Маккарти Сюзанна. Магия чувств

   - Это и есть алмазы? - удивленно спросила она.
   Пит кивнул.
   - Они еще не обработаны. Каждый из них может потянуть приблизительно на полкарата, в зависимости, конечно, от того, какие у них обнаружатся изъяны.
   - А огранку тоже производят здесь?
   - Конечно. Наверху есть мастерская...
   - Ах, найдется ли в мире хоть одна женщина, которая устоит перед алмазами, да, Пит?
   Скрипучий покровительственный тон заставил ее резко обернуться. К ним подошел невысокий пухлый мужчина в щегольском костюме. Чарли едва удержалась, чтобы не рассмеяться: его блестящую лысину тщетно прикрывало несколько прядей волос, зачесанных поперек головы. У нее уже было задергались от смеха губы, но Пит бросил на нее предостерегающий взгляд.
   - Не представишь ли меня юной леди, Пит?
   - Конечно. Чарли, это господин ван Лейден.
   По его тону Чарли заподозрила, что отношения у них не вполне дружеские, хотя к Питу тот обратился по имени.
   - Чарли? Но ведь это же мужское имя! - Он прыснул со смеху от шутки, которую ей с детства приходилось слышать миллион раз. - А вы определенно не мальчик.
   Чарли выдавила из себя кислую улыбку. Не иначе как господин ван Лейден был какой-то влиятельной фигурой. Однако за время их разговора он не удосужился ни разу взглянуть ей в глаза, а вместо этого таращился плотоядным взором на ямочку между грудей над ее глубоким декольте.
   - Мисс Хедлер интересуется огранкой алмазов, - вмешался Пит, голос у него звучал ровно.
   - Ах, да. Конечно. Это очень тонкая работа. На огранку одного алмаза уходит несколько часов. - Он повелительно щелкнул пальцами вертевшемуся поблизости молодому человеку, вернее, безликому серому костюму, в чьи обязанности, похоже, входило держать наготове запасной ключ от витрины на случай, если потребуется ее открыть. - Прежде всего необходимо исследовать алмаз на дефекты. - Он достал из кармана лупу и, протягивая ей один из алмазов, предложил его изучить.
   Разглядывая камень на свету, она обнаружила, что идеальная чистота камня нарушена мельчайшими включениями.
   - Этот камень обозначен символом WS2, это третий класс, - пояснил господин ван Лейден. - А цвет исключительный - чисто-белый. Довольно ценный камень. - Он осторожно положил его на прежнее место и, закрыв витрину на ключ, переместился к следующей. - После того как камень отмаркирован - а эту работу выполняет опытный классификатор, - его помещают в восковую форму для резки. Естественно, нужно тщательно продумать, в какой плоскости лучше ее производить. Инструментом для резки служит высокоскоростной круг из бронзы. После чего алмаз помещают на гранильный станок, где с помощью другого алмаза обтачивают по форме - пятьдесят семь граней на каждом камне. Тут он наконец приобретает свой окончательный вид. - С этими словами толстяк торжественно достал из витрины перстень и положил его девушке на ладонь.
   Чарли глядела на него с благоговением. Ультрамодерн, почти скульптурные линии; широкое кольцо из белого золота и единственный, гордо возвышающийся бриллиант. Но Чарли интересовала не его денежная стоимость, а совершенство камня, его чистота, твердость.., словом, все, что делало бриллиант символом любви. Живо вообразив себе условия его роста - глубоко под землей, под давлением, при высоких температурах, - она ожидала, что и на ощупь он окажется горячим.
   - Не хочешь ли примерить? - предложил Пит негромко, спокойным голосом, будто зная, что в ее мечтах он занимает не последнее место.
   Она в замешательстве не решалась что-либо предпринять. Поэтому, взяв кольцо, он сам надел его ей на безымянный палец левой руки.
   Она медленно подняла на него глаза, сердце у нее замерло. Перстень был ей как раз впору, словно для нее предназначенный.
   Но все это только сказка, напомнила она себе. Она надела перстень, просто чтобы полюбоваться им. Когда Чарли подняла руку, казалось, алмаз вспыхнул своим вечным огнем. Тяжело сглотнув, она усилием воли заставила себя вернуться к реальности.
   - ..Очень красивое кольцо, - пытаясь улыбнуться, выдавила из себя она. - Даже жалко расставаться.
   Маленький толстячок усмехнулся.
   - Красивое кольцо - для красивой женщины, - выдал он очередную банальность, шаря по ней своими поросячьими глазками. - Может, какой-нибудь счастливчик когда-нибудь купит его для вас, а?
   Чарли почувствовала, что вот-вот покраснеет, и поспешно сдернула кольцо с руки.
   - О, сомневаюсь, - протянула она, небрежно пожав плечом. - Кому нужно обручальное кольцо? Это же символ женской дискриминации.
   Господин ван Лейден слегка опешил, а Пит угрожающе стиснул ей руку.
   - Спасибо, Дирк, - ровным голосом сказал он. - Извини, пожалуйста. Чарли, не желаешь ли вернуться к буфету?
   Она осторожно подняла на него глаза, когда он решительно, но очень любезно вел ее по залу.
   - Прости меня, - пробормотала она, - но он такой противный.
   - Дирк ван Лейден очень богатый и нужный человек, мне в бизнесе часто приходится иметь с ним дело.
   - Но согласись, у него такой смешной вид, - оправдывалась она, глядя ему в глаза. Он не смог сдержаться, и его губы предательски дернулись в усмешке. - Каждый раз, когда он шевелился, я думала, что эти пряди свалятся ему прямо на глаза, - не унималась она, стараясь убедить его в своей правоте.
   - Ну да, - наконец неохотно признал он. - Но когда ты глава одной из самых престижных алмазных фирм в Европе, мало кто осмелится посоветовать тебе сменить парикмахера.
   - Слава Богу, что мне удалось сохранить каменное лицо, - хихикнула она.
   Пит окинул ее ироничным взглядом.
   - Пожалуй, мне следовало бы хорошенько подумать, прежде чем брать тебя с собой, - признал он со вздохом. - Нетрудно было предвидеть, что ты можешь ляпнуть что-нибудь невпопад.
   - Обещаю, больше этого не будет, - от чистого сердца заверила она, хотя глаза ее продолжали смеяться. - Вот вам крест!
   Вскоре начался аукцион. Присутствующие охотно вступили в торги за преимущественное право занять частную ложу в театре Датского Национального балета, а также за возможность сыграть восемнадцать партий с известным игроком Амстердамского гольф-клуба.
   Когда присутствующие собрались в буфете, где был накрыт стол а-ля фуршет. Пит представил Чарли своим бизнес-партнерам. Разговор шел преимущественно о финансах и уровне цен на бирже и ей казался страшно скучным - как раз то, чего она и боялась. Однако строгое отцовское воспитание в умении вести себя во время светской мужской болтовни ее не подвело, и она заслужила у Пита одобрительную улыбку.
   Вечер длился бесконечно долго, и ноги Чарли начали ныть. Надевая красивые босоножки, она совсем забыла, что они ей жмут. Может, рискнуть их снять? Осторожно запихнуть их под длинную белую скатерть стола, так что никто и не заметит.
   Пит в недоумении взглянул на нее, когда она вдруг стала на несколько дюймов ниже ростом.
   - Простите, но больше нет сил терпеть, - шепнула ему она, с облегчением шевеля пальцами ног.
   Он сжал губы, но, скорее всего, не от гнева, о чем недвусмысленно свидетельствовали искрящиеся смехом глаза.
   - Я предупреждал, что тебе здесь не будет весело, - тихо напомнил он.
   - А вам весело? - бросив на него лукавый взгляд, осведомилась она.
   - Не очень, - признался он. В глазах у него едва угадывалась ирония. Но я пришел сюда не развлекаться. Видишь ли, время от времени мне приходится посещать такие мероприятия. Кроме всего прочего, еще и ради благих целей.
   - Вы хотите сказать: кроме всего прочего, ради возможности сделать небольшой бизнес. - В ее голосе звучали саркастические нотки.
   Он ухмыльнулся.
   - Пожалуй. Ни для кого не секрет, что вечера эти ценны тем, что каждый участник имеет возможность прорекламировать свой товар. И хозяева не теряют времени даром. - Он метнул циничный взгляд в сторону Дирка ван Лейдена, который опять пустился в свои разглагольствования, но на этот раз по поводу ожерелья, выручки от которого хватило бы, чтобы кормить голодающих в течение месяца.
   Чарли промолчала. Для нее было несколько неожиданно, что Пит в какой-то степени разделяет ее взгляды. Вначале она думала, что он такой же, как ее отец, - высокомерный и неприступный. Но вот оказалось, что они совсем не похожи. Правда, чувство ответственности у него было развито хорошо, даже слишком хорошо. И внешне он выглядит очень респектабельно.
   Но только внешне. Ее охватило легкое беспокойство, когда она вспомнила, как всего несколько часов назад он ее целовал, как сквозь футболку его рот жадно лобзал ее груди. О нет, за этой респектабельной внешностью скрывается совсем другое содержание...
   - А, мисс Хеллер! - над ее плечом склонился господин ван Лейден, вновь впившись хитрым взглядом в ложбинку между ее грудей. - Не скучаете?
   Она слегка от него отпрянула.
   - О.., нет, спасибо. - Помня о предупреждении Пита, она изобразила легкую улыбку.
   - Да вы почти ничего не ели, - закудахтал он, глядя на ее пустую тарелку. - Я уверен, что у такой прелестной молодой девушки должен быть отличный аппетит.
   - Спасибо, обо мне не беспокойтесь...
   - Не желаете попробовать паштет из гусиной печенки? Очень вам рекомендую.
   Она отрицательно качнула головой, холодным пристальным взглядом давая понять, что он напрасно тратит время. Но чуткостью тот не отличался. И, подцепив кусочек хлеба, он толстым слоем намазал его маслянистой розовой пастой.
   - Пожалуйста, - предложил он, тыча бутербродом прямо ей в рот.
   Она резко отдернулась назад и отвернула голову.
   - Нет, благодарю, - с усилием выдавила она, - я этого не люблю.
   - Но откуда вам знать, если вы еще не пробовали? - Он сюсюкал с ней, словно с маленьким ребенком.
   - Мне жутко представить уже то, как это делается, - начала она, изо всех сил стараясь сдерживаться. - Бедные гуси, их насильно откармливают на убой. Это так жестоко! - Она повысила голос, и кое-кто с удивленным видом обернулся. Она почувствовала, что краснеет, но отступать была не намерена. - Я считаю, - продолжала она, - что нельзя так обращаться с животными ради того лишь, чтобы ублажать свои извращенные вкусы.
   На какое-то время все в недоумении замолчали. Она почувствовала, как рядом напрягся Пит, и уже пожалела, что опять нарушила свое обещание. Но тем не менее гордо вздернула подбородок: если она во что-то свято верит, то будет стоять за это горой.
   Паузой воспользовалась жена одного банкира, с которым беседовал Пит.
   - Так вы приехали из Англии, мисс Хеллер? - осведомилась она. - И как долго вы уже в Амстердаме?
   Чарли слегка успокоилась, переходя на другую тему.
   - Около шести месяцев, - ответила она, почувствовав, что обстановка вокруг разрядилась.
   - Правда? Вы здесь работаете или отдыхаете?
   - Пишу картины, - ответила она с робкой улыбкой, полагая, что ее непродуктивное занятие вряд ли встретит в этом обществе особое одобрение. Я художник.
   - Да что вы говорите! Как интересно! Банкир прервал разговор с Питом и уставился на нее, будто на диковинного зверя в зоопарке.
   - И что же вы пишете? - Его жена активно взялась развивать начатую тему.
   - О, все, что угодно, - просто жизнь, натюрморты, пейзажи. Амстердам меня очень вдохновляет, - добавила она, надеясь услышать хоть какое-то одобрение. - Это такой красивый город.
   - Да, конечно, - радостно поддержала ее собеседница. - Восхитительный.
   - Значит, вы художник, - вновь оказался ! рядом господин ван Лейден, продолжая разговор все в том же насмешливо-снисходительном тоне. - А вам удалось продать какие-нибудь из своих картин?
   Чарли почувствовала толчок сзади по ноге, но предупреждение было излишним: все равно она бы коротко ответила "нет".
   - Что ж, даже Ван Гогу при жизни не удалось продать некоторые из своих работ, - утешил ее он. - А теперь сколько они стоят! Более восьми миллионов долларов за автопортрет! Правда, стыдно подумать, что он отправился в Японию, - сказал он так, будто речь шла о другой планете. - Вот куда утекли теперь денежки.
   - Честно говоря, - заметила жена банкира, - уж лучше, что он ушел за рубеж, чем эта отвратительная торговля, какая, к сожалению, произошла с его "Ирисами".
   - Как же, как же, помню, - банкир счел своим долгом вставить слово, его приобрел тогда музей Геттисберга. Я считаю, музеи берут на себя большую ответственность, вступая в подобные сделки, - изрек он.
   - Безусловно, и особенно выгодно иметь дело с современными художниками, - продолжал господин ван Лейден, самодовольно демонстрируя свои познания в этом вопросе. - Если, конечно, знать, на кого ставить. Стоимость Джаспера Джонса с того времени, как тот американский издатель заплатил за него.., сколько там.., восемнадцать миллионов, баснословно возросла. Конечно, он провернул очень хитрый маневр и стал обладателем одной из лучших коллекций Джонса, так что игра стоила свеч.
   Терпение Чарли лопнуло.
   - И это все, что вас интересует в искусстве? - взорвалась она. Рыночная стоимость? Бьюсь об заклад, вы даже не отличите Сислея от Сезанна. - Все в зале вытаращили на нее глаза, но ей было наплевать. - Могу поспорить, что, если я сейчас что-нибудь нарисую прямо здесь, на этой скатерти, никто из вас не разберется, стоит ли поместить ее в Государственный музей или бросить в стирку.
   Коварный демон вновь овладел ею. Все это напыщенное общество с его светскими добродетелями и жаждой наживы - все эти люди были из той же породы, что и ее отец. Вцепиться бы им в худосочные шеи и отправить бы всех по очереди в канал! Но в одном удовольствии она сейчас не может себе отказать;
   Она запрыгнула босиком на стол и принялась быстро раздвигать блюда в стороны, освобождая участок чистой белой скатерти - отличный холст для работы. Вместо красок в ход пошли закуски и соусы, а за неимением кистей сработали пальцы.
   С каким удовлетворением она делала крупные, размашистые мазки красные, оранжевые, коричневые! В ней было столько ярости, столько остервенения, будто она решила излить в этом действе всю накопившуюся в душе злость.
   - Вот! - Она взглянула вниз на шокированную толпу, и в особенности на противного толстячка с глупой лысиной. - А теперь положите это на свой банковский счет и ждите, когда вырастут проценты.
   Пит не двинулся с места, молча наблюдая за ней. Но она, завершив широким жестом свой акт протеста, почувствовала, что Пит вот-вот взорвется. Да и сама, выпустив все пары, вдруг поняла, что ее дерзкая беспрецедентная выходка выглядит глупой и детской.
   Взглянув на свое художественное творение с угрюмым пренебрежением, она решила, что ему чего-то не хватает. Еще несколько капель экзотической подливки - все равно скатерть уже испорчена, а Пит вряд ли сможет ее когда-нибудь простить.
   Он шагнул вперед и, сжав ей руку мертвой хваткой, стащил ее со стола.
   - Я должен принести свои искренние извинения, - проскрежетал он, слегка поклонившись остолбеневшей княгине. - Разумеется, я оплачу все убытки и возмещу причиненное гостям неудобство за счет денежного вклада в ваш комитет. А теперь, пожалуйста, извините нас...
   Он выволок Чарли на улицу, не дав ей даже обуться. Он шел быстро, не замечая или не желая замечать, что ей приходится за ним бежать. Но она не проронила ни звука. Смела ли она протестовать, когда он в таком настроении?
   - Ты соображаешь, что натворила? - в ярости прошипел он. - Ты что, пьяна? Или сумасшедшая? Сейчас же позвоню твоему отцу. Пусть тебя заберет и отправит в психушку. Никогда, никогда в жизни я не видел ничего подобного.
   - Извините. - Она всхлипывала и едва переводила дух, стараясь поспевать за его шагом. - О, Пит, простите. Не знаю, что на меня нашло. Но он так меня разозлил своими рассуждениями о живописи, да еще всю дорогу шарил по мне глазами, что я наконец сорвалась.
   - Считай, тебе крупно повезло, что я человек не злой, иначе задал бы тебе хорошую трепку - только этого ты и заслуживаешь. Или тебе именно этого и надо? - Он резко остановился и повернулся, так что она чуть было на него не наткнулась. - С момента нашей встречи ты только и делаешь, что провоцируешь меня. Так что, ты этого добиваешься? Чтобы я тебя выпорол?
   - Нет! - Она в ужасе уставилась на него. - Я вовсе не хотела вас провоцировать. Честно, Пит. Я не хотела вас злить. - Она положила руку ему на твердую грудь и рядом с ним, невероятно сильным мужчиной, вдруг ощутила всю свою хрупкость и беспомощность. - Простите меня, Пит, - шепотом повторяла она, все ее чувства читались во взгляде. - Мне очень жаль.
   Яростно притянув ее к себе, он сильно стиснул ее в объятиях.
   - Считаешь, что все так просто? - Он весь кипел от гнева, но теперь еще и от возбуждения, что было совершенно очевидно. - Стоит тебе попросить прощения и уставиться на меня молящими глазами? И я все прощу и забуду, каким дураком ты меня выставила?
   От быстрой смены чувств - ярость, разочарование, страх перед его гневом - ее сердце было готово выпрыгнуть из груди, и она с трудом переводила дыхание. Но все это уже позади. Сейчас.., сейчас она мечтает только о том, чтобы он ее поцеловал. В ожидании ее рот приоткрылся, и когда он склонил голову, ее веки опустились...
   Вдруг он резко отшатнулся.
   - Нет. Извини, но я не позволю так легко обвести меня вокруг пальца, что, несомненно, тебе ловко удавалось со множеством других мужчин, падких на твое прелестное тельце. Я уже тебе говорил, что ходовой товар для меня не представляет интереса.
   Она и не заметила, как они дошли до его дома, пока он не достал из кармана ключи и не стал отпирать входную дверь. После чего толкнул ее внутрь, так что она чуть не споткнулась. Но сам за ней не пошел, а повернулся и, засунув руки в карманы, гордо отправился прочь по улице.
   - Вы куда? - растерянно спросила она.
   - Прогуляться, - не поворачиваясь, рявкнул он.
   - А что делать мне?
   - Держаться от меня подальше, - прорычал он, - в противном случае я не знаю, что с тобой сделаю.
   Глава 6
   Спать в спальном мешке на голом полу было жестко. Чарли долго ворочалась, все никак не могла устроиться. Главное сейчас - не думать о том, кто водится в закоулках этого огромного склада: мыши, пауки и прочая дрянь... Она вздрогнула, но тут же покрепче зажмурила глаза, в надежде заснуть, стараясь не обращать внимания на ребят, сгрудившихся вокруг электрокамина. Они бренчали на гитарах и распевали песни протеста. - Эй, Чарли, иди к нам.
   Стюарт - приятель Дункана, тот самый, что все время сшивался у нее на лодке и притащил наркотики, - подполз к ней в угол.
   - Уходи, Стюарт, - процедила она сквозь зубы, не открывая глаз. - Я хочу уснуть.
   - Зачем? Еще рано. - И, противно хихикая, он принялся расстегивать спальный мешок. - А впрочем, может, я посплю с тобой?
   Подвинься и пусти меня.
   - Убирайся! - Она со злостью отшвырнула его руку, которой он расстегивал молнию. - Оставь меня в покое, ладно? Не хочу я с тобой говорить, не то что спать в одном мешке.
   - Ну что ты, Чарли, - склонясь над ней, настаивал он. - Это не по-дружески...
   - По-моему, молодая леди предложила тебе убираться.
   Чарли от удивления чуть не задохнулась.
   Над ней склонился крупный мужчина.
   - Пит! Что вы?..
   - Что я здесь делаю? - сухо спросил он. - Я пришел за тобой.
   - Но...
   Стюарт вмиг испарился. Рядом с ней, опустившись на колени, стоял Пит. На нем был не костюм, а плотно облегающие потертые джинсы и короткая куртка на молнии поверх черной футболки. Лицо его было бесстрастно, но блеск в глазах настораживал.
   - Как вы меня нашли? - чуть слышно спросила она.
   - Навел справки у своих старых друзей. Я знаю места, где можно спрятаться, сам был молодым, - добавил он, слегка усмехнувшись. Его сегодняшний вид дал Чарли понять, что это было не так уж давно.
   Она почти не надеялась, что он станет ее искать. После ужасной сцены прошлым вечером он вполне мог умыть руки. Как только он ушел, Чарли, поспешно собрав вещи, сбежала, скрывшись среди таких же, как она, на задворках города, рассчитывая, что там он ее не найдет.
   Она села в своем спальном мешке, обвив руками колени. И знала, что выглядит не лучшим образом: в этом полузаброшенном складе негде было толком помыться.
   - Я не вернусь, - дерзко заявила она. - Вы меня не заставите.
   - Прекрати вести себя как капризный ребенок. - Судя по тону, терпение ему давалось не просто. - Позволь еще раз тебе напомнить, что по условиям твоего освобождения под залог ты обязана проживать в моем доме. Ты нарушила это условие.
   - Ну и что? - Униженная его презрением, она воспользовалась единственным приемом защиты, которым владела в совершенстве. - Вам незачем беспокоиться. Я не собираюсь удирать из города или из страны. Денежки ваши никуда не денутся.
   - Плевать мне на деньги. Для меня это слишком ничтожная сумма. К тому же я почти уверен, твой отец мне их компенсирует.
   - Что вы знаете о моем отце? - с вызовом вздернув голову, сказала она.
   - Я говорил с ним по телефону. Естественно, он обеспокоен твоим арестом и последующим исчезновением.
   - О, в этом я не сомневаюсь. - Горькие слезы сдавили ей горло. - Я также не сомневаюсь, что вы премило побеседовали о том, какая своенравная у него дочь. И он, верно, решил все бросить и примчаться в Амстердам, чтобы разобраться во всем самому?
   - К сожалению, нет.
   - Ну конечно, нет. Он слишком занят. - Выражение ее лица сразу же изменилось. - Уходите, оставьте меня в покое, - взмолилась она, едва сдерживая слезы. - Простите, что доставила вам столько неприятностей. Вам лучше держаться от меня подальше. Не беспокойтесь, я явлюсь в суд, когда потребуется.
   - Звучит убедительно, но это не совсем то, что надо, - спокойно возразил он. - Возможно, ты забыла, что мы оба дали обещание комиссару полиции. Или не придала этому большого значения. Лично я привык держать свое слово, это дело моей чести и моей репутации. А тебе, верно, на это наплевать?
   Она вглядывалась в него из-под ресниц, ее мучили угрызения совести. Он вытащил ее на свободу, а она оказалась такой неблагодарной.
   - Простите, - пробормотала она, понурив голову, - я не хотела поставить вас в неловкое положение.
   - Все еще поправимо. - Он слегка смягчился. - Если ты сейчас вернешься ко мне и отныне будешь придерживаться условий договора, все будет в порядке.
   Он протянул ей руку. Она колебалась, не решаясь взглянуть ему в глаза. Необходимость выполнить условия договора не самое главное; возвращение в его дом означает нечто большее, по крайней мере для нее. Жить с ним рядом слишком опасно для ее душевного состояния. Следовало бы знать это с самого начала.
   Теперь же она в него влюбилась. Уму непостижимо: она, дикая, бунтарская натура, влюбилась в респектабельного бизнесмена в костюме! О Боже, вот отец будет в восторге! Но это сейчас неважно. Все, что когда-то было важным, уже ничего не значит.
   Но жить с ним вновь под одной крышей теперь будет еще сложнее. Ведь на ответное чувство рассчитывать не приходится. Несомненно, он ее хочет, да и то не столь сильно, чтобы потерять над собой контроль. К тому же он о ней невысокого мнения, и тут уж ничего не поделаешь: она намеренно выставляла себя перед ним не в лучшем свете.
   А если он узнает правду? Вряд ли такого, как он, привлечет неопытная девушка. Такие, как он, предпочитают зрелых, элегантных и утонченных женщин. Вроде той рыжеволосой француженки, что приходила к нему вчера.
   - Чарли? Он ждал ее ответа. Она знала, выбора у нее нет. И дело вовсе не в условиях договора: просто она всегда поступала так, как хотел Пит. Неохотно подав ему руку и опершись на нее, она встала. Вещей у нее было мало. Откровенно говоря, Чарли с радостью покидала этот ужасный, грязный склад. Может, она начинает взрослеть? И ей уже не место среди толпы друзей? Все-таки что-то тут не так, подумала она, размышляя о дне, проведенном с ними вместе.
   Она подняла сумку, перекинула ее через плечо и, взяв руку Пита, последовала за ним к выходу. Один из бывалых членов коммуны, уличный музыкант, глубокоуважаемый среди молодых хиппи, взглянул на Пита с Чарли, когда те проходили мимо.
   - О, Пит? Все в порядке? Я вижу, ты ее нашел.
   - Да, спасибо тебе за помощь, Вим. Как-нибудь увидимся.
   - Конечно. В любое время. - И, помахав на прощание рукой, он опять заиграл на гитаре; самокрутка свободно повисла в уголке его рта.
   - Откуда ты знаешь Вима Симонза? - с любопытством спросила Чарли, когда они спускались по темной лестнице.
   - Он мой старый друг.
   В глазах у нее изобразился вопрос.
   - Вим твой старый друг?
   - Я же говорил, что тоже был молодым, - как-то неохотно отозвался он. - У нас тоже был дом-лодка, вроде того, что у вас. Мы жили там с Вимом и другими ребятами. Хорошее было времечко.
   - Это когда ты занимался гонками? - спросила она, ухватившись за возможность побольше о нем разузнать.
   - Да, тогда, - согласился он.
   - И прежде, чем ты занялся семейным бизнесом?
   - Да.
   Они вышли на улицу, где их ждала машина Пита. Чарли в задумчивом настроении уселась на пассажирское сиденье. Кажется, Пит не любит говорить о своей юности. Почему? Он сказал, что это было хорошее время, но оно кончилось, когда умер его брат, и ему пришлось заняться бизнесом, пришлось взвалить на себя большую ответственность. Интересно, он жалеет, что прошлая жизнь ушла безвозвратно? Но ясно без слов, что лучше об этом сейчас не спрашивать. Может, как-нибудь в другой раз.
   Дорога до Херенграхт проходила по бойким улицам Амстердама и была недолгой. Когда их машина припарковалась у канала и они направились по мощенной булыжником улице к входной двери, ей показалось, будто она возвращается домой.
   Свой дом. У нее никогда не было дома, вернее, по-настоящему своего дома. Бесконечная череда пансионов - череда грязных неуютных жилищ. Разве можно было назвать их домом? И, уж конечно, меньше всего она считала своим домом бездушные квартиры отца - в Брюсселе, Люксембурге и Страсбурге, там, где он часто бывал по служебным делам.