Мортимер Кэрол. Прекрасна и опасна

   Элизабет взглянула на него с интересом.
   Роган был прав, когда утверждал, что у него нет никакого сходства с отцом.
   Брэд Салливан был белокурым и сухопарым, а голубые глаза иногда отливали сталью. Когда-то Брэд тоже наверняка был высоким и сильным, как сын, но, состарившись, стал болезненно худым и сгорбленным. И лицо у него было другим…
   А у сына лицо почти скульптурное… и очень красивое.
   Роган Салливан действительно очень походил на мрачных, опасных и одновременно привлекательных героев книжек про вампиров и демонов, которые Элизабет любила почитать перед сном. Надо же как-то расслабляться, если все дни и вечера заняты обучением студентов. Она, конечно, не намерена оправдываться, но подобные книжки помогают начисто забыть о реальности. И зря Роган подкалывает ее на этот счет.
   Не ему, проявившему так мало чувств по поводу недавней кончины отца, ее подкалывать… Миссис Бэйнс вкратце объяснила Элизабет ситуацию, сложившуюся в отношениях между отцом и сыном.
   Пятнадцать лет назад Брэд и Роган Салливаны поссорились после смерти Мэгги, жены Брэда и матери Рогана. Рогану тогда исполнилось восемнадцать. Очевидно, вскоре после этого он ушел из дома, и в следующий раз отец услышал о нем, только когда узнал, что сын вернулся в родную Америку и пошел служить в армию. А потому, как только Элизабет выяснила, что с Роганом можно связаться лишь через почтовый ящик в Нью-Йорке, ей уже не требовалось объяснений, насколько не ладили отец и сын…
   – Не стоит торопиться с выводами на основе того, в чем вы, возможно, не разбираетесь, – вдруг сказал Роган.
   Он видел все, что было написано на выразительном лице Элизабет: сначала голубые глаза округлились от любопытства, а потом красивые губы изогнулись в легком неодобрении…
   Элизабет удивленно приподняла брови:
   – Вот уж не думала, что поступаю подобным образом.
   Роган нахально улыбнулся:
   – Вы сидели и думали, что для человека, у которого только-только умер отец, я выгляжу не таким уж грустным.
   Она думала именно об этом!
   Возможно, Элизабет недооценила Рогана. Кроме того, она понятия не имела, почему отец с сыном поссорились лишь спустя несколько месяцев после смерти матери Рогана. Ссора закончилась долгими годами отчуждения. Она знала только, что, скорее всего, Брэд был ужасным мужем и отцом.
   Как ее собственный отец…
   Кроме того, теперь, когда очаровательно любезный Брэд умер, слишком легко обвинить в напряженных отношениях насмешливого, невнимательного и небрежного Рогана.
   – Итак, что же вы здесь делаете? – Темные глаза Рогана Салливана совершенно беспардонно уставились на нее.
   Элизабет нахмурилась:
   – Я ведь вам уже говорила, что меня пригласили сюда для того, чтобы внести книги из библиотеки вашего отца в единый каталог.
   Он протянул:
   – Ага, это вы говорили. Я другое имел в виду. Почему вы еще здесь, когда он умер?
   Элизабет сокрушенно призналась:
   – Я не понимала, что теперь делать. Ваш отец нанял меня пока на полтора месяца и… – Она тряхнула головой и повторила: – А теперь я не знаю, что делать…
   Прозвучало не очень убедительно.
   Точеные губы презрительно покривились.
   – Занимаетесь большой переписью, да?
   – Да, на время летнего отпуска. Вы именно это хотели сказать, мистер Салливан?
   Он пожал плечами:
   – Может быть, физическое перенапряжение и стало причиной сердечного приступа моего отца неделю назад?
   Элизабет чуть не задохнулась:
   – Вы… хотите сказать, что у меня с вашим отцом… могли быть… личные отношения?!
   – Это вы сказали.
   Роган специально дразнил ее. Эта женщина чертовски хороша, когда сердится!
   Голубые глаза Элизабет потемнели, а на щеках запылал румянец, губы решительно сжались, подбородок вызывающе вздернулся. С прической в виде остроконечных прядочек она сразу стала похожа на встопорщившегося ежика.
   – Библиотека уже была здесь, – объяснил Роган, – когда двадцать лет назад мы переехали в Англию и отец купил этот дом. Но я не помню, чтобы мы когда-нибудь задумывались о каталоге, – нарочито раздраженным тоном объяснил он.
   У нее нервно вздрагивали упрямо сжатые губы, когда она попыталась защититься:
   – Откуда вам знать, думал об этом ваш отец или нет, если последние пять лет между вами существовала только почтовая связь?
   У Рогана угрожающе сузились глаза.
   – Лайза, я уже предупреждал вас, чтобы вы не судили о вещах, в которых ничего не понимаете!
   Румянец так же быстро исчез с ее щек, как и появился. Теперь лицо было белее молока.
   – Я предпочитаю, чтобы вы называли меня Элизабет или доктор Браун, – невероятно чопорно произнесла она.
   Роган задумчиво смотрел на нее. Сокращенное имя явно задело ее за живое.
   Он сухо сказал:
   – О’кей. Так вот… Элизабет, не надо судить о том, в чем ничего не понимаете.
   Чего Элизабет действительно не понимала, так это собственной реакции на колкости и инсинуации собеседника! Доктор Браун, высококвалифициро ванный преподаватель одного из самых престижных университетов в стране, привыкла к однозначному уважению и со стороны коллег, и со стороны студентов. Элизабет Браун, женщина абсолютно независимая в финансовом отношении, считала обязательным для себя избегать любых ситуаций, способных привести к какой бы то ни было эмоциональной конфронтации.
   Особенно с человеком, который так действует ей на нервы!
   – В отличие от вас я не большой поклонник формальностей. Друзья называют меня просто Роуг^[1], – объяснил он.
   Элизабет смущенно нахмурилась. Роуг? В каком смысле? Негодяй или шалун? А может, бродяга?.. Как все-таки подходит это имя опасному и вызывающему беспокойство человеку!
   – Значит, мне повезло, что я не вхожу в круг ваших друзей. Я предпочитаю называть вас мистер Салливан. Или Роган, если вы так уж настаиваете на непринужденности, – холодным тоном произнесла она.
   – О да, Элизабет, я непременно настаиваю, – хрипло пробормотал он.
   Она старательно избегала теплого, дразнящего, темного взгляда.
   – Вероятно, нам следует отложить разговор до утра, Роган. Мне кажется, сегодня мы достигли немногого.
   – Кроме того, что обидели друг друга, – заметил Роган.
   – Именно… – Элизабет так радостно кивнула, что Роган хохотнул, а она тут же спросила: – Наверное, вы устали с дороги?
   Этот человек опасен. Очень опасен. Он явно развлекается и так смотрит на нее, что она ощущает непривычное стеснение в груди. И вообще странно реагирует…
   Роган устало потянулся:
   – Отличная отговорка, Элизабет. Ну я-то всегда говорю, что думаю, а вы чем оправдаетесь?
   Вся сила воли Элизабет ушла на то, чтобы отвести взгляд от мощных рук и широченных плеч Рогана. Она и так чувствовала себя не в своей тарелке…
   Резко выпрямившись, она произнесла:
   – Недавно я… потеряла голову от страха и теперь чувствую себя очень усталой…
   Он недоверчиво повторил:
   – Потеряли голову от страха? Не хотел бы я попасть под вашу руку, когда вам не страшно. – И он дотронулся до виска, на котором еще оставался красноватый след от удара книгой.
   Книгой, хищный и ужасный герой которой теперь, после того как она лицом к лицу столкнулась с таким же хищником в реальности, показался ей слишком одномерным.
   Элизабет внимательно наблюдала, как Роган длинными пальцами потирал синяк, а потом привычным жестом откинул длинные, на первый взгляд легкие как пух волосы назад, и ей вдруг ужасно захотелось проверить, так ли уж они шелковисты, как кажутся. А потом можно было бы зарыться в них рукой…
   Она вовремя спохватилась:
   – Вы, конечно, знаете, какую спальню занять?
   – Ко-неч-но…
   Он нарочно растянул это слово, и в шоколадных глазах опять заскакали бесенята.
   Элизабет почти уже добралась до кухонной двери, довольная тем, как хорошо вышла из дурацкого положения с этим нападением на Рогана Салливана в его собственном доме, когда ее настиг брошенный напоследок ядовитый совет:
   – Не забудьте забрать из гостиной свою книгу.
   Прикрыв глаза, она мгновение колебалась, а Роган Салливан успел добавить:
   – Швыряние вами книг потрясло бы даже миссис Бэйнс. Я уж не говорю о содержании опуса…
   Элизабет глубоко втянула воздух, чтобы взять себя в руки, и лишь потом повернулась к нему:
   – На вашем месте я наложила бы повязку. Такая будет жалость, если в ранку попадет инфекция! – И добавила в голос еще немножко сахарного сиропа: – Это ведь может кончиться столбняком!
   – Могу вообразить, как вас это волнует, – благодарно хмыкнул он.
   – И представить себе не можете!
   Она бросила на него последний уничижительный взгляд и гордо – насколько позволяли это сделать хлопковая пижама и надетый поверх нее полосатый купальный халат – выплыла из кухни.
   Элизабет еще задержалась в гостиной, откуда по насмешливому совету Рогана забрала книжку, и поднялась наверх.
   Она уже понимала, что если ее ночью и посетят эротические фантазии, то они будут посвящены высокому, темноволосому и темноглазому человеку. Очень опасному человеку в черном.
   Мужчине, которого друзья называют Роуг…
 
   – Кажется, миссис Бэйнс решила, что мы будем завтракать вместе. Я не хотел ее разочаровывать, – сказал Роган, когда на следующее утро Элизабет вошла в комнату, куда был подан завтрак.
   Он уже сидел за небольшим столом, и она остановилась в дверях.
   Сегодня она была одета более официально – в шелковую блузку сливочного цвета и сшитые на заказ черные брюки. На ногах – лодочки без каблуков. Рыжие волосы топорщились все теми же веселыми, остро подстриженными прядями, но к этому украшению добавилось немного туши на и без того темных ресницах и тонкий слой персикового цвета помады на пухлых губах.
   Роган с одобрением подумал, что хоть стиль ее вполне официальный, но все равно красиво. Он уже встал и придерживал для нее стул, дожидаясь, пока она сядет.
   – К вашему сведению, я припомнил некоторые манеры, которым учила меня мать много лет назад, – низко наклонившись, насмешливо пробормотал он ей на ухо.
   – Рада слышать!
   Стараясь не обращать внимания на непозволительную близость, Элизабет взяла салфетку, тщательно расстелила ее на коленях и оглядела накрытый стол.
   Она никак не могла отделаться от мысли, насколько потрясающе выглядит Роган в черной футболке, из-под которой рельефно проступают мышцы на руках и груди, и черных форменных брюках, низко сидевших на талии и подчеркивавших длинные ноги…
   – Не позволите ли налить вам кофе? – предложил Роган, привстав и протягивая ей кофейник, а заодно и придвигаясь поближе к Элизабет. Якобы для большего удобства.
   Смертоубийственная усмешка, которой Роган ответил на немного испуганный взгляд Элизабет, подтвердила, что он отлично сознает, насколько ее выбивает из колеи его непосредственная близость. Он, конечно, уже заметил, как порозовели ее щеки и чуть задрожали руки…
   Да и как было не нервничать?! Такие мужчины, как Роган, – высокие, жесткие, опасные – еще не попадались на ее пути. Те, с которыми она встречалась ежедневно, выглядели совсем иначе. Это были либо ученые скучные мужи, либо студенты намного моложе ее. Иногда Элизабет принимала приглашение на обед от кого-нибудь из коллег, но все это были вполне необременительные отношения. А таких, как Роган, она, конечно, еще не встречала…
   – Спасибо.
   Она бросила на него равнодушный взгляд. Какое уж там равнодушие! Вранье! Вчера Элизабет с трудом заснула и проворочалась всю ночь – ей снился этот человек в черном… Ей снилось, как она запускает пальцы в длинные мягкие волосы, как гладит широкие плечи, потом спускается ниже…
   Впрочем, сейчас вспоминать об этом совершенно ни к чему!
   Признаться, тот мужчина из ночного сна беспокоил ее много меньше, чем этот, сидящий рядом. Мускулистое тело Рогана и красивое, хоть и жесткое, лицо словно воплощали собой силу и мужественность в чистом виде. От него пахло лосьоном после бритья. Но даже запах этот был особенным, очень мужским и немного пряным. И действовал он ей на нервы почти так же, как и хозяин…
   С некоторой обидой Элизабет подумала, что он и сам это сознает и ему даже по душе такая несколько показная мужественность.
   – Очевидно, вы в любой момент готовы по приказу отправиться воевать в джунгли Корнуолла, – усмехнулась она, оглядывая его черную одежду и тяжелые ботинки.
   Он пожал плечами и опять сел напротив нее:
   – Просто после вашего письма я бросил в сумку всего несколько вещей. Кроме того, я считаю, что всегда лучше быть ко всему готовым. В конце концов, никогда не знаешь, где и когда подвергнешься нападению.
   Опять он насмехается! От очередной колкости слегка впалые щеки Элизабет порозовели.
   – Миссис Бэйнс упоминала, что пять лет назад вы демобилизовались.
   – Да, – невозмутимо подтвердил он.
   – И чем вы теперь занимаетесь?
   – Работаю. То тут, то там.
   – Как это – то тут, то там?
   Роган прищурился:
   – Вы слишком любопытны для человека, который предположительно занимается систематизацией отцовской библиотеки.
   – Совсем не предположительно, а точно! А сейчас я просто пытаюсь вести застольную беседу.
   – Подберите какую-нибудь другую тему, – отрезал он.
   Роган не любил говорить о своей работе. Ни с кем. Тем более с женщиной, с которой познакомился всего восемь часов назад. Хотя теперь ему почему-то казалось, что много раньше…
   Элизабет нахмурилась, ей не понравилась его грубость.
   – Если я любопытна, то вам не хватает манер.
   Роган равнодушно пожал плечами:
   – А чего вы хотите от человека, чей отец связывался с ним только по почте?
   – Я не хотела показаться грубой…
   – Разве?
   «Ну хорошо, ладно, нагрубила, виновата. Может быть, это немного несправедливо, ведь я ничего не знаю о ситуации в семье Рогана… Когда его отец только что умер…» – подумала Элизабет.
   – А как насчет вас, Элизабет? Чем занимается доктор Браун, когда не заносит в каталог чужие книги?
   – Преподает историю. В Лондонском университете.
   Кажется, он ждал более подробного рассказа.
   – Ага.
   Особого энтузиазма Элизабет в его голосе не услышала и немедленно ощетинилась:
   – Я люблю свой предмет!
   – Удобнее иметь дело с событиями, которые уже произошли, чем с теми, что еще предстоят?
   Элизабет как-то не рассматривала свое занятие под таким углом.
   – В этом есть что-нибудь плохое?
   Он пожал плечами, и опять футболка натянулась на мощных мышцах.
   – Совсем нет. Кроме того, что жизнь без неожиданностей, должно быть…
   – Комфортна?
   – Скучна, – закончил свою мысль Роган и ухмыльнулся, блеснув особенно белыми на фоне смуглой кожи зубами.
   – А я предпочитаю именно такую! – Элизабет резко поднялась. – С вашего разрешения, я заберу кофе в библиотеку. Думаю, мне пора приступить к работе.
   – С моего разрешения? – эхом отозвался он.
   Совсем недавно Элизабет думала, что могла бы остаться здесь и продолжать работу. Только теперь не для покойного Брэда Салливана, как планировалось сначала, а для Рогана…
   Она коротко кивнула:
   – Если только вы не желаете, чтобы я прекратила систематизацию.
   – Я…
   Но тут Роган взглянул в сторону дверей, где нерешительно топталась миссис Бэйнс.
   – Я подумала, не надо ли подать вам обоим к завтраку чего-нибудь горячего? – хрипло спросила старая экономка. От напряжения последних нескольких дней у нее побледнели щеки и немного покраснели глаза.
   – Как вы, Элизабет? – решительно обратился к девушке Роган.
   Она сочувственно улыбнулась старушке:
   – Спасибо, мне не надо.
   – И мне. Мы через несколько минут закончим, и вы сможете убрать со стола.
   Роган очень плохо помнил вдову, которая двадцать лет назад приехала с шестнадцатилетним сыном в Салливан-Хаус.
   Как только они опять остались одни, он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
   – Ну, вы уже нашли в библиотеке какие-нибудь бесценные сокровища? – поинтересовался он.
   Элизабет кивнула:
   – Одно-два. Первое издание «Происхождения видов» Дарвина должно стоить значительных денег.
   У него поползли вверх брови.
   – Насколько значительных?
   – Возможно, несколько тысяч фунтов. А есть еще и другие раритеты… Кое-что из Диккенса и Чосера. Они оба тоже представляют интерес для коллекционеров.
   – На самом деле мне это неинтересно, – произнес он.
   – Тогда зачем было трудиться спрашивать?
   Он пожал плечами:
   – В свое время это казалось хорошей идеей.
   – И всегда ваши интересы так скоротечны?
   Медленная улыбка поползла по резко очерченным губам, а темные глаза опять открыто смеялись.
   – Это зависит от того, к чему интерес…
   Слишком откровенный намек. Ошибиться невозможно. Как невозможно, к сожалению, и стереть улыбку с этого красивого лица.
   Чем Роган Салливан вызывал столь непривычное ощущение протеста в ее душе? Почему ей все время хотелось с ним спорить? Ответ прост. Все в нем вызывало у Элизабет защитную реакцию. И в то же время она чувствовала себя очень женственной и беззащитной. Что тоже было ей абсолютно незнакомо. Как и та неловкость…
   А Роган любовался ею из-под приопущенных век и думал о том, что Элизабет Браун защищается, любопытствует и спорит одновременно. Интересная комбинация для преподавательницы истории, которая в одинокой постели читает на ночь эротические романы о вампирах и которая не любит неожиданностей в личной жизни. В отличие от него, Рогана, обожа ющего адреналин в крови и живущего бросая вызов всему!
   Элизабет поджала губы:
   – Очевидно, ваши интересы лежат вне раритетных книг.
   Роган согласился:
   – Очевидно.
   В душе он уже жалел, что вздумал ее дразнить. Эта женщина действительно приехала сюда две недели назад, чтобы составить каталог библиотеки Брэда (он выяснил это сегодня рано утром у миссис Бэйнс). И в какой бы ситуации он ни оказался, нельзя срывать свою злость на ней. Даже ради собственного удовольствия.
   Потому что внезапная смерть отца на веки вечные покончила с надеждами когда-нибудь найти с ним общий язык…
   У Салливанов всегда были натянутые отношения. Когда семья жила в Штатах, у Брэда в Нью-Йорке была собственная большая и очень престижная рекламная фирма. Он много и тяжело работал. Дом у них находился в пригороде, и в будние дни Брэд обычно пользовался своей городской квартирой. Немногое изменилось, когда двадцать лет назад семья перебралась в Англию и отец открыл офис в Лондоне. Брэд всю неделю жил в городе, а в Салливан-Хаус приезжал только на выходные.
   Так и получилось, что Брэда слишком часто не было рядом с сыном. Он так и не побывал ни на одном школьном празднике, на которые обычно приглашаются все родители. На матчи по регби и прочие спортивные состязания, в которых принимал участие Роган, ходила мама – наполовину ирландка, наполовину американка.
   Мэгги всегда служила мостиком между Роганом и Брэдом, и, когда она умерла, мужчины вдруг обнаружили, что у них нет больше ничего общего. Вдобавок ко всему Брэд просто взбесился, когда узнал, что Роган не захотел остаться в Оксфорде и вместо работы в университете предпочел вернуться в Америку, где пошел на службу в армию.
   Роган вдруг выпрямился и резко сказал:
   – Что бы ни было, продолжайте работать с книгами. Полагаю, кто бы их ни унаследовал, он рассмотрит вопрос о продаже раритетов, если они настолько ценные, как вы утверждаете.
   У Элизабет округлились глаза.
   – А вы думаете, что наследником можете быть не вы?
   Смеху Рогана недоставало веселья.
   – Сегодня утром, попозже, у меня назначена встреча с Десмондом Тэйлором. Тогда все и выяснится окончательно. Уж в этом-то можно не сомневаться, правда?
   Элизабет не знала что и сказать о ситуации. Или о Рогане Салливане…

Глава 3

   Cидевший рядом с Элизабет Роган поблагодарил:
   – Очень любезно с вашей стороны.
   Элизабет оторвала взгляд от прибрежной дороги и искоса взглянула на пассажира.
   Никакой любезности с ее стороны в том, что она везет его в город, нет и быть не могло. По сути дела, Роган сам распорядился Элизабет и ее малолитражкой.
   Ему нужно было попасть на встречу с Десмондом Тэйлором, адвокатом отца. В Англию он прилетел поздно и очень устал, поэтому не стал брать машину напрокат, а просто поймал такси и попросил доставить его в Салливан-Хаус. Таким образом, своего транспорта у Рогана не было. Великодушно освободив Элизабет от работы по каталогу на пару часов, он попросил ее отвезти его в город.
   – Не искушайте судьбу, – строго предупредила она.
   Он выгнул бровь:
   – А я искушаю?
   – Сами знаете.
   Единственным утешением Элизабет служило то, что машинка у нее слишком маленькая для мускулистого громилы ростом добрых шесть футов. Очень сомнительно, чтобы на пассажирском сиденье Роган чувствовал себя достаточно комфортно. Хотя придвинутые к ней почти вплотную длинные сильные ноги беспокоили… мягко выражаясь.
   Роган смотрел в боковое окно вниз, на утесы, перед которыми на золотистый песок набегали морские волны.
   – Я уже и забыл, насколько впечатляет эта суровая красота…
   – Полагаю, здесь совсем не то что в Нью-Йорке?
   – Да.
   Роган бывал не только в Нью-Йорке. Он вообще нигде подолгу не задерживался. По крайней мере настолько, чтобы пустить корни. На случай, если появлялось что-то важное или кому-то требовалось срочно с ним связаться, у Рогана имелся мобильный телефон. А для остальных, в том числе и для Брэда, существовал почтовый ящик…
   После смерти отца Роган пока так и не разобрался со своими ощущениями. Впрочем, он вообще не слишком часто имел дело с чувствами. Особенно такими двойственными. Хотя видел, что Элизабет Браун его умалчиваний не одобряет.
   Ну и пусть не одобряет!
   Роган готов был встретить смерть отца так же, как встречал все остальное. Один на один. Слишком долго он пребывал в одиночестве, а потому не знал, бывает ли иначе. Да и не хотел знать.
   – Я могу задержаться надолго, – предупредил он Элизабет, когда она припарковала свою малышку, а он сумел выбраться из нее и распрямить наконец скрюченное тело.
   – Не торопитесь, мне все равно надо кое-что купить.
   Он кивнул:
   – Отлично. Тогда встретимся здесь, на площади, у башни под часами, а потом поищем местечко для ланча.
   – Для ланча?
   Элизабет удивилась и, забыв закрыть машину, повернулась так резко, что даже голова закружилась.
   – Для ланча, – твердо повторил Роган. – Так или иначе, мы в городе, уже почти время для ланча, а значит, почему бы и нет?
   Почему бы и нет? Да потому, что Элизабет не нужен был никакой ланч с этим невозможным, вызывающим беспокойство человеком. Она давно уже пришла к выводу, что с Роганом Салливаном ей надо иметь как можно меньше дела.
   Что, согласитесь, совсем нелегко при жизни под одной крышей.
   – Ладно, ланч через час, – согласилась она.
   – Примерно через час, – уточнил он.
   Элизабет бросила на прощание нетерпеливый взгляд на Рогана, повернулась и решительно направилась к магазинам на другой стороне площади.
 
   – Только убедись, что он на месте! – рявкнул Роган в мобильный телефон, беспокойно шагая взад и вперед вдоль часовой башни в ожидании Элизабет.
   – Роуг, это легче сказать, чем сделать…
   – Возьми и сделай! – Роган сердито развернулся и оказался лицом к лицу с бледной, глядевшей на него округлившимися глазами Элизабет Браун. —
   Ладно, Эйс, остальное потом. – Он сунул мобильник в задний карман черных джинсов.
   – Я… Как прошла встреча?
   На лице Рогана появилась какая-то стылая улыбка.
   – По-видимому, я – наследник своего отца, если вы это хотите знать.
   Элизабет насупилась:
   – Совсем не хочу. Ведь это не мое дело!
   – Не ваше, – согласился Роган.
   Честно говоря, он был удивлен, что отец решил все оставить ему. Хотя, возможно, Брэд посчитал, что собачий приют, которому можно было бы подарить Салливан-Хаус, все же менее подходит для этого, чем собственный сын.
   – Тем не менее я уверен, что у вас есть особое мнение на этот счет.
   Элизабет пришлось приложить некоторые усилия, чтобы сосредоточиться на словах Рогана. Это оказалось довольно трудно после нечаянно подслушанной концовки его разговора с каким-то Эйсом. «Только убедись, что он на месте…»
   И тон такой суровый! Роган явно из тех людей, с кем страшновато встретиться в темном переулке! И явно не из тех, кем стоит увлечься…
   Однако Элизабет подозревала, что уже поздновато предостерегать себя от увлечения Роганом Салливаном. От одного взгляда на него у нее по спине бегут мурашки. Эти длинные, темные волосы. Эти черные, пронзительные глаза. Твердая линия чувственных губ. Сдержанная сила в мускулистом теле…
   А Роган зло продолжал:
   – Можно не сомневаться, что у вас-то прекрасная семья. Идеальная мать, безупречный отец. Все прекрасно.
   Да что он понимает?! У Элизабет была еще более неблагополучная семья, чем у него самого!
   – Ну же, Лайза…
   У нее вдруг гневно вспыхнули глаза. Лайзой ее всегда называл отец. И ей, конечно, не хотелось никаких напоминаний.
   – Я уже говорила, что предпочитаю имя Элизабет.
   Роган даже разозлился на себя, потому что как бы ему ни нравились ее румянец или бледность, когда она сердится или раздражается…
   Стоп!
   Начать с того, что Элизабет Браун не в его вкусе. Совершенно. Он предпочитает женщин высоких, мягких, женственных. Женщин, которые все понимали и соглашались с тем, что их отношения с Роганом продлятся недолго. Он не желает иметь дело с этой женщиной – такой маленькой, хрупкой и… колючей. С университетским преподавателем, по уши погруженным в историю. У нее наверняка в идеале семейное будущее в виде дома за белым заборчиком, послушного мужа-профессора и четверых умненьких ребятишек обоего пола.
   И в то же время Роган не мог чуть-чуть не пофлиртовать с нею, увидеть, какой неловкой и хорошенькой она при этом становится.
   – Лайза – это более… по-дружески, что ли. Не находите? – хрипло пробормотал он, нарочно подступая поближе к ней.
   Голубые глаза предостерегающе сузились, и она презрительно ответила:
   – У меня нет никакого желания дружить с человеком, который может по телефону разговаривать с людьми подобным образом.
   Роган широко раскрыл глаза. Стало быть, доктор Элизабет Браун подслушивала его разговор с Эйсом? И разумеется, сделала из этого собственные выводы.
   Не иначе как из-за чтения романов про вампиров у нее развилось богатое воображение! Ну и ладно, Роган давно уже оставил попытки что-нибудь объяснять женщинам. Тем более таким непреклонным, как эта.
   Поэтому он беззаботно пожал плечами:
   – Что тут скажешь? Иногда приходится добавить в голос агрессии, если человек с первого раза не понимает.
   Элизабет с трудом подавила дрожь предчувствия. Ее вчерашнее первое впечатление оказалось правильным: Роган Салливан груб и опасен!
   – Не смотрите так взволнованно, Элизабет, я люблю женский крик только в постели, – мягко пробормотал Роган.
   Воображение услужливо показало Элизабет картину двух обнаженных и переплетенных тел: гибкого бронзового и гораздо более светлого, маленького…
   Щеки у нее опять вспыхнули.
   – Наверное, нам пора возвращаться в Салливан-Хаус.
   – Боитесь, Элизабет?
   Она сверкнула на него глазами:
   – Вас?! Напрасно вы так думаете!
   Роган весело смотрел на нее:
   – Не делайте из меня дурака, Элизабет. У нас не свидание, мы всего лишь собирались вместе поесть.
   Ей и в голову не приходило, что совместное вкушение пищи можно назвать свиданием. Имело место небольшое смущение – а если быть совсем честной, большое смущение, – из-за того, что предстоит провести в ресторане время с таким ужасным, поразительным человеком, от одного взгляда на которого у нее скулы сводит.
   Он был как-то грубо привлекателен. Что подтвердилось немедленно, когда мимо них прошла женщина. Сначала она рассеянно взглянула на них, и вдруг взгляд ее словно прилип к Рогану. Тот ответил ей ленивой улыбкой.
   Роган Салливан был не просто опасен – он был смертельно опасен!