Мила Серебрякова
Завещание английской тетушки

ГЛАВА 1

   С самого утра Катка чувствовала себя не в своей тарелке. Все в буквальном смысле валилось из рук: сначала выпала зубная щетка, затем разбилась чашка с чаем, а напоследок она умудрилась расколоть гжельский графин.
   Определенно – сегодня не ее день.
   В полдень Катарина отправилась за продуктами. Наталья была занята приготовлением обеда, посему затаривать сумки пришлось в гордом одиночестве.
   В супермаркете Катка вспомнила, что забыла дома список продуктов, оставленный Наташкой на журнальном столике. Настроение опустилось на нулевую отметку: захотелось кричать, плакать и топать ногами одновременно.
   Бросая в тележку все подряд, Катарина постепенно закипала, злясь на всех и каждого – в первую очередь на себя. У прилавка со сладостями она заметила ревущую девчушку лет шести. Розовощекая кроха, облаченная в заячью шубку и пушистую серую шапку, оглушала торговый зал своими децибелами.
   – Бабуль, купи шоколадку, – сквозь слезы требовал ребенок.
 
   – Тебе нельзя.
   – Можно! Мне можно! Купи шоколадку! Я хочу шоколадку!
   – Нет.
   – А-а-а… купи-и-и…
   Поравнявшись с зареванной любительницей сладкого, Катка услышала:
   – Женщина, не хотите себе Лидочку взять?
   Опешив, Копейкина приросла к полу.
   Вопрос исходил от высокой полноватой особы пенсионного возраста – суровой бабушки той самой крохи.
   Не в состоянии переварить услышанное, Катка выпалила:
   – Вы с ума сошли?!
   Дама начала судорожно подмигивать правым глазом.
   – Берите, берите, не стесняйтесь. Меня Лидуня совсем не слушает.
   Девчушка на секунду перестала лить фонтаны.
   – Лида, я ухожу, – прочеканила бабушка. – Жить ты теперь будешь у этой тети. – Она быстро посмотрела на Катку и спряталась за высоким прилавком.
   Полагая, что Лида непременно бросится за бабулей, Катарина хотела продолжить путешествие по торговому залу, как вдруг… девочка подбежала к Копейкиной, прижалась щекой к ее дубленке и почти радостным голоском закричала:
   – Тетя, теперь я буду жить с тобой! Купи шоколадку!
   Признаться честно, такого поворота Катка никак не ожидала. Смелая девочка, ничего не скажешь – дитя двадцать первого века.
   – Эй, тетя, купи шоколадку!
   – Детка, беги лучше к бабушке.
   – Нет, – последовал твердый ответ. – Бабка плохая, мне не нравится ходить с ней по магазинам.
   – Хорошо, я куплю тебе шоколадку, только ты пообещай слушаться бабушку.
   – Ни в коем случае! – подлетела к Копейкиной бабуля Лидочки. – Нельзя ей шоколад, диатез у нее.
   – У тебя у самой диатез! – завизжала Лидия и мешком рухнула на пол.
   – А ну вставай, живо!
   – Отойди!
   – Вставай, паршивка, пол грязный.
   – Уйди от меня, уйди, я тебя не люблю!
   Бабуле пришлось применить силу. Наподдав капризной внученьке по заднему месту, дама поволокла орущее чадо к кассам.
   – Пусти! Пусти меня! – надрывалась Лида.
   Смахнув со лба прядь рыжих волос, Катка покатила тележку в отдел молочной продукции.
   Тридцать минут спустя она садилась в «Фиат». Продукты куплены, теперь бы благополучно добраться до дома.
   Конец ноября в этом году выдался на удивление свирепым. Из-за обилия снега Москва напоминала Северный полюс. Полутораметровые сугробы и непрекращающаяся метель сделали свое дело – дороги мегаполиса превратились в один большой затор.
   Умные автолюбители оставляли свои машины в гаражах и добирались до нужных мест, пользуясь метрополитеном, а вот отчаянные владельцы авто, в число которых входила и Катка, вынуждены часами простаивать в многокилометровых пробках.
   В салоне было душно, и Копейкина открыла окно. Через пять минут сделалось холодно. Катка заерзала на сиденье, вспомнив про колонку гороскопа, в которой астролог предупреждал о неудачном понедельнике.
   – Все сошлось, – пробурчала Копейкина. – Как ни странно, на сей раз действительно все сошлось. Интересно, какие еще сюрпризы приготовил мне первый день недели?
   Домой она приехала в начале пятого. Сюрпризы продолжались: в подъезде выяснилось, что сломался лифт.
   Таща четыре сумки на восьмой этаж, взмокшая Катка едва не выла от отчаяния.
   И вот когда до родной дверки оставалось всего ничего, одна из сумок, та самая, в которой покоилась стеклянная бутылка кетчупа, выпала из рук.
   В квартиру Катарина влетела, словно ошпаренная.
   Розалия Станиславовна, обдувая на ходу накрашенные ногти, не преминула съязвить:
   – Ты куда за продуктами ездила? На Кавказ? И почему из пакета течет кетчуп?
   – Отстаньте от меня! – рявкнула Катка, бросившись на кухню.
   Свекровь остолбенела. Никогда прежде Копейкина не повышала на нее голоса. И, похоже, сегодня она совершила огромную ошибку, которая будет стоить ей гибели нескольких десятков нервных клеток.
   Розалия неистовствовала минут пятнадцать. Катарина успела три раза попросить прощения, поклониться, улыбнуться… Бесполезно. Свекрища разошлась не на шутку.
   – Если ты встала не с той ноги, я в этом не виновата. Детка, на тебя погода влияет отрицательно. Может, ты снежный вампир?
   Наталья перекрестилась.
   – А что, есть и такие?
   – Если есть вампиры энергетические, значит, существуют и снежные. Иначе как объяснить твои выкидоны?
   – Это не выкидоны, просто сегодня все идет наперекосяк. Гороскоп не врал.
   – Гороскоп? Ты веришь гороскопам? Господи, мне стыдно стоять с тобой в одном помещении. Откуда столько предрассудков?
   Наталья поспешила вмешаться:
   – Напрасно вы иронизируете, я, например, тоже верю астрологам. У меня все всегда сходится.
   – Вранье!
   – Правда! – Натка схватила с подоконника журнал, открыла его на последней странице и возвестила: – Вот послушайте. Сегодня всем Козерогам обещают приятное времяпрепровождение в кругу семьи. Хорошее настроение, а вечером…
   – Почему замолчала?
   – Да так.
   – Нет уж, дорогуша, продолжай.
   – Вечером у меня возможен конфликт со Львами.
   Розалия зазмеилась улыбкой.
 
   – Со Львами, говоришь? Ну что ж, придется устроить тебе головомойку. Ты же понимаешь, я, рожденная под знаком Льва, просто обязана спровоцировать конфликт, дабы твоя незыблемая вера в гороскопы не пошатнулась.
   Наталья сникла.
   – Готовься, Козерог ты наш ненаглядный, вечерком рожки пообломаю.
   Разразившись хохотом, свекрища удалилась в спальню.
   Катка в изнеможении опустилась на уголок.
   – Скорей бы день закончился. У меня нехорошее предчувствие.
   В семь вечера в прихожей раздался звонок. Распахнув дверь, Катарина узрела на пороге Галку Клюеву – давнюю знакомую, с которой не виделась более полугода.
   Галина, полноватая крашеная шатенка с отнюдь не ангельским характером, обтерла носовым платком потное лицо и прогудела:
   – Ну и гадство! Лифт не работает, пришлось пешкодралом подниматься, чтоб им всем пусто было. А с моей комплекцией такие подвиги смерти подобны. Уф! Думала, коньки отброшу. Сумищи-то неподъемные…
   Увидев выбежавшую из кухни Натку, Клюева гаркнула:
   – Наташка, чего вытаращилась? Дуй к телефону, звони в диспетчерскую.
   Не успела Катка удивиться столь неожиданному визиту, как Галина втащила в прихожку две спортивные сумки.
   – Все! С концами! Теперь, девки, у вас жить буду, – объявила Клюева, облокотившись о стену.
   Нарисовавшаяся в коридоре свекровь вопросительно взирала на гостью.
   – Галя?! Какими судьбами?
   – Мое почтение, Розалия Станиславовна. Я к вам на постоянное место жительства пожаловала.
   – То есть как на постоянное?
   – Ну не на постоянное, – поправилась Клюева, – но то, что надолго, факт.
   Катка отмерла.
   – Галь, в чем дело?
   – В козле моем!
   – Ты завела козла? – пискнула Наталья.
   – Ты еще здесь? Ну попросила же позвонить в диспетчерскую. Давай, давай, иди, не тяни кота за хвост.
   Как только Натка скрылась в комнате, Клюева всхлипнула:
   – Нет больше моих сил, не могу терпеть его пьянство. Все нервы вымотал паразит. Гад! Негодяй! Молодость мою сгубил… да что там… всю жизнь испоганил, пьянь подзаборная. А я ведь могла выйти замуж за Сашку Плотникова. Так нет, дернул черт… Говорила мне мамочка, что хлебну с этим уродом горюшка. Не послушалась… Как же, такая любовь была. А теперь вот на стенку от отчаяния лезу.
   – Что опять случилось? – У Катки кольнуло под ложечкой.
   Впрочем, ответ она знала заранее. Муж Галки, Арсений, – заядлый выпивоха. За воротник закладывает по-черному и, судя по всему, в ближайшем будущем не собирается бросать пагубную привычку. Законным браком Клюевы сочетались десять лет назад. В те денечки Арсений, видный тридцатилетний красавец, смотрел на горячительные напитки с презрением – выпивал исключительно по праздникам и не более трех рюмок. Брак обещал быть идеальным. А потом… закрутилось-понеслось.
   Четыре года назад, после смерти единственного брата, Арсений пал жертвой зеленого змия. Начиналось все с пары банок пива, которые стали практически ежевечерним ритуалом. Галка молчала, справедливо полагая, что со временем, когда горечь утраты ослабеет и рана начнет зарубцовываться, муж придет в норму. Не тут-то было – пиво сменилось сорокаградусной, Арсений частенько возвращался с работы «под мухой». Дальше – больше. Водка, портвейн, дешевое вино, новые знакомые-выпивохи… и из примерного семьянина, обожавшего ненаглядную супругу, Арсений превратился в заядлого алкаша.
   Жили Клюевы в коммунальной квартире. Помимо них в трешке обитала некая Алла Денисовна Савушкина, к слову сказать, «коллега» Арсения по опустошению стеклотары.
   Пару раз после грандиозных скандалов и бурных выяснений отношений Галка приезжала к Копейкиным с ночевкой. Но чтобы с сумками, с вещами – никогда. Похоже, сегодня чета Клюевых поскандалила не на жизнь, а на смерть.
   – Почему у вас такие лица? Вы мне не рады? – Галина надула пухлые губки.
   – Мы, конечно, очень рады, – запела Розалия, – но видишь ли, дорогая, у нас нет свободного места.
   – Как нет? – Клюева расстегнула пальто. – Вы шутите? У вас четыре комнаты.
   – Правильно, четыре, но они все заняты.
   – Ничего не понимаю. В одной спите вы, в другой Натка, третья спальня Каткина с Андрюшкой, а гостиная-то пустует.
   – В гостиной живет Арчибальд. А моему мальчику требуется покой.
   Катарина сделала шаг вперед.
   – Галь, раздевайся, пойдем пить чай. Места у нас много, разместимся.
   – Ой, спасибочки, знала, что не откажете.
   Свекровь втащила Катку в спальню.
   – Ты чего несешь? Совсем мозгов лишилась? Зачем разрешила ей остаться?
   – А по-вашему, мне ее что, за порог выставить?
   – Замечательно! Докатились! Давай теперь всех бомжей в дом приведем и заживем весело и счастливо!
   – Галка не бомж. И она права, гостиная пустует.
   – А Арчи?
   – Прекратите, попугай не в счет.
   – Но я люблю ночами смотреть дивиди в гостиной.
   – В вашей спальне тоже есть дивиди.
   – Но в гостиной больше экран телевизора.
   – Розалия Станиславовна, Галина остается, и точка. Пойдемте чаевничать.
   – Иногда мне так и хочется долбануть тебя по башке чем-нибудь тяжелым. Заставлять меня, даму гламурную от корней волос, сожительствовать с этой тушей…
   Отмахнувшись, Катарина прошла на кухню.
   Галина трещала без остановки:
   – Я ему сказала: «Если не согласишься закодироваться, уйду, так и знай. Останешься один – грязищей зарастешь, на коленях приползешь вымаливать прощения. Не прощу!» Кат, он же с работы ушел. Разве я не говорила? Зато теперь знаешь. Еще в октябре расчет взял, алкоголик недорезанный. Сидит на моей шее, ханку жрет и в ус не дует. А самое страшное – стал с местными алконавтами в подворотнях пить. Я с утра на работу, а он на улицу. Приползет вечером на бровях, лыка не вяжет. Как жить дальше, что делать?
   – Надо было насильно закодировать, – прошипела Розалия.
   – Насильно… Скажете тоже! Так он и дался, уж не пять лет, чтобы за ручку детину водить. Доктор сказал, что он сам должен иметь желание бросить пить, иначе результата не будет. А разве он откажется добровольно от пойла? Ага, ждите до второго пришествия.
   – И сколько ты у нас куковать собираешься?
   Клюева задумалась.
   – Сейчас ноябрь, думаю, до февраля поживу.
   Розалия схватилась за голову.
   – Галь, бери пирожное, – быстро вставила Катка.
   Откусив эклер, Клюева насупилась.
   – Андрей не будет против моего присутствия?
   – Он уехал в командировку на той неделе, вернется через полтора месяца.
   – Опа!.. Значит, мы все холостякуем? Ну и отлично. Четыре бабы в квартире, без мужиков, – кайф.
   Свекровь провела наманикюренным пальчиком по гладкой щечке.
   – Ласточка моя крупногабаритная, говори за себя. Мы не на базаре. Лично я не баба, а женщина, это во-первых. А во-вторых, предпочла бы, чтобы вместо тебя с нами поселился какой-нибудь красавчик.
   – Розалия Станиславовна!
   Свекровь замолчала.
   Чаепитие продолжалось в гнетущей тишине, каждая думала о своем. Натка гадала, что завтра приготовить на обед, Галка прикидывала, сколько времени уйдет на дорогу от Каткиного дома до работы, а Розалия, расправившись с пирожным, подсчитывала калории.
   Атмосферу слегка разрядил влетевший в кухню Арчибальд. Сев на полку, пернатый завопил:
   – Фитнес! Пилинг! Круговая подтяжка!
   Галина хохотнула.
   – Ох ты боже ж мой, какие мы слова знаем.
   – Мой попугай особенный. Кстати, он не любит, когда на него палятся, – заметила Розалия. – Отвернись.
   Клюева повиновалась.
 
   Не рискнув взять второе пирожное, Розалия Станиславовна встала.
   – Все, хватит, хорошего понемножку. Пришло время делать маску. В течение получаса ко мне в спальню не заходить, не стучать и не орать.
   – А я маски перед самым сном делаю, – равнодушно молвила Галка.
   Обозрев ее круглое личико, Розалия ехидно хмыкнула:
   – Наверное, из сметаны?
   – Зачем из сметаны, у меня маски подобраны специально для моей кожи. Эффект потрясный. Да вы сами посмотрите – кожа, как у младенца.
   Свекровь заинтересованно остановилась.
   – И чем пользуешься?
   – Есть одно средство, могу поделиться. Завтра утром себя не узнаете – помолодеете лет на десять.
   Розалия потерла ладони.
   – Тащи.
   – Сейчас чай допью…
   – Немедленно!
   Нехотя поднявшись из-за стола, Галина вышла в коридор. Розалия следовала за ней по пятам.
   Пока Клюева рылась в сумке, свекрища переминалась с ноги на ногу.
   – Быстрее можно?
   – Не могу найти.
   – Галка, не тяни.
   Выпрямившись, Клюева развела руками.
   – Похоже, обломчик небольшой вышел. Оставила крем дома.
   – Издеваешься?
   – А чего вы хотите! Собиралась в спешке, голова была другим занята.
   – Езжай домой.
   – Смеетесь? Ни за какие коврижки! Я эту пьяную рожу видеть не могу.
   – Но ты меня заинтриговала. Мне нужен твой крем!
   – Не поеду. Если так не терпится, берите ключи и езжайте сами.
   – Я? Спятила? – И тут у свекрови заблестели глаза. – Мне кажется, я знаю, кто сейчас отправится за кремом.
   В кухню она влетела подобно урагану Крейзи.
   – Ката, возьми у Галки ключи и отправляйся за кремом. Без разговоров и пререканий, одна нога здесь – другая там! Живо, живо! Хватит жрать сдобу, щеки треснут. Вставай!
   Напрасно Катка отнекивалась, пытаясь достучаться до разума свекрови. С ее мнением никто не желал считаться. Розалия была непреклонна – ей нужен крем, и тут уж хоть тресни, но чтобы максимум через час баночка стояла на ее трюмо.
   – На улице метель, на дорогах пробки, – отбивалась Копейкина. – Я съезжу завтра.
   – Завтра будет поздно.
   Галка встала на сторону Розалии.
   – Кат, ну действительно, чего тянуть? Здесь ехать-то от силы полчаса.
   – Детка, прекрати ломаться, иначе будет хуже.
   Смерив Клюеву испепеляющим взглядом, Катарина поплелась одеваться. Когда она натягивала свитер, в спальню несмело протиснулась Галка.
   – Вот ключики.
   – Положи на тумбочку.
   – Ты сердишься?
   – А сама как думаешь? Кто тебя за язык дергал, на фига про крем вспомнила? Посмотри в окно, там настоящий конец света.
   – Ну не дуйся, я же не знала, что он дома остался.
   – Поехали вместе.
   – И не проси! – Галка выбежала из комнаты.
 
   Сунув ноги в сапожки, Катарина услышала:
   – Крем в холодильнике, на нижней полке. Ты его сразу увидишь. Он в восемьсотграммовой баночке.
   Розалия выпала в осадок.
   – В чем?
   – В баночке… восемьсотграммовой.
   – Я тебя сейчас убью!
   – Ну я же вам говорю: крем особенный. Вы не смотрите, что он не в салоне куплен, останетесь довольны. Обещаю!
   В дверях Катка спросила:
   – Арсению говорить, что ты обосновалась у нас?
   – Нет.
   – А если спросит?
   – Не боись, не спросит. Эта свинья, наверное, дрыхнет пьяным сном. Когда уезжала, он уже, как скотина, нализался.
   Выйдя из подъезда, Катарина закрыла глаза. Колкий снег больно бил по лицу, а пронизывающий холод моментально забрался под дубленку и сковал тело.
   Рухнув на водительское сиденье, Ката выругалась. Вместо того чтобы наслаждаться чтением любимого детектива или нежиться в горячей пенистой ванне, она опять вынуждена будет простаивать в пробках. Господи, ну почему ей досталась такая свекровь? Почему у других свекрови как свекрови: милые, безобидные пенсионерки, с утра до вечера смотрящие многочисленные сериалы, а Розалия Станиславовна…
   Впервые Катарина лицезрела сию даму пять лет назад, когда сочеталась законным браком с пятидесятилетним бизнесменом Андреем Копейкиным. В ту пору тридцатилетняя Ката, бухгалтер по специальности, успевшая дважды сбегать к алтарю, и не подозревала, какой «подарочек» приготовил ей брак номер три. Она-то, по своей наивности, мечтала, что, став женой обеспеченного человека и оставив опостылевшую работу, сможет сполна посвятить себя любимому занятию – ничегонеделанию…
   Но мечты и остаются мечтами.
   Розалия Станиславовна, проживавшая вместе с помощницей по хозяйству Натальей в Сочи, стала терроризировать молодых частыми визитами. Они затягивались на долгие-долгие месяцы, превращая жизнь новоиспеченной невестки в сущий ад.
   Розалия – женщина штучная. Катка не слукавит, заявив, что ни у одной невестки, проживающей на планете Земля, нет такой свекрови.
   Возраст второй мамочки перевалил за отметку семьдесят, но, несмотря на это, Розалия продолжает заверять всех и каждого, что ей вот-вот стукнет пятьдесят. Не слабо! Особенно если учесть, что ее сыночку пятьдесят пять.
   Хотя, положа руку на сердце, стоит признать – выглядит свекровь великолепно. Денег на всевозможные косметические процедуры она не жалеет. Ее лицом занимаются в самых дорогих салонах, брендовые шмотки свекрища покупает в модных бутиках, эксклюзивные парики изготовляются по спецзаказу в элитной постижерной мастерской. Еще один пунктик свекрови – обувь на высоченной шпильке. На десяти-двенадцати, а иногда и пятнадцатисантиметровых каблуках она ходит повсюду. Да, да, повсюду. Даже по квартире, а летом по коттеджу Розалия Станиславовна цокает на шпильках. Как подобные муки могут выдерживать ноги, остается большой загадкой. Но Катарина никогда не видела свекровь, чей рост, кстати говоря, превышает отметку сто семьдесят три сантиметра, без каблуков, а также без мастерски наложенного, порой чересчур вызывающего макияжа и стильной прически.
   Друзья и знакомые Копейкиных называют Розалию гранд-дамой, женщиной-вамп, голливудской дивой и далее по списку.
   Помимо всех вышеперечисленных достоинств женщина-вамп, она же гранд-дама, имеет отвратительную привычку с завидной регулярностью вляпываться во всевозможные передряги. И, как правило, в гущу событий всегда втягиваются бедная Катка и Наталья.
   Андрею в этом плане повезло больше. Он находится в постоянных разъездах, не подозревая, каким пыткам во время его отсутствия подвергается благоверная.
   Кроме Наты и свекрови в квартире проживают трое питомцев: перс Катарины Парамаунт – десятикилограммовый ленивый пушистик, девятикилограммовая персианка свекрови – хитрюга и пакостница Лизавета и красно-желтый полуметровый попугай породы ара Арчибальд. Последний практически с рождения был воспитан в самых «лучших» традициях в доме Розалии Станиславовны. Поэтому отборный мат, на котором в основном разговаривает Арчи, – полностью заслуга любящей крепкое словцо свекрови…
   Катарина прищурилась. Лобовое стекло, несмотря на то что «дворники» работали как ошалелые, то и дело заваливало снегом. Создавалось впечатление, будто зима в этом году накроет Москву толстым слоем снега, который не растает никогда.
   «Фиат» плелся со скоростью двадцать километров в час. Отовсюду слышались сигналы клаксонов. Ехать по обледенелой дороге было невыносимо трудно.
   Но, как известно, любое, даже самое отвратное мероприятие имеет обыкновение заканчиваться. Слава богу, закончилась и Каткина поездка. Хотя рано радоваться, ведь предстояла еще обратная дорога, домой.
   Потыкав по кнопкам домофона и услышав тихое пиликанье, Копейкина открыла дверь и едва не столкнулась с выбегающей из подъезда хрупкой девицей.
   На вид незнакомке было лет двадцать-двадцать пять. Миниатюрная блондиночка с огромными, чуть раскосыми глазами и симпатичными ямочками на щеках, вскрикнув от неожиданности, прошелестела:
   – Извините.
   – Ничего, бывает.
   Катка зашла в подъезд и, сама не зная почему, обернулась. Незнакомка в шубке из щипаной норки подбежала к дорогой иномарке, открыла дверцу и, запрыгнув в салон, завела мотор.
   Пожав плечами, Копейкина вызвала лифт.
   На одиннадцатом этаже, где располагалась квартира Клюевых, по закону подлости не горел свет. Пробравшись на ощупь до двери, Ката выудила из сумочки ключи.
   – А как, интересно, прикажете отыскать в такой темноте замочную скважину? – недовольно буркнула Катарина.
   Затем нагнулась, нащупала ручку… и дверь вдруг открылась.
   Все ясно: наверняка Арсений бегал за бутыльком и забыл запереть дверь. Непростительная ошибка.
   Отыскав на ощупь выключатель, Катарина нажала на клавишу. Вспыхнул свет. Катка осмотрелась. Беспорядок в прихожей стоял колоссальный. Видимо, Галка не особо утруждала себя заботами о доме, даже не удосуживалась подмести вышарканный линолеум. По углам, чувствуя себя вполне вольготно, устроились комья пыли. Запашок в квартире стоял специфический: пахло то ли дихлофосом, то ли клеем – не разобрать.
   Приблизившись к двери Клюевых, Копейкина прислушалась. Тишина. Кажется, Арсений спит.
   Толкнув дверь, Катка обозрела открывшуюся картину.
   На маленьком столике возвышалась пустая бутылка из-под водки, а рядом притулились два стакана. Переполненная окурками пепельница и надкусанный соленый огурец являли жалкое зрелище.
   На кровати распластался Арсений. Клюев сладко посапывал пьяным сном – на его устах блуждала лукавая улыбка. Не иначе как видит огромную бутылку сорокаградусной.
   А в метре от стола прямо на полу лежала соседка Клюевых по коммуналке – выпивоха Алла Денисовна.
   Катарина поморщилась. Вот так-то! Галка ждет, когда Арсений приползет просить женушку вернуться, а тот по случаю ухода супруги решил устроить гульбарий.
   Решив побыстрее закончить дело, Катка подошла к холодильнику.
   Но что это? Взгляд остановился на красной лужице возле головы Аллы. Кровь!
   Копейкина вздрогнула. По телу пробежал озноб, стало трудно дышать.
   На негнущихся ногах она приблизилась к Алле, наклонилась и осторожно поднесла руку к горлу лежащей женщины. Соседка Клюевых была мертва. Пульс не прощупывался.
   Вскрикнув, Катарина бросилась на лестничную клетку. В темноте она начала тарабанить в соседнюю квартиру, забыв про собственный сотовый и вообще про все на свете.
   На стук открыла худощавая тетка лет пятидесяти.
   – В чем дело? – Вид у нее был очень даже воинственный.
   – Там… там… – Катка кивала в сторону открытой клюевской двери.
   – Что там? Вы кто?
   – Пожалуйста, вызовите «Скорую» и… милицию. По-моему, ваша соседка Алла Денисовна умерла.
   Возглас удивления и страха вырвался из груди худощавой особы. Подбежав к телефону, она стала набирать «ноль три».
   Катарина заметалась по темному коридору. Заходить в квартиру Галки она не решилась. Голова напоминала пустой чан, сердце колотилось как ненормальное, а руки сделались мягче ваты.
   – Вызвала и тех и других, – запричитала тетка, выбежав на площадку. – Что с вами, вам плохо?
   – Голова закружилась.
   – Проходите ко мне, садитесь на стул.
   Усадив Катку в прихожей, тетка понеслась на кухню, крикнув на ходу:
   – Сейчас принесу воды!
   Сделав маленький глоток, Копейкина вернула стакан.
   – Спасибо.
   – Господи, горе-то какое! От чего умерла Алла?
   – Н-не з-знаю…
   – А почему вы вообще решили, что она мертва?
   – Пульса нет, и кровь… у нее из головы течет кровь.
   – Ох!
   – По-моему… – Катка еле ворочала отяжелевшим языком. – Не могу утверждать, но мне кажется, Аллу Денисовну убили.
   – Святые угодники! – Женщина залпом выпила содержимое стакана.
   Катарина впала в прострацию. В трансе она просидела до тех пор, пока дверцы лифта не открылись и не появились люди в милицейской форме.

ГЛАВА 2

   Ну а дальше – все как и полагается в подобных ситуациях: вопросы, вопросы и еще раз вопросы. Понимая, что выглядит глупо, Катарина лепетала про Галину, крем в холодильнике и просьбу свекрови. С сотрудником правопорядка Копейкина беседовала в квартире все той же соседки, Тамары Никаноровны.