Мильтон Джон. Возвращенный рай

Джон Мильтон
Возвращенный рай

КНИГА ПЕРВАЯ

   Я пел доселе, как утратил Рай
   Преслушный человек; а днесь пою,
   Как Рай людскому роду возвратил
   Престойкий Человек, что всяк соблазн
   Отверг и, Соблазнителя презрев
   Лукавого, осилил и попрал;
   И в пустошах воздвигся вновь Эдем.
   О Дух, Который Светлого возвел
   Отшельника в пустыню, где врага
   Духовного сразил Он — и отколь
   Вернул Ты Бога-Сына! Вдохнови,
   Как раньше, песнь мою — иначе нем
   Пребуду! Дай могучие крыла,
   Сквозь высь и бездну пронеси, дабы
   Я подвиги воспел геройских паче,
   Но тайные — а не пристало им
   В забвении веками пребывать.
 
   Великий Вестник, возвышая глас,
   Торжественнейший трубного, призвал:
   "Покайтесь, ибо Царство Божье близко
   Для всех крещающихся!" И притек
   Люд из краев окрестных; а с толпой
   И мнимый сын Иосифа пришел
   На Иордан: пришел смирен и прост,
   Еще безвестен; но Предтеча вмиг
   Его признал, наставлен Богом. "Сей, -
   Он рек, — меня Сильнейший." И робел
   Священный долг исполнить; а когда
   Решился, растворились Небеса
   Над Тем, Кого крестил, и Дух Святый
   Нисшел, как голубь, и глагол Отца
   Раздался: «Ты Возлюбленный Мой Сын!»
   Сие услышал Враг, зане бродил
   Он по земле, и в том собранье славном
   Явился. Глас Господень точно гром
   Его сотряс; и в Человека, что
   Был Сыном Божьим, он вперил, ревнуя,
   Смятенный взор... Посем, ревнуя и ярясь,
   Летит во Ад и, не передохнув,
   Князей Геенны кличет на совет
   В густые тучи, во кромешный мрак -
   Угрюмый сход! И аггелам своим
   Во ужасе и скорби молвил он:
   "О древние тираны Мира, Твердь
   И Воздух покорившие (кольми
   Отрадней вспомнить Воздух, а не Ад,
   Обитель нашу)! Надо ль исчислять
   Столетья, что,на человечий счет,
   Мы, до пределов некиих, вольны
   И властвовать, и править сей Землей
   С тех самых пор, как Ева и Адам
   Лишились Рая, мной обольщены.
   И с тех же пор с великим страхом ждем,
   Что семя Евы насмерть поразит
   Мою главу... Господни жернова
   Неспешно мелют, им и вечность — миг;
   А в этот раз круговорот часов
   Излишне быстро обозначил срок
   Обещанному древле нам удару.
   Пристало ждать; и мыслю: под главой
   Сотренной — разумеется предел
   Всей нашей власти, воле, бытию
   Во царствах и воздушном, и земном.
   Лихие вести: Семенем Жены
   Встарь нареченный — ныне в свет рожден.
   Его рожденье устрашило нас;
   А днесь во цвете лет Он и, явив
   Толики ум и благость, совершит
   Бессмертные дела — и страшен паче.
   Пророк Ему предпослан: возвещать
   Пришествие; глашатай кличет всех
   К реке, чья освященная струя
   Грехи смывает, мол... Во чистоте
   Сретать велит пришельца — иль, верней,
   Приветствовать Царя. И всяк идет;
   И Сам Он прочих между был крещен -
   Тем не очиститься, но лишь обресть
   Свидетельство Небес, дабы народы
   Уверовали твердо. Я узрел
   Поклон Предтечи; вышед из воды
   Крещаемый — отверзлись в Небесах
   Врата хрустальные; и на главу
   Пришельцу белый голубь низлетел -
   Не знаменье ль? И Божий глас я внял,
   Благоволивший Сыну с высей горних.
   И се, рожденный смертной от Царя
   Небесного — чего же не свершит
   Пришелец, коль Родитель всемогущ?
   Мы помним Божья Первенца, и как
   Он ярыми громами нас низверг;
   Кто Сей — разведать должно. Человек
   Он зраком обычайный — правда, лик
   Сияньем Отчей Славы озарен.
   Сия угроза движет нас на грань
   Крушенья; посему, не препираясь,
   Противустанем ей: употребим
   Не силу, но уловку, хитрый ков -
   Пока не встал Он во главе племен
   Как Царь, и Вождь, и Властелин Земли.
   Я древле пересек наедине
   Пространства Хаоса, чтоб отыскать
   И погубить Адама; но теперь
   На сходный подвиг легкою стезей
   Пущусь — и где успешен был уже,
   Там уповаю повторить успех."
   Он смолк. И отзвучавшие слова
   Ошеломили дьявольскую рать;
   Однако, смятены и сражены
   Ужасной вестью, бесы не могли
   Надолго погружаться в страх и скорбь:
   Единодушно вверил адский сход
   Заботу о великом предприятье
   Диктатору, чей ков Адама встарь
   Низверг, и тем простер широкий путь
   Из логова бесовского на свет,
   На коем процветали бесы как
   Старейшины, князья, цари, божки
   Несчетных царств и необъятных стран.
   И вспять на Иорданский брег летит
   Лукавый — ибо овамо был явлен
   Сей Величайший изо всех людей,
   Господень Сын. И кознодей алкал
   Ввести во искушенья, соблазнить
   И погубить Того, Кто в мир сошел,
   Дабы владычество Врага пресечь.
   Но, умыслам своим же вопреки,
   Враг этим исполнял предначертанье
   Всевышнего, что в Славе восседал
   Меж ангелов, и Гавриилу рек:
 
   "Днесь, Гавриил, воочию узришь
   Ты купно с ангелами, что блюдут
   Людские дни и судьбы, как начну
   Оправдывать торжественную весть,
   Которую ты в Галилею нес
   Пречистой Деве: еже породит
   Того, Кто наречется Сыном Божьим.
   И на Ея сомненья: как сие
   Возможет с Девой статься, — изъяснил,
   Что снидет Дух Святый, что осенит
   Ее Всевышний... И рожденный Сын
   Возрос — и ныне, чтобы превознесть
   Его как Сына Божья, Сатане
   Дозволю искушать Его: пускай
   Тот изощрится в хитрости, коль скоро
   Столь чванится коварством пред ордой
   Приспешников. А не пристала спесь
   Тому, кто сладить не возмог с Иовом,
   Чье стойкое упорство превзошло
   В боренье с изобретчивой лютьбой.
   А Сей, Кого от семени жены
   Я произвел, сильнейший даст отпор
   Всем козням и соблазнам, а затем
   И всем отступным ратям, да во Ад
   Низринутся опять. Он возвернет
   Победой то, что первый человек,
   Застигнутый врасплох, утратил — но
   Пусть приснославно ратует сперва
   В пустыне, — а посем Его пошлю
   Двух супостатов мира, Грех и Смерть,
   Смиреньем и страданьем сокрушить.
   Он слабостью осилит вражью мощь;
   Мир укротит, смирит людскую плоть,
   Дабы и ангел, и эфирный дух -
   Теперь, а после — человек земной
   Постичь могли, сколь богоизбран Сей
   Превеличайший, Мой достойный Сын,
   Спаситель всех иных сынов людских."
   Предвечный рек. И все на Небесах
   Преудивленно замерли — и вдруг,
   Хвалу запев, небесный хоровод
   Округ Престола повели. Гласы
   И лиры таковой творили гимн:
   "Со славой, Сын Господень, побеждай,
   На битву идучи, чтоб не мечом,
   Но мудростью ничтожить вражью кознь!
   Отец уверен в Сыне; посему
   Спокойно Чадо шлет на первый бой
   С любым соблазном, всяким искушеньем,
   Прельщеньем, или страхом, или злом.
   Да втуне будут все уловки Тьмы,
   Да сгинет ков диавольский вотще!"
   Так лик небесный гимны возносил.
   А Божий Сын, проведши день-другой
   Там, где крещал Предтеча, в Вифаваре,
   Премного сердцем пекся, размышлял
   Как наилучше многомощный труд
   Спасителя вершить, и чем начать
   Божественных деяний череду.
   И в некий час наедине, Святым
   Ведомый Духом, вышел с тишиной
   Советоваться и, вдали дорог -
   За мыслью мысль, за шагом шаг ведом, -
   В пустыню сопредельную вступил,
   Во мрачный дол, объятый стремью скал.
   Раздумья так священные текли:
   "О сколько мыслей, разом пробудясь,
   Во Мне роится — ибо ныне зрю:
   Что издавна восчувствовал внутри,
   Что часто Мною внемлется извне -
   Едва ль совместно с тем, как дни влачу.
   Еще дитятей был Я чужд забав
   Ребячьих; Я стремил к ученью ум,
   К познанью, чтобы мудрость обратить
   Во благо ближним; и Себя почел
   Рожденным правду утверждать вокруг
   И праведность. Во младости прочтя
   Завет Господень, понял, сколь он прав,
   И услаждался им, и превзошел
   Его тольми, что не было Мне лет
   И дважды шесть, когда на праздник Пасхи
   Проник во Храм, дабы учителей
   Закона услыхать, и Самому
   Глаголать им на пользу и Себе -
   И всех преизумил. Но в оны дни
   Мой дух и сердце жаждали побед
   Геройских. Для начала Я известь
   Израиль чаял из-под ига римлян;
   Посем пресечь, искоренить везде
   Свирепство лютых, и надменных власть;
   Добро восставить, истину вернуть;
   Но, правды Божьей ради, и людской,
   Глаголом чудным чуткие сердца
   Сперва завоевал бы: да не страх,
   Но совесть правит! Я пытался бы
   Учить заблудших, тех, кого ввели
   Во грех — и лишь строптивцев подчинял.
   И Матерь, мыслей сих восчуяв рост
   В речах случайных, и возликовав,
   Рекла Мне втайне: "Думами высок
   Мой Сын! Питай же их, стреми превыспрь,
   Насколь святая благость досягнет
   И превосходство: горний образец
   Велик! В деяньях приснославных стань
   Достоин Присносущего Отца!
   Уведай: Ты не смертного дитя,
   Хотя инако мнят; Родитель Твой -
   Владыка всех Небес, и всей Земли,
   Всех ангелов, и всех сынов людских.
   Твое Господень вестник Рождество
   Предрек от Девы; и к тому предрек,
   Тебе величье, и престол Давидов,
   И царство нескончаемо; и хор
   Небесный на равнинах Вифлеемских,
   Где пастыри блюли стада в ночи,
   Вещал им, что Мессия днесь рожден,
   И звал их поклониться; и пришли
   Они ко яслям, в коих Ты лежал,
   Зане отверг нас постоялый двор.
   Звезда, незрима в небесах дотоль,
   С Востока привела к Тебе волхвов,
   Принесших злато, смирну и ливан.
   Сия новорожденная звезда,
   Рекли они, явила свыше знак,
   Что новый Царь Израильский рожден.
   Тебя сретали в Храме Симеон
   Святой и прорицательница Анна,
   Им же виденье было; и рекли
   Священнику они при алтаре
   И люду, в Храм притекшему, все то ж."
   В Писания Пророков углубясь
   Касательно Мессии, не вполне
   Постигнутые книжниками, Я
   Уведал: обо Мне рекут. Прочел:
   Точию муки смертные прияв
   Обещанного царства досягну
   И род людской избавлю, чьи грехи
   Сполна отяготят Мою главу.
   Но сим не устрашен, и не смятен,
   Я срока ждал сужденного. И се,
   Креститель (Я не раз о нем слыхал,
   Воочию не зрев) явился пред
   Мессией, путь Ему уготовать.
   Я с прочими крещаться шел, посколь
   Крещенье свыше мнил; но Иоанн
   Тотчас Меня презычно объявил -
   Меня (по наущению Небес),
   Меня — Мессией! И сперва отрекся
   Крещать Господня Сына; и с трудом
   Сие упорство Я преоборол.
   Когда ж восстал Я из священных вод,
   Разверзло Небо вечные врата,
   И на Меня, как голубь, Дух нисшел;
   И се, венец всего, глагол Отца
   Раздался внятно, и нарек Своим -
   Меня! — Своим любимым Сыном, в Ком
   Его благоволение; приспел
   Урочный час, Я ведал, чтоб отречь
   Себя от безызвестности, начать
   Достойно власти, данной Мне с Небес,
   Деянья и свершенья. Но теперь
   Влекут Меня в пустыню, а почто -
   Не ведаю; быть может, и нельзя.
   Что должно ведать — Бог откроет в срок."
   Так при Своем восходе мыслил вслух
   Денница наша. Он взирал окрест
   На жуткую пустыню, темный дол:
   Средь бездорожья, путеводных вех
   Не ставив — как вернуться было вспять?
   Но бысть ведом. И толь предивных дум
   О прошлом и грядущем нес в груди,
   Что обществу отборнейших вельмож
   Пустыню лучше было предпочесть.
   И сорок дней пребыл там. На холмах,
   В удольях ли тенистых? Древний дуб,
   Иль кедр Его хранили, что ни ночь,
   От ниспадавших рос? Иль обитал
   В пещере? То невемо, не открыто.
   И сорок дней людских не видев яств,
   Не чуял глада — но посем взалкал
   Меж диких тварей; были те и днем,
   И ночью кротки с Ним; Его шагов
   И злобный змий бежал, и мерзкий червь;
   И зыркали бессильно лев и пард.
   Но вот, в убогом вретище старик,
   Заблудшую овцу искавший, иль
   Сбирать исшедший хворост про запас,
   Про зимний день, когда взлютует ветр,
   И от трудов потянет к очагу,
   Приблизился; и любопытный взор
   Сперва уставив, тако после рек:
   "Каким же лихом Ты влеком сюда,
   Где — ни путей, ни троп, и токмо рать,
   Иль караван пройдет? Ведь ни един
   Забредший семо, не вернулся цел -
   Но трупом без воды и снеди лег!
   Затем я вопрошаю, и дивлюсь
   Тем паче, — что не Ты ли Тот, Кого
   Пророк новокрещавший столь почтил
   При броде Иорданском, рекши: се
   Господень Сын? Я зрил, и я внимал,
   Зане пустынножители порой
   В ближайшую нуждой гонимы весь -
   Увы не близкую. До новостей
   Мы алчны; тож и к нам грядет молва."
   Спаситель рек: "Меня Возведший семо
   И вспять вернет — быстрей, чем поводырь."
   "Лишь чудом, — старец рек: — Посколь иных
   Путей не зрю. Мы семо искони
   Кореньями да плевелом живем,
   И жажду сносим лучше, чем верблюд,
   Рожденные для горя и невзгод.
   Но коль Ты Божий Сын, Отцу вели,
   Чтоб эти камни претворил во хлеб:
   Себя спасешь, и нам доставишь ядь,
   Какой мы не вкушали уж давно."
   И рек Спаситель: "Уж толику мнишь
   Во хлебе мощь? Писанье ль не велит
   (Зане постичь не трудно, кто ты есть)
   Не о едином хлебе жить, но каждом
   Глаголе Божьем? Семо Бог питал
   Израиль древле манной; Моисей
   Без пития и снеди сорок дней
   Бысть на горе; и столь же Илия
   Здесь поствовал. Черед и Мой настал.
   Неверие ли хощешь Мне внушить,
   Прознав, Кто есмь, как знаю, кто еси?"
 
   И рек разоблаченный Архивраг:
   "Ей, я тот самый злополучный Дух,
   Что с тьмою присных дерзостный мятеж
   Затеял, и с блаженнейших высот
   Низвержен купно с ними в бездну был.
   Но преисподних врат не столь затвор
   Надежен, чтобы я не покидал
   Узилища прискорбного, не смел
   Скитаться невозбранно по Земле,
   И в воздухе витать — и в Небеса
   Небес не проникал по временам.
   Я был меж Божьих Чад, когда Господь
   Иова участь мне препоручил:
   Да блещет паче, много претерпев!
   Когда же ангелам Господь велел
   Надменного Ахава ввесть в обман,
   Дабы в Рамафе пал — они смутились,
   А я усерден был, и языки
   Пророков льстивых ложью умастил
   Царю на гибель — ибо всяк урок
   Господень выполню. Хоть я лишен
   Природного мне блеска, и лишен
   Любови Божьей — все же не лишен
   Умения любить — нет, созерцать
   С восторгом совершенство красоты
   Иль благости: я не лишен ума.
   Ужель бы я преминул навестить
   Того, Кто был настоль превознесен
   Как Божий Сын — и мудрость почерпать
   В реченьях и деяньях Божества?
   Все люди мнят, я велий супостат
   Всеобщий — но с чего б? От них обид
   И зла не ведал; и не ими ведь
   Лишен чего лишен; скорей, они
   Стяжали мне стяжанье: наравне
   С людьми землей владычу — иль всецело.
   Дарую им то помощь, то совет
   Во знаменьях и знаках — а еще
   В гаданьях, прорицаниях и снах
   Являю ток дальнейший их судеб.
   Твердят: ревную, алчу раздобыть
   Собратий по злосчастью и скорбям.
   Сперва — пожалуй... Но испив скорбей
   Сполна, постиг доподлинно: деля
   С иными кару, не разделишь боль,
   И свой нимало не убавишь гнет;
   Каков же прок людей во Ад манить?
   Но горько, право: падший человек -
   Да, человек! — спасется; я же — нет."
   Сурово наш Спаситель возразил:
   "Заслуженно скорбишь еси, кто лгал
   Исконно, и во лжи найдет конец.
   Спесиво мнишь, из Ада в Небеса
   Небес ты вхож? О да: как связень-раб
   В чертоги, в коих прежде восседал
   Вельможно, днесь — влеком и наг, и сир,
   Гоним, убог, низложен, отлучен:
   Презренное посмешище для всех
   Небесных ратей! Во благом чертоге
   Вкушаешь не блаженство, не покой,
   Но пламень муки, зряще благодать,
   От коей отрешен в Аду настоль,
   Насколь причастен был ей в Небесах.
   Но ты — холоп Небесного Царя!
   А послушанье исторгают страх -
   И радость причиняемого зла!
   Чем, коль не злобой движим, ты презрел
   Иова праведного, и казнил
   По-всячески его — но вопреки
   Терзаньям, он терпеньем превозмог.
   Второй урок ты клянчил у Творца,
   Дабы солгать четырьмястами уст,
   Зане лганье тебе — насущна снедь.
   Ты побуждаешь истину вещать
   Оракулов, приметы без числа
   Плодишь в народах? Ты искусный кухарь,
   И сыплешь правды соль во блюдо лжи.
   Твои реченья — что же в них, опричь
   Двусмыслиц обояких? Вопрошен,
   Доходчивый нечасто дашь ответ,
   А не постичь — едино что не знать.
   Кто, посетивший капище твое,
   Был умудрен? Кого ты научал
   Беды стеречься, иль спешить к мете,
   Кому не ставил гибельных силков?
   Народы правосудно предал Бог
   Тебе во жертву — правосудно, коль
   Идолочтят; но еже хощет Он
   Свой Промысл средь народов объявить,
   Отколь, невежда, истину берешь? -
   Лишь от Него, да ангелов, что круг
   Земной блюдут, но твой нечистый храм
   Презрели: токмо свыше узнаешь
   Все, иже слово в слово повторишь
   Поклонникам. Трепещущий тиун,
   Услужник жалкий, льстивый мироед,
   Ты Божью правду кажешь за свою!
   Но скорый этой славе укорот
   Сулю: да впредь не станешь прорицать
   Язычникам; оракулы уснут,
   И стихнет буйство жертвенных торжеств
   И в Дельфах, и всеместно; и вотще
   К оракулу стекутся: будешь нем.
   Живого Прорицателя Господь
   Днесь ниспослал, учить и наставлять
   Конечной воле Божьей; а в сердцах
   Благочестивых утвердится впредь
   Дух Истины, вещатель неземной
   Всего, что людям ведать надлежит."
   Спаситель рек; а хитрый Архивраг,
   Снедаем злобой, кротко произнес:
   "Суров же Твой настойчивый укор,
   И строг упрек! Не злоба, но беда
   Меня ко лжи подвигла; где, глаголь,
   Отверженца отыщешь, кой бы сплошь
   И рядом правдой бы не пренебрег,
   Аще корысть премногая во лжи,
   Уловках, кознях, лести, ложной клятве?
   Ты надо мной восставлен, Ты — Господь;
   И от Тебя покорно должен снесть
   Хулу и пеню, радуясь тому,
   Что уцелел. Путь истины тернист,
   Но речь ея весьма ласкает слух,
   Равно что птицы иль цевницы песнь.
   И диво ли, коль я Твоих словес
   Внимаю сладость? Грешники порой
   Чтят благость! О дозволь взойти опять
   Сюда (посколь никто иной нейдет),
   И внять тому, чего не досягну.
   Отец Твой, Он же свят, и мудр, и чист,
   Не воспретил отступным лицемерам
   Вступать во храм Его, вершить обряд
   При алтаре, святых Его даров
   Касаться, иль молиться; Валаам,
   Изгой, Господним гласом наделен,
   Вещал. Так не отринь и Ты меня."
   Спаситель наш изрек, невозмутим:
   "Хожденья семо, хитростный злохот,
   Я не дозволю, и не возбраню:
   Сколь попускают свыше, столь и дей.И смолк. А Сатана земной поклон
   Отвесил — злобу скрыть; и вмиг исчез,
   Растаял: ибо простирала ночь
   Крыла свои, удвоивая мрак
   Пустыни; воротились птицы в гнезда,
   И кровоядный зверь исшел во дебрь.

КНИГА ВТОРАЯ

   Меж тем новокрещенны, кто дотоль
   С Крестителем на бреге были, зрив
   И вняв, как свыше бысть провозглашен
   Мессией, Божьим Сыном Иисус,
   Уверовав, беседу с Ним держав,
   И кров посем деливши с Ним, — сиречь
   Андрей и Симеон, а таче люд
   В Писании Священном безымян, -
   Обетованну радость обретя
   Недавно столь, и разом утеряв, -
   Скорбели во сомненьи много дней,
   И всякий день сомненье их росло.
   И мнили: токмо явлен Сей, и взят
   Ко Господу незапно, яко встарь
   Бысть Моисей восхищен на горе;
   Как в огненной вознесся колеснице
   На Небо Илия, дабы во срок
   Сойти: его всеместно пятьдесят
   Младых пророков тщились отыскать
   Близ Вифавары — и в Иерихон
   Пальмообильный шли, и шли в Энон,
   В Салим, в Махер — во всяку весь, во град
   Геннисаретских вод обапол, и
   В Перею — но усердье бысть вотще...
   При бреге Иорданском, у ручья,
   Где ветер зыблет ивы и рогоз,
   Простые рыбари, а не цари,
   Во хижину смиренную стеклись
   И об утрате сетовали так:
   "— Увы! Надеждой вознесенны ввысь,
   В тоску мы вновь повергнуты! Очам,
   С праотческих времен обетован,
   Предстал Мессия ныне, и вещал
   Словами истины и благодати:
   "Се, избавленья чайте вборзе; ей,
   Опять Израиль царство обретет."
   Возликовали мы — а нынче вновь
   Печалимся, и вновь изумлены:
   Куда поделся? Неужель, представ
   Народу, паки превознесся выспрь,
   И снова должно чаяния длить
   И длить? О Боже, Боже, ниспошли
   Мессию — ибо час уже приспел.
   Воззри: цари земные пригнели
   Избранников Твоих; цари горды,
   Жестоковыйны, и забыли страх
   Господень; о восстань же и отмсти
   За славу Божью; от ярма избавь!
   Но смолкнем: Бог покуда милосерд -
   Помазанника выслал нам, и чрез
   Пророка известил о том, и Сам
   Знаменовал Мессию на миру.
   Ликуйте ж! И возложим всю боязнь
   На Божий Промысл: нерушим обет -
   Не возвернет Господь, не воззовет
   Посланца, и в насмешку наш восторг
   Не расточит. Господне Чадо — здесь!"
   И, в упованье обратив печаль,
   Вдругорядь ныне чают обрести
   Кого сперва не чаявши нашли.
   Но Матерь Божья, видя, еже Сын
   Меж прочих не вернулся от крещенья,
   И что не медлил Иордана близ,
   Но в нетях был, встревожилась зело,
   И страхи, что присущи матерям,
   В такую речь со вздохом облекла:
   "— О для чего же Мне благая честь
   От Господа зачать, и весть благая:
   «Благословенна Ты меж прочих жен!» -
   Когда Я столь же в страхе трепещу,
   И столь же изнываю от тревог,
   Сколь прочие, Младенца породив
   Порой, когда едва сыскался кров,
   Дитя предохранивший и Меня
   От хлада? Нам приютом стал вертеп,
   Дитяти ж — ясли. Но посем бежать
   Пришлось в Египет, донде лютый царь
   Умрет: искав и не сыскав души
   Младенца, лил он током кровь детей
   На стогны Вифлеема. В Назарет
   Вернулись после; Сын же долго жил
   Бездействен, скромен, тих, уединен,
   Царям не подозрителен. А днесь
   Возрос Он; молвь идет, Его признал
   Креститель на миру; и Отчий глас
   Возлюбленным назвал Его с Небес...
   Премен великих чаю. Чести? — нет,
   Напастей! Внятно молвил Симеон:
   "Сей многих вознесет иль сокрушит
   В Израиле." Я мнила возразить,
   И молвил он: "Тебе же острый меч
   Пронижет душу!" Вот он, Мой удел
   Благой: достигнуть в горестях высот!
   Но пусть горюю — все ж удел Мой благ;
   Не стану спорить, не примусь роптать.
   Но где же Сын? Ужели вновь исчез?
   Он не был и двунадесяти лет,
   Пропав. И Я нашла Его: Бог весть,
   Не мог пропасть Он, волю исполняв
   Господню; Я гадала: в чем тут суть? -
   И поняла... Великую же цель
   Преследует Он днесь, настоль таясь!
   Но Я навыкла терпеливо ждать;
   Я издавна в груди вмещаю клад
   Пророчеств, предречений и предвестий."
   Так мыслила Мария, так звала
   На ум воспоминанья давних пор -
   От благовестья Божья, — и покой
   Смиренный к Ней вернулся тот же час.
   А Сын Ея скитался между тем
   В пустыне дикой, преисполнен дум
   Священнейших; и устремивши взор
   В Свое же сердце, разом различил,
   И как начать, и чем окончить Свой
   Сужденный в горних подвиг на Земле.
   А Сатана, что посулил хитро
   Явиться вновь, помчал проворно прочь,
   Во средний воздух, сумрачную мглу,
   Где совещались адские Князья;
   И там без радости, без похвальбы
   Изрек он, озабочен и понур:
   "— Князья, Престолы! Древние Сыны
   Небес — а ныне демоны стихий,
   Вам подначальных! Аггелы, не вы ль
   Владыки Воздуха, Огня, Воды
   И Тверди подлежащей? Чтоб и впредь
   Нам сих уютных не утратить мест,
   Уведайте: восстал наш ярый враг,
   Грозящий вспять низвергнуть нас во Ад.
   Единогласно был я отряжен,
   Его уполномочен отыскать -
   Сыскал, и зрил, и соблазнял. Но тут
   Сторицей отягчаются труды,
   Что в оны дни мне задавал Адам.
   Женой прельщен, Адам бесславно пал -
   Но был премного мельче, неже Сей,
   Кто, Матерью земной рожден, дары
   От Неба неземные получил:
   Сверхсовершенство, Божью благодать,
   И величайших дел достойный ум.
   И я вернулся, да не возомнят,
   Что, коль в Эдеме с Евой преуспел,
   Во мигновенье ока одержу
   И здесь победу. Сокликаю всех!
   Готовьтесь пособлять: подать совет,
   Иль длань подъять — дабы, не знавший встарь
   Совместников, я не был ныне бит."
   Изрек свои сомненья древний Змий,
   И всяк прегромогласно подтвердил
   Всемерную готовность пособлять.
   И встал препохотливый Велиал -
   Плотливостью один лишь Асмодей
   Превосходил его, — и молвил так:
   "— Являй очам Его, и на любой
   Стезе восставь прелестнейшую дщерь
   Людскую — много сих в любом краю
   Солнцеподобных сродственниц богинь;
   Изящны, кротки, опытны в любви,
   Речами блазня, мягкостью маня,
   Уступчивостью — гневных недотрог
   Изобразят незапно, чтоб завлечь
   В любовный невод пылкие сердца.
   Такая усмирит и укротит
   Сильнейший дух; строжайшее чело
   Разгладит; сластолюбие лия
   Во жилы, выпьет силы; покорясь
   Безвольно, всяк подвижник, всяк герой
   К ней устремится: тако ж и магнит
   Крепчайшую притягивает сталь.
   Не женами ль мудрейший Соломон
   Был обольщен и, жрища возведя,
   Супружним тамо идолам служил?"
   И тотчас отповедал Сатана:
   "— О Велиал, на собственных весах
   Не взвесишь всех иных: ты искони
   Женонеистов: всяк прелестный лик,
   И стан точеный всяк тебе милы;