Моисеев Юрий. Прошли глаза Майи

   - Да, да, товарищ адмирал! - оживился Эванс.- И очень любопытны имена циклонов. Это "элефантас" на Малабарском берегу, "бахио" на Филиппинах, "вилли-вилли" в Австралии, "бычий глаз" на мысе Доброй Надежды, "хуракан" у народов Центральной Америки. А варианты названия тайфуна: "тифоенс", "тифон", "туфан", "тайфу", "тайфон"-уже давно навели на мысль о тесных связях древних народов, хотя их разделяли тысячи километров.
   - Стоит только добавить,- сказал Родионов,- что к циклону неприложимы никакие абсолютные правила. Мне кажется, одно из самых глубоких и емкиx суждений, когда-либо произнесенных по поводу циклона,- высказывание участника первых полетов в сердце циклона, кстати, Эванс, вашего соотечественника: "Вы сейчас уже имеете представление о том, что это такое, но все будет совсем не таким, и каждый раз все это будет не так, как вы ждете, и вам никогда не удастся вспомнить точно, что же это было".
   - Не привносите ли вы ненужные эмоции в определение весьма несовершенного предохранительного клапана природы? - с плохо скрытой досадой произнес старший офицер. - Это всего лишь торичеллева трубка планетарного масштаба. Тропики накапливают избыток тепла и не знают, как от него освободиться. Массы воздуха идут от экватора к полюсу и обратно. Вращение земли разводит их, появляется зона пониженного давления, которая требует заполнения. И возникает циклон. Затем давление в его центре еще понижается: по горизонтали - за счет центробежных сил при вращении масс воздуха, а по вертикали - за счет восходящих токов теплого воздуха при конденсации облаков. Вот, кажется, и все секреты его карусели.
   - Что ж, Доннер, ваш рационализм весьма уместен,скрывая улыбку, проговорил адмирал.- Однако, знаете ли, воображение всегда открывает некие дополнительные и зачастую совершенно неожиданные перспективы. Наши метеоразведчики должны дать не только голые цифры - это делается автоматически, а свои впечатления, как бы расплывчато это ии звучало. Их выводы должны быть сформулированы не только на языке фактов, но и на языке образов.
   - Товарищ адмирал,- сказал Эванс,- насколько я знаю, вы принимали участие в разработке первых ракет с электронным мозгом. Наверно, сейчас уже немногие помнят об истории их создания. Не могли бы вы рассказать об этом, пока метеоразведчик добирается до "глаза" циклона?
   - Пожалуйста, товарищ адмирал!.. Это было бы очень интересно... Может быть, мы далеко не все берем от ракет...дружно подхватили офицеры.
   - В самом деле, Иван Арсентьевич,- раздался из микрофона голос Делонга,- командирам постов весьма полезно вас послушать. Время еще есть.
   - Ну, меня уговаривать не надо,- рассмеялся Родионов, невольно взглянув на микрофон.
   - В те времена я был главным психологом метеофлота,медленно начал адмирал, собираясь с мыслями,- поэтому я, разумеется, имел прямое отношение к этой работе. Вы знаете, что появление электронно-вычислительных машин вызвало поток самых восторженных надежд и упований, далеко опередивших тогдашнюю технику. Лет сто пятьдесят назад один выдающийся астроном высказал твердое убеждение, что в будущем люди научатся на время сливаться с любыми достаточно сложными машинами и таким образом смогут не только управлять, но и становиться космическими кораблями, подводными лодками, телевизионной сетью. И это даст нечто гораздо большее, чем просто интеллектуальное удовлетворение. Он был уверен, что острота ощущений, которые можно испытать при вождении гоночного автомобиля или полете на самолете, всего лишь бледный призрак того волнения, которое познают праправнуки, когда сознание человека будет свободно перелетать по их воле от машины к машине, легко рассекая просторы моря, неба и космоса.
   - Поразительно мощная фантазия! - вырвалось у Эванса.
   - Да! - согласился адмирал.- Этот астроном, правда, был не только большим ученым, но и поэтом. А союз вообра жения и знания всегда необычайно плодотворен. Так вот, когда мы зондировали атмосферу обычными ракетами или аэростатами, мы получали лишь отдельные параметры. О целостной картине речи не возникало. Но овладение гравитационной энергией решило множество проблем. Транспорт, энергетика, связь, да тут всего и не перечислишь,- махнул рукой Родионов.
   - Наконец совершился качественный скачок в развитии вычислительной техники и психологии. Кибермозг, способный управлять сложнейшими промышленными системами, оказывается, мог быть и незаменимым советчиком отдельного человека. Психология, особенно социальная психология, стали настолько могущественны, что пришлось разработать специальный кодекс чести и права. Весьма разумная мера предосторожности, так как, несмотря на все старания, иногда, словно чудовища из темных глубин, появляются люди с генетическими дефектами: патологическим стремлением к власти, которые во что бы то ни стало намерены спасти мир по своей, конечно же, безупречной системе. Старая мысль: и в безумии есть своя система. Этот кодекс практически исключил потенциальную опасность манипулирования волей людей. Гравитационная энергия, кибернетика, психология... Наши ракеты просто не могли не появиться. Но на первых порах осложнений было хоть отбавляй.- Он помолчал, и перед его пристальным взглядом словно стремительно пронеслись далекие дни. И командиры постов притихли, боясь его прервать.
   - Иван Арсентьевич,- нарушил паузу Делонг,- тут, наверно, самое интересное, все-таки, психологическая сторона дела?
   - Да, да,- откликнулся адмирал, досадуя на свою мгновенную отрешенность.
   - Вы сейчас совершенно спокойно принимаете как обыденный факт самые непростые вещи, которые нам немало попортили крови. И это, собственно, закономерно: пройденный этап - что о нем размышлять! Вы принимаете как должное, что матрица электронного мозга разведчика с зеркальной точностью запечатлевает перед полетом тончайшие оттенки вашего самосознания, все неповторимое своеобразие вашей личности, снимая с нее как бы маску, слепок, карту. Оставаясь в безопасности на корабле, вы ;- именно вы! - ведете любые, самые рискованные исследования в космосе, атмосфере, океане со всей мыслимой полнотой эффекта присутствия. Когда ракета, словно пчела со взятком, возвращается, она отдает кибермозгу крейсера накопленную информацию. Но в принципе она может наделить воспоминаниями каждого из вас о никогда не совершавшихся вами путешествиях, открытиях, подвигах со всеми красками, звуками, запахами - всем спектром сенсорной информации подлинного события. В свое время утверждали, что коэффициент имитации неумолимо приближается к единице, к полному сопереживанию. Горячие головы додумались даже до того, что это, мол, означает следующую стадию эволюции. И пожалуй, некоторые основания для таких утверждений были. Ученым удалось добиться почти невероятного. Скажем, противоречивая, психологически враждебная вашей личности информация, которую принесла ракета, вытеснялась, вернее не допускалась в подсознание. И тут весьма точная аналогия с действием защитных механизмов психики.
   - Но почему же в обычных условиях мы не используем этот эффект в полной мере? - спросил Доннер.- Вероятно, имело бы смысл не ограничиваться только утилитарным подходом,- неуверенно добавил он.
   - Ваше сомнение справедливо, Доннер,- неохотно ответил адмирал,- но тут опять-таки все не просто. С самых первых шагов мы натолкнулись на поразительные вещи. Между ракетой и человеком иногда возникала какая-то своеобразная, разумеется, чисто психологическая, но от этого не менее реальная обратная связь. И гибель такой ракеты с наведенным "я" человека иногда самым тяжким образом отражалась на его психике. Каким бы это ни было парадоксом, но зачастую возникал самый настоящий, трудно снимаемый шок. Словно с ракетой погибал и человек, какая-то часть его личности. Согласитесь, что для человека с пылким воображением мало приятного представлять, что где-то, например в недоступных глубинах океана, мерцает его плененное сознание, чуть ли не он сам, черт возьми, безо всякой надежды на возвращение. И это может длиться долго, немыслимо долго. Поэтому для успокоения испытателей даже пришлось встраивать в ракеты специальные подрывные блоки. Отсюда возникли столь жесткие требования к психике испытателей и операторов, что им немногие могли удовлетворить. И в конце концов решили обходиться без таких обратных связей. Для наших целей, кстати, достаточно передать информацию на кибермозг, исключая из игры человека. А в принципе все можно было бы сделать очень просто. Ракета, возвращаясь, передает информацию непосредственно на мозг испытателя. Немного психотерапии, немного фармакологии - и человек просыпается в полной уверенности, что именно он, а не ракета была в океане или космосе. Причем оказалось, что далеко не каждого еще можно в этом разубедить: всегда остается место для сомнения. Нам пришлось ввести тщательнейшую проверку наследственности испытателей, завести на каждого специальные генетические карты, потревожить их прабабушек и прадедушек до десятого колена. Словом, все эти процедуры были признаны излишней роскошью.
   Настойчивый сигнал прервал его. Адмирал поспешно повернулся к экрану.
   - Докладывает правобортиый разведчик.- Размеренный холодный голос Доннера раздался из микрофона.- Диаметр циклона около семисот километров. Диаметр его "глаза" двадцать километров. Высота циклона до пятнадцати тысяч метров. Циклоническая циркуляция охватила не только всю тропосферу, но и нижние слои стратосферы. В переднем правом квадранте от вихревого тела циклона обособилась воронка смерча со сверхзвуковой скоростью вращения масс воздуха. Сейчас я пойду по восходящей спирали. Контрольные параметры температура, влажность, давление - передаются кибермозгу. Я нахожусь в зоне ветров максимальной силы, где они, сталкиваясь, рвутся к центру депрессии и выходят в свой круговой путь. Градиент давления...
   Голос прервался.
   И в командный пункт с притушенными огнями, где горели только глазки и подсвеченные шкалы приборов, прорвался глубокий непередаваемый гул, заглушающий непрерывные удары грома, нескончаемый разъяренный рык, от которого, казалось, останавливается сердце и внутреннее напряжение мучительно, бесконечно длится до последней невыносимой границы. И вдруг странное безмолвие: метеоразведчик вышел в "глаз". И это неожиданное, как блеск молнии, молчание болезненно ударило по нервам людей, заставив их тревожно насторожиться. Грандиозные колоннады, теряющиеся в небе, вырастали на экране с подъемом разведчика. Среди колонн этого зловещего языческого храма потоками крови мерцали неподвижные огненные стены - многокилометровые разряды молний, а в середине "глаза" сиял ослепительный солнечный свет и нежнейшие перистые облачка парили на фоне безмятежного неба. А в немыслимой бездне, уходящей вниз, гигантские волны в десятки метров высотой врывались в эпицентр циклона, разгоняя сутолоку пирамидальных волн.
   - Градиент давления не могу замерить, отказывают приборы. Иду к крейсеру... У цели остается левобортный разведчик.
   И сразу же взволнованная скороговорка Эванса перебила Доннера.
   - Первый раз в разведке? - повернулся Родионов к лейтенанту.
   - Да,- с запинкой ответил он,- впервые.
   - Ах так! Поздравляю с боевым крещением!
   - Благодарю, товарищ адмирал!
   А левобортный разведчик между тем старался изо всех сил.
   - Это поистине арена железных ветров! Когда-то капитаны писали в своих судовых журналах: "Ветер - как металл!", "Ветер - становится видимым!", "Ветер - бесконечность!", "Ветер - который бьет!" В этих лаконических определениях спрессована огромная информация!
   Разведчик Эванса шел по спирали, повторяя маневры правобортного, и говорил, говорил, захлестнутый величием зрелища. Родионов слушал, изредка поглядывая на Эванса, а тот сидел с замкнутым видом, словно не имел отношения к экспансивности ракеты.
   На пульте перед лейтенантом погас один из двух красных сигналов правобортный разведчик вошел в свое гнездо на палубе крейсера.
   Родионов сверил свои часы с корабельными, взглянул на приборы и, поколебавшись, наконец, спросил Эванса:
   - Сколько времени занимает "промывка" памяти разведчика?
   - С трехкратной страховкой не больше десяти минут.
   - Займитесь этим немедленно. Подготовьте аппаратуру для меня. Проверьте бортовые системы разведчика.
   - Есть! - с готовностью откликнулся лейтенант. А Доннер невольно вздохнул, но промолчал.
   На небольшом экране перед Эвансом струилась сложная кривая электроэнцефалограмма правобортного разведчика.
   Через несколько минут это была уже правильная синусоида, затем она почти выположилась, лишь изредка давая всплеск.
   Лейтенант трижды повторил все процедуры, "промывая" самые глубокие контуры, пока не получил безупречную прямую линию - матрица электронного мозга была готова принять любую наложенную извне программу.
   - Товарищ адмирал, матрица разведчика свободна. Вы можете пройти в пост записи.- Справа от лейтенанта открылась дверь в звуконепроницаемое помещение, где стояло глубокое кресло, опутанное проводами датчиков, идущих к сферическому шлему.
   Когда Родионов откинулся на спинку кресла, Эванс, быстро подключив датчики, приостановился и нерешительно проговорил :
   - Товарищ адмирал, лишний раз хочу вас предупредить. Матрица воспроизводит не только глубинные структуры психики, но и ваше сиюминутное умонастроение. Поэтому рекомендуется как-то собраться, иначе у цели разведчик может понести все, что угодно, а скорректировать его нельзя. В лучшем случае - выключить. Иногда,- помедлил Эванс,- это приходилось делать, когда в командном пункте появлялись дамы. Я сейчас вот тоже говорил явно с избыточной восторженностью.
   - Хорошо, лейтенант. Постараюсь изгнать из сознания все чересчур образные соображения.
   Вернувшись к пульту, Эванс проследил процесс заполнения матрицы. Когда контрольные кривые приобрели стабильность, ритмически повторяясь до тончайших деталей при различной глубине разрешения, он снова нажал кнопку, и дверь поста записи ушла в сторону. Освобождая адмирала от датчиков, он спросил:
   - Сразу же отправим разведчика в полет?
   - Не будем торопиться, наоборот, возвращайте левобортный.
   Когда Родионов, приглаживая слегка взъерошенные волосы, уселся на свое место у пульта, из микрофона раздался голос Делонга, заглушаемый пронзительным свистом ветра.
   - Товарищ адмирал, волнение усиливается, слишком велик расход энергии на стабилизацию крейсера. Разрешите вернуть левобортный разведчик и идти на погружение.
   - Я уже отдал команду. Как только он вернется, выполняйте маневр. И поднимите радиобуй на поверхность.
   - Есть!
   Через несколько минут погас второй красный сигнал на пульте Эванса.
   - Внимание! Идем на погружение! - предупредил Делонг.
   Крейсер слегка покачнулся, заполняя балластные емкости обоих бортов. Пол наклонился и словно начал уходить из-под ног людей, невольно вцепившихся в подлокотники кресел.
   - Десять метров! Тридцать метров! Пятьдесят метров! - отсчитывал бесстрастный голос вахтенного.
   Бегущее гравитационное поле сложной конфигурации потекло по обводам крейсера, гася зарождающиеся турбулентные завихрения и не давая им развиться. Благодаря этому "эффекту дельфина" крейсер не потерял хода и продолжал идти под водой с прежней скоростью. Включились озонаторы, и свежий бодрящий воздух заполнил помещения корабля.
   - Радирует "Дженни".
   - Хорошо, Делонг. Передайте Ларсену расчетное время встречи. На всякий случай подтяните еще две патрульные лодки. Кто к нам поближе?
   - "Таити" и "Кижи".
   - Срочно сообщите им координаты квадрантов циклона, где они должны будут всплывать. "Дарума" и "Дженни" займут опасный полукруг.
   - Решаем мы до сих пор вслепую,- с сердцем сказал Родионов,-и можем только прогнозировать. На позиции остается слишком мало времени для перебора альтернатив и принятия решения.
   - И самое печальное,- добавил Делонг,- что кибермозг вынужден решать в условиях высокой степени неопределенности при самом недвусмысленном дефиците информации. Каждый циклон - яркая индивидуальность, и общих рецептов, увы, не предусмотреть.
   - Черт бы побрал эти яркие индивидуальности! - проворчал адмирал,Луизу, Нору, Мардж, Пэтси, Ванду, Веру, Карлу и прочих пленительных красоток.
   - Циклон называли еще и по имени святого, в чей день он приходил,вмешался Эванс,- по имени погибшего корабля, разрушенного города или острова. И только во время последней - второй мировой войны их стали называть двухсложными девичьими именами по заранее составленному списку. Вероятно, имелась в виду,- улыбнулся он,- кажущаяся непрогнозируемость поведения женщины.
   - Гораздо резоннее было бы называть циклоны по номерам,- брюзгливо сказал Доннер,- все остальное просто псевдоромантика.
   - Как знать, капитан-лейтенант, как знать!
   - Делонг, попросите Ларсена запустить разведчика и выяснить обстановку к нашему приходу.
   - Есть! Кстати, нужно уточнить некоторые детали. Не возникает замкнутая система изобар. Или это ошибка, или мы не учитываем какие-то неизвестные нам факторы.
   В командном пункте мирно фосфоресцировали шкалы приборов. Кибермозг крейсера, выдав программу операции, был на холостом режиме. Тускло отсвечивал ослепший экран.
   И люди переговаривались вполголоса, словно боясь преждевременно вспугнуть разбушевавшуюся красавицу, к которой как будто подкрадывался в глубине океана крейсер.
   - "Дарума"! "Дарума"! Я - "Дженни"! - Неторопливый голос заполнил командный пункт, с властной уверенностью подчиняя себе внимание.- Говорит Ларсен. Подтвердите прием.
   - "Дарума" на связи! - ответил Делонг.- Прием!
   - У циклона "Майя" обнаружен ложный "глаз" диаметром около восьми километров. "Дженни" находится в его эпицентре на глубине пятидесяти метров. Жду ваших распоряжений, товарищ адмирал.
   - Ларсен, в момент "ноль" мы с вами занимаем опасный полукруг. Рекомендуемую структуру операции примете от кибермозга "Дарумы". Сообщите ему исходные параметры.
   - Вас понял.
   - Запустите правобортный разведчик! - обернулся Родионов к Эвансу.
   - Есть! - откликнулся лейтенант.
   Как только метеоразведчик в тучах брызг и пены вырвался на поверхность и пошел вверх по оси циклона, на экране снова возникли облачные стены "глаза", возносившиеся на тысячи метров в стратосферу. Ровный голос адмирала раздался из микрофона:
   - Прохожу зону антициклона. Видимо, с "Майей" будет справиться не просто. Циклон поднимает уровень океана в "глазе", и нетрудно предположить, что если бы он добрался до земли, то, уменьшив давление воздуха на квадратный километр поверхности, в принципе смог бы вызвать землетрясение. С высоты десятка километров особенно ясно, что циклон подчиняется закономерностям планетарного характера. Недаром циклоны следуют по пути теплых океанских течений, а на суше - по долинам рек, легко пересекая самые большие горы. Циклон - поистине космическое явление. Его закрученная облачная спираль удивительно похожа на фотографии спиральных туманностей.
   Адмирал сидел в своем кресле, слегка насупившись, но улыбка, поблескивающая в глубине его глаз, явно свидетельствовала о том, что он очень доволен и от души развлекается, замечая вытянутую физиономию Доннера, выражение легкой иронии на лице Делонга и лихорадочное оживление Эванса.
   А разведчик, между тем, продолжал:
   - Сам термин циклон, означающий по-гречески извивы змеи, впервые возник из наблюдения поединка кобры и мангусты. И самое любопытное, что древние ацтеки тоже называли ураган Пернатым Змеем. Изображение на экране радиолокатора показывает, что этот образ поразительно точен. Но ведь для европейской науки он стал возможным только после первых полетов в циклон на большой высоте, после выхода в космос. Не говорит ли это название о какой-то таинственной цивилизации, погибшей в глубинах времен? Кто знает?..
   - Верните разведчик, лейтенант,- сказал адмирал,больше он нам не нужен. Делонг, уточните квадрант рандеву эскадры. И передайте штормовое предупреждение всем самолетам, ракетам и кораблям. В ближайшие сутки им лучше держаться от нас подальше.
   Когда "Таити" и "Кижи" подошли вплотную к циклону, который успел пройти десятки километров по извечной дороге пассатов, "Дарума" и "Дженни" дрейфовали вместе с ним.
   В глубине главного экрана крейсера возникла сложная наплывающая структура операции, похожая на кристаллическую решетку неведомого минерала с вкраплениями датчиков гравитационного поля в активных узлах. Рядом с основной структурой появилась вторая, уменьшенная по горизонтали почти вдвое. Затем они сомкнулись, и точки датчиков, дрогнув, двинулись по часовой стрелке в сходящуюся к вершине спираль. Снова и снова повторялась одна и та же пространственная структура, наглядно демонстрируя предстоящую операцию. Наконец, закончив расчеты, кибермозг выдал колонки цифр в окошечках на пульте управления.
   - Делонг, передайте структуру операции кораблям эскадры.
   - Есть! Товарищ адмирал, через десять минут мы будем на исходной позиции.
   - Объявите боевую тревогу.
   Частые удары гонга раздались во всех помещениях и отсеках корабля, и команда заняла места по боевому расписанию. Крейсер резко замедлил ход и вскоре остановился. Периодически включавшиеся гидрофоны передавали обычные шумы океана, полного жизни, только однажды раздался короткий прерывистый свист боли - видимо, на леерные ограждения палубы крейсера в момент его остановки наткнулся дельфин.
   Когда закончилась короткая перекличка кораблей - проверка связи, Родионов оторвался от клавишей бортовой вычислительной машины и повернулся лицом к малым экранам, на которых появились изображения командных пунктов подводных лодок, уже занявших расчетные позиции.
   - Внимание! Вначале мы сделаем попытку концентрированным ударом гравитационных полей "Дарумы" и "Дженни" остановить циклон и повернуть вращение всей его системы по часовой стрелке. Попытаемся закрыть оба его "глаза". Однако инерция циклона огромна и определить ее величину заранее с достаточной точностью невозможно. Поэтому возлагать большие надежды на первый этап операции не стоит. Все осложняет ложный "глаз" да еще смерч. Если циклон не потеряет своего внутреннего равновесия хотя бы на одно мгновение, что теоретически достаточно для распада его замкнутой структуры, приступим ко второму этапу - свертке пространства. Здесь мы должны скрутить циклон против часовой стрелки, по естественному для него направлению вращения в нашем полушарии, и направить его в стратосферу. В критический момент нужно подсечь гравитационным полем систему циклона. Иначе после его выброса в приземных слоях атмосферы снова может возникнуть глубокая депрессия. "Дженни"! "Таити"! "Кижи"! Подтвердите готовность ваших служб и постов. Переключите их непосредственно на кибермозг "Дарумы". Начало операции в момент "НОЛЬ"!
   Кибермозг крейсера принял сигналы подтверждения, и чистым рубиновым светом загорелись его позиционные огни, сообщая о готовности к операции.
   - Приготовиться к всплытию! Продуть цистерны! Внимание! Переключаю кибермозг на автономный режим! - Голос Родионова окреп, невольно заставив офицеров вспомнить прозвище адмирала - "штормовой Иван".
   Окруженные гравитационными полями, как в коконах, корабли эскадры одновременно начали подъем. Когда они достигли поверхности, гравитационные поля раскрылись, как чаши гигантских цветов. И в командные посты ворвался непереставаемый громовой грохот бури. Датчики поля медленно, неотступно пошли по радиусу, сглаживая, словно паровым катком, огромные волны и выгибаясь вверх по окружности.
   С бортов "Дарумы" и "Дженни" одна за другой стремительно вырвались ракеты с датчиками поля. По команде кибермозга крейсера датчики должны были инициировать гравитационное поле по всей высоте стен циклона и попытаться или повернуть вращение его системы по часовой стрелке или же, на худой конец, остановить на мгновение его дьявольскую карусель.
   Кибермозг начал отсчет: Десять!.. Восемь!.. Пять!.. Три!.. Один!.. НОЛЬ!!!
   В глубинах циклона возникло поле сокрушительной мощи.
   Проходило мгновение за мгновением. В стенах "глаза" усилился ливень, миллионотонной тяжестью обрушиваясь в океан. Корабли напрягали свои энергетические "мускулы", и командиры постов, склонившиеся над пультами, почти физически ощущали эту напрасно уходящую в пространство силу.
   Постепенно циклон начал подчинять себе возникшие поля и поворачивать их против часовой стрелки.
   Уловив это мгновение, кибермозг "Дарумы" отдал команду "Таити" и "Кижи". Новая серия ракет с датчиками полей унеслась в циклон. Вначале, казалось, ничего не произошло.
   По-прежнему уверенный сокрушительный рев бури заполнял пространство. Однообразная глухая пелена ливня закрывала горизонт. Но вот что-то дрогнуло, надломилось в небе, словно захлебнулось гневом сердце циклона в беспощадных тисках поля. И облачные громады нехотя сдвинулись, ощутимо ускоряя свой круговой бег, все настойчивее сжимая "глаз". Поколебались титанические колонны грозного языческого храма, подпиравшие само небо. Диаметр "глаза" сократился до нескольких километров и продолжал стремительно уменьшаться. Плотность его стен выросла до плотности монолитных глыб базальта. Спиральные вихри изменили направление своего вращения по вертикали, словно навиваясь на стены "глаза", и скорость их выросла до сверхзвуковой. Циклон трансформировался в грандиозный многокилометровый смерч. Разряды молний слились в один ослепительный грохочущий столб пламени, напоминая плазменный шнур в процессе термоядерной реакции.