Страница:
Сальвадор определяет с иронией парадоксальные итоги, и звучат они следующим образом: истинный «культурный империализм» начинается от «новой культуры», которая заменила прежнюю империалистическую католическую Испанию. Именно поэтому она несет ответственность относительно их «убийства культуры», за которую обвиняется Церковь, а нужно обвинять сторону «просвещенных».
Речь идет более, чем о золоте, хотя не о черном, а о желтом. Открытие такого золота было мечтой Христофора Колумба и его покровителей, Фердинанда и Изабеллы — «католических королей». Эта пара, несмотря на свои человеческие слабости, действительно верила в Иисуса, который, будучи богатым, стал нищим, чтобы своей нищетой всех обогатить. Колумб в своем мистицизме (речь о котором была только во время беатификационного процесса) никогда не искал экономической корысти, но религиозной. Он хотел, прежде всего, донести Евангелие другим народам, а также найти в западных Индиях золото, которое помогло бы финансировать новую великую экспедицию, которая позволила бы испанцам пересечь Гибралтарский пролив и захватить мусульманскую Африку, чтобы оттуда продолжить путешествие в Иерусалим и отыскать Святую Гробницу, потерянную 300 лет назад.
Об этой экспедиции он напомнил королям в своем завещании. И даже, если она не была реализована, то в связи с протестантской реформой, которая принесла раскол в Христианское общество. Это его намерение, ранее неизвестное, предполагает преобладание религиозных мотивов перед экономическими и политическими (которые подчеркивает светская история) в подвергаемой критике испанской католической экспансии на восток.
Говорится, что Церковь Латинской Америки «с бедными», но бедные не с Церковью. Миллионы из них перешло и переходит ежедневно в секты, решительно антикатолические, исходящие из США, или, похоже, как в Бразилии — происходящие из анимистических и синкретических культур. Если этот темп перехода из Римской Церкви будет продолжаться, то на континенте, который прежде был «наиболее католическим в мире», протестантизм (в своих «официальных» и фанатических версиях американского фундаментализма) станет большинством. Итак, мы встречаемся с одним из тех катастрофических «результатов пастырского и катехизического богословия», о котором столько раз говорил кардинал Ратцингер. На самом деле, если сделать анализ причины «великого бегства» и то, что было сделано на тех землях конфронтации не только с богословскими схемами, но с действительностью, можно придти к выводу, что религиозная жажда Латинской Америки нацелена в обратную сторону, потому что католическое «предложение» ее не утоляет. Одним словом, человечество «тем более в полном мифов пуэбло» не отождествляется с Церковью, которая так подчеркивает свое активное вовлечение в политику, социальные дела, общественную справедливость, земные блага, что оставила в тени свою основную, религиозную миссию.
На самом деле, увлеченный идеями коммунизма священник, или политизированный синдикалист, уже не может обеспечить трансцендентные и вечные нужды и отсюда берется альтернативный поиск того, что сопротивляется компромиссу с реальной действительностью в сектах. Секты провозглашают спасение, которое придет в конце истории во время второго и Славного Пришествия Христа, либо Рая, в который можно войти только через узкие двери смерти.
Конкретные результаты оказались, как обычно, совсем другими, чем предвиденные. Попытка преображения Евангелия в учебник общественно-политического «освобождения», удобная для богословов, не убедила тех, которые хотели бы внутренне «освободиться» и начали искать ту возможность, в которой можно было ожидать удовлетворения своих нужд почитания, молитвы и надежды на что-то более устойчивое и глубокое, чем только экономические реформы.
Чтобы удержать бедных при себе, не нужно заниматься чем-то вроде католического мазохизма, многие монахи, и даже епископы возглавили движение против празднования пятисотлетия открытия Америки в 1492 году. Прислушиваясь к ним, кажется, что лучше было бы позволить туземцам с Америки продолжать их жестокую культуру чем «мучить их» провозглашением Евангелия. Мы стоим перед лицом людей, клевещущих против собственной Церкви и её будущего, без позволения дать ей способность отличать историческую правду от клеветы, «черную легенду» от действительных фактов.
И в то время, когда католики взаимно обвиняют друг друга, индейцы переходят в Северо-Американские секты, которые имеют намного больше поводов, чтобы ударять себя в грудь. Так как (о чем мы уже много говорили) в отличие от испанской колонизации, которая, несмотря на свои ошибки, смогла привести к взаимному проникновению культур, англосаксы принесли только геноцид, так как для них единственно добрым индейцем был — мертвый индеец.
Тем не менее, протестантские пасторы грингос далеки от самокритики. Провозглашают (на свой лад) Христа, прощение, спасение и жизнь вечную — а именно этого ожидают потомки индейцев. Таким образом, в Южной и Средней Америке около 40 млн. людей отошли от католицизма. И многие другие находятся на этом пути.
Этот разрыв связей с католической Церковью уже до этого произошел у людей, живущих в совсем другой общественно-экономической обстановке, например, в Голландии. Это свидетельствует об отношениях, происходящих между теми, которые еще остались и пустыней, на которой прежде царствовала одна из наиболее примерных, геройских и полных ревности религий мира. Доказательством этого является письмо, которое лежит на моем столе, посланное по факсу, одним читателем из Амстердама.
Это итальянский профессор, который многие месяцы посветил борьбе в одиночестве, с «католическим» радио и телевидением — КРО (где это определение, как объясняет читатель с некоторых пор нужно брать в кавычки). Руководители КРО решили отметить праздник Рождества фильмом «Имя розы» на основе романа Умберто Эко.
Умберто Эко убеждал меня в нашем разговоре, что этот роман был создан для того, чтобы рассчитаться с католическим прошлым и представить во внушительной форме «трюизм» (слово самого автора) агностических и атеистических сомнений. Между прочим, он высказался как на открытой исповеди: «Повод написания этой книги следующий: многие годы я имел жажду убить какого-нибудь монаха…» И добавил, что роман является формой манифестации обдуманного католического отступничества в его юношестве.
Эта антихристианская тенденция профильтровалась в написанном слове, благодаря артистическому умению Эко, но в постановке фильма, превратилась в чистую антиклерикальную пропаганду, итоги которой не убедили даже самого автора.
Хороший знаток той эпохи Марко Таргерони, профессор средневековой истории в Университете в Пизе написал: «Представление о Церкви той эпохи, о которой рассказывает фильм, является фальшивым. Фильм в своих экстремальных частях представляет неправдивый образ средневековой Церкви, придуманной гневными антикатоликами в XVIII-XIX вв. с намерениями исказить полный света период в истории человечества».
Именно ''католическое" голландское телевидение предложило телезрителям этот фильм, чтобы произвести духовный «подъем» ко дню Рождества. Благодаря энергичным общественным протестам моего читателя, еще одного пострадавшего с тонущей голландской Церкви, который хотел быть «маэстро современности», а в конечном итоге окончившего фатально (между прочим, половина детей в Голландии не крещенных) было решено не показывать фильм между 25-29 декабря. Тем не менее, фильм был показан «католическим» телевидением. Итальянский профессор, однако, убеждает меня, что не зависимо от последствий он не думает прекращать борьбу.
Мы бы не хотели утомлять его, раскрывая, что одним из главных создателей радио-телевещания, благодаря которому, в конечном итоге, создан этот фильм, является Rete Uno z RAI — телевизионный канал, который в ключе политической разрозненности — должен быть христианско-демократическим. Более того, первый докторат Honoris causa, который Эко получил, именно за фильм «Имя розы» был признан университетом в Левоне , который по поводу языка и истории поддерживает близкие связи с соседней Голландией.
Университет в Левоне, если кто уже об этом забыл, является одним из старейших и почетных «католических» Университетов.
Уже дважды в этом веке, верующие люди этих государств, с большими пожертвованиями восстанавливали это учебное заведение, сначала после первой мировой войны, а потом после второй. Необходимо поэтому спросить, разве университетские кадры — священники, профессоры и другие знаменитые личности — знают, кто из верующих и в связи с чем обеспечивают им «из скромных пожертвований» хлеб, общественный статус и влиятельность…
Вторично докторат Honoris causa Эко получил от Иезуитского Американского Университета. Даже итальянский Кинематографический Католический Центр хорошо отозвался о фильме, который мой читатель не хотел видеть на голландских «католических» экранах. Поддерживаем его. Однако, разве мы не подвергаемся насмешкам, подобным Дон Кихоту, когда принимаем участие в таких баталиях?
Можно читать и слышать разнообразные мнения на тему пятисотлетия открытия Америки.
Эта годовщина положила начало морю слов, в которой, истины смешиваются с легендами, а глубокие размышления с мелкими заявлениями.
Приводит к печали поведение некоторых монахов, — прежде всего из Северной части Европы и Америки — которые, несмотря на наглое падение, «кокетливого» с ними марксизма пользовались в последствии, похожими в интерпретации методами. По сегодняшний день встречаются монахини и монахи, которые в открытой форме критикуют христианских миссионеров за уничтожение великолепных идолопоклоннических культов, этих исповедующих всепожирающий фетишизм, которые, как в случае с ацтеками, были основаны на постоянных массовых человеческих жертвах. Они доказывают, что было бы лучше, если бы туземцы никогда не имели связи с монахами, считающими в это время самым главным делом провозглашение Христа и Евангелия.
Стоит присмотреться к некоторым публикациям на эту тему, несмотря на то, что их содержание включает то, что неудобоваримо, неправдиво, и не по-христиански (хотя защищается теми, кто представляет себя «христианами», даже лучше всех других, так как именуют себя «защитниками притесненных»).
Стоит прислушаться, между прочим, к толкованию работы Роберта Котурелли, известного профессора Аргентинского Университета в Кордобе, изданной Аресом. Книга под заглавием Il nuovo mondo riscoperto — является исключительным смешением метафизики, истории и богословия. Цель, которой мы достигли, это представление выясненного размышления через анализ того, что произошло в Америке, с точки зрения «истории богословия», которую верующие уже слишком долго не понимают, в связи с чем, ее роль постоянно снижается.
На тему этой проблемы пытается высказаться Жан Думонт в своей маленькой, краткой и полной беспокойства книжке, которая уже в самом заглавии, провокационно-«католическая» Il vangelo nelle Americhe. Dalla barbarie alla civilta .
Перевод на итальянский был издан через Edizione Effedieffe, тем самым издательством, которое опубликовало перевод дерзкого памфлета на тему Французской Революции того же Думонта (о чем еще позже будет речь), а также ожесточенного Il genocidio vandeano Рейнальда Шехера.
Именно Жан Думонт напоминает уже забытую мексиканскую историю, касающуюся «новых» католиков, имеющих мазохистское направление, этих верующих которые осуждают эпопею провозглашения веры на американских землях, как будто бы она была захватывающей и кровавой войной, скрытой под маской псевдоевангелизации.
Речь идет о недавних событиях, а именно, происшедших несколько десятилетий назад, над которыми повис занавес забытья. Некоторые священники и монахи непрестанно напоминают об истинных и придуманных жестокостях конкистадоров XVI в. И одновременно упорно умалчивают тему Христова братства XX в. Это молчание не случайно, так как именно Христово братство со множеством туземцев мучеников противоречат схеме насильственной и поверхностной Евангелизации Латинской Америки.
Давайте попробуем освежить нашу память. Как мы уже напоминали в главах, посвященных Черной антииспанской легенде начала XIX в., креольское мещанство, то есть то, которое хотя бы частично было европейского происхождения, боролось, чтобы освободиться от власти Испанской Короны и Церкви. Чтобы таким способом получить неограниченную возможность эксплуатации индейцев, уже без преград, поставленных губернаторами и монахами, посланными Мадридом. Это было «освободительное движение, собирающее одних только привилегированных белых, собравшихся вокруг масонских лож, поддерживаемых франко масонскими братьями» англосакской Северной Америки, которые в тот момент, начали свой жестокий процесс колонизации Латинского Юга , Эти новые касты, после захвата власти в прежних испанских провинциях вводят антикатолические законы против людей, в большинстве состоящем из индейцев и жителей, которые, — по мнению современной, версии — были насильно крещены и хотели бы вернуться к своим прежним, кровавым культам. В Мексике первые якобинские законы и первые «католические» восстания, происходили в 1858 и 1862 г.г.
С начала нашего века либеральные якобинцы начинают союзничать с местным социализмом, и в такой степени, что «в 1914-1915 г.г. епископов арестовывали или изгоняли; все священники были посажены в тюрьмы, монахини — выгнаны из монастырей, религиозный культ — запрещен, церковные школы — закрыты, а церковное имущество — конфисковано. Конституция 1917 года узаконила, и еще более ожесточила атаку на Церковь» (Феликс Зубиллага).
Нужно подчеркнуть, что эта конституция (формально существующая и действующая до сегодняшнего дня; во время визита Иоанна Павла II в Мексику власти этой страны обращались к Папе все время только обращением «Господин Войтыла») никогда не была принята народом. Народ не только ее не принял, но сразу определил свое отношение: сначала в форме пассивного сопротивления, а потом активным действием в борьбе от имени традиционного католического учения, по мнению которого можно было силой сопротивляться тирании.
Таким образом, начинается эпопея людей называемых с пренебрежением «Христовым братством», так как, умирая, они кричали перед взводом, проводящим экзекуции: «Пусть живет Царь-Христос! Пусть живет Христос и наша Госпожа из Гваделупы!» Число вооруженных повстанцев, которые, — похоже, как и их братья из Вандеи — боролись под знаменами Пресвятейшего Сердца, доходило до 200 тыс. человек. «Прекрасные бригады», что означает женские бригады, помогали им, снабжая их продовольствием, ухаживали за ранеными и были связными.
Все это происходило в 1926-29 гг. В конечном итоге, власти были вынуждены пойти на компромисс, (хотя «повстанцы» побеждали, но были призваны Святым Престолом, сложить оружие). Потому, что сопротивление, направленное против де христианизации пропитало все общественные классы: студентов, рабочих, крестьян, домохозяек.
Самым лучшим определением той обстановки являются слова одного независимого историка: «Не было ни одного крестьянина, который бы в непосредственной или посильной форме не помогал Христову братству».
В противоположность марксистским революциям, которые никогда и ни в одной части мира, даже в Латинской Америке, не смогли привлечь к себе народ (ярким примером может послужить Никарагуа, в которой был спрошен голос народа), крестовый поход Христова братства в Мексике был глубоким и подлинным народным движением. Сотни тысяч женщин и мужчин избирало смерть и муки, чем предательство Христа-Царя и Преславной Девы с Гваделупы — Матери всей Латинской Америки. В то же время был расстрелян отец Мигуэл Августин Про, которого в 1988 г. беатифицировал Папа.
Наиболее героическое сопротивление оказывалось индейцами Центральной Мексики, бывшей ранее колыбелью ацтеков и их мрачных культов. Правительство — каста людей «без Бога» — Северного происхождения, было поверхностно-христианским, в связи с ликвидацией иезуитских миссий в XVIII в.
Борьба Христова братства по защите веры являлась одной из героических историй и продолжается в наше время. Хотя сейчас не в такой яркой форме. Несмотря на это, хотя в Мексике и продолжает существовать «атеистическая» конституция 1917 г., ни в каком другом месте не было подготовлено Иоанну Павлу II такого массового, искреннего и торжественного приема. И ни один Санктуарий в мире, не посещает такое количество людей, как в Гваделупе.
Как объяснят эту верность те, которые хотят убедить нас, что евангелизация здесь была насилием, а веру внедряли, пользуясь крестом, как кнутом?
ГЛАВА III.
Смотря Французское телевидение (хорошо принимаемое в Милане), попал я на вечно продолжающуюся дискуссию относительно прав человека.
В ней участвует священник-богослов. Слушая его, складывается впечатление, что он является одним из тех заальпийских интеллектуалов, которые более заботятся о своем престиже интеллигентной личности, чем о солидарности (или хотя бы единстве) со своей Церковью. Одними из тех, которые уступают искушению сделать из науки «Божьей», — для исповедания которой св. Фома Аквинский, чтобы поддержать вдохновение, вкладывал свою великую голову в Дарохранилище — идеологию, сформулированную по вкусу эпохи. Как будто главной целью, было получить похвалу «Браво! Великолепно!», сегодняшнего Константина, которым является тирания средств массовой информации. Без нее не разрешается стать членом круглого стола.
Сценарий один и тот же: священник, бьющий себя в грудь из-за Церкви, которая была такая топорная, смотрящая только перед собой, что не смогла сразу и безусловно, принять «бессмертных законов», провозглашенных Французской Революцией в 1789 году, а, затем, подтвержденных общей декларацией прав человека ООН в 1948 году. Как сокрушенный Петр, уважаемый священник клянется, что этого уже никогда не произойдет, так как современные католики «взрослые» и понимают, как они ошиблись, а правы были другие. «Демократы» могут быть спокойны: они будут иметь в священниках своих сторонников — таких, как те, которые убеждены, что Евангелие не является чем-то более, чем «первой, наиболее торжественной, декларацией прав человека», как буквально высказался по этому поводу один священник.
Я живу достаточно долго, что бы что-нибудь могло меня удивить. Зрелого возраста я достиг тогда, когда марксизм торжествовал, и все верили, что рождение нового человека и новой истории произошло в 1917 г. в Санкт-Петербурге. В те годы не было круглых столов, за которыми велись бы дебаты на тему мещанской «свободы», которая родилась с Французской революцией (или если это кому-то больше нравится. Американской). Я прекрасно помню богословов похожих на того, с телевидения, — а вместе с ними и интеллектуалов — иронизирующих на тему «чисто формальных прав», «иллюзорной свободы» и этой «продаже ладана в пользу мещанских классов», чем является — по мнению Маркса — Декларация 1789 г. Сколько же «современных» католиков, к великому удовольствию правящих арбитров, размышляли на тему: разве предала бы Церковь человечество в решающей встрече с историей, если бы превратилась во что-то вроде «Католической секции Международного коммунизма!» Каждый приход, каждая Епархия должны были превратиться в Совет!
Однако, направление ветра изменилось, а вместе с ним и интеллектуалы, и даже церковные. Итак, те же самые фамилии, те же самые лица и тот же решительный голос, требующий реорганизации Церкви, но на сей раз как «Католической Секции Международного масонского либерализма». На самом деле (документ я держу перед собой) перед провозглашением Французским Народным Собранием Декларации прав человека и гражданина, она уже была разработана в ложах и «дискуссионных группах», в которых — среди фартуков, лопат и треугольников — собиралось европейское мещанское «просвещение».
Еще до недавнего времени, когда Библия считалась манифестом общественной справедливости и «учебником пролетариата» (даже велось специальное обучение на тему «Новое толкование Евангелия с точки зрения диалектического материализма»), то сейчас Библия должна стать только учебником либерализма, учебником, вдохновляющим тех, которые, веруют в демократичное общество североевропейского типа.
Церковь должна принять уже не советскую модель, но образец парламента, избранного общим голосованием. Прежняя, по мнению некоторых богословов, по указанию Маркса и Энгельса, должна была быть основой новой всеобщей религии для служения справедливости. Сейчас, — по мнению их последователей, — новая религия способная объединить людей, должна быть религией прав человека, провозглашающей лозунг liberte, egalite, fraternite . И потому пророками слова больше не являются большевики, а якобинцы жирондисты , которых марксизм более века обижал, считая их паразитами, жирующими на мещанстве.
Есть преимущество моего возраста: коль скоро я раскрыл неуступчивость «пролетариата», не потрясет меня сильно и «либеральный» энтузиазм. Я слышал, как атаковали французских и американских инициаторов «формальной демократии» с 1700 года. Как же сегодня меня могла удивить их влюбленность в то, что еще вчера преследовали, или их отречение от 1917 г., чтобы «вновь открыть» 1789 год?
Я не являюсь (а жаль) картузом , но здесь в моем офисе имеется эмблема этого заслуженного ордена, который уже тысячу лет не менял своего устава: Cartusa numquam reformata, quia numquam deformata (это можно передать, по их мнению, со смирением: «картузы никогда не были реформированы, так как никогда не были деформированы»). На их знамени мы читаем известный лозунг: «по латыни» «Крест существует, хотя мир меняется». Ясно, что не все призваны к такому постоянству — это является призванием элиты, которая «избрала лучшую часть, которая не отнимется у нее» (Лк. 10,42). Все христиане должны осознавать, что мир «вращается». Какой же ясной кажется ирония тех, которые знают, что времена меняются, в то время как Евангелие неизменно и должно связываться с настоящим временем, несмотря на то, что это сложный синтез.
А так как сегодня частью нынешнего являются «права человека», которые захотели провозглашать масоны в XVIII веке и чиновники ООН в XX веке нужно задать несколько вопросов на эту тему:
Почему Церковь на протяжении такого длительного времени не имела к ним доверия?
Почему первая энциклика Pacem interris от 1963 г., которая кажется, что принимает их — содержит ноту: «На самом деле не обошлось без того, чтобы не заметили, что некоторые главы той Декларации иногда возбуждают некоторые правильные возражения».
В следующих главах попробуем ответить на эти вопросы.
Итак, попробуем объяснить возникшую с некоторого времени проблему «прав человека», по мнению Декларации Прав человека и гражданина с 1789 года, а также Декларации Прав Человека, провозглашенной ООН в 1948 году.
В своем современном значении, слово «право» не существовало в классической латыни (ius — обозначало что-то другое), оно начало существовать относительно недавно. Некоторые считают, что оно произошло в XVI-XVII в.в.
Раньше, исходя из религиозных предположений, говорилось более об обязанностях, на самом деле у основ всей иудейско-христианской традиции стоит тоже «Декларация», которая действительно содержит в себе обязанности человека: речь идет о Декалоге , о праве, которое Бог дал Моисею.
Сам Иисус не говорит о правах, но напротив положительным героем Его Притчей является слуга, абсолютно верный своему хозяину. Одну из самых высших похвал получает сотник из Капернаума, который олицетворяет образ построенный на послушании, что обозначает исполнение обязанностей, а не требование прав: «…Ибо я подвластный человек, но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: „пойди“, — и идет; и другому: „приди“ — и приходит; и слуге моему: „сделай то“, — и делает. Услышав сие Иисус удивился…» (Мф.8,9-10).
Кажется, совсем не нужно напоминать еще послание св. Павла к Римлянам: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему, противящийся власти, противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение». (Рим. 13,1-2). По мнению Павла, на самом деле, согласно порядку, представленному в Библии, жена имеет обязанности перед мужем, раб перед Господином, верующий перед Церковью, молодой перед старым. Все имеют обязанности один перед другим, и все — перед Богом.
Но я не использовал ни одного из этих прав. «И написал это не для того, чтобы так было для меня. Ибо для меня лучше умереть, нежели чтобы кто уничтожил похвалу мою» — так пишет св. Павел в 1 Послании Коринфянам (1Кор.9,15), из его слов следует, что если кто-то может использовать какое-то «право» и не воспользуется им, то это может послужить поводом для «гордости».
ЗОЛОТО КОЛУМБА
Речь идет более, чем о золоте, хотя не о черном, а о желтом. Открытие такого золота было мечтой Христофора Колумба и его покровителей, Фердинанда и Изабеллы — «католических королей». Эта пара, несмотря на свои человеческие слабости, действительно верила в Иисуса, который, будучи богатым, стал нищим, чтобы своей нищетой всех обогатить. Колумб в своем мистицизме (речь о котором была только во время беатификационного процесса) никогда не искал экономической корысти, но религиозной. Он хотел, прежде всего, донести Евангелие другим народам, а также найти в западных Индиях золото, которое помогло бы финансировать новую великую экспедицию, которая позволила бы испанцам пересечь Гибралтарский пролив и захватить мусульманскую Африку, чтобы оттуда продолжить путешествие в Иерусалим и отыскать Святую Гробницу, потерянную 300 лет назад.
Об этой экспедиции он напомнил королям в своем завещании. И даже, если она не была реализована, то в связи с протестантской реформой, которая принесла раскол в Христианское общество. Это его намерение, ранее неизвестное, предполагает преобладание религиозных мотивов перед экономическими и политическими (которые подчеркивает светская история) в подвергаемой критике испанской католической экспансии на восток.
МЕЖДУ ЮЖНОЙ АМЕРИКОЙ И ЗАПАДНОЙ ЕВРОПОЙ
Говорится, что Церковь Латинской Америки «с бедными», но бедные не с Церковью. Миллионы из них перешло и переходит ежедневно в секты, решительно антикатолические, исходящие из США, или, похоже, как в Бразилии — происходящие из анимистических и синкретических культур. Если этот темп перехода из Римской Церкви будет продолжаться, то на континенте, который прежде был «наиболее католическим в мире», протестантизм (в своих «официальных» и фанатических версиях американского фундаментализма) станет большинством. Итак, мы встречаемся с одним из тех катастрофических «результатов пастырского и катехизического богословия», о котором столько раз говорил кардинал Ратцингер. На самом деле, если сделать анализ причины «великого бегства» и то, что было сделано на тех землях конфронтации не только с богословскими схемами, но с действительностью, можно придти к выводу, что религиозная жажда Латинской Америки нацелена в обратную сторону, потому что католическое «предложение» ее не утоляет. Одним словом, человечество «тем более в полном мифов пуэбло» не отождествляется с Церковью, которая так подчеркивает свое активное вовлечение в политику, социальные дела, общественную справедливость, земные блага, что оставила в тени свою основную, религиозную миссию.
На самом деле, увлеченный идеями коммунизма священник, или политизированный синдикалист, уже не может обеспечить трансцендентные и вечные нужды и отсюда берется альтернативный поиск того, что сопротивляется компромиссу с реальной действительностью в сектах. Секты провозглашают спасение, которое придет в конце истории во время второго и Славного Пришествия Христа, либо Рая, в который можно войти только через узкие двери смерти.
Конкретные результаты оказались, как обычно, совсем другими, чем предвиденные. Попытка преображения Евангелия в учебник общественно-политического «освобождения», удобная для богословов, не убедила тех, которые хотели бы внутренне «освободиться» и начали искать ту возможность, в которой можно было ожидать удовлетворения своих нужд почитания, молитвы и надежды на что-то более устойчивое и глубокое, чем только экономические реформы.
Чтобы удержать бедных при себе, не нужно заниматься чем-то вроде католического мазохизма, многие монахи, и даже епископы возглавили движение против празднования пятисотлетия открытия Америки в 1492 году. Прислушиваясь к ним, кажется, что лучше было бы позволить туземцам с Америки продолжать их жестокую культуру чем «мучить их» провозглашением Евангелия. Мы стоим перед лицом людей, клевещущих против собственной Церкви и её будущего, без позволения дать ей способность отличать историческую правду от клеветы, «черную легенду» от действительных фактов.
И в то время, когда католики взаимно обвиняют друг друга, индейцы переходят в Северо-Американские секты, которые имеют намного больше поводов, чтобы ударять себя в грудь. Так как (о чем мы уже много говорили) в отличие от испанской колонизации, которая, несмотря на свои ошибки, смогла привести к взаимному проникновению культур, англосаксы принесли только геноцид, так как для них единственно добрым индейцем был — мертвый индеец.
Тем не менее, протестантские пасторы грингос далеки от самокритики. Провозглашают (на свой лад) Христа, прощение, спасение и жизнь вечную — а именно этого ожидают потомки индейцев. Таким образом, в Южной и Средней Америке около 40 млн. людей отошли от католицизма. И многие другие находятся на этом пути.
Этот разрыв связей с католической Церковью уже до этого произошел у людей, живущих в совсем другой общественно-экономической обстановке, например, в Голландии. Это свидетельствует об отношениях, происходящих между теми, которые еще остались и пустыней, на которой прежде царствовала одна из наиболее примерных, геройских и полных ревности религий мира. Доказательством этого является письмо, которое лежит на моем столе, посланное по факсу, одним читателем из Амстердама.
Это итальянский профессор, который многие месяцы посветил борьбе в одиночестве, с «католическим» радио и телевидением — КРО (где это определение, как объясняет читатель с некоторых пор нужно брать в кавычки). Руководители КРО решили отметить праздник Рождества фильмом «Имя розы» на основе романа Умберто Эко.
Умберто Эко убеждал меня в нашем разговоре, что этот роман был создан для того, чтобы рассчитаться с католическим прошлым и представить во внушительной форме «трюизм» (слово самого автора) агностических и атеистических сомнений. Между прочим, он высказался как на открытой исповеди: «Повод написания этой книги следующий: многие годы я имел жажду убить какого-нибудь монаха…» И добавил, что роман является формой манифестации обдуманного католического отступничества в его юношестве.
Эта антихристианская тенденция профильтровалась в написанном слове, благодаря артистическому умению Эко, но в постановке фильма, превратилась в чистую антиклерикальную пропаганду, итоги которой не убедили даже самого автора.
Хороший знаток той эпохи Марко Таргерони, профессор средневековой истории в Университете в Пизе написал: «Представление о Церкви той эпохи, о которой рассказывает фильм, является фальшивым. Фильм в своих экстремальных частях представляет неправдивый образ средневековой Церкви, придуманной гневными антикатоликами в XVIII-XIX вв. с намерениями исказить полный света период в истории человечества».
Именно ''католическое" голландское телевидение предложило телезрителям этот фильм, чтобы произвести духовный «подъем» ко дню Рождества. Благодаря энергичным общественным протестам моего читателя, еще одного пострадавшего с тонущей голландской Церкви, который хотел быть «маэстро современности», а в конечном итоге окончившего фатально (между прочим, половина детей в Голландии не крещенных) было решено не показывать фильм между 25-29 декабря. Тем не менее, фильм был показан «католическим» телевидением. Итальянский профессор, однако, убеждает меня, что не зависимо от последствий он не думает прекращать борьбу.
Мы бы не хотели утомлять его, раскрывая, что одним из главных создателей радио-телевещания, благодаря которому, в конечном итоге, создан этот фильм, является Rete Uno z RAI — телевизионный канал, который в ключе политической разрозненности — должен быть христианско-демократическим. Более того, первый докторат Honoris causa, который Эко получил, именно за фильм «Имя розы» был признан университетом в Левоне , который по поводу языка и истории поддерживает близкие связи с соседней Голландией.
Университет в Левоне, если кто уже об этом забыл, является одним из старейших и почетных «католических» Университетов.
Уже дважды в этом веке, верующие люди этих государств, с большими пожертвованиями восстанавливали это учебное заведение, сначала после первой мировой войны, а потом после второй. Необходимо поэтому спросить, разве университетские кадры — священники, профессоры и другие знаменитые личности — знают, кто из верующих и в связи с чем обеспечивают им «из скромных пожертвований» хлеб, общественный статус и влиятельность…
Вторично докторат Honoris causa Эко получил от Иезуитского Американского Университета. Даже итальянский Кинематографический Католический Центр хорошо отозвался о фильме, который мой читатель не хотел видеть на голландских «католических» экранах. Поддерживаем его. Однако, разве мы не подвергаемся насмешкам, подобным Дон Кихоту, когда принимаем участие в таких баталиях?
ХРИСТОВО БРАТСТВО
Можно читать и слышать разнообразные мнения на тему пятисотлетия открытия Америки.
Эта годовщина положила начало морю слов, в которой, истины смешиваются с легендами, а глубокие размышления с мелкими заявлениями.
Приводит к печали поведение некоторых монахов, — прежде всего из Северной части Европы и Америки — которые, несмотря на наглое падение, «кокетливого» с ними марксизма пользовались в последствии, похожими в интерпретации методами. По сегодняшний день встречаются монахини и монахи, которые в открытой форме критикуют христианских миссионеров за уничтожение великолепных идолопоклоннических культов, этих исповедующих всепожирающий фетишизм, которые, как в случае с ацтеками, были основаны на постоянных массовых человеческих жертвах. Они доказывают, что было бы лучше, если бы туземцы никогда не имели связи с монахами, считающими в это время самым главным делом провозглашение Христа и Евангелия.
Стоит присмотреться к некоторым публикациям на эту тему, несмотря на то, что их содержание включает то, что неудобоваримо, неправдиво, и не по-христиански (хотя защищается теми, кто представляет себя «христианами», даже лучше всех других, так как именуют себя «защитниками притесненных»).
Стоит прислушаться, между прочим, к толкованию работы Роберта Котурелли, известного профессора Аргентинского Университета в Кордобе, изданной Аресом. Книга под заглавием Il nuovo mondo riscoperto — является исключительным смешением метафизики, истории и богословия. Цель, которой мы достигли, это представление выясненного размышления через анализ того, что произошло в Америке, с точки зрения «истории богословия», которую верующие уже слишком долго не понимают, в связи с чем, ее роль постоянно снижается.
На тему этой проблемы пытается высказаться Жан Думонт в своей маленькой, краткой и полной беспокойства книжке, которая уже в самом заглавии, провокационно-«католическая» Il vangelo nelle Americhe. Dalla barbarie alla civilta .
Перевод на итальянский был издан через Edizione Effedieffe, тем самым издательством, которое опубликовало перевод дерзкого памфлета на тему Французской Революции того же Думонта (о чем еще позже будет речь), а также ожесточенного Il genocidio vandeano Рейнальда Шехера.
Именно Жан Думонт напоминает уже забытую мексиканскую историю, касающуюся «новых» католиков, имеющих мазохистское направление, этих верующих которые осуждают эпопею провозглашения веры на американских землях, как будто бы она была захватывающей и кровавой войной, скрытой под маской псевдоевангелизации.
Речь идет о недавних событиях, а именно, происшедших несколько десятилетий назад, над которыми повис занавес забытья. Некоторые священники и монахи непрестанно напоминают об истинных и придуманных жестокостях конкистадоров XVI в. И одновременно упорно умалчивают тему Христова братства XX в. Это молчание не случайно, так как именно Христово братство со множеством туземцев мучеников противоречат схеме насильственной и поверхностной Евангелизации Латинской Америки.
Давайте попробуем освежить нашу память. Как мы уже напоминали в главах, посвященных Черной антииспанской легенде начала XIX в., креольское мещанство, то есть то, которое хотя бы частично было европейского происхождения, боролось, чтобы освободиться от власти Испанской Короны и Церкви. Чтобы таким способом получить неограниченную возможность эксплуатации индейцев, уже без преград, поставленных губернаторами и монахами, посланными Мадридом. Это было «освободительное движение, собирающее одних только привилегированных белых, собравшихся вокруг масонских лож, поддерживаемых франко масонскими братьями» англосакской Северной Америки, которые в тот момент, начали свой жестокий процесс колонизации Латинского Юга , Эти новые касты, после захвата власти в прежних испанских провинциях вводят антикатолические законы против людей, в большинстве состоящем из индейцев и жителей, которые, — по мнению современной, версии — были насильно крещены и хотели бы вернуться к своим прежним, кровавым культам. В Мексике первые якобинские законы и первые «католические» восстания, происходили в 1858 и 1862 г.г.
С начала нашего века либеральные якобинцы начинают союзничать с местным социализмом, и в такой степени, что «в 1914-1915 г.г. епископов арестовывали или изгоняли; все священники были посажены в тюрьмы, монахини — выгнаны из монастырей, религиозный культ — запрещен, церковные школы — закрыты, а церковное имущество — конфисковано. Конституция 1917 года узаконила, и еще более ожесточила атаку на Церковь» (Феликс Зубиллага).
Нужно подчеркнуть, что эта конституция (формально существующая и действующая до сегодняшнего дня; во время визита Иоанна Павла II в Мексику власти этой страны обращались к Папе все время только обращением «Господин Войтыла») никогда не была принята народом. Народ не только ее не принял, но сразу определил свое отношение: сначала в форме пассивного сопротивления, а потом активным действием в борьбе от имени традиционного католического учения, по мнению которого можно было силой сопротивляться тирании.
Таким образом, начинается эпопея людей называемых с пренебрежением «Христовым братством», так как, умирая, они кричали перед взводом, проводящим экзекуции: «Пусть живет Царь-Христос! Пусть живет Христос и наша Госпожа из Гваделупы!» Число вооруженных повстанцев, которые, — похоже, как и их братья из Вандеи — боролись под знаменами Пресвятейшего Сердца, доходило до 200 тыс. человек. «Прекрасные бригады», что означает женские бригады, помогали им, снабжая их продовольствием, ухаживали за ранеными и были связными.
Все это происходило в 1926-29 гг. В конечном итоге, власти были вынуждены пойти на компромисс, (хотя «повстанцы» побеждали, но были призваны Святым Престолом, сложить оружие). Потому, что сопротивление, направленное против де христианизации пропитало все общественные классы: студентов, рабочих, крестьян, домохозяек.
Самым лучшим определением той обстановки являются слова одного независимого историка: «Не было ни одного крестьянина, который бы в непосредственной или посильной форме не помогал Христову братству».
В противоположность марксистским революциям, которые никогда и ни в одной части мира, даже в Латинской Америке, не смогли привлечь к себе народ (ярким примером может послужить Никарагуа, в которой был спрошен голос народа), крестовый поход Христова братства в Мексике был глубоким и подлинным народным движением. Сотни тысяч женщин и мужчин избирало смерть и муки, чем предательство Христа-Царя и Преславной Девы с Гваделупы — Матери всей Латинской Америки. В то же время был расстрелян отец Мигуэл Августин Про, которого в 1988 г. беатифицировал Папа.
Наиболее героическое сопротивление оказывалось индейцами Центральной Мексики, бывшей ранее колыбелью ацтеков и их мрачных культов. Правительство — каста людей «без Бога» — Северного происхождения, было поверхностно-христианским, в связи с ликвидацией иезуитских миссий в XVIII в.
Борьба Христова братства по защите веры являлась одной из героических историй и продолжается в наше время. Хотя сейчас не в такой яркой форме. Несмотря на это, хотя в Мексике и продолжает существовать «атеистическая» конституция 1917 г., ни в каком другом месте не было подготовлено Иоанну Павлу II такого массового, искреннего и торжественного приема. И ни один Санктуарий в мире, не посещает такое количество людей, как в Гваделупе.
Как объяснят эту верность те, которые хотят убедить нас, что евангелизация здесь была насилием, а веру внедряли, пользуясь крестом, как кнутом?
ГЛАВА III.
ФРАНЦУЗСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И ЦЕРКОВЬ
ПРАВА ЧЕЛОВЕКА 1
Смотря Французское телевидение (хорошо принимаемое в Милане), попал я на вечно продолжающуюся дискуссию относительно прав человека.
В ней участвует священник-богослов. Слушая его, складывается впечатление, что он является одним из тех заальпийских интеллектуалов, которые более заботятся о своем престиже интеллигентной личности, чем о солидарности (или хотя бы единстве) со своей Церковью. Одними из тех, которые уступают искушению сделать из науки «Божьей», — для исповедания которой св. Фома Аквинский, чтобы поддержать вдохновение, вкладывал свою великую голову в Дарохранилище — идеологию, сформулированную по вкусу эпохи. Как будто главной целью, было получить похвалу «Браво! Великолепно!», сегодняшнего Константина, которым является тирания средств массовой информации. Без нее не разрешается стать членом круглого стола.
Сценарий один и тот же: священник, бьющий себя в грудь из-за Церкви, которая была такая топорная, смотрящая только перед собой, что не смогла сразу и безусловно, принять «бессмертных законов», провозглашенных Французской Революцией в 1789 году, а, затем, подтвержденных общей декларацией прав человека ООН в 1948 году. Как сокрушенный Петр, уважаемый священник клянется, что этого уже никогда не произойдет, так как современные католики «взрослые» и понимают, как они ошиблись, а правы были другие. «Демократы» могут быть спокойны: они будут иметь в священниках своих сторонников — таких, как те, которые убеждены, что Евангелие не является чем-то более, чем «первой, наиболее торжественной, декларацией прав человека», как буквально высказался по этому поводу один священник.
Я живу достаточно долго, что бы что-нибудь могло меня удивить. Зрелого возраста я достиг тогда, когда марксизм торжествовал, и все верили, что рождение нового человека и новой истории произошло в 1917 г. в Санкт-Петербурге. В те годы не было круглых столов, за которыми велись бы дебаты на тему мещанской «свободы», которая родилась с Французской революцией (или если это кому-то больше нравится. Американской). Я прекрасно помню богословов похожих на того, с телевидения, — а вместе с ними и интеллектуалов — иронизирующих на тему «чисто формальных прав», «иллюзорной свободы» и этой «продаже ладана в пользу мещанских классов», чем является — по мнению Маркса — Декларация 1789 г. Сколько же «современных» католиков, к великому удовольствию правящих арбитров, размышляли на тему: разве предала бы Церковь человечество в решающей встрече с историей, если бы превратилась во что-то вроде «Католической секции Международного коммунизма!» Каждый приход, каждая Епархия должны были превратиться в Совет!
Однако, направление ветра изменилось, а вместе с ним и интеллектуалы, и даже церковные. Итак, те же самые фамилии, те же самые лица и тот же решительный голос, требующий реорганизации Церкви, но на сей раз как «Католической Секции Международного масонского либерализма». На самом деле (документ я держу перед собой) перед провозглашением Французским Народным Собранием Декларации прав человека и гражданина, она уже была разработана в ложах и «дискуссионных группах», в которых — среди фартуков, лопат и треугольников — собиралось европейское мещанское «просвещение».
Еще до недавнего времени, когда Библия считалась манифестом общественной справедливости и «учебником пролетариата» (даже велось специальное обучение на тему «Новое толкование Евангелия с точки зрения диалектического материализма»), то сейчас Библия должна стать только учебником либерализма, учебником, вдохновляющим тех, которые, веруют в демократичное общество североевропейского типа.
Церковь должна принять уже не советскую модель, но образец парламента, избранного общим голосованием. Прежняя, по мнению некоторых богословов, по указанию Маркса и Энгельса, должна была быть основой новой всеобщей религии для служения справедливости. Сейчас, — по мнению их последователей, — новая религия способная объединить людей, должна быть религией прав человека, провозглашающей лозунг liberte, egalite, fraternite . И потому пророками слова больше не являются большевики, а якобинцы жирондисты , которых марксизм более века обижал, считая их паразитами, жирующими на мещанстве.
Есть преимущество моего возраста: коль скоро я раскрыл неуступчивость «пролетариата», не потрясет меня сильно и «либеральный» энтузиазм. Я слышал, как атаковали французских и американских инициаторов «формальной демократии» с 1700 года. Как же сегодня меня могла удивить их влюбленность в то, что еще вчера преследовали, или их отречение от 1917 г., чтобы «вновь открыть» 1789 год?
Я не являюсь (а жаль) картузом , но здесь в моем офисе имеется эмблема этого заслуженного ордена, который уже тысячу лет не менял своего устава: Cartusa numquam reformata, quia numquam deformata (это можно передать, по их мнению, со смирением: «картузы никогда не были реформированы, так как никогда не были деформированы»). На их знамени мы читаем известный лозунг: «по латыни» «Крест существует, хотя мир меняется». Ясно, что не все призваны к такому постоянству — это является призванием элиты, которая «избрала лучшую часть, которая не отнимется у нее» (Лк. 10,42). Все христиане должны осознавать, что мир «вращается». Какой же ясной кажется ирония тех, которые знают, что времена меняются, в то время как Евангелие неизменно и должно связываться с настоящим временем, несмотря на то, что это сложный синтез.
А так как сегодня частью нынешнего являются «права человека», которые захотели провозглашать масоны в XVIII веке и чиновники ООН в XX веке нужно задать несколько вопросов на эту тему:
Почему Церковь на протяжении такого длительного времени не имела к ним доверия?
Почему первая энциклика Pacem interris от 1963 г., которая кажется, что принимает их — содержит ноту: «На самом деле не обошлось без того, чтобы не заметили, что некоторые главы той Декларации иногда возбуждают некоторые правильные возражения».
В следующих главах попробуем ответить на эти вопросы.
ПРАВА ЧЕЛОВЕКА 2
Итак, попробуем объяснить возникшую с некоторого времени проблему «прав человека», по мнению Декларации Прав человека и гражданина с 1789 года, а также Декларации Прав Человека, провозглашенной ООН в 1948 году.
В своем современном значении, слово «право» не существовало в классической латыни (ius — обозначало что-то другое), оно начало существовать относительно недавно. Некоторые считают, что оно произошло в XVI-XVII в.в.
Раньше, исходя из религиозных предположений, говорилось более об обязанностях, на самом деле у основ всей иудейско-христианской традиции стоит тоже «Декларация», которая действительно содержит в себе обязанности человека: речь идет о Декалоге , о праве, которое Бог дал Моисею.
Сам Иисус не говорит о правах, но напротив положительным героем Его Притчей является слуга, абсолютно верный своему хозяину. Одну из самых высших похвал получает сотник из Капернаума, который олицетворяет образ построенный на послушании, что обозначает исполнение обязанностей, а не требование прав: «…Ибо я подвластный человек, но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: „пойди“, — и идет; и другому: „приди“ — и приходит; и слуге моему: „сделай то“, — и делает. Услышав сие Иисус удивился…» (Мф.8,9-10).
Кажется, совсем не нужно напоминать еще послание св. Павла к Римлянам: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему, противящийся власти, противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение». (Рим. 13,1-2). По мнению Павла, на самом деле, согласно порядку, представленному в Библии, жена имеет обязанности перед мужем, раб перед Господином, верующий перед Церковью, молодой перед старым. Все имеют обязанности один перед другим, и все — перед Богом.
Но я не использовал ни одного из этих прав. «И написал это не для того, чтобы так было для меня. Ибо для меня лучше умереть, нежели чтобы кто уничтожил похвалу мою» — так пишет св. Павел в 1 Послании Коринфянам (1Кор.9,15), из его слов следует, что если кто-то может использовать какое-то «право» и не воспользуется им, то это может послужить поводом для «гордости».