– Электрошок? – оживился эксперт. – Ну, нет. У этой штуки ампер маловато.
   – А если его как-то переделали?
   – Ну... – эксперт задумался. – Если взять пару аккумуляторов от «Камаза», намотать катушку из толстого кабеля с меня ростом и прицепить пару высоковольтных изоляторов, а потом попробовать засунуть все это в тубус... Тогда, может, и сработает.
   – Умник, – сухо сказал Михалыч. – А может, это что-то секретное. Мафия сейчас новое оружие быстрее нас получает.
   – Дело не в секретах, а в технологии. Чтобы сделать такой разрядник переносным, нужны сверхпроводники и сверхизоляторы. И вообще, мы зря тратим время. Удар был атмосферным. Если бы он был контактным, мы бы нашли на месте входа разряда следы металлизации. А мы их не нашли.
   Михалыч несколько секунд задумчиво крутил авторучку в точилке для карандаша.
   – Это все лирика, – наконец сказал он. – А надо работать. Ты, Васин, это дело заварил – ты и расхлебывай.
   – Не понял! Что – один?
   – Почему один? Первые пару-тройку дней, пока следы тепленькие, ребят подключим. А если повиснет дело – ковыряйся сам.
   – Так... Нет, подожди, а РУОП не собирается подключиться?
   – Собирается, я уже звонил. Обещали всемерную поддержку и содействие.
   – Что значит содействие?! Не надо мне содействия! Пусть дадут человека – нормального опера, который умеет работать по тридцать часов в сутки, бегать целыми днями высунув язык по адресам, «крутых ребят» успокаивать... И справочки чтоб умел составлять.
   – Ну-у, Васин, раскатал ты губу! Вот подъедет следователь из прокуратуры – с ним и бегай.
   – А этого мне как раз не надо. У прокурорских рабочий день с девяти до восемнадцати. И обязательный перерыв на обед...
   Васина оборвал телефонный звонок. Михалыч лениво поднял трубку.
   – Да... Ясно... Когда?.. Хорошо...
   Он достал сигарету, чиркнул спичкой.
   – Слышь, Васин... Из прокуратуры звонили. Сказали, сегодня следователя, наверно, не будет. Завтра подъедет.
   – Вот-вот! – злорадно кивнул Васин. – Начинается...
   – Так что приступай, – продолжал Михалыч. – Прогуляйся в офис, узнай, не было ли в последнее время «наездов»... Баб его всех перепиши. Бабы обычно все знают. Да что я тебя учу, ты и сам все умеешь. Счастливо поработать!
* * *
   На следующий день Васин на работу опоздал. Накануне он до дыр зачитал материалы дела, стараясь ничего не упустить, но никаких новых полезных деталей и фактов не нашел. После обеда носился по городу, наводил справки, посетил офис АО «Максимум».
   Ну а к вечеру заехал к родителям и принял участие в скромном банкете, который сестра Юлька устроила по поводу своего возвращения из Европы. Там остался и на ночь.
   Проснувшись, Васин с ужасом вспомнил, что находится не в своей коммуналке, где до работы двадцать минут ходьбы, а на другом конце города.
   Когда он – взмыленный и всклокоченный – ворвался в управление, у начальника как раз кончилась планерка.
   Михалыч посмотрел на него с неприязнью.
   – Извини, Михалыч. Забыл, что отпуск мой кончился.
   – Черт бы тебя побрал, Васин... Рассказывай.
   Васин перевел дыхание.
   – В офисе АО «Максимум» уже чемоданное настроение. Предприятие продается. Половина сотрудников уволены, остальные заканчивают дела и тоже ждут расчета. Все, что можно было растащить по домам? – растащили. Остальное валяется на полу.
   – Кому продается предприятие?
   – Пока неизвестно. Они там ничего не знают, все время на кого-то ссылаются. По-моему, им все до фонаря. Но этот простой вопрос я уточню сегодня или на днях.
   – Еще что?
   – Насчет его барышень... Она у Малютина была, как ни странно, одна. Курская Софья Андреевна, 26 лет. Живет на площади Маркса, он снимает ей там квартиру. То есть снимал. Я, конечно, к ней забежал, но не застал дома.
   – С-софья, – с каким-то презрением процедил Михалыч.
   – «Наездов» на него не было, – продолжал Васин. – То есть, конечно, были, но давно и несерьезные.
   – Все равно надо проверять.
   – Естественно. «Наезжала» на него курганская братва, и еще кое-кто по мелочам. Но тогда, как я понял, все остались довольные, обошлось без стрельбы и ругани.
   – Ясно, – вздохнул Михалыч. – Рапорт написал?
   Васин сунул руку в карман, но там были только помятые, свернутые вчетверо протоколы вчерашних бесед.
   – Не успел еще.
   – Садись, пиши.
   – А может, завтра?
   – А что сегодня?
   – Хочу еще раз забежать к Софье, а еще закажу в информационном центре подборку несчастных случаев, связанных с электричеством.
   Михалыч хмыкнул, оценивая очередную идею Васина, и сказал.
   – Садись, пиши рапорт. Потом поедешь к этой бабе. А несчастными случаями ребята займутся после обеда, я распоряжусь.
   – Как скажешь, Михалыч.
   Писание бумаг было для Васина самой печальной стороной службы. Тем не менее он относился к этому процессу творчески и не терпел вмешательства. Он забежал к себе в кабинет, чтобы сообщить ребятам о своем появлении, затем спустился в буфет и уединился с бумагами за столиком. Более интимных мест в УВД не было. Не считая, пожалуй, туалета.
   В течение получаса Васин расписывал свои вчерашние пробежки по городу, стараясь, чтобы текст занимал побольше места на бумаге.
   Когда он закончил и вернулся в кабинет, все уже разбежались по делам, не считая старшего опера Сливко и, конечно, Никиты.
   – Мне никто не звонил?
   Сливко оторвался от справочника «Все пистолеты мира» и задумчиво пощипал усы. Потом просветлел:
   – К тебе из прокуратуры заходили, – он поднес к глазам клочок бумажки и прочитал: – Гирин Иван Александрович.
   Фамилия была незнакомой. Впрочем, в прокуратуре постоянно появлялись новые люди.
   – Ну и где он?
   – Сказал, будет внизу ждать. Говорит, не любит тесных помещений.
   – Надо же... – Васин разозлился. Не хватало только ему, как мальчику, бегать за этим Гириным.
   Он спустился по лестнице, выскочил из здания. Перед входом было пусто. Если не считать какого-то мускулистого стриженого урки с разляпистой татуировкой на руке, который покуривал на крыльце и, судя по всему, ждал, когда его примет следователь.
   Васин забежал за угол, где среди молодых берез была сооружена курилка для шоферов и прочих сотрудников, не обремененных работой. Но и там было пусто.
   Негодование Васина достигло предела. Этого Гирина, оказывается, ловить нужно.
   Он вернулся ко входу и еще раз внимательно осмотрелся. Урка уже слез с крыльца и теперь степенно беседовал с какой-то рыжей институткой в ярком, не по сезону коротком платьице.
   «Ну и черт с тобой!» – подумал Васин, имея в виду неуловимого следователя прокуратуры.
   – Браток, не меня ищешь? – спросил урка.
   «Да пошел ты!..» – мысленно огрызнулся Васин, но вдруг застыл на месте. Зрение зацепилось за одну в высшей степени странную деталь. А именно – из нагрудного кармана куртки этого стриженого мордоворота выглядывал краешек красной книжечки.
   Не может быть...
   – Как фамилия? – робко спросил Васин.
   – Я из прокуратуры, – незнакомец отпустил девушку и поднялся на крыльцо. – Это ты – Васин?
   – Я – Васин. – Он машинально пожал протянутую руку. – Саша...
   – Иван, – улыбнулся собеседник. Улыбка у него оказалась приветливой, не под стать всему остальному.
   Васин отошел на шаг и украдкой осмотрел своего нового напарника. Светлые, короткие волосы. Грубоватая, мужицкая, но правильная физиономия. Якорь-татуировка на руке. И мышцы – большие мышцы, много мышц...
   «Может, документы проверить? Хотя, если его постовой в УВД пропустил, значит, документы в порядке...»
   – А это кто? – поинтересовался Васин и кивнул вслед удаляющемуся яркому платью.
   – Так... Прохожая.
   – Прохожая... Ну, хорошо, пойдем.
   Васин отвел следователя в ту самую шоферскую курилку. Там обстановка располагала к знакомству и беседе.
   – Что-то я тебя раньше не видел.
   – А я недавно. Я же раньше в морской пехоте служил. Вот, – Иван хлопнул тяжелой ладонью по якорю. – По сокращению ушел. Ребята надоумили переучиваться – пошел в институт.
   – Какой?
   – Есть в Москве одна конторка специально для отставников. За два года на заочном можно получить высшее юридическое. Я думал сначала, к вам в милицию пойду, но дядька в прокуратуру пристроил. Говорит, оклады побольше, а хлопот поменьше.
   – Значит, новичок?
   – Ага.
   Это уже лучше. То, что у парня маловато опыта, Васина не волновало. Была бы энергия. Зато у него и амбиций не было, которыми каждый чиновник обрастает в процессе службы, как корабль ракушками.
   – Меня потому и поставили на это дело, – продолжал Иван. – Прокурор говорит, ерунда какая-то. Все равно, говорит, придется закрывать за отсутствием состава преступления.
   – Ну это мы еще посмотрим, – заносчиво ответил Васин, хотя душа его после этих слов взвыла. – Тебя в курс дела вводить надо?
   – Не-а. Я выезжал на место и уже с вашими работал.
   – Тогда поступим так. Формально ты, конечно, руководитель оперативно-следственной группы. Но фактически – новичок, сам сказал. Поэтому работаем по моему плану, согласен?
   – Не возражаю.
   – Сейчас у меня по плану визит к одной юной леди – подруге покойника. Поедем прямо сейчас. Я только забегу к себе за бумагами.
   – Хорошо, – Иван встал, посмотрел по сторонам. – На чем поедем?
   – На троллейбусе.
   – А машина?
   Васин обалдело посмотрел на следователя.
   – Какая еще машина? Ты что, парень, с луны свалился? Или боевиков насмотрелся?
* * *
   Однако на троллейбусе им ехать не пришлось. Капитан Кольцов из отдела по экономическим преступлениям случайно направлялся в ту же сторону на своей личной «Оке» и согласился подбросить.
   – Ты, говорят, по убийству Малютина работаешь? – спросил он у Васина.
   – Работаю. А что, есть идеи?
   – Да нет, я так...
   – Он по вашим делам не проходил, случайно?
   – Не знаю. Надо посмотреть. Зайди после обеда...
   Софья Курская жила в одноподъездной пятиэтажке из белого кирпича – относительно недавно построенной, а потому еще не так загаженной, как все окружающие дома.
   – У тебя нет соображений, чем Малютина пришкварило? – спросил Васин, когда они с Иваном поднимались по лестнице.
   – Вообще не представляю. Я когда служил, имел доступ к секретному вооружению, но про такое никогда не слышал.
   – Так ты, наверно, тоже думаешь, что это несчастный случай – молния там, или в наручных часах замыкание?
   – Я ничего не думаю, пока не соберу факты.
   – Ценное качество. Хотя им злоупотреблять не стоит.
   Дверь им открыли почти сразу. Софья Курская окинула гостей быстрым взглядом и спросила:
   – Менты, что ли? Подождите, я пойду выключу плойку.
   Иван посмотрел на Васина и скорчил при этом такую рожу, что было абсолютно ясно – девочка, мягко говоря, не в его вкусе.
   Отчасти Васин разделял чувства Гирина. Софья оказалась плоской, костлявой, с бледными губами и белесыми ресницами. Короткие светлые волосенки болтались на голове, как бахрома на скатерти. Единственная яркая деталь – большие голубые глаза, которые, впрочем, как известно, у большинства блондинок с возрастом выцветают. Васин ожидал, что у миллионеров подружки красивей. Он хотел было поделиться этим соображением с Гириным, но тут Софья вернулась в комнату.
   – Ну? – Она скрестила руки на груди и прислонилась к стене.
   – Э-э... В прихожей будем разговаривать? – осведомился Васин, стараясь быть вежливым.
   – А почему нет? – Интонация у девушки была холодной и одновременно вульгарной.
   – А потому, – начал объяснять Васин, – что вот – следователь прокуратуры, и ему нужно на чем-то писать протокол.
   – Ах, еще и протокол? Хорошо, идемте на кухню, все равно ведь не отстанете. Разувайтесь только...
   Кухня была чистенькой и уютной. Однако здесь стояло только две табуретки. На одну сразу примостился Иван и приготовил бланк протокола. Вторую Васин постеснялся занимать в присутствии дамы.
   Софья наболтала себе растворимого кофе и присела напротив Гирина, всем своим видом давая понять, что гостям она не только кофе, но даже воды с хлоркой из-под крана не предложит.
   Пока Иван заполнял форму, фиксируя паспортные данные собеседницы, Васин лихорадочно соображал, на каком языке говорить с девушкой. Изображать джентльмена бессмысленно – этим можно растопить сердце разве что пожилой уездной библиотекарше, но не этой юной избалованной стервочке. К сожалению, не удалось рассмотреть интерьер ее комнаты и составить психологический портрет хозяйки по обстановке – картинам на стене, книгам в шкафу или по отсутствию оных.
   Кухня же выглядела обычно. Васин решил, что и беседа должна быть обычной – холодной и официальной.
   – В каких отношениях вы состояли с покойным Эдуардом Малютиным? – спросил он.
   – В тесных, – ухмыльнулась Софья.
   – А если подробнее?
   – Вам все позы обрисовать?
   Васин вздохнул.
   Иван поднял на него умоляющие глаза, не понимая, как отобразить этот игривый разговорчик в официальном протоколе.
   – Пиши – состояние гражданского брака, – сказал Васин и искоса взглянул на Софью. Та невозмутимо хлебала свой кофе.
   – Что вам известно о роде занятий Малютина?
   – Деньги он делал, больше ничего.
   – А как он их делал?
   – Вам не понять. Вы на твердом окладе.
   – Отвечайте, пожалуйста, на вопрос. Вам известен профиль предприятия, которое возглавлял Малютин?
   – Да торговал он, Господи! Как будто сами не знаете...
   – Он посвящал вас в подробности своей работы?
   – Все подробности он приносил в кошельке. Остальное мне не интересно.
   – У него были какие-то проблемы или конфликты, связанные с работой?
   – Были.
   – Какие? – мягко, но настойчиво спросил Васин.
   – Дебет с кредитом не сходился! Вы что, издеваетесь?! Откуда я знаю, какие у него проблемы?
   – У Малютина были враги? – продолжал Васин, не обращая внимания на эмоции девушки.
   – Наверно, были, – ответила Софья уже спокойнее. – Он не рассказывал, и я их не знаю. И кто его убил, тоже не знаю.
   – С чего вы решили, что он убит?
   – А с чего бы вы тогда ко мне пришли?
   – Вы сами-то где были в тот вечер? – спросил Васин. – Вообще, расскажите про тот день.
   Софья ответила ему таким жарким и ненавидящим взглядом, что, казалось, от ее глаз можно прикуривать. Несколько секунд она шевелила губами, видимо, сочиняя какой-то замысловатый ответ. Но потом остыла и буркнула:
   – Не ваше дело.
   – Отказываетесь отвечать?
   – Просто лень вспоминать.
   – Интересно... Такие дни обычно не забываются. И все-таки придется вспомнить.
   Софья демонстративно отвернулась к окну. Она явно не собиралась ничего вспоминать. Васин решил пока не трогать эту тему, у него остался один мало-мальски важный вопрос. Он выудил из папки фоторобот «цыгана». Вернее, композиционный портрет, составленный на компьютере и доведенный до кондиции художником в присутствии свидетелей. Фотороботом его называли по старинке.
   – Вы когда-нибудь видели этого человека?
   Софья повернулась и вдруг будто прилипла взглядом к портрету. Заметив это, Васин и Гирин, что называется, «сделали стойку». Но тревога оказалась ложной.
   – Страшный какой, – медленно проговорила Софья. – Глаза страшные. Нет, не знаю...
   Васин усмехнулся и спрятал портрет в папку. Глаза «цыгана» испугали не только Софью, но и всех, кто видел изображение. Жильцы дома на Вологодской расходились во мнениях относительно формы носа, ушей и подбородка «цыгана», но что касается глаз – все были единодушны. Глаза были его. Твердые, как кристалл, и в то же время насмешливые, умные – и одновременно сумасшедшие. Нечеловеческие глаза.
   Васин кивнул Ивану, и тот начал собирать бумаги. Уже в прихожей, прощаясь с хозяйкой, Гирин вдруг подал реплику.
   – Хорошая квартирка, – заметил он, посмотрев по сторонам. – Наверно, жалко будет съезжать.
   – Кому жалко? – не поняла Софья.
   – Вам, барышня. Платить-то за нее теперь некому, а?
   – Платить? Да желающих сколько угодно! Вы, чем меня жалеть, лучше о себе побеспокойтесь.
   – А мы вас и не жалеем, – беспечно ответил Иван. – Вы ведь, по-моему, особенно и не убиваетесь из-за смерти вашего друга?
   Софья с негодованием сжала кулаки, отступила и вдруг заорала:
   – Не твое дело!!! Иди отсюда, раз собрался, понял?!
   Крик был отвратительным. Юные дамы, подруги миллионеров так не кричат. Так кричали разве что тетки у Васина в коммуналке, когда у кого-то пропадали трусы с веревки, а потом обнаруживались в кастрюле с чьим-то супом.
   – С-сучка! – процедил Иван, выходя из подъезда и закуривая. – Как думаешь, есть смысл с ней возиться?
   – Думаю, есть.
   – Может, из-за нее мужика и грохнули? Слушай, а ведь мы у нее так ничего и не узнали. Хотя и говорили...
   – Значит, будем ходить до тех пор, пока она не поймет, что мы не отстанем. Заставим вспомнить, что она делала и где была в тот день.
   – Подставил ты меня сегодня с этими протоколами.
   – Почему?
   – Потому что терпеть не могу писанину! В армии я со своими бойцами бегал и горя не знал. А как надо что-то писать – хоть рапорт на отпуск – не могу, веришь?
   – Трудно тебе придется. Это не армия. Здесь без бумажки и шагу не сделаешь.
* * *
   – Зайдем сначала к Михалычу, – предложил Васин, когда они вернулись в управление.
   – Давай. Только я сначала в сортир забегу, ладно?
   В ожидании Ивана Васину пришлось рассматривать на стене стенды наглядной агитации, на которые много лет назад неутомимые сотрудники отдела воспитательной работы навесили плакаты с выдержками из Конституции. Внизу чья-то дерзновенная рука приписала: «Граждане имеют право хоронить и быть захороненными».
   Васин не успел прочитать и трех статей, как вдруг ему заломили руку и припечатали грудью к стене. Он даже не стал сопротивляться. Привычкой бросаться на мужиков сзади обладала только Кристина Кораблева из отделения по борьбе с карманными кражами. Это была мощная и агрессивная во всех отношениях дама лет тридцати, поставившая перед собой цель жизни – превзойти мужчин по всем показателям.
   – Привет, зайчик, – весело сказала она. – Ты рад мне?
   – Умираю от восторга, – кисло ответил Васин.
   – Послушай, зайчик, а что за парнишка с тобой сейчас был? – Она развратно улыбнулась.
   – Какой?
   – Такой... – Кристина напыжилась, изображая могучую фигуру Гирина.
   – А, этот... Особо опасный рецидивист Хмырев. Двенадцать убийств, сто восемь изнасилований и два случая незаконного производства аборта. Познакомить?
   – Не шути со мной, зайчик, – предупредила Кристина, нежно надламывая Васину локтевой сустав.
   – Шучу, конечно, – пробормотал тот, бледнея от боли. – Если честно, это мой информатор, очень секретный, поэтому ты лучше пойди куда-нибудь.
   В эту минуту ничего не подозревавший Гирин вышел из туалета, стряхивая воду с пальцев. Кристина, отпустив Васина, хотела переключиться на него, но Васин быстро подхватил Ивана под локоток и повел прочь.
   – Что это за пончик? – тихо поинтересовался Иван.
   – Это наш местный Рэмбо. Женская особь, если ты не понял. Страшная женщина. Каждый вечер с железом в подвале работает, рукопашный бой изучает, бокс, ножи кидает. И на всех отрабатывает свои приемы.
   – Бедняжка... Видать, ей в жизни мужской ласки не хватило, вот она из себя мужика и сделала.
   – Возможно. При этом она полная дура. Когда ей даешь об этом понять, она смотрит на тебя свысока, как будто хочет сказать: да, дура, но если мы встретимся с тобой на ринге, я разорву тебя пополам.
   Михалыча они застали за поливом кактусов.
   – Что узнали? – сразу спросил он.
   – Ничего! – гордо улыбнулся Васин. – Подробности в протоколе.
   – Молодцы, – буркнул Михалыч и отставил лейку.
   Он полез в стол и достал свернутую в трубочку компьютерную распечатку.
   – Вот, возьми. Выборка несчастных случаев, связанных с электричеством, за последние полгода. Их не так уж и много.
   Васин, не глядя, сунул бумагу в карман.
   – Есть планы? – спросил Михалыч.
   – Попробую узнать имя покупателя предприятия. И вообще...
   – Не пробуй. Ребята сегодня, наконец, достали управляющего, и он сказал, что это коммерческая тайна. Вежливый такой, скотина, улыбается...
   – Есть ведь и другие каналы.
   – Ты имеешь в виду...
   – Да-да.
   Михалыч один знал имена всех осведомителей Васина, но только не того, на которого сам Васин сейчас возлагал надежды.
   – С этим обожди. Слетайте пока на вокзал, – сказал Михалыч. – Я сегодня звонил начальнику линейного отдела милиции, он обещал рассказать что-то интересное про палатки Малютина. И сами там походите, посмотрите.
   Васин кивнул и уже потянул на себя дверь, как вдруг Михалыч остановил Гирина вопросом.
   – Простите, Иван... э-э...
   – Александрович.
   – Иван Александрович, у вас есть опыт в расследовании убийств?
   – Приходилось работать. Правда, на десятых ролях...
   – И каковы ваши прогнозы?
   – Как обычно, – пожал плечами Гирин. – Мотивы определим, лица установим, а доказать не сможем. Особенно, если исполнитель подбирался через «диспетчера».
   – Да-да... – задумчиво сказал Михалыч. – Ну, хорошо, работайте.
* * *
   Начальник отделения транспортной милиции майор Титов оказался человеком прямым и конкретным. Он не стал корчить из себя бугра районного масштаба, а прямо заявил:
   – О том, что Эдичку рано или поздно замочат, я догадывался.
   – Интересно, – вежливо заметил Васин.
   – Ничего интересного. Эдичка всегда держался особняком. У нас тут на вокзале много разных контор, и у всех джентльменское соглашение – цены держать ровные. А Эдик Малютин вроде как отдельно. У него товар всегда дешевле – и оборот, соответственно, лучше. Мы и сами сигареты только в его палатках покупали.
   – И давно это противостояние?
   – В том-то и дело, что давно. На него один раз «наехали», потом второй, третий... А ему все как с гуся вода. Правда, «наезды» были тихие – без стрельбы, без взрывов. Потом ему просто предложили – либо продавай свои палатки, либо меняй «прописку»...
   – Откуда такие сведения? – хмуро спросил Иван.
   – Ну... У меня тут тоже доверенные лица имеются, – сообщил Титов. – Неважно. Главное, что он никого не слушал и жил, как хотел. А все почему? У него была своя «крыша». И причем неслабая, как я понял. Та братва, что наш вокзал держит, для него ничего не значила.
   – И что это за «крыша», известно?
   Титов категорически замотал головой.
   – Никто не знал. Видимо, ребята в рекламе не нуждались. Они один раз себя в деле покажут, и к ним больше вопросов нет – вот таким образом. Так я продолжаю. Пару раз его палатки анонимно жгли. И оба раза он от заявлений отказывался. Это понятно, я бы на его месте то же самое сделал. Потому что в его палатках не только выпивку можно было купить, но и девочку на вечерок зафрахтовать, и «травки» взять. Кавказские парни из местной гостиницы очень наши места за это ценят.
   – И вы спокойно на это смотрели? – спросил на всякий случай Васин.
   Титов обиделся.
   – Вы ребята, как будто первый день в милиции, – с укором сказал он. – Ну, ловим мы парней с «травкой», двоих даже засудили. А толку-то? Это же пешки. Одну уберешь – завтра еще появятся. А что касается девочек, все они оформлены в качестве торговых инспекторов АО «Максимум». Имеют полное право сидеть в палатке рядом с продавцом хоть сутки напролет. А то, что у этого инспектора на лбу «б...» крупными буквами написано – не наше дело. Извините, частная собственность.
   Я к чему это говорю, – продолжал Титов, – место у Эдика было жирное, и «прописку» менять он ни в какую не собирался. Но убытки от его упрямства терпели все. Поэтому киллера заказать тоже любой мог. А может, они вместе организовались и наняли. Короче, ищите среди наших.
   – Поищем, – заключил Васин. – Можно я от вас позвоню?
   Он набрал номер начальника и спросил, нет ли новостей.
   – Разговор вообще-то не телефонный, – ответил Михалыч, – но так и быть, слушай. Покупателя АО «Максимум» мы установили и без твоих стукачей. Новым хозяином будет – запоминай – Мешалкин Владимир Николаевич, двадцать четыре года. Парень ничего из себя не представляет, но этого и следовало ожидать. Он, конечно, подставной. Из всего прежнего персонала он не уволил только управляющего. Тут тоже удивляться нечему. Знаешь, в какую сумму оценил управляющий предприятие? Только не упади. Три тысячи долларов. Ты понял? Учредительные документы, офис, двенадцать палаток, оборотные фонды, товар на складе – и за все это три тысячи долларов. Делай выводы.
   Васин повесил трубку. Выводы были ясны. Малютина убрал тот, кто покупал через подставное лицо его предприятие. Предварительно в коллектив был внедрен свой человек – тот самый улыбчивый управляющий, который уволил всех сотрудников и оформил продажу за символическую плату. Деньги пойдут, видимо, на выкуп акций у учредителей, чтобы они разошлись довольные и не поднимали шум.
   Но назвать такую информацию ценной Васин бы не решился. Все это было предсказуемо, а потому не давало никаких неожиданных козырей. Выходить на заказчика через нового хозяина бессмысленно. Не за то ему платят, чтобы он трепал языком. Так же, как управляющий. Имя они, конечно, узнают, но это будет лишь информация к размышлению. А нужны доказательства. Хорошие, надежные доказательства, которые заставят любого судью уверенно заключить – виновен!
   Когда они с Иваном вышли на улицу, над вокзалом зависла тучка. Она была плотная, тяжеленькая и имела такой вид, как будто последними усилиями удерживает массы воды, в ней накопившиеся.