А дальше - дальше вновь, как и сто пятьдесят лет назад, начинаются только предположения. Ведь согласно рассказам, записанным Питером Диллоном, спасшиеся моряки добрались до берега и здесь выстроили из уцелевших после кораблекрушения обломков новое судно, на котором отправились в плавание с надеждой добраться до какой-либо земли, посещаемой европейцами. Но достоверен ли такой рассказ? И если да, то какая судьба постигла этот новый корабль? Сколько человек плыли на нем? Был ли среди них Жан Франсуа Лаперуз?
И до сегодняшнего дня нет пока ответа на эти вопросы, и, значит, история поисков следов исчезнувшей экспедиции все еще не окончена. Но... но, впрочем, давайте вспомним: одному человеку удалось все-таки подтвердить эту версию доказательствами, проследить путь последнего корабля Лаперуза и назвать точное место, где окончилось это плавание:
" - ...Туземцы оказали довольно хороший прием потерпевшим кораблекрушение. Лаперуз обосновался на острове и начал строить небольшое судно... Несколько матросов пожелали остаться на Ваникоро. Остальные, изнуренные болезнями, слабые, отплыли с Лаперузом в направлении Соломоновых островов и погибли все до одного у западного берега главного острова группы, между мысами Разочарования и Удовлетворения!
- Но как вы об этом узнали? - вскричал я.
- Вот, что я нашел на месте последнего кораблекрушения!
И капитан Немо показал мне жестяную шкатулку с французским гербом на крышке, заржавевшую в соленой морской воде. Он раскрыл ее, и я увидел свиток пожелтевшей бумаги, но все же текст можно было прочесть.
Это была инструкция морского министерства капитану Лаперузу с собственноручными пометками Людовика XVI на полях..."
Кто знает, не сбудется ли когда-нибудь и вот такое "предвидение" великого фантаста Жюля Верна, приписавшего открытие места, где закончилось плавание Лаперуза, знаменитому герою своего романа "Двадцать тысяч лье под водой"?..
Погибла вместе с "Буссолью" и "Астролябией" значительная часть коллекций и научных данных, собранных во время кругосветного плавания Жана Франсуа Лаперуза. Плавание не было доведено до конца. Но по праву занимает свое почетное место в списке виднейших исследователей-географов капитан Лаперуз.
Острова, открытые им, остались на карте мира. Экспедиция его исправила многие ошибки картографов того времени, установив или уточнив истинные очертания известных земель и островов. Большую географическую ценность имело подробное и точное описание Тихоокеанского побережья Северной Америки, доставленное в Париж Бартоломеем Лессепсом.
И осталось на карте название открытого им пролива - пролив Лаперуза, а в Альби, на родине мореплавателя, в Петропавловске-Камчатском, на берегу Ботанической бухты в Австралии и на острове Ваникоро стоят памятники, воздвигнутые в его честь.
Многие ли люди оказались достойными того, чтобы их имена наносились на географические карты и чтобы их вспоминали и столетия спустя после того, как они жили?
Тайна "большой реки"
В энциклопедии сказано: "Нигер - третья по длине и площади бассейна река в Африке после Нила и Конго. Под названием Джолиба берет начало на склонах Леоно-Либерийской возвышенности и впадает в Гвинейский залив Атлантического океана".
На географической карте Нигер похож на дугу; он начинается почти на той же широте, на которой впадает в Гвинейский залив, а между этими двумя точками - начальной и конечной - круто поднимается вверх, на северо-восток, и потом столь же круто опускается к юго-востоку. Вершина этой гигантской дуги лежит примерно на середине длины Нигера.
До мельчайших подробностей известно сейчас его течение. Со скрупулезной точностью нанесены на карту все его притоки; для тех участков Нигера, где он судоходен, существуют точные лоции. Никаких тайн, никаких секретов не таит в себе больше великая африканская река.
Было время, когда весь Нигер был тайной.
Экипаж медленно подъехал к подъезду большого помпезного здания, и человек, прежде чем выйти на улицу, плотнее закутался в плащ.
Лондон есть Лондон. В этом городе почти всегда сыро, вязкий красноватый туман висит над крышами, и в его мгле не часто лондонцы видят солнце. Осень же - самое неприятное время в Лондоне. Вместо обычной сырости идет нескончаемый, нудный, противный дождь. Капли стучат по булыжникам мостовых, по парусиновым крышам экипажей, по зонтикам лондонцев, которых всегда много на улицах их города, - кажется, им любая погода нипочем!
На Индию совсем непохоже, в Индии-то сейчас тепло. Пальмы тянутся к голубому небу, солнце скользит по их листьям и стволам и все выше поднимается к зениту. Благословенная, щедрая, теплая земля...
Мунго Парк замешкался, открывая дверцу экипажа. Лондонский осенний дождь заставил его вспомнить Индию, откуда он только что вернулся. Мысленно он назвал ее благословенной, щедрой и теплой. Теплая - да! Благословенная и щедрая - далеко не для всех, только для более удачливых. Сам же он вернулся в Британию таким же бедняком, каким уехал, чтобы поискать счастья на чужбине. И даже, пожалуй, еще беднее, чем раньше, потому что оставил в далекой стране и свои прежние надежды на более счастливую жизнь. А вот страсть к путешествиям у него осталась по-прежнему, поэтому-то он и подъехал сегодня к этому массивному дому.
Здесь помещается "Лондонская ассоциация для споспешествования открытиям внутренних стран Африки". Ассоциация снаряжает очередную экспедицию для разведки таинственных земель Западной Африки.
Комната на втором этаже была большой и казалась унылой. Быть может, потому, что в сыром воздухе слишком чадили свечи в тяжелых бронзовых канделябрах. Дрова в камине тоже были явно сырыми: пахло дымом, воздух казался темным и вязким. Но люди, сидевшие за длинным, массивным столом, были одеты подчеркнуто нарядно и празднично, настолько нарядно, что, переступая порог, Мунго Парк подумал: случалось ли кому-нибудь из них самому носить костюм путешественника, страдать от жажды и не знать, где тебя ждет ночлег? Однако эту мысль он тут же отогнал прочь. Сам председатель Лондонской ассоциации Джозеф Банкс, сидевший во главе стола и покровительственно улыбнувшийся Парку, человек, одетый с еще большей роскошью, чем остальные, прославился тем, что был участником первого кругосветного путешествия знаменитого капитана Джеймса Кука. Он, правда, путешествовал с роскошью: громадные средства, унаследованные от родителей, позволили ему содержать в плавании целую свиту - секретаря, двух рисовальщиков и четырех слуг. В плавании все же и Джозефу Банксу пришлось пережить по-своему героический момент: вместе с Куком он обогнул на шлюпке весь остров Таити. Путешествие длилось шесть дней, размеры шлюпки не позволили взять с собой всю многочисленную свиту... А было это давно сейчас осень 1794 года, первое плавание Кука началось в 1788 году...
Джозеф Банкс поднялся навстречу Мунго Парку. По небогатый сюртук шотландца он оглядел все же с плохо скрытой иронией.
- Джентльмены! - сказал председатель Ассоциации. - Позвольте представить вам молодого человека, который возглавит нашу новую экспедицию. Ему всего двадцать четыре года, но он уже был в Индии, где занимался своим ремеслом хирурга. Человек он, насколько я знаю, храбрый, а это очень важно. Немногие европейские путешественники вернулись из тех африканских мест, которые нас интересуют. Будем надеяться, что молодому человеку удастся разгадать загадку Нигера и города Томбукту.
Члены Ассоциации оглядели Мунго Парка со сдержанным любопытством. Потом джентльмен, сидящий справа от председателя, лениво протянул:
- О вашем проекте новой экспедиции к Нигеру, сэр Банкс, мы все уже давно знаем. Согласны: надо уметь смотреть далеко вперед... Проект поддерживаем полностью!
А перед глазами Мунго Парка вдруг в одно мгновение стремительно пронеслась почти вся его короткая жизнь: детство в маленьком шотландском местечке Фоулшилс, работа в Индии, не принесшая ничего, возвращение в Англию и, наконец, знакомство с сэром Джозефом Банксом. Теперь его жизнь будет иной, у него есть ясная, твердая и благородная цель - сделать то, что не удавалось никому из европейцев, - разведать течение Нигера.
А в самом деле, что известно пока о Нигере?
Пожалуй, еще с древних финикиян и карфагенян начинается история изучения северо-западной части Африки. Во всяком случае, именно они первыми достигли устьев рек Сенегала и Гамбии. Однако известна была поначалу лишь береговая линия материка. О том, что лежало в глубине, существовали самые неправдоподобные вымыслы. Известно, однако, было то, что где-то там лежит большая река Нигер, но считалось, что она впадает... в Нил. Мнение это поддерживал, например, знаменитый римский ученый Плиний-младший, который обосновывал свой вывод тем, что и в той и в другой реке были якобы одни и те же растения и животные.
А всерьез западные берега Африки стали изучать лишь в конце XV века. Именно тогда португалец Диегу Кан прошел вдоль значительной части западного африканского побережья и открыл устье реки Конго. Но внутренние области материка по-прежнему оставались почти неизвестными. Зато был полный простор для предположений, и согласно одному из них Нигер должен был течь на запад и разделяться на две реки - Сенегал и Гамбию. Английский исследователь майор Гаутон сделал попытку установить географическую истину, но пропал без вести где-то в африканских джунглях.
Но почему, собственно, именно Нигер так привлекал внимание европейцев? Причина проста - берега Африки уже были освоены ими, на побережье существовали колонии, но самые богатые африканские страны лежали в глубине материка. Оттуда к океанскому побережью шли караваны, несущие слоновую кость, страусовые перья, кожу, воск, золотой песок. На берегу происходил обмен с европейскими торговцами.
Эти загадочные богатые страны лежали, как рассказывали владельцы караванов, на берегах большой реки. Рассказывали они и о том, что на ней стоял богатейший город Томбукту. Город, о котором среди европейцев уже начали ходить легенды.
В конце 60-х годов XVIII века для разгадки тайны Нигера много сделал шотландец Джеймс Брюс. Он предположил, что Нигер впадает в Атлантический океан. Но вместе с тем он утверждал, что река, беря начало где-то в центре Африки, течет на запад, чтобы потом - здесь Брюс повторял давнее неверное представление - разделиться на две реки: Сенегал и Гамбию.
А как было на самом деле? Это и должен был выяснить Мунго Парк: определить, где находятся истоки и устье этой легендарной реки, узнать направление ее течения и достичь города Томбукту.
Его первое путешествие в Африку началось 22 мая 1795 года. Торговый парусник, вышедший из Портсмута, достигнув северозападных берегов Африки, вошел в устье Гамбии. Здесь уже некоторое время существовали английские поселения. От них-то и предстояло шотландскому врачу отправиться в неизведанную глубь страны. Корабль, доставивший путешественника в Африку, бросил якорь в порту небольшого городка, где шотландец пересел на небольшое судно, которое стало подниматься вверх по течению Гамбии.
Солнце всходило над рекой рано утром и быстро взбиралось в зенит. Когда оно достигало вершины неба, жара становилась совершенно невыносимой, нечем было дышать, воздух был липким и влажным. Но вечер тоже не приносил облегчения, а ночью было так же душно, как и днем. И ночью и днем с болотистых берегов реки, покрытых непроходимыми, казалось, тропическими чащами, поднимались ядовитые, неприятно пахнущие испарения.
Европейцу, непривычному к такому климату, здесь нетрудно заболеть лихорадкой. Всего шесть дней поднимался кораблик вверх по реке, и Мунго Парк за это время заболел - путешествие по Африке началось у него с лихорадки. Поэтому в местечке Пизания исследователь должен был задержаться в доме одного из местных жителей на целых два месяца. Потом, еще до конца не поправившись, он начал свой путь в глубь материка, в те места, что еще не были освоены европейцами.
Экспедиция была совсем малочисленной. Как оказалось, сэр Джозеф Банкс, глава Ассоциации, человек очень богатый, в этот раз проявил скупость. Организация путешествия Мунго Парка обошлась ему лишь в двести фунтов стерлингов. Для экспедиции были куплены два осла и лошадь. Только два человека сопровождали шотландца. Его старшим товарищем был американский негр; когда-то его продали в рабство и увезли в Америку, но он чудом спасся и теперь возвращался на родину. В пути он должен был служить переводчиком, однако сам Мунго Парк за время болезни выучил местное наречие, на котором говорили мандинги - так назывались в ту пору негритянские племена, среди которых лежал поначалу его путь. Слугой Мунго Парка был африканский мальчик по имени Демба. Последний член экспедиции появился в ее составе неожиданно: африканец Юмбо, кузнец, когда-то отправившийся посмотреть мир и добравшийся почти до побережья великого океана, теперь возвращался в родную деревню. Маршрут Мунго Парка ему подходил.
Сначала путь лежал среди джунглей, тех самых, которые часами разглядывал Мунго Парк с палубы корабля, плывущего вверх по Гамбии. В общем-то на деле они оказались не столь уж страшными и непроходимыми. К тому же негры, спутники путешественника, чувствовали себя в этих дремучих зарослях почти как дома. Когда леса кончились, экспедиция оказалась в саванне, где росли прекрасные травы и невысокие кустарники, а иногда и гордые стройные пальмы.
Готовясь к путешествию, молодой шотландец перечитал все записки путешественников, которые побывали в этих местах до него. О многом он уже знал понаслышке, многое не удивляло его... Но то, что места эти оказались столь оживленными, столь населенными, было для Мунго Парка полной неожиданностью. Не только антилопы и жирафы встречались ему в саванне здесь можно было наткнуться на громадные стада коз и коров. Помимо пальм, кустов и травы, в саванне росли рис, кукуруза, хлопчатник. Мандинги были трудолюбивы, они сумели возделать в саванне громадные поля.
Часто путешественник проходил через мандингские деревни. И вот еще что показалось странным исследователю: не раз те, кто побывал здесь до него, описывали негров не очень привлекательными. Оказалось все наоборот приятные, веселые, расположенные друг к другу люди. Красивый народ высокие, стройные, сложенные, как античные статуи. Такие же люди, как европейцы, только с курчавыми волосами, да более темной кожей. Мандинги были гостеприимны, путешествие шло легко и приятно.
Довольно скоро Мунго Парк добрался до столицы королевства Були Медины. Город был обнесен высокой земляной стеной и внешней оградой, в нем насчитывалась чуть ли не тысяча домов. Дома эти были построены из необожженного кирпича.
Гостеприимным оказался и владыка этого небольшого африканского государства, король Джатта. Вот что записал Мунго Парк в своем дневнике: "Это был... почтенный старик... я нашел его сидящим на циновке перед дверьми своей хижины. По обеим сторонам стояли рядом мужчины и женщины, они пели и били в ладоши..." Дальше следовало подробное описание внешности владыки: руки и ноги его были украшены браслетами и кольцами из золота и слоновой кости. Рога антилоп и амулеты против злых духов и дурного глаза украшали шею короля.
Джатта был щедр: он наделил путешественника, расспрашивающего о "большой реке", запасом провизии, устроил роскошный прием в его честь, проводил его в дальнейший путь на восток.
Все дальше и дальше...
Саванны кончались; когда четверо путешественников оставили позади приток Гамбии реку Нерико, местность вокруг стала более возвышенной, каменистой и более жаркой. Здесь были земли уже другого африканского королевства, Болды.
В его столице, городке Фаттеконду, Мунго Парк вновь предстал перед африканским королем. Первая встреча произошла на центральной площади города, площади, на которой проходили все важные церемонии (такая площадь непременно была в каждой, пусть даже самой маленькой африканской деревеньке). Король сидел в тени огромного дерева; он ласково улыбнулся белому человеку, вежливо поклонившемуся ему. Узнав, однако, о цели путешествия Мунго Парка, он был крайне удивлен, ему показалось невероятным, что человек, прибывший из страны, где есть свои большие реки, едет за тридевять земель, чтобы посмотреть на чью-то чужую реку...
И дальше - в других королевствах - экспедицию ждало радушие и гостеприимство. Когда они достигли города Джамбо в королевстве Коссон, кузнец Юмбо, верный спутник Парка, объявил, что он добрался, наконец, до своей родной земли. Кузнеца приняли восторженно, праздник по случаю его возвращения не прекращался несколько дней. В своем дневнике Мунго Парк отметил обилие и разнообразно музыкальных инструментов у мандингов, не похожих на европейские, а также именно в городе Джамбо он сделал примечательную запись: "Ежели негр и европеец и различны между собой цветом, то они сходны во влечениях и характеристических чувствованиях человеческой природы". Красноречивая фраза, говорящая о том, что Мунго Парк отнюдь не разделял тех воззрений, что распространялись уже и в его время! Сородичи Юмбо осыпали шотландца подарками и не хотели отпускать его, наперебой приглашая погостить то в одном, то в другом доме. Однако путешественник стремился к берегам Нигера.
Но лишь только еще один раз суждено было Мунго Парку испытать в пути прежнее дружелюбие и гостеприимство: в Каартском королевстве. Прежде, впрочем, нужно было добраться до его границ, а это оказалось не так просто. Между королевствами Коссон и Каяга началась война. Над возделанными полями и непроходимыми зарослями джунглей загремел военный барабан - табала - знак военной тревоги. Деревни, встречающиеся на пути, опустели: жители уходили на войну с врагом.
12 февраля 1790 года маленький караван экспедиции Парка добрался все-таки до столицы Каарты Кеммы. Король Даизи Курраби принял путешественника сразу же; он сидел на земляном возвышении, покрытом шкурой леопарда.
У Мунго Парка уже был опыт общения с африканскими владыками: путешественник подробно рассказал о своих планах и выразил с помощью красочных, цветистых оборотов свой восторг тем, что случай позволил ему посетить такую великую державу, как Каарта. Как обычно, он закончил свой рассказ просьбой о помощи на дальнейшем пути. Однако Даизи Курраби, встав с леопардовой шкуры, отрицательно покачал головой.
Причиной отказа было, однако, совсем не то, что белый человек чем-то не понравился королю. Напротив, в Кемме ему все были искренне рады, встретили его приветливо и радушно. А помочь путешественнику король отказался потому, что опасался за его жизнь на дальнейшем пути: дело в том, что накануне приезда Парка в Кемму король получил своеобразную "дипломатическую ноту" от владыки соседнего королевства Бамбарры чернокожий гонец из столицы Бамбарры привез железные сандалии. Согласно принятым здесь дипломатическим канонам, это обозначало не что иное, как объявление войны, а сами эти сандалии прозрачно намекали королю, что скоро они понадобятся ему для того, чтобы спастись от непобедимых бамбаррских воинов.
А ведь "большая река" как раз и проходила через Бамбарру... Даизи Курраби счел путешественника своим почетным гостем и, значит, нес ответственность за его безопасность. Совет короля был таков: вернуться в Коссон и дождаться там окончания войны между Каартой и Бамбаррой. Затем, как только будет восстановлен мир, возвращаться в Кемму, и тогда Мунго Парку будет оказано полное содействие.
Глубоко вздохнув, путешественник тоже поднялся со своего земляного сиденья. Несколько мгновений король и Мунго Парк пристально смотрели друг на друга, и в голове путешественника сразу пронеслось очень многое: король, без сомнения, искренен и выполнит свое обещание, но... Но в Коссоне тоже сейчас идет война, и к тому же приближается сезон дождей, который неминуемо задержит экспедицию надолго... а если пойти на север, через маврское королевство Людо-Мар, то можно проникнуть в воинственную Бамбарру не из Каарты, ее военного противника...
А опасности?.. Что не, конечно, всегда можно ждать опасности, и нужно всегда быть готовым к ней. Если опасность можно предвидеть, значит, она уменьшается наполовину, а раз так, хорошо, что король Даизи Курраби рассказал о том, что может ждать его дальше в пути...
Он отправился дальше и вскоре был уже на территории королевства Людо-Мар. Наверное, когда он оказался в деревне Симбинг, Мунго Парк часто вспоминал, что именно отсюда было отправлено последнее послание другого путешественника - английского майора Гаутона, пропавшего без вести. Что произошло с ним в Африке? Где окончилась его дорога?
Сам же Парк выбрал дорогу к городу Ярра. До города караван экспедиции добрался без приключений. А дальше начиналась для Мунго Парка вереница тяжелейших испытаний, бед и несчастий.
Он прошел через них, чтобы достичь своей цели и разгадать загадку Нигера.
Значительную часть Северо-Западной Африки населяли мавры. Они были разделены на несколько государств, которыми управляли шейхи. Строгих границ между государствами не было. В основном мавры занимались скотоводством. Беспрестанные набеги на соседей позволяли им обзаводиться тканями, железом и хлебом. Это был храбрый, но воинственный народ.
В европейцах, все дальше проникающих в Африку, мавры видели прежде всего врагов. Чувствовали - и не без оснований, конечно, что приход алчных, жестоких, не останавливающихся ни перед чем людей может грозить им многими бедами. Взамен они платили европейцам фанатичной ненавистью, и путешественник должен был быть готов ко всему. Опасность грозила не только ему самому - и всем тем, кто сопровождал европейца, проникшего в земли мавров.
Парк провел в Ярре две недели. Следующим городом на его пути был Дин, и там он впервые столкнулся с диким фанатизмом и ненавистью. Позже в своей книге он написал: "...свистали, ухали, плевали в лицо... сказав, что я христианин и что по одному сему предлогу все мои вещи принадлежат ученикам пророка". Шотландский путешественник был жестоко ограблен. Переводчик Парка Джонсон был настолько потрясен случившимся, что умолял его вернуться в Ярру. Парк отпустил его, а сам отправился в путь вместе лишь с маленьким негритенком Дембой. По дороге их схватил конный отряд мавров. Чужеземца-шотландца повезли к шейху Людо-Мара Али.
Путь отряда лежал через Сахару, вернее, вдоль южных границ этой самой большой в мире пустыни. Как не похожа была эта знойная и каменистая местность на африканские леса с их сложным переплетением лиан, с их всегда загадочной жизнью, о которой догадываешься по крикам неведомых животных, по шороху высокой, чуть ли не в рост человека, травы, по шелесту громадных листьев. В пустыне же - лишь камни, песок да сильный ветер, почти никогда не прекращающийся, поднимающий в воздух желтую песчаную пыль, которая оседает на одежде и волосах, скрипит на зубах. Днем - невыносимая жара, а ночью - холод, пронизывающий до костей.
Почти неделю ехал Мунго Парк по окраине Сахары, пока отряд мавров не привез его в королевскую "резиденцию". А сама "резиденция" представляла собой множество шатров, сделанных из грубошерстной ткани, основой которой была козья шерсть, а между шатрами пасся скот: козы, коровы, верблюды.
И здесь шотландского исследователя ожидал крайне нелюбезный прием: в густой толпе его бесцеремонно дергали за одежду, награждали тумаками, сбивали шляпу. С трудом Парк добрался до шатра шейха Али. Внутри его ожидал столь же плохой прием: приближенные шейха начали бесцеремонно рыться в его карманах, чуть ли не разорвали одежду, желая убедиться, что тело Парка везде такое же белое, как и лицо, и даже пересчитывали пальцы на его руках. Похоже, их удивляло то, что Парк такой же человек, как они, только не медно-коричневый, как они, а белый. Ночью Парк спал на подстилке, брошенной прямо на песок, и до утра ему не давала покоя толпа разгневанных людей. Потом его поселили все-таки в отдельной хижине, но под строгой охраной. У хижины постоянно толпились мавры, выкрикивая угрозы.
Лишь один только друг появился у путешественника в "резиденции" шейха - десятилетний сын Али. Он-то и поведал белому чужестранцу, что у короля был специальный совет, где решалась его дальнейшая судьба. Предложения не были однообразными - убить пришельца, отрубить ему руки, выколоть глаза. Но его все-таки решили оставить в живых и невредимым.
А некоторое время спустя, когда начался сезон дождей, Мунго Парка вновь свалила лихорадка. В промежутках между приступами болезни любознательный человек нашел в себе силы учиться писать по-маврски; говорить он начал еще раньше. Болезнь продолжалась долго, к тому же и самого пленника, и его верного слугу Дембу мавры все хуже и хуже кормили.
Наконец, Али получил весть о том, что воинственный король все той же Бамбарры ведет свое войско к границам Людо-Мара. Не отличавшийся большой храбростью Али приказал свернуть лагерь и уходить на север. Когда караван достиг густого леса неподалеку от города Бубакер, Али решил сделать остановку.
Пожалуй, еще никогда за все время своих скитаний в Африке - им уже исполнилось полгода - шотландец не испытывал такой жары, как в мае 1796 года во время стоянки возле города Бубакер. Лагерь был разбит на краю пустыни. Пески раскалялись, наполняя воздух таким густым жаром, что от него не было спасения даже под лесной сенью. Пересыхал единственный источник. К тому же мавры, не желая пить воду вместе с нечестивым иноверцем, не подпускали его к источнику. Был даже день, когда Мунго Парку пришлось пить воду из корыта для скота.
И до сегодняшнего дня нет пока ответа на эти вопросы, и, значит, история поисков следов исчезнувшей экспедиции все еще не окончена. Но... но, впрочем, давайте вспомним: одному человеку удалось все-таки подтвердить эту версию доказательствами, проследить путь последнего корабля Лаперуза и назвать точное место, где окончилось это плавание:
" - ...Туземцы оказали довольно хороший прием потерпевшим кораблекрушение. Лаперуз обосновался на острове и начал строить небольшое судно... Несколько матросов пожелали остаться на Ваникоро. Остальные, изнуренные болезнями, слабые, отплыли с Лаперузом в направлении Соломоновых островов и погибли все до одного у западного берега главного острова группы, между мысами Разочарования и Удовлетворения!
- Но как вы об этом узнали? - вскричал я.
- Вот, что я нашел на месте последнего кораблекрушения!
И капитан Немо показал мне жестяную шкатулку с французским гербом на крышке, заржавевшую в соленой морской воде. Он раскрыл ее, и я увидел свиток пожелтевшей бумаги, но все же текст можно было прочесть.
Это была инструкция морского министерства капитану Лаперузу с собственноручными пометками Людовика XVI на полях..."
Кто знает, не сбудется ли когда-нибудь и вот такое "предвидение" великого фантаста Жюля Верна, приписавшего открытие места, где закончилось плавание Лаперуза, знаменитому герою своего романа "Двадцать тысяч лье под водой"?..
Погибла вместе с "Буссолью" и "Астролябией" значительная часть коллекций и научных данных, собранных во время кругосветного плавания Жана Франсуа Лаперуза. Плавание не было доведено до конца. Но по праву занимает свое почетное место в списке виднейших исследователей-географов капитан Лаперуз.
Острова, открытые им, остались на карте мира. Экспедиция его исправила многие ошибки картографов того времени, установив или уточнив истинные очертания известных земель и островов. Большую географическую ценность имело подробное и точное описание Тихоокеанского побережья Северной Америки, доставленное в Париж Бартоломеем Лессепсом.
И осталось на карте название открытого им пролива - пролив Лаперуза, а в Альби, на родине мореплавателя, в Петропавловске-Камчатском, на берегу Ботанической бухты в Австралии и на острове Ваникоро стоят памятники, воздвигнутые в его честь.
Многие ли люди оказались достойными того, чтобы их имена наносились на географические карты и чтобы их вспоминали и столетия спустя после того, как они жили?
Тайна "большой реки"
В энциклопедии сказано: "Нигер - третья по длине и площади бассейна река в Африке после Нила и Конго. Под названием Джолиба берет начало на склонах Леоно-Либерийской возвышенности и впадает в Гвинейский залив Атлантического океана".
На географической карте Нигер похож на дугу; он начинается почти на той же широте, на которой впадает в Гвинейский залив, а между этими двумя точками - начальной и конечной - круто поднимается вверх, на северо-восток, и потом столь же круто опускается к юго-востоку. Вершина этой гигантской дуги лежит примерно на середине длины Нигера.
До мельчайших подробностей известно сейчас его течение. Со скрупулезной точностью нанесены на карту все его притоки; для тех участков Нигера, где он судоходен, существуют точные лоции. Никаких тайн, никаких секретов не таит в себе больше великая африканская река.
Было время, когда весь Нигер был тайной.
Экипаж медленно подъехал к подъезду большого помпезного здания, и человек, прежде чем выйти на улицу, плотнее закутался в плащ.
Лондон есть Лондон. В этом городе почти всегда сыро, вязкий красноватый туман висит над крышами, и в его мгле не часто лондонцы видят солнце. Осень же - самое неприятное время в Лондоне. Вместо обычной сырости идет нескончаемый, нудный, противный дождь. Капли стучат по булыжникам мостовых, по парусиновым крышам экипажей, по зонтикам лондонцев, которых всегда много на улицах их города, - кажется, им любая погода нипочем!
На Индию совсем непохоже, в Индии-то сейчас тепло. Пальмы тянутся к голубому небу, солнце скользит по их листьям и стволам и все выше поднимается к зениту. Благословенная, щедрая, теплая земля...
Мунго Парк замешкался, открывая дверцу экипажа. Лондонский осенний дождь заставил его вспомнить Индию, откуда он только что вернулся. Мысленно он назвал ее благословенной, щедрой и теплой. Теплая - да! Благословенная и щедрая - далеко не для всех, только для более удачливых. Сам же он вернулся в Британию таким же бедняком, каким уехал, чтобы поискать счастья на чужбине. И даже, пожалуй, еще беднее, чем раньше, потому что оставил в далекой стране и свои прежние надежды на более счастливую жизнь. А вот страсть к путешествиям у него осталась по-прежнему, поэтому-то он и подъехал сегодня к этому массивному дому.
Здесь помещается "Лондонская ассоциация для споспешествования открытиям внутренних стран Африки". Ассоциация снаряжает очередную экспедицию для разведки таинственных земель Западной Африки.
Комната на втором этаже была большой и казалась унылой. Быть может, потому, что в сыром воздухе слишком чадили свечи в тяжелых бронзовых канделябрах. Дрова в камине тоже были явно сырыми: пахло дымом, воздух казался темным и вязким. Но люди, сидевшие за длинным, массивным столом, были одеты подчеркнуто нарядно и празднично, настолько нарядно, что, переступая порог, Мунго Парк подумал: случалось ли кому-нибудь из них самому носить костюм путешественника, страдать от жажды и не знать, где тебя ждет ночлег? Однако эту мысль он тут же отогнал прочь. Сам председатель Лондонской ассоциации Джозеф Банкс, сидевший во главе стола и покровительственно улыбнувшийся Парку, человек, одетый с еще большей роскошью, чем остальные, прославился тем, что был участником первого кругосветного путешествия знаменитого капитана Джеймса Кука. Он, правда, путешествовал с роскошью: громадные средства, унаследованные от родителей, позволили ему содержать в плавании целую свиту - секретаря, двух рисовальщиков и четырех слуг. В плавании все же и Джозефу Банксу пришлось пережить по-своему героический момент: вместе с Куком он обогнул на шлюпке весь остров Таити. Путешествие длилось шесть дней, размеры шлюпки не позволили взять с собой всю многочисленную свиту... А было это давно сейчас осень 1794 года, первое плавание Кука началось в 1788 году...
Джозеф Банкс поднялся навстречу Мунго Парку. По небогатый сюртук шотландца он оглядел все же с плохо скрытой иронией.
- Джентльмены! - сказал председатель Ассоциации. - Позвольте представить вам молодого человека, который возглавит нашу новую экспедицию. Ему всего двадцать четыре года, но он уже был в Индии, где занимался своим ремеслом хирурга. Человек он, насколько я знаю, храбрый, а это очень важно. Немногие европейские путешественники вернулись из тех африканских мест, которые нас интересуют. Будем надеяться, что молодому человеку удастся разгадать загадку Нигера и города Томбукту.
Члены Ассоциации оглядели Мунго Парка со сдержанным любопытством. Потом джентльмен, сидящий справа от председателя, лениво протянул:
- О вашем проекте новой экспедиции к Нигеру, сэр Банкс, мы все уже давно знаем. Согласны: надо уметь смотреть далеко вперед... Проект поддерживаем полностью!
А перед глазами Мунго Парка вдруг в одно мгновение стремительно пронеслась почти вся его короткая жизнь: детство в маленьком шотландском местечке Фоулшилс, работа в Индии, не принесшая ничего, возвращение в Англию и, наконец, знакомство с сэром Джозефом Банксом. Теперь его жизнь будет иной, у него есть ясная, твердая и благородная цель - сделать то, что не удавалось никому из европейцев, - разведать течение Нигера.
А в самом деле, что известно пока о Нигере?
Пожалуй, еще с древних финикиян и карфагенян начинается история изучения северо-западной части Африки. Во всяком случае, именно они первыми достигли устьев рек Сенегала и Гамбии. Однако известна была поначалу лишь береговая линия материка. О том, что лежало в глубине, существовали самые неправдоподобные вымыслы. Известно, однако, было то, что где-то там лежит большая река Нигер, но считалось, что она впадает... в Нил. Мнение это поддерживал, например, знаменитый римский ученый Плиний-младший, который обосновывал свой вывод тем, что и в той и в другой реке были якобы одни и те же растения и животные.
А всерьез западные берега Африки стали изучать лишь в конце XV века. Именно тогда португалец Диегу Кан прошел вдоль значительной части западного африканского побережья и открыл устье реки Конго. Но внутренние области материка по-прежнему оставались почти неизвестными. Зато был полный простор для предположений, и согласно одному из них Нигер должен был течь на запад и разделяться на две реки - Сенегал и Гамбию. Английский исследователь майор Гаутон сделал попытку установить географическую истину, но пропал без вести где-то в африканских джунглях.
Но почему, собственно, именно Нигер так привлекал внимание европейцев? Причина проста - берега Африки уже были освоены ими, на побережье существовали колонии, но самые богатые африканские страны лежали в глубине материка. Оттуда к океанскому побережью шли караваны, несущие слоновую кость, страусовые перья, кожу, воск, золотой песок. На берегу происходил обмен с европейскими торговцами.
Эти загадочные богатые страны лежали, как рассказывали владельцы караванов, на берегах большой реки. Рассказывали они и о том, что на ней стоял богатейший город Томбукту. Город, о котором среди европейцев уже начали ходить легенды.
В конце 60-х годов XVIII века для разгадки тайны Нигера много сделал шотландец Джеймс Брюс. Он предположил, что Нигер впадает в Атлантический океан. Но вместе с тем он утверждал, что река, беря начало где-то в центре Африки, течет на запад, чтобы потом - здесь Брюс повторял давнее неверное представление - разделиться на две реки: Сенегал и Гамбию.
А как было на самом деле? Это и должен был выяснить Мунго Парк: определить, где находятся истоки и устье этой легендарной реки, узнать направление ее течения и достичь города Томбукту.
Его первое путешествие в Африку началось 22 мая 1795 года. Торговый парусник, вышедший из Портсмута, достигнув северозападных берегов Африки, вошел в устье Гамбии. Здесь уже некоторое время существовали английские поселения. От них-то и предстояло шотландскому врачу отправиться в неизведанную глубь страны. Корабль, доставивший путешественника в Африку, бросил якорь в порту небольшого городка, где шотландец пересел на небольшое судно, которое стало подниматься вверх по течению Гамбии.
Солнце всходило над рекой рано утром и быстро взбиралось в зенит. Когда оно достигало вершины неба, жара становилась совершенно невыносимой, нечем было дышать, воздух был липким и влажным. Но вечер тоже не приносил облегчения, а ночью было так же душно, как и днем. И ночью и днем с болотистых берегов реки, покрытых непроходимыми, казалось, тропическими чащами, поднимались ядовитые, неприятно пахнущие испарения.
Европейцу, непривычному к такому климату, здесь нетрудно заболеть лихорадкой. Всего шесть дней поднимался кораблик вверх по реке, и Мунго Парк за это время заболел - путешествие по Африке началось у него с лихорадки. Поэтому в местечке Пизания исследователь должен был задержаться в доме одного из местных жителей на целых два месяца. Потом, еще до конца не поправившись, он начал свой путь в глубь материка, в те места, что еще не были освоены европейцами.
Экспедиция была совсем малочисленной. Как оказалось, сэр Джозеф Банкс, глава Ассоциации, человек очень богатый, в этот раз проявил скупость. Организация путешествия Мунго Парка обошлась ему лишь в двести фунтов стерлингов. Для экспедиции были куплены два осла и лошадь. Только два человека сопровождали шотландца. Его старшим товарищем был американский негр; когда-то его продали в рабство и увезли в Америку, но он чудом спасся и теперь возвращался на родину. В пути он должен был служить переводчиком, однако сам Мунго Парк за время болезни выучил местное наречие, на котором говорили мандинги - так назывались в ту пору негритянские племена, среди которых лежал поначалу его путь. Слугой Мунго Парка был африканский мальчик по имени Демба. Последний член экспедиции появился в ее составе неожиданно: африканец Юмбо, кузнец, когда-то отправившийся посмотреть мир и добравшийся почти до побережья великого океана, теперь возвращался в родную деревню. Маршрут Мунго Парка ему подходил.
Сначала путь лежал среди джунглей, тех самых, которые часами разглядывал Мунго Парк с палубы корабля, плывущего вверх по Гамбии. В общем-то на деле они оказались не столь уж страшными и непроходимыми. К тому же негры, спутники путешественника, чувствовали себя в этих дремучих зарослях почти как дома. Когда леса кончились, экспедиция оказалась в саванне, где росли прекрасные травы и невысокие кустарники, а иногда и гордые стройные пальмы.
Готовясь к путешествию, молодой шотландец перечитал все записки путешественников, которые побывали в этих местах до него. О многом он уже знал понаслышке, многое не удивляло его... Но то, что места эти оказались столь оживленными, столь населенными, было для Мунго Парка полной неожиданностью. Не только антилопы и жирафы встречались ему в саванне здесь можно было наткнуться на громадные стада коз и коров. Помимо пальм, кустов и травы, в саванне росли рис, кукуруза, хлопчатник. Мандинги были трудолюбивы, они сумели возделать в саванне громадные поля.
Часто путешественник проходил через мандингские деревни. И вот еще что показалось странным исследователю: не раз те, кто побывал здесь до него, описывали негров не очень привлекательными. Оказалось все наоборот приятные, веселые, расположенные друг к другу люди. Красивый народ высокие, стройные, сложенные, как античные статуи. Такие же люди, как европейцы, только с курчавыми волосами, да более темной кожей. Мандинги были гостеприимны, путешествие шло легко и приятно.
Довольно скоро Мунго Парк добрался до столицы королевства Були Медины. Город был обнесен высокой земляной стеной и внешней оградой, в нем насчитывалась чуть ли не тысяча домов. Дома эти были построены из необожженного кирпича.
Гостеприимным оказался и владыка этого небольшого африканского государства, король Джатта. Вот что записал Мунго Парк в своем дневнике: "Это был... почтенный старик... я нашел его сидящим на циновке перед дверьми своей хижины. По обеим сторонам стояли рядом мужчины и женщины, они пели и били в ладоши..." Дальше следовало подробное описание внешности владыки: руки и ноги его были украшены браслетами и кольцами из золота и слоновой кости. Рога антилоп и амулеты против злых духов и дурного глаза украшали шею короля.
Джатта был щедр: он наделил путешественника, расспрашивающего о "большой реке", запасом провизии, устроил роскошный прием в его честь, проводил его в дальнейший путь на восток.
Все дальше и дальше...
Саванны кончались; когда четверо путешественников оставили позади приток Гамбии реку Нерико, местность вокруг стала более возвышенной, каменистой и более жаркой. Здесь были земли уже другого африканского королевства, Болды.
В его столице, городке Фаттеконду, Мунго Парк вновь предстал перед африканским королем. Первая встреча произошла на центральной площади города, площади, на которой проходили все важные церемонии (такая площадь непременно была в каждой, пусть даже самой маленькой африканской деревеньке). Король сидел в тени огромного дерева; он ласково улыбнулся белому человеку, вежливо поклонившемуся ему. Узнав, однако, о цели путешествия Мунго Парка, он был крайне удивлен, ему показалось невероятным, что человек, прибывший из страны, где есть свои большие реки, едет за тридевять земель, чтобы посмотреть на чью-то чужую реку...
И дальше - в других королевствах - экспедицию ждало радушие и гостеприимство. Когда они достигли города Джамбо в королевстве Коссон, кузнец Юмбо, верный спутник Парка, объявил, что он добрался, наконец, до своей родной земли. Кузнеца приняли восторженно, праздник по случаю его возвращения не прекращался несколько дней. В своем дневнике Мунго Парк отметил обилие и разнообразно музыкальных инструментов у мандингов, не похожих на европейские, а также именно в городе Джамбо он сделал примечательную запись: "Ежели негр и европеец и различны между собой цветом, то они сходны во влечениях и характеристических чувствованиях человеческой природы". Красноречивая фраза, говорящая о том, что Мунго Парк отнюдь не разделял тех воззрений, что распространялись уже и в его время! Сородичи Юмбо осыпали шотландца подарками и не хотели отпускать его, наперебой приглашая погостить то в одном, то в другом доме. Однако путешественник стремился к берегам Нигера.
Но лишь только еще один раз суждено было Мунго Парку испытать в пути прежнее дружелюбие и гостеприимство: в Каартском королевстве. Прежде, впрочем, нужно было добраться до его границ, а это оказалось не так просто. Между королевствами Коссон и Каяга началась война. Над возделанными полями и непроходимыми зарослями джунглей загремел военный барабан - табала - знак военной тревоги. Деревни, встречающиеся на пути, опустели: жители уходили на войну с врагом.
12 февраля 1790 года маленький караван экспедиции Парка добрался все-таки до столицы Каарты Кеммы. Король Даизи Курраби принял путешественника сразу же; он сидел на земляном возвышении, покрытом шкурой леопарда.
У Мунго Парка уже был опыт общения с африканскими владыками: путешественник подробно рассказал о своих планах и выразил с помощью красочных, цветистых оборотов свой восторг тем, что случай позволил ему посетить такую великую державу, как Каарта. Как обычно, он закончил свой рассказ просьбой о помощи на дальнейшем пути. Однако Даизи Курраби, встав с леопардовой шкуры, отрицательно покачал головой.
Причиной отказа было, однако, совсем не то, что белый человек чем-то не понравился королю. Напротив, в Кемме ему все были искренне рады, встретили его приветливо и радушно. А помочь путешественнику король отказался потому, что опасался за его жизнь на дальнейшем пути: дело в том, что накануне приезда Парка в Кемму король получил своеобразную "дипломатическую ноту" от владыки соседнего королевства Бамбарры чернокожий гонец из столицы Бамбарры привез железные сандалии. Согласно принятым здесь дипломатическим канонам, это обозначало не что иное, как объявление войны, а сами эти сандалии прозрачно намекали королю, что скоро они понадобятся ему для того, чтобы спастись от непобедимых бамбаррских воинов.
А ведь "большая река" как раз и проходила через Бамбарру... Даизи Курраби счел путешественника своим почетным гостем и, значит, нес ответственность за его безопасность. Совет короля был таков: вернуться в Коссон и дождаться там окончания войны между Каартой и Бамбаррой. Затем, как только будет восстановлен мир, возвращаться в Кемму, и тогда Мунго Парку будет оказано полное содействие.
Глубоко вздохнув, путешественник тоже поднялся со своего земляного сиденья. Несколько мгновений король и Мунго Парк пристально смотрели друг на друга, и в голове путешественника сразу пронеслось очень многое: король, без сомнения, искренен и выполнит свое обещание, но... Но в Коссоне тоже сейчас идет война, и к тому же приближается сезон дождей, который неминуемо задержит экспедицию надолго... а если пойти на север, через маврское королевство Людо-Мар, то можно проникнуть в воинственную Бамбарру не из Каарты, ее военного противника...
А опасности?.. Что не, конечно, всегда можно ждать опасности, и нужно всегда быть готовым к ней. Если опасность можно предвидеть, значит, она уменьшается наполовину, а раз так, хорошо, что король Даизи Курраби рассказал о том, что может ждать его дальше в пути...
Он отправился дальше и вскоре был уже на территории королевства Людо-Мар. Наверное, когда он оказался в деревне Симбинг, Мунго Парк часто вспоминал, что именно отсюда было отправлено последнее послание другого путешественника - английского майора Гаутона, пропавшего без вести. Что произошло с ним в Африке? Где окончилась его дорога?
Сам же Парк выбрал дорогу к городу Ярра. До города караван экспедиции добрался без приключений. А дальше начиналась для Мунго Парка вереница тяжелейших испытаний, бед и несчастий.
Он прошел через них, чтобы достичь своей цели и разгадать загадку Нигера.
Значительную часть Северо-Западной Африки населяли мавры. Они были разделены на несколько государств, которыми управляли шейхи. Строгих границ между государствами не было. В основном мавры занимались скотоводством. Беспрестанные набеги на соседей позволяли им обзаводиться тканями, железом и хлебом. Это был храбрый, но воинственный народ.
В европейцах, все дальше проникающих в Африку, мавры видели прежде всего врагов. Чувствовали - и не без оснований, конечно, что приход алчных, жестоких, не останавливающихся ни перед чем людей может грозить им многими бедами. Взамен они платили европейцам фанатичной ненавистью, и путешественник должен был быть готов ко всему. Опасность грозила не только ему самому - и всем тем, кто сопровождал европейца, проникшего в земли мавров.
Парк провел в Ярре две недели. Следующим городом на его пути был Дин, и там он впервые столкнулся с диким фанатизмом и ненавистью. Позже в своей книге он написал: "...свистали, ухали, плевали в лицо... сказав, что я христианин и что по одному сему предлогу все мои вещи принадлежат ученикам пророка". Шотландский путешественник был жестоко ограблен. Переводчик Парка Джонсон был настолько потрясен случившимся, что умолял его вернуться в Ярру. Парк отпустил его, а сам отправился в путь вместе лишь с маленьким негритенком Дембой. По дороге их схватил конный отряд мавров. Чужеземца-шотландца повезли к шейху Людо-Мара Али.
Путь отряда лежал через Сахару, вернее, вдоль южных границ этой самой большой в мире пустыни. Как не похожа была эта знойная и каменистая местность на африканские леса с их сложным переплетением лиан, с их всегда загадочной жизнью, о которой догадываешься по крикам неведомых животных, по шороху высокой, чуть ли не в рост человека, травы, по шелесту громадных листьев. В пустыне же - лишь камни, песок да сильный ветер, почти никогда не прекращающийся, поднимающий в воздух желтую песчаную пыль, которая оседает на одежде и волосах, скрипит на зубах. Днем - невыносимая жара, а ночью - холод, пронизывающий до костей.
Почти неделю ехал Мунго Парк по окраине Сахары, пока отряд мавров не привез его в королевскую "резиденцию". А сама "резиденция" представляла собой множество шатров, сделанных из грубошерстной ткани, основой которой была козья шерсть, а между шатрами пасся скот: козы, коровы, верблюды.
И здесь шотландского исследователя ожидал крайне нелюбезный прием: в густой толпе его бесцеремонно дергали за одежду, награждали тумаками, сбивали шляпу. С трудом Парк добрался до шатра шейха Али. Внутри его ожидал столь же плохой прием: приближенные шейха начали бесцеремонно рыться в его карманах, чуть ли не разорвали одежду, желая убедиться, что тело Парка везде такое же белое, как и лицо, и даже пересчитывали пальцы на его руках. Похоже, их удивляло то, что Парк такой же человек, как они, только не медно-коричневый, как они, а белый. Ночью Парк спал на подстилке, брошенной прямо на песок, и до утра ему не давала покоя толпа разгневанных людей. Потом его поселили все-таки в отдельной хижине, но под строгой охраной. У хижины постоянно толпились мавры, выкрикивая угрозы.
Лишь один только друг появился у путешественника в "резиденции" шейха - десятилетний сын Али. Он-то и поведал белому чужестранцу, что у короля был специальный совет, где решалась его дальнейшая судьба. Предложения не были однообразными - убить пришельца, отрубить ему руки, выколоть глаза. Но его все-таки решили оставить в живых и невредимым.
А некоторое время спустя, когда начался сезон дождей, Мунго Парка вновь свалила лихорадка. В промежутках между приступами болезни любознательный человек нашел в себе силы учиться писать по-маврски; говорить он начал еще раньше. Болезнь продолжалась долго, к тому же и самого пленника, и его верного слугу Дембу мавры все хуже и хуже кормили.
Наконец, Али получил весть о том, что воинственный король все той же Бамбарры ведет свое войско к границам Людо-Мара. Не отличавшийся большой храбростью Али приказал свернуть лагерь и уходить на север. Когда караван достиг густого леса неподалеку от города Бубакер, Али решил сделать остановку.
Пожалуй, еще никогда за все время своих скитаний в Африке - им уже исполнилось полгода - шотландец не испытывал такой жары, как в мае 1796 года во время стоянки возле города Бубакер. Лагерь был разбит на краю пустыни. Пески раскалялись, наполняя воздух таким густым жаром, что от него не было спасения даже под лесной сенью. Пересыхал единственный источник. К тому же мавры, не желая пить воду вместе с нечестивым иноверцем, не подпускали его к источнику. Был даже день, когда Мунго Парку пришлось пить воду из корыта для скота.