Сюзанна Маккарти
Чары Афродиты
ГЛАВА ПЕРВАЯ
– Он идет, я только что видела его машину!
– Кто?
Меган даже не удосужилась поднять голову от пачки лабораторных анализов, она и так знала, что именно заставило взволнованно колыхаться пышный бюст старшей медсестры.
– Тео Николайдес! – Салли Гендерсон, счастливая в браке зрелая женщина, мать двух хулиганистых мальчишек-подростков, образец расторопности и профессионализма, придирчиво осматривала свой макияж в крошечном зеркальце, висящем у стойки медсестер. – Ой, да ну тебя, Меган, ведь нельзя не признать, что он настоящий красавчик!
– Возможно, – кивнула девушка, и в ее больших серых глазах блеснул иронический огонек. – К сожалению, он слишком хорошо знает это сам, чтобы производить должный эффект. Как бы то ни было, он твой, – добавила она, заметив мигающий огонек вызова к пациенту. – А я лучше пойду выносить судно миссис Ван Досбург!
Лучше уж возиться с каким-нибудь пациентом, чем заглядываться на этого Тео Николайдеса, который приходит навещать своего отца. Она не обменялась с ним ни словом. Хватит с нее этих привлекательных и высокомерных мужчин! Стоило лишь взглянуть, с каким видом он проходит по коридорам клиники: темноволосая голова гордо вскинута, циничная улыбка играет на плотно сомкнутых губах, а холодные глаза смотрят так, словно все вокруг – его собственность.
Возможно, это гены, подумала Меган, усмехнувшись про себя. Старый Теодакис Николайдес, отец Тео, был настоящим кошмаром, даже доктора его побаивались, а уж медсестры то и дело выбегали из его комнаты в слезах. Хотя, если признаться, она, Меган, испытывала к нему нечто похожее на слабость – прежде чем оказаться здесь, она работала медсестрой в операционной, и запугать ее было непросто. Ей казалось, что старику тоже нравилась ее способность постоять за себя: не раз в разгар жаркого спора с капризным седым пациентом она подмечала лукавую и довольную усмешку в его темно-карих глазах.
Она прекрасно понимала, что отчасти вспышки гнева и недовольства старика были вызваны болезнью. Судя по всему, до инсульта он был активным человеком, умело управляющим на своем родном Кипре целой сетью отелей, построенных, по сути, им самим. И это несмотря на то, что ему уже семьдесят! Но Меган его неудовольствие казалось вполне объяснимым. Еще бы, любой человек взбесился бы от такой семейки! Все эти племянницы, племянники, двоюродные братья и сестры, слетевшиеся как мухи на мед на его наследство! Сидят и ругаются из-за денег старика, словно он уже покойник!
Слава. Богу, хотя бы его родной сын так себя не ведет, подумала она с невольным одобрением. Он неизменно приходил каждый день, но оставался в комнате отца не больше двадцати минут. И как правило, его посещения заканчивались бешеной ссорой со стариком. Но зато после ухода сына старый Дакис всегда находился в отличном расположении духа.
Направляясь к миссис Ван Досбург, она еще издалека заметила шагающего по коридору младшего Николайдеса. Да, Салли, конечно, права – «красавчик»: два метра роста, длинноногий, стройный, с широкими плечами, одетый в дорогую куртку из черной кожи и черные узкие джинсы.
Ей еще не доводилось видеть его вблизи, но она могла представить его красивое лицо с высоким лбом, прямым носом и твердым подбородком. Черные, блестящие волосы, подстриженные очень коротко. Напоминает пантеру, подумала она, наблюдая, как он проходит мимо. Его неторопливая, властная манера двигаться, наполненная скрытой кипучей энергией, в самом деле невероятно напоминала повадки дикого зверя. Настоящий хищник, темный и опасный…
Такого лучше избегать, пусть Салли строит ему глазки, а ей, Меган, совсем не следует попадаться ему на пути. К тому же у нее слишком мало времени, чтобы тратить его на мысли о Тео Николайдесе. И следующие пятнадцать минут она постаралась целиком посвятить проблемам миссис Ван Досбург.
Когда агентство по найму направило ее на работу в эту частную клинику, она согласилась весьма неохотно, уверенная, что ее основными клиентами будут избалованные великосветские дамочки с нескончаемыми пластическими операциями и напыщенные пожилые бизнесмены, страдающие одышкой и камнями в желчном пузыре. Но она быстро осознала, что пациенты этой клиники болеют такими же болезнями, что и обычные люди в любой другой больнице и что их богатство ни в коем случае не гарантирует здоровье и молодость. Она работала здесь чуть больше пяти недель и уже начинала понимать, что эта работа была такой же трудной и приносила такое же моральное удовлетворение, как и ее предыдущая работа в операционной.
Наконец она разобралась с проблемами миссис Ван Досбург. Удобно уложив ее в постель, Меган накрыла бумажным полотенцем судно и понесла его в промывочную. Но стоило ей открыть дверь комнаты и шагнуть в коридор, как в нее кто-то врезался.
Ее взгляд скользнул по широким плечам, обтянутым дорогой черной кожей, и столкнулся с парой невероятно синих глаз, цветом напоминающих лазурит и особенно удивительных в контрасте с иссиня-черными волосами. Странно, подумала она машинально, его глаза должны быть карими, как у отца, хотя из полузабытых лекций по генетике она знала, что это совершенно не обязательно…
Несколько мгновений они смотрели друг на друга.
– Вы что, не видите, куда идете? – наконец нетерпеливо спросил он.
Ее серые глаза сверкнули – столкновение произошло исключительно по его вине. Но спорить было бы бессмысленно, поэтому Меган заставила себя проглотить едкое замечание.
– Прошу прощения, – скромно пробормотала она и, опустив глаза, зашагала в направлении промывочной.
Сегодня он провел в комнате своего отца еще меньше времени, чем обычно, наверняка опять поругались. Сын и отец были очень похожи – оба отличались гордостью, вспыльчивостью и редким упрямством. Жаль, что сын даже не пытается наладить отношения со старым отцом! Ведь он единственный сын и, хотя Дакис никогда бы не признался в этом, горячо любимый. Старик постоянно о нем рассказывает.
Мать Тео была англичанкой. Дакис ни разу не обмолвился, что произошло между ним и женой, но их брак распался, когда Тео исполнилось двенадцать, и, уезжая, мать забрала мальчика с собой в Англию. Шесть месяцев спустя она погибла в автокатастрофе, но Тео отказался вернуться к отцу и остался жить у дяди.
Достигнув совершеннолетия, на постоянные просьбы отца принять участие в семейном бизнесе он отвечал неизменным отказом, предпочитая заниматься собственными делами. Одолжив у кого-то несколько сотен фунтов, он основал периодический развлекательный журнал, который бесплатно раздавался на всех углах Лондона. Журнал быстро приобрел культовый статус, компании щедро оплачивали размещение рекламы – и Тео стал миллионером меньше чем за два года.
Он уже успел попробовать всего понемногу – ресторанное дело, студии звукозаписи, театральные постановки. В припадке раздражения Дакис отзывался о нем как о плейбое.
– Постоянно таскается с какой-нибудь цыпочкой, – ворчал старик. – И каждый раз с новенькой. О, вкус у него неплохой, должен это признать, но все его девицы не из того теста, из которого должна быть слеплена будущая мать моего внука.
Вряд ли старому Дакису удастся изменить жизнь своего единственного отпрыска, размышляла Меган с легкой иронией. С какой стати? У Тео было все, что только хочет от жизни мужчина, – деньги и красивые женщины, на которых эти деньги можно тратить; женщины, которые могут убить три часа только на маникюр и которые понятия не имеют, что это такое – отработать десятичасовую смену в больнице без перерыва на обед. Эх, ну что ж, однажды ей тоже повезет и она выиграет в Национальную лотерею, если, конечно, у нее когда-нибудь найдется пять минут, чтобы купить лотерейный билет!
Заметив свое отражение в сверкающих стальных поверхностях промывочной, она нахмурилась. Хотя она, подобно спутницам Тео Николайдеса, и не входила в высшую лигу, Меган считала себя вполне привлекательной женщиной. Но только не в данный момент.
Все дело в волосах. Надо же было додуматься и подпустить к ним свою легкомысленную сестрицу! Легкое мелирование, сказала ей Кэти, ничего слишком броского и яркого. Небольшое, почти незаметное изменение образа, только чтобы поднять Меган настроение после разрыва с Джереми. Увы, после окраски волосы получились соломенно-желтыми!
Увидев у себя на голове это безобразие, Меган готова была бежать в магазин за новой краской, лишь бы вернуть свой натуральный медово-каштановый оттенок, но Кэти безапелляционно заявила, что после вторичного окрашивания волосы вообще могут стать зелеными. Пришлось обрезать их в короткое каре и аккуратно прятать под шапочку, скрывая темные корни, которые уже начали потихоньку отрастать.
Убедившись, что маленькое помещение сверкает чистотой и аккуратностью, Меган хотела уже вернуться обратно за стойку, но заметила, что одна из ее подвязок расстегнулась. На работе она всегда носила чулки. Это было привычкой, которую она переняла на своей предыдущей работе – жар операционной и статическое электричество от оборудования делали обычные колготки очень неудобными.
Конечно, покупка шелковых чулок на скромную зарплату медсестры могла показаться кому-то неразумной экстравагантностью, но Меган обнаружила, что чулки носить намного экономнее, к тому же ей нравилось ощущать их тонкий шелк. Она поставила ногу на упаковку бумажных полотенец, приподняла край изумрудно-зеленой униформы и, тщательно застегнув отомкнувшийся замочек пояса, осторожно разгладила чулок от щиколотки до бедра…
Странное покалывающее ощущение на затылке подсказало Меган, что за ней кто-то наблюдает. Она медленно обернулась: прислонившись к косяку, в дверном проеме стоял Тео Николайдес. Темно-синие, глубокие глаза неторопливо оглядели ее стройные длинные ноги и с издевательской бесцеремонностью перешли на лицо.
Волна горячего румянца залила щеки девушки. Меган оправила юбку и резко выпрямилась. Она была не совсем уверена, что может доверять своему голосу, поэтому лишь приподняла тонкую бровь с выражением, как она надеялась, холодного вопроса.
– Мисс Тэйлор?
– Сестра Тэйлор, – поправила она с достоинством.
Его твердые губы сложились в насмешливую улыбку.
– Отец сообщил, что, оказывается, вы – его любимая медсестра.
– В самом деле?
– Но он не объяснил почему.
Она пожала хрупкими плечами.
– А разве должна быть какая-то особенная причина?
– Вероятно, нет, во всяком случае, не в ситуации с моим отцом.
Его дерзкий синий взгляд снова оценивающе скользнул по ее фигуре – от желтовато-белокурых крашеных волос, выбившихся из-под маленькой шапочки, до изящных лодыжек, обтянутых тонкими черными чулками. Он осматривал ее, раздевая взглядом, следуя за всеми изгибами тела, скрытого под зеленой униформой медсестры.
В завуалированном смысле его слов ошибиться было невозможно, и ее серые глаза сверкнули. Но прежде, чем с ее губ сорвалась острая, едкая фраза, слабо запищал один из звонков, вызывая Меган к пациенту.
– Надеюсь, вы позволите мне прервать наш исключительно интересный разговор? – сдержанно произнесла она. – Боюсь, что в данный момент я не располагаю временем.
Он шагнул в сторону с холодной улыбкой, вежливой, но таящей в себе скрытую угрозу.
– Конечно. Я же не могу задерживать доброго ангела-хранителя, спешащего к страждущим?
Чуть посторонившись, он нарочно оставил столько места, чтобы ей пришлось протискиваться. Выходя в коридор, она на миг невольно прислонилась к нему. Меган не сумела подавить горячую дрожь, невольно пробежавшую по спине, от прикосновения к стройному, сильному мужскому телу. Тео почувствовал ее реакцию, и девушка услышала, как он негромко усмехнулся ей вслед. Гордо вскинув голову и не оборачиваясь, она направилась к больной.
Поправляя подушки миссис Ван Досбург, Меган с удивлением отметила, что руки ее до сих пор слегка дрожат. Вот глупо, укоряла она себя, уж кому, как не ей, знать этих высокомерных и самоуверенных хлыщей – ведь чуть не выскочила за одного из них замуж.
Доктор Джереми Крамер. Один из самых многообещающих молодых врачей в больнице Святого Марка – красивый, богатый, обаятельный и всего через несколько лет, как он планировал, знаменитый хирург-ортопед, наподобие своего отца. Все вокруг твердили Меган, что ей здорово повезло подцепить на крючок такого жениха! Проблема заключалась в том, что и сам он считал точно так же.
Ей потребовалось немало решимости, чтобы расторгнуть помолвку за несколько недель до свадьбы. Все уже было готово: подвенечное платье сшито, цветы заказаны, почти двести приглашений на свадьбу разослано. Начали уже прибывать подарки. Но по мере того, как все сильнее возрастало ее напряжение, Меган была вынуждена признать, что сомнения, которые тревожили ее уже какое-то время, таили в себе нечто гораздо большее, чем обычная предсвадебная нервозность.
Нельзя сказать, чтобы Джереми воспринял ее решение очень спокойно, но разве она могла ожидать от него чего-то иного? Он был в страшной ярости. Слова, которые несостоявшийся жених сказал ей, лучше всего убедили ее, что она поступила абсолютно правильно. Как могла бы она стать счастливой, выйдя замуж за человека, твердо уверенного, что она обязана быть навеки ему признательной, так как он изволил снизойти до женщины ее социального уровня? Подумать только – дочь почтальона выходит замуж за самого Крамера!
После этого их отношения стали невыносимыми, а ведь она каждый день сталкивалась с Джереми в операционной. В конце концов она поняла, что у нее нет альтернативы, кроме как подать заявление об уходе. К счастью, вскоре после их разрыва до нее дошла больничная сплетня о том, что он нашел утешение в объятиях хорошенькой молодой практикантки фармацевтического отделения.
Идея перебраться в Лондон и поселиться на какое-то время у своей маленькой сестренки Кэти показалась Меган тогда очень удачной, хотя нельзя называть маленькой девушку, зарабатывающую на жизнь подборкой сценических костюмов для рок-звезд, а в свободное время играющей на саксофоне в женском ансамбле!
К сожалению, несмотря на то что они с сестрой любили друг друга, каждая вела свой образ жизни – за исключением тех случаев, когда Меган работала в ночную смену и они обе могли дрыхнуть потом до полудня. Но снять собственную квартиру она просто не могла, так как была на мели. Большая часть сбережений ушла на оплату дома, который они с Джереми собирались покупать на пару. Меган даже не надеялась, что когда-нибудь увидит хоть часть денег из комиссионных, полученных агентом по недвижимости. Нельзя было ожидать, что ей возместят остальные расходы, сумма которых успела к тому времени вырасти до невероятных размеров.
Да и деньги, потраченные на приготовления к свадьбе… Кэти искренне считала, что Меган повела себя как полная дура, настояв на возвращении родителям Джереми каждого пенни из тех денег, что они истратили на подготовку бракосочетания своего сыночка. Возможно, Кэти была права – роскошная и безумно дорогая церемония являлась собственной идеей Крамеров, и они, безусловно, могли себе позволить нечто подобное, хотя с самого начала Меган была не в восторге от их планов. Но гордость требовала возместить им все расходы.
Она – свободная и одинокая, с таким перерасходом кредита в банке и с таким количеством грубых писем от банковского менеджера, что ими можно было оклеить стены, – понимала, что получить работу операционной сестры с первой же попытки ей не светит, и поэтому согласилась на нынешнюю работу. Зарплата, конечно, была намного меньше, как, впрочем, и статус, но по крайней мере этих денег хватало, чтобы не умереть с голоду…
Запищал еще один сигнал, и она мрачно покачала головой. Профессия медсестры имела одно существенное преимущество – у вас практически никогда не было времени, чтобы предаваться раздумьям о собственных проблемах.
В этом году начало весны запаздывало. Автобусная остановка была изуродована хулиганами, крыша отсутствовала, и в ожидании автобуса Меган сильно намокла. Утром ее машина отказалась заводиться, и девушка была не уверена, что в скором времени сумеет найти деньги для ее ремонта. Поеживаясь от резкого холодного ветра, она подняла воротник плаща и сунула озябшие руки поглубже в карманы.
Плотный поток машин замедлил движение у светофора, и она не сразу обратила внимание на элегантную темно-синюю двухместную машину, пока не, открылась дверца и отрывистый мужской голос не произнес:
– Залезайте.
Не в ее привычках было садиться в машины малознакомых людей. На светофоре уже зажегся зеленый свет, но водитель не собирался уезжать, хотя несколько автомобилей позади него уже начали нетерпеливо сигналить. Что ж, подумала Меган с мрачным удовольствием, ее промокший насквозь плащ здорово попортит сиденье его машины с щегольскими кожаными чехлами.
Она даже не успела закрыть за собой дверцу и пристегнуться ремнем безопасности, как машина уже рванулась вперед. Меган из-под ресниц бросила взгляд на мужчину за рулем.
Четко очерченный профиль вырисовывался в желтоватом свете уличных фонарей. Меган устало откинулась на сиденье, наслаждаясь теплом салона и мягкими, ленивыми звуками джаза.
Наконец она не выдержала:
– Спасибо, с вашей стороны было так любезно подвезти меня.
Нотка сарказма, прозвучавшая в ее голосе, заставила чуть дернуться темную бровь на его словно высеченном из камня лице.
– Любезность эта, мисс Тэйлор, отнюдь не бескорыстна.
– Сестра Тэйлор, – напомнила она.
– Ах да, сестра Тэйлор, – кивнул он. – Значит, вы высококвалифицированная медсестра?
– Разумеется.
– И где же вы получили свою квалификацию, позвольте узнать?
– Не вижу необходимости отвечать на этот вопрос! Я нанята руководством клиники, и проверять мою квалификацию – их забота.
В его невероятных лазуритовых глазах сверкнул ледяной огонек.
– Ну, это не совсем верно, – возразил он. – Вы наняты агентством.
Она равнодушно пожала плечами.
– Не вижу разницы. Агентство хорошо известно своей безупречной репутацией.
– Смею надеяться. А сколько вам лет, мисс… сестра Тэйлор?
– Думаю, что это вас не касается.
Лазуритовые глаза оценивающе скользнули по ее лицу.
– Вам не больше двадцати четырех – двадцати пяти.
Меган усмехнулась.
– Я ужасно польщена. Вообще-то мне двадцать девять.
– В самом деле? А вы знаете, сколько лет моему отцу?
– Я читала историю его болезни, – ответила она с холодным достоинством, не понимая, к чему он клонит, и оттого испытывая неуверенность. – Ему семьдесят два года.
– Почти семьдесят три. Между вами разница больше чем в сорок лет.
– Боже мой, да вы математический гений!
– У вас весьма острый язычок, мисс Тэйлор. Смотрите не порежьтесь об него.
– Что ж, даже если это и произойдет, я сумею остановить кровь, – парировала она.
– Тогда позвольте дать вам один совет – если вы желаете и дальше работать в этой клинике, вам следует быть немного… э-э… осмотрительнее. Не думаю, что ваше руководство отнесется снисходительно к тем весьма сомнительным отношениям, которые сложились между медсестрой и одним из пациентов. Учитывая, что пациент годится медсестре в дедушки.
Шокированная, она уставилась на него.
– Смею вас уверить, мистер Николайдес, что вы находитесь в глубоком заблуждении, – сухо вымолвила она. – Мои отношения с вашим отцом носят исключительно профессиональный характер.
– О да, разумеется. – И он кинул на нее такой взгляд, что Меган невольно захотелось поправить юбку. – Вот только напрашивается вопрос: что вы подразумеваете под словом «профессиональный»?
Она резко втянула в себя воздух.
– Вы можете высадить меня здесь, – едва сдерживаясь, сказала она с ледяной вежливостью. – Остаток дороги мне лучше пройти пешком.
– Я довезу вас до дома.
– Не стоит утруждаться.
Синие глаза снова сверкнули на нее.
– Боитесь меня?
– Конечно, нет.
– А стоило бы, – пробормотал он, ядовито улыбаясь. – Я могу быть очень опасным.
– О, роковой мужчина! – с сарказмом усмехнулась она. – Несколько не подходит для прозаической обстановки улицы Уайтчепел.
Меган улучила момент, когда он притормозил у светофора, и, отстегнув ремень безопасности, выскользнула из салона. Он даже не успел задержать ее.
– Охх… Доброе утро! Господи, кто, интересно, вообще придумал утро?
Меган с улыбкой взглянула на входящую в кухню сестру: короткие всклокоченные волосы Кэти с ярко-малиновыми прядями торчали во все стороны, а подол шелкового кимоно волочился по полу.
– Ты что-то слишком рано встала, – заметила Меган.
Кэти потрясла головой.
– Я еще и не ложилась. Ой, это что у тебя в чашке? Кофе? А еще есть?
– Есть. Но тогда ты не заснешь.
Кэти широко зевнула.
– Сейчас ничто не сумеет отбить у меня сон. А ты что, сегодня работаешь?
– Да. Кстати, мне уже пора – сегодня снова придется ехать на автобусе.
– Машина все еще капризничает? – сочувственно поинтересовалась Кэти. – Слушай, любовь моя, а ты не сможешь заскочить в магазин на обратном пути? Знаю, знаю, моя очередь отовариваться, но я обещала, что добуду тот серебряный жакет для Лютера – у них сегодня тусовка в Кройдоне. Честное слово, на следующей неделе я сама все куплю.
Меган с трудом проглотила, раздраженный ответ. Вот уже третий раз за месяц она закупает продукты вместо Кэти, а это означало сойти с автобуса за две остановки, затем тащиться до дома с дюжиной пластиковых пакетов, набитых продуктами. Но Кэти приютила ее, к тому же Меган знала, что она выплачивает большую часть аренды за квартиру.
– Нет проблем, – ответила Меган с жизнерадостной улыбкой. Она закинула сумку на плечо и проверила, на месте ли ключи от входной двери. – Ну тогда чао, увидимся вечером.
Дожидаясь лифта, Меган кисло усмехнулась. Она любила свою сестру, но ее все чаще одолевали сомнения в возможности дальнейшего проживания с Кэти под одной крышей, где ванная комната была постоянно завалена небрежно сброшенной одеждой, а в кухонной раковине вечно кисла грязная посуда.
Но если быть до конца откровенной, не стоило сваливать на неряшливость Кэти свое паршивое настроение сегодня утром. Она плохо спала прошлой ночью и проснулась от утреннего звона будильника усталой и измученной. И если сейчас не повезет и она не успеет на утренний автобус, то может здорово опоздать на работу.
Снова шел противный мелкий дождь. Ну да ладно, слава Богу, сегодня суббота, так что она сумеет избежать обычной давки в автобусе. Чтобы улучшить настроение, необходимо найти хоть что-нибудь положительное в своей жизни!
Но когда с опозданием почти на пятнадцать минут она добралась до работы, то обнаружила, что найти что-нибудь положительное будет не так-то просто. Казалось, вся клиника взволнованно гудит. Салли просто бурлила от ярости, и по громким воплям, доносившимся из угловой комнаты, Меган сумела безошибочно угадать источник неразберихи. Старый Дакис умел виртуозно ругаться как по-гречески, так и по-английски.
– Ты пустоголовая кукла! Курица! Если бы ты работала на меня, я уволил бы тебя через секунду!..
– Что тут творится? – спросила Меган, засовывая сумочку в шкафчик.
– Дайана попыталась взять у него кровь на анализ, но ей не удалось сразу найти вену, – объяснила старшая медсестра голосом, в котором звенел металл. – Он чуть не сошел с ума от ярости, даже запустил в нее графином для воды. Может, ты сходишь к нему? Похоже, что вы с ним неплохо ладите.
Меган суховато усмехнулась.
– Хорошо, попробую. Насколько я понимаю, у нас в отделении нет ведь винтовки с усыпляющими пулями?
Она взяла стерилизатор и шприц у рыдающей Дайаны, вставила новую иглу и решительно направилась в комнату Дакиса Николайдеса.
Там ее встретили бешеные глаза, казавшиеся на изможденном лице удивительно молодыми и ясными.
– И где ты была, хотел бы я знать? – воинственно рявкнул на нее старик.
– Я только что заступила на дежурство, – спокойно ответила она. – Знаете ли, я иногда бываю дома. А вам совсем не обязательно быть таким грубым.
– Ага, не обязательно, как же! Эти ваши костоломы здорово сумели меня разозлить, – проворчал он, нетерпеливо дергая за край простыни. – Они все, все передо мной подхалимничают!
– Само собой, – ответила она и взяла пару бумажных полотенец, чтобы вытереть лужу воды на полу. – Они же вас боятся.
– Ты хочешь сказать, что я задира? – ощетинился он.
– А вы-то сами как думаете?
– Ну, ты же меня не боишься!
– Нет, я не боюсь, – ответила она. – Поэтому успокойтесь и дайте мне взять кровь на анализ.
– Анализ, анализ! Ну ладно, – согласился он ворчливо, вытягивая руку. – Валяйте, колите. За последние две недели вы уже высосали из меня столько крови, что хватило бы на целую свору голодных вампиров!
– Для вашей же пользы, – мягко сказала Меган, прекрасно понимая, почему старик так рассержен: судя по всему, Дайана сделала не меньше четырех или пяти неудачных попыток ввести иглу, так как взять у старого Дакиса кровь было совсем не простой задачей – под пергаментно-сухой старческой кожей вены казались тонкими, как ниточки. – Думаю, нам лучше попробовать трюк с теплой водой, – предложила она и взяла миску из раковины. – Вот так, суньте сюда руку на несколько секунд, тогда вену будет лучше видно. Вы же не хотите заниматься этим при ваших визитерах, не так ли?
– Кто?
Меган даже не удосужилась поднять голову от пачки лабораторных анализов, она и так знала, что именно заставило взволнованно колыхаться пышный бюст старшей медсестры.
– Тео Николайдес! – Салли Гендерсон, счастливая в браке зрелая женщина, мать двух хулиганистых мальчишек-подростков, образец расторопности и профессионализма, придирчиво осматривала свой макияж в крошечном зеркальце, висящем у стойки медсестер. – Ой, да ну тебя, Меган, ведь нельзя не признать, что он настоящий красавчик!
– Возможно, – кивнула девушка, и в ее больших серых глазах блеснул иронический огонек. – К сожалению, он слишком хорошо знает это сам, чтобы производить должный эффект. Как бы то ни было, он твой, – добавила она, заметив мигающий огонек вызова к пациенту. – А я лучше пойду выносить судно миссис Ван Досбург!
Лучше уж возиться с каким-нибудь пациентом, чем заглядываться на этого Тео Николайдеса, который приходит навещать своего отца. Она не обменялась с ним ни словом. Хватит с нее этих привлекательных и высокомерных мужчин! Стоило лишь взглянуть, с каким видом он проходит по коридорам клиники: темноволосая голова гордо вскинута, циничная улыбка играет на плотно сомкнутых губах, а холодные глаза смотрят так, словно все вокруг – его собственность.
Возможно, это гены, подумала Меган, усмехнувшись про себя. Старый Теодакис Николайдес, отец Тео, был настоящим кошмаром, даже доктора его побаивались, а уж медсестры то и дело выбегали из его комнаты в слезах. Хотя, если признаться, она, Меган, испытывала к нему нечто похожее на слабость – прежде чем оказаться здесь, она работала медсестрой в операционной, и запугать ее было непросто. Ей казалось, что старику тоже нравилась ее способность постоять за себя: не раз в разгар жаркого спора с капризным седым пациентом она подмечала лукавую и довольную усмешку в его темно-карих глазах.
Она прекрасно понимала, что отчасти вспышки гнева и недовольства старика были вызваны болезнью. Судя по всему, до инсульта он был активным человеком, умело управляющим на своем родном Кипре целой сетью отелей, построенных, по сути, им самим. И это несмотря на то, что ему уже семьдесят! Но Меган его неудовольствие казалось вполне объяснимым. Еще бы, любой человек взбесился бы от такой семейки! Все эти племянницы, племянники, двоюродные братья и сестры, слетевшиеся как мухи на мед на его наследство! Сидят и ругаются из-за денег старика, словно он уже покойник!
Слава. Богу, хотя бы его родной сын так себя не ведет, подумала она с невольным одобрением. Он неизменно приходил каждый день, но оставался в комнате отца не больше двадцати минут. И как правило, его посещения заканчивались бешеной ссорой со стариком. Но зато после ухода сына старый Дакис всегда находился в отличном расположении духа.
Направляясь к миссис Ван Досбург, она еще издалека заметила шагающего по коридору младшего Николайдеса. Да, Салли, конечно, права – «красавчик»: два метра роста, длинноногий, стройный, с широкими плечами, одетый в дорогую куртку из черной кожи и черные узкие джинсы.
Ей еще не доводилось видеть его вблизи, но она могла представить его красивое лицо с высоким лбом, прямым носом и твердым подбородком. Черные, блестящие волосы, подстриженные очень коротко. Напоминает пантеру, подумала она, наблюдая, как он проходит мимо. Его неторопливая, властная манера двигаться, наполненная скрытой кипучей энергией, в самом деле невероятно напоминала повадки дикого зверя. Настоящий хищник, темный и опасный…
Такого лучше избегать, пусть Салли строит ему глазки, а ей, Меган, совсем не следует попадаться ему на пути. К тому же у нее слишком мало времени, чтобы тратить его на мысли о Тео Николайдесе. И следующие пятнадцать минут она постаралась целиком посвятить проблемам миссис Ван Досбург.
Когда агентство по найму направило ее на работу в эту частную клинику, она согласилась весьма неохотно, уверенная, что ее основными клиентами будут избалованные великосветские дамочки с нескончаемыми пластическими операциями и напыщенные пожилые бизнесмены, страдающие одышкой и камнями в желчном пузыре. Но она быстро осознала, что пациенты этой клиники болеют такими же болезнями, что и обычные люди в любой другой больнице и что их богатство ни в коем случае не гарантирует здоровье и молодость. Она работала здесь чуть больше пяти недель и уже начинала понимать, что эта работа была такой же трудной и приносила такое же моральное удовлетворение, как и ее предыдущая работа в операционной.
Наконец она разобралась с проблемами миссис Ван Досбург. Удобно уложив ее в постель, Меган накрыла бумажным полотенцем судно и понесла его в промывочную. Но стоило ей открыть дверь комнаты и шагнуть в коридор, как в нее кто-то врезался.
Ее взгляд скользнул по широким плечам, обтянутым дорогой черной кожей, и столкнулся с парой невероятно синих глаз, цветом напоминающих лазурит и особенно удивительных в контрасте с иссиня-черными волосами. Странно, подумала она машинально, его глаза должны быть карими, как у отца, хотя из полузабытых лекций по генетике она знала, что это совершенно не обязательно…
Несколько мгновений они смотрели друг на друга.
– Вы что, не видите, куда идете? – наконец нетерпеливо спросил он.
Ее серые глаза сверкнули – столкновение произошло исключительно по его вине. Но спорить было бы бессмысленно, поэтому Меган заставила себя проглотить едкое замечание.
– Прошу прощения, – скромно пробормотала она и, опустив глаза, зашагала в направлении промывочной.
Сегодня он провел в комнате своего отца еще меньше времени, чем обычно, наверняка опять поругались. Сын и отец были очень похожи – оба отличались гордостью, вспыльчивостью и редким упрямством. Жаль, что сын даже не пытается наладить отношения со старым отцом! Ведь он единственный сын и, хотя Дакис никогда бы не признался в этом, горячо любимый. Старик постоянно о нем рассказывает.
Мать Тео была англичанкой. Дакис ни разу не обмолвился, что произошло между ним и женой, но их брак распался, когда Тео исполнилось двенадцать, и, уезжая, мать забрала мальчика с собой в Англию. Шесть месяцев спустя она погибла в автокатастрофе, но Тео отказался вернуться к отцу и остался жить у дяди.
Достигнув совершеннолетия, на постоянные просьбы отца принять участие в семейном бизнесе он отвечал неизменным отказом, предпочитая заниматься собственными делами. Одолжив у кого-то несколько сотен фунтов, он основал периодический развлекательный журнал, который бесплатно раздавался на всех углах Лондона. Журнал быстро приобрел культовый статус, компании щедро оплачивали размещение рекламы – и Тео стал миллионером меньше чем за два года.
Он уже успел попробовать всего понемногу – ресторанное дело, студии звукозаписи, театральные постановки. В припадке раздражения Дакис отзывался о нем как о плейбое.
– Постоянно таскается с какой-нибудь цыпочкой, – ворчал старик. – И каждый раз с новенькой. О, вкус у него неплохой, должен это признать, но все его девицы не из того теста, из которого должна быть слеплена будущая мать моего внука.
Вряд ли старому Дакису удастся изменить жизнь своего единственного отпрыска, размышляла Меган с легкой иронией. С какой стати? У Тео было все, что только хочет от жизни мужчина, – деньги и красивые женщины, на которых эти деньги можно тратить; женщины, которые могут убить три часа только на маникюр и которые понятия не имеют, что это такое – отработать десятичасовую смену в больнице без перерыва на обед. Эх, ну что ж, однажды ей тоже повезет и она выиграет в Национальную лотерею, если, конечно, у нее когда-нибудь найдется пять минут, чтобы купить лотерейный билет!
Заметив свое отражение в сверкающих стальных поверхностях промывочной, она нахмурилась. Хотя она, подобно спутницам Тео Николайдеса, и не входила в высшую лигу, Меган считала себя вполне привлекательной женщиной. Но только не в данный момент.
Все дело в волосах. Надо же было додуматься и подпустить к ним свою легкомысленную сестрицу! Легкое мелирование, сказала ей Кэти, ничего слишком броского и яркого. Небольшое, почти незаметное изменение образа, только чтобы поднять Меган настроение после разрыва с Джереми. Увы, после окраски волосы получились соломенно-желтыми!
Увидев у себя на голове это безобразие, Меган готова была бежать в магазин за новой краской, лишь бы вернуть свой натуральный медово-каштановый оттенок, но Кэти безапелляционно заявила, что после вторичного окрашивания волосы вообще могут стать зелеными. Пришлось обрезать их в короткое каре и аккуратно прятать под шапочку, скрывая темные корни, которые уже начали потихоньку отрастать.
Убедившись, что маленькое помещение сверкает чистотой и аккуратностью, Меган хотела уже вернуться обратно за стойку, но заметила, что одна из ее подвязок расстегнулась. На работе она всегда носила чулки. Это было привычкой, которую она переняла на своей предыдущей работе – жар операционной и статическое электричество от оборудования делали обычные колготки очень неудобными.
Конечно, покупка шелковых чулок на скромную зарплату медсестры могла показаться кому-то неразумной экстравагантностью, но Меган обнаружила, что чулки носить намного экономнее, к тому же ей нравилось ощущать их тонкий шелк. Она поставила ногу на упаковку бумажных полотенец, приподняла край изумрудно-зеленой униформы и, тщательно застегнув отомкнувшийся замочек пояса, осторожно разгладила чулок от щиколотки до бедра…
Странное покалывающее ощущение на затылке подсказало Меган, что за ней кто-то наблюдает. Она медленно обернулась: прислонившись к косяку, в дверном проеме стоял Тео Николайдес. Темно-синие, глубокие глаза неторопливо оглядели ее стройные длинные ноги и с издевательской бесцеремонностью перешли на лицо.
Волна горячего румянца залила щеки девушки. Меган оправила юбку и резко выпрямилась. Она была не совсем уверена, что может доверять своему голосу, поэтому лишь приподняла тонкую бровь с выражением, как она надеялась, холодного вопроса.
– Мисс Тэйлор?
– Сестра Тэйлор, – поправила она с достоинством.
Его твердые губы сложились в насмешливую улыбку.
– Отец сообщил, что, оказывается, вы – его любимая медсестра.
– В самом деле?
– Но он не объяснил почему.
Она пожала хрупкими плечами.
– А разве должна быть какая-то особенная причина?
– Вероятно, нет, во всяком случае, не в ситуации с моим отцом.
Его дерзкий синий взгляд снова оценивающе скользнул по ее фигуре – от желтовато-белокурых крашеных волос, выбившихся из-под маленькой шапочки, до изящных лодыжек, обтянутых тонкими черными чулками. Он осматривал ее, раздевая взглядом, следуя за всеми изгибами тела, скрытого под зеленой униформой медсестры.
В завуалированном смысле его слов ошибиться было невозможно, и ее серые глаза сверкнули. Но прежде, чем с ее губ сорвалась острая, едкая фраза, слабо запищал один из звонков, вызывая Меган к пациенту.
– Надеюсь, вы позволите мне прервать наш исключительно интересный разговор? – сдержанно произнесла она. – Боюсь, что в данный момент я не располагаю временем.
Он шагнул в сторону с холодной улыбкой, вежливой, но таящей в себе скрытую угрозу.
– Конечно. Я же не могу задерживать доброго ангела-хранителя, спешащего к страждущим?
Чуть посторонившись, он нарочно оставил столько места, чтобы ей пришлось протискиваться. Выходя в коридор, она на миг невольно прислонилась к нему. Меган не сумела подавить горячую дрожь, невольно пробежавшую по спине, от прикосновения к стройному, сильному мужскому телу. Тео почувствовал ее реакцию, и девушка услышала, как он негромко усмехнулся ей вслед. Гордо вскинув голову и не оборачиваясь, она направилась к больной.
Поправляя подушки миссис Ван Досбург, Меган с удивлением отметила, что руки ее до сих пор слегка дрожат. Вот глупо, укоряла она себя, уж кому, как не ей, знать этих высокомерных и самоуверенных хлыщей – ведь чуть не выскочила за одного из них замуж.
Доктор Джереми Крамер. Один из самых многообещающих молодых врачей в больнице Святого Марка – красивый, богатый, обаятельный и всего через несколько лет, как он планировал, знаменитый хирург-ортопед, наподобие своего отца. Все вокруг твердили Меган, что ей здорово повезло подцепить на крючок такого жениха! Проблема заключалась в том, что и сам он считал точно так же.
Ей потребовалось немало решимости, чтобы расторгнуть помолвку за несколько недель до свадьбы. Все уже было готово: подвенечное платье сшито, цветы заказаны, почти двести приглашений на свадьбу разослано. Начали уже прибывать подарки. Но по мере того, как все сильнее возрастало ее напряжение, Меган была вынуждена признать, что сомнения, которые тревожили ее уже какое-то время, таили в себе нечто гораздо большее, чем обычная предсвадебная нервозность.
Нельзя сказать, чтобы Джереми воспринял ее решение очень спокойно, но разве она могла ожидать от него чего-то иного? Он был в страшной ярости. Слова, которые несостоявшийся жених сказал ей, лучше всего убедили ее, что она поступила абсолютно правильно. Как могла бы она стать счастливой, выйдя замуж за человека, твердо уверенного, что она обязана быть навеки ему признательной, так как он изволил снизойти до женщины ее социального уровня? Подумать только – дочь почтальона выходит замуж за самого Крамера!
После этого их отношения стали невыносимыми, а ведь она каждый день сталкивалась с Джереми в операционной. В конце концов она поняла, что у нее нет альтернативы, кроме как подать заявление об уходе. К счастью, вскоре после их разрыва до нее дошла больничная сплетня о том, что он нашел утешение в объятиях хорошенькой молодой практикантки фармацевтического отделения.
Идея перебраться в Лондон и поселиться на какое-то время у своей маленькой сестренки Кэти показалась Меган тогда очень удачной, хотя нельзя называть маленькой девушку, зарабатывающую на жизнь подборкой сценических костюмов для рок-звезд, а в свободное время играющей на саксофоне в женском ансамбле!
К сожалению, несмотря на то что они с сестрой любили друг друга, каждая вела свой образ жизни – за исключением тех случаев, когда Меган работала в ночную смену и они обе могли дрыхнуть потом до полудня. Но снять собственную квартиру она просто не могла, так как была на мели. Большая часть сбережений ушла на оплату дома, который они с Джереми собирались покупать на пару. Меган даже не надеялась, что когда-нибудь увидит хоть часть денег из комиссионных, полученных агентом по недвижимости. Нельзя было ожидать, что ей возместят остальные расходы, сумма которых успела к тому времени вырасти до невероятных размеров.
Да и деньги, потраченные на приготовления к свадьбе… Кэти искренне считала, что Меган повела себя как полная дура, настояв на возвращении родителям Джереми каждого пенни из тех денег, что они истратили на подготовку бракосочетания своего сыночка. Возможно, Кэти была права – роскошная и безумно дорогая церемония являлась собственной идеей Крамеров, и они, безусловно, могли себе позволить нечто подобное, хотя с самого начала Меган была не в восторге от их планов. Но гордость требовала возместить им все расходы.
Она – свободная и одинокая, с таким перерасходом кредита в банке и с таким количеством грубых писем от банковского менеджера, что ими можно было оклеить стены, – понимала, что получить работу операционной сестры с первой же попытки ей не светит, и поэтому согласилась на нынешнюю работу. Зарплата, конечно, была намного меньше, как, впрочем, и статус, но по крайней мере этих денег хватало, чтобы не умереть с голоду…
Запищал еще один сигнал, и она мрачно покачала головой. Профессия медсестры имела одно существенное преимущество – у вас практически никогда не было времени, чтобы предаваться раздумьям о собственных проблемах.
В этом году начало весны запаздывало. Автобусная остановка была изуродована хулиганами, крыша отсутствовала, и в ожидании автобуса Меган сильно намокла. Утром ее машина отказалась заводиться, и девушка была не уверена, что в скором времени сумеет найти деньги для ее ремонта. Поеживаясь от резкого холодного ветра, она подняла воротник плаща и сунула озябшие руки поглубже в карманы.
Плотный поток машин замедлил движение у светофора, и она не сразу обратила внимание на элегантную темно-синюю двухместную машину, пока не, открылась дверца и отрывистый мужской голос не произнес:
– Залезайте.
Не в ее привычках было садиться в машины малознакомых людей. На светофоре уже зажегся зеленый свет, но водитель не собирался уезжать, хотя несколько автомобилей позади него уже начали нетерпеливо сигналить. Что ж, подумала Меган с мрачным удовольствием, ее промокший насквозь плащ здорово попортит сиденье его машины с щегольскими кожаными чехлами.
Она даже не успела закрыть за собой дверцу и пристегнуться ремнем безопасности, как машина уже рванулась вперед. Меган из-под ресниц бросила взгляд на мужчину за рулем.
Четко очерченный профиль вырисовывался в желтоватом свете уличных фонарей. Меган устало откинулась на сиденье, наслаждаясь теплом салона и мягкими, ленивыми звуками джаза.
Наконец она не выдержала:
– Спасибо, с вашей стороны было так любезно подвезти меня.
Нотка сарказма, прозвучавшая в ее голосе, заставила чуть дернуться темную бровь на его словно высеченном из камня лице.
– Любезность эта, мисс Тэйлор, отнюдь не бескорыстна.
– Сестра Тэйлор, – напомнила она.
– Ах да, сестра Тэйлор, – кивнул он. – Значит, вы высококвалифицированная медсестра?
– Разумеется.
– И где же вы получили свою квалификацию, позвольте узнать?
– Не вижу необходимости отвечать на этот вопрос! Я нанята руководством клиники, и проверять мою квалификацию – их забота.
В его невероятных лазуритовых глазах сверкнул ледяной огонек.
– Ну, это не совсем верно, – возразил он. – Вы наняты агентством.
Она равнодушно пожала плечами.
– Не вижу разницы. Агентство хорошо известно своей безупречной репутацией.
– Смею надеяться. А сколько вам лет, мисс… сестра Тэйлор?
– Думаю, что это вас не касается.
Лазуритовые глаза оценивающе скользнули по ее лицу.
– Вам не больше двадцати четырех – двадцати пяти.
Меган усмехнулась.
– Я ужасно польщена. Вообще-то мне двадцать девять.
– В самом деле? А вы знаете, сколько лет моему отцу?
– Я читала историю его болезни, – ответила она с холодным достоинством, не понимая, к чему он клонит, и оттого испытывая неуверенность. – Ему семьдесят два года.
– Почти семьдесят три. Между вами разница больше чем в сорок лет.
– Боже мой, да вы математический гений!
– У вас весьма острый язычок, мисс Тэйлор. Смотрите не порежьтесь об него.
– Что ж, даже если это и произойдет, я сумею остановить кровь, – парировала она.
– Тогда позвольте дать вам один совет – если вы желаете и дальше работать в этой клинике, вам следует быть немного… э-э… осмотрительнее. Не думаю, что ваше руководство отнесется снисходительно к тем весьма сомнительным отношениям, которые сложились между медсестрой и одним из пациентов. Учитывая, что пациент годится медсестре в дедушки.
Шокированная, она уставилась на него.
– Смею вас уверить, мистер Николайдес, что вы находитесь в глубоком заблуждении, – сухо вымолвила она. – Мои отношения с вашим отцом носят исключительно профессиональный характер.
– О да, разумеется. – И он кинул на нее такой взгляд, что Меган невольно захотелось поправить юбку. – Вот только напрашивается вопрос: что вы подразумеваете под словом «профессиональный»?
Она резко втянула в себя воздух.
– Вы можете высадить меня здесь, – едва сдерживаясь, сказала она с ледяной вежливостью. – Остаток дороги мне лучше пройти пешком.
– Я довезу вас до дома.
– Не стоит утруждаться.
Синие глаза снова сверкнули на нее.
– Боитесь меня?
– Конечно, нет.
– А стоило бы, – пробормотал он, ядовито улыбаясь. – Я могу быть очень опасным.
– О, роковой мужчина! – с сарказмом усмехнулась она. – Несколько не подходит для прозаической обстановки улицы Уайтчепел.
Меган улучила момент, когда он притормозил у светофора, и, отстегнув ремень безопасности, выскользнула из салона. Он даже не успел задержать ее.
– Охх… Доброе утро! Господи, кто, интересно, вообще придумал утро?
Меган с улыбкой взглянула на входящую в кухню сестру: короткие всклокоченные волосы Кэти с ярко-малиновыми прядями торчали во все стороны, а подол шелкового кимоно волочился по полу.
– Ты что-то слишком рано встала, – заметила Меган.
Кэти потрясла головой.
– Я еще и не ложилась. Ой, это что у тебя в чашке? Кофе? А еще есть?
– Есть. Но тогда ты не заснешь.
Кэти широко зевнула.
– Сейчас ничто не сумеет отбить у меня сон. А ты что, сегодня работаешь?
– Да. Кстати, мне уже пора – сегодня снова придется ехать на автобусе.
– Машина все еще капризничает? – сочувственно поинтересовалась Кэти. – Слушай, любовь моя, а ты не сможешь заскочить в магазин на обратном пути? Знаю, знаю, моя очередь отовариваться, но я обещала, что добуду тот серебряный жакет для Лютера – у них сегодня тусовка в Кройдоне. Честное слово, на следующей неделе я сама все куплю.
Меган с трудом проглотила, раздраженный ответ. Вот уже третий раз за месяц она закупает продукты вместо Кэти, а это означало сойти с автобуса за две остановки, затем тащиться до дома с дюжиной пластиковых пакетов, набитых продуктами. Но Кэти приютила ее, к тому же Меган знала, что она выплачивает большую часть аренды за квартиру.
– Нет проблем, – ответила Меган с жизнерадостной улыбкой. Она закинула сумку на плечо и проверила, на месте ли ключи от входной двери. – Ну тогда чао, увидимся вечером.
Дожидаясь лифта, Меган кисло усмехнулась. Она любила свою сестру, но ее все чаще одолевали сомнения в возможности дальнейшего проживания с Кэти под одной крышей, где ванная комната была постоянно завалена небрежно сброшенной одеждой, а в кухонной раковине вечно кисла грязная посуда.
Но если быть до конца откровенной, не стоило сваливать на неряшливость Кэти свое паршивое настроение сегодня утром. Она плохо спала прошлой ночью и проснулась от утреннего звона будильника усталой и измученной. И если сейчас не повезет и она не успеет на утренний автобус, то может здорово опоздать на работу.
Снова шел противный мелкий дождь. Ну да ладно, слава Богу, сегодня суббота, так что она сумеет избежать обычной давки в автобусе. Чтобы улучшить настроение, необходимо найти хоть что-нибудь положительное в своей жизни!
Но когда с опозданием почти на пятнадцать минут она добралась до работы, то обнаружила, что найти что-нибудь положительное будет не так-то просто. Казалось, вся клиника взволнованно гудит. Салли просто бурлила от ярости, и по громким воплям, доносившимся из угловой комнаты, Меган сумела безошибочно угадать источник неразберихи. Старый Дакис умел виртуозно ругаться как по-гречески, так и по-английски.
– Ты пустоголовая кукла! Курица! Если бы ты работала на меня, я уволил бы тебя через секунду!..
– Что тут творится? – спросила Меган, засовывая сумочку в шкафчик.
– Дайана попыталась взять у него кровь на анализ, но ей не удалось сразу найти вену, – объяснила старшая медсестра голосом, в котором звенел металл. – Он чуть не сошел с ума от ярости, даже запустил в нее графином для воды. Может, ты сходишь к нему? Похоже, что вы с ним неплохо ладите.
Меган суховато усмехнулась.
– Хорошо, попробую. Насколько я понимаю, у нас в отделении нет ведь винтовки с усыпляющими пулями?
Она взяла стерилизатор и шприц у рыдающей Дайаны, вставила новую иглу и решительно направилась в комнату Дакиса Николайдеса.
Там ее встретили бешеные глаза, казавшиеся на изможденном лице удивительно молодыми и ясными.
– И где ты была, хотел бы я знать? – воинственно рявкнул на нее старик.
– Я только что заступила на дежурство, – спокойно ответила она. – Знаете ли, я иногда бываю дома. А вам совсем не обязательно быть таким грубым.
– Ага, не обязательно, как же! Эти ваши костоломы здорово сумели меня разозлить, – проворчал он, нетерпеливо дергая за край простыни. – Они все, все передо мной подхалимничают!
– Само собой, – ответила она и взяла пару бумажных полотенец, чтобы вытереть лужу воды на полу. – Они же вас боятся.
– Ты хочешь сказать, что я задира? – ощетинился он.
– А вы-то сами как думаете?
– Ну, ты же меня не боишься!
– Нет, я не боюсь, – ответила она. – Поэтому успокойтесь и дайте мне взять кровь на анализ.
– Анализ, анализ! Ну ладно, – согласился он ворчливо, вытягивая руку. – Валяйте, колите. За последние две недели вы уже высосали из меня столько крови, что хватило бы на целую свору голодных вампиров!
– Для вашей же пользы, – мягко сказала Меган, прекрасно понимая, почему старик так рассержен: судя по всему, Дайана сделала не меньше четырех или пяти неудачных попыток ввести иглу, так как взять у старого Дакиса кровь было совсем не простой задачей – под пергаментно-сухой старческой кожей вены казались тонкими, как ниточки. – Думаю, нам лучше попробовать трюк с теплой водой, – предложила она и взяла миску из раковины. – Вот так, суньте сюда руку на несколько секунд, тогда вену будет лучше видно. Вы же не хотите заниматься этим при ваших визитерах, не так ли?