Маршалл Ходжсон
История ислама: Исламская цивилизация от рождения до наших дней

   The Venture of Islam
   Conscience and History in a World Civilization
   MARSHALL G. S. HODGSON
   VOLUME ONE THE CLASSICAL AGE OF ISLAM
   VOLUME TWO
   THE EXPANSION OF ISLAM IN THE MIDDLE PERIODS
   VOLUME THREE
   THE GUNPOWDER EMPIRES AND MODERN TIMES
   THE UNIVERSITY OF CHICAGO PRESS
   CHICAGO AND LONDON
   Marshall G. S. Hodgson THE VENTURE OF ISLAM Licensed by The University of Chicago Press, Chicago, Illinois, U.S.A.
   © 1974 by The University of Chicago. All rights reserved
 
   Перевод с английского A. H. Гордиенко, И. В. Матвеева, Н. В. Шевченко
   Научный редактор перевода Т. К. Ибрагим, доктор философских наук, профессор Института востоковедения РАН
   Библиография на русском языке А. Н. Гордиенко.

Предисловие к русскому переводу

   Предлагаемая читателю «История ислама» знаменитого американского исламоведа Маршалла Ходжсона – новинка, давно ожидаемая как российскими специалистами и студентами, так и всеми, кто интересуется исламом и его культурой. Эта книга представляет собой фундаментальный труд по истории исламской цивилизации, который охватывает события от зарождения ислама до начала 60-х гг. XX века. В этом произведении, сделавшем Ходжсона непререкаемым авторитетом в исламоведческих кругах США, автор всесторонне исследует исламское общество на всех этапах его эволюции, детально анализирует не только исторические события, но и развитие религии, философии, культуры в самом широком смысле этого слова, экономических отношений и даже влияние природных и климатических факторов. Все это, вкупе с поистине фундаментальным подходом к исследованию, в котором ученый охватил все области Старого Света, где в той или иной степени получил распространение ислам (в том числе и Россию), делает данную книгу совершенно уникальной, не имеющей аналогов в современном востоковедении.
   Особую ценность этому труду придает тот факт, что Ходжсон, являясь специалистом по истории ислама и прекрасно владея восточными языками, опирался при его написании на первичные источники, что позволило ему создать полностью оригинальное произведение. Используя собственную оригинальную историческую периодизацию и терминологию, которая помогла ему отказаться от европоцентризма, Маршалл Ходжсон практически стал первым, кто описал мусульманскую цивилизацию как одну из основополагающих частей мирового исторического процесса. Это стало основой того равноправного отношения к неевропейской вообще и исламской истории в частности, которое все более становится характерным для подлинно научных исследований.
   Проведенный автором исчерпывающий анализ не только исламской цивилизации, но и общеисторических процессов, в условиях которых она развивалась, помогает лучше понять как историю мусульманских обществ, так и те события, в том числе и глобального масштаба, которые не ограничивались их рамками, а иногда протекали и за их пределами. В частности, несомненный интерес представляет трактовка Ходжсоном событий западноевропейской истории Нового и Новейшего времени. Более того, многие аналитические выводы, к которым автор пришел в середине XX в., полностью подтвердились последующим ходом исторических событий и позволяют прогнозировать их будущий ход.
   В оригинале труд Ходжсона состоит из трех томов, в русском издании, объединив их под одной обложкой, мы отказались от такой разбивки произведения, но сохранили авторскую сквозную нумерацию книг, таким образом, сама структура монографии осталась в первозданном виде. При переводе мы старались максимально сохранить присущий автору стиль изложения, который не всегда прост и понятен. Некоторые используемые Ходжсоном термины не имеют точного соответствия в русском языке, это касается главным образом исторической периодизации, поэтому там, где это необходимо, после перевода в скобках приведено оригинальное слово. Небольшой переработке подвергся и глоссарий, что также было вызвано особенностями русскоязычной терминологии. При передаче арабских и других восточных имен и терминов мы ориентировались на принцип транскрипции, а не транслитерации, без использования дополнительных диакритических знаков, принятых в специальной литературе. Чтобы облегчить читателю знакомство с культурой и историей ислама оригинальные авторские сноски в книге дополнены ссылками на имеющиеся русские переводы источников и монографий, надеемся, что нам удалось сделать их если не полностью исчерпывающими, то максимально полными и актуальными на сегодняшний день.
 
   Давно назревшее русское издание этого произведения, помимо несомненной практической пользы для отечественного исламоведения, станет настольной книгой для каждого, кто интересуется историей исламского мира и желает получить всеохватывающее представление об этом вопросе.
 
   Генеральный директор издательства «Наше слово» Гордиенко А.Н.
   Доктор философских наук, профессор Института востоковедения РАН Ибрагим Т.К.

Рубен У, Смит о Маршалле Ходжсоне и его «Истории ислама»

   Маршалл Гудвин Симмс Ходжсон скоропостижно скончался 10 июня 1968 года в возрасте 47 лет. К сожалению, он не успел закончить данную работу и еще ряд исследований. К моменту его смерти уже были готовы четыре из шести частей этой книги (оставалось только провести окончательное редактирование и добавить сноски). Ходжсон также успел обработать Книгу V и собрать материал для будущей Книги VI. Для многих хронологий и диаграмм существовали только черновики, а необходимые карты представляли собой лишь общие описания. Кроме того, за несколько лет до этого была издана более краткая версия книги «История ислама». Ею активно пользовались как студенты, так и выпускники высших учебных заведений. Эта книга послужила своеобразным очерком для будущей работы, многие главы состояли из двух-трех страниц, некоторые из них не существовали вовсе. Ходжсон постоянно писал, редактировал свой материал и переписывал его заново. Он прислушивался к критике коллег. Одновременно с этим Маршалл работал над всемирной историей. Он искренне надеялся, что в один день читателям будут доступны обе его работы. Ходжсон был убежден, что любое историческое развитие стоит воспринимать как единое целое и любое событие облечено в канву всемирной истории. Несмотря на то что автор успел написать несколько сотен страниц всемирной истории, их издание не представляется возможным. Если придать им логическую законченную форму, то эта работа уже не будет непосредственно трудом Ходжсона. Хотя определенные положения и умозаключения можно обнаружить и в «Истории ислама», в частности в разделе «Введение в изучение исламской цивилизации». Изначально Ходжсон планировал издать эту часть книги как приложение к общей работе. Он был неутомимым тружеником и во многих вопросах имел свое собственное мнение. И хотя Ходжсон всегда прислушивался к советам, во время редактуры он яростно боролся против любых изменений своего текста.
   Лично я с великим трепетом согласился после его смерти принять эту работу к изданию. При жизни Маршалла Ходжсона мы работали вместе, порой даже занимали один кабинет. Сейчас в Университете Чикаго я преподаю курс истории исламской цивилизации. Этот курс когда-то создал Ходжсон, и в течение двух лет мы вели его совместно. Первоначально «История ислама» создавалась в помощь в изучении этого курса. Но в ходе работы Ходжсон осознал, что его исследование выходит за рамки обычного учебника. Он надеялся, что его книга будет понятна и дилетанту, и специалисту, и начинающему студенту. Он всегда хотел, чтобы его работы были полезны для читателей любого уровня.
   Ходжсон вел многочисленные записи. Лично для себя он делал множество заметок. Среди них были и полные диаграммы, и их наброски, и общие описания. Не менее интересны были его личные иллюстрации, которые мы, к сожалению, не имеем возможности опубликовать. Свою задачу я видел в том, чтобы оставить текст максимально приближенным к изначальной рукописи Ходжсона. По сути оригинальный текст был более детализированным, первые две трети работы содержали гораздо больше диаграмм и карт, чем последняя треть. Авторский стиль письма практически не был изменен. В некоторых разделах рукописи Ходжсон умышленно переходит на более сложный стиль, в отличие от раннего, менее подробного. Его целью было вложить как можно больше смысла в каждое предложение, в каждый параграф. При этом для выражения он использует только актуальный и необходимый материал. Некоторые неологизмы Ходжсона довольно сложны для восприятия. Однако так читатель может быть уверен, что не спутает слово или концепт одной культуры с похожим понятием из другой. В основном вся его работа была сосредоточена вокруг всемирной истории. И по возможности я также следовал заметкам Ходжсона. В тех местах, где он апеллирует к различным типам произношения и различной терминологии, я постарался внести некоторую конкретику. В некоторых случаях Ходжсон меняет традиционную датировку в соответствии с собственной, менее принятой хронологией. В итоге я оставлял даты Ходжсона. Только в Книге VI я позволил себе сделать некоторые уточнения в скобках. Надеюсь, что эта работа соответствует тому, как ее видел Ходжсон.
   Все, кто был в какой-то мере знаком с Маршаллом Ходжсоном, не могли не оценить его человеческие и профессиональные качества. Среди известных ученых он казался скромным тружеником. Причастность к квакерской церкви наделила его особыми качествами: с одной стороны, мягкостью характера и, с другой стороны, решительностью в принятии важных решений. Он, возможно, лучше других ученых понимал предметы, о которых писал, в частности Коран и суфизм. Ходжсон вел широкомасштабную работу в Комитете социальных исследований при Университете Чикаго. Практически ни один специалист в узкой области преподавания и изучения ислама не мог соперничать с Ходжсоном.
   К сожалению, теперь уже невозможно получить подтверждения моих слов, так как автора нет с нами. С выдержками из данной работы ознакомились ведущие специалисты по исламу со всего мира. Всего несколько листов из его преподавательской и административной деятельности могли полностью составить научное исследование. Однако такая бесценная возможность представилась лишь пару раз. Помощь в этом оказали его друзья и некоторые студенты. Я с огромной благодарностью перечислю поименно коллег и учеников, оказавших посильную помощь: профессор Уильям X. МакНейлл, профессор Мухсин Махди; ценные консультации были получены от Гюстава фон Грюнбаума. Серьезное содействие оказали выпускники Гарольд Роджерс, Мэрилин Робинсон Уолдман, Уильям Оксерворлд и Джордж Чадвик, все они уже ведут собственную научную деятельность. Существует еще немало людей, которым стоит выразить свою благодарность.
   Вне всяких сомнений, особой признательности заслуживает уважаемая супруга Маршалла Ходжсона, Филлис, которая в течение нескольких лет часами трудилась над этой книгой. Ее авторитет, как и авторитет Ходжсона, останется для нас непререкаемым.
 
   РУБЕН У. СМИТ
   Колледж Каллисон
   Тихоокеанский университет

Введение в изучение исламской цивилизации

О значении исламских слов, имен и дат

   Познать образ мышления людей, отделенных от нас временем и пространством, невозможно, не познакомившись с понятиями и идеями, которые были важны для них и которым нет аналога в наше время. По возможности мы хотим самостоятельно изучать труды, в которых отражены мысли этих людей; в подобных работах (и даже в переводах) особые понятия и категории, которые использует автор, а также личности и места, к которым он обращается, должны передаваться в формах (если перевод серьезный), чуждых естественной английской речи. И не важно, насколько английские источники были адаптированы с целью передать чуждые понятия.
   То же самое в некоторой степени относится и к изучению чуждой цивилизации. Серьезный читатель должен быть готов мыслить в новом направлении. Для этого ему придется по возможности впитать в себя как можно больше из целого ряда новых понятий и терминов. В противном случае ему не стоит рассчитывать на серьезный успех в изучении культуры, максимум придется довольствоваться впечатлением от экзотической эксцентричности, романтизма или ощущением неуместности в человеческой действительности. Несмотря на то что исламская культура отражена во многих абсолютно не родственных языках, большая часть терминологии является общей. Например, термины, связанные с религией, а также некоторыми другими областями, обычно заимствуются из арабского языка или в особых случаях из персидского, аналогично на Западе распространились термины из латинского и греческого языков. Так же, как и в случае с христианскими именами, мусульманские имена в большей степени представляют собой определенный перечень имен, который встречается в разных вариациях во всех мусульманских странах. Метод датирования событий или озаглавливания писем также является неизменным, и, конечно, следует помнить об использовании арабской письменности. Очень важно ориентироваться в этих реалиях настолько легко, насколько это возможно.
   Ситуацию осложняет тот факт, что во многих случаях авторы так же, как и переводчики, очень непоследовательны в передаче исламских имен и понятий. Читатель может увидеть один и тот же термин в совершенно разных вариантах. В некоторых разделах в данном Введении приводятся способы, помогающие разобраться в сложившейся путанице. Так, для различных исламизированных языков выделены транслитерации с вариациями, если читатель переходит с одной системы на другую, обращаясь к разным авторам. Мусульманские имена сгруппированы по общим типам, чтобы выделить их отдельно; более того, даются объяснения к мусульманскому календарю; приводятся небольшие эссе, посвященные проблемам изучения цивилизации; дается краткое объяснение наиболее часто встречающимся терминам. Опуская некоторые детали, я считаю необходимым отдельно выделить причины использования точной транслитерации. Также я предлагаю рассмотреть, как эти системы действуют в данной работе и помогают установить правильное произношение.

Зачем нужна транслитерация

   Транслитерация – это передача написания слова с одного языка на другой. В данном случае с «арабского» алфавита, используемого в языках исламской культуры, на «латинский» алфавит английского языка. Транскрипция – это передача звучания слова, чтобы носитель другого языка мог произнести его. В идеале транслитерация должна по возможности включать в себя транскрипцию. Если письменный язык оригинального языка существенно отличается, то транслитерацию необходимо использовать для передачи имен, которые, естественно, невозможно перевести. И в то же время эти имена должны быть узнаваемы и четко отличаться от схожих слов. Другой случай касается технических терминов. Если они передают концепт, не существующий в другом языке, очень важно отнестись к нему с особым вниманием.
   В вопросе, касающемся технических терминов, стоит отметить степень различия между транслитерацией и грубым переводом. У разных авторов существуют свои критерии этой границы. Так, например, если один автор использует транслитерацию слова, другой постарается подобрать более-менее близкий эквивалент из английского языка. Причины могут быть разными: либо в отдельно взятом случае писатель не придает значения точности перевода, либо он надеется выразить значение термина через специализированное слово или группу слов английского языка. Так, концепт, который выражается в исламских языках как, не существует в английском. Если перевести его словом «закон», то мы многое опустим в его значении и в то же время не полностью раскроем смысл понятия «закон». Если же использовать целое выражение (как это обычно рекомендуется) «Священный закон», то оно может ввести читателя в заблуждение вместо того, чтобы разъяснить значение. Термин «Священный закон» в понятии читателя существенно отличается от того явления, с которым он столкнется. В «Истории ислама» этой проблеме уделяется особое внимание. Для точности передачи арабского звучания здесь приводится транслитерация (максимально приближенная к транскрипции). Например, приводится термин Shanah (шариат) и детально объясняется его значение. Подобная операция проводится и с другими важными терминами. Таким образом, слову дается объяснение, при этом оно не связывается с подтекстом ныне существующих английских терминов. Более того, оно безошибочно передает оригинальный термин, в то время как различные переводы нередко вводят внимательного читателя в заблуждение.
   Если система транслитерации построена четко и последовательно, она помогает сэкономить немало времени и усилий. К тому же любая система должна быть двусторонней. с)то означает, что, во-первых, оригинальное написание символов (которое является более постоянным, чем произношение) должно с легкостью восстанавливаться из транслитерации. Во-вторых, оно должно быть обратимо в транскрипцию, чтобы читатель при необходимости смог правильно произнести его в устной речи. И, наконец, система должна содержать минимум диакритических знаков, чтобы в случае, когда они опущены, не возникало путаницы. Рекомендуется использовать простые диакритические знаки, принятые в академических кругах и доступные профессиональным наборщикам текста.
   Но тем не менее, диакритические знаки необходимы, так как буквы одного языка часто не имеют эквивалента в другом. Так, выбор букв английского алфавита для передачи арабских или персидских символов зачастую довольно условный. Некоторые иностранные буквы, по счастью, можно передать символами английского языка: например, арабская буква ت по звучанию схожа с английской «т». Существуют буквы, произнесение которых не имеет аналогов в английском. Однако они находятся в той же фонетической категории, что и некоторые английские звуки, как, например, «g» в слове gave соотносится с «с» в слове cave. Иногда мы можем использовать диграфы, как «th» для греческой Θ. Но иногда нам приходится изобретать новый символ, который относительно схож с уже существующей английской буквой, передающей необходимый звук. Например, для арабской ط мы создаем новую букву Т, так как носитель английского языка воспринимает на слух эту арабскую букву примерно как Т. Стоит заметить, что Т и Ţ различаются между собой как G и С (фактически, изначально G даже возникла таким же путем, просто за счет добавления черточки к С). Дополнительная часть, будь то точка или черточка, новой буквы называется диакритической меткой. Нередко ее опускают во время печати (как, например, в некоторых латинских рукописях G и С писались одинаково, как С). Но, строго говоря, диакритическая метка – это не излишнее добавление, а существенная часть новой буквы. Поэтому ее нельзя опускать просто по желанию.
   Может показаться, что точная реконструкция первоначального источника важна только для ученых, владеющих языком оригинала[1]. Но фактически она необходима и рядовому читателю. Ему нужно различать, является ли scharia из работы одного автора тем же концептом, что и shareeah, с которым он сталкивается в работе другого автора (в действительности это один концепт). Кроме того, читатель, возможно, захочет разобраться, является ли Hassân и Hasan одним человеком, или это две разных личности. (Hassan и Hasan – это два абсолютно разных имени; однако журналисты, не придерживающиеся определенной системы, обычно пишут оба эти имени как «Hassan».) С другой стороны, даже образованные люди иногда оказываются бессильны, столкнувшись с точной транслитерацией. И неумение плодотворно работать с ней доказывает не то, что человеческое сознание слишком запутанно, а то, что западное образование еще не вполне совершенно. Исправить ситуацию можно только собственным положительным примером ученых и формированием правильных навыков у читателя.
   Если бы все авторы использовали единую последовательную систему, то проблема определения транслитерированных имен исчезла бы вовсе. Но так как это невозможно, то будем принимать системы авторов как более-менее точные. В примечании или в предисловии писатель должен пояснить (как это делают ответственные авторы) свою систему. В итоге, опираясь на ссылки к предисловиям из двух работ, читатель сможет понять, является ли написание одного слова эквивалентным другому или нет.
   Строго говоря, достаточно, чтобы автор разместил точные формы только в указателе, и, таким образом, ему не нужно оставлять лишние диакритические знаки. Однако в итоге мы лишаемся возможности научить читателя воспринимать правильные формы. Ведь велика вероятность, что читатель не захочет отрываться от чтения и обращаться к указателям в конце книги. Именно поэтому некоторые авторы пишут Cézanne, Tübingen, Saint-Saëns, Charlotte Brontë, façade, Provençal, Potëmkin. Персидские и арабские слова тоже стоит писать с диакритическими знаками. Хотя поверхностный читатель не обратит внимания на подобную точность. Тем не менее бывают случаи, когда уже прижившиеся известные имена обрели в английском языке универсальную форму, вполне естественно, что подобные слова не нуждаются в четкой системе транслитерации. Например, англизированные формы слов Cairo (Каир) или Damascus (Дамаск) настолько же однозначны, как Naples (Неаполь) или Quebec (Квебек). Это особенно уместно в тех случаях, когда английский термин употребляется в обычном контексте, а не в узком обсуждении исламского материала. Проще говоря, это те моменты, которые не требуют особых научных познаний. Английское, широко употребляемое название всегда сохраняется, когда речь идет об узнаваемых объектах, существующих по сей день. Например, о великих городах[2]. (В англизированной форме, если слову добавляется английская терминология, диакритические знаки иногда опускаются; это происходит настолько часто, что точное написание уже может передаваться в простой форме.)

Общие вопросы произношения

   Транслитерация обусловлена в этой работе наличием четырех языков: арабского, персидского, османского турецкого и урду. Все эти языки изначально основывались на арабском алфавите. Именно поэтому арабская лексика встречается в этой работе наиболее часто. Для придания однородности технические термины (вне зависимости от лингвистического контекста) будут использоваться исключительно в форме, соответствующей языку-оригиналу. Зачастую им является арабский.
   Новичок сможет произнести буквы, используемые в транслитерации арабских и персидских слов, если будет следовать нескольким правилам. Гласные произносятся как в итальянском (a=ah, е как в bet, i=ee, o=oh, u=oo), согласные стоит произносить практически как в английском. Долгие гласные (â, î, û) звучат более протяжно, с некоторым усилением. Более того, нужно неизменно произносить все согласные в слове. При этом s звучит более свистяще, a h читается во всех случаях, даже в таких словах, как Mahdi или Allah (исключение составляют диграфы th, sh, ch, которые читаются так же, как в английском). Подчеркнутые буквы или буквы с точкой можно произносить как обычные, однако стоит отметить про себя, что они являются отличительными знаками. Иначе можно перепутать схожие слова. Звуки aw произносятся как в слове house, dh как th в then, ’(ham zah) и ‘(‘ayn) – это согласные, которые не всегда различимы для слуха носителя английского языка, поэтому их допустимо опускать в произношении.
   Аналогичные правила применимы и к другим языкам, за исключением урду (и индо-персидского). В этих языках короткая а произносится, как и в слове but. А сочетание h с согласной не является диграфом, а произносится полностью и с придыханием; в итоге th звучит не как в слове nothing, а примерно как в сочетании at home, a dh как в adnominem. Османские турецкие имена читаются как персидские, исключение представляют только ö и ü, которые произносятся как в немецком (или французские eu и и). Современный язык Турецкой Республики использует латинский алфавит, который включает несколько букв, рассмотренных выше. В остальном здесь работает общая система: гласные как в итальянском, согласные как в английском. Подобное руководство можно отчасти использовать и для прочтения других иностранных имен.