Но любопытство оказалось сильнее. Да и от кого убудет, если она просто поглазеет на все это? А если ее обнаружат — так наверняка и случится, она опять-таки прикинется дурочкой и заявит, что подумала, будто это просто стена в парке — так, сама по себе. И все сказанное будет сдабриваться самой ослепительной и обезоруживающей улыбкой.
Кэрол сунула ногу в выбоинку, подтянулась и легко взобралась на стену.
Жужжание системы безопасности вывело юношу из оцепенения. Он дотянулся до кнопки телевизионного слежения и нажал ее. На экране возникла молодая женщина, сидящая на стене. Какое-то время она находилась в неподвижности, затем, соскользнув вниз, легко приземлилась на газон.
Юноша почувствовал, что волосы становятся дыбом, и тут же услышал, как пошевелилась собака. Она уставилась на монитор и, оскалив пасть, глухо рычала. Морда ее как-то нервически подергивалась при этом, обнажая клыки.
Юноша тронул собаку, и она взглянула на него, словно ожидая приказа. Он вцепился в ее шерсть. Лоб у пса сморщился, как будто собака нахмурилась. Затем она вновь посмотрела на экран. Ее дыхание было тяжелым, и слюна стекала прямо на ковер.
Юноша потянулся к монитору и увеличил изображение. Он напряженно вглядывался в экран, следя за женщиной, которая уж больно целенаправленно пересекала лужайку, будто прекрасно осознавала, куда ей идти.
Юноша всматривался в девичье лицо, в эти огромные, бездонные глаза и все крепче и крепче сжимал пальцы, так, что собака взвыла, но он не отпускал ее. Затаив дыхание, он видел только то, что происходило на экране. Девушка уже пересекла внешнюю границу, и лицо ее теперь казалось расплывчатым. Она пробиралась сейчас сквозь густой кустарник. Задетая ветка хлестнула девушку по лицу, и она застыла на месте. Теперь он смог разглядеть даже слезы в ее глазах. Подбородок у нее задрожал, и она поднесла к лицу руку.
Юношу вдруг охватили странные и не испытанные доселе чувства. Он внезапно ощутил, что ему безумно хочется смахнуть с лица этой девушки слезы и успокоить ее. Но собака в этот момент зарычала, и юноша на мгновение отпрянул от экрана, продолжая завороженно следить, как девушка снова пошла вперед. Он отрегулировал монитор и наблюдал теперь, как она высоко, словно балерина, поднимает колени, переступая через низкорослый кустарник.
Скоро она окажется в нескольких сотнях ярдов от особняка. Вскочив на ноги, юноша бросился вон из комнаты, устремился вдоль бесконечного коридора и сбежал вниз по лестнице. Собака мчалась по пятам. Не переводя дыхания, он достиг боковой двери, толкнул ее и выскочил во внутренний дворик. Он направлялся к лужайке, отдавая себе — отчет в том, что, если он себя обнаружит, девушке уже никогда не покинуть усадьбу.
Кэрол тем временем выбиралась из кустарника на подстриженную лужайку. Особняк ошеломлял своим видом, но человеческим духом здесь и не пахло. Девушке вдруг почудилось, что в этом дворце в полнолуние обязательно собираются мужчины во фраках и женщины в роскошных бальных платьях. Здесь любой мужчина мог выпить из женской туфельки шампанского и при этом ни в коей мере не прослыть дураком. Кэрол хмыкнула. На этот раз с воображением проблем не было. Кэрол коснулась пальцем того места, где ее оцарапала ветка, и провела рукой по своим прикрытым глазам. А когда их вновь открыла, то увидела перед собой молодого человека. У Кэрол перехватило дыхание, и она, как школьница, зажала дрожащей ладонью рот.
Юноша этот был самым прекрасным существом, которого девушка когда-либо встречала в своей жизни.
— Привет, — как-то жалко пробормотала Кэрол. Он кивнул в ответ и молча уставился на нее. Кэрол улыбнулась и шагнула ему навстречу.
— Кто вы? — поинтересовался юноша. Его диалект не поддавался определению. Голос глубокий, такой называют среднеатлантическим.
— Меня зовут Кэрол, а вы кто?
— Что вы здесь делаете?
— Осматриваю парк. — Девушка широко улыбнулась, но юноша не мигая смотрел на нее. Обычно мужчина хоть как-то реагировал на ее улыбку, а этот даже не шелохнулся.
— Это не парк.
— Ну да! А я думала…
— Это частная собственность.
— Неужели?
Все внутри Кэрол напружинилось, она с минуты на минуту ожидала того, что ее вот-вот выгонят отсюда взашей. При этом ей, конечно, объявят, что она забралась на запретную территорию. Но Кэрол была готова и даже приберегла на этот случай нужные фразы. В конце концов, ни один мужчина, будь он самым что ни на есть раскрасавцем, никогда еще не одерживал верх над Кэрол.
— А дом не хотите ли осмотреть?
— Спасибо, с удовольствием… — Приглашение прозвучало столь неожиданно, что девушка запнулась на полуслове и молча последовала за юношей. Когда они подошли к парадному входу, из-за угла показалась огромная собака. Девушка замерла на месте, уставясь в глаза чудовища. Животное зарычало, шерсть на нем взъерошилась. Юноша взглянул на собаку, и та тут же успокоилась.
Кэрол вздохнула:
— Никогда в жизни не встречала такую…
— Это овчарка, — перебил Кэрол юноша. — Когда-то такие пасли стада, а также с ними ходили на охоту. Овчарки могут бегать с огромной скоростью. Конечно, они устают. Но стоит им вцепиться в кого-нибудь, да хотя бы в оленя… — Он вдруг улыбнулся, а Кэрол отвернулась.
— Ненавижу любой кровавый спорт, — призналась она.
— Да уж, — согласился юноша, — вы-то наверняка ненавидите.
Они вошли в дом, собака бесшумно шла по пятам. Кэрол поморщилась от жуткого запаха псины. Оказавшись в центре холла, Кэрол внезапно застыла, приоткрыв от изумления рот. Она рассматривала все эти корзины с цветами, высокую галерею и представляла, как оттуда падала Катарина Торн. Удивительно, что она еще осталась жива, рухнув на голые мраморные плиты.
Кэрол вернулась к действительности, когда юноша вновь обратился к ней:
— Можете сами все осмотреть, — бросил он мимоходом и устремился вверх по лестнице, оставив девушку наедине с собакой.
— Большое спасибо. — Кэрол слегка оторопела, затем обернулась и снова взглянула на страшного пса. Тот по-прежнему не сводил с нее глаз.
«Так вот где все происходило», — подумалось девушке. И вовсе не походил этот особняк на замок с привидениями. Кэрол пересекла холл и заглянула в гостиную, потом вновь обернулась назад и поискала глазами молодого человека. Тот будто сквозь землю провалился. Поначалу казалось, что очаровать юношу не составит труда. Тогда-то она и выспросит у него все необходимые сведения об этом доме. Но этот таинственный молодой человек куда-то запропастился, и ей, похоже, выпадал печальный удел осматривать этот роскошный особняк в одиночку.
Кэрол огляделась по сторонам. Собака тоже словно сгинула. Девушка осталась совершенно одна.
Юноша неподвижно стоял в часовне. Он вглядывался в отцовские глаза, и губы его двигались в немой молитве. Он потянулся к рукам своего родителя и крепко сжал их.
— Прости меня, отец, за мое недостойное поведение, — еле слышно проговорил молодой человек. Затем, отступив на шаг, оборотился к фигуре Христа:
— Ну, — презрительно бросил он, — ты в который раз пытаешься надуть меня. Теперь ты присылаешь мягкотелую соблазнительницу ко мне, как когда-то посылал такую же к моему отцу. Чтобы она тут наставила меня на путь истинный? Ты искушал его, а теперь искушаешь меня этими никчемными чувствами… Пытаешься слезами жалости и дешевой похотью ослабить мой дух?
Юноша обошел крест и, взявшись обеими руками за рукоятку кинжала, вонзил его еще глубже в затрещавшее дерево.
— А вот тебе результат, — яростно воскликнул он, вырывая кинжал. Еще какое-то мгновение юноша смотрел на распятие, затем возвратился к забальзамированному трупу и обошел его кругом. Он нежно провел пальцем по спине отца. Под пятым позвонком зияла глубокая рана. Сын слегка коснулся ее дрожащими пальцами и снова взглянул на кинжал.
— Соблазнительница оказалась убийцей, — прошептал молодой человек. — Стоило только отцу повернуться спиной.
— На какое-то время юноша словно остолбенел, затем кинулся к распятию и, ударив кулаком прямо в лицо Христа, вонзил кинжал в позвоночник Спасителя. От усилия он чуть не задохнулся.
— И тебе кажется, что ты уже знаешь, как соблазнять, — тут юноша уставился в очи Христа. — Ты уверен, что победил искус, но, похоже, твои сорок дней и ночей ничему тебя не научили. Ведь ты подослал ко мне эту смазливую пигалицу, чтобы сбить меня с единственно верного пути и повести совершенно другой дорогой. Но эта дорога приведет меня только в болото, в тупик. Где нет места ничему, кроме бестолковых устремлений и глупых амбиций Юноша покачал головой:
— Ню тебе это не удастся. Ты проиграешь. — Прикрыв лицо рукой, он прошептал: — Ты рожден девой, а я… — Не закончив фразы, юноша отвернулся. — Ты будешь вечно стоять за моей спиной, Назаретянин, — вымолвил он.
Впечатлений у нее накопилось предостаточно. Солнце уже закатилось, становилось прохладно.
Внезапно в нос Кэрол опять ударил трупный смрад, и она поморщилась от этого жуткого запаха. Девушка повсюду ощущала присутствие собаки, но юноши нигде не было видно. Кэрол почувствовала озноб: тоненькая блузка и летняя юбчонка практически не согревали. Кэрол захотелось бежать отсюда, из этого дома, забраться в свою машину и умчаться куда подальше.
Девушка распахнула дверь и выскочила на дорогу. Тут же споткнувшись, она поняла, что сломала каблук. Кэрол сбросила туфли и босиком побежала по дороге, вздрагивая от шороха гравия под ногами.
Внезапно налетел ветер. Когда Кэрол выбралась на лужайку, ей вдруг показалось, что за ней наблюдают. Девушка огляделась по сторонам, ожидая увидеть собаку, но вокруг не было ни души. Сначала медленно, а затем убыстряя шаг, Кэрол направилась к кустарнику. Через несколько секунд она уже стремглав неслась к темнеющей полоске кустов. Страшная вонь преследовала Кэрол. Этот запах вернул девушку к одному кошмарному воспоминанию. Она тогда вволю погуляла на своем восемнадцатилетии и здорово перебрала шампанского. Ее тошнило. Шел проливной дождь, а ей пешком пришлось добираться до дома из-за этих ужасных приступов тошноты. Сейчас ощущение было схожим. Чем дальше Кэрол убегала от дома, тем невыносимее становился запах и привкус во рту.
Кэрол продиралась сквозь кустарник, застревая в его ветвях. То и дело цеплялась она голыми ногами за корни, еле сохраняя равновесие. Быстро темнело. И ночь наступила внезапно, словно в тропиках.
Кэрол перестала соображать, куда идти. Но она продолжала двигаться, а ветки то и дело хлестали ее по лицу и попадали в глаза. Все это походило на какой-то ночной кошмар, где девушка убегала от преследования и просыпалась в холодном поту. Кэрол оцепенела от мысли, что за ней охотятся. Она и фильмы-то со сценами преследования не выносила.
Девушка остановилась. Впереди, похоже, кустарник начинал редеть. А за ним растет трава, потом будет стена и, наконец, ее маленький автомобиль.
Кэрол бросилась к просвету, пробежала несколько метров и вновь остановилась, опять ткнувшись в густые заросли кустов. Она обругала себя за неумение ориентироваться.
Кэрол дрожала. Обхватив себя руками, она наобум продиралась к открытому пространству. Если она будет идти, никуда не сворачивая, то все равно рано или поздно выберется к стене. Судя по всему, так и должно быть. Какова площадь поместья? Четыре сотни акров? Да, рано или поздно она найдет стену и выкарабкается из этого Пирфорда.
А собака молча преследовала девушку, держась на расстоянии ярдов пятидесяти. Она замирала на месте, когда останавливалась Кэрол. Пса переполняла жгучая ненависть, и ему с трудом удавалось сдерживать себя, чтобы не броситься в речушку. Возле кустарников он уже почти нагнал ее. Чудовище опять застыло, как изваяние, принюхиваясь и наблюдая, как Кэрол бежит по жесткой траве. Затем собака резко рванула с места и галопом помчалась вперед…
Кэрол ничего не видела и не слышала. Усилилось лишь зловоние. Девушка так и не заметила чудовища, пока оно не нагнало ее. Кэрол обернулась в тот момент, когда собака прыгнула на нее, сбив с ног. Кэрол даже не успела крикнуть. Она попыталась тут же вскочить на ноги, но собака вновь повалила ее на землю, вцепившись в лодыжку.
Сцепив челюсти, пес яростно мотал головой, и огромные клыки рвали сухожилия, вгрызаясь в кость.
Кэрол закричала. Собака мельком глянула на нее и отбежала в сторону, устроившись неподалеку от девушки. Животное не сводило с Кэрол глаз…
Крик замер в ее горле, она уткнулась лицом в траву, царапая пальцами землю и пытаясь хоть за что-нибудь ухватиться, чтобы справиться с болью. Кэрол понимала, что у нее порваны связки, и боль пронизывала всю ее ногу от лодыжки до бедра. Кэрол стошнило, но это только усилило боль. Девушка попыталась подняться на здоровую ногу, но не смогла даже двинуться.
Кэрол поползла, прикусив от боли губу. Ей бы только добраться до стены, а уж там кто-нибудь да поможет. Обязательно ее обнаружит и поможет.
Битый час ползла Кэрол десяток ярдов. А сверху из-за поворота за ней наблюдали юноша и собака. Девушке казалось, что пролетела целая вечность, пока она звала на помощь. Затем Кэрол разрыдалась.
Но вскоре затихли и рыдания. Тогда юноша двинулся в ее сторону. На четвереньках. Когда он приблизился, девушка снова шевельнулась и, приподняв голову, попыталась взглянуть через плечо. Юноша застыл, как вкопанный.
Начинало светать. Кэрол, наконец, затихла. Тогда юноша приблизился к ней вплотную.
Ей снились шакалы и гиены, и грифы, разрывающие падаль. Тут же какие-то мужчины из недавно виденного ею фильма затягивали ремни на своих пленниках, чтобы те не могли бежать.
Кэрол открыла глаза и увидела влажную от своей слюны землю.
Расцарапанные руки болели, нога онемела. Может быть, это и к лучшему. Кэрол приподняла голову, и тут резкая боль вновь пронзила девушку. Кэрол обернулась и вдруг наткнулась на взгляд юноши. Тот был совершенно голый и стоял на четвереньках. Кэрол попыталась улыбнуться, заговорить, но не смогла издать ни звука и решила, что это скорее всего продолжается ночной кошмар. В глазах юноши светился желтоватый отблеск, дыхание его было точно таким же зловонным, как и у собаки.
Юноша склонился над телом Кэрол, и она жалобно захныкала, не понимая, что он собирается с ней сделать. Девушка еще успела почувствовать, как его острые зубы коснулись ее шеи, как будто пощекотали, пытаясь что-то нащупать. Она широко раскрыла глаза и собралась было крикнуть… Последнее, что она услышала, было довольное рычание в тот момент, когда его челюсти сомкнулись на ее сонной артерии. А после для Кэрол ничего не существовало на этой земле.
Глава 6
Кэрол сунула ногу в выбоинку, подтянулась и легко взобралась на стену.
Жужжание системы безопасности вывело юношу из оцепенения. Он дотянулся до кнопки телевизионного слежения и нажал ее. На экране возникла молодая женщина, сидящая на стене. Какое-то время она находилась в неподвижности, затем, соскользнув вниз, легко приземлилась на газон.
Юноша почувствовал, что волосы становятся дыбом, и тут же услышал, как пошевелилась собака. Она уставилась на монитор и, оскалив пасть, глухо рычала. Морда ее как-то нервически подергивалась при этом, обнажая клыки.
Юноша тронул собаку, и она взглянула на него, словно ожидая приказа. Он вцепился в ее шерсть. Лоб у пса сморщился, как будто собака нахмурилась. Затем она вновь посмотрела на экран. Ее дыхание было тяжелым, и слюна стекала прямо на ковер.
Юноша потянулся к монитору и увеличил изображение. Он напряженно вглядывался в экран, следя за женщиной, которая уж больно целенаправленно пересекала лужайку, будто прекрасно осознавала, куда ей идти.
Юноша всматривался в девичье лицо, в эти огромные, бездонные глаза и все крепче и крепче сжимал пальцы, так, что собака взвыла, но он не отпускал ее. Затаив дыхание, он видел только то, что происходило на экране. Девушка уже пересекла внешнюю границу, и лицо ее теперь казалось расплывчатым. Она пробиралась сейчас сквозь густой кустарник. Задетая ветка хлестнула девушку по лицу, и она застыла на месте. Теперь он смог разглядеть даже слезы в ее глазах. Подбородок у нее задрожал, и она поднесла к лицу руку.
Юношу вдруг охватили странные и не испытанные доселе чувства. Он внезапно ощутил, что ему безумно хочется смахнуть с лица этой девушки слезы и успокоить ее. Но собака в этот момент зарычала, и юноша на мгновение отпрянул от экрана, продолжая завороженно следить, как девушка снова пошла вперед. Он отрегулировал монитор и наблюдал теперь, как она высоко, словно балерина, поднимает колени, переступая через низкорослый кустарник.
Скоро она окажется в нескольких сотнях ярдов от особняка. Вскочив на ноги, юноша бросился вон из комнаты, устремился вдоль бесконечного коридора и сбежал вниз по лестнице. Собака мчалась по пятам. Не переводя дыхания, он достиг боковой двери, толкнул ее и выскочил во внутренний дворик. Он направлялся к лужайке, отдавая себе — отчет в том, что, если он себя обнаружит, девушке уже никогда не покинуть усадьбу.
Кэрол тем временем выбиралась из кустарника на подстриженную лужайку. Особняк ошеломлял своим видом, но человеческим духом здесь и не пахло. Девушке вдруг почудилось, что в этом дворце в полнолуние обязательно собираются мужчины во фраках и женщины в роскошных бальных платьях. Здесь любой мужчина мог выпить из женской туфельки шампанского и при этом ни в коей мере не прослыть дураком. Кэрол хмыкнула. На этот раз с воображением проблем не было. Кэрол коснулась пальцем того места, где ее оцарапала ветка, и провела рукой по своим прикрытым глазам. А когда их вновь открыла, то увидела перед собой молодого человека. У Кэрол перехватило дыхание, и она, как школьница, зажала дрожащей ладонью рот.
Юноша этот был самым прекрасным существом, которого девушка когда-либо встречала в своей жизни.
— Привет, — как-то жалко пробормотала Кэрол. Он кивнул в ответ и молча уставился на нее. Кэрол улыбнулась и шагнула ему навстречу.
— Кто вы? — поинтересовался юноша. Его диалект не поддавался определению. Голос глубокий, такой называют среднеатлантическим.
— Меня зовут Кэрол, а вы кто?
— Что вы здесь делаете?
— Осматриваю парк. — Девушка широко улыбнулась, но юноша не мигая смотрел на нее. Обычно мужчина хоть как-то реагировал на ее улыбку, а этот даже не шелохнулся.
— Это не парк.
— Ну да! А я думала…
— Это частная собственность.
— Неужели?
Все внутри Кэрол напружинилось, она с минуты на минуту ожидала того, что ее вот-вот выгонят отсюда взашей. При этом ей, конечно, объявят, что она забралась на запретную территорию. Но Кэрол была готова и даже приберегла на этот случай нужные фразы. В конце концов, ни один мужчина, будь он самым что ни на есть раскрасавцем, никогда еще не одерживал верх над Кэрол.
— А дом не хотите ли осмотреть?
— Спасибо, с удовольствием… — Приглашение прозвучало столь неожиданно, что девушка запнулась на полуслове и молча последовала за юношей. Когда они подошли к парадному входу, из-за угла показалась огромная собака. Девушка замерла на месте, уставясь в глаза чудовища. Животное зарычало, шерсть на нем взъерошилась. Юноша взглянул на собаку, и та тут же успокоилась.
Кэрол вздохнула:
— Никогда в жизни не встречала такую…
— Это овчарка, — перебил Кэрол юноша. — Когда-то такие пасли стада, а также с ними ходили на охоту. Овчарки могут бегать с огромной скоростью. Конечно, они устают. Но стоит им вцепиться в кого-нибудь, да хотя бы в оленя… — Он вдруг улыбнулся, а Кэрол отвернулась.
— Ненавижу любой кровавый спорт, — призналась она.
— Да уж, — согласился юноша, — вы-то наверняка ненавидите.
Они вошли в дом, собака бесшумно шла по пятам. Кэрол поморщилась от жуткого запаха псины. Оказавшись в центре холла, Кэрол внезапно застыла, приоткрыв от изумления рот. Она рассматривала все эти корзины с цветами, высокую галерею и представляла, как оттуда падала Катарина Торн. Удивительно, что она еще осталась жива, рухнув на голые мраморные плиты.
Кэрол вернулась к действительности, когда юноша вновь обратился к ней:
— Можете сами все осмотреть, — бросил он мимоходом и устремился вверх по лестнице, оставив девушку наедине с собакой.
— Большое спасибо. — Кэрол слегка оторопела, затем обернулась и снова взглянула на страшного пса. Тот по-прежнему не сводил с нее глаз.
«Так вот где все происходило», — подумалось девушке. И вовсе не походил этот особняк на замок с привидениями. Кэрол пересекла холл и заглянула в гостиную, потом вновь обернулась назад и поискала глазами молодого человека. Тот будто сквозь землю провалился. Поначалу казалось, что очаровать юношу не составит труда. Тогда-то она и выспросит у него все необходимые сведения об этом доме. Но этот таинственный молодой человек куда-то запропастился, и ей, похоже, выпадал печальный удел осматривать этот роскошный особняк в одиночку.
Кэрол огляделась по сторонам. Собака тоже словно сгинула. Девушка осталась совершенно одна.
Юноша неподвижно стоял в часовне. Он вглядывался в отцовские глаза, и губы его двигались в немой молитве. Он потянулся к рукам своего родителя и крепко сжал их.
— Прости меня, отец, за мое недостойное поведение, — еле слышно проговорил молодой человек. Затем, отступив на шаг, оборотился к фигуре Христа:
— Ну, — презрительно бросил он, — ты в который раз пытаешься надуть меня. Теперь ты присылаешь мягкотелую соблазнительницу ко мне, как когда-то посылал такую же к моему отцу. Чтобы она тут наставила меня на путь истинный? Ты искушал его, а теперь искушаешь меня этими никчемными чувствами… Пытаешься слезами жалости и дешевой похотью ослабить мой дух?
Юноша обошел крест и, взявшись обеими руками за рукоятку кинжала, вонзил его еще глубже в затрещавшее дерево.
— А вот тебе результат, — яростно воскликнул он, вырывая кинжал. Еще какое-то мгновение юноша смотрел на распятие, затем возвратился к забальзамированному трупу и обошел его кругом. Он нежно провел пальцем по спине отца. Под пятым позвонком зияла глубокая рана. Сын слегка коснулся ее дрожащими пальцами и снова взглянул на кинжал.
— Соблазнительница оказалась убийцей, — прошептал молодой человек. — Стоило только отцу повернуться спиной.
— На какое-то время юноша словно остолбенел, затем кинулся к распятию и, ударив кулаком прямо в лицо Христа, вонзил кинжал в позвоночник Спасителя. От усилия он чуть не задохнулся.
— И тебе кажется, что ты уже знаешь, как соблазнять, — тут юноша уставился в очи Христа. — Ты уверен, что победил искус, но, похоже, твои сорок дней и ночей ничему тебя не научили. Ведь ты подослал ко мне эту смазливую пигалицу, чтобы сбить меня с единственно верного пути и повести совершенно другой дорогой. Но эта дорога приведет меня только в болото, в тупик. Где нет места ничему, кроме бестолковых устремлений и глупых амбиций Юноша покачал головой:
— Ню тебе это не удастся. Ты проиграешь. — Прикрыв лицо рукой, он прошептал: — Ты рожден девой, а я… — Не закончив фразы, юноша отвернулся. — Ты будешь вечно стоять за моей спиной, Назаретянин, — вымолвил он.
Впечатлений у нее накопилось предостаточно. Солнце уже закатилось, становилось прохладно.
Внезапно в нос Кэрол опять ударил трупный смрад, и она поморщилась от этого жуткого запаха. Девушка повсюду ощущала присутствие собаки, но юноши нигде не было видно. Кэрол почувствовала озноб: тоненькая блузка и летняя юбчонка практически не согревали. Кэрол захотелось бежать отсюда, из этого дома, забраться в свою машину и умчаться куда подальше.
Девушка распахнула дверь и выскочила на дорогу. Тут же споткнувшись, она поняла, что сломала каблук. Кэрол сбросила туфли и босиком побежала по дороге, вздрагивая от шороха гравия под ногами.
Внезапно налетел ветер. Когда Кэрол выбралась на лужайку, ей вдруг показалось, что за ней наблюдают. Девушка огляделась по сторонам, ожидая увидеть собаку, но вокруг не было ни души. Сначала медленно, а затем убыстряя шаг, Кэрол направилась к кустарнику. Через несколько секунд она уже стремглав неслась к темнеющей полоске кустов. Страшная вонь преследовала Кэрол. Этот запах вернул девушку к одному кошмарному воспоминанию. Она тогда вволю погуляла на своем восемнадцатилетии и здорово перебрала шампанского. Ее тошнило. Шел проливной дождь, а ей пешком пришлось добираться до дома из-за этих ужасных приступов тошноты. Сейчас ощущение было схожим. Чем дальше Кэрол убегала от дома, тем невыносимее становился запах и привкус во рту.
Кэрол продиралась сквозь кустарник, застревая в его ветвях. То и дело цеплялась она голыми ногами за корни, еле сохраняя равновесие. Быстро темнело. И ночь наступила внезапно, словно в тропиках.
Кэрол перестала соображать, куда идти. Но она продолжала двигаться, а ветки то и дело хлестали ее по лицу и попадали в глаза. Все это походило на какой-то ночной кошмар, где девушка убегала от преследования и просыпалась в холодном поту. Кэрол оцепенела от мысли, что за ней охотятся. Она и фильмы-то со сценами преследования не выносила.
Девушка остановилась. Впереди, похоже, кустарник начинал редеть. А за ним растет трава, потом будет стена и, наконец, ее маленький автомобиль.
Кэрол бросилась к просвету, пробежала несколько метров и вновь остановилась, опять ткнувшись в густые заросли кустов. Она обругала себя за неумение ориентироваться.
Кэрол дрожала. Обхватив себя руками, она наобум продиралась к открытому пространству. Если она будет идти, никуда не сворачивая, то все равно рано или поздно выберется к стене. Судя по всему, так и должно быть. Какова площадь поместья? Четыре сотни акров? Да, рано или поздно она найдет стену и выкарабкается из этого Пирфорда.
А собака молча преследовала девушку, держась на расстоянии ярдов пятидесяти. Она замирала на месте, когда останавливалась Кэрол. Пса переполняла жгучая ненависть, и ему с трудом удавалось сдерживать себя, чтобы не броситься в речушку. Возле кустарников он уже почти нагнал ее. Чудовище опять застыло, как изваяние, принюхиваясь и наблюдая, как Кэрол бежит по жесткой траве. Затем собака резко рванула с места и галопом помчалась вперед…
Кэрол ничего не видела и не слышала. Усилилось лишь зловоние. Девушка так и не заметила чудовища, пока оно не нагнало ее. Кэрол обернулась в тот момент, когда собака прыгнула на нее, сбив с ног. Кэрол даже не успела крикнуть. Она попыталась тут же вскочить на ноги, но собака вновь повалила ее на землю, вцепившись в лодыжку.
Сцепив челюсти, пес яростно мотал головой, и огромные клыки рвали сухожилия, вгрызаясь в кость.
Кэрол закричала. Собака мельком глянула на нее и отбежала в сторону, устроившись неподалеку от девушки. Животное не сводило с Кэрол глаз…
Крик замер в ее горле, она уткнулась лицом в траву, царапая пальцами землю и пытаясь хоть за что-нибудь ухватиться, чтобы справиться с болью. Кэрол понимала, что у нее порваны связки, и боль пронизывала всю ее ногу от лодыжки до бедра. Кэрол стошнило, но это только усилило боль. Девушка попыталась подняться на здоровую ногу, но не смогла даже двинуться.
Кэрол поползла, прикусив от боли губу. Ей бы только добраться до стены, а уж там кто-нибудь да поможет. Обязательно ее обнаружит и поможет.
Битый час ползла Кэрол десяток ярдов. А сверху из-за поворота за ней наблюдали юноша и собака. Девушке казалось, что пролетела целая вечность, пока она звала на помощь. Затем Кэрол разрыдалась.
Но вскоре затихли и рыдания. Тогда юноша двинулся в ее сторону. На четвереньках. Когда он приблизился, девушка снова шевельнулась и, приподняв голову, попыталась взглянуть через плечо. Юноша застыл, как вкопанный.
Начинало светать. Кэрол, наконец, затихла. Тогда юноша приблизился к ней вплотную.
Ей снились шакалы и гиены, и грифы, разрывающие падаль. Тут же какие-то мужчины из недавно виденного ею фильма затягивали ремни на своих пленниках, чтобы те не могли бежать.
Кэрол открыла глаза и увидела влажную от своей слюны землю.
Расцарапанные руки болели, нога онемела. Может быть, это и к лучшему. Кэрол приподняла голову, и тут резкая боль вновь пронзила девушку. Кэрол обернулась и вдруг наткнулась на взгляд юноши. Тот был совершенно голый и стоял на четвереньках. Кэрол попыталась улыбнуться, заговорить, но не смогла издать ни звука и решила, что это скорее всего продолжается ночной кошмар. В глазах юноши светился желтоватый отблеск, дыхание его было точно таким же зловонным, как и у собаки.
Юноша склонился над телом Кэрол, и она жалобно захныкала, не понимая, что он собирается с ней сделать. Девушка еще успела почувствовать, как его острые зубы коснулись ее шеи, как будто пощекотали, пытаясь что-то нащупать. Она широко раскрыла глаза и собралась было крикнуть… Последнее, что она услышала, было довольное рычание в тот момент, когда его челюсти сомкнулись на ее сонной артерии. А после для Кэрол ничего не существовало на этой земле.
Глава 6
Предчувствия не обманули Кэрол Уает. Ее статья о кинжалах так и не вышла в газете, этот материал приберегли для другого случая, однако из отдела информации он разошелся по всему миру. И уже через неделю после гибели Кэрол эту статью прочитал в Чикаго один старик. Просматривая как-то журнал, старик чуть было не выронил из дрожащих рук чашечку кофе.
Наскоро старик пробежал глазами всю статью и тут же бросился к телефону. Он позвонил священнику. Затем направился в свой кабинет и склонился над книгой. Найдя интересующие его сведения, старик позвонил в журнал. Там ему сообщили искомый телефон в Лондоне. Положив трубку, старик испытал что-то вроде тщеславия. До чего же он смел и предприимчив, ну прямо настоящий частный детектив!
Несколько позже он связался с отделом информации.
— Меня зовут Майкл Финн, — представился он. — Я из Чикаго. Не могу ли я переговорить с одним из ваших репортеров? С Кэрол Уает?
— И я бы этого хотел, — хмыкнул в ответ мужской голос, — она отсутствует уже целую неделю. А по какому поводу вы звоните?
Пока Финн объяснял по телефону цель своего звонка, в дверь постучали, и в комнату заглянул невысокий худощавый мужчина. Он был одет в серый костюм с церковным воротничком. Финн кивком пригласил его войти, указывая на стул. Закончив говорить по телефону, он протянул священнику руку и как-то уж больно драматично вручил ему журнал.
Священник читал неторопливо.
— Да, — протянул он наконец, — разве это не странно?
— Очень, — согласился Финн.
Они вспомнили тот день, когда Финн случайно наткнулся на аукционе на эти кинжалы. Священник тогда увез их в Италию, в монастырь Субиако.
— Если бы мы только знали, — сокрушался священник, — нам следовало бы оставить их на прежнем месте.
— Вспомните хорошенько, — настаивал Финн, — ведь этот итальянец даже не объяснил, что он собирается с ними делать.
— Не объяснил, — согласился священник. Финн покачал головой, не в силах отделаться от ощущения, что он каким-то образом несет ответственность за гибель людей, упомянутых в журнале.
— А вы не в курсе, этот де Карло еще жив? Священник пожал плечами:
— Понятия не имею, но вы ведь можете позвонить в монастырь?
Финн кивнул, вновь ощутив непонятный внутренний прилив сил.
— А если он жив, вы поедете со мной?
— Зачем, что это даст?
— Это удовлетворит ваше любопытство. Священник покачал головой:
— Ну, мое любопытство не столь велико. Кроме того, у меня есть определенные обязательства перед приходом.
— Да, конечно, — согласился Финн. — Но вот у меня как раз выпадает отпуск в ближайшее время, а что может быть летом лучше Рима?
— Да, действительно, — подхватил священник.
В свои шестьдесят лет Финн крайне редко выбирался за пределы родного города. Все, чем он жил и дышал, сводилось к чтению книг или изучению древней истории. Финн являлся признанным экспертом в своей области. Вдобавок, во всей стране трудно было сыскать наиболее полную коллекцию библейских текстов. Пожалуй, ценнейшим экспонатом в ней можно было бы назвать один из фрагментов рукописи, найденной у Мертвого моря. Древний папирус хранился в кабинете, в специальном стеклянном сейфе, оберегавшем реликвию от дальнейшего разрушения. Финн пользовался среди коллег безусловным авторитетом, однако о нынешней жизни имел весьма смутное представление. И потому в тот момент, когда Финн пристегивал в самолете ремни, он вдруг испытал сильное волнение.
А ведь как он, упаковывая вещи, ликовал в душе, как радовался этому необъяснимому стеснению в груди, прощаясь с женой. Конечно же, стремясь всеми силами разгадать эту тайну. Финн отдавал себе отчет и в том, насколько опасной может оказаться предстоящая авантюра.
Пока самолет набирал высоту, Финн вдруг ощутил себя снова молодым, будто с души его стряхнули накопившуюся пыль, а мозг освободили от затянувшей его паутины. И тогда Финн окончательно нарушил все свои заповеди, заказав у стюардессы коктейль.
Ученый ни минуты не потратил на осмотр римских достопримечательностей. Прямо в аэропорту он взял напрокат машину и отправился на восток, в сторону Субиако. Времени на экскурсию по Риму будет еще предостаточно. Но после того, как он встретится с де Карло.
Наступали сумерки, а он все петлял по дороге, сверяя маршрут с картой. И вот, наконец. Финн заметил монастырь на вершине холма — полуразрушенное здание из темного камня.
Ни одно окно не светилось. Да и самих окон-то Финн не смог толком разглядеть. Он, как когда-то и отец Дулан, невольно вздрогнул. Ученого охватило ощущение причастности к истории и к бесконечности. Таких чувств Финн никогда не испытывал в Чикаго.
Финн затормозил, выключил мотор и окунулся в абсолютную тишину. Поднимаясь по стертым каменным плитам к тяжелой дубовой двери, ученый беззвучно шевелил губами, произнося молитву. Всю жизнь он протирал штаны, закопавшись среди книг в своей библиотеке, а здесь впервые столкнулся с чем-то реальным. Финн находился сейчас в таком месте, где знания накапливались веками. Он вдруг почувствовал собственную никчемность, ощутив себя песчинкой.
Приблизившись к входу. Финн уловил низкие, монотонные мужские голоса. Они читали молитву. Ученый стукнул тяжелым, металлическим молоточком в дверь, и этот удар разнесся по всему зданию, но монахи, похоже, даже не прервали молитву. Финн дожидался еще очень долго, прежде чем дверь, наконец, отворилась. Монах, чье лицо скрывал капюшон, молча смотрел на ученого. Финн представился, и монах пропустил его внутрь.
— Мы рады вашему приезду, — монах говорил на чистейшем английском языке.
— Надеюсь, что не окажусь непрошенным гостем:
— Отец де Карло счастлив видеть вас. Теперь уж его никто не навещает.
— Как он?
— Душа его в муках.
Финн последовал за монахом вниз по проходу и дальше вдоль узкого коридора. Пахло плесенью и таким страшным запустением, что ученый опять вздрогнул.
Монах остановился перед дверью и, постучав, толкнул ее. Финн вошел в крошечную каморку и увидел на узкой койке старика.
Дулан когда-то описывал мужчину крепкого сложения, с волевым лицом, высокими скулами и орлиным профилем. Финн был, конечно, готов увидеть перемены. Но он никогда не мог предположить, что время может оказать такое разрушительное воздействие.
Сморщенная кожа обтягивала голый череп, старик едва-едва ковылял, причем каждое движение доставляло ему чудовищную боль, особенно когда он пытался сесть.
Финн никак не мог начать разговор.
— Простите, святой отец, вы себя, вероятно, не очень хорошо чувствуете…
— Я-то чувствую себя хорошо, — возразил де Карло. — Эти весь мир болен.
— Да, конечно, — Финн слегка растерялся и, повернувшись, благодарно улыбнулся монаху, который поднес ему стул. Ученый присел на краешек и полез в карман за статьей Кэрол Уает.
— Вы получили мое письмо? Священник кивнул:
— Когда вы обнаружили кинжалы, вы что-нибудь знали об их предназначении?
— Только то, что они идентичны рисункам, которые я когда-то встречал, и то, что они, возможно, из древнего города Мегиддо.
— Совершенно верно. Из подземного города близ Иерусалима, этот город раньше назывался Армагеддон.
— Ну а еще мне показалось, что эти кинжалы имеют и кое-какую историческую ценность, — продолжал Финн. — Может быть, ими даже пользовались при изгнании дьявола.
Де Карло улыбнулся:
— Нет-нет, все это детские игры. Эти кинжалы гораздо более значимы.
Финн протянул священнику статью:
— Я почти забыл о них, пока не наткнулся вот на это.
Де Карло прищурился и пробежал текст очерка. Когда он прочитал статью, на его глазах выступили слезы. Священник смахнул их кончиком рукава и снова обратился к Финну:
— Я хочу, чтобы вы кое-что выслушали. Только, пожалуйста, не перебивайте меня.
Финн согласно кивнул, и священник начал свое повествование.
Де Карло рассказал, как в этой самой комнатенке, будучи еще только послушником, он присутствовал на предсмертной исповеди священника по фамилии Стилетто, который подпал под сатанинское влияние и который способствовал появлению дьявола, существа, родившегося от мерзкого союза Сатаны и шакала.
Финн растерянно заморгал, но промолчал.
После появления на свет этого ублюдка его подложили вместо новорожденного младенца — сына Роберта и Катарины Торнов. А Роберту Торну сказали, будто его ребенок умер при рождении и что Господь пожелал, чтобы Торн вырастил вместо своего сына другого младенца, оставшегося сиротой. До этого у Кэтрин Торн случались несколько выкидышей, и этот шанс был, пожалуй, последний. Роберт согласился. Он сказал жене, что у них родился сын. Они назвали его Дэмьеном.
— Ребенок этот обладал колоссальной разрушительной силой, — продолжал де Карло. — В конце концов, Роберт Торн узнал правду. Он отправился в Мегиддо, и ему отдали семь кинжалов. Но он не успел уничтожить ребенка. Роберта убили.
Финн ладонью прикрыл глаза, а де Карло попросил монаха подать ему стакан воды, а затем принялся вновь рассказывать о том, как Дэмьен Торн стал во главе «Торн Корпорейшн», компании, которая контролировала питание большей части человечества, как это отродье окружило себя учениками и как с каждым днем росли его сила и влияние…
— Но потом мои молитвы были услышаны, — усталым голосом произнес де Карло. Вы обнаружили кинжалы. Ваш знакомый священник привез их мне. То была воля Божья. И вы действовали, как посланник Божий.
Финн сделал глоток, но так ничего и не смог произнести.
— С шестью святыми братьями отправились мы в Англию, чтобы уничтожить Дэмьена Торна. — Де Карло засунул руку под матрас и вытащил оттуда кинжал. Финн невольно отпрянул, пораженный холодно блеснувшей сталью клинка и необычной рукояткой.
Это был точно такой же кинжал, какой Финн уже однажды видел. И тут ему в голову пришло, что если этот сумасшедший священник все-таки говорит правду, то его, Финна, вполне могут обвинить в пособничестве убийству.
— И вы, священник, собирались убить человека? — недоумевая спросил он де Карло.
— Дэмьен не был человеком, — возразил священник ровным голосом. — Он был Антихристом.
Де Карло протянул ученому кинжал. Финн приглушенно хмыкнул.
— Я понимаю, насколько вам трудно поверить во все это. Даже вам, человеку верующему. Но еще сложнее было понять и принять эту правду Роберту Торну, но в конце концов он поверил. Точно так же, как и Кейт Рейнолдс. Именно она вонзила этот кинжал в спину Дэмьена Торна. — Де Карло опустил оружие на колени Финна, и тот уставился на лик Христа.
Наскоро старик пробежал глазами всю статью и тут же бросился к телефону. Он позвонил священнику. Затем направился в свой кабинет и склонился над книгой. Найдя интересующие его сведения, старик позвонил в журнал. Там ему сообщили искомый телефон в Лондоне. Положив трубку, старик испытал что-то вроде тщеславия. До чего же он смел и предприимчив, ну прямо настоящий частный детектив!
Несколько позже он связался с отделом информации.
— Меня зовут Майкл Финн, — представился он. — Я из Чикаго. Не могу ли я переговорить с одним из ваших репортеров? С Кэрол Уает?
— И я бы этого хотел, — хмыкнул в ответ мужской голос, — она отсутствует уже целую неделю. А по какому поводу вы звоните?
Пока Финн объяснял по телефону цель своего звонка, в дверь постучали, и в комнату заглянул невысокий худощавый мужчина. Он был одет в серый костюм с церковным воротничком. Финн кивком пригласил его войти, указывая на стул. Закончив говорить по телефону, он протянул священнику руку и как-то уж больно драматично вручил ему журнал.
Священник читал неторопливо.
— Да, — протянул он наконец, — разве это не странно?
— Очень, — согласился Финн.
Они вспомнили тот день, когда Финн случайно наткнулся на аукционе на эти кинжалы. Священник тогда увез их в Италию, в монастырь Субиако.
— Если бы мы только знали, — сокрушался священник, — нам следовало бы оставить их на прежнем месте.
— Вспомните хорошенько, — настаивал Финн, — ведь этот итальянец даже не объяснил, что он собирается с ними делать.
— Не объяснил, — согласился священник. Финн покачал головой, не в силах отделаться от ощущения, что он каким-то образом несет ответственность за гибель людей, упомянутых в журнале.
— А вы не в курсе, этот де Карло еще жив? Священник пожал плечами:
— Понятия не имею, но вы ведь можете позвонить в монастырь?
Финн кивнул, вновь ощутив непонятный внутренний прилив сил.
— А если он жив, вы поедете со мной?
— Зачем, что это даст?
— Это удовлетворит ваше любопытство. Священник покачал головой:
— Ну, мое любопытство не столь велико. Кроме того, у меня есть определенные обязательства перед приходом.
— Да, конечно, — согласился Финн. — Но вот у меня как раз выпадает отпуск в ближайшее время, а что может быть летом лучше Рима?
— Да, действительно, — подхватил священник.
В свои шестьдесят лет Финн крайне редко выбирался за пределы родного города. Все, чем он жил и дышал, сводилось к чтению книг или изучению древней истории. Финн являлся признанным экспертом в своей области. Вдобавок, во всей стране трудно было сыскать наиболее полную коллекцию библейских текстов. Пожалуй, ценнейшим экспонатом в ней можно было бы назвать один из фрагментов рукописи, найденной у Мертвого моря. Древний папирус хранился в кабинете, в специальном стеклянном сейфе, оберегавшем реликвию от дальнейшего разрушения. Финн пользовался среди коллег безусловным авторитетом, однако о нынешней жизни имел весьма смутное представление. И потому в тот момент, когда Финн пристегивал в самолете ремни, он вдруг испытал сильное волнение.
А ведь как он, упаковывая вещи, ликовал в душе, как радовался этому необъяснимому стеснению в груди, прощаясь с женой. Конечно же, стремясь всеми силами разгадать эту тайну. Финн отдавал себе отчет и в том, насколько опасной может оказаться предстоящая авантюра.
Пока самолет набирал высоту, Финн вдруг ощутил себя снова молодым, будто с души его стряхнули накопившуюся пыль, а мозг освободили от затянувшей его паутины. И тогда Финн окончательно нарушил все свои заповеди, заказав у стюардессы коктейль.
Ученый ни минуты не потратил на осмотр римских достопримечательностей. Прямо в аэропорту он взял напрокат машину и отправился на восток, в сторону Субиако. Времени на экскурсию по Риму будет еще предостаточно. Но после того, как он встретится с де Карло.
Наступали сумерки, а он все петлял по дороге, сверяя маршрут с картой. И вот, наконец. Финн заметил монастырь на вершине холма — полуразрушенное здание из темного камня.
Ни одно окно не светилось. Да и самих окон-то Финн не смог толком разглядеть. Он, как когда-то и отец Дулан, невольно вздрогнул. Ученого охватило ощущение причастности к истории и к бесконечности. Таких чувств Финн никогда не испытывал в Чикаго.
Финн затормозил, выключил мотор и окунулся в абсолютную тишину. Поднимаясь по стертым каменным плитам к тяжелой дубовой двери, ученый беззвучно шевелил губами, произнося молитву. Всю жизнь он протирал штаны, закопавшись среди книг в своей библиотеке, а здесь впервые столкнулся с чем-то реальным. Финн находился сейчас в таком месте, где знания накапливались веками. Он вдруг почувствовал собственную никчемность, ощутив себя песчинкой.
Приблизившись к входу. Финн уловил низкие, монотонные мужские голоса. Они читали молитву. Ученый стукнул тяжелым, металлическим молоточком в дверь, и этот удар разнесся по всему зданию, но монахи, похоже, даже не прервали молитву. Финн дожидался еще очень долго, прежде чем дверь, наконец, отворилась. Монах, чье лицо скрывал капюшон, молча смотрел на ученого. Финн представился, и монах пропустил его внутрь.
— Мы рады вашему приезду, — монах говорил на чистейшем английском языке.
— Надеюсь, что не окажусь непрошенным гостем:
— Отец де Карло счастлив видеть вас. Теперь уж его никто не навещает.
— Как он?
— Душа его в муках.
Финн последовал за монахом вниз по проходу и дальше вдоль узкого коридора. Пахло плесенью и таким страшным запустением, что ученый опять вздрогнул.
Монах остановился перед дверью и, постучав, толкнул ее. Финн вошел в крошечную каморку и увидел на узкой койке старика.
Дулан когда-то описывал мужчину крепкого сложения, с волевым лицом, высокими скулами и орлиным профилем. Финн был, конечно, готов увидеть перемены. Но он никогда не мог предположить, что время может оказать такое разрушительное воздействие.
Сморщенная кожа обтягивала голый череп, старик едва-едва ковылял, причем каждое движение доставляло ему чудовищную боль, особенно когда он пытался сесть.
Финн никак не мог начать разговор.
— Простите, святой отец, вы себя, вероятно, не очень хорошо чувствуете…
— Я-то чувствую себя хорошо, — возразил де Карло. — Эти весь мир болен.
— Да, конечно, — Финн слегка растерялся и, повернувшись, благодарно улыбнулся монаху, который поднес ему стул. Ученый присел на краешек и полез в карман за статьей Кэрол Уает.
— Вы получили мое письмо? Священник кивнул:
— Когда вы обнаружили кинжалы, вы что-нибудь знали об их предназначении?
— Только то, что они идентичны рисункам, которые я когда-то встречал, и то, что они, возможно, из древнего города Мегиддо.
— Совершенно верно. Из подземного города близ Иерусалима, этот город раньше назывался Армагеддон.
— Ну а еще мне показалось, что эти кинжалы имеют и кое-какую историческую ценность, — продолжал Финн. — Может быть, ими даже пользовались при изгнании дьявола.
Де Карло улыбнулся:
— Нет-нет, все это детские игры. Эти кинжалы гораздо более значимы.
Финн протянул священнику статью:
— Я почти забыл о них, пока не наткнулся вот на это.
Де Карло прищурился и пробежал текст очерка. Когда он прочитал статью, на его глазах выступили слезы. Священник смахнул их кончиком рукава и снова обратился к Финну:
— Я хочу, чтобы вы кое-что выслушали. Только, пожалуйста, не перебивайте меня.
Финн согласно кивнул, и священник начал свое повествование.
Де Карло рассказал, как в этой самой комнатенке, будучи еще только послушником, он присутствовал на предсмертной исповеди священника по фамилии Стилетто, который подпал под сатанинское влияние и который способствовал появлению дьявола, существа, родившегося от мерзкого союза Сатаны и шакала.
Финн растерянно заморгал, но промолчал.
После появления на свет этого ублюдка его подложили вместо новорожденного младенца — сына Роберта и Катарины Торнов. А Роберту Торну сказали, будто его ребенок умер при рождении и что Господь пожелал, чтобы Торн вырастил вместо своего сына другого младенца, оставшегося сиротой. До этого у Кэтрин Торн случались несколько выкидышей, и этот шанс был, пожалуй, последний. Роберт согласился. Он сказал жене, что у них родился сын. Они назвали его Дэмьеном.
— Ребенок этот обладал колоссальной разрушительной силой, — продолжал де Карло. — В конце концов, Роберт Торн узнал правду. Он отправился в Мегиддо, и ему отдали семь кинжалов. Но он не успел уничтожить ребенка. Роберта убили.
Финн ладонью прикрыл глаза, а де Карло попросил монаха подать ему стакан воды, а затем принялся вновь рассказывать о том, как Дэмьен Торн стал во главе «Торн Корпорейшн», компании, которая контролировала питание большей части человечества, как это отродье окружило себя учениками и как с каждым днем росли его сила и влияние…
— Но потом мои молитвы были услышаны, — усталым голосом произнес де Карло. Вы обнаружили кинжалы. Ваш знакомый священник привез их мне. То была воля Божья. И вы действовали, как посланник Божий.
Финн сделал глоток, но так ничего и не смог произнести.
— С шестью святыми братьями отправились мы в Англию, чтобы уничтожить Дэмьена Торна. — Де Карло засунул руку под матрас и вытащил оттуда кинжал. Финн невольно отпрянул, пораженный холодно блеснувшей сталью клинка и необычной рукояткой.
Это был точно такой же кинжал, какой Финн уже однажды видел. И тут ему в голову пришло, что если этот сумасшедший священник все-таки говорит правду, то его, Финна, вполне могут обвинить в пособничестве убийству.
— И вы, священник, собирались убить человека? — недоумевая спросил он де Карло.
— Дэмьен не был человеком, — возразил священник ровным голосом. — Он был Антихристом.
Де Карло протянул ученому кинжал. Финн приглушенно хмыкнул.
— Я понимаю, насколько вам трудно поверить во все это. Даже вам, человеку верующему. Но еще сложнее было понять и принять эту правду Роберту Торну, но в конце концов он поверил. Точно так же, как и Кейт Рейнолдс. Именно она вонзила этот кинжал в спину Дэмьена Торна. — Де Карло опустил оружие на колени Финна, и тот уставился на лик Христа.