Монро Мацуо. Научи меня умирать

   Суматошное мигание фар впереди.
   Мы мчались прямо на них.
   Следующие несколько секунд были наполнены визгом тормозов и воем сирен. Я вертелся в свом кресле, будто пытался увернуться от несущихся на меня машин. Кажется, что-то кричал…
   Они бросались врассыпную, как цыплята от лисицы. Это было похоже на безумную компьютерную игру. Только нельзя было нажать на клавишу save.
   В какой-то момент я очень ясно понял, что эти секунды могут стать последними в моей жизни. А могут и не стать. Но рано или поздно, так или иначе, они обязательно придут. Это неизбежно. Мне придетсяпережить их. И случись это даже через сотню лет, они не станут приятнее и легче. Их так же будет наполнять предсмертный ужас. И меня так же будет переполнять желание жить. Я так же буду кричать про себя: «Только не сейчас! Пожалуйста, только не сейчас!!!» Ничего не изменится. Если я уцелею, это будет всего лишь отсрочка. И кто знает, сколько возьмет с меня смерть за нее. Цена может оказаться непомерно высокой.
    Может быть, смерть в горящей машине на обочине дороги – это подарок мне.
    Может быть, лучше, чтобы все закончилось именно сейчас. И именно так…
   Поняв это, я перестал дергаться, как марионетка в руках эпилептика. Поняв это, я перестал цепляться за свою гребаную жизнь. Поняв это, я сказал своей смерти «привет» и улыбнулся.
   Все равно я безраздельно принадлежу ей. Какого черта вести себя так, будто я собрался жить вечно?
   Оказывается, почувствовать ее рядом с собой вовсе не так страшно. Это гораздо ужаснее… Но в то же время испытываешь огромное облегчение. Нужно только понять, что ты был обречен еще до появления на свет. А будущее – всего лишь иллюзия, рожденная жаждой жизни.
   Сколько это продолжалось, я не знал. Мне показалось, прошла целая жизнь, прежде чем Вик, наконец, нашла прореху в потоке и нырнула на свою полосу. Лицо ее было совершенно непроницаемым. Только дрожь, которая сотрясала ее плечи, говорила о том, что она прекрасно осознавала происходящее.
   Вик сбросила скорость, закрыла окно и выключила музыку. Я тут же оглох от тишины.
   Некоторое время мы ехали молча. У меня не было сил разговаривать. Я откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Руки дрожали так, что слышно было, как постукивает браслет часов. С коленями творилось то же самое.
   А Вик о чем-то думала. Мокрые волосы налипли на лоб. Рот перепачкан кровью. Но она не замечала этого. Никакого безумия на лице. Оно было умиротворенным. Глаза полуприкрыты, окровавленные губы чуть раздвинулись в улыбке. Плечи перестали подрагивать.
   Превращение демона в бодхисатву.
   Я не мог поверить собственным глазам. Только что она чуть не угробила нас, а теперь счастливо улыбается. Будто несколько минут назад любовалась цветущей сакурой. Во мне закипало глухое раздражение.
   Пережитый страх, загнанный внутрь, хотел вырваться наружу…
   – Может, скажешь, что это было? – стараясь казаться спокойным, спросил я.
   Вместо ответа она съехала с шоссе и остановила машину на берегу залива. Ни слова не говоря, вышла и захлопнула дверь. Я остался один в салоне.
   В салоне угнанноймашины, – услужливо подсказал внутренний голос.
   Я выскочил из нее, будто услышал тиканье часового механизма бомбы.
   Вик неторопливо брела к морю, пиная попадавшиеся на пути камешки. Я догнал ее и схватил за плечо. Ее голова безвольно мотнулась, когда я рывком развернул ее к себе.
   – Зачем ты это сделала? Какого черта ты вытворяла там, на дороге? Мы чуть не погибли!
   Она, все так же улыбаясь, смотрела мне в глаза и молчала.
   Я схватил ее за лацканы вельветовой курточки и несколько раз тряхнул.
   Часовой механизм тикал теперь во мне. Я почувствовал, что еще несколько секунд, и будет взрыв.
   – Ты. Нас. Чуть. Не. Убила!
   Вик начала смеяться. Сначала тихо. Не раскрывая рта. Просто задрожали плечи. Я даже подумал, что она плачет. Но содрогания перешли в смех, а потом в хохот.
   И это была вовсе не истерика. Я понял это по ее взгляду.
   Она смеялась надо мной. Над пережитым мною ужасом. Над моим желанием жить. Над моей запоздалой трусливой яростью.
   Все закружилось у меня перед глазами. Горло сдавило так, что я не мог вздохнуть.
   – Заткнись!
    Я хватаю ее за плечи и трясу изо всех сил. Ее голова болтается, как у тряпичной куклы.
   – Замолчи, слышишь!
    У нее подгибаются ноги. Ей не хватает дыхания. Она слабо цепляется за мою одежду.
   – Да перестань же ты, чертова сука!
    Я бью ее ладонью по лицу. Наотмашь. Прямо по окровавленным губам. Хохочущим окровавленным губам.
   – Давай! – кричит она сквозь смех. – Давай! Еще раз!
    Я бью ее снова. Перед глазами розовый туман. Хохочущая маска…
   – Заткнись!!!
   – Бей! Бей! Покажи себя!
    Еще один удар. Еще один. Кровь из рассеченных губ заливает ей подбородок. Губы опухли. Они шевелятся, как толстые красные черви.
   – Давай! Прикончи меня! Прикончи!
    Она падает на колени, не преставая хохотать. Я хватаю ее за волосы и вздергиваю голову вверх. Я хлещу ее по щекам. Проклятый смех не прекращается. Он режет, кромсает внутренности. Выворачивает меня наизнанку.
   – Заткнись!!!
   – Давай! – падая, хрипит она. – Давай! А теперь еще и трахни меня! Трахни!
   – Прекрати!!!
    Ее крики сводят меня с ума.
   – Трахни меня и прикончи!!!
    Она извивается на земле. Кровь сочится из рассеченных губ, кровь льется из разбитого носа. Кровь смешивается с рыхлым влажным песком.
    Я больше не могу выносить этот смех.
    У меня нет сил выносить это…
   – Трахни меня и прикончи!!!
   Я тяжело повалился рядом с ней на мокрый песок, зажимая уши ладонями. Смех прекратился. Крики перешли в стоны.
    Что же со мной происходит?
   Она неподвижно лежала ничком. Совсем близко. Я чувствовал тепло ее тела. Чувствовал ее тяжелое прерывистое дыхание и всхлипы.
   Я перевернулся на спину, подставив лицо дождю. Мне хотелось плакать. Сам не знаю, почему. Может, я и плакал. Просто слезы тут же смывал дождь… И мне казалось, что я лишь хочу плакать.
   Так мы и лежали. Две неподвижные фигурки на пустынном берегу. Под мраморно-серым небом. Под тоскливо-серым дождем. Рядом с тоскливо-серым морем.

Глава 13

   Нас окружал туман. Непроницаемый. Настолько плотный, что казалось – его можно взять в горсть и слепить какую-нибудь фигурку.
   В тумане не было слышно ни шума моря, ни криков чаек, ни шелеста дождя. Да и самого дождя не было. Капли не долетали до нас.
   – Что это? – спросила Вик.
   Я не видел, лишь угадывал ее, хотя она лежала на расстоянии вытянутой руки от меня. Там, где она лежала, туман был чуть темнее. И все. Впечатление такое, будто я разговариваю с туманом. Голос звучал глухо.
   – Не знаю, – ответил я.
   – Похоже на туман.
   – Да.
   – Странно, правда?
   – Не знаю, мне так не кажется. Необычно – да. Но не странно.
   – Есть разница?
   – Да.
   – Какая?
   – Сейчас это не важно. Ты хотела убить нас?
   – Не знаю. Может быть. Но еще я хотела научить тебя.
   – Чему?
   – Умирать.
   – Зачем?
   – Пока не умеешь умирать, жить плохо получается. Знаю по себе.
   – Научила?
   – Тебе виднее. Но, кажется, нет. Пока нет.
   – Почему ты решила, что вправе меня учить? Такучить?
   – Мне сказала обезьяна.
   – Ты ее тоже видела?
   – Да, – сказала Вик.
   Я замолчал. Вопросов больше не было.
   Туман становился все гуще. Вскоре я перестал различать силуэт Вик. Она говорила еще что-то, кажется, очень важное, то, без чего мне будет очень трудно жить дальше. Но я не мог разобрать слова. Как ни старался… Только голос. Он постепенно отдалялся.
   Наконец, я остался один в тумане.

Глава 14

   Полицейские пришли под вечер. Я как раз думал, что приготовить на ужин. В дверь позвонили. Не ожидая ничего плохого, я открыл.
   На пороге стояли парни из моих кошмаров. Им даже не пришлось предъявлять документы. Я и так сразу понял, что это служители закона.
   Крепкие, невысокие, в дешевых костюмах. Точь-в-точь, как я их себе представлял. И какие-то ненастоящие. Лица будто нарисованы. Чем-то они напомнили мне покемонов. Тех самых, которых набивали швейными иглами. На вид вроде мягкая игрушка, а сожми ее посильнее…
   Так и эти. Нет, правда, самые настоящие покемоны. Одного из них я назвал Пикачу, второго – Рейчу.
   – Добрый вечер, – сказал один из покемонов, доставая удостоверение.
   Он проделал это с таким значительным и суровым видом, что по их сценарию я должен был вяло обмочиться. Может, приди они на день-другой раньше, так бы и случилось. Но после поездки с Вик многое из того, что со мной происходило, казалось мне ненастоящим. Я словно смотрел фильм про парня, который смотрит фильм про парня, который смотрит фильм.
   Так что я не стал пугаться, а просто кивнул.
   Они не делали никаких попыток зайти внутрь. Стояли себе вежливо на пороге. На лицах была написана скука.
   – Ито Котаро?
   – Да.
   – Инспектор Саито Акихиро. Это инспектор Като Тосикадзу.
   – Да, – ответил я. Мне было не важно, как их зовут. Для меня они все равно будут Пикачу и Рейчу. – Чем могу помочь?
   – Вы позволите задать вам несколько вопросов?
   – Конечно, – снова кивнул я. – Желаете пройти?
   Покемоны переглянулись и покачали головами.
   В памяти всплыл эпизод какого-то детективного фильма. Там адвокат строго-настрого запрещал своему клиенту говорить полицейским что-нибудь кроме «да» и «нет». «Да» и «нет»… Стоит попробовать.
   – Вы не вспомните, где были в ночь с восемнадцатого на девятнадцатое июня? – спросил Пикачу.
   Я сделал задумчивое лицо. Потом сделал растерянное лицо. Потом разочарованное. И сразу за ним – огорченное. Да, я очень расстроился из-за того, что ничем не могу помочь полиции.
   – Нет, – сказал я.
   – Совсем не помните?
   – Да. То есть, нет. То есть не помню совсем.
   – А ваша машина… С ней все в порядке? Ее не угоняли? – подал голос Рейчу.
   – Нет.
   – Дело в том, что вашу машину видели именно в ту ночь в районе Итабаси. Может такое быть?
   – Да.
   Не так-то сложно, подумал я, вполне возможно, что смогу так продержаться весь разговор.
   Покемоны озадаченно переглянулись. Было приятно думать, что озадачил их я. В том фильме, который смотрел самый последний парень, я был удачливым и изворотливым бандитом. Сугой…
   – Так были вы там или нет? – Пикачу начал раздражаться.
   – Не помню, – мне пришлось разнообразить ответы.
   – Это было не так давно. Неужели вы можете этого не помнить?
   – Да.
   – Послушайте, – сказал Рейчу. – Мы можем пригласить вас к себе. Нам было бы так удобнее. Но не думаю, что вы будете в восторге. Мы пошли вам навстречу. Почему бы и вам не проявить любезность? А?
   – Вы меня в чем-то подозреваете?
   – По-моему, он смотрел очень много детективов, – усмехнулся Пикачу, глядя мне в глаза.
   – Ага, – кивнул Рейчу, – он просто насмотрелся дерьмовых фильмов. И теперь считает себя самым умным.
   Похоже, покемоны разозлились. Но я никак не мог заставить себя испугаться. Пока они не создают серьезных проблем. Неприятности – да. Но к неприятностям я уже начал привыкать.
   – Так что, вы предпочитаете поехать с нами? Или все-таки напряжете память?
   – Да. Припоминаю. Я там действительно был. И именно в ту ночь. А что?
   – Что вы там делали?
   – Я обязан отвечать?
   – Нет. Но ответить придется, – сказал Пикачу.
   Рейчу кивнул и почесал кончик носа.
   – Развлекался.
   – Не самое подходящее место для развлечений.
   – Кому как. – Я пожал плечами.
   – С вами была девушка, так?.
   – Да. Это-то и было развлечение.
   – Кто она?
   – Мне бы не хотелось отвечать на этот вопрос.
   – Почему? – в один голос спросили покемоны.
   У них одинаково приподнялись брови.
   – Это личное. И, кстати, почему вообще вы спрашиваете меня об этом? – несколько запоздало возмутился я.
   Они отметили эту задержку.
   – Этой ночью, недалеко от того места, где вас видели, произошло убийство. Возможно, вы слышали о нем в новостях. Мы опрашиваем свидетелей. Только и всего, – сказал Пикачу.
   – Только и всего, – повторил Рейчу.
   – Только и всего, – зачем-то промямлил и я.
   – Так вы скажете, кто эта девушка и что привело вас в этот район?
   – Неужели это так важно? – попробовал возмутиться я.
   – Поедем к нам? – спросил Пикачу.
   – Хорошо, скажу. Девушка – проститутка. Мы приехали к ней. У меня, понимаете, принцип. Женщин к себе в квартиру не привожу.
   – Проститутка? – переспросил Рейчу.
   – Ну да. Женщина, которая отдается за деньги.
   – Не смешно, – заметил Пикачу. Рейчу согласно кивнул.
   – Да чего уж тут смешного, – покачал головой я. – Скорее, грустно. Я каждый раз, снимая проститутку, думаю, что же толкнуло ее на этот шаг? Ну, в смысле, продавать свое тело… Не поверите, но мне их даже немного жаль.
   Я очень надеялся, что издевка будет не слишком заметна. Совсем не издеваться я не мог. Кто-то тянул меня за язык. Этот «кто-то» первый раз выглянул из моего нутра, когда я бил Вик. Доктор Джекил и мистер Говнюк.
   Покемоны снова озадачились. Правда, ненадолго. Эти парни хорошо знали свое дело. Сбить их с толку было не просто.
   – Это точно была проститутка? – спросил Пикачу.
   – Она взяла с меня деньги за… ну, вы понимаете. Так поступают только проститутки. Вернее, принято считать, что только проститутки.
   – Хорошо, – очень спокойно произнес Пикачу. – Вы не могли бы сказать, как ее можно найти?
   – Вряд ли это получится. Я нашел ее по одному из тех объявлений, которыми обклеены все остановки по вечерам. Бумажку с телефоном, естественно, тут же выбросил. Я вообще-то не очень люблю проституток. Так, иногда, от случая к случаю… Поэтому и не храню телефоны агентств. Так, может быть, теперь вы скажете, к чему все эти вопросы? Я ведь могу сейчас закрыть дверь и пойти спокойно ужинать. А вам придется…
   – Мы знаем, что нам придется делать, – сказал Рейчу. Судя по всему, у него нервы были послабее.
   Второй покемон многозначительно посмотрел на него. Словно говорил: «Пока еще рано». Рейчу насупился.
   – Вопрос у нас, собственно один, – сказал Пикачу. – Не видели ли вы что-нибудь подозрительное, когда были там, около клиники.
   – Я не был около клиники. Я был в нескольких кварталах от нее… Если судить по сведениям в новостях.
   Рейчу вскинул брови, но промолчал. Слово опять взял Пикачу:
   – Хорошо, допустим… Ну, а там, где вы были… Ничего интересного не видели?
   – Только банду подростков.
   – Банду?
   – Подростков. Просто подростков. Они нехорошо смотрели на мою машину. Этим мне и не понравились. Вполне возможно, что это были обычные школьники.
   Я заметил, что говорю слишком много. Так они могут запросто меня поймать. Опыта общения с полицейскими у меня не было. Но я был уверен, что, стоит им заподозрить меня во лжи, они возьмут меня в оборот.
   – А куда вы направились после того, как оставили машину?
   – В квартиру… проститутки. Куда же еще?
   – И где эта квартира?
   – Этого я не могу сказать точно. Было темно. Кроме того, у меня не было задачи запомнить маршрут, чтобы потом сообщить его полиции. Уж извините.
   – Значит, – решил подвести итог Пикачу, – вы ничего не видели. Очень жаль.
   – Мне тоже очень жаль, – сказал я. Немного холодности в голосе, старательно подавленный зевок. Получилось вроде неплохо.
   – Вы ведь никуда не собираетесь уезжать из города в ближайшее время?
   – Кажется, нет.
   – Хорошо. Мы к вам обратимся, если у нас возникнут еще вопросы? Не будете возражать? – со смирением буддийского монаха спросил Пикачу.
   – Конечно, конечно. В любое время.
   – Вы не дадите свой рабочий телефон?
   – Можно подумать, вы его не знаете.
   – И все-таки…
   – Хорошо.
   Я продиктовал номер. Рейчу, выхватив блокнот, записал его с совершенно невозмутимым видом. Парни были неплохими лицедеями. Впрочем, в их работе это необходимо.
   – Что ж, – сказал Пикачу. – Спокойной вам ночи. Спасибо, что уделили нам время.
   Он произнес это так, словно прощался с лучшим другом.
   Покемоны повернулись, чтобы уйти. Я потянул на себя дверь, с трудом подавив вздох облегчения. В последний момент Рейчу вдруг развернулся и вставил носок ботинка в щель. Трюк, который я видел в кино раз сто. Своей эффективности он от этого не потерял.
   – Мы тебя достанем, засранец, – тихо сказал он. И убрал ногу.
   Я захлопнул дверь. Мне вспомнился разговор с Ямадой. Вернее, тот резкий переход от вежливого давления к откровенной грубой угрозе. Очень похоже.
   И неожиданно. Даже от полицейского. Конечно, ожидать от этих ребят исключительной вежливости не стоит. Но немотивированная грубость… Это чересчур. Даже для них.
   Я вернулся на кухню. Постоял немного перед открытым холодильником. Потом захлопнул его. Аппетит ушел вместе с покемонами.
   От нечего делать я отправился в комнату и включил телевизор. Странно. Никаких убийств в новостях. Я пощелкал пультом. По одному из каналов показывали документальный фильм про отряд 731. Врачи-убийцы времен последней войны. Опыты над людьми и все такое. Через пятнадцать минут рассказов о вскрытии живых людей меня замутило, и телевизор пришлось выключить.
   В истории каждой страны был такой отряд. И каждая страна теперь клеймит позором тех, кого раньше награждала. Интересно, почему? Что изменилось? Мораль? Или то, что морально в условиях войны, аморально теперь, в мирное время? А случись война сейчас? Стали бы опять создавать подобные отряды? Наверное, стали бы. И через пятьдесят лет снова отреклись бы. Человеческая нравственность – величайший конформист.
   От философствования меня отвлек телефон. Это была Вик. Иногда мне казалось, что она следит за мной. Как только случалось что-нибудь такое, о чем можно было ей рассказать, звонил телефон, и в трубке звучало ее вялое «привет». Будто скрытые камеры в моей квартире установила …
   – Привет, – сказала она. – Чем занимаешься?
   – Да так, ничем особенным. Думаю о том, что человек гуманен лишь тогда, когда обстоятельства это позволяют. Вернее, когда обстоятельства не позволяют ему быть негуманным.
   – Интересно?
   – Что?
   – Думать об этой чепухе. Интересно?
   – Интереснее, чем вспоминать про визит покемонов.
   – Кого?
   – Извини. Ко мне только что приходили полицейские. Двое. Очень похожие на покемонов.
   – А-а-а, – протянула Вик и без тени интереса добавила: – Что сказали?
   – Спрашивали, где я был, когда убили тех парней. Как я понял, они нашли тех подростков. Они и рассказали им о машине. А дальше дело техники.
   – И что ты им ответил?
   – Что приехал туда с проституткой. К ней на квартиру.
   – Проститутка – это я?
   – Извини. Сказал первое, что пришло в голову. – Мне было чуть неловко. Сначала избить девушку, а потом назвать ее проституткой. Не очень красиво с моей стороны.
   – Да ладно. Ерунда. Проститутка, так проститутка. Недалеко от истины…
   – Ты о чем?
   – Не важно. Надо же как-то зарабатывать на жизнь.
   – Ты спишь за деньги?
   – Нет. Встречаюсь за деньги… Иногда подрабатываю хостесс. Ну, еще трусики свои продаю. А за деньги не сплю… Что еще говорили?
   Что-то подобное я и предполагал. Бурусэра ^[43]… Как еще может заработать деньги молодая девушка, которая не хочет выходить замуж или делать карьеру? Только так…
   – Сказали, что я засранец и что они меня достанут.
   – Испугался?
   – Честно говоря, нет. Удивился. Знаешь, вчера мне примерно то же самое сказал мой шеф. И приблизительно в таких же выражениях. Странно, да?
   – Что собираешься делать? – спросила Вик. Ее мало занимали мои отношения с шефом.
   – Не знаю… Спать лягу. Что еще делать?
   – Я решила умереть в следующее воскресенье. Так что постарайся до этого времени не угодить в тюрьму. И вообще никуда не исчезай.
   Опять она за свое…
   – Извини меня за то, что устроил на берегу.
   – Да ничего. Лицо уже почти не болит.
   – Мне правда жаль. Не знаю, что произошло.
   – А что произошло? Сделал то, что хотел. Быть может, впервые в жизни. Жаль, что ты не видел себя в этот момент… Это было круто! Ладно, спи. И подумай, может, все-таки тебе стоит на время исчезнуть из своей квартиры? Пусть ищут… Мяу.
   И она дала отбой.
   Я же отправился на кухню и приготовил «Джон Коллинз». Джин, лимонный сок, сахарный сироп и содовая. Скромно и со вкусом. Если вовремя пополнять запасы в баре, можно очень неплохо жить.
   Честно говоря, я сам поражался своему спокойствию. По идее, я должен был бы сейчас носиться по квартире, как курица с отрезанной головой. Шутка ли – до меня добралась полиция. Пускай не совсем добралась. Но от одного «мы тебя достанем, засранец» вчерашний япришел бы в ужас. Однако я сегодняшнийсмешал отличный «Джон Коллинз». Не пролив ни капли. Будто и не полицейские ко мне приходили, а почтальон, который ошибся адресом.
   На всякий случай, будто не доверяя собственным ощущениям, я прислушался к себе. Ничего. Ни страха, ни даже волнения. Абсолютно спокойная холодная голова. Как кусок льда.
   С одной стороны, это радовало. Я здорово устал бояться и нервничать. С другой – настораживало. Именно так люди и попадают в неприятности. Когда перестают бояться. Но поделать с этим я ничего не мог. Во всяком случае, сейчас.
   Обещание Рейчу, обещание Ямады… Все это казалось наивным и смешным. Как кажутся наивными и смешными угрозы главных негодяев в фильмах. Он делает свирепое лицо и произносит страшные клятвы мести, но мы-то знаем, что герой надерет ему задницу. И хмыкаем про себя в темноте зрительного зала. Ну-ну, посмотрим, что ты скажешь, когда славный парень сбросит тебя с крыши небоскреба.
   Вот такое же чувство было и у меня. Полицейские, Ямада – все они лишь плоские картинки, мелькающие на белом полотне. А я? А я сижу в первом ряду. И смотрю, как парень, до боли похожий на меня, будет выкручиваться. В том, что он выкрутится, у меня почему-то нет сомнений.
   Но куда важнее то, что мне было наплевать, выкрутится он вообще или нет. Операция под местным наркозом. Я вижу, как мне вскрывают живот, но ничего не чувствую.
   Словно вся прошлая жизнь вдруг стала мне безразлична. Умом я понимал, что нужно контролировать ситуацию. Но… даже не собирался этого делать.
   Просто выпил коктейль, умылся, почистил зубы и лег спать. Полиция, начальник, обезьяна, Вик – все могли катиться к чертям. Это было важно раньше. Сегодня я сделал первый маленький шажок к чему-то неизведанному. К иной жизни. Где будут важны совсем другие вещи. Какие, я пока не знал. Но был уверен – все, что у меня есть сейчас, рано или поздно придется бросить.
   Примирившись сегодня на мгновение со смертью, я, кажется, вдрызг поссорился со своей жизнью.

Глава 15

   На работу я опоздал. Забавно, но от этого Фудзи не перебралась на Хоккайдо. И конец света не наступил. Ничего похожего. Раньше мне казалось, что как минимум небо должно будет упасть на землю. Но нет. Все было как обычно. Честно говоря, я даже немного удивился.
   Когда я пришел, Ямада посмотрел на меня так, будто ему сказали, что я ношу женское белье.
   – Ито-сан, подойдите, пожалуйста, ко мне, – сказал он.
   Я зашел в его закуток. Самое сердце паутины. Мне показалось, что у Ямады сейчас вылезут из середины лица острые ядовитые жвала, которыми он будет с аппетитом перемалывать меня. Его взгляд обещал именно это.
   – Итак, – он прошелся по кабинету, заложив руки за спину. – Почему вы опоздали, Ито-сан? Вы знаете, что опоздание сотрудника приносит фирме убытки?
   – Да, – поклонился я.
   – Как вы это объясните? – Он остановился напротив меня, изучая носки своих туфель Armani. Они были начищены до стеклянного блеска.
   – Никак, – ответил я, надеясь, что это прозвучало не очень грубо. Что-что, а злить его не хотелось.
   – Совсем никак? Никакого объяснения?
   Я покачал головой.
   – Хорошо. – Он снова заходил. – Очень хорошо… Если вы сами не желаете сохранить свое место, мне будет легче вышвырнуть вас отсюда, Ито-сан.
   – Из-за одного опоздания? Я обращусь в профсоюз. Ваше решение не одобрят.
   – Нет, Ито-сан. Опоздание – это мелочь. Так, лишний повод. А хотите знать, что является главной причиной моего желания с вами расстаться? Официальной, разумеется?
   – Наверное, хочу… Правда, не уверен точно.
   Он все-таки имел надо мной какую-то власть. Мне все труднее было выдерживать этот спокойный, чуть ироничный тон, которым я начал разговор.
   Я хотел бы думать, что дело здесь только в страхе потерять работу. Хотел бы. Но не мог. Потому что страх, который заставлял мои ладони потеть, был слишком силен для такого простого объяснения. Иррационально силен.
   Если начальник захочет тебя уволить, не имея для этого достаточно оснований, ты можешь испытать обиду. Можешь разозлиться. Можешь даже испугаться. Но это будет страх перед ситуацией. Перед неизвестностью. Перед туманными и не слишком приятными перспективами.
   Но у тебя не будут замирать сердце и подгибаться ноги, как бы ты ни старался дышать ровно и спокойно. У тебя не будет стекать по спине струйка пота лишь от того, что шеф посмотрел на тебя в упор.
   Ничего этого не будет.
   Если ты испытываешь обычный страх перед увольнением.
   Я же боялся человека. Как ни старался я себе внушить, что сделать он мне ничего не может, липкий, потливый ужас все больше сковывал меня. Я начал понимать, что чувствует бабочка, угодив в паутину и чувствуя вибрацию нитей, которая говорит о приближении палача.