— А-а, не обращай внимания. Пойдем по направлению к твоему общежитию, и я по пути все расскажу. Дело в том, что когда Школа Магов только открылась, учителей было в несколько раз больше, чем желающих учиться, поэтому много места им было не нужно. С другой стороны, маги вообще народ энергичный, а как представители одновременно науки и искусства (ведь именно волшебство является одновременно и наукой, и искусством), они с большим уважением относились к привычкам и странностям друг друга. Каждый привык вести тот образ жизни, который ему нравится, и при этом уважать привычки другого человека. Поэтому интенсивность движения и некоторая экспрессивность общения — дань тем давним временам. Но потом число желающих освоить нелегкую профессию чародея существенно возросло, отцам-основателям пришлось пораскинуть мозгами. После этого они наложили чары, и теперь, как ты вскоре убедишься, любой лекционный зал изнутри занимает не меньше места, чем вся Школа снаружи. А если учесть и помещения библиотеки, и прекрасный сад, благоухающий ароматами сотен цветов и трав, и спортивные залы и площадки, не говоря уже о самом общежитии, то понимаешь, что Школа вмещает в себя немало.
   Но магам нравится деятельная активность, поэтому то, что ты видишь, это «предбанник», или, если хочешь, перекресток всех путей. Куда бы ты ни шел внутри Школы, рано или поздно ты пройдешь через этот перекресток, и наоборот, отсюда ты сможешь попасть в любое помещение Школы. Правда, ходят слухи, что маги слегка с ним перемудрили, и теперь каждый живущий на планете хотя бы раз в жизни проходит через этот перекресток, иногда за суетой дел того не замечая. Но это всего лишь красивая легенда, пойдем, ты их еще много наслушаешься за годы обучения.
   Кстати об обучении…

ГЛАВА 8,
где мы понимаем, что если правила ориентируются на то, что их нужно нарушать, то нарушить их становится значительно сложнее

   Вы видели черновик!
Моисей

 
   Я думал, можно будет выбирать…
Моисей

 
   А можно теперь я тебе продиктую?!
Моисей

 
ПРАВИЛА ШКОЛЫ МАГОВ
 
   Уже вечером, лежа в своей койке, Урчи потряс головой, чтобы привести мысли в порядок, и начал систематизировать информацию, которой снабдил его словоохотливый от благодарности эльф.
   Все маги делились на уровни. Чтобы получить первый уровень, подтвердив свои способности к обучению, достаточно было просто успешно применить любое заклинание из тех, что преподавали на многочисленных лекциях.
   Магом второго уровня стать уже было значительно сложнее. Для этого соискатель должен продемонстрировать «талант» или «дар», то есть сделать нечто, что с полной определенностью показало бы его склонность к магической науке. Но что именно считать признаком таланта — по этому вопросу мнения расходились.
   С определением третьего уровня все было просто. Маг получал третий уровень, когда сдавал все экзамены в Школе. Плюс был в том, что никаких оценок не ставили, экзамен можно было просто сдать или не сдать: Минус же заключался в том, что для того, чтобы окончить Школу, необходимо было успешно пройти экзамены по всем курсам, а предметов в учебном заведении было немало — около полутора сотен, если быть более точным.
   Число курсов менялось в зависимости от текущей ситуации. Например, когда отношения Школы с официальной Церковью были натянуты, существовало немало различных предметов, посвященных способам общения со священниками, их реликвиями, книгами и верованиями. Были курсы «Как не прослыть еретиком», «Как избежать пыток», «Темы, которые не надо затрагивать в разговоре со священником» и многие другие. Затем, когда отношения вроде бы потеплели, число курсов стремительно пошло на убыль, но потом снова руководство Школы решило, что имеет смысл ввести ряд предметов на эти темы, просто, знаете ли, на всякий случай.
   Основное разногласие между Школой и Церковью заключалось в глубокой вере вторых в то, что чудеса способна совершать исключительно верховная сила. Или приспешники дьявола, с коими они не без успеха боролись. Конечно, священники признавали, что иногда чудеса способен совершать и святой. Но проблема была в том, что святым они признавали человека исключительно после его смерти, так сказать, по совокупности заслуг. По понятным причинам магам это совершенно не подходило.
   Четвертый же уровень маг получал в тот момент, когда полностью сдавал выпускные экзамены и считался закончившим Школу Магов. Только в этот момент он имел право покинуть территорию альма-матер.
   Пятый и дальнейшие уровни уже не имели такого четкого разделения, они скорее определялись по совокупности знаний, умений и деяний конкретного мага, по силе и многообразию его заклинаний. И естественно, что получить каждый следующий уровень было на порядок сложнее, чем предыдущий.
   Поскольку Школу можно было закончить тогда и только тогда, когда сданы все экзамены, не существовало никаких ограничений по времени. Хочешь учиться в течение 3, 5, 10 или 20 лет — все будут рады видеть тебя на протяжении этого периода. Если учесть, что жизнь мага существенно длиннее жизни простого смертного, особо торопиться было некуда. Когда учащийся чувствовал, что способен сдать предмет, он мог подойди к преподавателю, получить задание, и, если удавалось его выполнить, считалось, что экзамен сдан.
   Более того, помощь друг другу не только не запрещалась, но и всячески приветствовалась. В Школе была негласная традиция: если сумел обдурить своего преподавателя, значит, заслуживаешь зачет по его предмету. Единственная неприятность (можно даже сказать неудобство) была в том, что когда преподаватель ловил «помогающих», он имел право заставить и их повторно сдавать свой предмет, а уж повторнаяпроцедура была никак не легче первой для всех участников интриги.
   Никакого общего распорядка или графика в Школе не было. У каждого преподавателя была своя собственная аудитория, где он и читал лекции, когда ему заблагорассудится. Обычно учитель уведомлял о своем личном графике примерно на неделю вперед, и любой слушатель имел право прийти на любую из лекций.
   Конечно, иногда возникали ситуации, когда одновременно читались две или более лекций, одинаково интересных для определенного слушателя. В таких случаях студент мог либо подождать, пока одна из них будет прочитана снова (благо при таком количестве предметов и свободном графике можно было не спешить), либо, если уж очень не терпелось, обратиться к руководству.
   В Школе очень поощряли рвение к учебе. В таких ситуациях несложным заклинанием (несложным с точки зрения мага 7-го уровня и выше — именно с этого момента волшебник мог претендовать на место в руководящем составе учебного заведения) школяр расщеплялся на несколько идентичных частей, каждая из которых шла на выбранный предмет. После прослушивания части вновь соединялись воедино, и человек получал сразу все интересующие его знания без потери столь драгоценного времени.
   Этот подход был весьма популярен в среде магов, но имелось достаточно жесткое условие. Расщепленные части должны были, как можно меньше времени проводить вместе. Причина этого запрета лежала в самой природе знания. Одно дело, если вы пытаетесь соединить независимые темы, например умения построить лодку и приготовить обед. И совсем другое, если вы пытаетесь совместить два разных восприятия одного и того же события.
   Поясним на примере. Представьте, что вы после работы зашли в бар выпить стаканчик любимого горячительного напитка, там познакомились с красивой девушкой, пригласили ее потанцевать и вообще неплохо провели вечер. Но в то же время вы четко помните, что, придя в бар, какой-то хмырь увел у вас из-под носа обаятельную милашку, из-за чего с горя одним стаканчиком дело не ограничилось, и в конце вечера случилась какая-то драка, скандал и прочие неприятности. Согласитесь, нелегко понять, как совместить несовместимые воспоминания (хотя природа и помогает человеку помнить только хорошее, но не каждая психика вынесет подобное испытание). А если воспоминаний одновременно три или пять? А если все они разнообразны и одинаково плохие, но каждое по-своему?
   Именно поэтому рекомендовалось пользоваться данным заклинанием исключительно в целях обучения и щадить хрупкую душу студентов, которая под грузом множества предметов и так похожа на сосуд из прозрачного горного хрусталя.

ГЛАВА 9,
где учащиеся постигают, что инструкция по эксплуатации значительно больше пригодилась бы для обращения с живыми объектами

   Два хвоста. Два рога. Если среди костей не обнаружим второй головы, то назовем тебя двухвостым двурогом.
Карл Линней

 
   1. Поднять меч.
   2. Снести голову гидре.
   3. При необходимости повторить.
Геракл

 
МОНСТРОВЕДЕНИЕ
 
   Урок вела уже знакомая Урчи по приемному Совету Ильгендия, запомнившаяся ему своим добродушным отношением и жизнерадостным восприятием жизни. Он с большим любопытством начал слушать свою первую лекцию.
   — Итак, мы с вами будем изучать всевозможных существ, которых обычные люди называют монстрами. Повадки и внешний вид этих особей, а также места их обитания. Кроме того, способы вызова монстров и методы общения сними, их пристрастия — что они любят и что ненавидят, а также возможности подчинить их себе, и даже с ними подружиться.
   — Простите, учитель, — раздался голос одного из студентов, сидящего за столом в форме пирамиды. Его подбородок упирался в острие этой конструкции, а руки независимо друг от друга записывали содержание лекции и сопутствующие мысли на разных гранях пирамиды. — А не проще было бы попросту их убить, ведь мы уже знаем немало боевых заклинаний, и бьюсь об заклад, большинство монстров их вряд ли проглотит.
   — Если вы действительно так считаете, то в таком случае, молодой человек, вы ошиблись школой. Вам следовало бы выбирать Школу Героев, расположенную в Астнакаме. Именно там учат, что любое существо, которое вы видите первый раз в жизни, — кровожадное чудовище с наклонностями гурмана, выражающимися в непреодолимом желании попробовать вас, и непременно вас, на вкус. Именно там учат нападать сразу, с помощью всех подручных средств, и учащимся там недосуг изучать такие нудные курсы, как преподаваемые у нас «Лечебные заклинания» или «Методы разрешения конфликтов и установления отношений».
   Только там преподают совершенно необходимые для настоящего рыцаря курсы, например: «100 способов распознать ведьму» (девушка в черном плаще, обратите внимание, на вашем месте я бы внимательно отнеслась к этому факту и не попадалась бы на глаза настоящему рыцарю), «Боевое пение» (способное вселять ужас в любых врагов с музыкальным слухом), «Как подобрать верного оруженосца» (один из наиболее тяжелых курсов — ведь любой студент Школы Героев хочет сам быть героем. И хотя идеи открыть школу оруженосцев бередят умы уже не одного поколения рыцарей, почему-то реализовать их пока так и не удалось).
   Вас научат, как расправиться с врагом с помощью ножа и вилки, объяснят, какой тип женщин подходит для выбора в качестве «дамы сердца», расскажут, как определить, какой поступок является подвигом. Ведь совершить неподвиг герой по определению не имеет права. Кстати, именно поэтому так важен оруженосец, поскольку именно он готовит почву для настоящего подвига и занимается всеми теми рутинными делами, о необходимости которых настоящий рыцарь иногда и не догадывается.
   Вам даже расскажут, как сочинить балладу или поэму, создать легенду или, на худой конец, внести правку в летопись. Вы спросите, зачем баллада? Дело в том, что профессия героя подразумевает, что большинство подвигов он совершает если и не в одиночку, то, по крайней мере, не при поддержке болельщиков. И часто бывает так, что после боя остается в живых только сам герой (это, кстати, один из его отличительных признаков). И кто, позвольте спросить, сможет подробно и беспристрастно рассказать обо всех его подвигах, деяниях и свершениях, если больше их никто не видел, а у самого героя язык плохо подвешен?
   Молодой человек, чтобы завершить ответ на ваш вопрос, я скажу, что для мага монстры (или, лучше сказать, существа — это отражает нейтральное к ним отношение) часто являются если и не друзьями, то союзниками и помощниками, обладающими уникальными талантами и возможностями. Поэтому надо научиться их понимать, общаться и договариваться с ними.
   Название же «монстры» мы используем лишь как дань общепринятой системе восприятия. Дело в том, что для любого обычного человека все то, что ново и необычно, вызывает и интерес, и страх. Очень часто, особенно когда люди собираются вместе, страх перевешивает любопытство, масса людей неуправляема, а в страхе опасна и непредсказуема. И наоборот. Если бы человек мог привыкнуть к чему-либо, то воспринимал бы это достаточно спокойно. Например, если бы мы ежедневно и ежечасно сталкивались с крысами, наблюдая, как они живут, питаются, охотятся и играют, то и воспринимали бы их гораздо спокойнее. Девушка, прекратитевизжать. Возможно, я выбрала неудачный пример. Хорошо, пусть будут волки. Так лучше? Хорошо, продолжим.
   — Простите, учитель, — Урчи впервые проявил инициативу. (Его голова всегда была полна различных вопросов, и он не стеснялся их задавать, понимая, что, только спросив, есть шанс узнать ответ, который в противном случае можно искать самостоятельно оченьдолго.) — А встречаются ли монстры, с которыми невозможно договориться?
   — Хороший вопрос. Согласно гипотезе, высказанной семнадцать веков назад одним из основателей школы, Стинмалетом, любое существо при должном обращении поддается дрессировке и может быть обучено простейшим трюкам и использовано для своих целей образованным магом. И хотя он сам не успел завершить исследования, будучи заклеванным насмерть ручным беркутом, которому надоели команды «Принеси палку!» (к старости Стинмалет сильно нуждался в друге, а на собачью шерсть у него была аллергия), с тех времен мы сильно продвинулись в понимании психологии монстров.
   Поэтому каждое существо, которое мы будем изучать на наших лекциях, способно вступать в общение и выполнять необходимые команды и для любого случая есть документально заверенные свидетельства. Мы изучим правила, основные принципы и наиболее распространенные гипотезы касательно общения с каждым известным типом живых тварей.
   Но я хочу, чтобы вы полностью осознали, что преподаваемые правила — лишь начало пути к пониманию жизни этих существ. Даже кошки, которых люди знают несколько тысяч лет, и то требуют индивидуального подхода: одна млеет, если ей чешут за ушком, второй надо погладить спинку, третья подставляет животик, а четвертая вообще не терпит фамильярности и лишь по настроению трется головой о вашу ногу. Поэтому, когда я вам рассказываю, к примеру, о троллях, не думайте, что способ, пригодившийся в одном случае, всегда будет служить верой и правдой.
   — И что, нам тоже придется гладить троллю животик?
   — Нет, как раз это я бы вам не советовала. Поглаживание живота вызывает у тролля чувство голода, а они способны, есть даже камни, не говоря уже о нерасторопном маге.

ГЛАВА 10,
где мы убеждаемся, что даже у магии есть свои теории и законы, теоремы и доказательства, гипотезы и аксиомы

   На далекой планете был открыт зоопарк жертв телепортации…

 
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ МАГИЧЕСКОЙ НАУКИ
 
   Странно было бы думать, что профессора в Школе занимались только тем, что преподавали магическую науку нерадивым студентам. Занятие это хотя и может развлечь волшебника, но уж никак не способно стать единственным смыслом в его многогранной жизни: Поэтому второй, и не менее важной целью Школы было углубление в таинства магической науки, изучение существующих заклинаний и придумывание новых.
   Всем известно, что практически все, что способен вообразить человеческий разум, может быть воплощено в жизнь. Поэтому любое колдовство и чародейство, если его можно представить, в принципе может быть выполнено. Маленькая неувязка состоит в том, что не всегда известно, как это может быть сделано.
   Общая схема понятна: каждый волшебник обладает магической силой. Изначально это дар, поэтому только люди с задатками мага могут заниматься волшебством. С течением времени с помощью специальных упражнений и тренировок уровень волшебной мощи повышается. Каждое заклинание требует высокой степени концентрации, когда накопленная энергия импульсом выбрасывается в мир, творя новое колдовство. Способом концентрации энергии является формула заклинания — определенная последовательность слов, связанная общим ритмом звучания и отражающая суть колдовства.
   Но придумать для конкретного заклинания нужную последовательность слов — дело нелегкое, требующее чутья, таланта, вдохновения и, конечно же, терпения и настойчивости. Иногда ошибка в одном только слове может привести к диаметрально противоположным результатам. Чем проще заклинание, тем оно короче, — самые простые состоят из нескольких слогов, в то время как наиболее сложные иногда напоминают поэму.
   На силу заклинания влияет уровень самого мага: чем он выше, тем мощнее будет результат воздействия. Но итог также может зависеть и от степени концентрации чародея, и от имеющейся у него в данный момент магической энергии (и от многих других обстоятельств, включая рельеф местности и расположение звезд). Этим и объясняется, почему сложные чары недоступны неопытным: силенок не хватает (к тому же обычно начинающий чародей путается в тонкостях и деталях, а именно они определят окончательный исход). И благодаря этому же закону маг не способен бездумно швыряться заклинаниями, как только подобная блажь придет ему голову: запасы энергии его не безграничны. Собственно поэтому поединок начинающих больше похож на драку неумелых боксеров в середине последнего раунда — пот ручьями, грозный оскал, пара слабеньких неточных ударов — соперники виснут друг на дружке, набираясь сил, в то время как опытные волшебники в магической дуэли скорее напоминают шахматистов с продуманными ходами, резкими контратаками, блестящими комбинациями и неожиданным финалом, — а что вы думали, спортивные зрелища в Гертале очень любят и ценят.
   Концентрация усилий штука нелегкая, и иногда из-за нее приходится идти на жертвы. Кто-то, чтобы сосредоточиться, дергает себя за ухо или судорожно потирает ладони, другой насвистывает или вертит украшенный резьбой посох, третий не способен собраться с мыслями без прикосновения к полям шляпы.
   Именно ради повышения мощи и дальнейшей славы Магии вопросы изобретения новых заклинаний и самых действенных способов применения существующих занимают умы элиты волшебства и чародейства.
   Каких только теорий не было выдвинуто за годы существования Школы. И знаменитая недоказанная гипотеза о том, что все заклинания в мире являются лишь составляющими единого Великого Заклинания, и о невозможности предсказания погоды как не подверженной магической науке (вот ведь странная штука — управлять можно, а предсказать — никак), и даже очень популярная присказка, что чем больше режут слух слова заклинания, тем надежнее его эффект.
   Теория о пристрастии к той или иной магической области в зависимости от возраста мага хотя и была доказана на практике, все еще вызывала беспрестанные возражения.
   В частности, считалось, что к боевой огненной магии, полетам и превращениям более склонны юные чародеи, в то время как умудренные опытом обращают внимание на некромантию и магию духа. Была также проделана кропотливая работа и собран свод заклинаний, неприемлемых и запрещенных для адептов Белой и Серой Магии. К сожалению, побочным эффектом стало то, что эта книга, таким образом, оказалась замечательным учебником для приверженцев Черной Магии.
   И еще немало ошеломляющих опытов и блистательных экспериментов проводилось в стенах Школы.
   Поедание всевозможных гадов для усиления действия заклинания было с негодованием отвергнуто, так как самим магам есть жаб и пауков не сильно хотелось, а предварительно скармливать их потенциальным объектам воздействия заклинаний представлялось затруднительным. Идея о том, что любой предмет обладает внутренней волшебной силой, тоже не прижилась: не каждому хочется обнаружить магический талант у любимого кресла-качалки.
   Зато была блестяще доказана зависимость силы заклинания от погодных условий: в грозу все действует во много раз сильнее, а при урагане и землетрясении вероятность ошибки значительно выше (впрочем, последний вывод достаточно очевиден, если учесть обстоятельства, при которых произносится формула, — тут любая концентрация может дать сбой).
   Успешно завершилось замечательное исследование о том, что наличие специфического волшебного дара, например телепатии или левитации, во много раз усиливает мощь соответствующих заклинаний. Мы также подвергли углубленному изучению ныне живущих волшебников и известных исторических личностей, чтобы понять, с какой частотой обычно встречается в их среде тот или иной магический талант. Особо интересным результатом явилось то, что частота появления особого дара зависит от общей обстановки в мире. Например, талант предвидения обычно просыпается в людях незадолго до серьезных катаклизмов и потрясений, а излечения — в годы непрерывных войн, как будто природа сама обладает разумом и всегда выбирает для своих детей те дары, что могут им послужить наилучшим образом.
   Отдельной почетной медалью было отмечено изобретенное заклинание, позволяющее не путаться в развевающихся полах нескончаемой мантии — это неоценимая вещь для магов, любящих щегольнуть невероятными и необычными одеяниями.
   Все выше сказанное — только малая толика того, чем занимались волшебники Школы в свободное от преподавания время.
   Человеку свойственно стремление объяснять необъяснимое и упорядочивать неупорядочиваемое. Подобное свойство обычно начинает проявляться у детей и проходит у взрослых, словно неощутимое головокружение на краю обрыва, но ученые и учителя страдают этим всю жизнь. И иногда это страдание приносит пользу всем остальным (хотя зачастую совершенно не там, где изначально планировалось).

ГЛАВА 11,
где Урчи, упражняясь в магическом искусстве, демонстрирует недюжинные таланты вместо очевидных решений

   С детства не люблю яблоки!
Сын Вильгельма Телля

 
ПРАКТИЧЕСКИЕ ЗАНЯТИЯ В ШКОЛЕ МАГОВ
 
   — Нет, этот Урчи совершенно невозможен! Это худшее, что со мной случилось за все годы преподавания в Школе, а позвольте заметить, что за два с половиной века я повидал немало! — Эту гневную тираду произносил Куртал (тот самый, который в приемном совете утверждал, что уж что-что, а справиться со студентом внутриШколы дело легче легкого), и гномики на его шляпе неодобрительно цокали языками.
   Куртал наморщил лоб и стал вспоминать наиболее яркие отрицательные впечатления из своей продолжительной биографии.
   — Я еще помню нашествие павлинохвостых циклопов с острова Мелти, которые гипнотизировали своих врагов покачиванием распушенного во всей своей красе хвоста. В довершение всех бед они обладали врожденным иммунитетом к магии, что делало их еще более грозными противниками. Вторжение грозило затянуться, если бы не изобретательный Цсамун. Его, и только его, заслуга в том, что было придумано и применено на защитниках города заклинание обесцвечивания, из-за чего весь мир люди стали воспринимать как различные оттенки серого цвета. Буйство красок перестало оказывать свое гипнотическое влияние, и циклопы с позором бежали с материка.
   Однако присутствовал и отрицательный эффект: так как заклинание действовало еще несколько месяцев (никто ж не знал, насколько затянется война), за это время искусство, особенно живопись, грозило прийти в запустение. Темно-серое на светло-сером — не слишком впечатляющее зрелище, и художники маленькими стайками впадали в депрессию. Некоторые, правда, пытались рисовать по памяти, — им казалось, что они помнили, какая краска в их палитре была того или иного цвета, и они писали, как если бы этот серый цвет был на самом деле зеленым, тот — синим, а другой — оранжевым. Живописцы как раз не прогадали: когда зрение начало в полной мере возвращаться к горожанам, столь кошмарными были цвета на холстах сообразительных маэстро, что привели критиков в неописуемый восторг. Вполне возможно, что эти так называемые ценители еще были под воздействием постэффекта от гипноза павлиньих хвостов, но так или иначе данные произведения ознаменовали новое направление живописи в культурной истории Гертала.
   Я еще помню сверхурожай орехов фрунти! Они очень вкусны и полезны, но в перезрелом состоянии (а с течением времени они перезревают, даже если сорвать их с дерева и отложить в дальний угол) источают ядовитый запах, способный свалить с ног взрослого мужчину. Обычно одно дерево производит два-три, от силы пять орехов, которые при продаже на рынке исчезают с прилавков с почти волшебной скоростью. А в этот раз каждое дерево согнулось до земли под тяжестью плодов, их были десятки — крупных, сочных, спелых. До сих пор в Гертале помнят, какие груды орехов каждому дееспособному жителю пришлось съесть, причем совершенно бесплатно, лишь бы они не перезрели. С какой скоростью и страхом поглощались эти лакомые, питательные и благотворные дары природы, лишь бы не дошли они до того состояния, когда воздух будет отравлен смертельно опасными миазмами. Орехи жарили и сушили, делали из них супы и салаты, мариновали и ели сырыми, пытались даже курить или, мелко растерев, использовать в качестве специй.