Марика Ми. Выдумщики

   – Они не любят тех, кто отличается, – буркнула Ада. Манера Лауры задавать вопросы о том, чего она знать не может, раздражала.
   – О, это точно, – усмехнулась девушка, не обращая внимания на тон собеседницы. – Моя школа была адом. – Она стряхнула упавшую на лоб прядь и добавила: – Я взорвала ее.
   Ада недоверчиво посмотрела на Лауру, но побоялась спрашивать, шутит выдумщица или нет.
   Они выехали в центр города. Машины расступались перед ними, как те люди в метро, что не видели, но инстинктивно сжимались, и дорога заняла всего несколько минут.
   – Тут есть отличное кафе, – заметила Лаура и затормозила. – Пошли!..
   Сейчас мы будем учиться, – говорила она по дороге. – Ты, главное, не падай в обморок, и все у нас будет отлично.
   Ада быстро кивнула, хотя не была столь уверена в себе. Лаура распахнула перед ней дверь маленького кафе. Звякнул колокольчик на двери, и из-за стойки им лучезарно улыбнулась невысокая девушка с мягкими каштановыми волосами.
   – Здесь спокойно, и никто не будет приставать с расспросами, – сказала Лаура.
   Они сели за самый дальний столик, в углу. Подбежала официантка, приняла заказ и тут же умчалась.
   Как только она ушла, Ада заерзала на стуле. Положила руки на стол, тут же убрала и скрестила на груди. Лаура молча наблюдала за ее действиями, но наконец не выдержала и рассмеялась.
   – Сейчас, думаю, ты точно сознание потеряешь. – Она встала за Адой и накинула ей на глаза ленту. – Тебе так будет проще сосредоточиться.
   Ада заерзала еще сильнее, прикоснулась к полоске ткани. Та была гладкой и прохладной на ощупь и немного щекотала нос.
   – Лаура, – шепотом сказала Адель. – А никто здесь не удивится тому, что мы делаем?
   – В этом вся и прелесть, – так же шепотом ответила девушка. – Как только ты начинаешь делать что-то странное, люди перестают обращать на тебя внимание. Не может же такого быть, что ты вот тут сидишь и выдумываешь, да еще с завязанными глазами. Так что не отвлекайся на ненужные мысли.
   Ада глубоко вдохнула и медленно выдохнула, успокаиваясь.
   – Молодец. А теперь вспомни, что именно стояло на столе.
   – Вы знаете, – пробормотала Адель. – Я пыталась придумать конфету, и у меня ничего не вышло, так что я не уверена…
   – Вспоминай! – перебила ее Лаура.
   Адель вздохнула и подчинилась. Поборола желание подсмотреть, крепко зажмурилась и начала вспоминать.
   Гладкая коричневая поверхность, по краям маленькие царапинки, словно кто-то точил ножик; металлическая подставка под салфетки, а рядом с ней – большая сахарница, не такая, какая обычно бывает в кафе, а домашняя, с крышечкой.
   – Вот на этом остановись! Представь ее в деталях, – приказала Лаура.
   – Обычная сахарница. Белая.
   – Не говори – представляй.
   «Что представлять-то», – недовольно подумала Ада. Сахарница как сахарница. Белая, чистая. С крышечкой и маленькими серебряными щипчиками внутри.
   – А сахар там какой? – спросила Лаура.
   – Белый, наверное, может быть, тростниковый, – Аде начинало это надоедать. Сидит как идиотка с завязанными глазами, играет в «запомни предметы и расскажи о них Лауре».
   – Не злись, а лучше представляй. Может быть, там фруктовый сахар?
   – Нет, – буркнула Ада.
   – Или все-таки да?
   Ада покрепче зажмурилась. Вот чего хотела Лаура на самом деле. Она представила, как в сахарнице появляются разноцветные кусочки. Да нет, откуда им там взяться? Адель вздохнула. То же самое, что и вчера. Так, сосредоточься. Она мотнула головой, прогоняя картинку. Попробуем еще раз.
   Вот стоит сахарница. Ада представила, как тянет к ней руку, открывает крышечку, а там вместе с обычным и тростниковым сахаром лежит еще и фруктовый.
   – Надо же, и откуда он взялся? – вслух сказала она. Стянула ленту. – Получилось?
   Лаура показала ей белые неровные кусочки.
   – Ну вот… – вздохнула Ада.
   – Ничего не «ну вот». Рафинированный сахар так не делают, это раз. – Она засунула один в рот. – Вкус у них какой надо, это два, – довольно констатировала она. – А что цвет не вышел, это не так важно.
   Но Аде показалось, что она просто пытается ее утешить.
   – Вот уж чего я не собираюсь делать, так это печься о твоем душевном состоянии, – фыркнула Лаура. – И нет, я не читаю твои мысли. Просто уж слишком явно ты расстраиваешься.
   – Вы говорили, что я такая, как вы. А на деле у меня ничего не выходит, – уныло сказала Ада. – Я не знаю, как это нужно правильно делать.
   Лаура откинулась на спинку стула.
   – Дорогая, здесь нет никаких «правильно». Но нет и «неправильно». Ты должна делать так, как тебе подходит. Это же не математика и не физика. Никаких готовых формул. – Она провела рукой над сахарницей, и кусочки внутри окрасились всеми цветами радуги. Протянула один Аде. – И у тебя так выйдет. Очень скоро. Я ни разу не видела, чтобы получилось с первого раза. Честно.
   За спиной у Лауры вынырнула из полумрака кофейни официантка с огромным подносом.
   – Большая чашка капучино для вас и какао для спутницы, – сказала она Лауре.
   Та кивнула:
   – Все верно. Спасибо, Вероника.
   Девушка поставила чашки и бесшумно исчезла.
   – Если вдруг захочешь где-то посидеть в тишине и покое или от кого-то спрятаться – это самое лучшее место.
   Ада обвела взглядом зал. Столиков было немного, не больше десяти; светлые стены и шоколадного цвета мебель; витражи на окнах раскрашивали свет в разные цвета. Людей почти не было, и большинство сидело поодиночке, только в противоположном углу тихо перешептывалась парочка.
   – Как так получилось, что я вас видела? – нарушила тишину Адель.
   – «Тебя», – поправила Лаура. – Сама не знаю. Выдумщиков с каждым годом рождается все меньше. – Она поморщилась. – Да что там «рождается», рождается столько же, воспитывается меньше. Массовая культура и все такое. Каждый знает, как нужно жить, что любить, какую музыку слушать, что надевать… А еще они знают, что ничего «такого» нет. Уже с младенческого возраста. Ты учишься хорошо в школе, поступаешь в университет, заканчиваешь его с красным дипломом и получаешь много денег. Все, точка, цель достигнута. И, боже упаси, если ты захочешь стать художником или писателем. Этим же все равно не заработаешь!
   – А почему же у меня не так?
   – В твоем образовании что-то кардинально пошло не так. Почему-то тобой не особо занимались, или ты просто никого не слушала.
   Адель отвела взгляд, делая вид, что изучает картинки на стенах. Марк всегда был любимчиком матери, это Ада поняла еще в младших классах. И отметила про себя, что ее это почему-то совсем не расстраивает. Она всегда знала, что брат – лучший. Хороший студент, добрый и обаятельный, всегда и всем поможет, просто идеальный, а к тому же гораздо больше похож на мать, чем Адель, которая была почти копией отца. Ничего удивительного, что мать любила Марка сильнее.
   Тем тяжелее было матери, когда любимый сын исчез. Кажется, она на время даже забыла, что у нее осталась дочка.
   – Тебе повезло, – прервала размышления Лаура. – Даже не представляешь, насколько. Скоро ты сможешь все, а большинство людей и не узнают, что это в принципе возможно. Не смей себя жалеть. Что было – то было, сейчас тебе повезло.
   Наставница поднялась из-за стола, взяла пальто.
   – Пойдем, хватит рассиживаться, лучше посмотрим, что у тебя дома творится. – Она кинула несколько купюр и пошла к выходу. Ада очнулась и понеслась за ней следом.
   – Обычно на то, чтобы сломать «нормальную» психику, уходят недели, а то и месяцы, – сказала Лаура, открывая машину. – Так что воспитание у тебя, видно, было крутое.
   Ада улыбнулась. Воспитания у нее не было вообще. О чем очень часто говорила мать.
   – Мама много занималась Марком.
   – Марком? – переспросила Лаура и нахмурилась, словно что-то вспоминая. – Необычное имя.
   – Да и у вас тоже, – улыбнулась Ада. – Марк – мой брат. Он был примером и надеждой семьи, так что у мамы не оставалось времени на меня. Но вы… ты говоришь, что это хорошо?
   – Это замечательно. – Лаура вывела машину на магистраль. – А что, он все еще с вами живет?
   Ада помрачнела. Интересно, что она скажет, если узнает, что Марк в психушке? Вдруг таким нельзя придумывать ничего? Глупости, конечно, но… Если Лаура как-то обидит брата…
   Она молчала.
   – Ты можешь мне рассказать, – мягко сказала девушка и повернулась к Адель. Скорчила рожицу: – Не посмотрю на дорогу, пока не скажешь.
   Ада усмехнулась.
   – Да тут нечего говорить. Просто он довольно давно лежит… в больнице.
   – Понятно, – кивнула Лаура, будто это все объясняло.
   Больше она ничего не спрашивала, и Адель вздохнула свободнее. Ей всегда становилось не по себе от разговоров о Марке. Это было слишком… личное, ее собственное. К тому же она не хотела, чтобы кто-то морщил нос или, что еще хуже, начинал жалеть ее. Бедное дитя, как тяжело, когда твой брат ненормальный! Как ты это пережила? Мамины подруги постоянно начинали причитать и охать. Но в их сюсюканье никогда не слышалось искреннего беспокойства.
   Они подъехали к дому. Ада прикинула: вроде мать должна была сегодня быть поздно. Есть надежда, что она не застанет Лауру в гостях у дочери. Адель представила, какое у матери будет лицо, и захихикала. Если маму не хватит удар сразу, орать будет долго.
   Оказавшись в квартире, Лаура тут же пошла в комнату Ады. Уж за что Адель была спокойна, так это за приличный вид своей комнаты: здесь царил идеальный порядок, все вещи на своих местах, книжки расставлены по алфавиту, а каждая складочка на покрывале немедленно уничтожалась. Нельзя было сказать, что это заслуга Адель, скорее роль сыграло болезненное отношение матери к беспорядку, но все же Ада гордилась: хотя бы тут она не опозорится.
   Лаура прошла мимо шкафа, заглянула за стол и нахмурилась.
   – М-да…
   – Что-то не так? – растерянно спросила Адель.
   – Ну… Как бы тебе сказать. Не фонтан. Я, честно, от тебя такого не ожидала.
   Ада непонимающе уставилась на гостью. Она где-то оставила пыль в углу? Забыла убрать вещи?
   – Ничего, сейчас будет отлично, – сказала Лаура и одним сильным движением смахнула все со стола. Тетрадки посыпались на пол, послышался звук бьющегося стекла – наверное, жуткая статуэтка, подаренная на прошлое Восьмое марта, с неожиданной радостью подумала Ада, но тут же опомнилась:
   – Что ты творишь?
   – Создаю беспорядок.
   Лаура открыла шкаф и начала выбрасывать вещи на пол.
   – Но… Но так нельзя!
   – Можно. Только так и можно! – Лаура прошла прямо по одежде к рисункам на стене.
   – Нет! – Ада прыгнула, становясь перед ней. От мысли, что девушка сейчас уничтожит рисунки Марка, у нее потемнело в глазах. – Вот этого ты делать не будешь, – жестко сказала Адель. И тут же сама испугалась своего тона, злобного, яростного, так не подходящего ей. – То есть я…
   – Можно и не делать, – легко согласилась Лаура, с довольной улыбкой оглядывая погром. – Здорово, да?
   Ада нервно сглотнула, представив, что скажет мать. Книги были разбросаны, одежда валялась вперемежку, гелевая ручка потекла и залила половину тетрадок, а пол был весь усыпан кнопками.
   – Но зачем ты так? – в отчаянии спросила она, стараясь не паниковать. – Хочешь, чтобы я убралась силой мысли?
   – Ну нет, – отмахнулась Лаура. – Это ты сможешь еще не скоро. Просто… Твой порядок был ужасен. Он убивал возможность.
   – Что? – Ада села на кровать, схватившись за голову. – Он убивает возможность, ага.
   – Именно. Вот ты знала, где у тебя лежат новые ручки?
   – Раньше – да.
   – А степлер? А бегемот?
   – Какой бегемот? – ошалело спросила Адель.
   – Именно. – Лаура села рядом, провела рукой по ее волосам. – Этот беспорядок дает тебе вероятность. Вероятность, что где-то здесь завалялась книга, о которой ты даже не знала; конфеты, игрушки, да хотя бы бегемот. Потому как мало ли что могло затеряться в таком бедламе, да?
   Ада покачала головой. И что, ради этого Лаура устроила Армагеддон?
   – Ты слишком привыкла к порядку. Ты погрязла в «нормальной» жизни. И тебя надо вытащить. Если для этого нужно будет разгромить твою комнату – что ж, я готова. Все это, – Лаура пнула ногой книжку, – совершенно не важно. Если ты поверишь, ты сможешь создавать гораздо, несравнимо большее, чем это. Ты сможешь придумать целую квартиру, дом, город! У тебя талант, какой редко встречается, но ты слишком взрослая. Чем старше ты становишься, тем сложнее тебе верить в несбыточное. Понимаешь?
   Ада покачала головой.
   – Закрой глаза и представь свою комнату. Такую, какая она сейчас.
   – Это не комната, это место бойни.
   Но все-таки Адель послушно закрыла глаза. А что ей оставалось делать? Представила жуткий погром, и сердце сжалось от мысли, что его придется убирать, причем – немедленно.
   – А теперь скажи, что лежит под столом.
   – Раньше – ничего не лежало, – буркнула Адель. – Теперь – не знаю!
   Она слышала, как Лаура встала и сделала несколько шагов. Что-то с противным звуком хрустнуло.
   – Значит, так, – начала наставница. – Тетрадь по алгебре. Дневник. Боже, ты в одиннадцатом классе заполняешь дневник? Ладно, неважно. Что еще?
   – Я не знаю.
   – Ну так представь.
   Ада подавила приступ ненависти к Лауре, покрепче зажмурилась и попыталась мысленно осмотреть комнату. Кажется, под столом действительно лежали тетрадки и несколько учебников. Господи, они же библиотечные! Ада хотела открыть глаза, но она все-таки сдержалась. От того, что книжки пролежат на полу лишние пять минут, хуже уже не будет, а вот Лаура может расстроиться и пойти громить мамину комнату.
   Так, что еще? Адель мысленно подошла к столу. Между тетрадками мелькнуло что-то серебристое. Что это может быть – сережки, фантик?
   Ада вздохнула, сейчас совершенно не время заниматься чем-то таким. Она и так вряд ли сможет достаточно быстро убраться.
   – Не отвлекайся! – крикнула над ухом Лаура. – Мать придет уже очень скоро, если найдешь что-нибудь – помогу. Иначе ты все равно не успеешь.
   Ада могла поклясться, что гостье ее беспомощность доставляет удовольствие. Ну уж нет, Адель сейчас найдет такое, что ухмылка слетит с ее лица. Посмотрим, как у самоуверенной наставницы получится убраться до прихода матери! Ада прижала ладони к глазам, чтобы стало совсем темно. Представила, как подходит к столу и садится на корточки, откладывает в сторону тетрадки и учебники и смотрит вниз. На полу, рядом с ножкой стола лежал большой серебряный ключ. Ада никогда таких не видела, только в кино. Она медленно вертела ключ в руках. Вся его поверхность была испещрена непонятными символами и закорючками, бока – потертые, наверное, ключу было много лет.
   Адель сжала находку в ладони. Кожей ощутила тепло, будто ключ живой. Что ж, время изучить его еще будет, а сейчас пора возвращаться. Осторожно, чтобы ничего не раздавить, Ада пошла обратно к кровати, села и закрыла глаза…
   И тут же открыла опять. Посмотрел вниз и улыбнулась. Почему-то она совсем не была удивлена, увидев в руке ключ. Что может быть странного? Ада просто нашла его. В таком беспорядке и не такое может затеряться. Она повернула голову и поймала полный удивления взгляд Лауры.
   – Ничего себе. – Девушка во все глаза смотрела на находку. – Это же ключ от Мирграда.
   – От чего?
   Лаура протянула руку:
   – Можно?
   Ада отдала ей ключ, но не успела наставница его взять, как серебристая поверхность вдруг почернела, ключ начал корежиться и как будто усыхать, через несколько мгновений на ладони у Лауры осталась маленькая горка пепла.
   – Зачем ты это сделала? – обиделась Адель.
   – Ты что, – рассмеялась Лаура. – Зачем мне это? Просто у тебя не вышло пока создать что-то крепкое. Небрежно или неумело созданные вещи живут совсем чуть-чуть. Хочешь сказать, выдуманная мною шляпа все еще не исчезла?
   Адель обернулась и глянула на полку, куда положила подарок Лауры, – там ничего не было.
   – И правда…
   – Не грусти, – улыбнулась Адели наставница. – То ли еще будет. Может быть, и настоящий ключ когда-нибудь создашь…
   Она задумалась о чем-то, но тут же тряхнула головой, встала посреди комнаты и подмигнула Адели:
   – Пора выполнять обещание?
   Она замерла, прикрыла глаза и подняла руки вверх. Несколько секунд она стояла совершенно неподвижно, кажется, даже не дышала. Ада уже хотела подойти, но тут пальцы Лауры заплясали, словно она играла на пианино, и все в комнате пришло в движение.
   Страницы из тетрадок медленно, по одной, поднялись на стол и сложились в аккуратные стопочки; чернила затекли обратно в ручки, а те запрыгали по полу и понеслись к ящику; лужа стала стремительно уменьшаться и вскоре исчезла; вещи убрались в шкаф, с грохотом хлопнули на прощание дверцы. Вскоре на полу остались только осколки ужасной статуэтки.
   Лаура открыла глаза и огляделась.
   – Ну как?
   – Потрясающе!
   Ада посмотрела на осколки.
   – А это вы?..
   – А это, – усмехнулась девушка. – Ты уберешь сама. Не могу я воскрешать такой ужас. И кстати, больше так не убирайся, – она поморщилась. – Или хотя бы создай маленький уголок хаоса, ладно?
   – Ладно, – рассмеялась Адель.
   В коридоре зазвенели ключи.
   – Мама!
   – Тогда я откланиваюсь. – Лаура распахнула окно. – Скоро увидимся.
   – Ты что, умеешь летать? – восхитилась Ада.
   – Нет, это как раз самое сложное. Я знаю только одного, кто умел. Но, может, у тебя выйдет. – Она улыбнулась. Вылезла из окна на карниз. – Удачи! – И прыгнула.
   Ада перегнулась через подоконник. У самой земли Лаура замедлилась и плавно опустилась на землю. Подняла голову и помахала Аде.
 
   Дверь с грохотом открылась.
   – Даша, ты опять курила? О, боже, что это на полу?
   Мать влетела в комнату, не раздеваясь. С ботинок капала грязноватая вода.
   – Мне не нравится твоя привычка. И вообще, отойди от окна, ты меня нервируешь.
   Ада послушно отошла и молча села на кровать. Посмотрела на маму, ожидая продолжения.
   – Ох, – всплеснула руками она. – Вот ты, даже ничего не говоря, можешь мне перечить!
   Мать ушла, а Адель только улыбнулась. Несмотря на насмешки наставницы, она смогла наконец создать не просто какой-то сахар, а самый настоящий ключ. «То ли еще будет», – повторила она про себя слова Лауры.

Глава 4

   Адель неслась из школы домой. Никогда она не бежала учиться с таким рвением. В последнее время мать была совершенно сбита с толку: ее непутевая дочь только и делала, что сидела в своей комнате и занималась. Если бы она знала – чем, то радовалась бы, наверное, куда меньше. Адель совсем забросила учебу, но что делать, если не до нее? На выдумывание самых простых вещей уходило столько времени и сил, а за две недели только и удалось – что научиться иногда находить под столом леденцы. Пару раз они даже получились съедобными.
   Но Ада была счастлива, впервые за очень долгое время. Обучение продолжалось, и мир начинал потихоньку прислушиваться к ее сумбурным мыслям и желаниям.
   Сегодня она решила перейти на другой уровень – придумать себе тонко пишущую ручку и сделать так, чтобы она не исчезла через несколько минут. Лаура долго смеялась, узнав ее голубую мечту, но ей было не понять, как сложно в наше время найти хорошую ручку!
   Ада дернула дверь подъезда и вдруг столкнулась с Мартой.
   – Спешишь, девочка? – приветливо спросила она, а Адель почувствовала укол совести – все это время она даже не подумала зайти к старушке.
   – Совсем замоталась, – сказала Ада виновато. – У меня столько нового произошло! Столько всего!
   Адель осеклась. Конечно, пани Марта была не простой милой старушкой, но стоило ли ей рассказывать про выдумки? Все-таки это немного… слишком. Одно дело – играть в чудеса, другое – с серьезным видом рассказывать о них… «Играть в чудеса?» – повторила про себя Ада.
   – Я понимаю. Лаура наверняка загрузила тебя по самую макушку. Ну и насколько ты продвинулась?
   – Вы знаете Лауру?!
   – Ну конечно, иначе бы так не говорила, – как ни в чем не бывало ответила Марта. – Может быть, ты все-таки зайдешь? Мне, знаешь ли, не очень удобно разговаривать на пороге. К тому же как раз я испекла печенье.
   Ада растерянно кивнула, и они пошли к пани Марте. Старушка распахнула дверь, и на Аду пахнуло ароматом лаванды, таким знакомым и нежным. Как, оказывается, она соскучилась по нему!
   Марта тут же побежала на кухню ставить чайник, а Ада ходила туда-сюда по гостиной. Играть в чудеса, как же! Старушка говорила именно то, что потом твердила Лаура, – представь что-то, поверь в его реальность.
   – Так как успехи в обучении? – спросила вернувшаяся с подносом Марта, поставила на стол вазочку с печеньем. – Как знала, что ты придешь, – с утра приготовила твое любимое.
   Ада молча взяла с подноса чашку, из того самого сервиза, который, по словам Марты, она придумала. Тогда Адель не восприняла ее слова, сейчас… Придумала? Она перевела взгляд со старушки на чашку и обратно – на первую созданную ею вещь.
   – А что, чашки не исчезли? – спросила Адель как бы между делом.
   – Исчезли, конечно, – нимало не смутившись, ответила Марта. – Но мне так понравилась твоя идея, что я создала такие же.
   – Вы же сами начали меня учить, – с невольным укором сказала Ада. – Почему сразу ничего не сказали?
   – Я? – лукаво улыбнулась старушка и склонила голову набок. – Ну… Не скажу что это можно назвать обучением. Так, направила тебя в нужную сторону…
   Ада вздохнула.
   – Тогда понятно, почему я так быстро добилась результатов. Неудивительно, если вы несколько месяцев меня натаскивали.
   – Скажешь тоже, – отмахнулась Марта. – Просто у тебя талант. Настоящий, – она в упор посмотрела на нее. – И я, равно как и твоя наставница, не склонна к преувеличению и лести. Надеюсь, ты это понимаешь.
   – Конечно, но…
   – Никаких «но», – отрезала старушка. – Пей лучше чай. Какой он, кстати, сегодня?
   Ада сделала глоток.
   – Малиновый?
   – Отлично, как раз давно хотела купить.
   Адель только покачала головой. Ну и дела.
   Старушка не давала ни о чем спрашивать, пока не было съедено все печенье. И только тогда она переместилась на маленький диванчик у окна, жестом пригласила Аду сесть рядом и сказала:
   – А теперь давай.
   За время чаепития у Адели накопилась куча вопросов, но тут она растерялась, не зная, что хочет узнать в первую очередь.
   – Я… Вы… Раз вы одна из них, почему же ничего мне не говорили?
   – Я приглядывала за тобой, не более. Рассказать тебе должен был твой учитель.
   – А вы не захотели им стать?
   – Дело не в этом, девочка. Я давно уже никого не учу. Для этого все-таки нужно безумное воображение, к старости оно притупляется. Тебе нужен был настоящий учитель. И надо сказать, даже я не ожидала, насколько тебе повезет.
   Ада удивленно посмотрела на нее. Но старушка поднялась и пошла на кухню.
   – Сделаю, пожалуй, еще чаю.
   Адель поплелась следом.
   – Что вы имели в виду?
   Заглушая звон посуды, Марта пояснила:
   – Лаура Бах лучшая из всех, кто сейчас у дел.
   – Бах?
   Старушка пожала плечами.
   – Немка, наверное. Впрочем, никто никогда не требует реальных имен.
   – Поэтому вы – пани, – сказала Ада.
   Марта рассмеялась.
   – Нет, пани я, потому что я – пани.
   Ада смутилась и быстро спросила:
   – И она лучшая?
   – Сейчас – да. – Старушка отвернулась, чтобы взять поднос. Адель не видела ее лица, но в голосе ей послышалось недовольство.
   – Она вам не нравится?
   – Не она. – Марта поставила чашки и чайник на поднос и направилась обратно в гостиную. – Только ее методы.
   Ада вспомнила погром в своей комнате и мысленно согласилась с пани Мартой.
   – Но тебе действительно очень повезло. Лаура Бах уже много лет не брала учеников. Да и не помню я, чтобы у нее вообще когда-то были ученики. Она хорошо находила выдумщиков, но всегда передавала их другим. Но тебя она взяла, это… странно. Ладно, хватит о ней! – Старушка поставила поднос, села на диван и сложила руки на коленях. – Лучше покажи, что ты умеешь.
   Адель смущенно улыбнулась. Вряд ли она найдет чем удивить Марту. Но все-таки попробует.
   Она закрыла глаза, как учила ее Лаура. Аде хотелось поразить Марту, создать что-то удивительное и одновременно приятное лично старушке. Она несколько секунд думала и вдруг поняла. Зажмурилась и представила себе поле. Огромное. Такое, что почти не видно края, только полоска леса у самого горизонта. Светит солнце, на небе ни облачка, а само оно ярко-ярко-голубое. Такое, каким бывает только в жаркий летний день. Ада пошла вперед, легонько касаясь цветов, которые огромным фиолетовым платком покрывали все пространство. Казалось, что идешь по зачарованному морю, и аромат окутывает тебя с ног до головы. Хотелось упасть в это море, остаться в нем навсегда, просто дышать.
   Адель счастливо улыбнулась. Здесь было абсолютно спокойно. Ей даже показалось, что кто-то идет вдалеке, у края поля. Кто-то добрый, кто-то, кто всегда сумеет защитить. На миг Аде захотелось окликнуть его, но она тут была не за тем.
   Ада наклонилась и сорвала несколько цветков, составила маленький букетик и открыла глаза.
   – Девочка… – Марта прижала руки к груди и часто-часто моргала.
   Ада опустила глаза и выдохнула. Получилось. В руках она сжимала лаванду, всего несколько цветков. Но комната вся пропахла ее ароматом, будто…
   – Будто только что здесь было лавандовое поле, – улыбнулась пани Марта. – Ты не представляешь, что для меня сделала. Я, – она моргнула. – Это же был Мирград, тот самый день… Но ты же не могла…