы ищем ее.
– Вы мне говорите, что она исчезла!!! Я н-н-не знаю, где она. Если бы я знал… – Он опять замолчал.
– Если бы вы знали, то что?
– Ничего.
– Вы полчаса разговаривали ни о чем, так?
– Так.
– Вы с ней тогда были в постели?
– Нет. Я же сказал, что вот-вот должна была прийти ее с-с-соседка.
– Значит, вы просто сидели и смотрели друг на друга, правильно?
– Более-менее.
– Одевайтесь, Андрович. Нам предстоит небольшая поездка.
– Черта с два! Я не знаю, где она, черт побери! Если бы я знал, думаете, я бы…
– Что? Договаривайте, Андрович. Договаривайте, что собирались сказать.
– Думаете, я сидел бы здесь и играл бы тихого лопуха-мужа с этой дрянью? Думаете, я стал бы выслушивать день и ночь это сюсюканье: "Карл, дорогой, вернемся в Атланту, Карл". Думаете, я стал бы терпеть всю эту чушь, если бы знал, где Бабблз? – не выдержал Андрович.
– И что бы вы тогда сделали?
– Я был бы с ней, черт! Где, по-вашему, я провел месяц?
– Где?
– Искал ее. Обыскивал город, каждый у-у-угол. Знаете, какой большой это город.
– Немного.
– О'кей. Я прочесывал его, словно искал иголку в стоге сена. И я ее не нашел. А если я не сумел ее найти, значит, ее здесь нет. Можете мне поверить, я обыскал все. Я бывал в таких местах, о которых вы даже не слышали. Она уехала.
– Она много для вас значила?
– Да, много.
Карелла смотрел на замолчавшего Карла Андровича.
– О чем вы тогда с ней говорили, Карл? – мягко спросил он.
– Мы строили планы, – ответил Андрович до смешного низким голосом. Тик внезапно прекратился, заикание исчезло. Моряк не смотрел на детективов. Он разглядывал свои большие руки, лежащие на коленях. – Какие планы?
– Мы собирались вместе уехать.
– Куда?
– В Майами.
– Почему в Майами?
– Барбара знала там местечко, куда можно устроиться. В одном клубе. К тому же, Майами – большой порт. Не такой огромный, конечно, как наш город, но достаточно большой, чтобы я всегда мог найти там работу. Мы думали, что Майами – подходящее для нас место.
– Когда вы собирались уехать?
– В Валентинов день.
– Почему именно в Валентинов день?
– Мой корабль отплывал четырнадцатого. Поэтому нам показалось, что Валентинов день отлично подходит. Мэг подумала бы, что я в Южной Америке.
– Но вам помешал капитан? Он позвонил домой, чтобы узнать, где вы.
– Да. И Мэг обратилась в полицию.
– Почему вы не поехали в Майами, Карл? Что случилось?
– Она не пришла.
– Кто, Бабблз?
– Да. Я все утро просидел на железнодорожном вокзале. Потом позвонил ей, но ответила проклятая телефонистка. Я звонил весь день, но трубку все время брала она, чтоб ей провалиться! Тогда я отправился в "Короля и королеву". Бармен сказал, что ее нет на работе уже два дня. После этого я начал ее искать.
– Вы собирались жениться на ней, Карл?
– Жениться? – удивился Андрович. – Как я мог на ней жениться, если я уже женат? У нас многоженство запрещено.
– Тогда что вы собирались делать?
– Просто развлекаться и все. Я молодой парень. Я заслуживаю немного развлечений. Майами как раз подходящий городок для отдыха.
– Вы не думаете, что она могла уехать в Майами без вас?
– Не думаю. Я позвонил в майамский клуб. Там сказали, что она не появлялась. Кроме того, зачем ей это делать?
– Женщины нередко совершают смешные и непонятные поступки.
– Только не Бабблз, – возразил Андрович.
– Надо бы позвонить майамским копам, – предложил Коттон Хоуз. – И не мешало бы послать по телетайпу запрос в Канзас-Сити, как ты думаешь?
– Ага. – Карелла смотрел на Андровича. – Так вы считаете, что ее здесь нет? По-вашему, она уехала из города?
– Больше я придумать ничего не смог. Я искал везде. Ее нет в городе. Это невозможно.
– Может, она прячется? – сказал Карелла. – Что, если она что-то натворила и не хочет, чтобы ее нашли?
– Бабблз? Бабблз, нет. Она ничего не могла натворить.
– Когда-нибудь слышали о Майке Чипарадано?
– Нет. Кто это?
– Барабанщик.
– Впервые слышу.
– Бабблз никогда о нем не говорила?
– Нет. Послушайте, единственное, что я вам могу сказать, – ее нет в городе, просто нет. Ни один человек не мог бы так здорово спрятаться.
– Может, вы правы, – произнес Стив Карелла. – И все же она здесь.
– Если она не живет дома и не прячется, то, значит, она уехала. Какой смысл ей оставаться. Разве может быть третье?
– Может, – ответил Карелла.
– Я выяснил фамилию барабанщика.
– Я тоже. Узнал телефон Чамберса и позвонил ему. Барабанщика зовут Майком Чипарадано. Я еще раз позвонил в профсоюз музыкантов, узнал адрес и номер телефона Майка…
– Уже звонил ему? – прервал его Хоуз.
– Да, никто не отвечает. Надо бы заскочить к нему после обеда. Ты ел?
– Нет.
– Пошли?
– О'кей. Кстати, нам придется заехать еще в одно место.
– Куда?
– К Андровичу.
– Зачем? Ведь наш Дон Жуан вернулся? – удивился Карелла.
– Да, но соседка Бабблз сказала, что Андрович часто ей звонил.
– Соседке?
– Нет, Барбаре.
– Андрович? Андрович звонил Бабблз Цезарь?
– Ага.
– Так, значит, он опять в деле?
– Похоже. Он звонил ей за несколько дней до исчезновения мисс Цезарь, Стив, – объяснил Коттон Хоуз.
– Гм… Что бы это значило?
– Он единственный, по-моему, человек, который может ответить на этот вопрос.
– О'кей. Значит, сначала поедим, затем к Чипарадано. Господи Иисусе, действительно язык можно сломать. И последний – наш влюбчивый моряк. Коттон, бывают времена, когда я очень устаю от этой работы.
– А ты когда-нибудь пытался угнаться за танцовщицей из стриптиз-клуба? – поинтересовался Хоуз.
Майк Чипарадано жил в меблированных комнатах на Шестой северной улице. Дома его не оказалось, и хозяйка сказала, что он не показывается уже с месяц.
Домовладелица была тоненькой женщиной в цветастом халате. Во время разговора она продолжала уборку в коридоре.
– Он задолжал за два месяца, – пожаловалась она. – Майк влип куда-нибудь?
– Когда вы видели его в последний раз, миссис Марстен? – поинтересовался Хоуз.
– В феврале, – ответила женщина. – Он задолжал за февраль и март, если, конечно, собирается здесь жить, хотя я в этом сомневаюсь. Вы так не думаете?
– Не знаю. Не могли бы вы показать его комнату?
– Конечно. Только не успокаивайте меня. Что он натворил? Он наркоман? Все музыканты наркоманы.
– Вот как? – удивился Карелла. Они начали подниматься по лестнице.
– Конечно. Они колются прямо в вену. Героин. Это яд! Его комната на третьем этаже. Я вчера там убирала, – тарахтела миссис Марстен.
– Вещи на месте?
– Да, и одежда, и барабаны. С какой это стати человек станет уезжать и оставлять вещи? Единственное объяснение, по-моему, это то, что он наркоман. Комната там, в конце коридора. Так что он сделал, вы сказали?
– Вы знаете точно, какого числа он исчез, миссис Марстен?
– Я могу точно назвать день, – ответила домовладелица, но почему-то не назвала.
– Так когда? – обратился к ней Хоуз.
– Двенадцатого февраля, накануне тринадцатого. Поэтому я и запомнила. Тринадцатое, пятница, чертова дюжина. Вот его комната. Секундочку, я сейчас открою дверь.
Она вставила в замок ключ.
– Что-то с замком. Нужно его заменить. – Наконец женщина открыла дверь. – Идеальная чистота. Вчера только убрала. Даже собрала с пола все его носки и белье. Я не выношу неряшливость. – Они вместе вошли в комнату.
– Вон около окна стоят его барабаны. Тот, что побольше, басовый. А вон там цилиндр. Все вещи висят в шкафу, бритвенные принадлежности – в ванной – все, как он оставил. Ничего не понимаю в этой истории, а вы? Так что? Так что, выговорите, он натворил?
– Вы видели, как он уходил, миссис Марстен?
– Нет.
– Сколько ему лет?
– Молодой парень. Как им не стыдно, этим молодым? Героин…
– Сколько ему лет, миссис Марстен?
– Двадцать четыре-двадцать пять, не больше.
– Высокий?
– По-моему, выше шести футов.
– Кисти большие?
– Что?
– Вы не заметили, у него большие руки?
– Не заметила. Кто же смотрит на мужские руки?
– Некоторые женщины смотрят, – сказал Карелла.
– Единственное, что я знаю, – он задолжал мне за два месяца, – пожала плечами миссис Марстен.
– Не знаете, у него было много девушек, миссис Марстен? Он сюда никого не приводил?
– Нет, только не в мой дом, – с негодованием ответила домохозяйка. – Я не позволяю у себя такое. Нет, сэр. Если у него и были девушки, он не развлекался с ними под моей крышей. У меня приличный дом – и комнаты, и жильцы.
– Понятно, – кивнул Карелла. – Не возражаете, если мы здесь немного осмотримся?
– Пожалуйста. Позовите меня, если я вам буду нужна. Только не сорите. Я вчера убирала.
Женщина вышла. Карелла и Хоуз обменялись взглядами.
– Думаешь, они уехали в Канзас-Сити? – спросил Коттон Хоуз.
– Не знаю. Мне уже хочется, чтобы они оба отправились ко всем чертям. А вдруг он что-нибудь оставил?
Но Майк Чипарадано ничего не оставил, никакого ключа, с помощью которого можно было бы определить, где он сейчас находится.
Карл Андрович оказался усатым гигантом, который вполне мог бы служить моделью для рекламы сигарет "Мальборо". Он сидел за кухонным столом в хлопчатобумажной рубашке с короткими рукавами. На руках играли бронзовые бугры мышц. На левом бицепсе на фоне сердца виднелась надпись "Мэг". Волосы у Андровича были рыжевато-коричневые, а усы представляли какую-то смесь рыжего, коричневого и белого цветов. Во время разговора Карл Андрович постоянно дотрагивался до аккуратно подстриженных усиков, которые, очевидно, являлись гордостью их владельца. У Андровича были громадные ручищи. Каждый раз, когда он поднимал руку, чтобы погладить усы, Стив Карелла вздрагивал, словно в ожидании удара. Мэг Андрович сновала по кухне, готовя обед и жадно ловя каждое слово.
– Мы хотели кое-что выяснить, мистер Андрович, – начал детектив Стив Карелла.
– Да? Что?
– Для начала, где вы пропадали между четырнадцатым февраля и понедельником, когда вернулись домой?
– Это мое дело, – ответил Андрович. – Следующий вопрос.
– Если вы не намерены отвечать на наши вопросы здесь, мистер Андрович, то мы готовы забрать вас в участок, где вы, может, станете более разговорчивым, – после короткого молчания предложил Карелла.
– Собираетесь использовать резиновый шланг? Меня не напугаете, я уже имел с ним дело.
– Вы ответите, где вы были?
– Я уже ответил, что это мое дело.
– О'кей. Одевайтесь.
– Какого черта? Вы не имеете права арестовывать меня без предъявления обвинения.
– У меня полно обвинений. Вы утаиваете от полиции важную информацию и таким образом становитесь сообщником в убийстве. Вы…
– Что? Убийство? Вы что, спятили? – взорвался Андрович.
– Одевайтесь, Андрович. Я не намерен переругиваться с вами, – приказал Карелла.
– О'кей, – сердито сдался Карл Андрович. – Я находился в городе.
– Где в городе?
– Везде, в барах. Я пил.
– Почему?
– Потому что это мне нравится.
– Вы знали, что ваша жена заявила в полицию о вашем исчезновении?
– Нет. Как, черт возьми, я мог это узнать?
– Почему вы не позвонили ей?
– Вы что, специалист по вопросам семьи и брака? Не позвонил, значит, не захотел, – с вызовом ответил моряк.
– Он не обязан звонить мне, если не хочет, – отозвалась от плиты Мэг. – Он же вернулся. Почему вы не оставите его в покое?
– Не суйся, Мэг, – предупредил ее муж.
– В каких барах вы пили? – спросил Карелла.
– По всему городу. Я не помню названий.
– Вы ходили в "Короля и королеву"?
– Нет.
– Вы ведь только что сказали, что не помните названий?
– Не помню.
– Тогда почему вы уверены, что не были в "Короле и королеве"?
– Название звучит незнакомо, – левый глаз Андровича начал слегка дергаться.
– А имя "Бабблз Цезарь" тоже звучит незнакомо?
– Да.
– Или Барбара Цезарь?
– Да, незнакомо. – Тик не прекращался.
– А Мэрла Филлипс?
– Впервые слышу.
– А что скажете о телефонном номере "Сперлинг 7 – 0200 ? Он вам знаком?
– Нет. – Тик усилился.
– Миссис Андрович, – обратился Карелла к Маргарет. – По-моему, вам лучше уйти.
– Почему?
– Мы собираемся выяснить кое-какие тайны. Выйдите, пожалуйста, в другую комнату.
– Моя жена может слушать все, что вы собираетесь сказать, – заявил Карл Андрович.
– О'кей. Номер "Сперлинг 7 – 0200" – номер телефона трех женщин, которые живут вместе. Одну из них зовут…
– Выйди, М-М-Мэг, – приказал Андрович.
– Я хочу остаться.
– Делай, что я тебе с-с-сказал!
– Почему он спрашивает тебя об этом номере? Какие у тебя дела с тремя?..
– Убирайся, ч-ч-черт побери, отсюда, пока я тебе не врезал! Мэг Андрович угрюмо посмотрела на мужа и вышла из кухни.
– Вот д-д-дрянь, – прошептал моряк, заикаясь еще сильнее. Угол левого глаза дергался еще заметнее.
– Готовы отвечать, Андрович?
– О'кей. Я знал ее.
– Бабблз?
– Бабблз.
– Как хорошо вы ее знали?
– Очень хорошо.
– Что значит очень хорошо, Андрович?
– Хотите п-п-подробности?
– Если можно.
– Мы спали с ней. О'кей?
– О'кей. Когда вы видели ее в последний раз?
– Двенадцатого февраля.
– Вы что-то легко вспомнили число.
– Еще бы!
– Что это значит? – спросил Карелла.
– Я.., послушайте, какая разница, ч-ч-черт возьми? В последний раз я видел ее д-д-двенадцатого прошлого месяца. Больше я ее не видел.
– Уверены?
– Уверен.
– Вы уверены, что не провели все это время с ней?
– Уверен на все сто процентов. Жаль, что я был не с ней. Я ведь собирался… – неожиданно Андрович умолк.
– Собирались что? – поинтересовался Карелла.
– Н-н-ничего.
– Вы позвонили ей двенадцатого после того, как ваш корабль пришвартовался, правильно?
– Правильно.
– А потом вы с ней виделись? – Да, но только недолго. С полчаса.
– В то же утро?
– Кет, днем.
– Где вы встретились?
– У н-н-нее.
– Кто-нибудь еще был в квартире? Например, ее подруги?
– Нет. Я ни разу не видел их.
– Но вы разговаривали с ними по телефону?
– Да, с одной.
– С Мэрлой Филлипс?
– Не знаю.
– Тем утром, двенадцатого, тоже разговаривали не с Барбарой?
– Да. Ее подруга сняла трубку и потом позвала Барбару.
– И после разговора вы приехали к ней, правильно?
– Да, я пробыл у нее с полчаса.
– И что дальше?
– Дальше? Я ушел. Должна была вернуться одна из ее с-с-соседок. Ее чертова квартира похожа на Мэйн-стрит.
– И вы не видели ее с того дня?
– Не видел.
– Вы пытались связаться с ней?
– Нет, – ответил Карл Андрович после некоторых колебаний.
– Как это?
– Просто не звонил и все. Я подумал, что она вернулась в
Канзас-Сити.
– Почему вы так подумали?
– Просто подумал и все. Она ведь исчезла?
– Откуда вы знаете?
– Что?
– Если вы ей не звонили, откуда вы знаете, что она исчезла?
– Ну, может, я звонил ей раз или два.
– Когда?
– Не помню. В т-т-течение месяца.
– И не могли ее найти?
– Да.
– С кем вы разговаривали?
– С ч-ч-чертовой телефонисткой.
– Вернемся немного назад, Андрович. Вы сказали, что приходили на квартиру мисс Цезарь двенадцатого днем. Хорошо, зачем?
– Я хотел поговорить с ней.
– О чем?
– О разном.
– Ну, например? Давайте, Андрович, рассказывайте. Нам надоело вытягивать из вас по капле.
– Какая вам разница, о чем мы говорили, ребята?
– Большая. Мисс Цезарь исчезла. Мы ищем ее.
– Вы мне говорите, что она исчезла!!! Я н-н-не знаю, где она. Если бы я знал… – Он опять замолчал.
– Если бы вы знали, то что?
– Ничего.
– Вы полчаса разговаривали ни о чем, так?
– Так.
– Вы с ней тогда были в постели?
– Нет. Я же сказал, что вот-вот должна была прийти ее с-с-соседка.
– Значит, вы просто сидели и смотрели друг на друга, правильно?
– Более-менее.
– Одевайтесь, Андрович. Нам предстоит небольшая поездка.
– Черта с два! Я не знаю, где она, черт побери! Если бы я знал, думаете, я бы…
– Что? Договаривайте, Андрович. Договаривайте, что собирались сказать.
– Думаете, я сидел бы здесь и играл бы тихого лопуха-мужа с этой дрянью? Думаете, я стал бы выслушивать день и ночь это сюсюканье: "Карл, дорогой, вернемся в Атланту, Карл". Думаете, я стал бы терпеть всю эту чушь, если бы знал, где Бабблз? – не выдержал Андрович.
– И что бы вы тогда сделали?
– Я был бы с ней, черт! Где, по-вашему, я провел месяц?
– Где?
– Искал ее. Обыскивал город, каждый у-у-угол. Знаете, какой большой это город.
– Немного.
– О'кей. Я прочесывал его, словно искал иголку в стоге сена. И я ее не нашел. А если я не сумел ее найти, значит, ее здесь нет. Можете мне поверить, я обыскал все. Я бывал в таких местах, о которых вы даже не слышали. Она уехала.
– Она много для вас значила?
– Да, много.
Карелла смотрел на замолчавшего Карла Андровича.
– О чем вы тогда с ней говорили, Карл? – мягко спросил он.
– Мы строили планы, – ответил Андрович до смешного низким голосом. Тик внезапно прекратился, заикание исчезло. Моряк не смотрел на детективов. Он разглядывал свои большие руки, лежащие на коленях. – Какие планы?
– Мы собирались вместе уехать.
– Куда?
– В Майами.
– Почему в Майами?
– Барбара знала там местечко, куда можно устроиться. В одном клубе. К тому же, Майами – большой порт. Не такой огромный, конечно, как наш город, но достаточно большой, чтобы я всегда мог найти там работу. Мы думали, что Майами – подходящее для нас место.
– Когда вы собирались уехать?
– В Валентинов день.
– Почему именно в Валентинов день?
– Мой корабль отплывал четырнадцатого. Поэтому нам показалось, что Валентинов день отлично подходит. Мэг подумала бы, что я в Южной Америке.
– Но вам помешал капитан? Он позвонил домой, чтобы узнать, где вы.
– Да. И Мэг обратилась в полицию.
– Почему вы не поехали в Майами, Карл? Что случилось?
– Она не пришла.
– Кто, Бабблз?
– Да. Я все утро просидел на железнодорожном вокзале. Потом позвонил ей, но ответила проклятая телефонистка. Я звонил весь день, но трубку все время брала она, чтоб ей провалиться! Тогда я отправился в "Короля и королеву". Бармен сказал, что ее нет на работе уже два дня. После этого я начал ее искать.
– Вы собирались жениться на ней, Карл?
– Жениться? – удивился Андрович. – Как я мог на ней жениться, если я уже женат? У нас многоженство запрещено.
– Тогда что вы собирались делать?
– Просто развлекаться и все. Я молодой парень. Я заслуживаю немного развлечений. Майами как раз подходящий городок для отдыха.
– Вы не думаете, что она могла уехать в Майами без вас?
– Не думаю. Я позвонил в майамский клуб. Там сказали, что она не появлялась. Кроме того, зачем ей это делать?
– Женщины нередко совершают смешные и непонятные поступки.
– Только не Бабблз, – возразил Андрович.
– Надо бы позвонить майамским копам, – предложил Коттон Хоуз. – И не мешало бы послать по телетайпу запрос в Канзас-Сити, как ты думаешь?
– Ага. – Карелла смотрел на Андровича. – Так вы считаете, что ее здесь нет? По-вашему, она уехала из города?
– Больше я придумать ничего не смог. Я искал везде. Ее нет в городе. Это невозможно.
– Может, она прячется? – сказал Карелла. – Что, если она что-то натворила и не хочет, чтобы ее нашли?
– Бабблз? Бабблз, нет. Она ничего не могла натворить.
– Когда-нибудь слышали о Майке Чипарадано?
– Нет. Кто это?
– Барабанщик.
– Впервые слышу.
– Бабблз никогда о нем не говорила?
– Нет. Послушайте, единственное, что я вам могу сказать, – ее нет в городе, просто нет. Ни один человек не мог бы так здорово спрятаться.
– Может, вы правы, – произнес Стив Карелла. – И все же она здесь.
– Если она не живет дома и не прячется, то, значит, она уехала. Какой смысл ей оставаться. Разве может быть третье?
– Может, – ответил Карелла.
Глава 13
В четверг дождь прекратился, но, похоже, никто этого не заметил.
Странно, последние девять дней лил дождь, и все говорили о дожде. Шутили, что пора строить ковчеги и что дождь уничтожит весь ревень. Невозможно было за последние полторы недели сделать и шага, чтобы не услышать что-нибудь о дожде.
Утром выглянуло солнышко. Появление солнца не сопровождалось звуками фанфар и труб. Ни одна из ежедневных газет не поместила сообщение об этом знаменательном событии с аршинными заголовками. Просто закончился дождь, просто выглянуло солнце, и продолжали заниматься своими делами, словно ничего не произошло. Дождь лил так долго, что стал напоминать надоедливого родственника, который все обещает уехать, но никак не уезжает. Наконец, этот родственник уехал, но так же, как большинство других событий, которых ждут с таким нетерпением, этот отъезд в конце концов не вызвал восторга. Всем стало даже немного грустно. Не обошли эти настроения стороной и фараонов 87-го участка. Несмотря на то, что копы, естественно, не очень любили дождь, так как их работа в основном проходит на открытом воздухе, они не приветствовали и солнце с каким-нибудь заметным энтузиазмом.
Детективы разослали запросы по телетайпу в Майами и Канзас-Сити и получили ответы, в которых говорилось, что в данный момент Барбара Бабблз Цезарь не процветает ни в одном из стриптиз-клубов.
Проверить все автобусные и железнодорожные компании оказалось невозможным, но авиакомпании, обслуживающие Майами и Канзас-Сити, помогли выяснить, что ни Бабблз Цезарь, ни Майк Чипарадано в прошлом месяце билетов не покупали.
В четверг днем из ФБР прислали фотокопию послужного списка Майка Чипарадано.
Майк Чипарадано родился двадцать три года назад в Риверхеде. Он был белым и, несомненно, относился к представителям мужского пола. Рост – шесть футов три дюйма, вес – сто восемьдесят пять фунтов. Глаза голубые, волосы каштановые. Когда началась корейская война, Майку было только тринадцать, когда закончилась – шестнадцать, так что ему повезло. С июля 1956-го он отслужил два года в военно-морском флоте. Майк Чипарадано провел всю службу, за исключением курса начальной подготовки, на базе на Великих озерах и в Майами. После увольнения в 58-м он вернулся в Изолу. В карточке было подчеркнуто, что Майк пользовался авторитетом и уважением. Об этом говорил и тот факт, что дорогу на родину ему оплатил ВМФ. Прилагались фотокопии отпечатков пальцев, которые, правда, ничего не стоили, так как кончики пальцев на отсеченных кистях были изрезаны в клочья. Группа крови Майка Чипарадано – О.
Изучив внимательно информацию, Стив Карелла отправился домой к жене.
Тедди Карелла была глухонемой.
Несмотря на небольшой рост, ей удавалось производить впечатление высокой женщины. Тедди, брюнетка с карими глазами, имела фигуру, которая даже после рождения близнецов вызывала восхищенные возгласы на улице, хотя Тедди, к несчастью, не могла их слышать.
Близнецы – Марк и Эйприл родились в воскресенье 22 июня вечером. Карелла запомнил точную дату не только потому, что в тот день ему подарили двух очаровательных детишек, но еще и потому, что 22 июня его сестра Анджела вышла замуж. Свадьба вышла очень шумной – пьяный снайпер попытался застрелить жениха. К счастью, жених выжил, а Анджела менее чем через год после свадьбы была уже беременна.
Любая мать, которая пыталась справиться с одним ребенком, несомненно, признает, что с близнецами вдвое больше трудностей. Если не вчетверо.
Когда Стив Карелла узнал, что его жена беременна, он не стал прыгать от радости, потому что Тедди была глухонемой. Не окажутся ли такими же дети? Его заверили, что этот дефект не передается по наследству и что, по всей вероятности, Тедди, здоровая в других отношениях, родит здорового ребенка. Позже он стыдился своих сомнений. По правде говоря, Стив Карелла никогда не считал Тедди неполноценной. Для него она являлась самой желанной и прекрасной женщиной на земле. Ее глаза, лицо говорили ему больше, чем имелось слов в языках ста народов. А когда говорил он, Тедди слышала лучше, чем ушами, слушала всем своим существом. Он чувствовал перед женой некоторую вину за прежние переживания, вину, которая с приближением родов уменьшалась и уменьшалась.
Карелла не ожидал рождения близнецов. Когда ему сообщили о появлении на свет мальчика и девочки – мальчика, весящего шесть фунтов четыре унции, и девочки, которая оказалась на две унции легче брата, – все его страхи и сомнения вернулись. Страхи особенно усилились после посещения родильного дома на следующее утро. Акушерка сказала, что во время родов первенец, Марк, сломал ключицу и что его поместили в "инкубатор", пока ключица не срастется.
Очевидно, роды прошли не совсем гладко, так как Марк храбро послужил примером для сестры, у которой тоже оказалась сломанной ключица. Позже, правда, выяснилось, что это не перелом, а просто ключица была с трещиной и быстро срослась.
Через десять дней детей принесли домой. Несмотря на их потрясающее здоровье, Карелла продолжал беспокоиться.
– Как мы будем растить их? – спрашивал он себя. – Как Тедди будет их кормить? Как они будут учиться говорить? Ведь дети учатся говорить, повторяя. О, господи, что же им делать?
Сначала пришлось поменять жилье. Квартира в Риверхерде на Дармутс Роуд, казалось, как-то сжалась, когда в ней появились близнецы с нянькой. Няню "подарил" отец Тедди. Она должна была работать месяц, и таким образом это была месячная отсрочка для Тедди от всех прелестей ведения хозяйства.
Странно, последние девять дней лил дождь, и все говорили о дожде. Шутили, что пора строить ковчеги и что дождь уничтожит весь ревень. Невозможно было за последние полторы недели сделать и шага, чтобы не услышать что-нибудь о дожде.
Утром выглянуло солнышко. Появление солнца не сопровождалось звуками фанфар и труб. Ни одна из ежедневных газет не поместила сообщение об этом знаменательном событии с аршинными заголовками. Просто закончился дождь, просто выглянуло солнце, и продолжали заниматься своими делами, словно ничего не произошло. Дождь лил так долго, что стал напоминать надоедливого родственника, который все обещает уехать, но никак не уезжает. Наконец, этот родственник уехал, но так же, как большинство других событий, которых ждут с таким нетерпением, этот отъезд в конце концов не вызвал восторга. Всем стало даже немного грустно. Не обошли эти настроения стороной и фараонов 87-го участка. Несмотря на то, что копы, естественно, не очень любили дождь, так как их работа в основном проходит на открытом воздухе, они не приветствовали и солнце с каким-нибудь заметным энтузиазмом.
Детективы разослали запросы по телетайпу в Майами и Канзас-Сити и получили ответы, в которых говорилось, что в данный момент Барбара Бабблз Цезарь не процветает ни в одном из стриптиз-клубов.
Проверить все автобусные и железнодорожные компании оказалось невозможным, но авиакомпании, обслуживающие Майами и Канзас-Сити, помогли выяснить, что ни Бабблз Цезарь, ни Майк Чипарадано в прошлом месяце билетов не покупали.
В четверг днем из ФБР прислали фотокопию послужного списка Майка Чипарадано.
Майк Чипарадано родился двадцать три года назад в Риверхеде. Он был белым и, несомненно, относился к представителям мужского пола. Рост – шесть футов три дюйма, вес – сто восемьдесят пять фунтов. Глаза голубые, волосы каштановые. Когда началась корейская война, Майку было только тринадцать, когда закончилась – шестнадцать, так что ему повезло. С июля 1956-го он отслужил два года в военно-морском флоте. Майк Чипарадано провел всю службу, за исключением курса начальной подготовки, на базе на Великих озерах и в Майами. После увольнения в 58-м он вернулся в Изолу. В карточке было подчеркнуто, что Майк пользовался авторитетом и уважением. Об этом говорил и тот факт, что дорогу на родину ему оплатил ВМФ. Прилагались фотокопии отпечатков пальцев, которые, правда, ничего не стоили, так как кончики пальцев на отсеченных кистях были изрезаны в клочья. Группа крови Майка Чипарадано – О.
Изучив внимательно информацию, Стив Карелла отправился домой к жене.
Тедди Карелла была глухонемой.
Несмотря на небольшой рост, ей удавалось производить впечатление высокой женщины. Тедди, брюнетка с карими глазами, имела фигуру, которая даже после рождения близнецов вызывала восхищенные возгласы на улице, хотя Тедди, к несчастью, не могла их слышать.
Близнецы – Марк и Эйприл родились в воскресенье 22 июня вечером. Карелла запомнил точную дату не только потому, что в тот день ему подарили двух очаровательных детишек, но еще и потому, что 22 июня его сестра Анджела вышла замуж. Свадьба вышла очень шумной – пьяный снайпер попытался застрелить жениха. К счастью, жених выжил, а Анджела менее чем через год после свадьбы была уже беременна.
Любая мать, которая пыталась справиться с одним ребенком, несомненно, признает, что с близнецами вдвое больше трудностей. Если не вчетверо.
Когда Стив Карелла узнал, что его жена беременна, он не стал прыгать от радости, потому что Тедди была глухонемой. Не окажутся ли такими же дети? Его заверили, что этот дефект не передается по наследству и что, по всей вероятности, Тедди, здоровая в других отношениях, родит здорового ребенка. Позже он стыдился своих сомнений. По правде говоря, Стив Карелла никогда не считал Тедди неполноценной. Для него она являлась самой желанной и прекрасной женщиной на земле. Ее глаза, лицо говорили ему больше, чем имелось слов в языках ста народов. А когда говорил он, Тедди слышала лучше, чем ушами, слушала всем своим существом. Он чувствовал перед женой некоторую вину за прежние переживания, вину, которая с приближением родов уменьшалась и уменьшалась.
Карелла не ожидал рождения близнецов. Когда ему сообщили о появлении на свет мальчика и девочки – мальчика, весящего шесть фунтов четыре унции, и девочки, которая оказалась на две унции легче брата, – все его страхи и сомнения вернулись. Страхи особенно усилились после посещения родильного дома на следующее утро. Акушерка сказала, что во время родов первенец, Марк, сломал ключицу и что его поместили в "инкубатор", пока ключица не срастется.
Очевидно, роды прошли не совсем гладко, так как Марк храбро послужил примером для сестры, у которой тоже оказалась сломанной ключица. Позже, правда, выяснилось, что это не перелом, а просто ключица была с трещиной и быстро срослась.
Через десять дней детей принесли домой. Несмотря на их потрясающее здоровье, Карелла продолжал беспокоиться.
– Как мы будем растить их? – спрашивал он себя. – Как Тедди будет их кормить? Как они будут учиться говорить? Ведь дети учатся говорить, повторяя. О, господи, что же им делать?
Сначала пришлось поменять жилье. Квартира в Риверхерде на Дармутс Роуд, казалось, как-то сжалась, когда в ней появились близнецы с нянькой. Няню "подарил" отец Тедди. Она должна была работать месяц, и таким образом это была месячная отсрочка для Тедди от всех прелестей ведения хозяйства.