Вера поймала такси, назвала свой адрес.
Пожилой водитель смотрел на нее сочувственно, интересовался видами на урожай и жизнью в деревне. Вера отмалчивалась или отвечала односложно.
Вот и ее дом, в этом подъезде, на четвертом этаже, была их с Кириллом квартира. Вон там он ставил машину – возле подъезда, еще были у него трения с Толиком из семнадцатой квартиры. Толик хотел ставить свой джип тоже только у самого подъезда, ему, по его собственному выражению, было западло пройти лишних пять шагов. Но Кирилл заявил, что занял это место раньше. Они долго ругались, пока Толик не купил дом на Кипре и не переехал туда насовсем, заявив напоследок, что ему все здесь обрыдло. Джип он продал.
По лестнице она поднималась медленно, с бьющимся сердцем.
Как встретит ее Кирилл? Узнает ли в этом замызганном чучеле?
Вера осознала, как она отвратительно выглядит, и ужаснулась: появиться в таком виде перед мужем после целого года разлуки!
Но делать что-то было поздно, да и силы на исходе. Ужасно хотелось увидеть Кирилла, а честно говоря – еще больше хотелось встать под горячий душ…
Она вспомнила свою ванную – яркие потолочные светильники, хромированные поверхности кранов, нежно-розовая кафельная плитка, теплый пол…
Отбросив колебания, она нажала на кнопку звонка.
За дверью раздались незнакомые шаги, дверь распахнулась.
На пороге стояла расплывшаяся женщина лет сорока в ярком халате, с лицом, покрытым чем-то зеленым – должно быть, каким-то косметическим составом.
Удивленно оглядев Веру, незнакомка поджала губы и недовольно проговорила:
– Мы ничего не покупаем. И не подаем нищим.
– А вы кто? – растерянно протянула Вера.
В ее голове возникла какая-то идиотская мысль насчет Кирилла и этой женщины. Впрочем, учитывая возраст и внешность женщины, мысль была и вправду идиотской.
– Вот интересно! – Незнакомка возмущенно запыхтела. – Василий, как тебе это понравится? Ко мне в квартиру припирается какая-то деревенская корова, и она же у меня спрашивает – кто я? Нет, это уже ни в какие ворота не лезет!
За спиной у женщины возник лысый приземистый мужчина в майке и тренировочных штанах. Без интереса взглянув на Веру, он сказал недовольным простуженным голосом:
– Но, пампушечка, я тебе говорил – не открывай двери кому попало! Сейчас развелось так много разного жулья… Вот Передоновы открыли дверь, и у них вынесли всю сантехнику…
– Но я думала, что это Варвара Степановна, – возразила «пампушечка» и захлопнула дверь. Оттуда еще какое-то время доносились раздраженные голоса, а Вера стояла на лестничной площадке, пытаясь понять, что же произошло.
На всякий случай она взглянула на номер квартиры – может быть, просто ошиблась этажом. Но нет, номер был тот самый, цифра «9», этаж четвертый, уж свой-то собственный адрес она не успела забыть.
В чем же тогда дело?
Она задумчиво побрела вниз по лестнице, вышла из подъезда. В этот самый момент к двери подошла толстая тетка с двумя полными сумками. Вера узнала Римму Платоновну с третьего этажа, отличавшуюся удивительной разговорчивостью и таким плохим зрением, что принимала соседскую черную таксу за черного кота и плевала через плечо, когда такса переходила ей дорогу. Тетка была, в общем, не вредная, но кто-то из соседей прозвал ее Риммой Питоновной.
Вера придержала дверь, чтобы пропустить соседку. Та, однако, не спешила проходить. Уставившись на Веру и явно ее не узнавая, она спросила:
– Это ты, что ли, Лиза? Ты мне меду привезла? Так у меня еще старый не кончился…
– Я не Лиза, – возразила Вера. – Я к Дроздовым приехала из девятой квартиры, а у них какие-то другие люди живут…
Она сама не смогла бы объяснить, отчего не призналась соседке, отчего не сказала прямо, кто она такая… Жизнь с Федором приучила ее к осторожности.
– К Дроздовым?! – В глазах соседки загорелся живейший интерес, она поставила сумки на пол, прочно утвердилась на пороге, готовясь к длинному и увлекательному разговору, и осведомилась: – А ты к ним по какому вопросу?
– Да я не по вопросу, – торопливо открестилась Вера. – Я вообще-то из деревни, Заслонкино наша деревня называется, это под Псковом. Они у меня комнату снимали три года назад, у нас озеро под боком, так они купались, рыбу ловили. Очень хорошие люди. Адрес свой дали, в гости звали. У меня так-то в гости ездить времени нету, а тут я к вам в город по делу приехала – морковь продать и картофель, так вот дай, думаю, зайду, а у них там какие-то чужие люди живут… Так вот я теперь думаю: что ли они мне адрес неверный дали, или это я сама перепутала?..
– Ничего ты не перепутала, – зачастила Римма Питоновна. – Правильный у тебя адрес, только они тут больше не живут, Дроздовы-то… – Она вытащила из кармана большой клетчатый платок и вытерла им совершенно сухие глаза, чтобы обозначить скорбь. – Верочка, та вообще умерла!..
– Как?! – воскликнула Вера с совершенно искренним волнением в голосе. – То есть как – умерла?
– Очень даже просто, – вздохнула соседка. – В машине разбилась. Скоро уж год будет, как разбилась. Страшное дело! Машина-то мало того что разбилась, так еще и взорвалось там что-то… Так Верочка обгорела – муж ее еле опознал!
– Муж опознал? – машинально переспросила Вера.
– Ну да! Страшное, говорил, дело, в закрытом гробу хоронили, потому как смотреть на нее невозможно! Уж он так горевал, так горевал! Потому и квартиру эту продал – не хочу, говорит, здесь больше жить, потому как все мне здесь мою Верочку напоминает!
– Давно продал? – спросила Вера, вспоминая свою спальню в японском стиле, черные лаковые шкатулочки, низкую кровать, покрытую покрывалом в иероглифах, две большие керамические вазы, на которых японки в нарядных кимоно смотрелись в зеркало, расчесывая длинные волосы, сидели у пруда с кувшинками и любовались цветущей сакурой.
– А как сорок дней прошло, так сразу покупатели и стали ходить-смотреть, – без запинки ответила Римма Питоновна, – я, говорит, у Веры на кладбище прощения за все попросил, она согласилась, потому как сил нету в этой квартире жить без нее! Денег на похороны не пожалел, я-то не была, а люди сказывали, что гроб выбрал самый дорогой… К маме ее, на Серафимовское…
– А куда он переехал, вы не знаете? – спросила Вера, кое-как оправившись от известия о своей собственной смерти.
– Не знаю! – искренне огорчилась соседка. – Не сказал он мне! И никому не сказал!
Вдруг возле подъезда появился дворник-гастарбайтер с метлой в руках. Дворник был незнакомый, год назад его здесь еще не было. Внимательно взглянув на Веру, он спросил:
– А ты, жэнщина, к кому слючайно?
Вера не успела ничего ответить, как Римма Питоновна затараторила:
– Эта женщина, значит, к Дроздовым приехала, которые раньше в девятой квартире жили. Это которая Вера на машине разбилась. А женщина приехала морковь продавать и не знала, что они здесь больше не живут… и адреса нового, где Кирилл живет, у нее нету…
– К Дроздовым? – В глазах дворника мелькнул неожиданный и непонятный интерес, который он тут же пригасил и, повернувшись к Вере, проговорил: – Слюшай, жэнщина, ты заходи ко мне, я тебе чай дам. Посиди у мэня, отдохни, чай попей, ты ведь ехал далеко, устал…
– Спасибо, – вежливо проговорила Вера. – Только я спешу, у меня дел много. Морковь продать нужно, картофель…
– Я пойду! – Римма Питоновна нахмурила брови, очевидно, не одобряя явный интерес дворника к незнакомой женщине.
– Слюшай, жэнщина, – не сдавался дворник, – подождет твоя морковь-шморковь, никуда нэ дэнется! Ты у меня толко полчаса посидишь, отдохнешь…
– Да нет, спасибо, я пойду! – Вера шагнула прочь от подъезда.
– Нэ ходи! – Дворник встал у нее на пути. – Подожди нэмного, а я, может быть, новый адрес тебе узнаю!..
Конечно, узнать новый адрес Кирилла было очень соблазнительно, но настойчивость гастарбайтера выглядела чересчур подозрительно, так что Вера попыталась отпихнуть его в сторону. Это, однако, оказалось не так просто. Дворник вцепился в нее мертвой хваткой и начал теснить к открытой двери дворницкой.
– Подожди, – пыхтел он, – нэ уходи так скоро…
Но Вера тоже была не лыком шита, а за последний год она натерпелась такого хамства, что могла противостоять кому угодно. Против Федора этот жук чернявый был слабоват, а она больше не боялась никого.
– А ну отпусти! – заверещала она резким, визгливым голосом. – Ты куда это меня тащишь? Ты что это задумал? Ты меня снасильничать хочешь? Понаехали тут, приличной женщине проходу не дают!
Дворник заметно перетрусил, глаза его забегали. К тому же Римма Питоновна, которая до этого момента была растеряна и не понимала, что происходит и как себя вести, опомнилась и бросилась на помощь женщине, размахивая своими сумками.
– Ты что это, ирод, себе позволяешь! – орала она. – Ты думаешь, если простая баба, так и заступиться за нее некому! Ах ты, паразит! Сегодня же в ТСЖ вопрос о тебе поставлю! Знаю, что нелегально ты на работу устроился!
Гастарбайтер отпустил Веру и попятился. Она решительно отпихнула его в сторону и зашагала прочь от дома.
Подходя к автобусной остановке, она оглянулась.
Римма Питоновна удалилась. Гастарбайтер стоял на прежнем месте, прижимая к уху мобильный телефон. Он с кем-то разговаривал, то и дело посматривая в ту сторону, куда ушла Вера.
К остановке подъехал автобус, и она вскочила в него, даже не взглянув на номер, лишь бы скорее уехать.
Сев на свободное место, Вера задумалась.
Что происходит?
Только что она узнала от соседки о своей собственной смерти…
Такая новость кого угодно выбьет из колеи! Как, как это могло случиться? Сгорела в машине… Кирилл опознал ее тело… Он, конечно, нервничал, мог ошибиться, но машина-то была точно ее, уж тут милиция все установила бы точно. Но ведь она точно знает, что не она ехала в той машине, она в это время валялась в бреду в доме Федора. Так каким образом ее машина оказалась… где? Она не спросила, где случилась авария, да соседка, верно, и не знала точно. Что-то зацепилось в мозгу, как будто дело было за городом.
Кирилл… Ее муж… Как он мог утверждать, что там, в сгоревшей машине, находится она? Ему ли не знать ее всю, до малейших частичек…
Она вспомнила, как они жили с Кириллом. Они были женаты полтора года, да еще до этого встречались почти год. Они познакомились на вечеринке, куда затащила Веру случайная знакомая. Так часто бывает – встретились на отдыхе, вроде бы подружились, а дома, в городе, оказалось, что нет ничего общего, и знакомство потихоньку сошло на нет. Но Вера была благодарна бывшей приятельнице за то, что та познакомила ее с Кириллом.
Он понравился Вере с первого взгляда. Он был такой красивый… Серые глаза глянули ей прямо в душу, и эта его замечательная улыбка… Вера и сама выглядела тогда неплохо – стройная длинноногая блондинка, волосы длинные, глаза голубые, сияющие, выразительные. Она к тому времени уже закончила институт и работала в солидном банке, так что могла себе позволить дорого и со вкусом одеваться и тщательно следить за своей внешностью.
У них был очень красивый роман. Через несколько месяцев Кирилл пригласил ее в ресторан, подарил кольцо с крошечным бриллиантиком и сделал предложение жить вместе. Причем сказал это так, что Вера расценила его предложение как помолвку. Она носила это колечко всегда, даже на ночь не снимала, где оно теперь?
Там же где и золотое, обручальное, – либо сняли те двое ворюг в поезде, либо кануло в ненасытную утробу Федьки… Вера целый год не вспоминала ни о чем.
Предложение Кирилл сделал ей на отдыхе в Испании – на открытой террасе ресторана, пригласил музыкантов и завалил цветами. Посетители ресторана хлопали в ладоши, администрация отеля подарила бутылку дорогущего шампанского – в общем, все было как в сказке. Голливудской сказке.
Вера была безумно счастлива. Ей нравились шум и веселье, нравились поздравления от незнакомых людей, но больше всего ей нравился Кирилл, ее будущий муж.
И когда они вернулись домой, все шло отлично.
Свадьбы они решили не устраивать – у Веры не осталось никого из близких родственников, Кирилл вообще был родом из далекой провинции и с родными отношения не поддерживал. Они поженились тихо и зажили в квартире, что осталась Вере от рано умершей матери. Отца своего она не помнила.
Вера с восторгом окунулась в семейную жизнь. Они отремонтировали квартиру, Вера сделала настоящую японскую спальню и классическую гостиную, накупила в кухню разных современных приборов и готовила мужу вкусные блюда. Кирилл был с ней нежен и предупредителен, дарил мелкие подарки, часто приносил цветы. Вера всегда считала, что у нее идеальный муж.
Полтора года промелькнули незаметно. Они были счастливы вдвоем, достаточно редко выбирались куда-то на люди. И к себе мало кого приглашали. Кирилл говорил, что устает на работе и дома хочет отдохнуть от посторонних.
«Мы есть друг у друга, – говорил он, – мы – две половинки одного целого. Я о тебе позабочусь, я помогу в любой ситуации, ты должна рассчитывать только на меня…»
И Вера ему безоговорочно верила. Она считала свой брак удивительно удачным, уже заговаривала о ребенке. Двадцать седьмой год, Кириллу тридцать, пора…
Но в последнее время у нее начались проблемы со здоровьем. Она уставала на работе, много спала в выходные и все равно чувствовала себя разбитой. А потом у нее начались провалы в памяти. Она могла отключиться где угодно – днем на работе, утром в ванной, за обедом… Кирилл очень волновался за нее, просил не садиться за руль, вызывался сам отвозить на работу.
Верина мать умерла в сорок пять лет от опухоли мозга. Вера испугалась, что у нее начинается то же самое, и собиралась пойти к врачу. Но все откладывала, потому что очень боялась страшных известий. Но однажды решилась и позвонила Георгию Константиновичу, тому врачу, что в свое время лечил маму, он был старым знакомым их семьи. Но оказалось, что он уехал работать по контракту в Штаты.
Когда она сказала об этом Кириллу, он рассердился на нее.
– У тебя все в порядке! – кричал он. – Нечего выдумывать на пустом месте! Так и сглазить недолго! Нечего ходить по врачам, в участковой поликлинике из тебя всю душу вынут и все равно ничего не обнаружат! Прости, малыш, я так за тебя волнуюсь… В общем, тебе просто нужно как следует отдохнуть, и все пройдет.
Они съездили на четыре дня в Финляндию, и Вере и вправду стало легче. Она с радостью отложила поход к врачу.
А потом начались неприятности на работе, Лидия все время шипела на нее и придиралась, а потом закатила тот ужасный скандал…
– Эй, тетка!
Вера открыла глаза и в недоумении оглядела пустой салон автобуса.
– Ну ты и спать здорова! Конечная станция, автобус дальше не идет! – Водитель тряс ее за плечо.
– Господи! – ахнула Вера. – И как же я так прозевала?
– Тетеха деревенская! – беззлобно ворчал водитель. – И чего в город претесь?
– Значит, надо! – буркнула Вера. – А ты когда обратно-то?
– Обедать буду! – сообщил водитель радостно. – Перерыв у меня законный! А ты иди вон на маршрутку, она к метро довезет…
В маршрутке Вера выработала план действий. Нужно срочно найти Кирилла, больше ей просто не к кому обратиться. И пускай он объяснит ей, что же произошло год назад и как случилось, что в ее машине разбилась какая-то посторонняя женщина. Насколько Вера могла вспомнить, машину тогда она оставила во дворе. Украли ее, что ли?
У метро Вера зашла в киоск мобильной связи и купила там недорогой телефон. Девушка-продавщица, видимо, работала в киоске недавно, она многословно и обстоятельно, как старательная ученица, объяснила Вере, как пользоваться покупкой. Вера кивала, не слушая. Выйдя из киоска, вставила симку и первым делом набрала номер Кирилла. Этот номер всплыл в ее памяти без всяких усилий.
Руки дрожали, и от волнения, и с непривычки – целый год она не пользовалась мобильником, целый год занималась тяжелым грязным трудом, пальцы огрубели и плохо слушались. Она с трудом набрала знакомый номер и поднесла трубку к уху.
Неужели сейчас она услышит голос мужа?
Чуда не произошло.
Равнодушный механический голос сообщил ей, что набранный номер не обслуживается.
– Как не обслуживается? – машинально проговорила Вера и опомнилась – задавать вопросы автомату так же бессмысленно, как спорить с судьбой. Ничего удивительного – за прошедший год Кирилл вполне мог сменить номер телефона, раз уж в его жизни случились такие перемены, он даже квартиру поменял…
Но работу-то он вряд ли поменял!
Нужно ехать к нему на работу, даже если он работает теперь в другой фирме, Вере скажут, как его найти. Она махнула было рукой, чтобы поймать машину, и тут случайно увидела свое отражение в витрине магазина. И окаменела на месте.
Из зеркальной витрины на нее глядела замотанная тетка в вылинявшем ситцевом платье и жуткой вязаной кофте с вытянутыми локтями. На ногах едва ли не галоши – точно, галоши, только кожаные. На голове форменный колтун. А лицо… глаза красные от недосыпа, как у больного кролика, брови и ресницы выгорели на солнце, кожа шелушится от загара, нос красный… Никакой косметики…
Чучело, форменное чучело! Да Кирилл просто ее не узнает! А узнает, так испугается, ведь Вера и вправду похожа на выходца из могилы.
Нет, так дело не пойдет!
И Вера решительно шагнула в тот самый магазин, чья зеркальная витрина дала ей понять, что в таком виде к мужу нечего и соваться. Но была остановлена охранником на входе:
– Тетка, тебе чего?
Здоровенный парень даже схватил ее за локоть. Вера хотела возмутиться, вырвать руку, сказать строго, что она такая же покупательница, как все, что он не имеет права так относиться к человеку только потому, что он плохо одет. Показать деньги, в конце концов.
Но тут же опомнилась. Что она делает? Начнется скандал, если ее и не выгонят, то запомнят. Еще документы попросят показать. Допустим, паспорт у нее есть, но в свете последних новостей о ее якобы смерти… Милицию вызывать никто не станет – она ничего не сделала, но как объяснить большое количество наличных денег? Приехала из деревни покупать вещи? А почему в паспорте прописка городская?..
Вера вспомнила странный интерес к ней дворника. Зачем он усиленно тащил ее в свою каморку? Ну не изнасиловать же в самом деле хотел, смешно, ей-богу! Нужна она ему была в таком виде…
Все эти мысли промелькнули в голове за одну секунду. Вера сделала заискивающее выражение лица и затараторила деревенским визгливым голосом:
– А я, милый, в магазин, за одеждой. Одежду мне нужно купить, самую разную. Племянница замуж выходит, а у меня тут оказия в город вышла. Так она и говорит – купи, говорит, тетя Аня, мне чего нужно. Платье-то белое у нее есть, это жених купил, как полагается, а вот я от себя решила кофточку ей какую-нибудь, бельишко опять же нарядное, ночнушечку с кружавчиками… У меня и деньги есть, ты не думай, не сомневайся, три тыщи накопила…
– Три тыщи? – хохотнул охранник. – Ну ты богатая, тетка… Ну, скажу я тебе, с такими деньгами ты у нас вместо ночнушечки только шарфик купишь. И то не всякий. А зачем племяннице твоей ночная сорочка? Все одно на шее будет!
Он противно захохотал.
Пожилой водитель смотрел на нее сочувственно, интересовался видами на урожай и жизнью в деревне. Вера отмалчивалась или отвечала односложно.
Вот и ее дом, в этом подъезде, на четвертом этаже, была их с Кириллом квартира. Вон там он ставил машину – возле подъезда, еще были у него трения с Толиком из семнадцатой квартиры. Толик хотел ставить свой джип тоже только у самого подъезда, ему, по его собственному выражению, было западло пройти лишних пять шагов. Но Кирилл заявил, что занял это место раньше. Они долго ругались, пока Толик не купил дом на Кипре и не переехал туда насовсем, заявив напоследок, что ему все здесь обрыдло. Джип он продал.
По лестнице она поднималась медленно, с бьющимся сердцем.
Как встретит ее Кирилл? Узнает ли в этом замызганном чучеле?
Вера осознала, как она отвратительно выглядит, и ужаснулась: появиться в таком виде перед мужем после целого года разлуки!
Но делать что-то было поздно, да и силы на исходе. Ужасно хотелось увидеть Кирилла, а честно говоря – еще больше хотелось встать под горячий душ…
Она вспомнила свою ванную – яркие потолочные светильники, хромированные поверхности кранов, нежно-розовая кафельная плитка, теплый пол…
Отбросив колебания, она нажала на кнопку звонка.
За дверью раздались незнакомые шаги, дверь распахнулась.
На пороге стояла расплывшаяся женщина лет сорока в ярком халате, с лицом, покрытым чем-то зеленым – должно быть, каким-то косметическим составом.
Удивленно оглядев Веру, незнакомка поджала губы и недовольно проговорила:
– Мы ничего не покупаем. И не подаем нищим.
– А вы кто? – растерянно протянула Вера.
В ее голове возникла какая-то идиотская мысль насчет Кирилла и этой женщины. Впрочем, учитывая возраст и внешность женщины, мысль была и вправду идиотской.
– Вот интересно! – Незнакомка возмущенно запыхтела. – Василий, как тебе это понравится? Ко мне в квартиру припирается какая-то деревенская корова, и она же у меня спрашивает – кто я? Нет, это уже ни в какие ворота не лезет!
За спиной у женщины возник лысый приземистый мужчина в майке и тренировочных штанах. Без интереса взглянув на Веру, он сказал недовольным простуженным голосом:
– Но, пампушечка, я тебе говорил – не открывай двери кому попало! Сейчас развелось так много разного жулья… Вот Передоновы открыли дверь, и у них вынесли всю сантехнику…
– Но я думала, что это Варвара Степановна, – возразила «пампушечка» и захлопнула дверь. Оттуда еще какое-то время доносились раздраженные голоса, а Вера стояла на лестничной площадке, пытаясь понять, что же произошло.
На всякий случай она взглянула на номер квартиры – может быть, просто ошиблась этажом. Но нет, номер был тот самый, цифра «9», этаж четвертый, уж свой-то собственный адрес она не успела забыть.
В чем же тогда дело?
Она задумчиво побрела вниз по лестнице, вышла из подъезда. В этот самый момент к двери подошла толстая тетка с двумя полными сумками. Вера узнала Римму Платоновну с третьего этажа, отличавшуюся удивительной разговорчивостью и таким плохим зрением, что принимала соседскую черную таксу за черного кота и плевала через плечо, когда такса переходила ей дорогу. Тетка была, в общем, не вредная, но кто-то из соседей прозвал ее Риммой Питоновной.
Вера придержала дверь, чтобы пропустить соседку. Та, однако, не спешила проходить. Уставившись на Веру и явно ее не узнавая, она спросила:
– Это ты, что ли, Лиза? Ты мне меду привезла? Так у меня еще старый не кончился…
– Я не Лиза, – возразила Вера. – Я к Дроздовым приехала из девятой квартиры, а у них какие-то другие люди живут…
Она сама не смогла бы объяснить, отчего не призналась соседке, отчего не сказала прямо, кто она такая… Жизнь с Федором приучила ее к осторожности.
– К Дроздовым?! – В глазах соседки загорелся живейший интерес, она поставила сумки на пол, прочно утвердилась на пороге, готовясь к длинному и увлекательному разговору, и осведомилась: – А ты к ним по какому вопросу?
– Да я не по вопросу, – торопливо открестилась Вера. – Я вообще-то из деревни, Заслонкино наша деревня называется, это под Псковом. Они у меня комнату снимали три года назад, у нас озеро под боком, так они купались, рыбу ловили. Очень хорошие люди. Адрес свой дали, в гости звали. У меня так-то в гости ездить времени нету, а тут я к вам в город по делу приехала – морковь продать и картофель, так вот дай, думаю, зайду, а у них там какие-то чужие люди живут… Так вот я теперь думаю: что ли они мне адрес неверный дали, или это я сама перепутала?..
– Ничего ты не перепутала, – зачастила Римма Питоновна. – Правильный у тебя адрес, только они тут больше не живут, Дроздовы-то… – Она вытащила из кармана большой клетчатый платок и вытерла им совершенно сухие глаза, чтобы обозначить скорбь. – Верочка, та вообще умерла!..
– Как?! – воскликнула Вера с совершенно искренним волнением в голосе. – То есть как – умерла?
– Очень даже просто, – вздохнула соседка. – В машине разбилась. Скоро уж год будет, как разбилась. Страшное дело! Машина-то мало того что разбилась, так еще и взорвалось там что-то… Так Верочка обгорела – муж ее еле опознал!
– Муж опознал? – машинально переспросила Вера.
– Ну да! Страшное, говорил, дело, в закрытом гробу хоронили, потому как смотреть на нее невозможно! Уж он так горевал, так горевал! Потому и квартиру эту продал – не хочу, говорит, здесь больше жить, потому как все мне здесь мою Верочку напоминает!
– Давно продал? – спросила Вера, вспоминая свою спальню в японском стиле, черные лаковые шкатулочки, низкую кровать, покрытую покрывалом в иероглифах, две большие керамические вазы, на которых японки в нарядных кимоно смотрелись в зеркало, расчесывая длинные волосы, сидели у пруда с кувшинками и любовались цветущей сакурой.
– А как сорок дней прошло, так сразу покупатели и стали ходить-смотреть, – без запинки ответила Римма Питоновна, – я, говорит, у Веры на кладбище прощения за все попросил, она согласилась, потому как сил нету в этой квартире жить без нее! Денег на похороны не пожалел, я-то не была, а люди сказывали, что гроб выбрал самый дорогой… К маме ее, на Серафимовское…
– А куда он переехал, вы не знаете? – спросила Вера, кое-как оправившись от известия о своей собственной смерти.
– Не знаю! – искренне огорчилась соседка. – Не сказал он мне! И никому не сказал!
Вдруг возле подъезда появился дворник-гастарбайтер с метлой в руках. Дворник был незнакомый, год назад его здесь еще не было. Внимательно взглянув на Веру, он спросил:
– А ты, жэнщина, к кому слючайно?
Вера не успела ничего ответить, как Римма Питоновна затараторила:
– Эта женщина, значит, к Дроздовым приехала, которые раньше в девятой квартире жили. Это которая Вера на машине разбилась. А женщина приехала морковь продавать и не знала, что они здесь больше не живут… и адреса нового, где Кирилл живет, у нее нету…
– К Дроздовым? – В глазах дворника мелькнул неожиданный и непонятный интерес, который он тут же пригасил и, повернувшись к Вере, проговорил: – Слюшай, жэнщина, ты заходи ко мне, я тебе чай дам. Посиди у мэня, отдохни, чай попей, ты ведь ехал далеко, устал…
– Спасибо, – вежливо проговорила Вера. – Только я спешу, у меня дел много. Морковь продать нужно, картофель…
– Я пойду! – Римма Питоновна нахмурила брови, очевидно, не одобряя явный интерес дворника к незнакомой женщине.
– Слюшай, жэнщина, – не сдавался дворник, – подождет твоя морковь-шморковь, никуда нэ дэнется! Ты у меня толко полчаса посидишь, отдохнешь…
– Да нет, спасибо, я пойду! – Вера шагнула прочь от подъезда.
– Нэ ходи! – Дворник встал у нее на пути. – Подожди нэмного, а я, может быть, новый адрес тебе узнаю!..
Конечно, узнать новый адрес Кирилла было очень соблазнительно, но настойчивость гастарбайтера выглядела чересчур подозрительно, так что Вера попыталась отпихнуть его в сторону. Это, однако, оказалось не так просто. Дворник вцепился в нее мертвой хваткой и начал теснить к открытой двери дворницкой.
– Подожди, – пыхтел он, – нэ уходи так скоро…
Но Вера тоже была не лыком шита, а за последний год она натерпелась такого хамства, что могла противостоять кому угодно. Против Федора этот жук чернявый был слабоват, а она больше не боялась никого.
– А ну отпусти! – заверещала она резким, визгливым голосом. – Ты куда это меня тащишь? Ты что это задумал? Ты меня снасильничать хочешь? Понаехали тут, приличной женщине проходу не дают!
Дворник заметно перетрусил, глаза его забегали. К тому же Римма Питоновна, которая до этого момента была растеряна и не понимала, что происходит и как себя вести, опомнилась и бросилась на помощь женщине, размахивая своими сумками.
– Ты что это, ирод, себе позволяешь! – орала она. – Ты думаешь, если простая баба, так и заступиться за нее некому! Ах ты, паразит! Сегодня же в ТСЖ вопрос о тебе поставлю! Знаю, что нелегально ты на работу устроился!
Гастарбайтер отпустил Веру и попятился. Она решительно отпихнула его в сторону и зашагала прочь от дома.
Подходя к автобусной остановке, она оглянулась.
Римма Питоновна удалилась. Гастарбайтер стоял на прежнем месте, прижимая к уху мобильный телефон. Он с кем-то разговаривал, то и дело посматривая в ту сторону, куда ушла Вера.
К остановке подъехал автобус, и она вскочила в него, даже не взглянув на номер, лишь бы скорее уехать.
Сев на свободное место, Вера задумалась.
Что происходит?
Только что она узнала от соседки о своей собственной смерти…
Такая новость кого угодно выбьет из колеи! Как, как это могло случиться? Сгорела в машине… Кирилл опознал ее тело… Он, конечно, нервничал, мог ошибиться, но машина-то была точно ее, уж тут милиция все установила бы точно. Но ведь она точно знает, что не она ехала в той машине, она в это время валялась в бреду в доме Федора. Так каким образом ее машина оказалась… где? Она не спросила, где случилась авария, да соседка, верно, и не знала точно. Что-то зацепилось в мозгу, как будто дело было за городом.
Кирилл… Ее муж… Как он мог утверждать, что там, в сгоревшей машине, находится она? Ему ли не знать ее всю, до малейших частичек…
Она вспомнила, как они жили с Кириллом. Они были женаты полтора года, да еще до этого встречались почти год. Они познакомились на вечеринке, куда затащила Веру случайная знакомая. Так часто бывает – встретились на отдыхе, вроде бы подружились, а дома, в городе, оказалось, что нет ничего общего, и знакомство потихоньку сошло на нет. Но Вера была благодарна бывшей приятельнице за то, что та познакомила ее с Кириллом.
Он понравился Вере с первого взгляда. Он был такой красивый… Серые глаза глянули ей прямо в душу, и эта его замечательная улыбка… Вера и сама выглядела тогда неплохо – стройная длинноногая блондинка, волосы длинные, глаза голубые, сияющие, выразительные. Она к тому времени уже закончила институт и работала в солидном банке, так что могла себе позволить дорого и со вкусом одеваться и тщательно следить за своей внешностью.
У них был очень красивый роман. Через несколько месяцев Кирилл пригласил ее в ресторан, подарил кольцо с крошечным бриллиантиком и сделал предложение жить вместе. Причем сказал это так, что Вера расценила его предложение как помолвку. Она носила это колечко всегда, даже на ночь не снимала, где оно теперь?
Там же где и золотое, обручальное, – либо сняли те двое ворюг в поезде, либо кануло в ненасытную утробу Федьки… Вера целый год не вспоминала ни о чем.
Предложение Кирилл сделал ей на отдыхе в Испании – на открытой террасе ресторана, пригласил музыкантов и завалил цветами. Посетители ресторана хлопали в ладоши, администрация отеля подарила бутылку дорогущего шампанского – в общем, все было как в сказке. Голливудской сказке.
Вера была безумно счастлива. Ей нравились шум и веселье, нравились поздравления от незнакомых людей, но больше всего ей нравился Кирилл, ее будущий муж.
И когда они вернулись домой, все шло отлично.
Свадьбы они решили не устраивать – у Веры не осталось никого из близких родственников, Кирилл вообще был родом из далекой провинции и с родными отношения не поддерживал. Они поженились тихо и зажили в квартире, что осталась Вере от рано умершей матери. Отца своего она не помнила.
Вера с восторгом окунулась в семейную жизнь. Они отремонтировали квартиру, Вера сделала настоящую японскую спальню и классическую гостиную, накупила в кухню разных современных приборов и готовила мужу вкусные блюда. Кирилл был с ней нежен и предупредителен, дарил мелкие подарки, часто приносил цветы. Вера всегда считала, что у нее идеальный муж.
Полтора года промелькнули незаметно. Они были счастливы вдвоем, достаточно редко выбирались куда-то на люди. И к себе мало кого приглашали. Кирилл говорил, что устает на работе и дома хочет отдохнуть от посторонних.
«Мы есть друг у друга, – говорил он, – мы – две половинки одного целого. Я о тебе позабочусь, я помогу в любой ситуации, ты должна рассчитывать только на меня…»
И Вера ему безоговорочно верила. Она считала свой брак удивительно удачным, уже заговаривала о ребенке. Двадцать седьмой год, Кириллу тридцать, пора…
Но в последнее время у нее начались проблемы со здоровьем. Она уставала на работе, много спала в выходные и все равно чувствовала себя разбитой. А потом у нее начались провалы в памяти. Она могла отключиться где угодно – днем на работе, утром в ванной, за обедом… Кирилл очень волновался за нее, просил не садиться за руль, вызывался сам отвозить на работу.
Верина мать умерла в сорок пять лет от опухоли мозга. Вера испугалась, что у нее начинается то же самое, и собиралась пойти к врачу. Но все откладывала, потому что очень боялась страшных известий. Но однажды решилась и позвонила Георгию Константиновичу, тому врачу, что в свое время лечил маму, он был старым знакомым их семьи. Но оказалось, что он уехал работать по контракту в Штаты.
Когда она сказала об этом Кириллу, он рассердился на нее.
– У тебя все в порядке! – кричал он. – Нечего выдумывать на пустом месте! Так и сглазить недолго! Нечего ходить по врачам, в участковой поликлинике из тебя всю душу вынут и все равно ничего не обнаружат! Прости, малыш, я так за тебя волнуюсь… В общем, тебе просто нужно как следует отдохнуть, и все пройдет.
Они съездили на четыре дня в Финляндию, и Вере и вправду стало легче. Она с радостью отложила поход к врачу.
А потом начались неприятности на работе, Лидия все время шипела на нее и придиралась, а потом закатила тот ужасный скандал…
– Эй, тетка!
Вера открыла глаза и в недоумении оглядела пустой салон автобуса.
– Ну ты и спать здорова! Конечная станция, автобус дальше не идет! – Водитель тряс ее за плечо.
– Господи! – ахнула Вера. – И как же я так прозевала?
– Тетеха деревенская! – беззлобно ворчал водитель. – И чего в город претесь?
– Значит, надо! – буркнула Вера. – А ты когда обратно-то?
– Обедать буду! – сообщил водитель радостно. – Перерыв у меня законный! А ты иди вон на маршрутку, она к метро довезет…
В маршрутке Вера выработала план действий. Нужно срочно найти Кирилла, больше ей просто не к кому обратиться. И пускай он объяснит ей, что же произошло год назад и как случилось, что в ее машине разбилась какая-то посторонняя женщина. Насколько Вера могла вспомнить, машину тогда она оставила во дворе. Украли ее, что ли?
У метро Вера зашла в киоск мобильной связи и купила там недорогой телефон. Девушка-продавщица, видимо, работала в киоске недавно, она многословно и обстоятельно, как старательная ученица, объяснила Вере, как пользоваться покупкой. Вера кивала, не слушая. Выйдя из киоска, вставила симку и первым делом набрала номер Кирилла. Этот номер всплыл в ее памяти без всяких усилий.
Руки дрожали, и от волнения, и с непривычки – целый год она не пользовалась мобильником, целый год занималась тяжелым грязным трудом, пальцы огрубели и плохо слушались. Она с трудом набрала знакомый номер и поднесла трубку к уху.
Неужели сейчас она услышит голос мужа?
Чуда не произошло.
Равнодушный механический голос сообщил ей, что набранный номер не обслуживается.
– Как не обслуживается? – машинально проговорила Вера и опомнилась – задавать вопросы автомату так же бессмысленно, как спорить с судьбой. Ничего удивительного – за прошедший год Кирилл вполне мог сменить номер телефона, раз уж в его жизни случились такие перемены, он даже квартиру поменял…
Но работу-то он вряд ли поменял!
Нужно ехать к нему на работу, даже если он работает теперь в другой фирме, Вере скажут, как его найти. Она махнула было рукой, чтобы поймать машину, и тут случайно увидела свое отражение в витрине магазина. И окаменела на месте.
Из зеркальной витрины на нее глядела замотанная тетка в вылинявшем ситцевом платье и жуткой вязаной кофте с вытянутыми локтями. На ногах едва ли не галоши – точно, галоши, только кожаные. На голове форменный колтун. А лицо… глаза красные от недосыпа, как у больного кролика, брови и ресницы выгорели на солнце, кожа шелушится от загара, нос красный… Никакой косметики…
Чучело, форменное чучело! Да Кирилл просто ее не узнает! А узнает, так испугается, ведь Вера и вправду похожа на выходца из могилы.
Нет, так дело не пойдет!
И Вера решительно шагнула в тот самый магазин, чья зеркальная витрина дала ей понять, что в таком виде к мужу нечего и соваться. Но была остановлена охранником на входе:
– Тетка, тебе чего?
Здоровенный парень даже схватил ее за локоть. Вера хотела возмутиться, вырвать руку, сказать строго, что она такая же покупательница, как все, что он не имеет права так относиться к человеку только потому, что он плохо одет. Показать деньги, в конце концов.
Но тут же опомнилась. Что она делает? Начнется скандал, если ее и не выгонят, то запомнят. Еще документы попросят показать. Допустим, паспорт у нее есть, но в свете последних новостей о ее якобы смерти… Милицию вызывать никто не станет – она ничего не сделала, но как объяснить большое количество наличных денег? Приехала из деревни покупать вещи? А почему в паспорте прописка городская?..
Вера вспомнила странный интерес к ней дворника. Зачем он усиленно тащил ее в свою каморку? Ну не изнасиловать же в самом деле хотел, смешно, ей-богу! Нужна она ему была в таком виде…
Все эти мысли промелькнули в голове за одну секунду. Вера сделала заискивающее выражение лица и затараторила деревенским визгливым голосом:
– А я, милый, в магазин, за одеждой. Одежду мне нужно купить, самую разную. Племянница замуж выходит, а у меня тут оказия в город вышла. Так она и говорит – купи, говорит, тетя Аня, мне чего нужно. Платье-то белое у нее есть, это жених купил, как полагается, а вот я от себя решила кофточку ей какую-нибудь, бельишко опять же нарядное, ночнушечку с кружавчиками… У меня и деньги есть, ты не думай, не сомневайся, три тыщи накопила…
– Три тыщи? – хохотнул охранник. – Ну ты богатая, тетка… Ну, скажу я тебе, с такими деньгами ты у нас вместо ночнушечки только шарфик купишь. И то не всякий. А зачем племяннице твоей ночная сорочка? Все одно на шее будет!
Он противно захохотал.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента