Мамаев Сайфулла. Ледяная птица

   – Пошли! – Рыков, лучше других знавший, сколь грозен и коварен их противник, не был склонен позволять Герману предаваться эйфории. – Кажется, здесь ты уже был. Я прав?
   Герман осмотрелся. По идее, программист должен быть прав, где-то здесь начинались его подземные приключения… Но это по идее, а в действительности как он может что-либо помнить, если был здесь всего один раз, да и думал тогда только об одном – не свалиться со взбесившегося Маркса. Впрочем, вот тот лесок справа вроде бы знаком… Ага, вот и та самая гора, что нависает над озером! А уж его само, это озеро, не заметить просто невозможно. Лунная дорожка, протянувшаяся по водной глади, указывает направление лучше всяких стрелок.
   – Голову на отсечение даю – это то самое место, – прошептал он. – Толик, я же… Черт возьми, я бы ни за что не нашел этот лаз! И как ты умудряешься все подмечать? Я так только озеро и вижу.
   Герман обернулся назад и посмотрел на темнеющий лаз, ведущий в лабиринт комплекса. Скрытый под небольшим скальным выступом и растущим пониже приземистым кустарником, он и впрямь был практически незаметен.
   – Ерунда, скоро и ты так будешь! – пообещал Толик. – Дай только до компьютера добраться.
   – Где же я тебе найду компьютер? Вот если бы наш автобус…
   – Ну молодец! Он компьютер найти не может, а я ему целый автобус подавай! – От свежего воздуха у Рыкова кружилась голова, хотелось петь. Голод, дрожь, пробирающая от холода – ночью в горах отнюдь не жарко, – какое все это имеет значение, когда так легко дышится, воздух такой чистый, прекрасный?! Воздух свободы. – Господи, хорошо-то как!
   – Ладно, посмотрели, и хватит. – Герману не терпелось вывести своих друзей из подземелья. Он очень переживал за Леру, о которой не забывал ни на миг, но еще больше его тревожил Гарун. Как он перенесет такое путешествие? И лестницу? Еще та задачка. Как они его потащат по этой спирали? А Рыкову хоть бы что, он уверен, что Гарун вот-вот встанет на ноги, дескать, его московские знакомые и не такие раны получали – и ничего, выживали. Хвастался небось. Тем более что рассказано это было под хорошую дозу спирта. Обычный застольный треп – вот на что это смахивает. Как у охотников на привале или, того хуже, У рыбаков. Те как начнут заливать, не в один стакан не поместится! Не зря же про них столько анекдотов придумано. Народ мудр, он зря не скажет. – Толя, все, заканчивай, спускаемся! Я думаю, место хорошее и лучшего нам не найти.
   – Послушать тебя, так можно подумать, что у нас есть выбор, – недовольно пробурчал Анатолий. – Ладно, давай возвращаться.
   Рыков посмотрел вниз в темный зев туннеля.
   – Слушай, Герман, а может, просто покричим? – шутливо предложил он. – Чего нам бегать вверх-вниз, чай не маленькие, не заблудятся!
   – Я тебе покричу! – сердито отозвался Александров. – Големов хочешь привлечь? Уж они-то себя долго ждать не заставят!
   Разведчиков встретили с радостным нетерпением. Всем хотелось услышать что-то ободряющее, что-то вселяющее надежду на избавление от опасности и преследования. И они услышали. Услышали больше, чем сказали разведчики, – каждый из беглецов добавил к информации свое сокровенное. Курбан, узнав о том, что можно выйти на поверхность, подумал прежде всего о сыне, который получит наверху всю необходимую помощь (кстати, Гарун уже стал открывать глаза, а раны его удивительно быстро затянулись бурой коркой), ну а второй мыслью Курбана было поскорее добраться до своих и, подняв на ноги многочисленную родню и соседей, отомстить негодяям, устроившим в горах свое гнездо. Что касается Панамы, то он жаждал дорваться до регионального управления ФСБ и разоблачить предателей, ну а Лера… Лера погрузилась в мечтания и, спроси ее кто-нибудь, о чем она мечтает, наверное, затруднилась бы с ответом. Хотя нет, ответила бы, ведь самое заветное ее желание исполнилось – Гера вернулся живым и здоровым, а все остальное приложится.
   – Ну что, ребята, давайте собирайтесь! – поторопил товарищей Герман, быстро осваиваясь с ролью спасителя и от этого испытывая необычайный душевный подъем. Он сам выведет из подземелья Леру! Черт возьми, ну почему он не помнит, было у них что-нибудь там, в Краснодаре, или не было? И вообще, как понять ее поведение? Она что, неравнодушна к нему? – Все, копаться некогда… все встали!
   – Вы что… прямо сейчас хотите идти? – удивленно спросил Курбан.
   – А чего тянуть? – Александров нетерпеливо махнул рукой. – Мы втроем понесем Гаруна, Рык как самый глазастый пойдет впереди, а Валерия замыкающая…
   – Но Гарун? Выдержит ли он? – Лера с сомнением посмотрела на лежащего юношу.
   – Если останемся здесь, – хмуро сказал Герман, – то тогда уж точно ему никто не поможет.
   Курбан с тревогой взглянул на бледное лицо сына. Да, он поправляется очень быстро – уж в ранениях-то Алиев знал толк, полтора года в Афгане чему-то научили, – но все равно транспортировать раненого в таком состоянии рискованно. Убийственно рискованно. С другой стороны, Герман прав, оставаться здесь – значит погибнуть. Скоро противник перегруппируется и навалится на беглецов по всей науке. Тогда уж удачи не жди. О каком сопротивлении может идти речь, если у них нет оружия? «Грач» и один «калаш» остались на карнизе, второй утопили…
   – Хорошо, – согласился он, – давайте уходить отсюда.
   – Толик, давай, дуй вперед, контролируй ситуацию, – сказал Герман, к которому как-то сами собой перешли функции командира. – Лера, ты присматривай за нашим тылом, если что, сразу кричи. Справишься?
   – Что-что, а кричать я умею, убедилась! Или у кого-то есть сомнения? – Девушка посмотрела в спину удаляющегося программиста. – Вот в нем ты почему-то совсем не сомневаешься.
   – Я и в тебе не сомневаюсь! – Герман улыбнулся и, заметив, что старший Алиев и Панама, не дожидаясь его, подняли раненого и понесли в глубь пещеры, тихо добавил: – Вот если бы ты еще ответила мне на один вопрос…
   – Какой? – с лукавой улыбкой спросила Валерия. Она прекрасно поняла, о чем ее хочет спросить майор, но он так мило смущается…
   – Я о той ночи, в гостинице… – Герман, не договорив, замолчал.
   – Ну и что ты хотел узнать о той ночи? – Большие, в пол-лица, лучистые глаза Валерии в упор смотрели на Германа. – Что?
   – Почему ты… мы…
   – Эх, майор, майор, какой ты ненаблюдательный человек, оказывается. – Улыбка на лице Леры стала грустной. – А я все жду, поинтересуется ли он наконец, что вообще делала съемочная группа в Краснодаре? Вспомнит ли соседскую девочку, которая заглядывалась на симпатичного старшеклассника Геру Александрова, мечту всех ее подруг?
   – Лера… Лера Мальцева! – Перед мысленным взором Германа встала маленькая девочка, которая то и дело встречалась ему по пути из школы домой.
   – Ну вот, прозрел наконец, – сказала Лера. – А когда ты курсантом в отпуск приезжал, и потом, уже лейтенантом… Все мечтала, как дурочка, что ты заметишь, как я выросла, бросишь тех, кого провожал и… даже вату в лифчик подкладывала, чтобы старше казаться. Но ты так ни разу и не посмотрел… Потом ты женился, я вышла замуж, неудачно, только фамилия от мужа осталась, Попова… Уже решила было, что детская влюбленность прошла… что все в прошлом. И когда увидела тебя в Краснодаре, когда выпили в ресторане, подумала: а почему бы и нет, почему бы не попробовать вернуться обратно и все-таки заполучить тебя? Пусть всего на одну ночь. А утром, когда поняла, что ты даже не помнишь, что тебе все равно…
   Лера подняла глаза на Германа… и наткнулась на застывший, холодный взгляд. Бледное лицо походило на маску.
   – Гера, что с тобой? – растерянно прошептала Валерия. – Ты обиделся? На что? Ты же сам просил рассказать… Но это же глупо!
   – Уходи! – с трудом шевеля побелевшими губами, сказал Герман. – Уходи!!
   – Гера! Я… я не понимаю!
   И вдруг Валерия заметила, что Герман смотрит не на нее, а поверх ее плеча, за ее спину, туда, где плескалась черная вода озера…
   Ее руки и ноги стали как ватные, спина словно одеревенела. Она с трудом, всем телом повернулась и увидела… глаза! Огромные глаза, кожистый, весь в складках, рог на носу, большие уши и медленно, ужасно медленно отрывающуюся пасть.
   – А-а-а!!!
   Вопль, исторгнутый ужасом из груди Валерии, ударил в своды подземелья и многократно повторился эхом. И именно этот вопль вывел Германа из оцепенения.
   – Толик! – закричал он во всю глотку, отшвыривая Леру в сторону и закрывая ее собой. – Толик, назад! Сюда! Быстрее, ты мне нужен!
   Он понимал, что это бесполезно, что Толик слишком далеко и, как бы ни спешил, не успеет прибежать на помощь, но не мог же он молча стоять и ждать, пока этот гад подземный сожрет его или Леру…
   – Толик! – еще раз позвал Герман, услышав торопливые шаги. – Быстрее, быстрее!
   – «Стоять! – раздалась ультразвуковая команда. – Хранитель, стоять, мерзавец! Я же тебе запретил!»
   По тому, как чудовище вздрогнуло и, отпрянув, застыло неподвижно, было понятно, что приказ оно услышало. А это значило, что Рыков все же успел. Нет, все-таки молодец этот парень, а еще говорят, что программисты…
   Спаситель вышел из тени, и Герман остолбенел. Это был не Толик! Такой же высокий, может, даже выше, но в плечах пошире, да и вообще покрепче…
   Незнакомец повернулся наконец лицом к Герману, и тот ахнул про себя. На красном, опаленном лице не было ни бровей, ни ресниц, надо лбом краснела обожженная кожа…
   – Капитан Мохов, командир роты «краповых беретов»! – представился спаситель. – Глиняный голем до последнего времени.
   – Ты?! – Из глубины коридора вылетел Геннадий. – Ты?! Сука!
   Панама замахнулся для удара, но Герман, подскочив, схватил его за руку.
   – Стоять! – закричал он так же, как минуту назад кричал голем. – Стоять!
   – Ты… Вы… ага, я все понял, вы заодно! – Выкрикивая это, Панама выдернул руку и попытался снова добраться до голема. Герман резко оттолкнул его.
   – Гена, успокойся! Сначала надо во всем разобраться.
   – Разобраться говоришь? Разобраться… – Панама, тяжело дыша, переводил взгляд с Мохова на Германа и обратно. – Разобраться, значит? Предатели! Да я вас… Я… – Он повернулся к Лере: – А ты чего молчишь? Разве не этот… тебя арестовывал? Эх, жаль, я автомат утопил…
   – Мы и без автомата зубами их порвем! – с этими словами подбежавший Курбан стал плечом к плечу с Геннадием. – Я…
   – Курбан… – перебил его Герман. – Я же…
   Но и ему договорить не довелось. Мохов выступил вперед, снял с плеча свой «Калашников» и протянул его Курбану:
   – На, стреляй! Если считаешь, что вправе это сделать, стреляй!
   – А ты что ж, считаешь, что у меня нет такого права? – Алиев почему-то не спешил брать автомат. – Думаешь, не могу представить вам счет?
   – Можешь, – уступчиво сказал Мохов. – Только… давайте уйдем отсюда. Иначе скоро уже не важно будет, кто прав, а кто нет.
   – Что ты хочешь этим сказать?
   – Да что ты слушаешь его! – Панама выхватил автомат из руки Мохова и посмотрел на рычаг предохранителя. – Вот теперь…
   – Погоди, Гена! – попросил Курбан. – Я задал вопрос, пусть ответит.
   – Сейчас сюда сядет челнок инопланетян. Конкретно, с планеты Кытмир. – По лицам стоявших рядом с ним людей Мохов понял, что ему не верят. Даже те двое, которых он спас от Хранителя. – Можете верить или не верить, – заговорил он снова, – но спросите себя, откуда тогда взялось это животное, которого мы называем Хранителем? И заодно ответьте себе на вопрос, кто мог построить все это? Какой народ и какая человеческая цивилизация справилась бы с этим? А ведь вы и сотой части комплекса не видели! Ну а если хотите еще фактов, подождите немного и они будут. Корабль уже на подлете. И когда он приземлится, то его путь пройдет по этому туннелю. Что произойдет с теми, кто будет в это время здесь, надеюсь, понятно?
   Герман, все еще не желавший поверить голему, обвел глазами коридор, с которого начались его подземные мучения. Так вот, значит, для чего эта гигантских размеров галерея! И каменные качели! Это же для него, для челнока!
   – Гонишь! – воскликнул Панама, потрясенный не меньше остальных, но не желавший идти на попятную. Слишком сердит он был на спецназовца. – Врешь ты все! Чтобы шкуру свою спасти, врешь!
   Панама был не прав, это понимали все, включая его самого. Хотел бы ротный спасти свою шкуру, стал бы он соваться к беглецам и спасать их от чудовища? Да он просто дал бы ему спокойно полакомиться ими. Словно подслушав мысли, бродившие в головах все еще сомневающихся людей, Мохов повернулся лицом к озеру, где возвышалась над водой голова чудовища.
   «Пошел прочь! – приказал Мохов. – И если, тварь, еще раз увижу, что ты собираешься напасть на человека, я тебя отдам тому, кто тебя чуть не убил. Помнишь его?»
   Вместо ответа в голове Валентина возник образ Рыкова. Образ этот так глубоко впечатался в мозг Хранителя, что одного упоминания о нем было достаточно, чтобы передать его в голову голема. Не сказать, чтобы это было приятно. Мохов от неожиданности замотал головой. На его счастье, монстр тоже не жаждал вспоминать своего мучителя. Он обиженно фыркнул и, обдав людей брызгами, скрылся под водой.
   – Ну так что? Идете? – спросил Мохов, не делая ни малейшей попытки вернуть себе оружие. – Я свое дело сделал, предупредил. Вы же поступайте, как знаете.
   Он протиснулся между Курбаном и Геннадием, сделал шаг… остановился. Перед ним стоял Рыков. Прибежав на зов Германа, он незаметно подошел и все это время держался в тени, прислушиваясь к спору.
   – Подожди! – сказал он. – Что значат твои слова… об инопланетянах? Ты хочешь сказать…
   – Что все мы – их рабы. И те, кто стал големом, и те, кто только «мобилизован». И скоро прилетит челнок с очередной порцией отравы и программами для новых големов.
   – Мне кажется, все это отговорки! – В голосе Панамы уже не было прежней уверенности. – Он просто хочет завлечь нас в ловушку.
   – Вы и так в ловушке. – Мохов устало махнул рукой. – И чем дольше здесь спорите, тем глубже в нее вас засасывает. Что касается ответственности… то я не собираюсь увиливать. В чем виноват, за то и отвечу.
   – А мой сын? – Алиев показал на Гаруна, лежавшего на полу в глубине коридора и пытавшегося приподняться, опираясь на локти. – За него кто ответит?
   – Кто виноват, тот и ответит! – сказал Рыков. – У меня тоже есть что предъявить этим… ублюдкам, не меньше, чем у вас. Но давайте все-таки выслушаем… голема. Он говорит такие вещи… Это похоже на правду. И если это так, то истина еще страшнее, чем я думал. Мне кажется, Мохов знает, о чем говорит. Я ошибался, думая, что это террористы все затеяли. У меня просто фантазии не хватило сообразить, что дело вовсе не в них, что они всего лишь тупые исполнители, безмозглые куклы… с жестко заданной программой. Я все гадал, откуда у этих… усовершенствованных киборгов такие технологии, которых ни одна страна не имеет. Ни японцы, ни американцы, ни наши…. Никто. А эти… големы… имеют. А теперь все стало на свои места. Это чужая цивилизация пытается поработить Землю, превратить всех нас в рабов. Так, Мохов, я прав?
   – Да! – хрипло сказал капитан. – Да, ты прав. От первого слова и до последнего. Все мы рабы Кытмира.
   – Кытмир? – переспросил Толик. – Это что такое?
   – Это название планеты, откуда родом наши… хозяева, – пояснил Мохов. – Насколько я знаю, они могут все, кроме дальних перелетов. Тела у них хрупкие. Или, как я думаю, просто духу не хватает, вот и посылают вместо себя роботов. А те потом нас… превращают в полулюдей – полуроботов.
   – Киборгов, – подсказал Рыков.
   – Да, киборгов, – согласился Валентин. – Покорных и рабски преданных исполнителей воли Кытмира. Такими они нас делают…
   – Тогда тем более его нужно пристрелить! – Панама снова вскинул автомат.
   – Да погоди ты! – Герман схватился за ствол и, пересилив сопротивление Панамы, нагнул дуло в пол. – Успокойся! Дай послушать, с чем пришел… Глиняный?
   – Да, Глиняный! – подтвердил голем. – Вернее… был Глиняным.
   – Как это был? – удивился Толик. – А-а, понял! Ты пошел на повышение. Бронзовый?
   Валентин отрицательно покачал обожженной головой.
   – Статус Бронзового мне привезет челнок, – все тем же хриплым голосом произнес он, – но я что-то раздумал получать повышение. Да и Глиняным я себя больше не ощущаю.
   – А кем же ты себя… ощущаешь? – язвительно спросил Геннадий. – Уж не Богом ли?
   – Офицером, – серьезно ответил Мохов. – Хотите верьте, хотите… Я не знаю, что со мной произошло. Не знаю. Но я вдруг вспомнил, что я не Глиняный, а капитан. Не киборг, а офицер. Не раб, а землянин… человек.
   – Не поздновато ли вспомнил? – Курбан отвел в сторону руку Германа, не подпускавшую его к Мохову. – Или хитрость очередную задумал?
   – Я все сказал, а дальше думайте, что хотите. – Мохов пожал плечами. – Только учтите, минуты бегут одна за другой, а вы все еще здесь. Опасность не только в том, что вы на пути челнока. В конце концов, от него можно спрятаться, в стенах хватит убежищ. Но пока вы здесь отсиживаетесь, там, – капитан показал глазами на озеро, – скоро начнется разгрузка концентрата. Его столько, что хватит для «мобилизации» всех – от мала до велика. Дозы начнут получать даже младенцы и старики. И еще для десятка поколений вперед останется!
   – Как это? Такой маленький корабль… – Рык обвел глазами подземелье. – Где же в нем столько спирта поместилось? Бананового…
   – Спирт? – удивился Валентин. – Ты о чем? Тьфу ты… Нет, все обстоит немножко не так, как… ты себе понавыдумывал. Сам подумай, кто же с орбиты будет спирт возить? Для этого есть соседняя страна. Бывшая республика, мать ее… Концентрат в герметичной таре сбрасывается в озеро. Челнок обычно прокатывается по галерее и входит в озеро. Концентрат сгружается или здесь, или прямо в воду. Там, на дне, он и лежит в наилучших условиях хранения. До поры до времени, пока не понадобится. Как только поступает команда изготовить очередную партию, Хранитель поднимает один из герметичных контейнеров, а мы смешиваем его со спиртом. Потом добавляем для маскировки необычного запаха банановый ароматизатор… и все. Партия уходит в Москву, в ФАЗМО, а оттуда уже в красивых индивидуальных упаковках «Авиценны» – в магазины.
   – Так, значит, это вы здесь отраву готовили? – Глаза Панамы пылали огнем. – Гера, пусти ствол, я…
   – А ты еще не успел получить дозу в жилу? – Валентин грустно поглядел на Геннадия. – Нет? Вот поэтому тебе и не понять меня. А прошел бы дрессуру, посмотрел бы я…
   – Да плевать мне… на все ваши дрессуры! – Панама изо всех сил дернул автомат и вырвал ствол из рук Германа. – Офицер он, видишь ли. Вот я да, офицер! А ты… Гера, не встревай!
   – Дай сюда автомат! – Майор встал перед Панамой. – Дай автомат, иначе…
   – Что иначе? Что иначе? – Геннадий в горячке готов был позабыть обо всем, даже о том, что меньше часа назад именно Герман и Анатолий спасли их всех. – Дрессуру он, видите ли, прошел. Можно подумать, нас с тобой на плацу не гоняли. Или мы присягу не принимали.
   – Ту дрессуру, о которой он говорит, ты не проходил. – Рыков подошел к зенитчику вплотную и добавил, глядя ему в глаза: – И не приведи господь тебе когда-нибудь ее испытать. Поверь, я знаю, что это такое.
   – И все-то вы знаете, – Геннадий, не получив поддержки от Курбана и оставшись в одиночестве, утратил былой запал. – Ну, раз так, сами и решайте!
   Он сердито сунул автомат в руки Герману и демонстративно пошел к Лере, суетившейся возле Гаруна, который уже пробовал сидеть. – Знают они, – донеслось оттуда его ворчание. – Ну-ну, посмотрим, до чего доведут эти знания.
   Герман растерянно посмотрел на автомат. Давненько он не держал в руках «калаша».
   – Таких бы побольше, – пробормотал он, – тогда можно было бы попробовать штурмовать корабль пришельцев. Но где взять оружие в этих пещерах?
   – Оружия полно. – Мохов твердо смотрел в глаза майора. – Его здесь столько, что… можно начинать маленькую войну. Но учтите одно: корабль привез не только концентрат. Там еще множество программ. После того как мы… как големы потерпели сокрушительное поражение в Москве и не стало Золотого…
   – Золотой погиб? – удивленно спросил Рыков.
   – Да, а вместе с ним Бронзовые, Чистильщики… о Глиняных я и не говорю. Поэтому наши хозяева… их хозяева оказались перед необходимостью срочно восстановить поголовье големов. Это и есть главная причина, почему прилетает внеурочный корабль. «Авиценны»-то и без него хватает пока. Ну что, идете за мной или будете, как тараканы, по щелям прятаться?
   Александров и Рыков переглянулись.
   – Куда? – спросил Герман.
   – Наверх. – Спецназовец невесело усмехнулся. – У нас три пути. Вернуться через озеро…
   – Нет! – взвизгнула Лера.
   – Правильно! Я думаю, что скоро там будет слишком много… киборгов, – поддержал ее Мохов и показал рукой на угол стены у самого озера. – Второй вон там, по нему я спустился к вам, но он ведет в то подземелье, откуда вы недавно пришли…
   – А третий? – Курбан испытующе посмотрел на Мохова.
   – Третий – сразу вверх, к верхнему озеру. А точнее, рядом с полосой, на которую сядет челнок. Тоже не сахар, конечно, но там будет суета, да и темно. Сейчас ночь как-никак. Если успеем проскочить до того, как прилетит грузовик, есть шанс разминуться с големами и вырваться на поверхность. А там… хотите, пойдете со мной, а нет, так идите куда глаза глядят! Я свое дело сделал, вас предупредил.
   – Пошли! – решительным тоном сказал Герман. – Я тоже уже умираю без свежего воздуха.
   Холодный воздух знакомо ударил в легкие, едва плита, закрывавшая выход, бесшумно повернулась и освободила проход.
   – Погоди! – Рыков, на которого Мохов все это время посматривал с почтением и легкой опаской, придержал его за плечо. – Дай-ка я гляну.
   Толик не без оснований полагал, что его зрение, форсированное с помощью нанороботов, сейчас будет полезнее, чем наблюдательность и опыт спецназовца. Он осторожно высунул голову и… тут же спрятал.
   – Что? – шепотом спросил Герман. – Что там такое?
   – Блин, влипли. Машина стоит.
   – Сейчас посмотрим, что это за машина. – Валентин медленно выглянул. – Похоже, «додж». Это, случайно, не тот, на котором вы приехали?
   Спецназовец повернул безбровое лицо к Герману. Тот осторожно высунулся. Конечно, тот самый. Кто ж не узнает свою машину с пяти шагов даже ночью? На правах водителя майор продолжал считать микроавтобус «своим», пусть он и принадлежал Свенсону, врагу.
   – Ну что? – послышался снизу шепот Мохова. – Он?
   – Он, родимый, он самый! – Герман похлопал себя по карману. – Хочешь, я тебе ключики от него покажу?
   – Нашел время для веселья! – Рядом с Германом появился Толик. – Будем возвращаться?
   Герман не ответил. Он тронул за плечо Мохова и показал на кусты.
   – Там есть проход? До леса дойдем?
   – Есть. Вон там, за кустами. Если тихо проползти… то можно выйти к тропе. Там должен быть пост, но людей в подразделении не хватает, и, скорее всего, его не выставили. Но даже если и выставили, не страшно, я же с вами. Отошлю бойца… куда-нибудь.
   Герман и Толик переглянулись. Они не могли решать за всех, этот Мохов вполне мог заманить их в западню. Хотя, с другой стороны, стоило ему только захотеть, их бы давно уже взяли еще там, внизу, где и бежать-то было некуда. Нет, вряд ли…
   – Я с Валентином пойду вперед, – Герман кивнул на Мохова, – а ты, Толик, останься у входа и инструктируй каждого, как и куда ползти.
   – Боюсь, они меня не послушают, – резонно возразил Рыков. – Да и вижу я лучше вас всех. Так что давай ты останешься, а я пойду вперед.
   – Действуй! – сказал Герман и стал спускаться вниз.
   Он спешил не зря, надо было помочь вытащить наверх Гаруна. Конечно, беспокойство за Леру тоже играло свою роль, хотелось поддержать ее, в конце концов, просто дотронуться до нее, увидеть ее глаза, но все-таки на первом месте был Гарун, желание помочь друзьям.
   Каково же было удивление Германа, когда он увидел Гаруна, идущего на своих ногах. Да, его руки опирались на плечи отца и Панамы, но все равно это было просто чудо! Совсем недавно, какой-то час назад парень, можно сказать, был при последнем издыхании, а теперь пожалуйста – идет сам. Если бы не рассказ Рыкова о таких вот случаях, если бы он не предупредил, что именно так все и будет, Герман просто не поверил бы собственным глазам!
   – Ну, вы… даете! – От радости он чуть не закричал. – Гарун, братишка, какой же ты молодец!
   Тут Герман вспомнил, зачем явился и в каком они положении, и стал шепотом объяснять, как нужно действовать. Пришлось снова усмирять Панаму, который видел во всем коварные происки, что Герман не преминул сделать, не стесняясь в выражениях. Затем, пропустив друзей вперед, он протянул руку Валерии. На секунду оставшись наедине с девушкой, Герман, не удержавшись, обнял ее и прижался к ее губам. И почувствовал, что она отвечает… Эх, и почему все это не произошло раньше? А сейчас не до этого, надо спасать и Перу, и всех остальных.
   – Пойдем, милая, – прошептал он, – пойдем, у нас еще будет время.
   Как Герман и ожидал, к тому моменту, когда он подошел к подъему, Панама уже отполз довольно далеко. Гарун, серьезный, напряженный, готовился отправиться следом.
   – Ну, я пошел? – полувопросительно проговорил он, повернув бледное лицо к отцу.
   – Смелее, сынок! – сказал Курбан. – Я тебя буду страховать.
   Перед тем как приступить к подъему, горец обернулся к Лере:
   – Смотри, держись рядом со мной! Главное – не шуми. Испугаешься чего, ударь меня по ноге, но только не кричи! А то ты там внизу, у озера, такой шум подняла, что даже аждаха растерялся. А вообще молодец, хорошо держишься. Вот так и дальше, никого и ничего не бойся. Ну, да с таким орлом, – Курбан с улыбкой кивнул на Германа, – тебе и так ничего не угрожает. Ну все, встретимся на тропе.