Марион Леннокс. Двенадцать заветных желаний

   Мисти изумленно смотрела на него. Голова у нее шла кругом.
   «Очень дорогая» операция внезапно стала бесплатной для нее. Ей не придется расставаться с деньгами – придется лишь снова расстаться со своими мечтами…
   Но разве есть другой выход?
   Николас смотрел на нее. Весь класс на нее смотрел.
   – Хорошо, – слабым голосом произнесла она. – Мне нужна собака, я ее беру.
   А мечты остались просто… мечтами.
 
   Появился Фрэнк, громко заявив о своем присутствии, и стал с энтузиазмом играть роль директора перед Николасом и Бейли. Мисти, воспользовавшись минуткой, извинилась и позвонила доктору Крею, чтобы сообщить ему о любезном предложении Николаса.
   – Мисти, дорогая, ты в своем уме? – воскликнул ветеринар. – Собака тебе нужна как мертвому припарки. Пес старый, неухоженный, ему потребуется постоянное лечение до конца жизни.
   – У него такие замечательные глаза. А уши… Он милый и добрый, я знаю это.
   – Ты не можешь спасти их всех! Ты поклялась больше не заводить собаку. А как же список твоих желаний?
   – Вы знаете, что это только мечты…
   Конечно, он знал. Ведь это был Бэнкси-Бэй. Все в городе знали даже о том, кто какой зубной пастой чистит зубы. Поэтому город был в курсе о списке желаний учительницы, и все знали, что шансов выполнить их у нее практически нет.
   Мисти поежилась, но не могла отступить назад. Это было все равно что оторвать от себя свою часть – ту часть, где находилось ее сердце.
   – Я буквально влюбилась в него, – сказала она мягко, но решительно. – А теперь, когда мистер Холт заплатит за операцию…
   – Вот этого я не могу понять. Кто этот парень?
   – Я не знаю. Художник. Он приезжий.
   Пауза.
   – Художник. Интересно, рисует ли он декорации?
   Фред Крей был председателем театрального общества Бэнкси-Бэй. Чтобы поселиться в этом городке, надо было не только разгрузить здесь свой багаж. Понимал ли это Николас? Может быть, уже понимал…
   – Не спрашивайте его об этом день или два! – взмолилась Мисти. – Спасите мою собаку!
   Значит, у нее снова будет собака. Когда-то она отвечала за бабушку, дедушку и четырех собак. Ее сердце разрывалось на шесть частей. Теперь у нее была только бабушка.
   Она поняла, что хочет поближе познакомиться с Николасом Холтом. По крайней мере, ей надо поблагодарить его как следует. Но когда она вернулась в классную комнату, Николаса там уже не было: Фрэнк увел его к себе в кабинет.
   Бейли оставался в классе до конца уроков. Выражение страха исчезло с его лица под заботливым присмотром Натали, а потом появился Фрэнк, явно старавшийся предстать во всей своей директорской красе перед новым родителем.
   Потому что было нечто в Николасе…
   Вот в чем была проблема. Было нечто в Николасе Холте, что заставляло Фрэнка крутиться возле него – на тот случай, если Николас окажется какой-нибудь важной персоной. Николас действительно был похож на важную персону.
   Художник?
   Вряд ли… – подумала Мисти. От него исходило ощущение властности и силы. И у него были деньги. Теперь она знала, сколько будет стоить операция для собаки, и Николас совершенно не колебался. Это не был нуждающийся одинокий отец.
   Убравшись в классе, Мисти вышла на пустынный школьный двор. А что она ожидала? Что он будет стоять здесь и ждать ее? Он сделал великодушный жест и уехал. Ему надо было въезжать в новый дом. Устраивать свое будущее.
   Мисти пошла к своей машине, а потом поехала туда, куда каждый день ездила после школы. В местный дом для престарелых.
 
   Бабушка лежала в той же самой кровати, почти в той же самой позе, в которой она лежала уже несколько лет. Первый инсульт обездвижил ее. Последний лишил всего остального. Мисти поцеловала ее, уселась рядом и стала рассказывать о своем дне.
   Показалось ли ей, или она почувствовала одобрение бабушки? Бабушка спасла бы маленькую собачку. Возможно, она даже приняла бы деньги от незнакомого человека, чтобы сделать это.
   – Ведь я лично не взяла у него эти деньги, – сказала Мисти бабушке. – Я хочу сказать, что он спасает собаку, а не платит мне. И потом за поддерживающее лечение буду платить я.
   Молчание.
   – Так как мы его назовем?
   Молчание. Бабушка не могла разговаривать уже много лет.
   – Может быть, Николас? – спросила Мисти. – В честь его спасителя?
   Но это было неправильно. Имя Николас показалось ей вдруг особенным… Уникальным. Присущим только одному человеку.
   – Может быть, назовем его Кетчуп?^[1] – спросила она. – Потому что у него сломана лапа. И еще месяца два ему придется ковылять.
   Это было лучше. Они обе одобрили это. Мисти даже знала, что бабушка внутренне улыбается.
   – Тогда я поеду и посмотрю, как идут дела у Кетчупа, – сказала она бабушке. – Он сейчас у доктора Крея. Прости, что я уже ухожу, но я немножко устала…
   Она сжала руку бабушки. Нет ответа. Его никогда и не было.
 
   Ник и Бейли заселились в дом в рекордно короткое время – возможно, потому, что вещей у них было немного: все поместилось в салон и багажник машины.
   Конечно, дом оставлял желать лучшего, подумал Ник, когда они расставляли вещи. Наверное, не надо было нанимать жилье через Интернет. Фотографии, размещенные там, явно были ретушированы. Двери и окна в доме плохо закрывались. В рекламе говорилось о виде на море, но на самом деле окна выходили в сторону моря: в рекламе забыли упомянуть о рыболовном магазине, закрывавшем вид. Занавесок на окнах не было, вместо люстр висели голые лампы, пол покрывали потертые ковровые дорожки.
   Но, по крайней мере, с этого можно было начать. Со временем они улучшат обстановку, а если город им понравится, то купят свое жилье.
   – Это наподобие лагеря, – сказал Ник. – Представим себе, что мы геологи, живем в походных условиях. И все, что нам нужно, – это бивуачный костер на заднем дворе.
   Бейли вежливо улыбнулся ему. Вот и хорошо. Они поставили две раскладушки в передней комнате, навели порядок на кухне, чтобы утром можно было приготовить завтрак, а затем отправились в порт – купить рыбу и чипсы.
   Потом они немного прогулялись по причалу, вышли на главную улицу и в конце ее неожиданно для себя обнаружили ветеринарную клинику.
   В этот момент возле нее припарковалась Мисти. Она уже хотела войти внутрь.
   «Мне надо держаться в стороне», – подумал Ник. Заплатить за лечение собаки было одно, но лично вникать в это дело – совсем другое.
   Однако Бейли уже увидел ее.
   – Мисс Лоуренс! – позвал он, и Мисти махнула ему рукой. Она улыбалась.
   «Она улыбается Бейли», – строго сказал себе Ник.
   Он совершенно не собирался улыбаться ей в ответ. «Соблюдай дистанцию!» – приказал себе он. Ведь он принял решение: держаться в стороне от всяких сложностей и проблем. Самым важным в его жизни был сын, остальное его не волновало.
   Но Мисти продолжала улыбаться.
   – Привет! – сказала он. – Ты приехал сюда повидать Кетчупа?
   – Кетчупа? – Бейли просиял, и Ник сразу вспомнил о том, каким испуганным был Бейли сегодня утром. Какая разительная перемена, подумал он. А его сын спросил: – Его так зовут?
   – Да, ты угадал, – кивнула учительница. – Потому что он скачет на трех лапах. И он, по-видимому, всю жизнь будет хромать.
   Бейли нахмурил свои маленькие брови, серьезно обдумывая ее слова. Затем лицо его изменилось, осветилось изнутри, будто он принял это.
   – Кетчуп, – сказал он и рассмеялся.
   Ник не хотел улыбаться, но каким-то образом… Замечательно, что Бейли рассмеялся. Может быть, он все-таки немного расслабится…
   – Замечательное имя, – одобрил он ее выбор.
   – Он будет замечательной собакой, – улыбнулась ему Мисти.
   – Как он?
   – Находился еще под анестезией, когда я звонила в последний раз. Представляете, у него лапа сломана в трех местах!
   – Это плохо. – Бейли сразу перестал смеяться. – Когда в меня выстрелили, то моя рука сломалась лишь в одном месте.
   Мисти замерла:
   – В тебя… выстрелили?
   – Мне уже лучше, – сказал Бейли и засучил рукав. От запястья до плеча тянулся длинный воспаленный шрам. – Я носил гипс, и мне было очень больно. Мы с папой долго жили в больнице, очень долго, пока доктор не заставил мои пальцы снова шевелиться, но сейчас мне гораздо лучше. Поэтому мы приехали сюда. Мы сможем увидеть Кетчупа?
   – Конечно, – сказала Мисти, но голос ее изменился. Ник догадался почему. Наверное, она представила себе гангстеров, торговцев наркотиками и других подонков общества… Маленький мальчик так спокойно сказал, что в него стреляли…
   «Но, наверное, это и хорошо, – подумал Ник. – Может быть, это заставит ее отшатнуться от нас».
   Но почему он подумал, что эта женщина хочет сблизиться с ним?
   – Прямо сейчас? – спросил Бейли.
   Мисти взглянула на Ника. Ник кивнул. Неохотно.
   – О, тогда подожди немного, и мы скажем Кетчупу, что у тебя тоже была сломана рука, – сказала она. – И вы сравните свои травмы. – Взяв Бейли за руку, она направилась с ним к двери. – Давай посмотрим, как он себя чувствует.
   «А ведь ее действительно не волнует, кто мы такие, – озадаченно подумал Ник. – Ее волнует только одно: мой сын».
 
   Если утром Кетчуп выглядел плохо, то сейчас на него было просто страшно смотреть. Он лежал на полотенцах, в открытой клетке. Вся его задняя часть была побрита и забинтована. Шею собаки окружал широкий воротник – наверное, для того, чтобы он не грыз свои повязки, но песик в ближайшее время явно и не смог бы их грызть. Казалось, он был погружен в глубокий сон. Катетер на его передней лапе производил гнетущее впечатление.
   – Мне пришлось дать ему снотворное, – сказал доктор Крей. – Не только болеутоляющее, но и успокаивающее средство. Он пережил большой стресс.
   – Мы о нем что-нибудь знаем? – Мисти взглянула на распростертое маленькое тельце песика и почувствовала, что сердце ее больно сжалось, как и сегодня утром. Да, это было глупо – взять его себе, но она не могла поступить иначе. Эта собака так много пережила… У нее должен был быть второй шанс.
   – Он находился в приюте две недели, – сказал Фред Крей, заглянув в свои записи. – Никто не заинтересовался им. Ральф Энтвистл нашел его и еще другую собаку возле своего курятника, но собаки не представляли никакой опасности для кур. Этот пес лег на спину и заскулил, когда Ральф подошел ближе. Обе собаки были очень голодными и без ошейников. Похоже, кто-то завез их в лес и бросил на произвол судьбы, и им пришлось скитаться несколько недель.
   – О, Кетчуп! – выдохнула Мисти. Взглянув на Ника, она улыбнулась ему. Все сомнения насчет того, поступила ли она разумно, взяв эту собаку, мгновенно улетучились. Разве она могла поступить иначе? – И вы спасли его для меня!
   – Все в порядке, – сказал Николас, почувствовав себя неловко.
   – Теперь он будет вашей собакой? – спросил Бейли.
   – Конечно, – ответила она, все еще улыбаясь, хотя глаза ее затуманились от слез. – У меня дома стоит самый большой в мире диван. Мы с Кетчупом будем смотреть телевизор каждый вечер. Интересно, любит ли он попкорн?
   – Ему повезло, что он нашел тебя, – сказал Фред, но Бейли внезапно переключился на другую тему.
   – У нас нет дивана, – настойчиво сказал он своему отцу. – Нам нужен диван.
   – Мы купим его, – сказал Ник. – В понедельник.
   – А мы купим большой диван, чтобы там помещались собаки?
   – Мы купим такой, чтобы на нем помещались ты и я.
   – А смогут ли к нам приходить мисс Лоуренс и Кетчуп и сидеть вместе с нами на нашем диване?
   – Боюсь, нам всем не хватит места…
   – Тогда нам надо купить большой-большой диван! – твердо сказал Бейли. – Для гостей.
   – Я думаю, что Кетчуп некоторое время будет оставаться дома. – Мисти пришла на помощь Николасу, заметив отражение противоречивых чувств на его лице. – Кетчупу нужно привыкнуть к дому.
   – Папа говорит, что мы тоже должны это сделать, – сказал Бейли.
   – Я слышал, что вы поселились в старом доме Дона Самуэльсона, – невозмутимым тоном произнес Фред. – Он похож на сарай. Вам надо поставить там парочку диванов.
   – У нас там ничего нет, кроме раскладушек и кухонного стола, – сказал Бейли, и голос его вдруг стал жалобным. – Наш новый дом совершенно пустой. И ужасный. Там нет картин, ничего.
   – Эй, Мисти, девочка моя, – сказал ветеринар, толкнув ее в бок. – Покажи им, на что ты способна.
   – Нет, я…
   – Она хотела стать дизайнером интерьеров, наша Мисти, – сказал доктор, прежде чем она сумела остановить его. – Сдала экзамены, поступила в университет, стала учиться. Но вскоре у ее бабушки случился первый инсульт. Мисти вернулась домой, стала ухаживать за бабушкой, продолжая учиться заочно. И вот прошло десять лет, и наша Мисти все еще здесь. Но мы все знаем, что в Бэнкси-Бэй практически нет работы по дизайну интерьеров. Возможны единичные заказы, но на этот заработок не проживешь. Но если вы въехали в дом Дона Самуэльсона, тогда… у Мисти есть шанс. Этому дому требуется хороший дизайнер.
   – Я школьная учительница, – сдержанно сказала Мисти.
   – Но мужчине нужен диван. – Фред мог быть настойчивым, когда хотел, и сейчас на него что-то нашло. – Новый человек в городе, с деньгами и пустым домом. Не очень привлекательным, скажем так, но Мисти знает, как сделать его по-настоящему уютным домом.
   – Вы можете прийти посмотреть и сказать нам, что купить, – взволнованно вымолвил Бейли.
   – Прекрасная идея! Почему бы не приняться за ее осуществление прямо сейчас? – сказал ветеринар. Он взглянул на маленького песика – и глаза его потеплели. Так же как и Мисти, он любил их всех. И то, что Ник явился из ниоткуда с деньгами на лечение… и то, что Мисти предложила взять собаку к себе домой…
   Поняв ход его мыслей, Мисти решила, что ей надо сматываться отсюда, и быстро. Фред Крей был другом ее деда. Он был прекрасный ветеринар, но он также был назойливым, вмешивающимся не в свои дела стариканом.
   – Мне надо домой! – заторопилась она.
   – Ты навестила свою бабушку и съела гамбургер в кафе у Эдди полчаса назад, – сказал Фред, и Мисти внутренне застонала. В Бэнкси-Бэй всем было известно все. – Маленький мальчик и его папа перекусили в порту, съели рыбу и чипсы, поэтому они тоже сыты. Почему бы тебе не поехать к ним и не дать несколько советов?
   – Это совсем не срочно, – пробормотал Николас, прижатый к стенке.
   – Нет, срочно! Нам нужен диван. – Бейли был настроен решительно.
   – Мисти, – сказал Фред. – Эта собачка останется на ночь у меня. Приезжай утром, и мы посмотрим, в каком она состоянии. Подъедешь к девяти?
   – Да, – кивнула Мисти и повернулась к Николасу: – На самом деле я не настоящий дизайнер интерьеров.
   – Нам с Бейли нужен совет, – признался он, но лицо его было таким же озадаченным, как и у нее. – Но только не насчет того, какой диван купить, а насчет того, где его купить. Нам также нужен холодильник, кровати и хороший кухонный стол. Ах да, и занавески. Нам нужны занавески.
   – И телевизор, – вспомнил Бейли.
   – У вас действительно ничего этого нет? – с изумлением произнесла Мисти.
   – Да, ничего нет. Но я не хотел бы вас напрягать…
   – Вы ее не напрягаете. Она об этом мечтала, – хмыкнул доктор. – Мужчина с чистым холстом. Иди с ним, Мисти, и побыстрее, пока какая-нибудь другая не ухватилась за него.
   – Я не… – Мисти почувствовала, что щеки у нее загорелись огнем.
   – Я хотел сказать – пока какая-нибудь другая не дала ему совет, – прибавил Фред, усмехнувшись. – Вы теперь будете здесь жить, – обратился он к Николасу, – и, значит, будете выслушивать советы, хотите вы того или нет. Вот я, например, советую вам использовать Мисти. Но это хороший совет, сэр. Вы можете последовать ему или нет, но наша Мисти – очень хорошая девушка, и у нее еще много достоинств, о которых вы даже не подозреваете.

Глава 3

   Выбрать себе тихий городок в сельской местности, самое безопасное место, чтобы растить ребенка. Арендовать аккуратный домик с участком без всяких деревьев, чтобы ребенок на них не залез, с высоким забором вокруг. Организовать свою работу так, чтобы все время находиться дома. Заботиться о мальчике с утра до ночи. Отдалиться от мира, забыть о нем… В его планы не входило приглашение незнакомой женщины в дом.
   Ветеринар явно напугал ее до смерти. Она вышла из клиники, нервно смеясь.
   – Фред – самый назойливый в мире человек, – сказала она. – Поезжайте домой и сами выберите себе диван.
   Лицо Бейли потускнело.
   «Но нам нужен диван», – сказал себе Ник и обнаружил, что ему действительно необходим совет. Он должен был принять множество решений и не знал, с чего начать. Все это было правдой, поэтому он привел Мисти в свой новый дом и увидел, как загорелись ее глаза. Это был вызов. Именно такие чувства он испытывал, когда перед ним был чистый лист бумаги и яхта, для которой надо было разработать дизайн.
   Фред был прав. Этот дом был огромным чистым листом. Они поставили раскладушки в передней комнате, повесили на окна бумагу, чтобы никто не видел их с улицы. На кухне были раскладной стол, пара стульев и самые необходимые кухонные принадлежности. Но им надо было гораздо больше.
   – Вы приехали налегке, – сказала Мисти.
   – У нас больше ничего нет.
   – Мы будем жить здесь, – сказал Бейли, и вновь в его голосе прозвучал страх. Как только они вошли в дом, он схватил своего плюшевого мишку с кровати и прижал его к себе, будто это был его спасательный круг.
   Дом был большой, пустой и гулкий. Для них обоих здесь было много работы.
   Бейли почти всю свою еще короткую жизнь провел на судах той или иной конструкции. Либо на классической яхте отца, либо на более комфортабельном катере деда. Последний год он провел в больнице, а затем – в санатории, где восстанавливался после травмы. В жизни у него были две надежные точки стабильности – его отец и этот медвежонок. Но этого было мало.
   Однако с чего начать?
   – У вас действительно ничего нет? – спросила Мисти.
   – Мы жили на судах.
   – Именно там Бейли получил такую страшную травму?
   – Да. И там убили его мать, – коротко сказал он. Мисти, как учительница его сына, должна знать об этом.
   – Мне очень жаль… – дрогнувшим голосом произнесла она.
   – Поэтому мы и приехали в самый тихий и безопасный уголок мира, – сказал он. – И все, что нам нужно для счастья, – это диван.
   – А собака?
   – Нет!
   – Нет? – улыбнувшись, спросила она.
   Она улыбалась еще десять секунд после того, как он сказал ей о смерти своей жены. Это было не совсем нормально. Но потом Ник понял, что Бейли мог слышать их. И Мисти сохраняла на лице улыбку. В последнее время Бейли повидал много потрясенных женщин, рыдающих над ним. А эта женщина была достаточно умна, чтобы не уподобляться им.
   – Ну хорошо, перейдем к делу, – совсем другим тоном произнесла Мисти. – Вы хотите купить новую мебель?
   – Не возражаю.
   – Старая мебель более комфортная, – сказала она, заглянув в пустую гостиную. – И будет выглядеть здесь гораздо лучше. Ведь это не новый дом. – Она задумчиво огляделась вокруг. – Вы знаете, здесь есть гораздо лучшие дома. Этот дом холодный и неуютный.
   – Сгодится на первое время. – У Ника не было сил осматривать новые дома. – Вы имеете в виду какую-то конкретную старую мебель?
   Мисти колебалась:
   – Может быть, вы не будете долго здесь жить.
   – Мы будем жить здесь до тех пор, пока нам не надоест Бэнкси-Бэй.
   – Бэнкси-Бэй – прекрасное место для жизни, – сказала она, все еще оглядываясь вокруг. – Если вы хотите взять на время мебель – пока не примете окончательного решения, – то у меня полный дом мебели. Я могу одолжить вам ее, и тогда у вас будет время подумать и постепенно купить себе все, что вам нужно. Если хотите, то мы сможем превратить это место в уютный дом уже в эти выходные.
   – У вас есть дом, полный мебели?
   – Я живу в двух домах, соединенных вместе. Мои бабушка и дедушка ничего никогда не выбрасывали. В итоге я имею две гостиные и пять спален, и все это покрыто толстым слоем пыли. Если хотите, приезжайте завтра утром, посмотрите сами.
   – Там больше не живут ваши дедушка с бабушкой?
   – Дедушка умер, а бабушка находится в доме для престарелых. Я живу одна, но я привязана к дому. Вы хотите здесь осесть, а я пытаюсь сорваться с насиженного места.
   Ему не надо спрашивать. Не надо интересоваться. Но эта девушка заинтриговала его.
   – Но вы хотите взять новую собаку? Как же вы тронетесь с места?
   – Да, вы правы, – сказала она, немного потускнев. – Но я не могу ничего с собой поделать. Возможно, ситуация изменится. Кто знает? Может быть, Кетчупу не понравится жить у меня. Может быть, он предпочтет более молодого хозяина. И если я смогу уговорить вас на очень большой диван…
   – Нет! – сказал Ник, догадавшись, куда она клонит.
   – Стоит попытаться. – Мисти усмехнулась и наклонилась к Бейли. Мальчик наблюдал за ними с некоторой тревогой, прижимая к себе своего медведя, словно талисман. – Бейли, завтра я поеду в ветклинику забрать Кетчупа. Утром я привезу его к себе домой. Не хотите ли вы приехать завтра днем ко мне, чтобы посмотреть мебель?
   – Да, – сказал Бейли и добавил безо всякого колебания: – И мой медвежонок Тедди тоже приедет.
   – Замечательно, – улыбнулась Мисти. – Я буду рада видеть Тедди. Вы проедете через весь город, три мили по берегу, увидите большой белый дом с огромной верандой, – сказала она. – Вы не сможете пропустить его. В любое время днем.
   – Я не уверен…
   – О, простите. – Лицо ее изменилось. – Вероятно, вы все-таки хотите новую мебель? Тогда беру свои слова обратно. Я слишком много командую.
   Она и сама была задета своей настойчивостью, но все-таки в ее голосе прозвучала надежда… Взглянув на ее лицо, Ник почувствовал, что пропал.
   – Мы будем вам очень благодарны, – сказал он, и Бейли улыбнулся, а затем зевнул так сладко, что Ник поразился: он давно не видел своего сына таким. – Пора спать, – сказал он, и Бейли, взглянув на маленькую раскладушку, а затем на Мисти, снова улыбнулся так, как не улыбался уже целый год.
   – Может ли мисс Лоуренс почитать мне сказку на ночь? Она читала нам в классе такие хорошие сказки.
   – С удовольствием, – сказала Мисти, улыбнувшись ему в ответ. – Если твой папа не возражает.
   Не возражает, конечно, но…
   У них в жизни много чего не хватало, и это была мелочь, но вдруг она показалась ему очень важной, хотя Нику не хотелось в этом признаваться. Тем более перед учительницей. Перед этой учительницей.
   – У нас нет никаких детских книжек, – признался он.
   У них были книги, но они хранились в Англии, пока он не решил окончательно, где им поселиться. Контейнеры шли бы сюда несколько месяцев. Так или иначе…
   – Мы купим книги завтра, – сказал он Бейли.
   – У меня есть книги, – сказала Мисти словно между прочим, по-видимому не заметив его смущения.
   – Мы жили в больнице. И нам давали книги.
   – Не надо объяснений, – сказала она, освободив его от тягостных слов. – У меня в машине полно детских книг. Если вы хотите, чтобы я почитала Бейли…
   Они оба хотели.
   «Забудь о собственных клятвах», – подумал Ник. Взглянув на лицо Бейли, он почувствовал, как тяжесть упала с его плеч. За последний год постоянная тревога о сыне терзала его сердце. Он недостаточно заботился о нем, и это привело к трагическим последствиям… Разве может теперь Бейли снова положиться на него?
   За последний год Николас пытался снова склеить их жизни вместе, и ему в этом помогали профессионалы. Но теперь они с сыном находились далеко от госпиталя и той психологической поддержки, которую им там предоставляли. Это был первый день их совместной самостоятельной жизни.
   – Конечно, мы очень хотим, чтобы вы почитали Бейли, – подтвердил Ник.
   – Договорились. – Мисти буквально просияла. – Я так рада, что вы первым делом пришли в школу! Теперь все выходные я буду жить с мыслью о том, что у меня есть новый друг. А теперь, Бейли, переодевайся в пижаму, чисти зубы, а я пойду за книгой. У меня в машине есть моя любимая книга. О медвежатах, которые жили в доме, похожем на этот, и каждую ночь у них были приключения.
   – О да, пожалуйста! – воскликнул Бейли.
 
   Ник сидел на крыльце, смотрел на закат и слушал, как Мисти читает его сыну сказку про медвежат. В какой-то момент он почувствовал, что улыбается. В отличие от медвежат их приключения закончились. Дом, который они сняли, оказался ужасным, но они отремонтируют и обставят его. Это место было безопасным. Здесь они могли жить.
   Ник выбрал Бэнкси-Бэй, потому что до Сиднея отсюда было всего два часа езды. Рядом находились порт, крупный судостроительный завод, и в то же время здесь их никто не будет тревожить. Конечно, ему следовало приехать заранее и посмотреть дом, прежде чем подписывать договор об аренде, но оставить Бейли в Сиднее на четыре часа, чтобы съездить сюда и обратно, или объяснить ему, в чем дело… Ведь ему нужно было приехать сюда в рабочие часы, а эти часы он проводил со своим сыном.
   И все-таки дом был не таким уж плохим.
   Да, отсюда не видно моря, но слышен шум волн. И это уже хорошо. Не видеть и не слышать океан было бы совсем невыносимо. Через неделю он устроит себе кабинет. С понедельника Бейли начнет ходить в школу. А он снова вернется к своей работе.
   Сказка о медвежатах подходила к концу. Заглянув в окно, Ник увидел, что у Бейли слипаются глаза. Сын будет хорошо спать на новом месте благодаря этой женщине.
   «Она не в моем вкусе, – подумал Ник. – Серая сельская мышка».
   Нет! Это все-таки несправедливо. Мисти была интеллигентной и доброй. Но джинсы у нее весьма потертые, а вместо косы сейчас конский хвост. Она переоделась, потому что держала на руках эту собаку. Пятен крови на кофточке не было, но, должно быть, она переоделась еще в школе, потому что кофточка уже была испачкана в краске.
   Теперь она наклонилась, чтобы поцеловать его сына на ночь, пожелать ему спокойной ночи…
   – Простите, – услышал Ник. – Мне надо было оставить вам книгу и уйти. Я не хотела вмешиваться в вашу жизнь.
   Учительница была чуткой женщиной. Она улавливала сигналы сразу же, как только Ник посылал их.
   – Вы не вмешались в нашу жизнь. – На этот раз Ник совершил другую ошибку: вложил в свой голос гораздо больше тепла, чем это было допустимо.
   Он взял ее за руку, и это тоже было ошибкой.
   «Как давно я не прикасался к женщине?»
   – Вы хотите рассказать мне о Бейли? – спросила она, и Ник отпустил ее руку.
   – История его болезни изложена в медицинской карте, которую я оставил в школе.
   – Конечно. Я ушла из школы в спешке, потому что мне надо было ехать к ветеринару, поэтому еще не ознакомилась с вашими документами. Я сделаю это в понедельник.
   Она ознакомится с документами в понедельник… Конечно, ознакомится, подумал Ник.
   Он честно написал обо всем, что с ними случилось. У него не было другого выхода. Если он скроет от классного руководителя то, что случилось с Бейли, то могут возникнуть проблемы. Множество проблем.
   – Я могу рассказать вам сейчас. – Ник почувствовал странное возбуждение.
   – В этом нет никакой необходимости…
   – Нет, есть!
   Почему ему вдруг показалось, будто он идет по битому стеклу? Ведь это была учительница Бейли! «Вот и обращайся с ней как с учительницей! – резко приказал он себе. – Разговаривай с ней холодно и профессионально».