Малинин Евгений. Разделенный Мир

   Лисий Хвост посторонился, пропуская тележку, но паренек неожиданно придержал свою лошадку.
   – Добрый день, святой отец… Пусть шесть монастырей укажут тебе твой путь, – коротко улыбнулся возница, явно ожидая, что встреченный путник, похожий на монаха, представится.
   – Добрый день, – ответил на улыбку улыбкой магистр и спросил: – Как тебя называть, молодец, и далеко ли направляешься?
   – Я к себе на хутор возвращаюсь. Могу тебя… до поворота подвезти.
   И снова в словах мальчишки мелькнул вопрос.
   – Спасибо, юноша, – пробормотал Лисий Хвост, забираясь в тележку. – А то я в ваших местах человек новый… Там, откуда я пришел, меня называют Серый Магистр, – внутренне улыбнувшись, ответил наконец Лисий Хвост на немой вопрос мальчика и очень удивился, почувствовав, как он облегченно расслабился.
   Лошадка, словно почувствовав, что люди позади нее устроились, опять припустилась тряской рысью.
   – Оно и видно, Серый Магистр, что ты у нас человек новый… Это ж надо, в одиночку по Скользкому тракту пойти! Или не слышал, как тут третьего дня купецкий караван растерзали? Семнадцать человек с жизнью расстались… А ты один…
   – Ну, дорогой мой, кому нужен одинокий старый человек, у которого к тому же абсолютно пусто в карманах?…
   – Не скажи, святой отец, Кудлатый Хват не смотрит, что у кого в карманах есть, для него день без душегубства – потерянный день. И ребятки вокруг него такие же подобрались. Недавно трое из его ватаги зашли к моему хозяину на хутор и всех, кто там был, просто так порешили. А из добра ничего не взяли, кроме старой доски расписной… И зачем им эта доска сдалась?… Хозяин с хозяйкой вечером вернулись, а весь двор кровищей залит…
   – И давно этот Кудлатый Хват здесь появился?
   – Да нет, где-то с полный месяц назад.
   – Как же святые отцы терпят такое безобразие?… – Магистр бросил из-под капюшона быстрый взгляд на паренька.
   – Так Кудлатый Хват на монастырские стены не лезет, а монахи из монастырей, почитай, и не вылезают. Они ведь как говорят – что в миру делается, их не интересует… Они, вишь, Суть познают. Конечно, если бы монастыри Хватом занялись, от него через неделю мокрого места не осталось бы, только…
   Мальчишка не договорил. На обочине дороги, под раскидистым ореховым кустом сидел могучий мужик в старой продранной рубахе и столь же неприглядных штанах. Его левый глаз был завязан грязной тряпкой, пересекавшей лицо и пропадавшей одним концом в буйной, черной, кудрявой, давно не чесанной шевелюре, а другим в точно такой же бороде. Мужик прислонился спиной к кусту, свободно вытянув правую ногу. Левой ноги у него не было, рядом с ним лежал заменявший ее костыль. Своим единственным черным, ярко блестевшим глазом он внимательно рассматривал подъезжавшую тележку и находившихся в ней ездоков. Лисий Хвост тоже пристально оглядел мужика и неожиданно улыбнулся какой-то своей мысли.
   Мальчишка придержал лошадку и тихонько спросил у магистра:
   – Может, подвезем калеку, магистр?
   – Да я не против, – сквозь улыбку пробормотал Лисий Хвост. – Только вряд ли ему с нами по пути…
   Возница остановил лошадь и обратился к сидевшему мужику:
   – Почтенный, если ты направляешься в город, мы можем тебя немного подвезти…
   Мужик молча помотал головой. И тут подал голос Лисий Хвост.
   – Может, я смогу тебе чем-нибудь помочь?… Я неплохо знаю знахарское искусство…
   – Да?! – Мужик злобно блеснул своим единственным глазом. – Чтоб тебе пешком шагать до всех шести монастырей! Ты что, можешь отрастить мне новую ногу? Или может вставить новый глаз?…
   – Это, конечно, непросто, но иногда получаются и более сложные вещи, – ответил Лисий Хвост и соскочил с тележки, намереваясь подойти к мужику. Однако тот быстро схватил свой костыль, выставил его вперед и заорал:
   – Езжай своей дорогой, старик, нечего морочить голову простому человеку. Да и денег у меня нет, чтобы оплачивать твое шарлатанство.
   Лисий Хвост еще раз внимательно посмотрел на орущего мужика, опять улыбнулся какой-то своей мысли и тихо ответил:
   – Я думаю, мы оба знаем, кто кому морочит голову. – А затем повернулся и, снова забравшись в тележку, положил руку на плечо мальчишке.
   – Поехали, сынок, как я и думал, почтенному с нами не по пути.
   Мальчик, бросив на магистра испуганный взгляд, хлопнул поводьями. Тележка дернулась и покатилась дальше.
   Но уехали они недалеко. Миновав калеку, лошадка свернула вправо и прошла не больше двадцати шагов, как вдруг из зарослей бузины, обступивших тракт с обеих сторон, выскочили четверо здоровенных мужиков с дубьем в руках и в мгновение ока перегородили путь. Мальчишка дернул вожжи, останавливая лошадь, и широко открытыми глазами уставился на стоящую поперек дороги компанию.
   – Сегодня мы повеселимся от души, – неожиданно раздался голос сзади. Мальчик обернулся и увидел давешнего калеку. Только теперь ноги у него были в полном порядке, хотя на мир он смотрел по-прежнему одним глазом. В руках вместо костыля он сжимал длинный грубо откованный меч.
   Лисий Хвост спокойно слез с повозки и, сделав три шага вперед, резким движением воткнул свой посох в дорожную пыль перед мордой лошади. Погладив деревянную фигурку, примостившуюся на посохе, он проговорил:
   – Вразуми дураков, Дружок, только не убивай их…
   Затем, не обращая более внимания на медленно приближавшихся мужиков, он повернулся к их предводителю.
   – Ну что ж, рад видеть, что с ногой у тебя все в порядке. Сейчас мы посмотрим, что можно сделать для твоих глаз. – И магистр еще глубже надвинул свой капюшон.
   Дальнейшие события развивались настолько стремительно, что мальчик-возница едва успевал вертеть головой, чтобы уследить за ними.
   Передние мужики были шагах в пяти-шести от посоха магистра, когда деревянная фигурка на посохе слегка дернулась, а затем, быстро перебирая лапками, взобралась на самую его верхушку и внимательно оглядела нападавших своими тлеющими багровым светом глазками. Увидев, как деревянная крыса пришла в движение, мужики остановились и с удивлением уставились на резного зверька. Но через секунду они снова двинулись вперед, причем один из них пробормотал себе в бороду:
   – Эту игрушку я дочке подарю, она у меня любит разных зверушек давить, пусть…
   Но договорить он не успел. Хвост крысы, обвивавший посох, развернулся словно стальная пружина и с неожиданной силой хлестнул его по лицу. Из рассеченного до кости лба хлынула кровь, а на щеке повис вырванный из глазницы глаз. Мужик выронил свою дубину и, схватившись ладонями за лицо, со стоном осел в пыль дороги. Стоявший рядом разбойник со звериным воплем взмахнул дубиной, но в тот же момент кончик длиннющего крысиного хвоста обмотал взметнувшуюся кисть и резко дернул на себя. Рука с хрустом выскочила из сустава, а мужик снова взревел, на этот раз от боли.
   Двое оставшихся повели себя совершенно по-разному. Один уронил свою дубину и бросился обратно в заросли, а второй метнулся вперед, на выручку своим товарищам. Но он не успел сделать и двух шагов. Крысиный хвост, уложив предыдущего противника с вывихнутой рукой, просто продолжил свое движение и в следующий момент хлестким ударом по щиколоткам опрокинул последнего из нападавших. Тот попытался вскочить, но крыса, обвив хвостом его ногу, просто отшвырнула бедолагу в сторону. Он упал на дорогу, глухо стукнувшись в пыль затылком, и затих. Крыса еще мгновение оглядывала поле боя, а затем медленно спустилась по посоху на свое место. Хвост привычно обвил посох, однако его кончик слегка подрагивал, словно напоминал о своей страшной силе.
   В это время позади повозки предводитель хрипло выругался и, прыгнув вперед, ткнул старика мечом в грудь, прикрытую только темно-серой тканью. Казалось, ничто не может спасти магистра от удара, но в последний момент Лисий Хвост вскинул левую ладонь, и острие меча, упершись в ее середину, остановилось. Одновременно правой рукой магистр начертил в воздухе непонятный знак, а потом плавным движением толкнул неожиданно сгустившийся перед ним воздух в сторону нападавшего.
   По черным кудрями мужика пронесся легкий порыв ветра, но через мгновение этот ветерок достиг силы смерча, охватывая своим вихрем всю фигуру предводителя. И вдруг от нее начали отрываться куски одежды и плоти, тут же превращавшиеся в плотные, темные клочья, похожие на маслянистый туман. Эти грязные серые ошметки мгновенно уносились разбушевавшимся ураганом, а дергавшаяся фигура предводителя банды медленно истончалась, принимая стройные, юношеские очертания. Затем пришел черед головы. Ураган, бушевавший вокруг глухо ревевшего разбойника, принялся облизывать мордатую физиономию, словно рашпилем снимая отмирающую плоть. Первыми исчезли буйная черная шевелюра и борода. Затем с лица были сдернуты здоровенные щеки и толстый, картошкой, нос. Оттопыренные уши истончились и прижались к голове. Через несколько секунд гудящий ураган стих, и вместо волосатого чернявого мужика на дороге появился молодой русоволосый, безбородый парень. Он растерянно крутил головой, явно не понимая, где он находится и чем занят. О нападавшем верзиле напоминали только рваная одежонка, прикрывавшая появившегося паренька, и валявшийся рядом с ним меч.
   – Ну, как твои глаза?… – участливо поинтересовался Лисий Хвост.
   – Что глаза?… – ошалело переспросил парень.
   – Ты хорошо видишь?… – уточнил вопрос магистр.
   Парень озадаченно помолчал и ответил:
   – Вполне… А что, что-то было с моими глазами?…
   – Так ведь не было у тебя одного глаза… – подал голос возница. Парень перевел взгляд на него и растерянно усмехнулся:
   – Как это – не было одного?…
   Однако Лисий Хвост не дал развивать эту тему.
   – Садись-ка в тележку, по пути во всем разберемся.
   Парень по-прежнему растерянно двинулся к повозке, оставив свой меч валяться в пыли, и уселся позади, а магистр вернулся к своему посоху. Бросив быстрый взгляд вокруг, он снова погладил резного зверька и пробормотал:
   – Умница… – Затем он выдернул посох из земли и занял свое место в повозке.
   – Трогай, мой хороший, – положил он руку на плечо возницы.
   – Мы что, оставим их здесь?… – растерянно спросил тот, кивая на валявшихся в пыли тракта разбойников.
   – А что с ними случится? – ответил Лисий Хвост. – Они скоро придут в себя. Морок он и есть морок, – добавил он непонятные слова.
   Однако мальчишка не стал выяснять, что такое морок, а, шлепнув вожжами по спине лошаденки, продолжил прерванный путь.
   Магистр обернулся к новому попутчику и дружелюбно спросил:
   – А как тебя, молодец, звать-величать?…
   Тот вздрогнул, выйдя из глубокой задумчивости, посмотрел на старика и, запнувшись, ответил:
   – …Не помню…
   – А что помнишь?…
   Парень молчал, и на лбу его обозначилась вертикальная складочка.
   – Помню, как из дома уходил… – заговорил он через несколько мгновений. – Как мама уговаривала не ходить никуда… А куда шел и зачем, и что потом делал, и где был, ничего не помню… – закончил он с отчаянием в голосе.
   – Ничего, – успокаивающе проговорил Лисий Хвост. – Такое частенько бывает… Интересно узнать, кто же это на тебя такую личину наложил?… Экое, право, душегубство учинили… – Глаза под капюшоном заинтересованно блеснули. Парень огорченно вздохнул и пожал плечами.
   – И куда ж ты теперь? – задал магистр очередной вопрос.
   – Не знаю… – Во взгляде бывшего разбойника проступила тоска. – Ничего не знаю… – добавил он.
   – Ну что ж, пойдем-ка тогда со мной. Может, в монастыре тебе помогут вспомнить, кто ты есть?
   – Так ты в монастырь направляешься? – сразу оживился парень. – А в какой?
   – Пока в ближайший, а там видно будет. – Лисий Хвост бросил задумчивый взгляд в сторону далеких гор.
   – Нет, – разочарованно протянул неожиданный попутчик. – Если в монастырь идти, так в Поднебесный.
   – Почему? – заинтересовался магистр.
   – Так ведь только в Поднебесном можно постичь Суть в целом. Остальные монастыри разрабатывают лишь составные части Учения. – Парень говорил уверенно, как о хорошо знакомых вещах.
   – Что значит, разрабатывают лишь составные части Учения? Разве Учение еще не до конца разработано? – удивился магистр.
   Его новый попутчик, в свою очередь, бросил на магистра удивленный взгляд. Но тот спрятал лицо в тени надвинутого капюшона, и лишь поблескивающие глаза выдавали его заинтересованность и внимание.
   – Странные вопросы ты задаешь, святой отец. – Парень пожал плечами. – Всем известно, что если какое-то учение перестают разрабатывать, изучать, уточнять, изменять согласно изменяющемуся миру, то оно перестает развиваться и быстро умирает. Поэтому каждый монастырь Тань-Шао работает над одним из аспектов Учения, обеспечивая рост, гибкость, жизнь Учения в целом. Только в Поднебесном все части Учения сходятся в одно целое, и только там это целое можно постичь.
   – Как же можно постичь Учение в целом, если оно постоянно изменяется? – В удивлении магистра сквозила насмешка.
   – На этот вопрос я ответить не могу, святой отец. – Парень тряхнул светлой головой и добавил. – По крайней мере не здесь.
   В этот момент мальчик-возница натянул поводья, и тележка остановилась.
   – Если вы направляетесь в горные монастыри, то вам надо будет дальше идти по Скользкому тракту. В Торгте вы наверняка найдете караван, который направляется в сторону монастырей. А я здесь сворачиваю, наш хутор в той стороне. – Мальчишка махнул рукой в сторону узкой разбитой дорожки, пересекавшей засеянное поле и исчезавшей в небольшой рощице.
   Лисий Хвост и увязавшийся за ним неожиданный попутчик соскочили с тележки в серую пыль дороги. Мальчик кивнул им на прощание и, тронув лошадку, съехал с тракта на проселок.
   – Ну что ж, пошли. – Магистр лукаво посмотрел на юношу. – Посмотрим, какой из тебя ходок…
   – А разве святой отец не использует свои знания, чтобы быстрее добраться до Тань-Шао? – в свою очередь улыбнулся тот.
   – Нет, я предпочитаю без особой надобности не спешить. Слишком много интересного вокруг. Вот – тебя повстречал… – Лисий Хвост посерьезнел. – А там, глядишь, еще кого-нибудь встретим…
   – Я тоже встречи люблю… – согласился парень.
   Они двинулись по тракту. Магистр сразу перешел на свой размашистый шаг, привычно выбрасывая острие своего посоха далеко вперед. Юноша пристроился справа и несколько сзади, подчеркивая главенство своего спутника, но шагал бодро, не отставая от магистра. Разговор прервался. Магистр с интересом разглядывал окрестности, его спутник задумался и шагал, не отрывая глаз от дороги.
   Через некоторое время движение по тракту стало оживленнее. В него влилось несколько проселочных дорог, навстречу стали попадаться телеги, в которых сельские жители возвращались из города. Ближе к вечеру магистра и его спутника обогнали несколько верховых, подняв над трактом бурый пыльный смерч.
   Наконец, когда небо над путниками потемнело, готовясь развесить узор сиреневых звезд, впереди показался Торгт. Городок был окружен невысокой каменной стеной, а недалеко от закрытых на ночь ворот шумел огромный постоялый двор. Лисий Хвост прошел в открытые ворота, быстро пересек двор и толкнул расхлябанную дверь. Переступив порог, он внимательно оглядел небольшой зал, служивший приемной.
   На первый взгляд обстановка была самой обычной. Зал был отделан темным деревом, потолок, разделенный балками на ровные квадраты, выкрашен светлой краской. Посреди зала стоял невысокий столик, вокруг которого расположились низкие диванчики. Дальний угол был отделен от зала деревянной стойкой, за которой в старом, потертом кресле вольготно расселся маленький седой старик, похожий на развеселого гоблина. Однако в этой незамысловатой картине Лисий Хвост сразу почувствовал некую шероховатость или, вернее сказать, нарочитость. Все окружающее словно застыло, как стоп-кадр на экране, подернутое легкой пегой дымкой. Но едва он вошел и окинул взглядом зал, как эта дымка метнулась к углам зала и затаилась там, а прояснившаяся картинка вздрогнула и ожила. Все это длилось лишь мгновение, но магистр сразу насторожился. Быстро проведенное исследование не позволило ему выявить трещинку, которая всегда образуется на ткани бытия, если на нее навести наваждение, морок. Он снова внимательно оглядел зал, одновременно еще раз, более тщательно, ощупывая структуру его истинного состояния.
   И тут старик, увидев вошедшего магистра и маячившего за ним паренька, выскочил из своего кресла и оглушающе заорал неожиданно низким грубым голосом:
   – А вот и пешие путники, которым на ночь требуется хорошая постель, а перед этим отличный ужин!…
   Лисий Хвост вынужден был отвлечься от своих исследований. С улыбкой направившись к стойке, он добродушно ответил:
   – Совершенно верно, нам просто необходимы ужин и комната с двумя кроватями.
   – Прекрасно!… – немедленно заорал старик. – Вы себе представить не можете, насколько мне надоели постояльцы, ночующие во дворе в своих раздолбанных повозках и закусывающие собственными харчами!…
   Он вынырнул из-за стойки и, быстро перебирая коротенькими ножками, покатил в сторону потенциальных постояльцев.
   – Двуспальный апартамент с общей гостиной и отдельной лоханной вас устроит?! – не снижая своего рева, спросил старик, оказавшись рядом с магистром. Он упер руки в бока и, задрав голову, требовательно разглядывал собеседника, одновременно определяя наметанным глазом его платежеспособность.
   – У вас что, и горячая вода имеется? – неожиданно подал голос спутник магистра, до этого державшийся в тени. Гоблин всем телом резко повернулся в его сторону и несколько секунд рассматривал юношу. Затем он раздвинул свои ярко-красные губы в усмешке и завопил:
   – Тебя, молокосос, извиняет только твоя незрелость! Хотя и в твоем возрасте пора знать, что постоялый двор старого Ващура предоставляет своим постояльцам любые, даже самые экзотерические услуги! А горячая вода – это, на мой взгляд, даже и не услуга, а простая необходимость!
   – И что же входит в список твоих экзотических услуг? – вступил в разговор Лисий Хвост. Старик тут же развернулся в сторону магистра и проорал:
   – Я сказал – экзотерические, а не экзотипические! Нет! Я могу, конечно, и такие услуги оказать, если только это не какое-нибудь сексуальное извращение и если ты объяснишь, что это такое!
   Лисий Хвост, похоже, слегка обалдел от рева старика и его непонятной терминологии. Он машинально поправил свой капюшон и неожиданно сменил тему разговора.
   – А что это ты, почтенный Ващур, так орешь? Мы тебя прекрасно слышим.
   И гоблин и молодой спутник магистра недоуменно уставились на него. В комнате на секунду повисла вопросительная тишина, а затем старик хмыкнул и совершенно нормальным голосом произнес:
   – Ничего я и не ору. Тебе показалось. – А юноша легко пожал плечами, словно предлагая не обращать внимания на странный вопрос своего старшего товарища.
   Лисий Хвост почувствовал некоторую неловкость и еще сильнее ощутил ту нарочитость обстановки, на которую обратил внимание при входе в зал.
   – Так что же это за экзотерические услуги? – снова спросил он, пытаясь скрыть свое замешательство.
   – Известно что, – ответил старик, подмигнув магистру.
   – Ну а конкретно, – настаивал Лисий Хвост.
   – А конкретно – весь спектр, начиная от снов на заказ и заканчивая освобождением души от любых моральных травм!
   Старик сделал эффектную паузу, предлагая оценить объем предлагаемых услуг, а затем, резко дернувшись в сторону магистра и заглянув под надвинутый капюшон, зловеще пророкотал:
   – У тебя ведь есть моральная травма?!
   Лисий Хвост отшатнулся и быстро проговорил:
   – Нет, почтеннейший, с моей совестью все в порядке.
   Но старый гоблин уже повернулся к ним спиной и направился к своей стойке, взмахом маленькой ручки приглашая гостей следовать за собой. Устроившись в своем кресле, он вдруг проворчал, словно про себя:
   – О совести никто и не говорил, речь шла о душе… – а затем, подняв свои глазки на собеседников, уже громче заявил: – Так, значит, двуспальный апартамент с общей гостиной и отдельной лоханной?…
   Поймав согласный кивок магистра, он провел ногтем большого пальца правой руки по столешнице. На ней появилась кривая грубая черта, тут же замерцавшая холодным зеленоватым светом.
   – Забронировано! – довольно пророкотал старик и, вновь посмотрев на постояльцев, спросил: – Одна ночь, ужин и завтрак?
   Магистр вновь кивнул, и старик стукнул по черте указательным пальцем. Черта ответила неяркой вспышкой и под ней проступили непонятные значки. Хозяин гостиницы несколько секунд внимательно изучал проступившую надпись, а затем снова вскинул глаза:
   – Два желтяка! – после чего выжидательно уставился на магистра.
   – Теперь я понимаю, почему народ предпочитает ночевать во дворе, в собственных повозках! – изумленно воскликнул Лисий Хвост.
   – Вы что, сомневаетесь в моих счетах? – тут же возмутился хозяин, выскакивая из своего кресла и выпрямляясь во весь свой небольшой рост. При этом он еще больше стал напоминать гоблина, поскольку его физиономию перекосило недовольство.
   – Да нет, – пожал плечами магистр. – Просто очень уж дорого.
   – Да, – старик от возмущения привстал на цыпочки, – экзотерические услуги доступны только состоятельным господам!…
   – Но я не заказывал никаких экзотерических услуг! – в свою очередь возмутился магистр.
   – Как это не заказывал! – Старик перешел на уже знакомый рев. – Сам выспрашивал, выпытывал, выбирал, все, можно сказать, перещупал, а теперь, когда пришла пора платить, на попятный! Ну и клиент пошел!… – Старик задохнулся от возмущения и закатил глаза.
   И в этот момент через стойку мимо магистра просунулась тонкая рука и выложила на стол перед хозяином два желтых, матово блеснувших кружочка.
   – Получи свои желтяки, – насмешливо проговорил спутник магистра, – и постарайся не задерживать наш ужин!
   Старик тут же открыл глаза и молниеносным движением руки смел монеты со стола. Следом за этим он хлопнул ладонью по черте, и она исчезла, напоследок сверкнув золотом. Через секунду одна из панелей за стойкой отошла в сторону, и из-за нее показалась девушка невысокого роста, в темном платье и еще более темном переднике горничной.
   – Двуспальный апартамент с общей гостиной и отдельной лоханной, – не оборачиваясь приказал старик и добавил: – Полный ужин в номер и необходимая экзотерика!
   Девушка молча подняла руку и пальцем поманила постояльцев за собой. Магистр и его спутник двинулись за стойку, обходя снова развалившегося в кресле старика. На самом пороге юноша остановился и, повернувшись, бросил:
   – Смотри, чтобы твои услуги стоили заплаченных денег, а то мне придется сделать перерасчет!…
   Старик, не поворачивая головы, поднял руку и каркнул:
   – Фирма гарантирует!…
   За панелью оказался короткий коридор. По нему девушка провела гостей к лестнице, и они поднялись на второй этаж. Коридором, похожим на нижний, они прошли в дальний конец дома, и там горничная отперла большим ключом еще одну дверь. Сделав рукой приглашающий жест, она пропустила магистра и его спутника вперед и, тихо проговорив:
   – Звонок вызова прислуги в прихожей, – прикрыла за ними дверь.
   Магистр не торопясь обошел свое временное жилье, с интересом разглядывая обычный, в общем-то говоря, гостиничный интерьер. Необычной была только ванная, названная хозяином «лоханная». В небольшой, облицованной мраморной плиткой комнате действительно была установлена большая деревянная лохань. С одной стороны этой замечательной емкости располагалось восемь сиявших начищенной латунью кранов. Лисий Хвост не удержался, чтобы не попробовать все восемь, и был очень удивлен, когда кроме холодной, теплой и очень горячей воды из кранов потекло белое и красное вино, два вида масла и какая-то странная субстанция, напоминающая зубную пасту с запахом свежего навоза. Изучение местной сантехники магистр успешно совместил с умыванием.
   Когда он вернулся в «общую гостиную», его спутник сидел в кресле, уставившись в потолок невидящим взглядом.
   – Ну как, вспоминается что-нибудь? – Магистр присел рядом с пареньком. Тот повернул голову на голос, и в его глазах мелькнуло недоумение. Однако через мгновение он моргнул, словно приходя в себя, и слабо улыбнулся.
   – Даже не знаю, что сказать. В голове постоянно проносятся обрывки всяких мыслей, каких-то неясных образов или видений. И не понять, какое все это имеет отношение ко мне. Но я точно знаю, что совсем недавно меня называли Светлый Ван. Только неизвестно – это мое последнее имя или потом я имел и другие. Или вот еще – я почему-то уверен, что нам надо быть в Заоблачном монастыре не позже чем через четыре дня. – Паренек увидел вопросительный взгляд магистра и уточнил: – Вроде бы именно в это время будет проходить ежегодный праздник Познания Сути. Ты ведь именно на него хотел попасть?
   Лисий Хвост несколько растерялся, вопрос застал его врасплох.
   – Я, конечно, надеялся успеть… – ушел он от прямого ответа, – но не знал точной даты проведения праздника. И потом, я не очень хорошо осведомлен о смысле этого праздника.
   – Во время этого праздника, – паренек снова поднял глаза к потолку и рассказывал с отсутствующим видом, словно передавал чужие слова, – любому человеку дозволяется задать любому монаху и даже самому настоятелю монастыря один вопрос. Любой! И получить на него ответ.