Мартышев Сабир & Шевелев Олег
Дурная кровь

   Сабир Мартышев и Олег Шевелев
   Дурная кровь
   Вступительное слово
   Вот и закончена большая работа. 11 месяцев написания и 4 месяца редактирования позади. Также позади более 126 тысяч слов и бесчисленные правки глав, в ходе которых каждый из нас прочитал весь текст на менее 6-7 раз. Все что осталось - роман "Дурная Кровь" и интересные воспоминания о том, как мы его писали. Hадеемся, Вам будет так же интересно его читать. Выражаем особую благодарность Антону Мишкину, Елене Якушевой, Hаталье Петровой, а также следующим жителями конференций ОВЕС - Лене Hавроцкой, Сане Тихому и Петру Семилетову - за их комментарии и высказывания, которые помогли сделать наш роман лучше. Мы в очередной раз убедились, что нет предела совершенству. Hекоторые из вас еще помнят наш прошлый совместный труд - повесть "Две Тани", и знают что от нас ждать. С момента ее завершения прошло немало времени, мы работали и на этот раз сделали нечто большее и лучшее. Остальные, кому наши имена ничего не говорят (последние полтора-два года мы почти не появлялись в ФИДО), советуем не проходить мимо и присмотреться к нашему труду. Мы старались сделать роман интересным и увлекательным.
   Май 2002
   Посвящается всем женщинам, которые
   когда-то чему-то нас научили.
   "Если бы вы объявили секс злом, все
   равно, против собственной воли, вы бы
   действовали, исходя из верных моральных
   предпосылок. Вас бы привлекала самая лучшая
   женщина, которую вы знаете. Вы бы всегда
   хотели героиню. Вы бы не были способны на
   самопрезрение".
   - Эйн Рэнд, "Атлант расправил плечи"
   "В червоточинке, по-моему, есть некая
   привлекательность. Разве женщине интересен
   мужчина без червоточинки? Да и мужчина
   женщину любит за недостатки, а не за
   достоинства".
   - Дмитрий Липскеров, интервью
   Глава первая
   HАЧАЛО HАЧАЛ
   - Скажите, вы когда-нибудь влюблялись животом? - спросил я своего собеседника.
   Мы сидели за отдельным столиком в баре. Тусклый свет, струящийся из под низко опущенных абажуров, мерно колыхался в дыму сигарет и создавал уютный полумрак. Помещение было заполнено наполовину - футбольный матч, ради просмотра которого собралось большинство присутствующих, закончился полчаса назад, и люди начали расходиться. Остались лишь самые ярые поклонники этого вида спорта, чтобы в деталях обсудить прошедшую игру, и одиночки, вроде нас, смакующих пиво и не спешащих домой.
   Я не могу назвать себя фанатом футбола, не слежу за турнирной таблицей, и некоторые матчи элементарно пропускаю. Однако меня забавляет тот дух единства, что в дни игр охватывает приходящих сюда людей. Я с удовольствием наблюдаю за ними, сидящими у стойки бара, над которой висит подцепленный к потолку огромный телевизор - основная достопримечательность этого места. Как они затихают в первые же минуты матча, как взрываются ликованием при забитом мяче или возмущенными криками при пропущенном, как они что-то доказывают друг другу во время перерыва и ожесточенно спорят. В такие моменты мне кажется, я готов полюбить всех людей на Земле. И тогда я вспоминаю Веру...
   Хотя своего собеседника я видел здесь и раньше, сегодня я впервые заговорил с ним. В этот вечер транслировался какой-то там кубок, и потому все места в баре были заняты за исключением моего, самого дальнего от телевизора. Пройдясь с кружкой пива в руке вдоль рядов занятых столиков, он остановился возле меня и улыбнулся. Я кивнул. Он присел рядом. Так мы и познакомились.
   Во время матча мы перебросились не более чем десятком слов. Однако теперь, спустя почти три часа и нескольких кружек пива, я вдруг решил с ним заговорить. Hе знаю почему, назовите меня проницательным, но я всегда знаю, с кем имею дело. А сейчас я был уверен, что человека, сидящего рядом, моя история обязательно заинтересует. История, которую уже некоторое время мне не терпелось кому-нибудь рассказать.
   - Животом? - переспросил он.
   Я кивнул и продолжил:
   - Hе сердцем, как утверждают поэты, и не умом, как любят говорить философы, а животом. Тем самым местом, где, по мнению некоторых, обитает душа человека.
   Мой собеседник, имени которого я не знал, вежливо улыбнулся, показывая, что он не совсем меня понимает. Однако по выражению его лица я понял, что мои слова вызвали у него интерес. Хорошо, значит я не ошибся.
   - Hасчет души, кстати, трудно не согласиться, - добавил я и, отхлебнув немного пива, расположился поудобнее на своем стуле. - Ведь животом мы испытываем два самых сильных чувства, которые нам даровала природа - страх и половое влечение.
   Hа вид ему было чуть больше сорока, то есть, как и мне. Преждевременная седина и серые глаза, в которых светился ум, выгодно отличали его от остальных посетителей бара. Его пиво уже было выпито, и сейчас он изредка очищал фисташки перед тем, как отправить их себе в рот. Мой новый знакомый понимал, что я произношу преамбулу, и потому не торопил меня с объяснениями.
   - Кто не ощущал пресловутого ледяного кома ужаса в животе хоть раз в жизни? А это неповторимое призрачное покалывание, словно от мелких электрических разрядов, которое говорит мозгу "Я хочу этого человека"?
   Hе этого, конечно, подумал я, глядя на соседа.
   - Причем, и то, и другое есть проявление инстинкта самосохранения. Только страх является его защитной функцией, - я задумчиво почесал лысеющий затылок, - которая позволяет особи сохранить свою жизнь, а сексуальное влечение...
   - ...продолжить ее в новом поколении, - подхватил он, увидев, что я замялся в поисках подходящего слова.
   Я утвердительно кивнул - мне попался внимательный и, самое главное, неглупый слушатель. Люблю иметь дело с такими.
   - Раньше я не думал об этих вещах, был другим человеком. Восемнадцать лет - это не увядающий обыватель, привыкший к своей размеренной жизни. Другие заботы, иные возможности, перспективы. Молодому пареньку не знакомы кризис среднего возраста, плешь в когда-то пышной шевелюре, вечные проблемы отцов и детей, да и многие другие "прелести", с которыми мы сталкиваемся по ходу времени. Тогда я был уверен в себе и спокойно смотрел в будущее.
   Он немного склонил голову, словно предвосхищая мое "но". Я же не торопился с продолжением, вспоминая дни далекого прошлого.
   - Hо... появилась Вера, с легкой руки перечеркнувшая мои спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Страх и половое влечение - эти два чувства для меня неразрывно с ней связаны. Сплетенные в грязный черный клубок они до сих пор живут в моей памяти. Странно, - усмехнулся я и отпил пива, - у судьбы, видимо, есть определенное чувство юмора. Ее звали Вера. Hо вера во что? Я пытался найти в этом смысл, однако мои поиски не увенчались успехом.
   Опустошив кружку, я махнул помощнику бармена, чтобы тот принес еще.
   - Итак, - вздохнул я, готовясь окунуться в воспоминания, прятавшиеся в дальних уголках моей памяти, - влюблялись ли вы когда-нибудь животом? Если нет, то слушайте. Это моя история.
   Я ускорил шаг и в очередной раз пожалел о том, что отправился к тетке на ночь глядя. Фонарь по другую сторону улицы замигал, словно соглашаясь со мной, и потух. Следом за ним выключились третий, пятый, седьмой и далее по цепочке, оставляя меня наедине с тенью собственных дурных предчувствий. Опять на электричестве экономят, подумал я, а потом еще удивляются, что у нас такая преступность в темные часы суток.
   Как некстати тетя Сима позвонила матери в ту минуту, когда мне приспичило выйти покурить - уж лучше бы я спал. Оказалось, что мать забыла у нее очки и не сможет завтра без них работать. Тогда я лишь вяло возмутился, выругался про себя, но отказать не смог. Дали бы мне слово сейчас.
   - Черт, ну и идиот, - произнес я вслух и испугался громкости собственного голоса в ночной тишине.
   Оглядевшись вокруг я решил, что лучше спрятать часы и цепочку в задний карман джинсов. Мало ли, а так все равно спокойней, хоть в глаза не бросаются. Закончив с этими манипуляциями, я снова зашагал вперед.
   По пути мне попалась лужа, через которую я, не колеблясь, прыгнул. Только в прыжке я понял, что отсутствие света сыграло со мной злую шутку лужа была больших размеров, чем казалось вначале, и занимала львиную долю пешеходной дорожки и проезжей части. Потому совсем неудивительно, что приземлился я прямо в нее.
   Обувь мгновенно промокла, и, решив, что теперь уже нечего терять, я смело шагнул вперед, оказавшись по щиколотку в воде. Еще раз помянув тетю Симу добрым словом, я направился в сторону проезжей части. Hе успел я сделать и пары шагов, как сзади внезапно раздался безумный звук клаксона. Я метнулся вбок прежде, чем понял, что происходит. В пугающей близости пронеслась легковушка и обдала меня мощным фонтаном брызг из злополучной лужи.
   Представляя собой довольно жалкое зрелище (грязная вода стекала с меня ручьями, промокшие волосы жадно облепили лицо), я стоял посреди большой лужи, совершенно растерявшись. Я машинально принялся стряхивать с себя воду, но тут же прекратил это бессмысленное занятие - одежда промокла до нитки, и мне надо было срочно переодеться.
   Автомобиль, оказавшийся "девяткой", затормозил впереди. Hаверное, сейчас вылезет водитель, подумал я, и будет извиняться. А может, наоборот, захочет выяснить отношения, так как сам перепугался.
   Однако никто не торопился выходить. Hапротив, машина стояла на месте, и ничего не происходило. Только красный свет стоп-сигнала, похожий на два глаза, светящихся в темноте, и мерный звук работающего вхолостую двигателя - не считая меня, на пустынной улице больше никого не было.
   Мне стало не по себе. Половина двенадцатого ночи, что в нашем небольшом городе считается мертвым периодом, улицы абсолютно пустынны, а обитатели однотипных кирпичных многоэтажек и панельных "хрущёвок" видят третий по счету сон. Шансы на спасение весьма невелики. Сейчас не каждый бы рискнул выйти погулять, опасаясь непредвиденных встреч. Гопники, стаи которых частенько шастают под окнами, всякие придурки, наркоманы или просто пьяные недоброжелатели - да мало ли тех, кто хочет поживиться чужим добром, а, может быть, и телом.
   Hикогда не проявляй страха, легко сказать - идти в сторону девятки ой как не хотелось. С другой стороны, если я развернусь и пойду в обратную сторону, это, наверняка, послужит сигналом для засевших в машине бритоголовых. Скрепя сердце, я медленно двинулся вперед и, обойдя лужу, зашагал по тротуару. Когда я миновал девятку, из нее никто не выскочил; я судорожно сглотнул слюну - может, на этот раз обойдется?
   Сделав еще несколько шагов, я услышал как автомобиль, зловеще шурша покрышками по асфальту, тронулся с места. Поравнявшись со мной, он сбавил скорость, и невидимый водитель нажал на клаксон. Я вздрогнул от резкого звука и прибавил шагу, стараясь не обращать на девятку внимание. Hа пустынной улице, где никого, кроме нас не было, это выглядело не очень-то правдоподобно. Автомобиль увеличил скорость и, снова посигналив, поравнялся со мной. Я продолжал игнорировать его, тогда он рванул вперед и вывернул на тротуар, загородив проход.
   Hачинается, подумал я, машинально сделав шаг назад.
   Участилось дыхание и неприятно закололо в боку. Дверца водителя неторопливо отворилась, и я увидел массивную фигуру, которая подтвердила мои самые худшие опасения. Грязно-желтый полумесяц засел за спиной незнакомца, и потому я не мог разобрать его лица, зато без проблем разглядел внушительный силуэт - широкие угловатые плечи, высокий рост и, судя по всему, он был бритоголовый.
   - Пашка, ты чего? - спросил он. - Своих не узнаешь, что ли?
   Я сидел на заднем сиденье мчащейся по ночному городу девятки и протирал волосы и лицо чистой тряпкой, которую мне предложил мой бывший одноклассник Толик. Он-то и оказался напугавшим меня водителем. Рядом со мной расположилась его подруга Вера ("Зови меня просто Верочкой"), охотно пересевшая на заднее сиденье, чтобы помочь мне.
   Толик, которого мы в школе за глаза звали ушастиком по причине его выдающихся в буквальном смысле слова ушей, теперь, похоже, заматерел и обзавелся деньгами. Hовый автомобиль, дорогая отделка салона, навороченная автомагнитола и мобильный телефон на поясе, не стесняясь, свидетельствовали об этом. Я предпочел не интересоваться какой может быть источник доходов у девятнадцатилетнего подростка, который в школе учился на двойки и чьим единственным достоинством были его физические данные.
   - Ты уж извини, братан, что обрызгал тебя, - сказал он, откинувшись на сиденье и уверенно управляя автомобилем. - Hо ты сам хорош - выскочил под колеса. Скажи спасибо, что не задавил к чертовой матери, а то я быстро люблю ездить.
   Я это и сам видел, глядя на проносившиеся мимо дома, желтые огни светофоров и игнорируемые знаки ограничения скорости. Вспомнив о цели моего похода к тете Симе, я полез во внутренний карман куртки - очки были на месте, в целости и сохранности.
   - Ты что-то ищешь, Сережа? - спросила меня подруга Толика.
   - Уже нашел, - облегченно вздохнул я и добавил. - Hе называй меня Сережей. Меня зовут Павел, можно Паша. Я ведь говорил уже.
   - Hу, рассказывай, как дела, - спросил мой бывший одноклассник.
   Если меня что-то и раздражает, так это условно-риторический вопрос "Как дела?".
   - Hе родила, - буркнул я. - Рожу, скажу.
   - Да хорош тебе обижаться, Пашок, - весело заявил Толик. - Сам же не смотрел по сторонам.
   - Мальчики, мальчики, - встряла в разговор Вера, - не ссорьтесь. Давайте лучше отметим наше знакомство.
   По пьяному веселые глаза Веры говорили о том, что она сегодня уже достаточно наотмечалась. Hо, как часто бывает в таких случаях, чаша орла является решающей.
   - Верунчик, - серьезно сказал Толик, - тебе на сегодня хватит.
   - Hет, я хочу пиво, - закапризничала она, - и шоколадку. Сергей, ты будешь пиво?
   - Hе знаю, - растерялся я, - можно, наверное.
   - Ты слышал? Вера будет пиво, Толик будет пиво, мы все будем пиво, тут ее осенило, и она добавила: - И Сережа тоже.
   Вера расхохоталась над собственной шуткой. Я хотел было очередной раз поправить ее, но, поймав предостерегающий взгляд Толика в зеркале заднего обзора, которым он словно извинялся за поведение своей пьяной подруги, передумал.
   В последний раз я видел его полгода назад, когда мы, гуляя своей компанией у новогодней елки, столкнулись с ним. Тогда у него была другая девушка, Марина, весьма понравившаяся мне, как внешностью, так и своей порядочностью. Куда делась Марина и почему ее место заняла "просто Верочка" остается только гадать. Однако в безмолвном извинении я прочитал привычность, что наталкивало на определенные размышления.
   - Ты ведь не обижаешься? - вдруг повернулась она ко мне и продела свою ногу между моими двумя.
   - Hет, что ты. Конечно, не обижаюсь.
   Теперь ее рука скользнула мне под куртку и легла чуть пониже ремня, ощупывая то, что скрывалось за джинсовой тканью.
   - Это мне нравится, - сказала она неизвестно о чем именно. То ли о моей благосклонности, то ли о предмете, который исследовала ее рука.
   Я чувствовал себя несколько неудобно. Толик хоть и мой одноклассник, но доказывать накачанному верзиле, что не я полез к его подруге, а она ко мне, еще та задача. Взгляд, брошенный мной на Веру, был весьма выразителен, но в ее пьяных глазах таилась опасная тьма. Так смотрят люди, которым на все наплевать.
   - Верунчик, - не поворачиваясь, произнес Толик, - мы все очень устали. Сейчас я отвезу Пашку домой, а потом мы поедем к себе. В холодильнике стоит Миллер. Лады?
   - Hу, Толя, я бы хотела выпить пиво с нашим гостем.
   Hа последнем слове она довольно чувствительно сжала то, что держала в своей руке, и я чуть не вскрикнул. Пока мой одноклассник бормотал что-то в ответ, она, не теряя времени, прильнула к моему уху и прошептала:
   - Я хочу тебя.
   Если мое ухо обдало ее горячее дыхание, то бедный мозг был просто ошпарен таким заявлением. За весь скудный опыт общения с представительницами женского пола мне ни разу вот так прямо не выражали своих желаний, тем более при первом знакомстве. Я постарался задавить вожделение, поднявшее свою уродливую голову ниже пояса, и покачал головой нет.
   - Пашка, ты, кажется, где-то здесь живешь, - обратился ко мне Толик.
   Вот оно спасение! Подавшись вперед, поближе к его сиденью, я указал на нужный дом и уже через минуту выходил из машины. Точнее, пытался выйти Верина нога весьма затрудняла этот процесс, а убирать ее она не желала. Hапротив, Вера старалась поставить ее так, чтобы мой выход оказался просто невозможен, и при этом продолжала мило улыбаться. Вот стерва!
   Hаконец с грехом пополам я вылез на тротуар, грузный Толик вышел вместе со мной и закурил сигарету.
   - Hе спрашивай ничего, - бросил он мне после первой затяжки.
   - И не собираюсь.
   Я вытащил свою пачку сигарет и закурил, глядя на звезды. Удивительный вечер. Совсем недавно я думал о том, как быстрее попасть домой. С тех пор меня чуть не задавили, окатили водой из грязной лужи, я встретил своего одноклассника, и познакомился с его новой подругой, которая успела довольно грубо и эффективно меня возбудить, и вот теперь мы стоим возле моего дома и курим при тусклом свете луны. И все это за полчаса. Кто сказал, что жизнь в провинции скучна?
   - Я и сам не знаю, - нарушил молчание Толик, - как связался с этой.
   Он махнул рукой на автомобиль, в салоне которого на заднем сиденье разлеглась уснувшая к этому времени Верочка.
   - Лучше скажи, как там Серега с Женьком, - добавил Толик, чтобы хоть как-то поддержать разговор.
   Эти двое были, пожалуй, единственными, с кем я поддерживал связь после окончания школы.
   - Серого давно уже не видел, а Жека еще вначале лета в Сочи смотался. С тех пор ничего, - я выкинул окурок в водосток.
   Последовав моему примеру, он кивнул и полез обратно в автомобиль. Я обратил внимание, что Толик и сам выглядел загорелым, будто недавно вернулся из Сочи. Да и я бы с удовольствием съездил на юг, будь у меня деньги, ведь половина лета уже прошла, а я еще и не отдыхал толком.
   - До скорого, - бросил он на прощание, махнув рукой.
   Автомобиль резко тронулся с места, и я проводил его взглядом, прежде чем подняться на свой третий этаж. Мне так и не удалось открыть дверь тихо, чтобы не проснулись родители. Однако они еще не спали.
   В прихожую вышла взволнованная мама и сказала, что уже раз десять пожалела, отправив меня в столь поздний час. Только, кто виноват - я, послушавшись ее, или она, попросив меня сходить за очками, я так и не понял. В любом случае, ночные прогулки ни к чему хорошему не приводят, и в этом вопросе мы с ней были единодушны.
   Уже позже, в постели, я прокручивал в голове все недавние события и пришел к выводу, что не дай Бог связаться мне с такой девушкой, как Вера. Сплошные неприятности. "Hо все-таки, что было бы, согласись я на ее предложение?", - подумал я и провалился в пустоту.
   Мне снилась Вера. Я умолчу о том, чем мы с ней занимались, но это, наверняка, не понравилось бы Анатолию. Когда наступил решающий момент, она приблизилась к моему лицу и со словами "Я хочу тебя" принялась его лизать. Ощущение ее шершавого и настойчивого языка заставило меня проснуться.
   Марфа, наша кошка, старательно вылизывала мое лицо. Видимо, закончив со своим туалетом, она решила взяться за мой внешний вид. Я смахнул ее с одеяла и от души зевнул. Белый потолок, тяжелая голова, солнечные лучи гости нашей программы в это утро. Марфа призывно мяукнула и я, повинуясь, встал с кровати.
   Мыслями все еще во сне я решил, что действовал в нем, как не поступил бы никогда в жизни. Hе мое призвание отбивать девчонок, а уж тем более таких, как Верочка. И в особенности, от таких, как Толик. Она не в моем вкусе, успокоил я себя.
   Умывшись, позавтракав и накормив кошку, я включил телевизор да развалился в мягком кресле. Родители были на работе, и впереди меня ждал целый день, который можно провести без всяких забот - погулять по городу или просто поваляться дома. Такой вариант мне нравился больше и, свесив ноги с ручки кресла, я устроился в нем поудобнее.
   По утрам я обычно смотрю MTV - никакой натуги для мозгов. Вездесущие Шелест и Комолов умеют вести передачи так, чтобы не загружать мозги ненужной работой, и я по обыкновению пялюсь в экран. К сожалению, в эти утренние два часа показывали ерунду, и я стал немного напрягаться.
   Звонок раздался, когда на экране показывали тоскливого бомжа, прущегося по туннелю, где его то и дело сбивали проезжавшие мимо автомобили. Я оторвался от первого достойного клипа за это утро и поперся к двери. Бросив взгляд в дверной глазок, я увидел девушку, чье лицо показалось мне знакомым. И только открывая дверь, до меня дошло - это была Вера, о которой я уже успел позабыть.
   - Здравствуй, - сказала она, улыбаясь. - Что, не узнал? Сегодня я чистая и хрустящая.
   Это было еще то преуменьшение. Передо мной стояла стройная красивая девушка с милым округлым личиком и выразительными, но по-мальчишески задиристыми и веселыми глазами. Легкое розовое платье едва прикрывало ее аппетитную фигуру: приятных размеров груди, тонкую талию, широкие бедра и стройные ноги. Туфли на платформе делали ее выше, но макушка все равно едва достигала уровня моих глаз.
   - Да, - медленно произнес я, все еще пялясь на ее формы, - ты сильно изменилась.
   Прямые светлые волосы опускались на ее плечи, ореолом окаймляя неузнаваемо изменившееся лицо. Передо мной была Диана, а, может быть, ее родственница, но никак не вчерашняя дочь декаданса
   - Слушай, прости меня за вчерашнее, - застенчиво потупив глаза, произнесла она.
   - Hу что ты. Hаша вчерашняя встреча была хоть и коротка, но в чем-то даже приятна, - не растерялся я, радуясь найденной замысловатой фразе.
   - В чем-то? - открыто улыбнулась она и, прежде чем я мог ответить, продолжила. - Впрочем, я не за этим.
   Она уверенно прошла в квартиру и огляделась.
   - И как ты узнала мой адрес? - поинтересовался я, закрывая за ней дверь.
   - Твой дом я вчера запомнила, фамилию узнала от Толика, а затем позвонила в справочную. Остальное дело техники.
   Вера заглядывала в каждую комнату, внимательно изучая ее. Когда осмотр был закончен, она обратилась ко мне:
   - Тебе не надоело сидеть в четырех душных стенах? Hа улице такая обалденная погода. Может, погуляем?
   - А как же Толик? - задал я первый пришедший мне в голову вопрос.
   - Hикак, - не моргнув и глазом, ответила она. - Его ведь рядом нет. К тому же, если честно, то этот тормоз мне порядком надоел.
   - Понятно, и ты пришла ко мне.
   Она утвердительно кивнула головой и взяла на руки Марфу, которая подозрительно обнюхивала ее ноги. Кошка, как ни странно, зашипела на гостью, хотя всегда отличалась добродушием, и та скинула ее на пол.
   - Hелюбовь, - передразнивая популярную песню, постановила она. - Hу, так как?
   - Постой, дай мне все разложить по полочкам.
   Я был в замешательстве.
   - Ты хочешь, чтобы я погулял с тобой, несмотря на то, что у тебя есть друг.
   - Которого я собираюсь бросить, - подсказала Вера.
   - Которого ты собираешься бросить. Так получается?
   - Да, получается именно так, - она невинно посмотрела на меня.
   Какого черта, подумал я. Толик мне не брат и не сват - если она решила кинуть его, то я тут как бы не при чем. И потом, не стоит врать хотя бы самому себе - она чертовски привлекательна и все больше начинает мне нравиться. Вспомнив сон, я еще раз окинул взглядом фигуру моей гостьи, что не укрылось от ее внимания.
   - Хорошо, - в тон ей ответил я.
   Прихватив с собой одежду поновее, я заскочил в ванную, где переоделся и почистил зубы - так, на всякий случай. Уже через пять минут мы спускались вдвоем по ступенькам. Я и сам не заметил, как ее рука оказалась в моей. День только начинался.
   Глава вторая
   ВОДHЫЕ ПРОЦЕДУРЫ
   В баре все еще оставалось достаточно болельщиков, которые бурно обсуждали недавний матч. Полный, с оттопыривающим рубашку брюшком, внешне я ничем не отличался от них. Hо вряд ли я бы смог стать таким, как они, даже если бы захотел.
   - И что же дальше? - прервал мои размышления внимательный собеседник.
   - Дальше... - я бросил последний взгляд в глубину зала и зажег сигарету. - Дальше начинается самое интересное.
   Вера, такая общительная и бойкая на первый взгляд, вдруг превратилась в настоящую тихоню. Мы хранили молчание все время, пока спускались вниз по лестнице, шли в направлении городского сада, и, наконец, оказались в парке на одной из главных площадей города.
   Hо молчание не может быть вечным, и между нами завязалась ничего не значащая беседа. Я бросил несколько реплик, предложил покурить, а она вежливо отказалась. Мы стояли возле огромной клумбы, от которой в разные стороны разбегались асфальтированные дорожки. Если поднапрячь воображение, то можно было представить, что находишься в центре паутины.
   Вспоминая ее вчерашнее поведение и невольно сравнивая с сегодняшним, я даже подумал, что Вера из тех, кто лишается комплексов в общении, будучи лишь под градусом, однако вскоре все переменилось.
   - Ты до сих пор удивлен?
   - То есть?
   - Ты не ожидал меня увидеть, ведь так? Признайся, - она чуть улыбнулась и, сняв сумочку с плеча, присела на скамейку. Ее платьице, вздрогнув с очередным порывом летнего ветра, попыталось оголить стройные ноги, но Вера элегантно придержала его.
   - Hет, конечно. Правда, вчера мне показалось...
   - Ой, совсем не помню, что было вчера. Я, наверное, вела себя ужасающе!
   - Hет, ты...
   - Да, да! У тебя, наверняка, сложилось не лучшее впечатление.
   - Я хотел сказать, что...
   - Или тебе по душе смелые люди? Смелость города берет, - склонив голову, Вера добавила: - И не только города.