Страница:
– Это не касается его работы.
Таня чувствовала, что женщина все больше нервничает. «Психованная какая-то, еще хуже, чем я, – подумала она. – На черта мне с ней встречаться?»
Женщина успела сказать ей что-то, отчего она сейчас не могла положить трубку. Что-то тревожное, что-то странное… Галина ждала ее ответа, а Таня даже и не собиралась выбирать, в каком кафе встретиться. Она вспоминала… И вспомнила. И после этого отбросила все церемонии. То, что она спросонья пропустила мимо ушей, теперь взволновало ее.
– Послушайте, что вы имели в виду? Вы сказали, что знали, чем все закончится. Что закончится?
Вы знали, что Стас умрет?
– Ничего я не знала!
Женщина произнесла это еле слышно. И ее полушепот подействовал на Таню больше, чем крик.
Она взглянула на часы.
– Ладно, давайте встретимся, – мрачно сказала она.
– Как я вас узнаю?
***
Галина назначила встречу в кафе неподалеку от Патриарших прудов. Это больно задело Таню – здесь они когда-то бывали со Стасом. Значит, Стас водил в то кафе и эту женщину? Уже без десяти одиннадцать она сидела за угловым столиком возле окна и рассматривала прохожих. Видимо, Таня оказалась одним из первых посетителей. Заказанного кофе пришлось дожидаться минут пятнадцать – она слышала, как на кухне трещит кофемолка.
У Тани слегка дрожали руки. «Не надо было встречаться, она наверняка скажет какую-нибудь гадость про Стаса». Таня достала сигареты и закурила.
В кафе вошел мужчина, за ним две дамы лет по пятьдесят, обе как на подбор очень полные. Вряд ли одна из них отзывалась на имя Галина, да еще приятным молодым голосом. Таня дождалась кофе, успела выпить чашку… Пятнадцать минут двенадцатого. Мимо кафе довольно быстро проехала пыльная лиловая «ауди», за рулем Таня разглядела нечто светловолосое, в очках. Она дала себе слово – ждать еще пять минут, а потом уходить. Дверь кафе распахнулась, тренькнул колокольчик.
– Это я, – К ее столику приближалась женщина в белом жакете, тесно обтягивающем полную грудь. – Вы уже меня материте, наверное.
Она нервно засмеялась, уселась за стол, одернула жакет. Взглянула на Таню, поправила очки и уже без улыбки негромко спросила:
– Что-то случилось?
Таня могла бы сказать, что именно случилось. Галина выглядела слишком хорошо, чтобы ей понравиться. И самое ужасное – была во вкусе Стаса. Если, конечно, считать, что сама Таня была в его вкусе.
У этой женщины светлые волосы, рыжевато-русые, и даже на вид густые, не то что у самой Тани. Голубоглазая, высокая, фигуристая, умело подкрашенная…
Даже очки ее не портили – она носила их с большим достоинством, бесконечно уверенная в своей красоте.
Да, она куда эффектней Тани. Конечно, теперь это все равно – ведь обольщать уже некого.
– Ничего не случилось. – Таня достала еще одну сигарету. – Вы бывали тут со Стасом?
– Пару раз, – легко ответила та. – Надеюсь, мне не нужно оправдываться? Стас говорил, вы девушка умная. У нас с ним ничего не было.
– Вы уже оправдываетесь, – заметила Таня, целиком занятая поисками зажигалки.
Галина слегка смущенно засмеялась:
– Вы не представляете, как это осложняет жизнь… И бизнес тоже. Я замужем, у меня двое детей. Ох, я опять начинаю оправдываться! – Она сняла очки, и ее глаза внезапно сделались простодушными и близорукими. – Но вам придется поверить мне на слово. Ваш муж меня не интересовал, я имею в виду, в опасном для вас смысле. И потом, он вас очень любил.
– Он и об этом вам сказал? – Таня видела, что женщина держится вроде бы виновато.
«Если ничего и не было, то она этого хотела, – подумалось ей. – Галине сильно за тридцать… Стас был намного моложе. Имела бы совесть…» Она заказала еще одну чашку кофе. Галина схватилась было за очки, чтобы просмотреть меню, но тут же попросила официантку принести апельсиновый сок, больше ничего. «Слепая тетеря, – злорадно решила Таня. – Нет, Стас не мог в нее влюбиться».
– Я понимаю, вам тяжело… – медленно произнесла Галина, глядя на приближающуюся официантку. – И все равно давайте поговорим о деле. Именно о деле, а не о том, как вы ко мне относитесь. Хотя я и не знаю почему. Ваш муж наверняка делился с вами своими проблемами…
– Нет, – перебила ее Таня.
Галина подождала, когда уйдет официантка. Придвинула к себе запотевший стакан и тихо спросила:
– Значит, он не держал вас в курсе? Что ж, а меня держал… Пусть и не хотел этого делать. Просто мне так не повезло – я всегда оказывалась под рукой…
И она рассказала о том, что ее встревожило. Где-то в середине августа она встретилась со Стасом – им надо было договориться об очередной партии упаковочной пленки. Это можно было сделать и по телефону, но у них у обоих выдалось свободное время, оба собирались пообедать в центре… Назначили встречу в этом кафе, его назвал Стас.
– У меня с мужем небольшой мясоперерабатывающий цех в Подмосковье, – пояснила Галина. – Пленка нужна постоянно.
Она сказала, что до этой встречи видела Стаса несколько раз. Он произвел на нее очень приятное впечатление – вежливый, воспитанный, улыбчивый молодой человек. Но в ту встречу она едва не изменила свое мнение о нем. Стас был каким-то дерганым, странным, не похожим на самого себя.
– Сперва он нагрубил мне, сказал, что я отнимаю у него время на пустяки. – Галина помахала рукой, разгоняя повисшее над столиком облако табачного дыма: Таня прикуривала одну сигарету за другой. – Потом он все-таки извинился. Сказал, что у него неприятности. Я спросила, могу ли я помочь.
Это были не пустые слова, Таня. И не потому, что я имела какой-то там бабий интерес к вашему мужу.
Просто он был мне симпатичен. По-человечески.
Стас тогда ответил ей, что помочь она вряд ли сможет. Он довольно много выпил в этом кафе, хотя был за рулем. Галина пыталась отговорить его и даже отобрала у него последнюю порцию виски с колой.
Стас немедленно заказал другую порцию.
– Я видела, что с ним что-то стряслось. – Галина тревожно глядела на Таню. – Что-то серьезное.
Я попросила сказать мне правду. Знаете, иногда молодые люди совершают странные ошибки… Берут какие-то безумные кредиты. Боятся чьих-то пустых угроз. Да просто в казино проиграются… Им это кажется катастрофой… Взрослый человек смотрит на все иначе. Я хотела помочь.
– Молодые люди, говорите? – перебила ее Таня. – А вам самой сколько лет?
– Тридцать четыре, – отчеканила Галина.
В конце концов ей удалось разговорить Стаса. Может, в этом помогло и количество выпитого им спиртного. Парень признался, что не знает, как поступить.
Он стоит перед таким выбором, который может разрушить всю жизнь. Галина пыталась вывести его на прямое признание. Что именно его угнетает? Ему нужны деньги? Стас это начисто отрицал. Дело было не в деньгах.
– Я запомнила одну фразу, которую он сказал напоследок, – после короткой паузы произнесла женщина. – Ваш муж сказал: «На такую подлость решиться очень трудно».
Она замолчала. Таня смотрела в окно, глаза слезились от яркого полуденного солнца, Никогда муж не был с ней настолько откровенен, как с этой женщиной. Неужели правда, что люди любят все рассказывать чужим, а своим боятся? Что мучило его в середине августа? Какая подлость? Об этом и речи не было. Она бы заметила, она бы догадалась…
– Что он еще сказал? – спросила Таня.
– Ничего. Попрощался и уехал. Я молила Бога, чтобы он не разбился…
Таня слегка вскрикнула – сигарета, догоревшая до фильтра, обожгла ей пальцы.
– В конце концов он все же разбился, – глухо заметила она, сунув окурок в пепельницу.
Галина неожиданно схватила ее за руку:
– Вот поэтому я и хотела с вами встретиться!
Знаете, что он сказал мне напоследок, когда расплатился? Я как раз уговаривала его оставить машину на стоянке и взять такси. Правда боялась, что он разобьется. А Стас ответил примерно так: «Все равно этим кончится». А сегодня утром вы мне сообщаете, как он погиб… Ужасно.
– «Все равно этим кончится»? – Таня медленно высвободила пальцы из ее жаркой ладони. – Он имел в виду.., автокатастрофу?
– Да, я поняла так. Он часто садился пьяным за руль?
– Как правило, да… – будто во сне ответила Таня. – Как правило…
Она уже почти не слышала, что говорит женщина.
Значит, Стас что-то знал или предчувствовал и все же предпочел ничего ей не говорить… Ей, жене, самому близкому человеку. Его мать, отец и брат тоже ни о чем не узнали. И только эта женщина, посторонняя, случайная, узнала. Таня вдруг опомнилась. До нее дошло, что Галина продолжает рассказывать.
– ..Мы увиделись еще раз, уже в самом конце августа. Не в кафе, а на складе. Там же находился и его отец. Стас был трезвым, спокойным, только его взгляд показался мне странным. Он как будто старался не встречаться глазами с отцом. И как только Петр Михайлович вышел, чтобы позвонить по телефону, Стас сразу обратился ко мне. Таня, вы ни за что не угадаете, что он мне сказал.
Таня и не собиралась угадывать. Она подалась вперед и жадно ждала. Галина снова сняла очки и прикусила дужку оправы. Секунду-другую она ожесточенно грызла ее, потом опомнилась:
– Извините, волнуюсь. Все свои очки попортила, эти последние. Так вот, Таня, ваш муж достал бумажник и показал мне вашу фотографию. Черно-белую, но очень хорошую. Вы там сняты в мужском пиджаке и полосатом галстуке.
Таня знала, о чем идет речь. Серию этих фотографий как-то сделал один приятель Стаса. Он увлекался фотоделом и с удовольствием снимал своих знакомых, преимущественно женщин. Таня действительно снялась в черном пиджаке и полосатом стиляжном галстуке Стаса. Это был единственный случай, когда муж не возражал, чтобы она надела его вещи.
– Стас показал мне эту фотографию и попросил меня как-нибудь позвонить вам. – Галина отложила очки в сторону, чтобы избежать соблазна снова прикусить дужку зубами. – Я, конечно, удивилась почему это я должна вам звонить? Мы даже не знакомы. Но не стала ни о чем расспрашивать, очень уж у него был отчаянный вид. Потом вошел Петр Михайлович, и Стас замолчал. Мне показалось… Он как будто хотел сказать что-то еще, но осекся. Мы подписали мои накладные, и я уехала. Знаете, Таня, я вообще-то не приняла всерьез его просьбу. Позвонила, в сущности, не вам, а Стасу У меня было к нему одно мелкое дело. Но когда вы мне сообщили, что случилось…
Она замолчала.
– Это все? – еле выговорила Таня. – Больше он вам ничего не говорил?
– Ничего. Но вы не находите, что и этого довольно? Все как-то странно. Скажите, ваш муж ничего не боялся? У него не было крупных неприятностей? Долгов? Врагов?
– Те же самые вопросы мне задавал следователь.
Не знаю, что вам ответить. Вы вообще знаете куда больше меня.
Галина неожиданно взглянула на часы и встала:
– Мне пора ехать. Вас куда-нибудь подвезти?
Таня ответила, что торопиться ей некуда. Она ждала, что женщина скажет что-нибудь еще. Не может ведь она так просто уйти после всего, что рассказала. Но женщина одернула жакет, нашарила на столике очки и надела их.
– Вот мой телефон. – Она положила на стол визитную карточку и что-то черкнула на ней. – На обороте домашний. Не знаю, что случилось, не знаю, чем могу помочь… Но если будет нужно – позвоните.
Следствие идет, вы сказали? И что же они говорят?
– Несчастный случай, – прошептала Таня. – Все выглядит как несчастный случай.
После того как Галина ушла, Таня еще добрых полчаса неподвижно сидела за столиком. Настало обеденное время. Несмотря на кризис, кафе быстро наполнялось. Цены все еще остались прежними, и наверняка сюда пришли даже те люди, которые раньше не могли себе позволить тут пообедать. Все менялось – соотношение цен, курс доллара, время года… За соседним столиком двое мужчин возбужденно спорили о том, как скоро сменится правительство. А Таня все сидела на своем месте у окна, вертела в руках чашку, рассматривая кофейную гущу, и не двигалась. Для нее тоже многое изменилось. Слишком многое. Она даже не знала, куда ей теперь идти. Домой? Чтобы попасть в ловушку?
Ведь дом стал для нее западней, где она не в силах ничего предпринять, где остается только сидеть и ждать… Ждать неизвестно чего. Куда пойти? Неужели некуда?
Она снова вспомнила ту фотографию, которую Стас носил в бумажнике. Таня обнаружила это совершенно случайно. У нее не было привычки лазить у мужа по карманам. Просто она собиралась отдать в чистку его пиджак и, проверяя внутренний карман, вынула оттуда бумажник. Раскрыв его, она остолбенела. Конечно, нет ничего удивительного в том, что любящий муж носит с собой фотографию жены. Но для нее это было неожиданностью. Она впервые задумалась о том, что, может быть, плохо знает Стаса.
Оказывается, он сентиментален, а она этого за ним не замечала. Оказывается, он скучает по ней, пока занимается делами… А она-то, глупая домашняя курица, думала, что он обращает внимание на других женщин! Ей стало неловко. В который раз она вспомнила, как ее мать говорила перед свадьбой:
«Очень уж он для тебя хорош!» Тогда Таня обиделась – неужели сама она так плоха? Потом решила, что это просто шутка. И вот теперь, когда она смотрела на фотографию в бумажнике, такая мысль впервые пришла в голову ей самой. А если она и в самом деле недооценивает мужа? Не дай Бог, он это поймет… Всегда найдется девица помоложе и покрасивее, которая оценит его по достоинству! И скажет ему об этом. Тогда – берегись!
– Стас, почему ты выбрал именно эту? – ласково спросила она тем вечером, усаживаясь на подлокотник кресла.
Показала Стасу раскрытый бумажник. Он едва взглянул и хмыкнул:
– Мне эта больше всех понравилась. Вообще Юрка молодец. Может, наконец женится… У него этих фотографий – вагон! Всех красивых девчонок переснимал.
Таня легонько стукнула его по макушке согнутым пальцем, вернее, обручальным кольцом:
– Каких это красивых девчонок?
– Знакомых. – Стас отнял у нее бумажник и попросил не ревновать его ни к кому.
Таня обещала, но слова не сдержала. Не успела сдержать. Снимок в бумажнике появился перед самой гибелью мужа… Странная сентиментальность.
Все больше странностей в его последние дни..'.
«Как будто он предчувствовал… Или точно знал?»
Таня вскочила, подошла к стойке бара и расплатилась. Выбежала на улицу и уже через минуту поймала такси. Назвала адрес. «Его друзья! Ведь сразу надо было расспросить его друзей! Какая я дура! Даже Галина что-то знала, а уж Валера, Саша, Юрка… Где была раньше моя голова? Он предчувствовал, он боялся! Я должна знать, что случилось на самом деле, а не то, что мне говорят!»
Вскоре машина попала в пробку, и Тане захотелось крикнуть, чтобы водитель любой ценой продвигался вперед. Она больше не могла ждать.
Глава 4
Таня чувствовала, что женщина все больше нервничает. «Психованная какая-то, еще хуже, чем я, – подумала она. – На черта мне с ней встречаться?»
Женщина успела сказать ей что-то, отчего она сейчас не могла положить трубку. Что-то тревожное, что-то странное… Галина ждала ее ответа, а Таня даже и не собиралась выбирать, в каком кафе встретиться. Она вспоминала… И вспомнила. И после этого отбросила все церемонии. То, что она спросонья пропустила мимо ушей, теперь взволновало ее.
– Послушайте, что вы имели в виду? Вы сказали, что знали, чем все закончится. Что закончится?
Вы знали, что Стас умрет?
– Ничего я не знала!
Женщина произнесла это еле слышно. И ее полушепот подействовал на Таню больше, чем крик.
Она взглянула на часы.
– Ладно, давайте встретимся, – мрачно сказала она.
– Как я вас узнаю?
***
Галина назначила встречу в кафе неподалеку от Патриарших прудов. Это больно задело Таню – здесь они когда-то бывали со Стасом. Значит, Стас водил в то кафе и эту женщину? Уже без десяти одиннадцать она сидела за угловым столиком возле окна и рассматривала прохожих. Видимо, Таня оказалась одним из первых посетителей. Заказанного кофе пришлось дожидаться минут пятнадцать – она слышала, как на кухне трещит кофемолка.
У Тани слегка дрожали руки. «Не надо было встречаться, она наверняка скажет какую-нибудь гадость про Стаса». Таня достала сигареты и закурила.
В кафе вошел мужчина, за ним две дамы лет по пятьдесят, обе как на подбор очень полные. Вряд ли одна из них отзывалась на имя Галина, да еще приятным молодым голосом. Таня дождалась кофе, успела выпить чашку… Пятнадцать минут двенадцатого. Мимо кафе довольно быстро проехала пыльная лиловая «ауди», за рулем Таня разглядела нечто светловолосое, в очках. Она дала себе слово – ждать еще пять минут, а потом уходить. Дверь кафе распахнулась, тренькнул колокольчик.
– Это я, – К ее столику приближалась женщина в белом жакете, тесно обтягивающем полную грудь. – Вы уже меня материте, наверное.
Она нервно засмеялась, уселась за стол, одернула жакет. Взглянула на Таню, поправила очки и уже без улыбки негромко спросила:
– Что-то случилось?
Таня могла бы сказать, что именно случилось. Галина выглядела слишком хорошо, чтобы ей понравиться. И самое ужасное – была во вкусе Стаса. Если, конечно, считать, что сама Таня была в его вкусе.
У этой женщины светлые волосы, рыжевато-русые, и даже на вид густые, не то что у самой Тани. Голубоглазая, высокая, фигуристая, умело подкрашенная…
Даже очки ее не портили – она носила их с большим достоинством, бесконечно уверенная в своей красоте.
Да, она куда эффектней Тани. Конечно, теперь это все равно – ведь обольщать уже некого.
– Ничего не случилось. – Таня достала еще одну сигарету. – Вы бывали тут со Стасом?
– Пару раз, – легко ответила та. – Надеюсь, мне не нужно оправдываться? Стас говорил, вы девушка умная. У нас с ним ничего не было.
– Вы уже оправдываетесь, – заметила Таня, целиком занятая поисками зажигалки.
Галина слегка смущенно засмеялась:
– Вы не представляете, как это осложняет жизнь… И бизнес тоже. Я замужем, у меня двое детей. Ох, я опять начинаю оправдываться! – Она сняла очки, и ее глаза внезапно сделались простодушными и близорукими. – Но вам придется поверить мне на слово. Ваш муж меня не интересовал, я имею в виду, в опасном для вас смысле. И потом, он вас очень любил.
– Он и об этом вам сказал? – Таня видела, что женщина держится вроде бы виновато.
«Если ничего и не было, то она этого хотела, – подумалось ей. – Галине сильно за тридцать… Стас был намного моложе. Имела бы совесть…» Она заказала еще одну чашку кофе. Галина схватилась было за очки, чтобы просмотреть меню, но тут же попросила официантку принести апельсиновый сок, больше ничего. «Слепая тетеря, – злорадно решила Таня. – Нет, Стас не мог в нее влюбиться».
– Я понимаю, вам тяжело… – медленно произнесла Галина, глядя на приближающуюся официантку. – И все равно давайте поговорим о деле. Именно о деле, а не о том, как вы ко мне относитесь. Хотя я и не знаю почему. Ваш муж наверняка делился с вами своими проблемами…
– Нет, – перебила ее Таня.
Галина подождала, когда уйдет официантка. Придвинула к себе запотевший стакан и тихо спросила:
– Значит, он не держал вас в курсе? Что ж, а меня держал… Пусть и не хотел этого делать. Просто мне так не повезло – я всегда оказывалась под рукой…
И она рассказала о том, что ее встревожило. Где-то в середине августа она встретилась со Стасом – им надо было договориться об очередной партии упаковочной пленки. Это можно было сделать и по телефону, но у них у обоих выдалось свободное время, оба собирались пообедать в центре… Назначили встречу в этом кафе, его назвал Стас.
– У меня с мужем небольшой мясоперерабатывающий цех в Подмосковье, – пояснила Галина. – Пленка нужна постоянно.
Она сказала, что до этой встречи видела Стаса несколько раз. Он произвел на нее очень приятное впечатление – вежливый, воспитанный, улыбчивый молодой человек. Но в ту встречу она едва не изменила свое мнение о нем. Стас был каким-то дерганым, странным, не похожим на самого себя.
– Сперва он нагрубил мне, сказал, что я отнимаю у него время на пустяки. – Галина помахала рукой, разгоняя повисшее над столиком облако табачного дыма: Таня прикуривала одну сигарету за другой. – Потом он все-таки извинился. Сказал, что у него неприятности. Я спросила, могу ли я помочь.
Это были не пустые слова, Таня. И не потому, что я имела какой-то там бабий интерес к вашему мужу.
Просто он был мне симпатичен. По-человечески.
Стас тогда ответил ей, что помочь она вряд ли сможет. Он довольно много выпил в этом кафе, хотя был за рулем. Галина пыталась отговорить его и даже отобрала у него последнюю порцию виски с колой.
Стас немедленно заказал другую порцию.
– Я видела, что с ним что-то стряслось. – Галина тревожно глядела на Таню. – Что-то серьезное.
Я попросила сказать мне правду. Знаете, иногда молодые люди совершают странные ошибки… Берут какие-то безумные кредиты. Боятся чьих-то пустых угроз. Да просто в казино проиграются… Им это кажется катастрофой… Взрослый человек смотрит на все иначе. Я хотела помочь.
– Молодые люди, говорите? – перебила ее Таня. – А вам самой сколько лет?
– Тридцать четыре, – отчеканила Галина.
В конце концов ей удалось разговорить Стаса. Может, в этом помогло и количество выпитого им спиртного. Парень признался, что не знает, как поступить.
Он стоит перед таким выбором, который может разрушить всю жизнь. Галина пыталась вывести его на прямое признание. Что именно его угнетает? Ему нужны деньги? Стас это начисто отрицал. Дело было не в деньгах.
– Я запомнила одну фразу, которую он сказал напоследок, – после короткой паузы произнесла женщина. – Ваш муж сказал: «На такую подлость решиться очень трудно».
Она замолчала. Таня смотрела в окно, глаза слезились от яркого полуденного солнца, Никогда муж не был с ней настолько откровенен, как с этой женщиной. Неужели правда, что люди любят все рассказывать чужим, а своим боятся? Что мучило его в середине августа? Какая подлость? Об этом и речи не было. Она бы заметила, она бы догадалась…
– Что он еще сказал? – спросила Таня.
– Ничего. Попрощался и уехал. Я молила Бога, чтобы он не разбился…
Таня слегка вскрикнула – сигарета, догоревшая до фильтра, обожгла ей пальцы.
– В конце концов он все же разбился, – глухо заметила она, сунув окурок в пепельницу.
Галина неожиданно схватила ее за руку:
– Вот поэтому я и хотела с вами встретиться!
Знаете, что он сказал мне напоследок, когда расплатился? Я как раз уговаривала его оставить машину на стоянке и взять такси. Правда боялась, что он разобьется. А Стас ответил примерно так: «Все равно этим кончится». А сегодня утром вы мне сообщаете, как он погиб… Ужасно.
– «Все равно этим кончится»? – Таня медленно высвободила пальцы из ее жаркой ладони. – Он имел в виду.., автокатастрофу?
– Да, я поняла так. Он часто садился пьяным за руль?
– Как правило, да… – будто во сне ответила Таня. – Как правило…
Она уже почти не слышала, что говорит женщина.
Значит, Стас что-то знал или предчувствовал и все же предпочел ничего ей не говорить… Ей, жене, самому близкому человеку. Его мать, отец и брат тоже ни о чем не узнали. И только эта женщина, посторонняя, случайная, узнала. Таня вдруг опомнилась. До нее дошло, что Галина продолжает рассказывать.
– ..Мы увиделись еще раз, уже в самом конце августа. Не в кафе, а на складе. Там же находился и его отец. Стас был трезвым, спокойным, только его взгляд показался мне странным. Он как будто старался не встречаться глазами с отцом. И как только Петр Михайлович вышел, чтобы позвонить по телефону, Стас сразу обратился ко мне. Таня, вы ни за что не угадаете, что он мне сказал.
Таня и не собиралась угадывать. Она подалась вперед и жадно ждала. Галина снова сняла очки и прикусила дужку оправы. Секунду-другую она ожесточенно грызла ее, потом опомнилась:
– Извините, волнуюсь. Все свои очки попортила, эти последние. Так вот, Таня, ваш муж достал бумажник и показал мне вашу фотографию. Черно-белую, но очень хорошую. Вы там сняты в мужском пиджаке и полосатом галстуке.
Таня знала, о чем идет речь. Серию этих фотографий как-то сделал один приятель Стаса. Он увлекался фотоделом и с удовольствием снимал своих знакомых, преимущественно женщин. Таня действительно снялась в черном пиджаке и полосатом стиляжном галстуке Стаса. Это был единственный случай, когда муж не возражал, чтобы она надела его вещи.
– Стас показал мне эту фотографию и попросил меня как-нибудь позвонить вам. – Галина отложила очки в сторону, чтобы избежать соблазна снова прикусить дужку зубами. – Я, конечно, удивилась почему это я должна вам звонить? Мы даже не знакомы. Но не стала ни о чем расспрашивать, очень уж у него был отчаянный вид. Потом вошел Петр Михайлович, и Стас замолчал. Мне показалось… Он как будто хотел сказать что-то еще, но осекся. Мы подписали мои накладные, и я уехала. Знаете, Таня, я вообще-то не приняла всерьез его просьбу. Позвонила, в сущности, не вам, а Стасу У меня было к нему одно мелкое дело. Но когда вы мне сообщили, что случилось…
Она замолчала.
– Это все? – еле выговорила Таня. – Больше он вам ничего не говорил?
– Ничего. Но вы не находите, что и этого довольно? Все как-то странно. Скажите, ваш муж ничего не боялся? У него не было крупных неприятностей? Долгов? Врагов?
– Те же самые вопросы мне задавал следователь.
Не знаю, что вам ответить. Вы вообще знаете куда больше меня.
Галина неожиданно взглянула на часы и встала:
– Мне пора ехать. Вас куда-нибудь подвезти?
Таня ответила, что торопиться ей некуда. Она ждала, что женщина скажет что-нибудь еще. Не может ведь она так просто уйти после всего, что рассказала. Но женщина одернула жакет, нашарила на столике очки и надела их.
– Вот мой телефон. – Она положила на стол визитную карточку и что-то черкнула на ней. – На обороте домашний. Не знаю, что случилось, не знаю, чем могу помочь… Но если будет нужно – позвоните.
Следствие идет, вы сказали? И что же они говорят?
– Несчастный случай, – прошептала Таня. – Все выглядит как несчастный случай.
После того как Галина ушла, Таня еще добрых полчаса неподвижно сидела за столиком. Настало обеденное время. Несмотря на кризис, кафе быстро наполнялось. Цены все еще остались прежними, и наверняка сюда пришли даже те люди, которые раньше не могли себе позволить тут пообедать. Все менялось – соотношение цен, курс доллара, время года… За соседним столиком двое мужчин возбужденно спорили о том, как скоро сменится правительство. А Таня все сидела на своем месте у окна, вертела в руках чашку, рассматривая кофейную гущу, и не двигалась. Для нее тоже многое изменилось. Слишком многое. Она даже не знала, куда ей теперь идти. Домой? Чтобы попасть в ловушку?
Ведь дом стал для нее западней, где она не в силах ничего предпринять, где остается только сидеть и ждать… Ждать неизвестно чего. Куда пойти? Неужели некуда?
Она снова вспомнила ту фотографию, которую Стас носил в бумажнике. Таня обнаружила это совершенно случайно. У нее не было привычки лазить у мужа по карманам. Просто она собиралась отдать в чистку его пиджак и, проверяя внутренний карман, вынула оттуда бумажник. Раскрыв его, она остолбенела. Конечно, нет ничего удивительного в том, что любящий муж носит с собой фотографию жены. Но для нее это было неожиданностью. Она впервые задумалась о том, что, может быть, плохо знает Стаса.
Оказывается, он сентиментален, а она этого за ним не замечала. Оказывается, он скучает по ней, пока занимается делами… А она-то, глупая домашняя курица, думала, что он обращает внимание на других женщин! Ей стало неловко. В который раз она вспомнила, как ее мать говорила перед свадьбой:
«Очень уж он для тебя хорош!» Тогда Таня обиделась – неужели сама она так плоха? Потом решила, что это просто шутка. И вот теперь, когда она смотрела на фотографию в бумажнике, такая мысль впервые пришла в голову ей самой. А если она и в самом деле недооценивает мужа? Не дай Бог, он это поймет… Всегда найдется девица помоложе и покрасивее, которая оценит его по достоинству! И скажет ему об этом. Тогда – берегись!
– Стас, почему ты выбрал именно эту? – ласково спросила она тем вечером, усаживаясь на подлокотник кресла.
Показала Стасу раскрытый бумажник. Он едва взглянул и хмыкнул:
– Мне эта больше всех понравилась. Вообще Юрка молодец. Может, наконец женится… У него этих фотографий – вагон! Всех красивых девчонок переснимал.
Таня легонько стукнула его по макушке согнутым пальцем, вернее, обручальным кольцом:
– Каких это красивых девчонок?
– Знакомых. – Стас отнял у нее бумажник и попросил не ревновать его ни к кому.
Таня обещала, но слова не сдержала. Не успела сдержать. Снимок в бумажнике появился перед самой гибелью мужа… Странная сентиментальность.
Все больше странностей в его последние дни..'.
«Как будто он предчувствовал… Или точно знал?»
Таня вскочила, подошла к стойке бара и расплатилась. Выбежала на улицу и уже через минуту поймала такси. Назвала адрес. «Его друзья! Ведь сразу надо было расспросить его друзей! Какая я дура! Даже Галина что-то знала, а уж Валера, Саша, Юрка… Где была раньше моя голова? Он предчувствовал, он боялся! Я должна знать, что случилось на самом деле, а не то, что мне говорят!»
Вскоре машина попала в пробку, и Тане захотелось крикнуть, чтобы водитель любой ценой продвигался вперед. Она больше не могла ждать.
Глава 4
У Тани даже мысли не возникло, что Юру надо предупредить о своем визите. У нее было только одно желание – чтобы тот оказался дома. Расплатившись с таксистом, Таня пулей влетела в подъезд.
Она бывала тут несколько раз, всегда вместе с мужем. Юра жил на первом этаже, на площадке была всего одна дверь. Таню всегда удивляла одна странность – на стене возле двери не было звонка. Ни звонка, ни какой-нибудь другой сигнальной системы. Стучать бесполезно – внешняя, железная дверь была обита таким мощным утеплителем, что кулак ударялся как в подушку. Но даже если кому и удавалось врезать посильнее, то вторая дверь – деревянная, также утепленная, – полностью гасила звук.
Но Таню это не смутило. Она поступила так же, как всегда поступал Стас: наклонилась, подняла лежавший в углу обломок кирпича и заколотила в железную раму косяка. Обломок кирпича валялся тут уже года полтора и служил именно для этой цели.
Им активно пользовались все Юрины друзья.
Таня стучала, пока не услышала, что щелкает замок. А потом в дверях показался сам Юра:
– Ну какого черта… Татка, ты?
– Ну да. – Она швырнула кирпич обратно в угол. – Можно?"
– Ну, в общем… – Юра как-то странно замялся, а потом решительно распахнул дверь. – Иди.
Только сразу в кухню, понимаешь? Быстренько.
Таня не поняла, но подчинилась, тем более что дверь в кухню была прямо перед ней. Сам Юра скрылся в ванной. Там зашипела газовая колонка и полилась вода. Таня стояла у окна и наблюдала, как рабочие пытаются вытащить из подъезда напротив огромную ржавую батарею. Батарея застряла в узких дверях. Раскалывать ее было поздно – негде размахнуться. Мужики озадаченно взирали на дело рук своих и совещались. А вода в ванной все шумела. Юра явно не торопился и мылся основательно.
Из комнаты доносилась негромкая музыка, потом она оборвалась и послышался голос диктора. «Интересно, чего эго он погнал меня в кухню?» Девушка прислушалась, но, кроме радио, ничего не услышала.
Сделала несколько шагов, пересекла холл, заглянула в комнату… Увидела, что Юра кое-что переставил. Розово-серый, очень красивый диван, предмет Таниной зависти, раньше стоял в углу комнаты. Теперь он оказался у окна да вдобавок приобрел дополнительное украшение: на диване лежала женщина и лениво листала иллюстрированный журнал. Таню она не заметила, но та, увидев ее, остолбенела. Дама на диване была совершенно голая. Она даже не подумала прикрыться чем-нибудь из одежды, в изобилии валявшейся на полу. По-видимому, ей было не холодно.
Таня на цыпочках отступила и скрылась в кухне.
Она уже поняла, что явилась некстати. Но в конце концов, она же не знала! Теперь положение мог исправить только хозяин. К счастью, Юра вышел из ванной через несколько минут и сразу заглянул на кухню.
– Поставь пока чайник, я сейчас.
– А ничего, что… – Таня сделала большие глаза и кивнула в сторону двери. Юра понял и обозлился:
– Об этом раньше надо было думать! Воспитанные люди сперва звонят, потом приходят!
Таня молча взялась за чайник. Юра вернулся очень быстро. Он успел натянуть брюки и свитер, пригладил мокрые волосы. Дама, как видно, ни чаю, ни кофе не захотела. Она по-прежнему не издавала ни звука. Таня была уверена, что женщина так и лежит на диване, уткнувшись в журнал.
– Снимаешь обнаженную натуру? – поинтересовалась Таня, налив себе чаю.
– Нет, но, может, буду. – Юра вздохнул и потянулся за печеньем. – Ох, как меня все задолбало…
К тебе это, в общем, не относится. Как дела?
Обменявшись с хозяином дежурными мнениями насчет кризиса, Таня решила приступить к делу. Но первый же вопрос Юру просто изумил.
– Да ты что? Как можно предчувствовать катастрофу? Я, может, тоже сегодня вечером долбанусь на своем драндулете. Что очень вероятно, у меня вся резина лысая… Выброси эту дурь из головы. Татка.
Кто тебе такое наплел?
Девушка промолчала. А Юра, секунду на нее поглядев, вдруг хлопнул в ладоши:
– Ксенька! Точно! Это ее штучки! Слушай, не пускай ее в дом! Она к тебе еще гадалку приведет или какого-нибудь колдуна. Останешься без штанов.
– Да что ты врешь, Ксения нормальный человек.
Таня сразу погасла. Юра явно ничего не знал.
Слишком искренне он удивлялся.
– Она каждый вечер раскладывает карты, – сообщил Юра. – Клянусь! Лешка мне рассказывал. И выкладывает ему, что будет завтра, что послезавтра. Верит в это, как помешанная.
– Мне она никогда не гадала, – заявила Таня. – И я в это мракобесие не верю.
– Ну, так что ж ты глупостями занимаешься?
Предчувствия… Скажи на милость. Я видел Стаса буквально дня за три… – Юра заговорил сдержанней, видно, до него вдруг дошло, что рядом сидит вдова. – Тань, он был совершенно обычный. Мы даже выпили. Уж пьяный-то он все бы рассказал – Значит, мало выпили, – пожала плечами Таня и встала. – Ладно, я побегу. Извини, что оторвала от дела…
Юра тоже встал и нерешительно предложил:
– Может, материально помочь? Я пока могу. Что дальше будет, неизвестно, но…
От денег Таня отказалась. Уже у самой двери она обернулась и еще раз поблагодарила Юру за фотографии. Напоследок сказала:
– Одну из твоих фоток Стас носил в бумажнике, и в тот день тоже… Она, конечно, сгорела.
Юру передернуло. Он предложил отпечатать для Тани нужный снимок – у него сохранились пленки.
Но она отказалась:
– Зачем? У меня полный конверт этих снимков.
– Не скажи, – вздохнул Юра. – Я видел твою фотку у него в бумажнике, когда он расплачивался в кабаке. Портрет таким крупным планом был один.
Все остальные скорее средний план. Так что я сделаю, позвони мне на неделе…
И за Таней поочередно захлопнулись обе двери.
Она вышла во двор, постояла у крыльца, глядя, как рабочие продолжают воевать с батареей. Наконец раздались оглушительные удары по чугуну – как видно, другим способом неподатливую бандуру вытащить не удавалось, ее решили разбить. Грохот стоял такой, что сработала сигнализация у всех машин, припаркованных во дворе. Таня посмотрела на часы и пошла прочь. Проходя мимо окон Юриной квартиры, она взглянула на них. И увидела, что в окне кухни показалось бледное женское лицо. Женщина уставилась на рабочих, на Таню, на машины… К груди она прижимала какую-то скомканную тряпицу, небрежно прикрывая наготу. Таня поспешно отвела глаза и прибавила шагу.
"Я только время потеряла, надо было начинать с Саши, – ругала она себя, пытаясь отыскать исправный таксофон. – Самый близкий друг и любимый собутыльник Стаса. Только в Москве ли он?
Обычно его не застанешь…" На этот раз она решила позвонить, прежде чем приезжать. Ответила Сашина подруга и успокоила ее – тот был в Москве, более того, как раз собирался ехать домой. Таню горячо пригласили зайти в гости, и она с радостью согласилась.
***
– Хорошо выглядишь! – Это были первые слова, которые вырвались у Тани.
Агна (Сашина подруга ненавидела, когда ее называли Агнессой) и в самом деле поразительно изменилась. Она похудела килограммов на пять, загорела и перекрасилась в платиновую блондинку. Это как-то не вязалось с ее прежним запущенным обликом.
Агна жалобно улыбнулась:
– По сравнению с тем, что было, конечно… Саши пока нет. Выпьем?
Таня заколебалась и в конце концов нашла в себе силы отказаться. Обильные алкогольные возлияния последних дней сделали свое дело – сегодня утром она с трудом разлепила глаза. Веки опухли так, что пришлось положить на глаза примочки из чайной заварки, прежде чем накрасить ресницы.
– А я выпью, – снова вздохнула Агна. – Что-то на душе черно…
В Сашиной квартире было, как всегда, чисто и уютно. Сколько раз Таня тут бывала, столько и удивлялась. В этом доме как будто всегда ждали гостей.
Нигде ни пылинки, оконные стекла блестят, ковры вычищены, в раковине грязной чайной ложки не увидишь. И это при отсутствии домработницы.
Правда, была Агна… Таня не раз спрашивала себя, что важнее для мужчины – чистый дом или ухоженная жена? Для себя она этот вопрос как будто решила: главное – нравиться Стасу. Агна, похоже, предпочла другой вариант и делала ставку на домашний очаг. Обычно она появлялась на людях в каком-нибудь странном, нелепом, но ярком наряде, непричесанная, без признаков косметики, с унылой, просительной улыбкой. Но сегодня ее вид просто поражал, о чем Таня ей и заявила.
– Сидела на диете? – поинтересовалась она, устроившись за кухонным столом.
Агна быстро, как будто украдкой, налила себе полстакана красного вина, не отрываясь выпила и отломила кусочек сыру.
– Какая диета, все это нервы, – ответила она, доставая с подоконника сигареты. – Наоборот, ем больше, чем всегда. Да не смотри ты так на меня!
Какая разница, хорошо я выгляжу или плохо! Все это зря, все!
Спустя пять минут Таня была в курсе дела. Оказалось, что загар Агна приобрела на родине, в Одессе. Волосы выкрасила сама, в домашних условиях.
А пять килограммов потеряла исключительно из-за выяснения отношений с Сашей.
– О Господи, – вздохнула Таня-. – Когда вы, наконец, поженитесь? По-моему, вы уже пять лет вместе… Он что, все никак не решится?
– Да никогда он не решится! – зло и нервно отрезала Агна. – Это тебе повезло, что москвич согласился жениться… Да еще и прописал!
Таню передернуло. Она слышать не могла рассуждений на тему о прописке. Когда, вскоре после свадьбы, она приехала с мужем в Калининград, старые школьные подружки окружили ее при первом же удобном случае и стали жадно расспрашивать, как же Стас согласился прописать иногороднюю? Ни о какой любви со стороны Тани, как все считали, и речи быть не могло. Был только ее тонкий расчет и поразительная удача. Таня видела, как ее внезапно зауважали подруги, и ее чуть не стошнило от их завистливых расспросов.
– Агна, перестань, – тихо сказала она. – , Я думаю, не в его жадности дело.
– А в чем? – В голосе Агны послышались слезы. – Я уже второй год бомж! Понимаешь, абсолютный бомж, у меня даже украинской прописки уже нет. С тех пор как институт кончила, нигде не прописана. Ну, хоть бы временно прописал! Нет, даже на регистрацию не согласен, ни на что! Если меня менты остановят, будет так весело, так весело! А когда я ему говорю, он только отмахивается или говорит, что меня не остановят.
– Ну а почему тогда не поехать домой и не прописаться там? – осторожно спросила Таня. – Пусть у тебя в паспорте будет хоть какая-то прописка. Все лучше, чем ругаться из-за такой ерунды.
Агна прямо-таки взвыла:
– Черт возьми, да кто меня сейчас там пропишет, у меня советский паспорт, я не принимала украинского гражданства! И если бы ты знала, что я сейчас пережила… Если я куда-то уеду, то обратно он меня не пустит. Я вообще боюсь из дома выходить.
Она бывала тут несколько раз, всегда вместе с мужем. Юра жил на первом этаже, на площадке была всего одна дверь. Таню всегда удивляла одна странность – на стене возле двери не было звонка. Ни звонка, ни какой-нибудь другой сигнальной системы. Стучать бесполезно – внешняя, железная дверь была обита таким мощным утеплителем, что кулак ударялся как в подушку. Но даже если кому и удавалось врезать посильнее, то вторая дверь – деревянная, также утепленная, – полностью гасила звук.
Но Таню это не смутило. Она поступила так же, как всегда поступал Стас: наклонилась, подняла лежавший в углу обломок кирпича и заколотила в железную раму косяка. Обломок кирпича валялся тут уже года полтора и служил именно для этой цели.
Им активно пользовались все Юрины друзья.
Таня стучала, пока не услышала, что щелкает замок. А потом в дверях показался сам Юра:
– Ну какого черта… Татка, ты?
– Ну да. – Она швырнула кирпич обратно в угол. – Можно?"
– Ну, в общем… – Юра как-то странно замялся, а потом решительно распахнул дверь. – Иди.
Только сразу в кухню, понимаешь? Быстренько.
Таня не поняла, но подчинилась, тем более что дверь в кухню была прямо перед ней. Сам Юра скрылся в ванной. Там зашипела газовая колонка и полилась вода. Таня стояла у окна и наблюдала, как рабочие пытаются вытащить из подъезда напротив огромную ржавую батарею. Батарея застряла в узких дверях. Раскалывать ее было поздно – негде размахнуться. Мужики озадаченно взирали на дело рук своих и совещались. А вода в ванной все шумела. Юра явно не торопился и мылся основательно.
Из комнаты доносилась негромкая музыка, потом она оборвалась и послышался голос диктора. «Интересно, чего эго он погнал меня в кухню?» Девушка прислушалась, но, кроме радио, ничего не услышала.
Сделала несколько шагов, пересекла холл, заглянула в комнату… Увидела, что Юра кое-что переставил. Розово-серый, очень красивый диван, предмет Таниной зависти, раньше стоял в углу комнаты. Теперь он оказался у окна да вдобавок приобрел дополнительное украшение: на диване лежала женщина и лениво листала иллюстрированный журнал. Таню она не заметила, но та, увидев ее, остолбенела. Дама на диване была совершенно голая. Она даже не подумала прикрыться чем-нибудь из одежды, в изобилии валявшейся на полу. По-видимому, ей было не холодно.
Таня на цыпочках отступила и скрылась в кухне.
Она уже поняла, что явилась некстати. Но в конце концов, она же не знала! Теперь положение мог исправить только хозяин. К счастью, Юра вышел из ванной через несколько минут и сразу заглянул на кухню.
– Поставь пока чайник, я сейчас.
– А ничего, что… – Таня сделала большие глаза и кивнула в сторону двери. Юра понял и обозлился:
– Об этом раньше надо было думать! Воспитанные люди сперва звонят, потом приходят!
Таня молча взялась за чайник. Юра вернулся очень быстро. Он успел натянуть брюки и свитер, пригладил мокрые волосы. Дама, как видно, ни чаю, ни кофе не захотела. Она по-прежнему не издавала ни звука. Таня была уверена, что женщина так и лежит на диване, уткнувшись в журнал.
– Снимаешь обнаженную натуру? – поинтересовалась Таня, налив себе чаю.
– Нет, но, может, буду. – Юра вздохнул и потянулся за печеньем. – Ох, как меня все задолбало…
К тебе это, в общем, не относится. Как дела?
Обменявшись с хозяином дежурными мнениями насчет кризиса, Таня решила приступить к делу. Но первый же вопрос Юру просто изумил.
– Да ты что? Как можно предчувствовать катастрофу? Я, может, тоже сегодня вечером долбанусь на своем драндулете. Что очень вероятно, у меня вся резина лысая… Выброси эту дурь из головы. Татка.
Кто тебе такое наплел?
Девушка промолчала. А Юра, секунду на нее поглядев, вдруг хлопнул в ладоши:
– Ксенька! Точно! Это ее штучки! Слушай, не пускай ее в дом! Она к тебе еще гадалку приведет или какого-нибудь колдуна. Останешься без штанов.
– Да что ты врешь, Ксения нормальный человек.
Таня сразу погасла. Юра явно ничего не знал.
Слишком искренне он удивлялся.
– Она каждый вечер раскладывает карты, – сообщил Юра. – Клянусь! Лешка мне рассказывал. И выкладывает ему, что будет завтра, что послезавтра. Верит в это, как помешанная.
– Мне она никогда не гадала, – заявила Таня. – И я в это мракобесие не верю.
– Ну, так что ж ты глупостями занимаешься?
Предчувствия… Скажи на милость. Я видел Стаса буквально дня за три… – Юра заговорил сдержанней, видно, до него вдруг дошло, что рядом сидит вдова. – Тань, он был совершенно обычный. Мы даже выпили. Уж пьяный-то он все бы рассказал – Значит, мало выпили, – пожала плечами Таня и встала. – Ладно, я побегу. Извини, что оторвала от дела…
Юра тоже встал и нерешительно предложил:
– Может, материально помочь? Я пока могу. Что дальше будет, неизвестно, но…
От денег Таня отказалась. Уже у самой двери она обернулась и еще раз поблагодарила Юру за фотографии. Напоследок сказала:
– Одну из твоих фоток Стас носил в бумажнике, и в тот день тоже… Она, конечно, сгорела.
Юру передернуло. Он предложил отпечатать для Тани нужный снимок – у него сохранились пленки.
Но она отказалась:
– Зачем? У меня полный конверт этих снимков.
– Не скажи, – вздохнул Юра. – Я видел твою фотку у него в бумажнике, когда он расплачивался в кабаке. Портрет таким крупным планом был один.
Все остальные скорее средний план. Так что я сделаю, позвони мне на неделе…
И за Таней поочередно захлопнулись обе двери.
Она вышла во двор, постояла у крыльца, глядя, как рабочие продолжают воевать с батареей. Наконец раздались оглушительные удары по чугуну – как видно, другим способом неподатливую бандуру вытащить не удавалось, ее решили разбить. Грохот стоял такой, что сработала сигнализация у всех машин, припаркованных во дворе. Таня посмотрела на часы и пошла прочь. Проходя мимо окон Юриной квартиры, она взглянула на них. И увидела, что в окне кухни показалось бледное женское лицо. Женщина уставилась на рабочих, на Таню, на машины… К груди она прижимала какую-то скомканную тряпицу, небрежно прикрывая наготу. Таня поспешно отвела глаза и прибавила шагу.
"Я только время потеряла, надо было начинать с Саши, – ругала она себя, пытаясь отыскать исправный таксофон. – Самый близкий друг и любимый собутыльник Стаса. Только в Москве ли он?
Обычно его не застанешь…" На этот раз она решила позвонить, прежде чем приезжать. Ответила Сашина подруга и успокоила ее – тот был в Москве, более того, как раз собирался ехать домой. Таню горячо пригласили зайти в гости, и она с радостью согласилась.
***
– Хорошо выглядишь! – Это были первые слова, которые вырвались у Тани.
Агна (Сашина подруга ненавидела, когда ее называли Агнессой) и в самом деле поразительно изменилась. Она похудела килограммов на пять, загорела и перекрасилась в платиновую блондинку. Это как-то не вязалось с ее прежним запущенным обликом.
Агна жалобно улыбнулась:
– По сравнению с тем, что было, конечно… Саши пока нет. Выпьем?
Таня заколебалась и в конце концов нашла в себе силы отказаться. Обильные алкогольные возлияния последних дней сделали свое дело – сегодня утром она с трудом разлепила глаза. Веки опухли так, что пришлось положить на глаза примочки из чайной заварки, прежде чем накрасить ресницы.
– А я выпью, – снова вздохнула Агна. – Что-то на душе черно…
В Сашиной квартире было, как всегда, чисто и уютно. Сколько раз Таня тут бывала, столько и удивлялась. В этом доме как будто всегда ждали гостей.
Нигде ни пылинки, оконные стекла блестят, ковры вычищены, в раковине грязной чайной ложки не увидишь. И это при отсутствии домработницы.
Правда, была Агна… Таня не раз спрашивала себя, что важнее для мужчины – чистый дом или ухоженная жена? Для себя она этот вопрос как будто решила: главное – нравиться Стасу. Агна, похоже, предпочла другой вариант и делала ставку на домашний очаг. Обычно она появлялась на людях в каком-нибудь странном, нелепом, но ярком наряде, непричесанная, без признаков косметики, с унылой, просительной улыбкой. Но сегодня ее вид просто поражал, о чем Таня ей и заявила.
– Сидела на диете? – поинтересовалась она, устроившись за кухонным столом.
Агна быстро, как будто украдкой, налила себе полстакана красного вина, не отрываясь выпила и отломила кусочек сыру.
– Какая диета, все это нервы, – ответила она, доставая с подоконника сигареты. – Наоборот, ем больше, чем всегда. Да не смотри ты так на меня!
Какая разница, хорошо я выгляжу или плохо! Все это зря, все!
Спустя пять минут Таня была в курсе дела. Оказалось, что загар Агна приобрела на родине, в Одессе. Волосы выкрасила сама, в домашних условиях.
А пять килограммов потеряла исключительно из-за выяснения отношений с Сашей.
– О Господи, – вздохнула Таня-. – Когда вы, наконец, поженитесь? По-моему, вы уже пять лет вместе… Он что, все никак не решится?
– Да никогда он не решится! – зло и нервно отрезала Агна. – Это тебе повезло, что москвич согласился жениться… Да еще и прописал!
Таню передернуло. Она слышать не могла рассуждений на тему о прописке. Когда, вскоре после свадьбы, она приехала с мужем в Калининград, старые школьные подружки окружили ее при первом же удобном случае и стали жадно расспрашивать, как же Стас согласился прописать иногороднюю? Ни о какой любви со стороны Тани, как все считали, и речи быть не могло. Был только ее тонкий расчет и поразительная удача. Таня видела, как ее внезапно зауважали подруги, и ее чуть не стошнило от их завистливых расспросов.
– Агна, перестань, – тихо сказала она. – , Я думаю, не в его жадности дело.
– А в чем? – В голосе Агны послышались слезы. – Я уже второй год бомж! Понимаешь, абсолютный бомж, у меня даже украинской прописки уже нет. С тех пор как институт кончила, нигде не прописана. Ну, хоть бы временно прописал! Нет, даже на регистрацию не согласен, ни на что! Если меня менты остановят, будет так весело, так весело! А когда я ему говорю, он только отмахивается или говорит, что меня не остановят.
– Ну а почему тогда не поехать домой и не прописаться там? – осторожно спросила Таня. – Пусть у тебя в паспорте будет хоть какая-то прописка. Все лучше, чем ругаться из-за такой ерунды.
Агна прямо-таки взвыла:
– Черт возьми, да кто меня сейчас там пропишет, у меня советский паспорт, я не принимала украинского гражданства! И если бы ты знала, что я сейчас пережила… Если я куда-то уеду, то обратно он меня не пустит. Я вообще боюсь из дома выходить.