– Боевые действия? – предположил Кристобаль.
– Да, боевые действия. – В голосе Бетани Линдквист слышался ужас. – Смотрите, здания падали в стороны от некоего центра. Я видела такое на старых фотографиях. Здесь взорвалась ядерная бомба!
Спустя четыре часа флот прибыл на орбиту Нью-Провиденс, и половину этого времени ученые рассматривали кадры, добытые «Катериной» и «Пьяницей», а также еще более обширные панорамы, что передавались с двух оставшихся разведчиков. Все дополнительные наблюдения подтверждали одно: Нью-Провиденс – мертвая планета.
Везде царили запустение и разруха, на поверхности планеты не осталось ничего живого. Погибло более пятисот городов. Когда Дрейк решил, что видел достаточно, он созвал телеконференцию.
– Что вы можете сказать о судьбе планеты, доктор Вартон? – спросил он главу гуманитарной команды ученых.
– Только то, что после взрыва Антаресской сверхновой в системе Напье довольно долго шла война, сэр.
– Откуда вы знаете, что долго? – спросил Стэн Барретт в конференц-зале «Александрии».
Вартон повернулся к политику:
– На увеличенных снимках с Терра-Новы видны вторичные посадки растений и попытки восстановления зданий, мистер Барретт. Возможно, она была разрушена в самом начале конфликта. В городе Дюрбанвилль видны человеческие останки, и деревья не успели вырасти после взрыва, он, вероятно, погиб незадолго до прохода волнового фронта от сверхновой.
– Как по-вашему, отчего началась война? – спросила Алисия Делеван.
– Понятия не имею, леди. Придется спускаться вниз и копаться в руинах, чтобы узнать ответ на ваш вопрос.
Командир Дрейк прервал обсуждение:
– Леди и джентльмены, сейчас у нас есть более важная проблема. Через час мы будем на орбите Нью-Провиденс, и я хочу спросить вас, безопасно ли это.
– Нам придетсявстать на орбиту, командир, – ответил Вартон. – Иначе мы ничего не узнаем.
– А если там остались автоматические защитные системы?
– Они давно разрушились, и кроме того, радиация от сверхновой уничтожит любой компьютер.
– Другие мнения?
– Идем на орбиту, – объявил Стэн Барретт. – Надо выяснить, что у них случилось.
Все ученые на «Александрии» одобрили эту мысль. Дрейк кивнул:
– Хорошо. Выходим на запланированную орбиту.
В наземных операциях быстро установился порядок, привязанный к тридцативосьмичасовым суткам Нью-Провиденс. Девятнадцать часов сверхновая находилась за горизонтом, уровень радиации был вполне безопасен, и небольшие партии прочесывали город в надежде найти ответ на вопрос, что же случилось на планете после взрыва Антареса.
Удачным оказалось то, что периоды низкой радиации длились примерно от восхода до заката Напье, позволяя вести поиски при свете. Дрейк приказал, чтобы весь персонал возвращался в укрытие по крайней мере за час до появления Антареса над горизонтом. Потом все ели, исследовали дневные находки и отсыпались после восемнадцатичасового рабочего дня.
Археологи довольно быстро поняли: выяснить, что произошло с Нью-Провиденс, будет непросто. Жители планеты, как и любое современное общество, хранили информацию в виде электронных импульсов, и сотня лет непрерывных радиационных штормов стерла все из памяти компьютеров, даже устойчивые к радиации кристаллы сдались под градом космических частиц. Поэтому доктор Вартон приказал ученым собирать в руинах любые продукты докомпьютерных технологий, в основном бумагу: распечатки новостей, личную почту и книги.
Для облегчения поисков базовый лагерь расположили в парке среднего по размерам города в северном полушарии планеты. Геката с момента основания колонии являлась важным транспортным узлом всего региона, и каким-то чудом ей удалось избежать серьезных бомбежек.
На третий день работы в заброшенном городе одна из поисковых партий обнаружила папку с распечатками новостей. В первой, от 5 августа 2512 года, говорилось, что несколько звездолетов опаздывают с прибытием. Другая, датированная двумя днями позже, подтверждала слухи о том, что точка перехода Напье – Вэл исчезла. В ней цитировались высказывания нескольких ведущих ученых, которые не могли объяснить, как такое могло произойти. Там же говорилось, что точка перехода к Миру Сандарсона остается открытой. Более поздний документ выдвигал предложение об отправке экспедиции для выяснения того, почему корабли спокойно покидают систему через точку перехода к Антаресу, но обратно никто не прилетает.
– Неудивительно, – заметил Вартон, показывая статью одному из своих помощников. – Корабли должны были испаряться в момент выхода из подпространства!
Результаты поисков начинали сильно беспокоить Грегори Вартона. Дело было не в отсутствии записей – информация о времени до сверхновой и сразу после ее взрыва поступала в избытке, но в ней ни словом не упоминалось о войне.
Неделю спустя после отбытия первой группы ученых на Нью-Провиденс Дрейк вносил записи в бортовой журнал, когда в дверь его каюты постучали.
– Открыто! – закричал он.
В коридоре стояла Бетани Линдквист.
– Я вам не помешаю, командир?
– Конечно, нет! Спасибо, что зашли. Садитесь, пожалуйста. Чем могу служить?
Бетани села на предложенный стул, помолчала секунду и сказала:
– Я хотела бы спуститься на планету.
Дрейк заморгал от удивления.
– Что?
– Хочу присоединиться к ученым.
– Об этом и речи быть не может!
– Почему?
– Я задам вам ответный вопрос. Зачем вам туда?
– По профессии я историк и могу оказаться полезна. Они просматривают фильмы, книги, распечатки, может быть, найдут рабочий компьютер. Такими вещами я зарабатываю на жизнь.
– В лагере уже есть два историка.
– Лишняя пара рук не помешает, командир.
– Благодаря вашему дяде, мисс Линдквист, вы теперь не просто «пара рук». В этой экспедиции вы – единственный незаменимый человек. Случись что с вами – и экспедиции конец.
– И будет то же самое, если я не разрешу следующий переход. – Она немедленно пожалела о своих словах, увидев лицо Дрейка. – Простите, командир. Я не хотела. Но я не могу сидеть в каюте, пока другие работают. И еще очень обидно прилететь сюда и просидеть все время в корабле.
Дрейк откинулся на стуле, покусал губу и подумал о приказе адмирала относительно предоставления Бетани Линдквист полной информации. Если он согласится, хуже не будет. Кроме того, он хорошо понимал ее: сидеть на орбите, пока другие раскрывают секреты Нью-Провиденс, невыносимо. Но, с другой стороны, внизу ее все же подстерегают некоторые опасности.
Ричард несколько секунд обдумывал все это, затем произнес:
– Если я соглашусь, то поставлю некоторые условия.
– Какие?
– Запишите следующий код перемещения в память компьютера. Можете ставить на него какой угодно пароль, но, если вы не отзовете код в течение разумного времени – ну, скажем, тридцать дней, – компьютер должен передать его мне.
Бетани подумала и кивнула:
– Согласна, командир.
– Также я буду настаивать, чтобы вас все время сопровождала охрана, и если ситуация внизу станет хоть немного опасной, я немедленно отзову вас.
– Согласна.
Дрейк откинулся в кресле.
– Тогда желаю хорошей работы. Жаль, что не могу к вам присоединиться.
Глава 13
Глава 14
– Да, боевые действия. – В голосе Бетани Линдквист слышался ужас. – Смотрите, здания падали в стороны от некоего центра. Я видела такое на старых фотографиях. Здесь взорвалась ядерная бомба!
Спустя четыре часа флот прибыл на орбиту Нью-Провиденс, и половину этого времени ученые рассматривали кадры, добытые «Катериной» и «Пьяницей», а также еще более обширные панорамы, что передавались с двух оставшихся разведчиков. Все дополнительные наблюдения подтверждали одно: Нью-Провиденс – мертвая планета.
Везде царили запустение и разруха, на поверхности планеты не осталось ничего живого. Погибло более пятисот городов. Когда Дрейк решил, что видел достаточно, он созвал телеконференцию.
– Что вы можете сказать о судьбе планеты, доктор Вартон? – спросил он главу гуманитарной команды ученых.
– Только то, что после взрыва Антаресской сверхновой в системе Напье довольно долго шла война, сэр.
– Откуда вы знаете, что долго? – спросил Стэн Барретт в конференц-зале «Александрии».
Вартон повернулся к политику:
– На увеличенных снимках с Терра-Новы видны вторичные посадки растений и попытки восстановления зданий, мистер Барретт. Возможно, она была разрушена в самом начале конфликта. В городе Дюрбанвилль видны человеческие останки, и деревья не успели вырасти после взрыва, он, вероятно, погиб незадолго до прохода волнового фронта от сверхновой.
– Как по-вашему, отчего началась война? – спросила Алисия Делеван.
– Понятия не имею, леди. Придется спускаться вниз и копаться в руинах, чтобы узнать ответ на ваш вопрос.
Командир Дрейк прервал обсуждение:
– Леди и джентльмены, сейчас у нас есть более важная проблема. Через час мы будем на орбите Нью-Провиденс, и я хочу спросить вас, безопасно ли это.
– Нам придетсявстать на орбиту, командир, – ответил Вартон. – Иначе мы ничего не узнаем.
– А если там остались автоматические защитные системы?
– Они давно разрушились, и кроме того, радиация от сверхновой уничтожит любой компьютер.
– Другие мнения?
– Идем на орбиту, – объявил Стэн Барретт. – Надо выяснить, что у них случилось.
Все ученые на «Александрии» одобрили эту мысль. Дрейк кивнул:
– Хорошо. Выходим на запланированную орбиту.
* * *
Через три дня на Нью-Провиденс высадились морские пехотинцы. К большому огорчению ученых, Дрейк решил, что никто из них не спустится на планету, пока пехота не возведет защищенный от радиации лагерь на сотню мест с укрытием и защитным периметром – на случай, если планета не такая мертвая, как кажется. Это заняло пять дней, и только когда лагерь был объявлен пригодным для жизни и безопасным, Дрейк позволил ученым присоединиться к военным.В наземных операциях быстро установился порядок, привязанный к тридцативосьмичасовым суткам Нью-Провиденс. Девятнадцать часов сверхновая находилась за горизонтом, уровень радиации был вполне безопасен, и небольшие партии прочесывали город в надежде найти ответ на вопрос, что же случилось на планете после взрыва Антареса.
Удачным оказалось то, что периоды низкой радиации длились примерно от восхода до заката Напье, позволяя вести поиски при свете. Дрейк приказал, чтобы весь персонал возвращался в укрытие по крайней мере за час до появления Антареса над горизонтом. Потом все ели, исследовали дневные находки и отсыпались после восемнадцатичасового рабочего дня.
Археологи довольно быстро поняли: выяснить, что произошло с Нью-Провиденс, будет непросто. Жители планеты, как и любое современное общество, хранили информацию в виде электронных импульсов, и сотня лет непрерывных радиационных штормов стерла все из памяти компьютеров, даже устойчивые к радиации кристаллы сдались под градом космических частиц. Поэтому доктор Вартон приказал ученым собирать в руинах любые продукты докомпьютерных технологий, в основном бумагу: распечатки новостей, личную почту и книги.
Для облегчения поисков базовый лагерь расположили в парке среднего по размерам города в северном полушарии планеты. Геката с момента основания колонии являлась важным транспортным узлом всего региона, и каким-то чудом ей удалось избежать серьезных бомбежек.
На третий день работы в заброшенном городе одна из поисковых партий обнаружила папку с распечатками новостей. В первой, от 5 августа 2512 года, говорилось, что несколько звездолетов опаздывают с прибытием. Другая, датированная двумя днями позже, подтверждала слухи о том, что точка перехода Напье – Вэл исчезла. В ней цитировались высказывания нескольких ведущих ученых, которые не могли объяснить, как такое могло произойти. Там же говорилось, что точка перехода к Миру Сандарсона остается открытой. Более поздний документ выдвигал предложение об отправке экспедиции для выяснения того, почему корабли спокойно покидают систему через точку перехода к Антаресу, но обратно никто не прилетает.
– Неудивительно, – заметил Вартон, показывая статью одному из своих помощников. – Корабли должны были испаряться в момент выхода из подпространства!
Результаты поисков начинали сильно беспокоить Грегори Вартона. Дело было не в отсутствии записей – информация о времени до сверхновой и сразу после ее взрыва поступала в избытке, но в ней ни словом не упоминалось о войне.
Неделю спустя после отбытия первой группы ученых на Нью-Провиденс Дрейк вносил записи в бортовой журнал, когда в дверь его каюты постучали.
– Открыто! – закричал он.
В коридоре стояла Бетани Линдквист.
– Я вам не помешаю, командир?
– Конечно, нет! Спасибо, что зашли. Садитесь, пожалуйста. Чем могу служить?
Бетани села на предложенный стул, помолчала секунду и сказала:
– Я хотела бы спуститься на планету.
Дрейк заморгал от удивления.
– Что?
– Хочу присоединиться к ученым.
– Об этом и речи быть не может!
– Почему?
– Я задам вам ответный вопрос. Зачем вам туда?
– По профессии я историк и могу оказаться полезна. Они просматривают фильмы, книги, распечатки, может быть, найдут рабочий компьютер. Такими вещами я зарабатываю на жизнь.
– В лагере уже есть два историка.
– Лишняя пара рук не помешает, командир.
– Благодаря вашему дяде, мисс Линдквист, вы теперь не просто «пара рук». В этой экспедиции вы – единственный незаменимый человек. Случись что с вами – и экспедиции конец.
– И будет то же самое, если я не разрешу следующий переход. – Она немедленно пожалела о своих словах, увидев лицо Дрейка. – Простите, командир. Я не хотела. Но я не могу сидеть в каюте, пока другие работают. И еще очень обидно прилететь сюда и просидеть все время в корабле.
Дрейк откинулся на стуле, покусал губу и подумал о приказе адмирала относительно предоставления Бетани Линдквист полной информации. Если он согласится, хуже не будет. Кроме того, он хорошо понимал ее: сидеть на орбите, пока другие раскрывают секреты Нью-Провиденс, невыносимо. Но, с другой стороны, внизу ее все же подстерегают некоторые опасности.
Ричард несколько секунд обдумывал все это, затем произнес:
– Если я соглашусь, то поставлю некоторые условия.
– Какие?
– Запишите следующий код перемещения в память компьютера. Можете ставить на него какой угодно пароль, но, если вы не отзовете код в течение разумного времени – ну, скажем, тридцать дней, – компьютер должен передать его мне.
Бетани подумала и кивнула:
– Согласна, командир.
– Также я буду настаивать, чтобы вас все время сопровождала охрана, и если ситуация внизу станет хоть немного опасной, я немедленно отзову вас.
– Согласна.
Дрейк откинулся в кресле.
– Тогда желаю хорошей работы. Жаль, что не могу к вам присоединиться.
Глава 13
Нам пора возвращаться, мисс Линдквист. Бетани Линдквист, стоя на коленях в пустынном коридоре перед запертой дверью, подняла голову. Над ней склонялся большой неуклюжий мужчина в пятнисто-зеленой форме Альтанской космической морской пехоты, с большим молотом в руках. Бетани поднялась с колен и отряхнула легкую пыль.
– Хорошо, капрал Варгас. Посмотрим, что за этой дверью, и назад.
– Да, мадам. Посторонитесь…
Бетани отошла подальше и смотрела, как Варгас поднимает молот и хорошо отработанным движением бьет им в дверь прямо над замком. С громким скрежетом между дверью и косяком образовалась трещина, откуда немедленно вырвалось облако вековой пыли. Варгас сплюнул пыль, просунул руку в щель, собрался с силами и рванул. Упрямая дверь с ужасным скрежетом распахнулась.
– Отлично, капрал, – похвалила Бетани. – А открывать эти, двери не так уж и трудно.
– Если бы нас сейчас видел судья Вэринг, мисс!
– Кто?
– Наш старый городской судья. Это он уговорил меня пойти в пехоту. Сказал: «Либо туда, либо в колонию для малолетних!»
Бетани рассмеялась:
– Я ему о ваших преступлениях ничего не скажу. – Она махнула рукой в сторону двери. – Пошли?
– Секунду, мадам, я инструменты соберу.
Капрал закинул ремень от молота за спину и потянулся за рюкзаком, а Бетани подумала, что более странную няньку трудно себе представить.
Как и обещал Ричард Дрейк, в базовом лагере Бетани ожидал эскорт. Так, пять дней назад она познакомилась с капралом Гарольдом Варгасом, и с тех пор он следовал за Бетани повсюду, когда она выезжала за пределы защитного периметра. Как и все на базе, они оба быстро привыкли к режиму работы: каждое утро, как только садилась сверхновая, они собирали еду, воду и полный рюкзак инструментов и отправлялись на машине в очередной район поисков. На месте Бетани выбирала, какие здания и комнаты обыскивать, и никакая дверь не могла преградить им с Варгасом путь. Такое разделение труда оказалось на редкость удачным, и оба с удивлением обнаружили, что прекрасно ладят друг с другом.
Сегодня им предстояло вести поиски на территории Университета Гекаты. Бетани надеялась, что в высшем учебном заведении им улыбнется наконец удача, но пока казалось, что бумаг им попадается даже меньше, чем в других местах. Очень обидно бродить среди информационных терминалов и знать, что радиация превратила их в бесполезные куски стекла и кремния.
За только что открытой дверью обнаружилась аудитория, похожая на сотни уже виденных сегодня. Пятьдесят компьютеров стояли в несколько рядов перед более сложным и большим компьютером на возвышении. Как обычно, Бетани взялась обыскивать ближайший к двери стол, а Варгас начал с другого конца класса. Они быстро шли по рядам, просматривая содержимое ящиков, и находили везде груды кристаллов с записями, помутневших от радиации, но никаких следов бумаги.
Когда со столами студентов было покончено, Бетани взобралась на возвышение. Варгас оглядел комнату, увидел, что обыскивать больше нечего, и двинулся к окну. С десятого этажа открывался вид на широко раскинувшийся кампус и стоявшую низко над горизонтом Напье. Бетани ничего не нашла на месте учителя и подошла к пехотинцу.
– Напоминает дом, да, мисс Линдквист?
– Большинство альтанских архитектурных стилей – копии с оригиналов Нью-Провиденс, – ответила она, разглядывая Университет Гекаты. Его здания образовывали квадрат вокруг парка, где раньше росли деревья и цветы, стояли фонтаны и тянулись пешеходные дорожки. – Как здесь просторно! Чтобы все это обыскать, понадобится год.
– А университеты на Земле такие же? – спросил Варгас.
– Я видела их только на фотографиях. На Земле строят более высокие здания, и свободного пространства там меньше – плотность населения высока, и земля дороже. Все это, – Бетани показала на парк за окном, – на Земле посчитали бы ненужной роскошью.
– Гляньте вон на те статуи. – Варгас вытянул большую руку в направлении двух каменных фигур, стоящих в центре парка. – Как по-вашему, что это за животные?
Бетани последовала взглядом за рукой капрала и увидела, что статуи стоят по двум сторонам от небольшой будки, похожей на вход в метро на Альте.
– Отсюда не видно. Дайте-ка бинокль, капрал.
Варгас протянул ей электронные очки. Бетани долго рассматривала статуи с увеличением и наконец воскликнула:
– Это же львы!
– Это что, местные животные?
Бетани опустила бинокль и нахмурилась.
– Неужели мама не рассказывала вам о земных львах? Это такие большие кошки.
Варгас поскреб подбородок.
– Ах да, львы.
– Интересно, что на Нью-Провиденс делали статуи львов, – рассуждала тем временем Бетани. – Местные жители никогда их не видели, наверное, даже в зоопарке. – Она отдала капралу бинокль и решительно скомандовала: – Пойдемте их осмотрим.
– Уже не успеем, мисс Линдквист. Солнце садится, через полтора часа взойдет Антарес.
– Это недолго. Мы обязательно вернемся в срок.
Пока историки и социологи разбирали обломки цивилизации на Нью-Провиденс, астрономы на орбите изучали изменения в структуре подпространства. Веками преподаватели многомерной физики искали аналогию, с помощью которой можно объяснить студен там феномен подпространства. Обычно его сравнивали с листом бумаги, скомканным в тугой шар, а затем снова расправленным. В процессе трансформации из двухмерного листа в трехмерную сферу бумага приобретает сложную структуру неровностей и складок, и по ним можно полностью описать процесс сжатия. Подпространственные складки – это те же «неровности», оставшиеся после того, как пространственно-временной континуум был смят гигантской черной дырой.
Ученые опирались на старые описания структуры подпространства, а также на то, насколько сместилась точка перехода Напье – Вэл после взрыва сверхновой. Путем внесения в старые карты поправок, описывающих сдвиг точки перехода, ученые создали компьютерную модель, позволявшую прогнозировать смещения остальных точек.
Однако в науке любой прогноз должен быть подкреплен экспериментом, а проверка расположения точки перехода – само по себе очень трудное дело, требующее тысячи точнейших измерений гравитационной постоянной. Для этой цели на «Александрии» имелось несколько сотен измерителей гравитации, которые запускались по точно рассчитанным траекториям к предполагаемым точкам перехода и в полете измеряли гравитационную постоянную в этом участке пространства, а затем передавали данные на «Александрию» для анализа.
Постоянное верещание сигналов приема телеметрической информации заполняло лабораторию обработки более ста часов без перерыва. Когда исследователи составили примерную карту точек перехода, ведущих к Антаресской туманности и Миру Сандарсона, Натаниэл Гордон и Михаил Планович потребовали аудиенции у Дрейка в его каюте на борту «Дискавери».
– Мы обнаружили все точки перехода в этой системе, командир, – сказал Гордон, указывая на три широко разнесенные точки, в одной из которых флот появился в системе Напье. На трехмерном глобусе были отмечены звезда, все планеты, точки перехода и линии-изогравы.
– Вы уверены, что их три? – уточнил Дрейк. Профессор Планович кивнул:
– Несомненно, командир. Мы начинаем понимать влияние сверхновой на подпространство. Видите ли…
Профессора прервал сигнал интеркома на столе Дрейка, тот нажал на клавишу приема.
– Да, мистер Слейтер?
– Вас вызывает доктор Вартон, командир. Он говорит, это срочно, и я решил вас побеспокоить.
– Включайте.
На экране показалось полное красное лицо Вартона, он явно был чем-то обеспокоен.
– Чем могу помочь, доктор Вартон? – спросил Дрейк.
– У нас наступила ночь, командир. Только что взошел Антарес.
Дрейк посмотрел на хронометр на стене. Кроме корабельного времени, он показывал время и уровень радиации на долготе Гекаты.
– Мы знаем, который у вас час, доктор. Что случилось?
– Бетани Линдквист и сопровождающий ее капрал выехали утром, как обычно. Они не вернулись.
Дрейк почувствовал, что внутри у него все сжимается.
– Вы уверены? Проверили все укрытия?
– Да, сэр. Я провел всеобщую перекличку. Их никто не видел, и машины нет в гараже.
– Связь с ними есть?
– Они выходили на связь утром через «Султану», когда прибыли на место. С тех пор известий нет. Что мне делать?
Дрейк несколько секунд думал, чувствуя, как к горлу подкатывает страх. Город – вообще опасное место, а мертвый город на мертвой планете опаснее в несколько раз. Он представил себе, как Бетани, раненная, лежит где-нибудь, глядя, как Антарес медленно поднимается над горизонтом.
Командир посмотрел на испуганного Вартона и произнес:
– Я вылетаю! До моего прибытия ничего не предпринимайте.
Бетани и Варгас подогнали машину к центру парка, где располагались будка и статуи. По мере приближения все сомнения Бетани рассеялись: да, это были львы, и не простые. Они лежали, вытянув лапы и свернув хвосты, густые гривы окружали их облаком, а каменные глаза словно смотрели куда-то вдаль. Между статуями вниз уходил, бетонный пандус, скрываясь за стальными дверьми будки.
– Открывайте, капрал! – приказала Бетани.
Варгас нахмурился, но снял с плеча молот и взялся за дело. Когда он собрался ударить в двадцатый раз, его позвала Бетани:
– Секунду, дайте я посмотрю.
Варгас вытер пот со лба.
– У нас нет с собой нужных инструментов, мисс.
– Еще пару ударов, – сказала Бетани, отходя от двери. – Замок начал поддаваться.
Капрал снова поднял молот и со всей силы ударил по двери. На этот раз она издала металлический визг, он ударил еще дважды, замок наконец сдался, и стальной прямоугольник рухнул внутрь. Прямо за дверью пандус переходил в эскалатор, что вел вниз, скрываясь в темноте.
– Дайте фонарь.
Варгас послушался, бросив нервный взгляд на начинающийся закат.
– Время почти вышло, мисс Линдквист.
– Поверьте мне, Гарри, это очень важно. Мы проверим, что здесь, и сразу домой, обещаю!
Они начали спускаться по неподвижному эскалатору. Тридцатью метрами ниже располагалась бетонная площадка, за ней снова начинался эскалатор. Бетани продолжила спускаться, прежде чем Варгас смог возразить, и скоро они оказались в полной темноте, которую рассеивал только свет их фонарей. Еще один пролет – и эскалатор закончился, сменившись длинным подземным коридором.
– Наверное, он идет по всей территории, – сказала Бетани, ее голос эхом отразился от стен.
– Как думаете, что это?
– Подземный ход под университетом.
– Куда пойдем?
Свет ее фонаря отразился от одной стены, от другой…
– Давайте направо.
Они осторожно двинулись по коридору и вскоре оказались перед дверью с изображением льва.
– Вот это нам и нужно, – сказала Бетани. – Ломайте!
– Не нужно, – ответил Варгас, медленно отводя дверь в сторону. – Тут открыто.
В большой комнате за дверью обнаружились вездесущие информационные терминалы. Не обращая на них внимания, Бетани направилась к дальней двери, она тоже оказалась открыта. Даже после пяти дней непрерывного исследования руин здесь казалось очень одиноко.
Во второй комнате находился компьютер величиной со стол. Бетани затаила дыхание, оглядывая под светом фонаря его лицевую панель.
– Что это? – спросил Варгас, становясь рядом и добавляя к освещению свой фонарь.
– Я не уверена, но по-моему – компьютер.
– Возможно. Ладно, идемте.
– Куда? – с удивлением переспросила Бетани.
– Наверх. Солнце садится, помните? Компьютеров мы уже много видели.
– А они были в ста метрах под землей?
Капрал замотал головой:
– Нет, в основном – на верхних этажах. А что?
– Сто метров почвы должны были защитить его от радиации.
Варгас уставился на нее. При свете фонарей казалось, что глаза смотрят из полной темноты.
– Хотите сказать, он может работать?
– Вполне возможно. Это библиотечный компьютер университета.
– Вы знали, что он здесь, да? – В голосе капрала звучало восхищение.
Бетани кивнула:
– Догадалась, когда увидела статуи львов – почему-то с древних времен они связаны с библиотеками. Такие же статуи украшали ступени Публичной библиотеки в Нью-Йорке на Земле. И еще я не поверила, что сверху такой большой парк, а под ним ничего нет.
– Надо сообщить в лагерь! – воскликнул Варгас. – Сержант сказал, что, если найдется рабочий компьютер, о бумажках можно будет забыть!
– Хорошо, только я вначале еще кое-что проверю. – Бетани направилась к двери в дальнем конце комнаты.
Та не открылась, и пришлось позвать капрала с его молотом.
Дверь сдалась с первого удара. Все стены во внутренней комнате были заняты шкафами, и на всех полках лежали кристаллы с записями.
– Что это? – прошептал Варгас.
– Резервные копии. Здесь они хранили все записи, чтобы не загромождать память. Я увидела все, что нужно, капрал, теперь вернемся в лагерь и обо всем доложим.
– Есть, мадам!
Когда они вышли из туннеля, над западным горизонтом пламенел закат. В зените небо из красно-оранжевого становилось черно-синим, уже зажглись первые звезды, а на востоке в просвете между зданиями поднималось молочно-белое сияние. От этого зрелища по спине у Бетани побежали мурашки – скоро над Гекатой вновь поднимется Антарес.
Сбросив рюкзак, Бетани запрыгнула на сиденье и попыталась восстановить дыхание после подъема по неподвижному эскалатору, пока Варгас складывал инструменты в багажник. Вдруг она поняла, что капрал не садится на место водителя, а стоит перед машиной и смотрит в небо. Бетани опустила окно и позвала его:
– Садитесь, капрал! Времени в обрез.
Варгас обернулся к ней с озабоченным выражением на лице.
– Боюсь, мы уже опоздали, мисс Линдквист.
– Что вы! Радиация поднимется только через двадцать минут, а сюда мы ехали пятнадцать.
– Но это было утром, при свете. Через десять минут стемнеет. – Он покачал головой. – Мы можем повернуть не там, или заплутать в темноте, или свалиться в яму, и сверхновая застигнет нас вне укрытия. Даже если мы успеем, сержант Крокер расстреляет меня за то, что я подверг вас опасности.
Бетани хотела возразить, но посмотрела капралу в лицо и кивнула. Конечно, он прав. Исследование библиотеки заняло больше времени, чем она рассчитывала, и хотя оба набили рюкзаки кристаллами с записями, все их усилия окажутся бесполезны после восхода сверхновой. Бетани приготовилась провести ночь в туннелях под университетом.
– Надо сообщить в лагерь, что мы ночуем здесь.
– Мы не сможем, – ответил Варгас, показывая на цифры на приборной панели машины. – Оба передающих корабля ушли за горизонт.
– Черт!
Морская пехота, первой спустившаяся на Нью-Провиденс, обнаружила, что рации здесь не работают – постоянная бомбардировка ионосферы заряженными частицами от сверхновой создавала жуткие помехи во всех диапазонах. Поисковые партии общались по лазерным каналам через криогенные танкеры. Пока те были за горизонтом, связь не работала.
Бетани огляделась:
– У нас хватит времени взобраться на крышу и связаться напрямую с лагерем?
– Нет, – проворчал Варгас, – успеваем только забраться в укрытие.
– Хорошо. За сколько времени можно снять аккумулятор?
– Зачем?
– Внизу он пригодится. И потом, радиация разрушит и его, и лазер, и все полупроводниковые приборы.
Варгас кивнул:
– Я сниму приборы, а вы перетащите припасы. Мисс Линдквист…
– Да, капрал?
– В любом случае за пять минут до восхода сверхновой мы бросаем все и бежим в укрытие. Согласны?
– Конечно.
Они закончили работу за две минуты до назначенного срока. Бетани помогла Варгасу собрать инструменты и взглянула на восточный горизонт.
Сияние стало гораздо ярче, и на черном небе появилась белая арка – край туманности. Под ней сияла яркая звезда – Антаресский пульсар. Сейчас они наблюдали только отражение звезды – действовал эффект гравитационной линзы, но Бетани знала, что и сам Антарес не заставит себя долго ждать.
– Пора, – проворчал Варгас, вешая на плечо сумку с инструментами. – Берите мой рюкзак – и двинулись.
Она поспешила за ним – мимо львов, в будку, по пандусу и вниз по эскалатору. Варгас аккуратно опустил свою ношу на пол и присел рядом с кучей оборудования, которую принесла Бетани. Наверху, у статуй, отчаянно заверещал счетчик радиации.
– Хорошо, капрал Варгас. Посмотрим, что за этой дверью, и назад.
– Да, мадам. Посторонитесь…
Бетани отошла подальше и смотрела, как Варгас поднимает молот и хорошо отработанным движением бьет им в дверь прямо над замком. С громким скрежетом между дверью и косяком образовалась трещина, откуда немедленно вырвалось облако вековой пыли. Варгас сплюнул пыль, просунул руку в щель, собрался с силами и рванул. Упрямая дверь с ужасным скрежетом распахнулась.
– Отлично, капрал, – похвалила Бетани. – А открывать эти, двери не так уж и трудно.
– Если бы нас сейчас видел судья Вэринг, мисс!
– Кто?
– Наш старый городской судья. Это он уговорил меня пойти в пехоту. Сказал: «Либо туда, либо в колонию для малолетних!»
Бетани рассмеялась:
– Я ему о ваших преступлениях ничего не скажу. – Она махнула рукой в сторону двери. – Пошли?
– Секунду, мадам, я инструменты соберу.
Капрал закинул ремень от молота за спину и потянулся за рюкзаком, а Бетани подумала, что более странную няньку трудно себе представить.
Как и обещал Ричард Дрейк, в базовом лагере Бетани ожидал эскорт. Так, пять дней назад она познакомилась с капралом Гарольдом Варгасом, и с тех пор он следовал за Бетани повсюду, когда она выезжала за пределы защитного периметра. Как и все на базе, они оба быстро привыкли к режиму работы: каждое утро, как только садилась сверхновая, они собирали еду, воду и полный рюкзак инструментов и отправлялись на машине в очередной район поисков. На месте Бетани выбирала, какие здания и комнаты обыскивать, и никакая дверь не могла преградить им с Варгасом путь. Такое разделение труда оказалось на редкость удачным, и оба с удивлением обнаружили, что прекрасно ладят друг с другом.
Сегодня им предстояло вести поиски на территории Университета Гекаты. Бетани надеялась, что в высшем учебном заведении им улыбнется наконец удача, но пока казалось, что бумаг им попадается даже меньше, чем в других местах. Очень обидно бродить среди информационных терминалов и знать, что радиация превратила их в бесполезные куски стекла и кремния.
За только что открытой дверью обнаружилась аудитория, похожая на сотни уже виденных сегодня. Пятьдесят компьютеров стояли в несколько рядов перед более сложным и большим компьютером на возвышении. Как обычно, Бетани взялась обыскивать ближайший к двери стол, а Варгас начал с другого конца класса. Они быстро шли по рядам, просматривая содержимое ящиков, и находили везде груды кристаллов с записями, помутневших от радиации, но никаких следов бумаги.
Когда со столами студентов было покончено, Бетани взобралась на возвышение. Варгас оглядел комнату, увидел, что обыскивать больше нечего, и двинулся к окну. С десятого этажа открывался вид на широко раскинувшийся кампус и стоявшую низко над горизонтом Напье. Бетани ничего не нашла на месте учителя и подошла к пехотинцу.
– Напоминает дом, да, мисс Линдквист?
– Большинство альтанских архитектурных стилей – копии с оригиналов Нью-Провиденс, – ответила она, разглядывая Университет Гекаты. Его здания образовывали квадрат вокруг парка, где раньше росли деревья и цветы, стояли фонтаны и тянулись пешеходные дорожки. – Как здесь просторно! Чтобы все это обыскать, понадобится год.
– А университеты на Земле такие же? – спросил Варгас.
– Я видела их только на фотографиях. На Земле строят более высокие здания, и свободного пространства там меньше – плотность населения высока, и земля дороже. Все это, – Бетани показала на парк за окном, – на Земле посчитали бы ненужной роскошью.
– Гляньте вон на те статуи. – Варгас вытянул большую руку в направлении двух каменных фигур, стоящих в центре парка. – Как по-вашему, что это за животные?
Бетани последовала взглядом за рукой капрала и увидела, что статуи стоят по двум сторонам от небольшой будки, похожей на вход в метро на Альте.
– Отсюда не видно. Дайте-ка бинокль, капрал.
Варгас протянул ей электронные очки. Бетани долго рассматривала статуи с увеличением и наконец воскликнула:
– Это же львы!
– Это что, местные животные?
Бетани опустила бинокль и нахмурилась.
– Неужели мама не рассказывала вам о земных львах? Это такие большие кошки.
Варгас поскреб подбородок.
– Ах да, львы.
– Интересно, что на Нью-Провиденс делали статуи львов, – рассуждала тем временем Бетани. – Местные жители никогда их не видели, наверное, даже в зоопарке. – Она отдала капралу бинокль и решительно скомандовала: – Пойдемте их осмотрим.
– Уже не успеем, мисс Линдквист. Солнце садится, через полтора часа взойдет Антарес.
– Это недолго. Мы обязательно вернемся в срок.
Пока историки и социологи разбирали обломки цивилизации на Нью-Провиденс, астрономы на орбите изучали изменения в структуре подпространства. Веками преподаватели многомерной физики искали аналогию, с помощью которой можно объяснить студен там феномен подпространства. Обычно его сравнивали с листом бумаги, скомканным в тугой шар, а затем снова расправленным. В процессе трансформации из двухмерного листа в трехмерную сферу бумага приобретает сложную структуру неровностей и складок, и по ним можно полностью описать процесс сжатия. Подпространственные складки – это те же «неровности», оставшиеся после того, как пространственно-временной континуум был смят гигантской черной дырой.
Ученые опирались на старые описания структуры подпространства, а также на то, насколько сместилась точка перехода Напье – Вэл после взрыва сверхновой. Путем внесения в старые карты поправок, описывающих сдвиг точки перехода, ученые создали компьютерную модель, позволявшую прогнозировать смещения остальных точек.
Однако в науке любой прогноз должен быть подкреплен экспериментом, а проверка расположения точки перехода – само по себе очень трудное дело, требующее тысячи точнейших измерений гравитационной постоянной. Для этой цели на «Александрии» имелось несколько сотен измерителей гравитации, которые запускались по точно рассчитанным траекториям к предполагаемым точкам перехода и в полете измеряли гравитационную постоянную в этом участке пространства, а затем передавали данные на «Александрию» для анализа.
Постоянное верещание сигналов приема телеметрической информации заполняло лабораторию обработки более ста часов без перерыва. Когда исследователи составили примерную карту точек перехода, ведущих к Антаресской туманности и Миру Сандарсона, Натаниэл Гордон и Михаил Планович потребовали аудиенции у Дрейка в его каюте на борту «Дискавери».
– Мы обнаружили все точки перехода в этой системе, командир, – сказал Гордон, указывая на три широко разнесенные точки, в одной из которых флот появился в системе Напье. На трехмерном глобусе были отмечены звезда, все планеты, точки перехода и линии-изогравы.
– Вы уверены, что их три? – уточнил Дрейк. Профессор Планович кивнул:
– Несомненно, командир. Мы начинаем понимать влияние сверхновой на подпространство. Видите ли…
Профессора прервал сигнал интеркома на столе Дрейка, тот нажал на клавишу приема.
– Да, мистер Слейтер?
– Вас вызывает доктор Вартон, командир. Он говорит, это срочно, и я решил вас побеспокоить.
– Включайте.
На экране показалось полное красное лицо Вартона, он явно был чем-то обеспокоен.
– Чем могу помочь, доктор Вартон? – спросил Дрейк.
– У нас наступила ночь, командир. Только что взошел Антарес.
Дрейк посмотрел на хронометр на стене. Кроме корабельного времени, он показывал время и уровень радиации на долготе Гекаты.
– Мы знаем, который у вас час, доктор. Что случилось?
– Бетани Линдквист и сопровождающий ее капрал выехали утром, как обычно. Они не вернулись.
Дрейк почувствовал, что внутри у него все сжимается.
– Вы уверены? Проверили все укрытия?
– Да, сэр. Я провел всеобщую перекличку. Их никто не видел, и машины нет в гараже.
– Связь с ними есть?
– Они выходили на связь утром через «Султану», когда прибыли на место. С тех пор известий нет. Что мне делать?
Дрейк несколько секунд думал, чувствуя, как к горлу подкатывает страх. Город – вообще опасное место, а мертвый город на мертвой планете опаснее в несколько раз. Он представил себе, как Бетани, раненная, лежит где-нибудь, глядя, как Антарес медленно поднимается над горизонтом.
Командир посмотрел на испуганного Вартона и произнес:
– Я вылетаю! До моего прибытия ничего не предпринимайте.
Бетани и Варгас подогнали машину к центру парка, где располагались будка и статуи. По мере приближения все сомнения Бетани рассеялись: да, это были львы, и не простые. Они лежали, вытянув лапы и свернув хвосты, густые гривы окружали их облаком, а каменные глаза словно смотрели куда-то вдаль. Между статуями вниз уходил, бетонный пандус, скрываясь за стальными дверьми будки.
– Открывайте, капрал! – приказала Бетани.
Варгас нахмурился, но снял с плеча молот и взялся за дело. Когда он собрался ударить в двадцатый раз, его позвала Бетани:
– Секунду, дайте я посмотрю.
Варгас вытер пот со лба.
– У нас нет с собой нужных инструментов, мисс.
– Еще пару ударов, – сказала Бетани, отходя от двери. – Замок начал поддаваться.
Капрал снова поднял молот и со всей силы ударил по двери. На этот раз она издала металлический визг, он ударил еще дважды, замок наконец сдался, и стальной прямоугольник рухнул внутрь. Прямо за дверью пандус переходил в эскалатор, что вел вниз, скрываясь в темноте.
– Дайте фонарь.
Варгас послушался, бросив нервный взгляд на начинающийся закат.
– Время почти вышло, мисс Линдквист.
– Поверьте мне, Гарри, это очень важно. Мы проверим, что здесь, и сразу домой, обещаю!
Они начали спускаться по неподвижному эскалатору. Тридцатью метрами ниже располагалась бетонная площадка, за ней снова начинался эскалатор. Бетани продолжила спускаться, прежде чем Варгас смог возразить, и скоро они оказались в полной темноте, которую рассеивал только свет их фонарей. Еще один пролет – и эскалатор закончился, сменившись длинным подземным коридором.
– Наверное, он идет по всей территории, – сказала Бетани, ее голос эхом отразился от стен.
– Как думаете, что это?
– Подземный ход под университетом.
– Куда пойдем?
Свет ее фонаря отразился от одной стены, от другой…
– Давайте направо.
Они осторожно двинулись по коридору и вскоре оказались перед дверью с изображением льва.
– Вот это нам и нужно, – сказала Бетани. – Ломайте!
– Не нужно, – ответил Варгас, медленно отводя дверь в сторону. – Тут открыто.
В большой комнате за дверью обнаружились вездесущие информационные терминалы. Не обращая на них внимания, Бетани направилась к дальней двери, она тоже оказалась открыта. Даже после пяти дней непрерывного исследования руин здесь казалось очень одиноко.
Во второй комнате находился компьютер величиной со стол. Бетани затаила дыхание, оглядывая под светом фонаря его лицевую панель.
– Что это? – спросил Варгас, становясь рядом и добавляя к освещению свой фонарь.
– Я не уверена, но по-моему – компьютер.
– Возможно. Ладно, идемте.
– Куда? – с удивлением переспросила Бетани.
– Наверх. Солнце садится, помните? Компьютеров мы уже много видели.
– А они были в ста метрах под землей?
Капрал замотал головой:
– Нет, в основном – на верхних этажах. А что?
– Сто метров почвы должны были защитить его от радиации.
Варгас уставился на нее. При свете фонарей казалось, что глаза смотрят из полной темноты.
– Хотите сказать, он может работать?
– Вполне возможно. Это библиотечный компьютер университета.
– Вы знали, что он здесь, да? – В голосе капрала звучало восхищение.
Бетани кивнула:
– Догадалась, когда увидела статуи львов – почему-то с древних времен они связаны с библиотеками. Такие же статуи украшали ступени Публичной библиотеки в Нью-Йорке на Земле. И еще я не поверила, что сверху такой большой парк, а под ним ничего нет.
– Надо сообщить в лагерь! – воскликнул Варгас. – Сержант сказал, что, если найдется рабочий компьютер, о бумажках можно будет забыть!
– Хорошо, только я вначале еще кое-что проверю. – Бетани направилась к двери в дальнем конце комнаты.
Та не открылась, и пришлось позвать капрала с его молотом.
Дверь сдалась с первого удара. Все стены во внутренней комнате были заняты шкафами, и на всех полках лежали кристаллы с записями.
– Что это? – прошептал Варгас.
– Резервные копии. Здесь они хранили все записи, чтобы не загромождать память. Я увидела все, что нужно, капрал, теперь вернемся в лагерь и обо всем доложим.
– Есть, мадам!
Когда они вышли из туннеля, над западным горизонтом пламенел закат. В зените небо из красно-оранжевого становилось черно-синим, уже зажглись первые звезды, а на востоке в просвете между зданиями поднималось молочно-белое сияние. От этого зрелища по спине у Бетани побежали мурашки – скоро над Гекатой вновь поднимется Антарес.
Сбросив рюкзак, Бетани запрыгнула на сиденье и попыталась восстановить дыхание после подъема по неподвижному эскалатору, пока Варгас складывал инструменты в багажник. Вдруг она поняла, что капрал не садится на место водителя, а стоит перед машиной и смотрит в небо. Бетани опустила окно и позвала его:
– Садитесь, капрал! Времени в обрез.
Варгас обернулся к ней с озабоченным выражением на лице.
– Боюсь, мы уже опоздали, мисс Линдквист.
– Что вы! Радиация поднимется только через двадцать минут, а сюда мы ехали пятнадцать.
– Но это было утром, при свете. Через десять минут стемнеет. – Он покачал головой. – Мы можем повернуть не там, или заплутать в темноте, или свалиться в яму, и сверхновая застигнет нас вне укрытия. Даже если мы успеем, сержант Крокер расстреляет меня за то, что я подверг вас опасности.
Бетани хотела возразить, но посмотрела капралу в лицо и кивнула. Конечно, он прав. Исследование библиотеки заняло больше времени, чем она рассчитывала, и хотя оба набили рюкзаки кристаллами с записями, все их усилия окажутся бесполезны после восхода сверхновой. Бетани приготовилась провести ночь в туннелях под университетом.
– Надо сообщить в лагерь, что мы ночуем здесь.
– Мы не сможем, – ответил Варгас, показывая на цифры на приборной панели машины. – Оба передающих корабля ушли за горизонт.
– Черт!
Морская пехота, первой спустившаяся на Нью-Провиденс, обнаружила, что рации здесь не работают – постоянная бомбардировка ионосферы заряженными частицами от сверхновой создавала жуткие помехи во всех диапазонах. Поисковые партии общались по лазерным каналам через криогенные танкеры. Пока те были за горизонтом, связь не работала.
Бетани огляделась:
– У нас хватит времени взобраться на крышу и связаться напрямую с лагерем?
– Нет, – проворчал Варгас, – успеваем только забраться в укрытие.
– Хорошо. За сколько времени можно снять аккумулятор?
– Зачем?
– Внизу он пригодится. И потом, радиация разрушит и его, и лазер, и все полупроводниковые приборы.
Варгас кивнул:
– Я сниму приборы, а вы перетащите припасы. Мисс Линдквист…
– Да, капрал?
– В любом случае за пять минут до восхода сверхновой мы бросаем все и бежим в укрытие. Согласны?
– Конечно.
Они закончили работу за две минуты до назначенного срока. Бетани помогла Варгасу собрать инструменты и взглянула на восточный горизонт.
Сияние стало гораздо ярче, и на черном небе появилась белая арка – край туманности. Под ней сияла яркая звезда – Антаресский пульсар. Сейчас они наблюдали только отражение звезды – действовал эффект гравитационной линзы, но Бетани знала, что и сам Антарес не заставит себя долго ждать.
– Пора, – проворчал Варгас, вешая на плечо сумку с инструментами. – Берите мой рюкзак – и двинулись.
Она поспешила за ним – мимо львов, в будку, по пандусу и вниз по эскалатору. Варгас аккуратно опустил свою ношу на пол и присел рядом с кучей оборудования, которую принесла Бетани. Наверху, у статуй, отчаянно заверещал счетчик радиации.
Глава 14
За час они перенесли все приборы к библиотеке, делая частые остановки на отдых. Последним тащили аккумулятор.
– На что он вам сдался? – спросил Варгас, пиная тяжелый ящик.
– Мы попробуем запитать от него библиотечный компьютер и почитать старые записи, – ответила Бетани. – Раз мы застряли внизу до утра, можно и поработать.
Варгас поворчал, но перенес аккумулятор к компьютеру и установил его так, чтобы Бетани могла подсоединить провода. Убедившись, что он выключен, капрал пошел разогревать еду на маленькой походной плитке, а Бетани сняла с компьютера корпус и начала разбираться в проводах. Она как раз нашла главный силовой кабель, когда Варгас объявил, что ужин готов, быстро поела и вернулась к работе. Через два часа Бетани подсоединила аккумулятор к компьютеру с помощью двух проводов, снятых с одного из терминалов, и объявила:
– На что он вам сдался? – спросил Варгас, пиная тяжелый ящик.
– Мы попробуем запитать от него библиотечный компьютер и почитать старые записи, – ответила Бетани. – Раз мы застряли внизу до утра, можно и поработать.
Варгас поворчал, но перенес аккумулятор к компьютеру и установил его так, чтобы Бетани могла подсоединить провода. Убедившись, что он выключен, капрал пошел разогревать еду на маленькой походной плитке, а Бетани сняла с компьютера корпус и начала разбираться в проводах. Она как раз нашла главный силовой кабель, когда Варгас объявил, что ужин готов, быстро поела и вернулась к работе. Через два часа Бетани подсоединила аккумулятор к компьютеру с помощью двух проводов, снятых с одного из терминалов, и объявила: