Михал Рыковски. Нечто за ничто

   - Неужто ты никогда не смеешься?
   - Гмм, можно сказать, что нет.
   - А... - замялась она. - Плачешь ли ты когда-нибудь?
   Варк инстинктивно поднес к губам уже пустой сосуд.
   - Иногда пытаюсь.
   Было уже почти темно. Кари зажгла свечу и поставила ее на маленькой полочке, подвешенной над кроватью.
   - Тебе хотелось бы иметь дом? - неожиданно спросила она.
   Варк ради удобства отстегнул меч, но не отставил его, как бывало обычно, но положил у ног.
   - Ты даже не представляешь, насколько сильно хочу. Ты даже не знаешь... Ох, конечно же, я не похож на такого. Но мне кажется, что не бывает такого существа, которое бы не тосковало по счастью, по покою. Здесь вся штука в том, что все делятся на таких, кто может этого достичь, и на таких, кто могут лишь мечтать об этом и пытаться. Даже не знаю, за что судьба карает некоторых столь жестоко.
   - Но ведь ты...
   - Если бы ты поездила по свету и научилась бы глядеть, то тебе случалось бы встречать существа с пустыми или, наоборот, горячечными глазами. Существа, выпаленные внутренним огнем, остатки искривленных чувств которых направлены исключительно вовнутрь себя. Подобная жизнь должна вести к взрывам. Они постоянно ищут. И будут искать вечно. Нет такой цены, которую бы они ек заплатили за воплощение своих мечтаний. В каком бы мире они не очутились, никогда они этому миру не будут соответствовать. Нет, их не так уж и много. Даже самые мудрые маги не могут понять, почему эти люди такие, а не другие. В этом случае многое может сказать жизнь. Возможно, именно она виновна во всем? Всегда это именно те люди, для которых нет места. Остальные не могут им помочь, так что, единственное, что могут сделать такие остальные, это помогать себе самим и избегать первых любой ценой. Ибо, чего эти первые коснутся, обязательно уничтожат, желая того или не желая. Так зачем же ты...
   Голос у него задрожал. Милое личико Кари горело чем-то большим, чем только светом отраженного пламени свечи.
   - Почему же невозможно им помочь, Стилихар? Почему? Может, ты знаешь ответ и на этот вопрос?
   Тот энергично мотнул головой.
   - Я знаю слишком даже много ответов.
   - Тогда открой мне хотя бы один.
   Тот стиснул пальцы на рукояти темного меча, называемого Аслатом. Оружие завибрировало, как бы с надеждой.
   - Хорошо! Раз ты этого желаешь...
   Он стиснул челюсти, что даже хруст пошел, после чего вскочил на ноги и повел по сторонам безумными глазами.
   - Нет!!! - вскрикнул он. - Нет! Прости меня, Кари! Надежда важнее!
   И он выбежал во двор, захлопнув за собой дверь. Первым инстинктивным желанием женщины было броситься за ним, но она этого не сделала. Слишком много раз уже убеждалась она в его правоте. Он знал ответы, даже если вопросы были ему неизвестны. И еще не раз ей предстояло в этом убедиться.
   ???
   Утром со скоростью молнии весь Вилларин облетело известие, что Варк уехал. Когда малыш Фаррил, сын Рильмина, принес беловолосому завтрак, то застал дом пустым. Черный конь тоже исчез.
   Эта новость сильно обеспокоила эльфов, которые уже успели полюбить странного гостя. Многие из них весьма удивились, заметив, насколько не хватает им вида вооруженного человека, отправляющегося в лес утром и возвращающегося оттуда к вечеру.
   Более всего переживала Кари. Половину дня провела она над ручьем, даже не пытаясь сдержать слез. Она обвиняла себя в каждом вопросе, в каждом слове их вчерашнего разговора. Она была уверена в том, что Варк уехал только лишь из-за нее. Потом ей удалось взять себя в руки.
   Ей нужно было контролировать себя, потому что сегодня был праздник Вивики, духа-опекуна их деревушки, и она, в качестве жрицы, понятное дело, должна была в этом празднестве участвовать. Кари сполоснула опухшее от слез в холодной воде и вернулась в селение. До сих пор она никогда не чувствовала себя одинокой.
   Ближе к вечеру на небольшой площади посреди деревушки загорелся громадный костер. Все эльфы собрались вокруг него, повторяя за Кари песнопения и молитвы. Поначалу они просили удачи в делах, важных для всего Вилларин: хорошей жатвы, здоровья домашним животным, наконец, смягчения налогов и того, чтобы сборщик их наконец-то опомнился. А после этого началось гуляние.
   Кари смотрела на односельчан, стоя на деревянном подиуме. Как немного нужно для счастья. И в то же время, как ужасно много.
   Из полутьмы вылетел пестрый мотылек, и на какое-то мгновение ей даже показалось, что он ударит ее прямо в лицо. Но тот молниеносно свернул и исчез за спиной женщины. Она повернулась, следя за полетом. Странно, ведь бабочки в такое время уже спят.
   Он близился со стороны полей - черный силуэт, проявленный из темноты последними, кровавыми лучами солнца. Неужто он нашел еще один ответ? Его любимое время - пора, когда засыпают мотыльки. Никаких сомнений у нее не оставалось. Это был он. Кари знала. А Варк был все ближе.
   С радостными окриками эльфы окружили его подтанцовывающим кругом. Они не заметили, сколь мрачным и перекошенным было выражение на его лице. Что таится во взгляде единственного глаза? Они никогда этого не замечали. Варк подъехал к возвышению. Глаза их встретились дольше, чем просто на мгновение.
   - Вот видишь, мышка, снова ты ошиблась, - сказал он хрипло.
   Кари опустила голову.
   - Никогда еще я так не радовалась собственной ошибке.
   Он нежно погладил ее по лицу. Кари вздрогнула и, злясь на себя за это инстинктивное движение, желала схватить ладонь Варка и изо всех сил прижать к своей щеке.
   Тот отвел руку с удивительной скоростью.
   - Эй, Стилихар! - воскликнул Рильмин. - Ты выглядишь так, будто снова купался в крови!
   Варк оглядел себя.
   - Это все из-за огня, - быстро ответил он.
   И повел коня в более темное место.
   Кари пошла за беловолосым. Она в духе клялась себе, что будет избегать вопросов, но от этого, одного, удержаться не могла.
   - Зачем ты нас так напугал? Нам казалось... Мы были уверены, что ты уже не вернешься.
   - Мне и в голову такое не приходило. Конь застоялся, мне тоже нужно было время подумать. Вот и все.
   "Разве твое место над ручьем не подходит тебе для раздумий?" удивленно спросила Кари про себя, а вслух сказала:
   - Будешь праздновать с нами?
   - Мне не хочется портить вам настроение.
   - Да ладно, перестань...
   Варк вздохнул.
   - Мне очень жаль, но я устал. Встретимся завтра.
   И уехал к своему дому. Кари издали следила за тем, как он разжигает огонь в печи и открывает окна. Сколь немного нужно для счастья. И как много одновременно.
   ???
   Шум Варк услыхал еще с опушки леса. Отреагировал он автоматически, абсолютно не размышляя над тем, что делает. Меч гладко вышел из ножен. В единственном глазу беловолосого вспыхнул холодный огонь.
   Он выскочил из-за домов словно буря, с нечеловеческим криком, исходящим из стиснутого рта, и рубящим воздух мечом в рук. Возбужденный говор тут же затих.
   Собравшиеся посреди деревушки эльфы глядели на него своими огромными глазами. И явно, не могли насмотреться. Первым, что Варк заметил, было то, что все стоят, то есть - никаких трупов нет. Спустя лишь какое-то время до него дошло, что обитатели поселка окружают приличного размера повозку, запряженную двумя каштановыми лошадками. Тогда он невинно глянул в небо, спрятал оружие и уселся, посвистывая, под яблоней, как будто ничего и не произошло. Все его действия сопровождались смешками эльфов, которых вся эта ситуация весьма позабавила.
   Хозяин повозки, некий краснолюд Певер Кормон, купец по профессии и призванию, косо глянул на человека и о чем-то спросил Рильмина. Варк не мог слышать ответа, он лишь заметил, как староста пожал плечами.
   Со стороны полей подошла Кари.
   - Добрый день, Стилихар, - улыбнулась она в знак приветствия. - Что же это, у тебя нет никаких дел к сударю Кормону?
   - Похоже на то, что нет. - Окерлих был рад тому, что хоть женщина не видела, как он попал впросак. - А вообще, что это за тип?
   Как всегда, Кари обрадовалась возможности поговорить с Варком.
   - Очень милый краснолюд. Он купец и объезжает окрестные деревушки. К нам заворачивает несколько раз в году. И купец он весьма достойный, прекрасно понимает наше положение, поэтому продает нам свои товары намного дешевле, чем другим.
   Беловолосый про себя признал, что для краснолюда это и вправду очень необычное поведение.
   Через пару часов крайне интенсивной торговли купец остался сам. Он глянул на жаркое солнце, стянул остроконечную шапку и оттер пот со лба тыльной стороной ладони. На мгновение он исчез во внутренностях своей повозки, после чего вышел, направляясь к сидящему человеку. За широким поясом у него был заткнут солидный топорик с двойным лезвием. На худощавом лице Варка промелькнуло презрительное выражение, но он поднялся и, как бы нехотя, вынул из ножен один из метательных ножей. Увидав это, купец остановился на расстоянии, превышающем то, куда бы могли достать его вооруженные топориком руки, и снова оттер лоб.
   - У тебя ко мне какое-то дело, краснолюд? - Тон вопроса сам по себе говорил о том, что лучше бы так не было. - Мне не кажется, чтобы твои товары меня заинтересовали. Хотя они наверняка лучше качеством, чем бойцовые умения, которые, как мне кажется, ты желаешь представить.
   Краснолюд сплюнул на землю коричневой от табачного сока слюной. Выражение на лице одноглазого тут же поменялось. Купец удивился тому, что до сих пор еще жив. Он не знал, что неверно прочитал реакцию собеседника.
   - Послушай. - Как и все краснолюды, купец не собирался ходить вокруг да около. - Я тебя знаю. Ты Варк Окерлих, берсеркер, убийца без какой-либо совести, и вообще - преступник. Это ты несешь ответственность за резню на переправе через Дирссу, это ты перебил весь караван Хьюни, это ты...
   Одноглазый небрежно махнул рукой.
   - Уж если ты и вправду желаешь перечислять, то может начнешь с чего-нибудь более зрелищного.
   Кормона даже перекосило.
   - Не пытайся меня напугать, - выдавил он из себя, пытаясь не глядеть на нож, так и перелетающий из руки в руку человека. - Я знаю, кто ты такой, но, тем не менее...
   - Я ценю храбрость. В последнее время она встречается все реже.
   - ...тем не менее, предупреждаю. Если по твоей причине с этими бедными эльфами что-то случится, то в этом княжестве жизни тебе не будет. Кое-какие связи у меня имеются. Достаточно будет обратиться кое к кому.
   Варк вздохнул и покачал головой.
   - А знаешь, - процедил он, ведь ты же не похож на такого глупца, которым наверняка являешься. Тебе не пришло в голову, почему все, увидав меня, улыбаются? Почему их так развеселило, когда я примчался сюда, с мечом в руке?
   Краснолюд загрыз ус.
   - Всем известно, насколько ты коварен.
   -Ты, видать, и вправду глупец.
   - Оскорбляешь меня, ты...
   Он замолчал, почувствовав прикосновение клинка к горлу. У него не было времени подумать над тем, как человеку удалось столь быстро обнажить оружие.
   - А теперь послушай ты. - Голос Варка никак не говорил о том, что купец одной ногой уже оказался в могиле. - Это ты меня оскорбляешь. Оскорбляешь не только каждым словом, но и всем своим патетичным поведением. Знай, если бы не то, что тебя здесь любят, я бы давно уже пинал твою голову туда и назад, купчишка. Тебя это, наверняка, не удивило, поэтому скажу и то, что купленное ими сегодня у тебя было ими, в основном, приобретено за мои деньги.
   Кормон почувствовал, что нажим меча ослабел. Только сейчас осмелился он вздохнуть. Выражение на его честном лице явно свидетельствовало о том, что он ничегошеньки не понимает.
   - Прими тогда мои извинения, - буркнул в землю он. - А мне показалось, что...
   - Знаю, знаю. Ты думал, будто понял меня. Не беспокойся, в последнее время это стало модным.
   ???
   Жатва в этом году проходила исключительно удачно. Колосья были наполнены отборным зерном, и жнецам было приятно работать, видя, сколь обильны плоды.
   В соответствии со своими словами, Варк в полевых работах не помогал. Он вообще ими не интересовался. Понятно, никто его и не обвинял. Теперь, пребывая в своем любимом месте, он тратил меньше времени на заточку оружия, которое и так в этом давно в этом нуждалось. Вместо этого он напевал странные песни с рваной мелодией и не рифмующимися словами. Кари, которой раз или два удалось их услышать, решила про себя, что лично ей они бы не понравились. Было в них что-то чужое, какой-то барьер, не позволяющий прочувствовать их до конца. Конечно же, она ничего не сказала Варку открыто, но он и так догадывался.
   Поскольку сборщик налогов серьезно запаздывал с прибытием, Рильмин решил послать кого-нибудь за ним. Он подозревал, что с этой задержкой может быть какая-то подлая хитрость, чтобы гнев князя пал на их головы, ибо сборщик налогов Трамкор был знаменит своей скрупулезностью и уж наверняка не забыл про скроки оплаты. В качестве посланца был выбран некий Силидар, наиболее практичный из всех эльфов.
   Окерлих как раз находился в доме старосты, занеся посуду после обеда. Он всегда старался проявить свою благодарность за еду, вот только не был уверен, хорошо ли это у него выходит. Ел он мало, так что часто приходилось объясняться, что дело тут вовсе не во вкусовых качествах блюд.
   Дверь в дом распахнулась настежь, и сквозняк нанес со двора песок. Варк обернулся, потянувшись украдкой за ножом, но потом отвел руку, увидав на пороге Силидара. Эльф стянул с головы шапку с перышком и приветствовал всех присутствующих. Лицо его было покрыто нездоровым румянцем, в глазах же даже не пряталось столь знакомое беловолосому нездоровое возбуждение.
   - Прикажи ребятне уйти, - шепнул он Рильмину.
   Староста тут же сказал своим отпрыскам пойти поиграться на улицу. Те послушались без слова возражения. После этого все уселись за столом с кружками пива в руках.
   Силидар все еще вел себя совершенно ненормально. Он вертелся на стуле, облизывал губы и всячески избегал взглядов остальных.
   - Рассказывай, что ты узнал. - У Рильмина появились нехорошие предчувствия.
   - Это просто ужасно! - неожиданно взорвался посланец. - Чудовищно! Какое счастье, что я еще всего этого не видел! Чтобы вот так...
   Он затрясся так, что чуть не упал со стула. Хозяин предусмотрительно попросил жену привести Кари. Сам же он схватил односельчанина за плечи и несколько раз осторожно тряхнул.
   - Солидар! Возьми себя в руки и рассказывай.
   Эльфу наконец-то удалось сконцентрировать бегающие глаза на кружке с пивом, и он глубоко-глубоко вздохнул.
   - Значит, было так. Но я об этом только слышал! Все счастье, что меня... Ладно, не буду. Какое-то время назад на хозяйство Трамкора напали разбойники. Тамошние вечно ему говорили, чтобы он переезжал в деревню, но ведь он никогда не желал быть с людьми. И эти разбойники... - Слова застревали у него в горле. - Они четвертовали его живьем. Ужас! Но это еще не все!
   В дом вошла Кари. Почувствовав напряженность, она тихонько встала под стеной и слушала.
   - Это еще ничего, - продолжил Силидар. - Двоих его детей, того же, что и твоих возраста, распяли на стенах дома, выколупали им глаза и разрезали животы, выпуская внутренности. И все это на глазах их матери. Вы понимаете?!
   Рот Кари раскрывался все сильнее и сильнее, будто женщина собиралась закричать. Вот она явно понять этого никак не могла. Впрочем, не она одна.
   - Так вот, когда дети уже испустили дух, несчастную эту женщину...
   Рильмин хотел было попросить посланца перестать, но не мог выдавить из себя ни единого слова.
   - ...снасильничали, отрезали ей груди, а под конец сунули ее головой в раскаленную печь! И она, вроде бы, была еще живая! И душегубы, якобы, такое слово оставили, что хозяина не по случайности, не ради добычи высмотрели, но в жертву принесли. И вот теперь князь никак не может найти желающего занять это место.
   Кари подбежала к окну, и ее вырвало. Рильмин поднял побледневшее лицо.
   - Трамкор был плохим человеком. Подлым. Много раз он давил на нас. Но никто не заслуживает подобной судьбы! Не говоря уже о семье.
   - Люди из Сколодар тоже потрясены. Такой жестокости не помнят самые старшие из старших.
   - Нас не подозревают?
   - Да где там? Не такие они глупые.
   Хозяйка подала Кари чашку воды. Жрица взяла ее в обе ладони и тут же зашлась тихим плачем. Рильмин глянул на Варка, спокойно пьющего свое пиво.
   - Стилихар, а тебе, похоже, безразлично.
   Окерлих оттер пену с губ.
   - А разве я выглядел когда-либо иначе?
   - Ну... нет, но ведь перед тем ты таких известий не выслушивал.
   - Просто мне не хочется быть неоткровенным. В свой жизни я видывал и более страшные вещи, причем, на каждом шагу.
   - Ах... так...
   Варк поднялся из-за стола, подошел к Кари и обнял ее рукой.
   - Я провожу ее.
   Они вышли. Во дворе их тут же окутал горячий воздух. Но наверняка не столь горячий, как печь в доме у сборщика налогов. Кари до сих пор еще всхлипывала.
   - Не раз молилась я, чтобы судьба освободила нас от этого человека. Но ведь не такое же я имела в виду! Скажи, скажи, что это не я виновата!
   Варк погладил женщину по волосам.
   - Это не твоя вина, мышка. Это уж точно.
   Только слова его мало чем помогли.
   - Варк, не знаю, даже представить себе не могу, какое чудовище могло быть способно на нечто подобное!
   Тот не отвечал. Кари лишь сильнее стиснула ему руку.
   ???
   На следующий день погода начала меняться. К полудню небо сделалось серым, чтобы наконец сделаться грязно-синим. Откуда-то из-за горизонта было слышно рычание грома. Время от времени срывался неожиданный ветер.
   Направляясь к домику Кари, Окерлих глядел на небосклон. Он был рад тому, что перемена погоды хорошо влияет на его самочувствие. Ему всегда было известно приближение такого момента, когда более оттягивать уже нельзя. Он постучал в двери. Кари открыла и сразу же улыбнулась, увидав, кто пришел. Варк встал у открытого окна.
   - Нам нужно поговорить, Кари, - начал он.
   В ее темных глазах он увидал надежду.
   - Имеются в виду дела твоей деревушки, - быстро прибавил он.
   Теперь в ее взгляде мелькнуло беспокойство.
   - Почему ты не отправился с этим к Рильмину?
   - Рильмин меня любит, но он вовсе не обязан выслушивать мои советы. Я рассчитываю на то, что он поглядит на них совершенно иначе, если узнает о них из твоих уст.
   Кари прикусила губу.
   - Ты говоришь так, будто здесь что-то серьезное.
   - Потому что это серьезное. И даже очень.
   - Он подошел к женщине, как бы желая поделиться с нею своим каменным спокойствием.
   - Вы должны покинуть эту деревню.
   - Что?! О чем ты говоришь, Стилихар?
   - Вам необходимо покинуть Вилларин. Отправляйтесь куда-нибудь в горы, лучше всего - на земли краснолюдов, и начните там все сначала. Это ваш единственный путь и выбор.
   Глядя на Кари, Варк размышлял, не следовало ли сказать все это чуточку деликатней.
   - Но зачем? Почему? Жатва прошла исключительно удачно, а новый сборщик налогов вряд ли будет хуже, чем Трамкор...
   Она замолчала, когда Варк прервал ее решительным движением головы.
   - Это не имеет никакого значения. Князь Лейбрах пожелал от вас избавиться и поселить здесь рабов, которые под надзором стражи будут работать за кусок хлеба и крышу над головой. Вашу крышу.
   Кари не могла поверить.
   - Это же невозможно, Стилихар. Ну, просто глупо как-то. Впрочем, откуда ты можешь об этом знать? Скажи, откуда?
   Тот молчал.
   - Вот видишь, это лишь твои домыслы. Мне очень приятно, Варк, что ты о нас беспокоишься, но...
   - Давай уедем вместе, Кари.
   Она замолчала и лишь недоверчиво глядела на мужчину.
   - Что?...
   - Давай уедем, Кари. Я отвезу тебя в такое место, где ты будешь в безопасности.
   Женщина уставилась в пол.
   - А мне казалось, что... Варк, разве ты не замечаешь?... я...
   В этих ее словах было столько отчаяния, что Окерлих едва не отступил от своего намерения. Он провел рукой по своим коротким волосам.
   - Вижу. Понятно, что вижу. Да и как не заметить. Хотя, лучше бы мне быть слепым. Черт, ну почему я всегда должен обидеть?...
   По щекам Кари текли слезы.
   - Я знаю, Варк, что у тебя сердце из стали. Но разве нельзя согнуть даже сталь, если хорошенько попытаться?
   - Если сталь закаленная, она лишь сломается.
   Окерлих осторожно посадил Кари на кровати и уселся рядом. Он привык к виду страданий, но ему не хотелось ранить женщину и далее. Только вот, что делать, если приходилось?
   - Но почему, Варк? Скажи только, почему, и мы наверняка найдем какой-нибудь выход. Ведь какое-то решение быть должно.
   Мужчина размышлял над тем, как бы все поделикатней сформулировать.
   - В моем сердце есть кто-то еще.
   Кари резко подняла голову. Сразу же можно было заметить, что о таком она не могла и подумать. Варк прижал ее к себе.
   - Как видишь, ответ не всегда можно найти легко. Часто такое бывает просто невозможным. И ты даже не знаешь, насколько мне сейчас неприятно.
   Холодный отказ стискивал ледяную петлю на шее жрицы.
   - Скажи мне, Силихар, что в ней такого, что было бы лучше, чем у меня? Мы сильно различаемся?
   - Сильно. Она мертва.
   На какое-то мгновение ей захотелось вырваться из объятий мужчины. Потом она поняла, что их ситуация весьма похожа. И, прежде всего, сочувствовать нужно Варку.
   - Ты не ожидала, что я способен любить, - сказал он тоном утверждения, а не вопроса. - Ты не могла предположить, что я могу любить кого-то, кто уже ушел, кто уже не существует.
   Кари стыдилась признаться в том, что это было правдой.
   - Но ведь ты сам сказал, что ее уже нет! - выдавила Кари из себя, совершенно позабыв про деликатность.
   - И что с того? Смерть ничто по сравнению с любовью.
   Кари печально улыбнулась.
   - Ооо, так. За то жизнь...
   Одноглазый радовался тому, что все уже позади. И он решил вернуться к первоначальной теме.
   - Так как, ты уедешь со мной?
   Он знал, что, несмотря ни на что, ей будет трудно отказать.
   - Нет, - ломающимся голосом ответила женщина. - Мое место здесь, с моими сородичами.
   Каким-то образом, но у Варка не было сомнений в том, что Кари ответит именно это.
   - Ладно. - Окерлих встал. - Пообещай мне только, что поговоришь с Рильмином о том, что я тебе сказал.
   - Раз ты того желаешь, я сделаю это. Но знай, что эту землю мы наверняка не оставим.
   И Варк, естественно, об этом знал.
   ???
   На рассвете Варк вышел из дома и потянулся так, что захрустели суставы. Небо было таким же синим, разве что темнее, чем вчера. Зато утих ветер. Мужчина подумал, что в его любимом лесном уголке сегодня будет царить чудный полумрак. Он не совсем выспался, потому что вчера долго не мог заснуть.
   Он искал ответа, но найти его не мог. Потом он направился в сторону леса. И увидал их. Всадники приближались шагом, по той же самой дороге, по которой прибыл и он сам.
   - Рильмин! - крикнул человек.
   В окне замаячило лицо эльфа.
   - Что случилось, Стилихар?
   Окерлих указал в сторону неспешно приближавшихся всадников.
   - Прикажи всем, чтобы никто не выходил из домов.
   Слова печальных песен внезапно зазвучали у него в голове и тут же погасли, поблекли, улетели, уступив место холодной, напряженной решимости. Сейчас он нуждался в других мыслях. Тех, которые почти что успел забыть. Надежда... Он обнажил Аслат и встал, опустив голову, на средине площади. Ему были слышны крики Рильмина и возбужденные голоса других эльфов. Ничто не может длиться вечно. Ну, почти что ничего. Всадники въехали в деревушку.
   И наступила тишина. Полнейшая тишина, в которой удары собственного сердца напоминают колокольный звон. Их было трое, и они остановились шагах в четырех от него. Женщина с рыжими волосами, собранными в конский хвост, умело спрыгнула на землю. Варк знал всех троих.
   Женщину звали Виратой. Это была не слишком знаменитая наемница с комплексом неполноценности по отношению к более прославленным солдатам удачи. Могучий, бородатый мужчина, тоже сошедший с коня и занявший место справа от Вираты, занимался в своей жизни разными профессиями. Прежде, чем стать наемником, он был начальником стражи у одного графа, но занялся там какими-то темными делишками, после чего пришлось бежать. Свою медвежью силу он применял, сражаясь громадным топором. Коллеги называли его Медвежонком. Третьим в компании был тип из расы аккуров, Саракс. Сложен он был довольно рахитично, но Варк знал, что внешностью его нельзя было обманываться. Саракс обладал отменной быстротой движений, а силой совершенно не уступал людям. Лицо его походило на обтянутый серой кожей череп. Сейчас на ней можно было видеть гримасу, являющуюся соответствием усмешки.
   Вирата сделала пару шагов вперед, держа руки подальше от меча.
   - Какая неожиданность, Варк, - сказала она. - Мы думали, что придется раскапывать твою могилу, а ты тут стоишь, понимаешь, целый и здоровый.
   - Мне приятно, что вы рады.
   - Вот этого я не говорила. Мы - это мы, а вот реакцию князя предугадать несложно.
   - У князя нет никаких причин гневаться на меня. Никаких денег я от него не брал.
   Женщина расхохоталась.
   - Вы слыхали! Или у тебя совсем крыша поехала? Тебе приказали их всех перебить, а ты тут селянку себе долбаную устроил. И чем ты тут занимался, Окерлих? Природой любовался, или как?
   - Тут ты попала в самую точку.
   Медвежонок и Саракс обменялись значащими взглядами. Вирата же продолжала веселиться.
   - Когда расскажем остальным, так нам, бля, и не поверят. Я и сама не верю. Головка, видно, ку-ку. И еще, как это тебе пришло в башку убить княжеского сборщика налогов со всей семьей? Только не говори, что это не ты. Я же не раз и не два видела тебя за работой. С тем же успехом ты мог бы там расписаться.
   - Я и не сказал, будто это не моя работа.
   Наемнице вся эта комедия начала, видимо, надоедать.
   - Ладно, Варк. У меня нет времени на всю эту болтовню. Князь наверняка хотел бы обменяться с тобой парочкой слов, причем, с палачом в качестве переводчика. Но ведь старая дружба не ржавеет. Хочешь, можешь позабавиться с нами. Если же нет, уматывай отсюда. Ведь такой выход будет лучше всего, разве не так?
   Окерлих глянул ей прямо в глаза. Ему хотелось, чтобы она отметила столь хорошо ей известное выражение лица. Возможно, по причине того, что она только что сказала о дружбе?...
   - Нет. Самым лучшим выходом будет такой, если вы отсюда уедете.
   Вся троица здорово удивилась.
   - Нет, ты погляди... Это ты точно с катушек съехал! Не будешь же ты защищать этих селюков?
   Ответа не последовало.
   - Ты только вспомни, Варк, - продолжала Вирата, - все те опасные и чудные моменты, которые пережил с нами. Ведь мы же друзья, разве нет? И кроме того, нас здесь трое на одного, - добавила она и захихикала.
   Смех ее превратился в предсмертный хрип. Окровавленный конец клинка вышел у нее между лопаток. Варку удалось даже заметить выражение недоверия в ее угасающих глазах. Его левая рука уже вырвала нож. Он метнул сильно и уверенно Медвежонок не прожил даже тех мгновений, нужных, чтобы поднять руки к торчащей из глазницы рукоятки. Окерлих вырвал меч из падающего тела Вираты и метнулся в сторону аккура. Тот запаниковал, увидав, что буквально в одну секунду остался сам. Но все равно, никаких шансов у него не было, Варк одним ударом перерубил обе передние ноги его коня, и когда животное начало заваливаться, крутанулся и рубанул Саракса наискось через спину. Аккур рыгнул кровянкой и свалился на землю. Из чудовищной раны вывалились синие внутренности.
   Одни за другими стали открываться двери домов. Вот только никто не спешил выйти. Громадный, разноцветный мотылек уселся на вымазанной кровью груди Вираты, считая, видно, что она вся выложена цветами. Наконец, к одиноко стоящему Варку подошел Рильмин.
   - Спасибо тебе, Стилихар. Ты не должен уходить. Мы все понимаем.
   Человек не поднимал голову.
   - Нет, - сказал он через какое-то время. - Ничего вы не понимаете. Ничего.
   Похоронил он их сам, рядом с высоким камнем над ручьем. Видя, как он носит останки в лес, эльфам уже не нужно было спрашивать, какое место для захоронения выбрал Стилихар. И они знали, что он туда никогда уже не пойдет. Они знали и то, что он уйдет в поисках того, чего желал больше всего.
   ???
   Осенью, когда ковер пестрых листьев покрыл землю, отряд наемников напал на Вилларин. Все обитатели были вырезаны, и их тела брошены на поживу диким зверям.
   Князь Лейбрах не смог реализовать своих планов, связанных с этим селением. Через пару дней он помер с перепою, его же наследник обо всем попросту забыл. В брошенных домах так никто никогда и не поселился. Само место пользовалось плохой славой, в особенности же, с тех пор, когда купцы и путники стали рассказывать, будто иногда, особенно перед грозой, по деревушке бродят духи трех воинов.
   Дорога же, по которой отправился Варк Окерлих, никогда больше уже не привела его в те стороны. Только сам он не забывал обитателей Вилларин, которые сумели заметить в нем то, чего даже сам он уже не замечал.
   Он привык к этим воспоминаниям и к мысли, что не мог их спасти, хотя и знал. Ведь... Привыкнуть можно ко всему.