Страница:
Хэнк обнял ее, а она уткнулась лицом в его грудь и беспомощно затряслась всем телом. Опасность объединила их. Он прижимал жену к себе и боялся выпустить из рук.
– Теперь это точно, – добавил доктор. – Мы подождем, пока схватки усилятся, и тогда заберем вас в операционную. Придется сделать небольшой симпатичный разрез на уровне трусиков-бикини.
Рэйчел сердито нахмурилась.
– Я никогда больше не смогу носить бикини!
– Сможете. Уверен, что в бикини она выглядит потрясающе, правда, Хэнк?
– Она выглядит просто супер! – ободряюще подмигнул Рэйчел Хэнк.
– Вот, съешьте кусочек торта, Рэйчел, – продолжал врач. – И не волнуйтесь. Вы проснетесь, и все будет позади.
Она крепко сжала руку Хэнка и испуганно спросила:
– Доктор, а это очень опасно для малышей?
– Они, родятся совсем крошечными, и за ними нужен будет особый уход. Но нам приходилось делать это сотни раз, так что не волнуйтесь. Лучше расслабьтесь и постарайтесь отдохнуть. Хэнк, медсестра отведет вас в комнату ожидания.
– Я не хочу оставлять свою жену, – твердо сказал Хэнк.
– Но ей нужно выспаться, – возразил доктор.
– Правда, я ужасно устала. Будет чудесно, если я посплю.
– А вы не заберете ее на операцию раньше времени? – недоверчиво спросил Хэнк.
– Ради Бога, еще очень много времени впереди. Дайте своей жене выспаться.
Хэнку не хотелось расставаться с Рэйчел, но он не стал спорить, понимая, что его волнение передастся ей и она не сможет спокойно заснуть.
Ему было трудно отпустить ее руку. У дверей он обернулся и посмотрел на жену, но ее глаза были уже закрыты. Внезапно он почувствовал себя одиноким, будто его отрезали от семьи. Она осталась с малышами, и связь между ними была намного сильнее, чем его связь с ней.
Вместе с малышами она должна проходить через все испытания, а он в это время будет сидеть в стороне, ждать и беспокоиться.
Над его ухом кто-то тактично кашлянул. Он поднял глаза, увидел медсестру и догадался, что должен следовать за ней.
По пути в комнату ожидания Хэнк обратил внимание на палату, отгороженную от коридора стеклянными дверями. То, что там находилось, заставило его остановиться и приглядеться повнимательнее.
Здесь стояло множество инкубаторов, в которых боролись за жизнь крохотные живые комочки. Заметив среди них два пустых инкубатора, Хэнк представил, что там лежат его малыши. Не в силах сдержать нахлынувших чувств, он задрожал всем телом.
Откуда-то из внешнего мира до него доносился бодрый голос медсестры, которая пыталась внушить ему, что все будет хорошо и ситуация абсолютно штатная. Конечно, думал он, ей не о чем беспокоиться. Это не ее дети рождались преждевременно, и не ее близкому человеку предстояло пережить операцию.
Они родятся такими крошечными, а эти аппараты выглядят такими грубыми и страшными.
Запах больницы заставил Хэнка поморщиться. Куда бы он ни посмотрел, повсюду его взгляд натыкался на инкубаторы, батареи и провода.
– Боже мой! – воскликнул он, и его сердце сжалось, когда он рассмотрел крошечное, красное тельце малышки в одном из инкубаторов. – Сколько ей?
– Один день, – мягко ответила медсестра. – Она весила всего полкило, но хорошо набирает вес. У нас рождались дети еще меньше. Мы способны совершать чудеса, Хэнк.
Глядя на крошку, лежавшую в инкубаторе, ему хотелось завыть.
Его малыши тоже будут лежать здесь, подключенные к аппаратам. Их будут кормить внутривенно, и, возможно, им будет нужен добавочный кислород. Если только они выживут. Все это нагнетало на него ужас.
– В любом случае, у меня нет выбора, – пробормотал Хэнк и, крепко сжав зубы, вернулся в палату к Рэйчел.
– Там очень тихо, – сказал он ей, стараясь говорить спокойно. – Мы сможем навещать их в любое время и даже фотографировать, если захотим.
– Если они выживут, – мрачно сказала Рэйчел. Ему хотелось обнять ее, но он удержался.
– Все будет хорошо, – пытался он приободрить жену. – В этой больнице, такое случалось много раз.
– Да, но со мной это впервые, – всхлипывая, возразила она.
Хэнк неуверенно погладил ее по плечу, чувствуя свою беспомощность. Рэйчел выглядела такой потерянной. Нет, ради нее он должен держаться, он должен быть сильным, чтобы утешить ее. Это все, что он может для нее сделать.
– Порой, – тихо начал он, – нам приходится доверять свою судьбу другим людям. В такие моменты мы должны забыть о своих страхах и постараться основывать свои суждения на том, что мы знаем об этих людях.
Рэйчел повернула к нему залитое слезами лицо и часто-часто заморгала.
– Ты так и поступаешь? – спросила она.
– Да. Мы знаем, что эта больница оснащена лучшим оборудованием, а ее персонал обладает опытом и умением. Не случайно нас привезли сюда, через, много миль. Мы знаем также, что преждевременно рожденные дети часто выживают, здесь, немало таких малышей.
– Значит, ты утверждаешь, что мы должны доверять людям, которые в прошлом доказали, что на них можно положиться?
– Конечно.
– Но это не всегда так.
– Здесь работают опытные врачи. Мы должны доверять им.
К своему облегчению, Хэнк заметил, что сумел успокоить ее. Время ползло нестерпимо медленно. Бесконечное ожидание изнуряло Хэнка. Ему было больно смотреть на муки и тревоги, терзавшие Рэйчел.
Около шести часов вечера, когда в дверь просунулась голова акушерки, Рэйчел внезапно вскрикнула от боли и схватилась за живот.
– Хэнк! Мне больно! Помоги! Сделай что-нибудь! – отчаянно выкрикивала она.
– Если бы я мог! – Его охватила паника. Акушерка быстро осмотрела Рэйчел.
– Так, все ясно. Тебе пора в родильную палату, – весело сказала она. – Давай, папаша, шевелись! Нужно усадить ее в кресло. Вот так.
– Хэнк, не уходи! – закричала Рэйчел и посмотрела на мужа расширенными от ужаса глазами.
Его сердце обливалось кровью. Он боялся за нее, боялся, что она может умереть. Но нельзя было показывать этого. В родильной, Хэнк все время, не переставая, говорил с Рэйчел, пытаясь развлечь ее веселыми историями. Он рассказывал в лицах и красках, как наденет соломенную шляпу и пойдет выращивать на своем огороде экологически чистые овощи, размышлял, в какую школу будет лучше отправить детей и как они станут главными зачинщиками всех шалостей в своем классе, описывал, как чинно они всем семейством будут ходить в гости... Хэнк разве что не жонглировал шариками и не устраивал кукольные представления – да и то лишь потому, что не было под рукой подходящих предметов. В это время он прекрасно понимал, что пытается не только успокоить Рэйчел, но и развеять свой страх перед неизвестностью.
Раньше он думал, что дети появляются быстро. Она покричит какое-то время, и они появятся. Он не знал, что приходится так долго ждать. Ожидание изводило и выматывало. Опасения и предчувствия измучили его.
Никогда раньше Хэнк не испытывал такого страха. Даже когда его били в школе, он не боялся так, потому, что по крайней мере, мог ответить на удар.
В этой ситуации он был бессилен и чувствовал себя бесполезным, посторонним наблюдателем.
– Как я хочу, чтобы ты могла отдать мне свою боль, – прошептал он, наклонившись над Рэйчел.
– А я-то как этого хочу! – сквозь стиснутые зубы простонала она.
После очередного осмотра доктор громко объявил:
– Итак, нам пора. Хэнк, вам в операционную нельзя, так что попрощайтесь здесь. И не волнуйтесь, вы станете отцом раньше, чем произнесете слово «близнецы». Ну что, мамаша, готовы?
– Я хочу видеть, как появятся на свет мои дети! – простонала Рэйчел.
– Может, в следующий раз, а теперь это невозможно, потому что ваши малыши неправильно лежат и не смогут выйти сами.
– Следующего раза не будет! – в ужасе воскликнула Рэйчел, вызвав смех у медсестер.
Ее повезли по коридору.
– Вот, держи меня за руку, – серьезно сказал Хэнк, – и можешь сжимать ее, пока не переломаешь все косточки.
– Глупый, – прошептала она и благодарно улыбнулась.
– Ты и раньше пыталась это сделать.
– Правда? Извини.
– Это ничто по сравнению с тем, что тебе предстоит пережить. Кстати, заставь их вернуть детей обратно в живот, если они не будут такими же симпатичными, как их родители.
– Хэнк!
Рэйчел рассмеялась, но тут же ее лицо скривилось, и она разразилась слезами.
– Рэйчел, ради Бога, не плачь...
Он так много хотел сказать ей, но слезы сдавили ему горло. Быть может, у него никогда больше не будет шанса сказать ей о своих чувствах, ведь она может умереть.
Слезы застлали ему глаза, и он стал нервно стирать их кулаком. Его губы дрожали.
Хэнк наклонился и прижался щекой к щеке Рэйчел, чувствуя вкус ее слез, прислушиваясь к ее всхлипываниям.
– Я хочу, чтобы ты был со мной, – умоляла она. – Не уходи! Ты мне нужен!
– Я буду ждать за дверью, – мягко сказал он, – и если кто-то откажется выполнять свою работу как следует, я разберусь с ним.
– Хэнк, если со мной что-то случится, позаботься о детях, ладно? – пробормотала она.
Слышать это было невыносимо. Он кивнул и только промычал в ответ.
Только теперь он понял, как много Рэйчел значит для него, и что он потеряет, если расстанется с ней.
Санитары осторожно, но настойчиво стали оттеснять Хэнка в сторону. Он посмотрел на жену полными слез глазами, потом провел рукой по ее волосам, потрепал по щеке и наконец, осмелился улыбнуться.
– Спасибо тебе за все, что мы пережили вместе, – сказала она, набравшись храбрости.
Последние усилия Хэнка быть сдержанным обратились в дым, и в эту минуту его глаза могли рассказать Рэйчел обо всем, что он думал и чувствовал за последние месяцы, – но она уже не видела этого, потому что каталка скрылась за дверями операционной. Медсестра, стоявшая рядом с Хэнком, ободряюще похлопала его по спине, но он не пошевельнулся. Перед его затуманенным взором застыл образ измученного лица Рэйчел с огромными зелеными глазами, глядящими на него в упор.
Это было самым сильным переживанием в его жизни. Через минуту он принялся ходить по коридору, затем позвонил Аманде, которая тоже ужасно волновалась. Следующий звонок был родителям Рэйчел.
Прошло десять минут, только десять несчастных минут! Ему придется ждать еще час или больше, и за это время он окончательно сойдет с ума.
Упорно отгоняя от себя мысли о Рэйчел и детях, он принялся умножать цифры в уме и делал все возможное, чтобы не представлять, что там делают сейчас с нею и их малышами. Он и врагу не пожелал бы подобного испытания.
Рэйчел с трудом открыла тяжелые веки.
– Рэйчел!
– Ммм?
Она медленно повернула голову в сторону Хэнка и улыбнулась.
– Все хорошо! – в щенячьем восторге воскликнул он, склоняясь над ней.
Рэйчел часто заморгала, будто пыталась что-то вспомнить.
– Дети! Что с ними? – хватая его за руку, спросила она.
– С ними все в порядке, – хрипло ответил он, не отрывая от нее глаз.
– Что значит – все в порядке, Хэнк? Это девочки или мальчики?
Он смущенно улыбнулся.
– Мальчик и девочка.
Ее лицо расплылось в довольной улыбке.
– Здорово! Мы с тобой молодцы, Хэнк. А теперь – подробности, ты же знаешь, что я все упустила, – настаивала она.
– Они родились в девять сорок и девять сорок одну. Девочка была первой.
– Я так и знала. Нетерпеливая, как ее мама. Какой у них вес?
– Мальчик весит килограмм и триста граммов, девочка – кило четыреста. Неплохой вес для таких непосед, да еще и близнецов, – с гордостью сказал он.
– Боже! Такие крошечные... С ними все будет нормально, их выходят?
– А почему нет?
– Ты видел их? – взволнованно спросила Рэйчел.
– Еще не видел, но уверен, что у них все на месте. Тебя скоро переведут в палату. Моя постель, будет рядом с твоей. В этой больнице замечательные врачи, правда?
– Угу, – согласилась она и на миг провалилась в сон.
Весь день Хэнк провел с Рэйчел, хотя она большую часть времени не была в сознании. Но это не важно. Он мог не отрываясь смотреть на нее, и она не знала об этом. Хэнк был безмерно счастлив и благодарен ей.
Наконец его пригласили взглянуть на близнецов. Когда молодой папаша увидел их крошечные тела и кучу проводов, подсоединенных к малюткам, он был шокирован и одновременно глубоко взволнован. Какое необыкновенное чувство – быть отцом!
Это были их с Рэйчел дети, и он знал, что его сердце принадлежит им.
– Вы уверены, что они выживут? – тихо спросил он медсестру, охваченный тревогой за эти хрупкие жизни.
– По всем признакам – должны выжить. У них еще плохо развиты легкие, и поэтому им нужна помощь кислородных аппаратов. Ваша дочь уже неплохо справляется с дыханием, и скоро ее можно будет отсоединить, – спокойно объяснила медсестра.
– А сын? – спросил Хэнк, с трудом сглатывая слюну.
Он не предполагал, что чувство отцовства вызовет в нем такой сильный трепет. Перед глазами Хэнка лежали его дети: кровь от крови, плоть от плоти – часть его и Рэйчел.
– Он не такой сильный, но с мальчиками всегда так! – ответила медсестра и рассмеялась. – Не бойтесь, Хэнк, познакомьтесь с ними, поговорите, спойте им что-нибудь.
У него, сперло дыхание. Он сел рядом с дочерью и принялся изучать ее тельце. Оно было сморщенным с головы до пят. На сомкнутых веках он рассмотрел мелкие реснички. И все же она казалась ему необыкновенно красивой.
– Привет, малютка, – сказал Хэнк и начал шептать ей нежные, трогательные слова.
Больше всего на свете он хотел заботиться об этих детишках. Когда их выпишут из больницы, он будет проводить с ними, как можно больше времени.
А это значило, что ему необходимо наладить контакт с Долли – сколько Хэнк ни откладывал этот неприятный момент, дольше тянуть было нельзя.
Внезапно он вспомнил о Рэйчел, и ему захотелось быть рядом с ней. Хэнк вошел в палату, где она спала, разделся и, придвинув свою кровать к ее кровати, обнял жену рукой. Она повернулась и, улыбнувшись сквозь сон, уютно прижалась к нему.
Но тут в сознании Хэнка неожиданно возник образ Долли. Что ему делать? Что говорить ей?
Он вспомнил тот день, когда, выйдя из ванной, увидел Долли, закутанную в полотенце Рэйчел, глядящую на него с такой страстью, что его пронзила дрожь.
Все его проблемы будут решены, когда он встретится с ней. Нужно только набраться терпения. Он будет считать дни, часы и минуты до этого момента.
11
– Теперь это точно, – добавил доктор. – Мы подождем, пока схватки усилятся, и тогда заберем вас в операционную. Придется сделать небольшой симпатичный разрез на уровне трусиков-бикини.
Рэйчел сердито нахмурилась.
– Я никогда больше не смогу носить бикини!
– Сможете. Уверен, что в бикини она выглядит потрясающе, правда, Хэнк?
– Она выглядит просто супер! – ободряюще подмигнул Рэйчел Хэнк.
– Вот, съешьте кусочек торта, Рэйчел, – продолжал врач. – И не волнуйтесь. Вы проснетесь, и все будет позади.
Она крепко сжала руку Хэнка и испуганно спросила:
– Доктор, а это очень опасно для малышей?
– Они, родятся совсем крошечными, и за ними нужен будет особый уход. Но нам приходилось делать это сотни раз, так что не волнуйтесь. Лучше расслабьтесь и постарайтесь отдохнуть. Хэнк, медсестра отведет вас в комнату ожидания.
– Я не хочу оставлять свою жену, – твердо сказал Хэнк.
– Но ей нужно выспаться, – возразил доктор.
– Правда, я ужасно устала. Будет чудесно, если я посплю.
– А вы не заберете ее на операцию раньше времени? – недоверчиво спросил Хэнк.
– Ради Бога, еще очень много времени впереди. Дайте своей жене выспаться.
Хэнку не хотелось расставаться с Рэйчел, но он не стал спорить, понимая, что его волнение передастся ей и она не сможет спокойно заснуть.
Ему было трудно отпустить ее руку. У дверей он обернулся и посмотрел на жену, но ее глаза были уже закрыты. Внезапно он почувствовал себя одиноким, будто его отрезали от семьи. Она осталась с малышами, и связь между ними была намного сильнее, чем его связь с ней.
Вместе с малышами она должна проходить через все испытания, а он в это время будет сидеть в стороне, ждать и беспокоиться.
Над его ухом кто-то тактично кашлянул. Он поднял глаза, увидел медсестру и догадался, что должен следовать за ней.
По пути в комнату ожидания Хэнк обратил внимание на палату, отгороженную от коридора стеклянными дверями. То, что там находилось, заставило его остановиться и приглядеться повнимательнее.
Здесь стояло множество инкубаторов, в которых боролись за жизнь крохотные живые комочки. Заметив среди них два пустых инкубатора, Хэнк представил, что там лежат его малыши. Не в силах сдержать нахлынувших чувств, он задрожал всем телом.
Откуда-то из внешнего мира до него доносился бодрый голос медсестры, которая пыталась внушить ему, что все будет хорошо и ситуация абсолютно штатная. Конечно, думал он, ей не о чем беспокоиться. Это не ее дети рождались преждевременно, и не ее близкому человеку предстояло пережить операцию.
Они родятся такими крошечными, а эти аппараты выглядят такими грубыми и страшными.
Запах больницы заставил Хэнка поморщиться. Куда бы он ни посмотрел, повсюду его взгляд натыкался на инкубаторы, батареи и провода.
– Боже мой! – воскликнул он, и его сердце сжалось, когда он рассмотрел крошечное, красное тельце малышки в одном из инкубаторов. – Сколько ей?
– Один день, – мягко ответила медсестра. – Она весила всего полкило, но хорошо набирает вес. У нас рождались дети еще меньше. Мы способны совершать чудеса, Хэнк.
Глядя на крошку, лежавшую в инкубаторе, ему хотелось завыть.
Его малыши тоже будут лежать здесь, подключенные к аппаратам. Их будут кормить внутривенно, и, возможно, им будет нужен добавочный кислород. Если только они выживут. Все это нагнетало на него ужас.
– В любом случае, у меня нет выбора, – пробормотал Хэнк и, крепко сжав зубы, вернулся в палату к Рэйчел.
– Там очень тихо, – сказал он ей, стараясь говорить спокойно. – Мы сможем навещать их в любое время и даже фотографировать, если захотим.
– Если они выживут, – мрачно сказала Рэйчел. Ему хотелось обнять ее, но он удержался.
– Все будет хорошо, – пытался он приободрить жену. – В этой больнице, такое случалось много раз.
– Да, но со мной это впервые, – всхлипывая, возразила она.
Хэнк неуверенно погладил ее по плечу, чувствуя свою беспомощность. Рэйчел выглядела такой потерянной. Нет, ради нее он должен держаться, он должен быть сильным, чтобы утешить ее. Это все, что он может для нее сделать.
– Порой, – тихо начал он, – нам приходится доверять свою судьбу другим людям. В такие моменты мы должны забыть о своих страхах и постараться основывать свои суждения на том, что мы знаем об этих людях.
Рэйчел повернула к нему залитое слезами лицо и часто-часто заморгала.
– Ты так и поступаешь? – спросила она.
– Да. Мы знаем, что эта больница оснащена лучшим оборудованием, а ее персонал обладает опытом и умением. Не случайно нас привезли сюда, через, много миль. Мы знаем также, что преждевременно рожденные дети часто выживают, здесь, немало таких малышей.
– Значит, ты утверждаешь, что мы должны доверять людям, которые в прошлом доказали, что на них можно положиться?
– Конечно.
– Но это не всегда так.
– Здесь работают опытные врачи. Мы должны доверять им.
К своему облегчению, Хэнк заметил, что сумел успокоить ее. Время ползло нестерпимо медленно. Бесконечное ожидание изнуряло Хэнка. Ему было больно смотреть на муки и тревоги, терзавшие Рэйчел.
Около шести часов вечера, когда в дверь просунулась голова акушерки, Рэйчел внезапно вскрикнула от боли и схватилась за живот.
– Хэнк! Мне больно! Помоги! Сделай что-нибудь! – отчаянно выкрикивала она.
– Если бы я мог! – Его охватила паника. Акушерка быстро осмотрела Рэйчел.
– Так, все ясно. Тебе пора в родильную палату, – весело сказала она. – Давай, папаша, шевелись! Нужно усадить ее в кресло. Вот так.
– Хэнк, не уходи! – закричала Рэйчел и посмотрела на мужа расширенными от ужаса глазами.
Его сердце обливалось кровью. Он боялся за нее, боялся, что она может умереть. Но нельзя было показывать этого. В родильной, Хэнк все время, не переставая, говорил с Рэйчел, пытаясь развлечь ее веселыми историями. Он рассказывал в лицах и красках, как наденет соломенную шляпу и пойдет выращивать на своем огороде экологически чистые овощи, размышлял, в какую школу будет лучше отправить детей и как они станут главными зачинщиками всех шалостей в своем классе, описывал, как чинно они всем семейством будут ходить в гости... Хэнк разве что не жонглировал шариками и не устраивал кукольные представления – да и то лишь потому, что не было под рукой подходящих предметов. В это время он прекрасно понимал, что пытается не только успокоить Рэйчел, но и развеять свой страх перед неизвестностью.
Раньше он думал, что дети появляются быстро. Она покричит какое-то время, и они появятся. Он не знал, что приходится так долго ждать. Ожидание изводило и выматывало. Опасения и предчувствия измучили его.
Никогда раньше Хэнк не испытывал такого страха. Даже когда его били в школе, он не боялся так, потому, что по крайней мере, мог ответить на удар.
В этой ситуации он был бессилен и чувствовал себя бесполезным, посторонним наблюдателем.
– Как я хочу, чтобы ты могла отдать мне свою боль, – прошептал он, наклонившись над Рэйчел.
– А я-то как этого хочу! – сквозь стиснутые зубы простонала она.
После очередного осмотра доктор громко объявил:
– Итак, нам пора. Хэнк, вам в операционную нельзя, так что попрощайтесь здесь. И не волнуйтесь, вы станете отцом раньше, чем произнесете слово «близнецы». Ну что, мамаша, готовы?
– Я хочу видеть, как появятся на свет мои дети! – простонала Рэйчел.
– Может, в следующий раз, а теперь это невозможно, потому что ваши малыши неправильно лежат и не смогут выйти сами.
– Следующего раза не будет! – в ужасе воскликнула Рэйчел, вызвав смех у медсестер.
Ее повезли по коридору.
– Вот, держи меня за руку, – серьезно сказал Хэнк, – и можешь сжимать ее, пока не переломаешь все косточки.
– Глупый, – прошептала она и благодарно улыбнулась.
– Ты и раньше пыталась это сделать.
– Правда? Извини.
– Это ничто по сравнению с тем, что тебе предстоит пережить. Кстати, заставь их вернуть детей обратно в живот, если они не будут такими же симпатичными, как их родители.
– Хэнк!
Рэйчел рассмеялась, но тут же ее лицо скривилось, и она разразилась слезами.
– Рэйчел, ради Бога, не плачь...
Он так много хотел сказать ей, но слезы сдавили ему горло. Быть может, у него никогда больше не будет шанса сказать ей о своих чувствах, ведь она может умереть.
Слезы застлали ему глаза, и он стал нервно стирать их кулаком. Его губы дрожали.
Хэнк наклонился и прижался щекой к щеке Рэйчел, чувствуя вкус ее слез, прислушиваясь к ее всхлипываниям.
– Я хочу, чтобы ты был со мной, – умоляла она. – Не уходи! Ты мне нужен!
– Я буду ждать за дверью, – мягко сказал он, – и если кто-то откажется выполнять свою работу как следует, я разберусь с ним.
– Хэнк, если со мной что-то случится, позаботься о детях, ладно? – пробормотала она.
Слышать это было невыносимо. Он кивнул и только промычал в ответ.
Только теперь он понял, как много Рэйчел значит для него, и что он потеряет, если расстанется с ней.
Санитары осторожно, но настойчиво стали оттеснять Хэнка в сторону. Он посмотрел на жену полными слез глазами, потом провел рукой по ее волосам, потрепал по щеке и наконец, осмелился улыбнуться.
– Спасибо тебе за все, что мы пережили вместе, – сказала она, набравшись храбрости.
Последние усилия Хэнка быть сдержанным обратились в дым, и в эту минуту его глаза могли рассказать Рэйчел обо всем, что он думал и чувствовал за последние месяцы, – но она уже не видела этого, потому что каталка скрылась за дверями операционной. Медсестра, стоявшая рядом с Хэнком, ободряюще похлопала его по спине, но он не пошевельнулся. Перед его затуманенным взором застыл образ измученного лица Рэйчел с огромными зелеными глазами, глядящими на него в упор.
Это было самым сильным переживанием в его жизни. Через минуту он принялся ходить по коридору, затем позвонил Аманде, которая тоже ужасно волновалась. Следующий звонок был родителям Рэйчел.
Прошло десять минут, только десять несчастных минут! Ему придется ждать еще час или больше, и за это время он окончательно сойдет с ума.
Упорно отгоняя от себя мысли о Рэйчел и детях, он принялся умножать цифры в уме и делал все возможное, чтобы не представлять, что там делают сейчас с нею и их малышами. Он и врагу не пожелал бы подобного испытания.
Рэйчел с трудом открыла тяжелые веки.
– Рэйчел!
– Ммм?
Она медленно повернула голову в сторону Хэнка и улыбнулась.
– Все хорошо! – в щенячьем восторге воскликнул он, склоняясь над ней.
Рэйчел часто заморгала, будто пыталась что-то вспомнить.
– Дети! Что с ними? – хватая его за руку, спросила она.
– С ними все в порядке, – хрипло ответил он, не отрывая от нее глаз.
– Что значит – все в порядке, Хэнк? Это девочки или мальчики?
Он смущенно улыбнулся.
– Мальчик и девочка.
Ее лицо расплылось в довольной улыбке.
– Здорово! Мы с тобой молодцы, Хэнк. А теперь – подробности, ты же знаешь, что я все упустила, – настаивала она.
– Они родились в девять сорок и девять сорок одну. Девочка была первой.
– Я так и знала. Нетерпеливая, как ее мама. Какой у них вес?
– Мальчик весит килограмм и триста граммов, девочка – кило четыреста. Неплохой вес для таких непосед, да еще и близнецов, – с гордостью сказал он.
– Боже! Такие крошечные... С ними все будет нормально, их выходят?
– А почему нет?
– Ты видел их? – взволнованно спросила Рэйчел.
– Еще не видел, но уверен, что у них все на месте. Тебя скоро переведут в палату. Моя постель, будет рядом с твоей. В этой больнице замечательные врачи, правда?
– Угу, – согласилась она и на миг провалилась в сон.
Весь день Хэнк провел с Рэйчел, хотя она большую часть времени не была в сознании. Но это не важно. Он мог не отрываясь смотреть на нее, и она не знала об этом. Хэнк был безмерно счастлив и благодарен ей.
Наконец его пригласили взглянуть на близнецов. Когда молодой папаша увидел их крошечные тела и кучу проводов, подсоединенных к малюткам, он был шокирован и одновременно глубоко взволнован. Какое необыкновенное чувство – быть отцом!
Это были их с Рэйчел дети, и он знал, что его сердце принадлежит им.
– Вы уверены, что они выживут? – тихо спросил он медсестру, охваченный тревогой за эти хрупкие жизни.
– По всем признакам – должны выжить. У них еще плохо развиты легкие, и поэтому им нужна помощь кислородных аппаратов. Ваша дочь уже неплохо справляется с дыханием, и скоро ее можно будет отсоединить, – спокойно объяснила медсестра.
– А сын? – спросил Хэнк, с трудом сглатывая слюну.
Он не предполагал, что чувство отцовства вызовет в нем такой сильный трепет. Перед глазами Хэнка лежали его дети: кровь от крови, плоть от плоти – часть его и Рэйчел.
– Он не такой сильный, но с мальчиками всегда так! – ответила медсестра и рассмеялась. – Не бойтесь, Хэнк, познакомьтесь с ними, поговорите, спойте им что-нибудь.
У него, сперло дыхание. Он сел рядом с дочерью и принялся изучать ее тельце. Оно было сморщенным с головы до пят. На сомкнутых веках он рассмотрел мелкие реснички. И все же она казалась ему необыкновенно красивой.
– Привет, малютка, – сказал Хэнк и начал шептать ей нежные, трогательные слова.
Больше всего на свете он хотел заботиться об этих детишках. Когда их выпишут из больницы, он будет проводить с ними, как можно больше времени.
А это значило, что ему необходимо наладить контакт с Долли – сколько Хэнк ни откладывал этот неприятный момент, дольше тянуть было нельзя.
Внезапно он вспомнил о Рэйчел, и ему захотелось быть рядом с ней. Хэнк вошел в палату, где она спала, разделся и, придвинув свою кровать к ее кровати, обнял жену рукой. Она повернулась и, улыбнувшись сквозь сон, уютно прижалась к нему.
Но тут в сознании Хэнка неожиданно возник образ Долли. Что ему делать? Что говорить ей?
Он вспомнил тот день, когда, выйдя из ванной, увидел Долли, закутанную в полотенце Рэйчел, глядящую на него с такой страстью, что его пронзила дрожь.
Все его проблемы будут решены, когда он встретится с ней. Нужно только набраться терпения. Он будет считать дни, часы и минуты до этого момента.
11
Через три недели близнецов, которых теперь звали Тимоти и Тина, перевели в больницу в Монтикелло, и их родители могли вернуться в «Пинк Стоунз». Каждое утро они отправлялись вместе в больницу и проводили с малышами весь день до позднего вечера.
Приехали родители Рэйчел, которые до сих пор пребывали в блаженном неведении о намечающемся разводе их дочери с Хэнком. Они обожали Хэнка, и им трудно было бы перенести этот удар.
– Он великолепен, – восхищалась мать Рэйчел, наблюдая, как Хэнк играет со своим сыном. – Даже если он наденет пушистые женские тапочки и балетную пачку, а волосы накрутит на папильотки, он все равно будет выглядеть стопроцентным мужчиной.
Отец Рэйчел рассмеялся и нежно поцеловал свою жену.
– Ты счастливая женщина, Рэйчел, – сказал отец. – Хэнк надежный помощник. Посмотри, как он справляется с моим внуком. Уверен, что малыш Тим уже способен узнавать его по голосу.
– Да, он чудесный отец, – дрожащим голосом ответила Рэйчел.
– Ты неплохо обосновалась в «Пинк Стоунз» и, наверное, успела завести друзей.
Рэйчел подумала, что дружбой ее отношения с соседями по поселку называть, пожалуй, пока нельзя, но они относились к ней с такой трогательной теплотой... Она не представляла себе, каким шоком для всех станет их развод с Хэнком.
– Что ж, – сказала ее мать, облегченно вздохнув, – мы можем ехать домой со спокойной душой, зная, что у тебя нет иных проблем, кроме заботы о малышах.
Она поцеловала Рэйчел.
– О, мама, – прошептала Рэйчел, и в ее глазах заблестели слезы.
Родители Рэйчел состояли в браке тридцать пять лет. Брак Рэйчел продлился меньше трех.
Держа малютку Тину на руках, Рэйчел с грустью сознавала, что не способна будет дать детям все, что хотела бы. Если они с Хэнком останутся всего-навсего отстраненными и вежливыми лжесупругами, удастся ли им создать ту теплую атмосферу, в которой больше всего нуждаются дети?
Она обрадовалась, когда ее родители уехали к себе во Флориду, потому что ей было не слишком легко притворяться, что у них с Хэнком все нормально. Да и ему поневоле приходилось чаще обнимать и целовать ее у них на виду.
Однако Хэнк был безупречен, когда дело касалось детей. Он был всецело предан им.
Дни напролет они проводили с малышами, пели им колыбельные, разговаривали, ласкали, и малыши очень быстро научились различать их голоса.
С каждым днем Рэйчел все сильнее любила их, постепенно понимая, что значит быть матерью и полностью посвящать свою жизнь благополучию детей.
В самые трудные моменты Хэнк был с ней. Он был непоколебим, как скала, и умел скрывать свои собственные волнения и тревоги, когда нужно было утешить и поддержать ее. Его преданность была необычайной, и она знала, что может доверить ему детей.
Одного она никак не могла понять: почему он не смог точно так же полюбить ее? Они все время были вместе, но между ними зияла пропасть.
– Ты плохо выглядишь, Хэнк, – сказала она. – Почему ты не отдохнешь?
Он вынул малышку Тину из кроватки и нежно защебетал над ней.
– Спасибо, но у меня нет сейчас такой возможности, – возразил он без лишних пояснений.
Рэйчел, посмотрела на спящего Тима, и ее сердце переполнилось нежностью. Она так сильно любила их всех!
– Ты мог бы, отлучиться на несколько дней и проверить, как идет твой бизнес, – продолжала она.
– Бизнес и без меня идет хорошо. Моими контрактами занимается надежный человек. Сейчас важно быть с малышами, потому что мы нужны им. Я понял это, когда мы были в гостях у Мэгги и Дика, – сказал он.
– Но твой бизнес – это тоже твое дитя. Неужели ты не скучаешь по нему? – усмехнувшись, спросила Рэйчел.
– Честно говоря, я не думаю об этом. Сейчас мой долг – быть здесь.
Хэнк прав, подумала Рэйчел. Ему нужно время, чтобы привязаться к детям. Да и жалко пропускать самое интересное – волшебные моменты, когда малыши из сморщенных беспомощных комочков постепенно превращаются в маленьких человечков. Их взгляды становятся все более осмысленными, пальчики – цепкими, а скоро и звуки, которые они издают, начнут складываться в первые слоги.
– Эй, малышка, – сюсюкал Хэнк, – посмотри на папу!
Рэйчел внезапно вспомнила его слова о доверии к тем людям, которые однажды доказали свою надежность.
Она видела, сколько любви и нежности он отдает детям, и хотела хоть немного этой любви для себя. Может, стоит снова попытаться преодолеть эту пропасть между ними?
– У нас много общего, Хэнк, – тихим голосом начала она. – Мы провели вместе столько лет. Может, попробуем начать все сначала? Все, что я от тебя жду, – это раскаяния из-за твоей измены... Неужели это так сложно – просто попросить прощения?
– Этого ты не дождешься, – резко сказал Хэнк.
Он уложил Тину в теплую постельку.
– Почему нет? Я хочу, чтобы ты вернулся ко мне, – пробормотала Рэйчел.
Она видела, как у Хэнка задрожал подбородок. Он выглядел оскорбленным.
– Тогда ты должна научиться доверять мне.
– Как я могу сделать это? Я уверена, что любая женщина, заставшая ту сцену в спальне, не поверила бы твоим словам! – горестно заявила Рэйчел.
Хэнк с грустью посмотрел на нее.
– Я буду ждать тебя через полчаса в машине, – отчужденно сказал он и вышел.
Эти тридцать минут Рэйчел провела в раздумьях и пришла к выводу, что у нее есть надежда сохранить их брак. Если она действительно научится снова доверять Хэнку.
Они начнут все заново, но теперь будут мудрее.
По дороге из больницы домой ей пришла в голову идея, и, хорошенько ее обдумывая, Рэйчел все время про себя улыбалась. Когда они добрались до «Пинк Стоунз», Хэнк, как обычно, исчез в своем кабинете, а она отправилась наверх, переоделась и спустилась в сарай.
С топором в руках Рэйчел вернулась в холл, осторожно занесла его и обрушила удар на дверь квартиры Хэнка.
После второго удара она услышала из кабинета громкий крик:
– Рэйчел! Остановись! Ты поранишь себя!
Дверь осторожно открылась, и появился растерянный Хэнк.
– Если ты намерена разделаться со мной, то лучше найми кого-нибудь, я не хочу, чтобы из-за твоей неосторожности наши дети остались без матери!
Она опустила топор. Хэнк, похоже, беспокоится за нее.
– Я только хотела сломать дверь, – невинным голосом сказала Рэйчел.
–Я догадался.
– Спроси почему.
– Почему? – спросил он.
– Потому что я не хочу, чтобы ты жил в этой квартире. Я не хочу, чтобы мы жили отдельно, когда дети будут дома. Я хочу, чтобы мы были нормальными родителями для них и настоящими супругами друг другу.
– Мы пробовали...
– Послушай, Хэнк, – сказала Рэйчел, приблизившись к нему. – Я вижу, как ты относишься к Тине и Тиму, и знаю, что могу доверить тебе детей. Я уверена, что ты не сделаешь ничего такого, что могло бы испортить их будущее.
– Это верно.
– Поэтому я чувствую, что смогу доверять тебе. Меня больше не интересует Долли и то, что между вами было. Ты – это все, что мне всегда было нужно, и я не могу больше выносить этого отчуждения. Вернись ко мне, Хэнк. Я люблю тебя.
Она подошла к нему, и он распахнул для нее свои объятия, больше не виня себя за эту слабость. Договор о мире они скрепили самым страстным поцелуем, на который были способны.
Теперь Рэйчел была счастлива. Эту ночь они провели вместе и, прижавшись, друг к другу, крепко спали – без забот и без сновидений.
Прошло Рождество, а за ним и Новый год. Рэйчел не знала, что на свете бывает такое счастье. Малышам уже исполнилось три месяца, они сумели набрать нужный вес, и в начале февраля их выписали из больницы.
– Я хочу остановиться и сделать кое-какие запасы, – сказал Хэнк, когда они ехали из больницы домой. Рэйчел со своим драгоценным грузом расположилась на заднем сиденье.
Она с нежностью посмотрела на спящих малышей. Они были очаровательны. Тина унаследовала от Хэнка густые черные волосы, а Тим – его чудесные длинные ресницы. Хэнк утверждал, что у его дочери будет такая же стройная фигура и длинные ноги, как у ее матери.
– Ты забыл, что мы вчера все купили? Может, поедем прямо домой? – предложила Рэйчел.
– Вчера объявили, что возможен сильный буран. Боюсь, что из-за этого мы не сможем в ближайшее время выбраться из дома, поэтому я решил запастись лишними пеленками и едой.
– Ты прав, – согласилась она. – Я подожду тебя в машине.
Хэнк погладил ее по руке и вышел, а она откинулась на сиденье и включила радио. Передавали сводку погоды: предупреждали, что в ближайшие дни возможен снегопад и ураганный ветер.
Когда Хэнк вернулся с покупками, на крыше машины заискрились снежинки.
– Хэнк, что будет, если дети заболеют, а мы не сможем выбраться из дома? – тревожно спросила Рэйчел, наблюдая, как он осторожно выруливает по скользким улочкам поселка.
– Я уже подумал об этом. Доктор живет на одном уровне с нами, и мы сможем добраться до него по верхним полям, – уверенно ответил он.
– Ты гений! – с облегчением сказала она. – Нам с малышами повезло, что ты у нас есть!
– Это правда, – согласился он и получил за это шутливый удар кулачком в плечо.
Наконец из-за поворота появился «Пинк Стоунз».
– Боже мой! – воскликнула Рэйчел. – Что там происходит, Хэнк? Похоже, они устроили нам прием в честь прибытия детей!
На воротах «Пинк Стоунз» висел плакат с яркой надписью: «Тим и Тина, добро пожаловать домой!».
На глазах Рэйчел выступили слезы.
– Не плачь, милая, – нежно сказал Хэнк, посмотрев на нее в зеркало заднего вида и передавая ей носовой платок. – Гляди, сколько у тебя друзей, готовых стоять на холоде и под снегопадом ради тебя.
Она шмыгнула носом и стала махать рукой собравшейся у ворот компании соседей по поселку.
– Интересно, как долго они стоят вот так, ожидая нас? – растроганная чуткостью соседей, сказала Рэйчел. – Мы должны пригласить их всех в дом.
– Это так мило с их стороны, – вздохнул Хэнк. – Ты иди прямо в дом и ставь чайник, а я займусь детьми.
Рэйчел вышла и тут же оказалась в окружении улыбающихся людей, которые несли зонтик над ее головой до самого порога. Открывая дверь, она обернулась и увидела, как множество рук устремилось, чтобы помочь Хэнку вынести малышей из машины. Другие несли к дому пакеты с покупками.
– Добро пожаловать домой, – радостно поприветствовал ее доктор Гринджер и обнял. – Ты выглядишь потрясающе.
Потом последовали объятия за объятиями, пока Рэйчел наконец не оказалась в объятиях Хэнка.
– Привет, любимая, – сказал он, и радостная улыбка озарила его лицо.
Не обращая внимания на толпу гостей, он наклонился и поцеловал ее. Гости дружно зааплодировали.
Разрумянившись, Рэйчел помогла гостям повесить куртки и снять ботинки. Малыши в это время мирно спали и не подозревали о том, что привлекают столько нежных и осторожных взглядов.
– Я сейчас взорвусь от счастья, – сказала она Хэнку, когда на кухне они пытались вместе открыть шампанское.
– Будь осторожна, я сегодня вымыл пол.
Рэйчел с благодарностью вспомнила, что перед тем, как ехать в больницу за детьми, он весь день занимался уборкой, позволив ей праздно валяться на диване и пить чай.
Приехали родители Рэйчел, которые до сих пор пребывали в блаженном неведении о намечающемся разводе их дочери с Хэнком. Они обожали Хэнка, и им трудно было бы перенести этот удар.
– Он великолепен, – восхищалась мать Рэйчел, наблюдая, как Хэнк играет со своим сыном. – Даже если он наденет пушистые женские тапочки и балетную пачку, а волосы накрутит на папильотки, он все равно будет выглядеть стопроцентным мужчиной.
Отец Рэйчел рассмеялся и нежно поцеловал свою жену.
– Ты счастливая женщина, Рэйчел, – сказал отец. – Хэнк надежный помощник. Посмотри, как он справляется с моим внуком. Уверен, что малыш Тим уже способен узнавать его по голосу.
– Да, он чудесный отец, – дрожащим голосом ответила Рэйчел.
– Ты неплохо обосновалась в «Пинк Стоунз» и, наверное, успела завести друзей.
Рэйчел подумала, что дружбой ее отношения с соседями по поселку называть, пожалуй, пока нельзя, но они относились к ней с такой трогательной теплотой... Она не представляла себе, каким шоком для всех станет их развод с Хэнком.
– Что ж, – сказала ее мать, облегченно вздохнув, – мы можем ехать домой со спокойной душой, зная, что у тебя нет иных проблем, кроме заботы о малышах.
Она поцеловала Рэйчел.
– О, мама, – прошептала Рэйчел, и в ее глазах заблестели слезы.
Родители Рэйчел состояли в браке тридцать пять лет. Брак Рэйчел продлился меньше трех.
Держа малютку Тину на руках, Рэйчел с грустью сознавала, что не способна будет дать детям все, что хотела бы. Если они с Хэнком останутся всего-навсего отстраненными и вежливыми лжесупругами, удастся ли им создать ту теплую атмосферу, в которой больше всего нуждаются дети?
Она обрадовалась, когда ее родители уехали к себе во Флориду, потому что ей было не слишком легко притворяться, что у них с Хэнком все нормально. Да и ему поневоле приходилось чаще обнимать и целовать ее у них на виду.
Однако Хэнк был безупречен, когда дело касалось детей. Он был всецело предан им.
Дни напролет они проводили с малышами, пели им колыбельные, разговаривали, ласкали, и малыши очень быстро научились различать их голоса.
С каждым днем Рэйчел все сильнее любила их, постепенно понимая, что значит быть матерью и полностью посвящать свою жизнь благополучию детей.
В самые трудные моменты Хэнк был с ней. Он был непоколебим, как скала, и умел скрывать свои собственные волнения и тревоги, когда нужно было утешить и поддержать ее. Его преданность была необычайной, и она знала, что может доверить ему детей.
Одного она никак не могла понять: почему он не смог точно так же полюбить ее? Они все время были вместе, но между ними зияла пропасть.
– Ты плохо выглядишь, Хэнк, – сказала она. – Почему ты не отдохнешь?
Он вынул малышку Тину из кроватки и нежно защебетал над ней.
– Спасибо, но у меня нет сейчас такой возможности, – возразил он без лишних пояснений.
Рэйчел, посмотрела на спящего Тима, и ее сердце переполнилось нежностью. Она так сильно любила их всех!
– Ты мог бы, отлучиться на несколько дней и проверить, как идет твой бизнес, – продолжала она.
– Бизнес и без меня идет хорошо. Моими контрактами занимается надежный человек. Сейчас важно быть с малышами, потому что мы нужны им. Я понял это, когда мы были в гостях у Мэгги и Дика, – сказал он.
– Но твой бизнес – это тоже твое дитя. Неужели ты не скучаешь по нему? – усмехнувшись, спросила Рэйчел.
– Честно говоря, я не думаю об этом. Сейчас мой долг – быть здесь.
Хэнк прав, подумала Рэйчел. Ему нужно время, чтобы привязаться к детям. Да и жалко пропускать самое интересное – волшебные моменты, когда малыши из сморщенных беспомощных комочков постепенно превращаются в маленьких человечков. Их взгляды становятся все более осмысленными, пальчики – цепкими, а скоро и звуки, которые они издают, начнут складываться в первые слоги.
– Эй, малышка, – сюсюкал Хэнк, – посмотри на папу!
Рэйчел внезапно вспомнила его слова о доверии к тем людям, которые однажды доказали свою надежность.
Она видела, сколько любви и нежности он отдает детям, и хотела хоть немного этой любви для себя. Может, стоит снова попытаться преодолеть эту пропасть между ними?
– У нас много общего, Хэнк, – тихим голосом начала она. – Мы провели вместе столько лет. Может, попробуем начать все сначала? Все, что я от тебя жду, – это раскаяния из-за твоей измены... Неужели это так сложно – просто попросить прощения?
– Этого ты не дождешься, – резко сказал Хэнк.
Он уложил Тину в теплую постельку.
– Почему нет? Я хочу, чтобы ты вернулся ко мне, – пробормотала Рэйчел.
Она видела, как у Хэнка задрожал подбородок. Он выглядел оскорбленным.
– Тогда ты должна научиться доверять мне.
– Как я могу сделать это? Я уверена, что любая женщина, заставшая ту сцену в спальне, не поверила бы твоим словам! – горестно заявила Рэйчел.
Хэнк с грустью посмотрел на нее.
– Я буду ждать тебя через полчаса в машине, – отчужденно сказал он и вышел.
Эти тридцать минут Рэйчел провела в раздумьях и пришла к выводу, что у нее есть надежда сохранить их брак. Если она действительно научится снова доверять Хэнку.
Они начнут все заново, но теперь будут мудрее.
По дороге из больницы домой ей пришла в голову идея, и, хорошенько ее обдумывая, Рэйчел все время про себя улыбалась. Когда они добрались до «Пинк Стоунз», Хэнк, как обычно, исчез в своем кабинете, а она отправилась наверх, переоделась и спустилась в сарай.
С топором в руках Рэйчел вернулась в холл, осторожно занесла его и обрушила удар на дверь квартиры Хэнка.
После второго удара она услышала из кабинета громкий крик:
– Рэйчел! Остановись! Ты поранишь себя!
Дверь осторожно открылась, и появился растерянный Хэнк.
– Если ты намерена разделаться со мной, то лучше найми кого-нибудь, я не хочу, чтобы из-за твоей неосторожности наши дети остались без матери!
Она опустила топор. Хэнк, похоже, беспокоится за нее.
– Я только хотела сломать дверь, – невинным голосом сказала Рэйчел.
–Я догадался.
– Спроси почему.
– Почему? – спросил он.
– Потому что я не хочу, чтобы ты жил в этой квартире. Я не хочу, чтобы мы жили отдельно, когда дети будут дома. Я хочу, чтобы мы были нормальными родителями для них и настоящими супругами друг другу.
– Мы пробовали...
– Послушай, Хэнк, – сказала Рэйчел, приблизившись к нему. – Я вижу, как ты относишься к Тине и Тиму, и знаю, что могу доверить тебе детей. Я уверена, что ты не сделаешь ничего такого, что могло бы испортить их будущее.
– Это верно.
– Поэтому я чувствую, что смогу доверять тебе. Меня больше не интересует Долли и то, что между вами было. Ты – это все, что мне всегда было нужно, и я не могу больше выносить этого отчуждения. Вернись ко мне, Хэнк. Я люблю тебя.
Она подошла к нему, и он распахнул для нее свои объятия, больше не виня себя за эту слабость. Договор о мире они скрепили самым страстным поцелуем, на который были способны.
Теперь Рэйчел была счастлива. Эту ночь они провели вместе и, прижавшись, друг к другу, крепко спали – без забот и без сновидений.
Прошло Рождество, а за ним и Новый год. Рэйчел не знала, что на свете бывает такое счастье. Малышам уже исполнилось три месяца, они сумели набрать нужный вес, и в начале февраля их выписали из больницы.
– Я хочу остановиться и сделать кое-какие запасы, – сказал Хэнк, когда они ехали из больницы домой. Рэйчел со своим драгоценным грузом расположилась на заднем сиденье.
Она с нежностью посмотрела на спящих малышей. Они были очаровательны. Тина унаследовала от Хэнка густые черные волосы, а Тим – его чудесные длинные ресницы. Хэнк утверждал, что у его дочери будет такая же стройная фигура и длинные ноги, как у ее матери.
– Ты забыл, что мы вчера все купили? Может, поедем прямо домой? – предложила Рэйчел.
– Вчера объявили, что возможен сильный буран. Боюсь, что из-за этого мы не сможем в ближайшее время выбраться из дома, поэтому я решил запастись лишними пеленками и едой.
– Ты прав, – согласилась она. – Я подожду тебя в машине.
Хэнк погладил ее по руке и вышел, а она откинулась на сиденье и включила радио. Передавали сводку погоды: предупреждали, что в ближайшие дни возможен снегопад и ураганный ветер.
Когда Хэнк вернулся с покупками, на крыше машины заискрились снежинки.
– Хэнк, что будет, если дети заболеют, а мы не сможем выбраться из дома? – тревожно спросила Рэйчел, наблюдая, как он осторожно выруливает по скользким улочкам поселка.
– Я уже подумал об этом. Доктор живет на одном уровне с нами, и мы сможем добраться до него по верхним полям, – уверенно ответил он.
– Ты гений! – с облегчением сказала она. – Нам с малышами повезло, что ты у нас есть!
– Это правда, – согласился он и получил за это шутливый удар кулачком в плечо.
Наконец из-за поворота появился «Пинк Стоунз».
– Боже мой! – воскликнула Рэйчел. – Что там происходит, Хэнк? Похоже, они устроили нам прием в честь прибытия детей!
На воротах «Пинк Стоунз» висел плакат с яркой надписью: «Тим и Тина, добро пожаловать домой!».
На глазах Рэйчел выступили слезы.
– Не плачь, милая, – нежно сказал Хэнк, посмотрев на нее в зеркало заднего вида и передавая ей носовой платок. – Гляди, сколько у тебя друзей, готовых стоять на холоде и под снегопадом ради тебя.
Она шмыгнула носом и стала махать рукой собравшейся у ворот компании соседей по поселку.
– Интересно, как долго они стоят вот так, ожидая нас? – растроганная чуткостью соседей, сказала Рэйчел. – Мы должны пригласить их всех в дом.
– Это так мило с их стороны, – вздохнул Хэнк. – Ты иди прямо в дом и ставь чайник, а я займусь детьми.
Рэйчел вышла и тут же оказалась в окружении улыбающихся людей, которые несли зонтик над ее головой до самого порога. Открывая дверь, она обернулась и увидела, как множество рук устремилось, чтобы помочь Хэнку вынести малышей из машины. Другие несли к дому пакеты с покупками.
– Добро пожаловать домой, – радостно поприветствовал ее доктор Гринджер и обнял. – Ты выглядишь потрясающе.
Потом последовали объятия за объятиями, пока Рэйчел наконец не оказалась в объятиях Хэнка.
– Привет, любимая, – сказал он, и радостная улыбка озарила его лицо.
Не обращая внимания на толпу гостей, он наклонился и поцеловал ее. Гости дружно зааплодировали.
Разрумянившись, Рэйчел помогла гостям повесить куртки и снять ботинки. Малыши в это время мирно спали и не подозревали о том, что привлекают столько нежных и осторожных взглядов.
– Я сейчас взорвусь от счастья, – сказала она Хэнку, когда на кухне они пытались вместе открыть шампанское.
– Будь осторожна, я сегодня вымыл пол.
Рэйчел с благодарностью вспомнила, что перед тем, как ехать в больницу за детьми, он весь день занимался уборкой, позволив ей праздно валяться на диване и пить чай.