Страница:
Отец сумел доказать свое право на звание ялтара, ему удалось удержать власть даже тогда, когда его имя связали с поражением на Лилее. Но многие из тех, кто чтил древние законы Дарианы, были против того, чтобы именно он, убивший своего родителя, возглавлял совет.
Мой визит к одному из таких талтаров закончился данным ему обещанием изменить судьбу нашего мира в обмен на его дочь, которая разделит со мной ложе. Родившийся мальчик воспитывался в роду матери, успешно сдал экзамен на зрелость, получил набиру. Мне удалось подтолкнуть его в нужном направлении и освободить для него место в службе, которую я возглавлял.
Смерть его деда, которую я устроил, предполагая, что очень скоро от меня потребуют исполнения обещанного, позволила наделить сына титулом алтара. А гибель матери, знавшей о великой цели, ради которой она отдалась мне, сделала его единственным представителем своего рода и открыла дорогу в совет, куда он должен был попасть только после того, как ему исполнится тысяча лет.
Вот тогда я и пришел к нему, познавшему одиночество, которое для нас, даймонов, сродни самому жестокому наказанию. Одиночество оттого, что ты остался единственным из своего рода.
– Если у тебя все, я могу идти?
Он выглядел спокойным. Но некоторая отстраненность во взгляде, когда он смотрел на меня, выдавала его. Он был не столь бесстрастен, как хотел казаться. Но это простительно, в его годы он далек от возраста истинного возмужания. И если он не поставит мой план под угрозу…
– Ты торопишься? – Я сделал вид, что огорчен.
Его ответная улыбка была озорной, а брошенная им фраза заставила задуматься, настолько ли верно мое мнение о собственном сыне.
– Нет. Но не исключаю, что, задержавшись, получу еще одно самоубийственное задание. Так что я лучше пойду.
Смешком дав понять, что по достоинству оценил его способность не терять присутствия духа, взглядом указал на дверь. И только дождавшись, когда створка вновь вернется на свое место, скрыв его от меня, нахмурился.
Ошибиться сейчас, когда счет шел на дни, было непозволительной роскошью.
Вот только память, не желая подчиняться требованиям рассудка, тянула в прошлое. То короткое прошлое, которое было у нас с Туораном. В тот первый наш разговор отца и сына, во время которого меня и настигло осознание, что стоящий передо мной кондер – моя родная кровь.
Мне не пришлось искать повод вызвать его на прайм-базу внутреннего круга. Порученное ему задание – арест Закираля – он провел блестяще. Сыгранная им роль недалекого, неуравновешенного, но амбициозного служаки была великолепна. И в нее поверил не только мой брат, но и отец, даже не потребовавший расправы над несчастным воином, который посмел поставить под угрозу жизнь его любимца.
Да и та жрица, так желавшая заполучить моего братца в мужья, была его идеей. Все должно было свершиться чужими руками.
Туоран стоял передо мной, являя собой идеальный образец дарианского воина. Бесстрастная пустота в глазах, идеальная выправка, приветствие, исполненное с такой четкостью и изяществом, что я невольно сглотнул, вспоминая себя самого в то время, когда еще находился во власти иллюзии, созданной нашим воинским кодексом.
Мгновение растерянности, неверия, когда я вышел из-за стола и с равнодушием, словно это не имело никакого значения ни для него, ни для меня, произнес: «Я – твой отец».
Короткий миг тишины, затем его затянутая в черную перчатку рука тянется к застежке лицевого платка, отбрасывает плотную ткань. Его открытое лицо спокойно, но взгляд скользит в сторону, не желая встречаться с моим.
И короткий ответ:
– Это честь для меня.
Его внутреннее состояние не было для меня секретом. Хаос щедро поделился с ним силой, но кровное родство открыло мне доступ за его щиты. Я не был уверен, что сумел определить каждое чувство из тех, что свились клубком в его душе, но для меня это было и неважно. Самое главное – испытанное им облегчение, что у него снова есть старший родич.
Та наша встреча затянулась. Чтобы не вызвать подозрение столь длительным общением, я приказал ему сопровождать меня. Идея провести внеплановую проверку портальных залов возникла неожиданно вместе с пониманием, что мальчика в таком состоянии оставлять одного не стоит. Выдержка – выдержкой, но не каждый день находится отец, к тому же принадлежащий к правящему роду.
Со второй нашей встречей я решил не затягивать. Работа на Земле шла полным ходом, а мне все труднее становилось покидать Дариану, чтобы контролировать ее. Да и Туоран не просто должен был признать во мне отца, я добивался его искреннего желания помочь. А произойти это могло только в одном случае – если он разделит со мной ненависть к Вилдору.
Его аналитические способности оказались столь впечатляющими, что перевод ко мне поближе не вызвал ни малейшего удивления. Если только зависть – ведь он слишком молод. Но и это было мне на руку, сын должен был осознать во мне опору, идеал, которому хотелось бы подражать.
А потом он посетил базу на Земле, и я увидел восторг в его глазах. Он еще не знал своего будущего, но прикосновение к тайне, принадлежавшей теперь и ему, окончательно привязало сына ко мне.
Ментальный зов от Сэнши разорвал цепочку воспоминаний, возвращая меня к действительности.
Я еще раз окинул взглядом свой кабинет и, замкнув основной контур защиты на себя, вышел в коридор. Портальная площадка вспыхнула серым, когда я задал точку выхода. В очередной раз отметил тот факт, что земляне так и не привыкли пользоваться нашей системой транспортировки, предпочитая для передвижения лифты и небольшие, но весьма быстрые двухместные машинки.
Они испытывали какой-то иррациональный страх, который мне сложно было понять. Большинство из тех, кто сейчас находился на базе, служили мне далеко не первый год и к проявлениям магии давно привыкли. Но переходы вызывали практически у всех панический ужас.
Сэнши ожидал меня в тренировочном зале. Как обычно, залитый чужой кровью и довольный. Созданные Виктором существа так же, как и даймоны, наслаждались возможностью сразиться с равными себе по силе, а высшей доблестью считали победу. И так же, как и мы, подчинялись лишь тому, кто доказал свое право на власть.
– Двое.
Я пожал плечами, давая ему понять, что количество меня не интересует. Каждый из тех сорока, выдержавших курс обучения, был способен справиться и с берсерком. И их уже было больше, чем необходимо, чтобы защитить храм маров, когда наступит время его появления. А с охраной базы вполне справлялись и люди. И меня нисколько не беспокоило то, что всем им предстояло закончить здесь свой жизненный путь.
В моем мире они послужат лишь генетическим материалом, который позволит возродиться нашей расе.
– Виктор опять будет недоволен, – произнес я, быстрым взглядом окидывая помещение.
Оно и без того было мрачным, сейчас же выглядело особенно угнетающе. Только не для нас с ним.
Отшлифованный до блеска серый мрамор на полу, чтобы усложнить задачу воинам и облегчить тем, кому придется его убирать, такие же стены, на которых кое-где виднеются сколы и трещины. И восемь тел. Впрочем, было преувеличением назвать это телами. И кровь. Много крови.
Сэнши ответил мне взглядом, в котором была тень удивления. Он не понимал, зачем я уже не в первый раз об этом говорю. Отданный приказ исполнялся четко и точно, без малейшего сожаления. И в данном случае он был однозначен – мне нужны самые лучшие.
– Ты видел девочку?
Я шагнул в сторону выхода, отметив, с какой тщательностью вытер Сэнши свой меч об вынутую из кармана тряпку. Я был для него господином, а оружие – тем, чему он поклонялся.
– Ребенок. – Ни недоумения, ни интереса.
Это даже бесстрастностью не назовешь. Его голос не отражал даже тени каких-либо эмоций.
– Ты должен ее защищать. Ее жизнь важнее, чем моя.
– Страх.
Я знал, что Сэнши за эти годы изучил несколько языков, включая дарианский. Много читал, особенно интересуясь философией и психологией. Проштудировал военное искусство, по несколько раз перечитывая труды известных полководцев. Овладел не только холодным оружием, в совершенстве работая обеими руками, но и огнестрельным, хоть и не любил его, предпочитая оставаться смертоносной тенью.
Но при всем этом говорил он односложно, не утруждая себя объяснениями. Мне было все равно, я его прекрасно понимал, а вот любитель пространных рассуждений Виктор частенько терял терпение.
– Значит, – небрежно бросил я, – она должна перестать тебя бояться. А уж как ты это сделаешь… – Я резко обернулся, отметив неожиданное изменение его ментального рисунка. Но его взгляд продолжал оставаться все таким же отсутствующим, а губы, как обычно, плотно сжатыми, отчего его лицо становилось похожим на гротескную маску, олицетворяющую неизбежность. – Решай сам.
Ответа я не дождался. Отступив в сторону, чтобы дать пройти спешащим в тренировочный зал уборщикам, уже давно привыкшим к подобным зрелищам, я отвлекся лишь на мгновение.
Но его хватило, чтобы Сэнши уже не оказалось рядом со мной.
Глава 2
Мой визит к одному из таких талтаров закончился данным ему обещанием изменить судьбу нашего мира в обмен на его дочь, которая разделит со мной ложе. Родившийся мальчик воспитывался в роду матери, успешно сдал экзамен на зрелость, получил набиру. Мне удалось подтолкнуть его в нужном направлении и освободить для него место в службе, которую я возглавлял.
Смерть его деда, которую я устроил, предполагая, что очень скоро от меня потребуют исполнения обещанного, позволила наделить сына титулом алтара. А гибель матери, знавшей о великой цели, ради которой она отдалась мне, сделала его единственным представителем своего рода и открыла дорогу в совет, куда он должен был попасть только после того, как ему исполнится тысяча лет.
Вот тогда я и пришел к нему, познавшему одиночество, которое для нас, даймонов, сродни самому жестокому наказанию. Одиночество оттого, что ты остался единственным из своего рода.
– Если у тебя все, я могу идти?
Он выглядел спокойным. Но некоторая отстраненность во взгляде, когда он смотрел на меня, выдавала его. Он был не столь бесстрастен, как хотел казаться. Но это простительно, в его годы он далек от возраста истинного возмужания. И если он не поставит мой план под угрозу…
– Ты торопишься? – Я сделал вид, что огорчен.
Его ответная улыбка была озорной, а брошенная им фраза заставила задуматься, настолько ли верно мое мнение о собственном сыне.
– Нет. Но не исключаю, что, задержавшись, получу еще одно самоубийственное задание. Так что я лучше пойду.
Смешком дав понять, что по достоинству оценил его способность не терять присутствия духа, взглядом указал на дверь. И только дождавшись, когда створка вновь вернется на свое место, скрыв его от меня, нахмурился.
Ошибиться сейчас, когда счет шел на дни, было непозволительной роскошью.
Вот только память, не желая подчиняться требованиям рассудка, тянула в прошлое. То короткое прошлое, которое было у нас с Туораном. В тот первый наш разговор отца и сына, во время которого меня и настигло осознание, что стоящий передо мной кондер – моя родная кровь.
Мне не пришлось искать повод вызвать его на прайм-базу внутреннего круга. Порученное ему задание – арест Закираля – он провел блестяще. Сыгранная им роль недалекого, неуравновешенного, но амбициозного служаки была великолепна. И в нее поверил не только мой брат, но и отец, даже не потребовавший расправы над несчастным воином, который посмел поставить под угрозу жизнь его любимца.
Да и та жрица, так желавшая заполучить моего братца в мужья, была его идеей. Все должно было свершиться чужими руками.
Туоран стоял передо мной, являя собой идеальный образец дарианского воина. Бесстрастная пустота в глазах, идеальная выправка, приветствие, исполненное с такой четкостью и изяществом, что я невольно сглотнул, вспоминая себя самого в то время, когда еще находился во власти иллюзии, созданной нашим воинским кодексом.
Мгновение растерянности, неверия, когда я вышел из-за стола и с равнодушием, словно это не имело никакого значения ни для него, ни для меня, произнес: «Я – твой отец».
Короткий миг тишины, затем его затянутая в черную перчатку рука тянется к застежке лицевого платка, отбрасывает плотную ткань. Его открытое лицо спокойно, но взгляд скользит в сторону, не желая встречаться с моим.
И короткий ответ:
– Это честь для меня.
Его внутреннее состояние не было для меня секретом. Хаос щедро поделился с ним силой, но кровное родство открыло мне доступ за его щиты. Я не был уверен, что сумел определить каждое чувство из тех, что свились клубком в его душе, но для меня это было и неважно. Самое главное – испытанное им облегчение, что у него снова есть старший родич.
Та наша встреча затянулась. Чтобы не вызвать подозрение столь длительным общением, я приказал ему сопровождать меня. Идея провести внеплановую проверку портальных залов возникла неожиданно вместе с пониманием, что мальчика в таком состоянии оставлять одного не стоит. Выдержка – выдержкой, но не каждый день находится отец, к тому же принадлежащий к правящему роду.
Со второй нашей встречей я решил не затягивать. Работа на Земле шла полным ходом, а мне все труднее становилось покидать Дариану, чтобы контролировать ее. Да и Туоран не просто должен был признать во мне отца, я добивался его искреннего желания помочь. А произойти это могло только в одном случае – если он разделит со мной ненависть к Вилдору.
Его аналитические способности оказались столь впечатляющими, что перевод ко мне поближе не вызвал ни малейшего удивления. Если только зависть – ведь он слишком молод. Но и это было мне на руку, сын должен был осознать во мне опору, идеал, которому хотелось бы подражать.
А потом он посетил базу на Земле, и я увидел восторг в его глазах. Он еще не знал своего будущего, но прикосновение к тайне, принадлежавшей теперь и ему, окончательно привязало сына ко мне.
Ментальный зов от Сэнши разорвал цепочку воспоминаний, возвращая меня к действительности.
Я еще раз окинул взглядом свой кабинет и, замкнув основной контур защиты на себя, вышел в коридор. Портальная площадка вспыхнула серым, когда я задал точку выхода. В очередной раз отметил тот факт, что земляне так и не привыкли пользоваться нашей системой транспортировки, предпочитая для передвижения лифты и небольшие, но весьма быстрые двухместные машинки.
Они испытывали какой-то иррациональный страх, который мне сложно было понять. Большинство из тех, кто сейчас находился на базе, служили мне далеко не первый год и к проявлениям магии давно привыкли. Но переходы вызывали практически у всех панический ужас.
Сэнши ожидал меня в тренировочном зале. Как обычно, залитый чужой кровью и довольный. Созданные Виктором существа так же, как и даймоны, наслаждались возможностью сразиться с равными себе по силе, а высшей доблестью считали победу. И так же, как и мы, подчинялись лишь тому, кто доказал свое право на власть.
– Двое.
Я пожал плечами, давая ему понять, что количество меня не интересует. Каждый из тех сорока, выдержавших курс обучения, был способен справиться и с берсерком. И их уже было больше, чем необходимо, чтобы защитить храм маров, когда наступит время его появления. А с охраной базы вполне справлялись и люди. И меня нисколько не беспокоило то, что всем им предстояло закончить здесь свой жизненный путь.
В моем мире они послужат лишь генетическим материалом, который позволит возродиться нашей расе.
– Виктор опять будет недоволен, – произнес я, быстрым взглядом окидывая помещение.
Оно и без того было мрачным, сейчас же выглядело особенно угнетающе. Только не для нас с ним.
Отшлифованный до блеска серый мрамор на полу, чтобы усложнить задачу воинам и облегчить тем, кому придется его убирать, такие же стены, на которых кое-где виднеются сколы и трещины. И восемь тел. Впрочем, было преувеличением назвать это телами. И кровь. Много крови.
Сэнши ответил мне взглядом, в котором была тень удивления. Он не понимал, зачем я уже не в первый раз об этом говорю. Отданный приказ исполнялся четко и точно, без малейшего сожаления. И в данном случае он был однозначен – мне нужны самые лучшие.
– Ты видел девочку?
Я шагнул в сторону выхода, отметив, с какой тщательностью вытер Сэнши свой меч об вынутую из кармана тряпку. Я был для него господином, а оружие – тем, чему он поклонялся.
– Ребенок. – Ни недоумения, ни интереса.
Это даже бесстрастностью не назовешь. Его голос не отражал даже тени каких-либо эмоций.
– Ты должен ее защищать. Ее жизнь важнее, чем моя.
– Страх.
Я знал, что Сэнши за эти годы изучил несколько языков, включая дарианский. Много читал, особенно интересуясь философией и психологией. Проштудировал военное искусство, по несколько раз перечитывая труды известных полководцев. Овладел не только холодным оружием, в совершенстве работая обеими руками, но и огнестрельным, хоть и не любил его, предпочитая оставаться смертоносной тенью.
Но при всем этом говорил он односложно, не утруждая себя объяснениями. Мне было все равно, я его прекрасно понимал, а вот любитель пространных рассуждений Виктор частенько терял терпение.
– Значит, – небрежно бросил я, – она должна перестать тебя бояться. А уж как ты это сделаешь… – Я резко обернулся, отметив неожиданное изменение его ментального рисунка. Но его взгляд продолжал оставаться все таким же отсутствующим, а губы, как обычно, плотно сжатыми, отчего его лицо становилось похожим на гротескную маску, олицетворяющую неизбежность. – Решай сам.
Ответа я не дождался. Отступив в сторону, чтобы дать пройти спешащим в тренировочный зал уборщикам, уже давно привыкшим к подобным зрелищам, я отвлекся лишь на мгновение.
Но его хватило, чтобы Сэнши уже не оказалось рядом со мной.
Глава 2
Лера
Эти улицы уже не были родными. Город менялся слишком быстро, становясь другим. Чужим. И если бы не некоторые места, в которых, казалось, время замерло, ощущение потери воспринималось бы значительно сильнее.
Я остановилась у парапета, повернувшись лицом к реке, для которой эта выложенная камнем набережная стала то ли прекрасным обрамлением, то ли частью будущей клетки. Взгляд скользил по бликам на воде, гул голосов за спиной уже давно слился в некий фон, нисколько не мешающий раздумьям. В них не было цельности, только вырванные из контекста слова.
– Мама!
Звонкий детский голосок раздался совсем неподалеку, но мне удалось даже не вздрогнуть. Прошедшая ночь не смогла облегчить моей боли, но ей вместе с Вилдором удалось убедить меня в том, что отчаиваться рано.
«Лера».
Ментальный зов дарианца был тих, словно он шептал, опасаясь спугнуть нечто мимолетное, требующее осторожности. Причина была мне известна, об этом мы тоже говорили этой ночью.
«Ничего подозрительного, – так же, как и он, не позволяя собственной силе расправить крылья, ответила я. – Если только…»
Я не закончила, еще раз окинув внутренним взором раскинутую над городом поисковую сеть. Она была похожа на множество спиралей, расходящихся от меня в разные стороны, которые пересекали друг друга, наслаиваясь и создавая замысловатый узор, напоминающий тот, который я видела на теле Вилдора два года тому назад. У него даже было свое название – соединение. А смысл сводился к готовности мужчины ввести в свой дом жену.
«Твоя пауза затягивается».
Я знала, что бывший ялтар находился сейчас довольно далеко отсюда, они с Сартарисом отправились на Дариану-2 за данными, которые нарыли в управлении вероятностных прогнозов. Не знаю, чем мой кошмар напугал сотрудников своего спутника, но после встречи с ним те решили превзойти сами себя и обнаружили что-то новое, касающееся земного храма.
«Как ты оцениваешь вероятность того, что в этом городе есть еще как минимум два неинициированных мага Равновесия?»
Вилдор не думал даже мгновения.
«Как свидетельство приближения времени активации систем храма. Ключи могли служить контрольными точками. Если это так, то появление Хаоса должно восприниматься угрозой».
Я резко обернулась, выискивая взглядом Кадинара, охранявшего меня. Но, как ни старалась, не смогла увидеть никого, кто хотя бы отдаленно напоминал помощника Вилдора. Об этом тоже стоило подумать. Связь между ним и его Единственной успела установиться, но не закрепилась, не хватило времени. Но это уже повлияло на его способности, произошел значительный скачок, так похожий на тот, который я наблюдала у его господина. Это можно было объяснить влиянием ритуала слияния, который они провели когда-то.
«Ты считаешь, – начала я, совершенно не радуясь пришедшей в мою голову идее, – что храм пытается защитить себя, призывая магов Равновесия?»
«Принудительная инициация, неконтролируемый рост сил… Да, считаю».
Его тон был подчеркнуто нейтральным. И вот это-то мне и не понравилось: с каждым днем его щиты становились все более плотными, а бесстрастность – все более очевидной.
«Кадинар знает о твоих предположениях?»
Это был не праздный вопрос. Согласись я с ним, и становилось понятным и влияние на происходящее Амалии как носителя сути Равновесия и появление неподалеку от озера Алены. И этому объяснению можно было бы только радоваться: их встреча с Яланиром становилась стечением обстоятельств, предусмотреть которое невозможно.
Но следом за этим напрашивался еще одни вывод: девушке предстояло стать первой защитницей храма.
«Он их и выдвинул, – так же отрешенно, словно это не имело никакого значения, ответил он. Впрочем, это действительно не имело никакого значения. – Это все?»
«Нет. Магический фон снижен, я четко вижу вектор его изменения. И вряд ли это озеро».
Ответить он не успел. Точнее, мне пришлось отвлечься, прежде чем я дождалась его ответа.
– Извините. – Я спокойно обернулась, опасность не ощущалась, да и отсутствие Кадинара это только подтверждало. Рядом стоял мужчина лет сорока пяти – пятидесяти с огромным псом на коротком поводке. – Мой друг, – он кивнул на собаку, которая смотрела на меня так, словно знала, что творится в моей душе, – не любит, когда красивые девушки грустят. Я пытался его остановить…
Он не договорил, но этого и не требовалось. В его глазах не было настойчивости, но чувствовался интерес.
«Лера, – голос Кадинара стал для меня полной неожиданностью, – поддержи разговор. Этот господин есть в списке Сарката».
Его замечание подоспело вовремя, я как раз собиралась легким внушением отправить мужчину прогуливаться дальше.
– Как его зовут? – Я без малейшего опасения положила ладонь на холку собаки.
Не считая себя знатоком пород, к какой принадлежал именно этот, я определила без труда. Ньюфаундленд. У наших соседей, в той жизни, был такой.
– Красавчик, – легко, словно сбросив груз с плеч, улыбнулся мужчина. Возможно, раньше таких нюансов я бы не разглядела, но общение с множеством интриганов сделало свое дело. Даже не желая того, я машинально отмечала подобные мелочи. – А меня Андреем.
«Сизов Андрей Александрович, 1964 года рождения. Школа, служба в армии, Афганистан. Опять школа, весьма специфическая. Снова служба, нюансы можно опустить. Так, это интересно, но не сейчас. А… вот. С 2003 года консультант по информационной безопасности весьма немаленького банка».
– Лера. – Моя ладонь утопала в мягкой шерсти, псина подставляла под ласку уши, вывалив из пасти влажный язык.
А Кадинар продолжал:
«Знаком по форумам с Константином, подогревал его интерес к способам выживания во время и после катаклизмов. И именно от него тот узнал о храме Ханумана. Ник – Архангел».
– Я часто прогуливаюсь здесь, но вас вижу впервые.
Я с долей скептицизма посмотрела направо – набережная убегала вдаль, теряясь на фоне железнодорожного моста, затем налево, к еще одному мосту, но теперь уже автомобильному.
– Мне кажется, что я не одна такая.
«Очень осторожно пытался раздобыть сведения о заброшенных подземных сооружениях на расстоянии не более трехсот километров отсюда. И интересовали его только два направления: восток и север».
– Вы правы, – он пытался показать, что смущен, но делал это весьма неуклюже, с моей точки зрения, – и неправы. Такая вы одна.
Я приподняла бровь, предлагая ему продолжать, а сама вслушивалась в то, что говорил Кадинар. И пыталась представить, что думает по этому поводу Вилдор.
«Его умение заметать следы вызывает восторг. Саркату пришлось воспользоваться нашими методами поиска, чтобы связать все сведения о нем воедино».
– Красавчик никогда ни к кому не подходит сам. Так что вы – исключение.
– Вы меня убедили, Андрей. – Моя улыбка была чуточку грустной. – Но я вынуждена вас покинуть, меня ждет брат.
Прозвучавший приказ Вилдора был категоричным, а голос неожиданно резким.
Кадинар появился из-за спины мужчины, с обидой посмотрел на ньюфа, который негромко зарычал. Противостояние человека и зверя длилось недолго. Пес отвернул морду.
– Мой брат Кирилл. – Кадинар вел себя выше всяких похвал. Добродушно улыбнулся и чуть склонил голову, дожидаясь, когда я представлю своего нового знакомого. – Андрей. А этого красавчика зовут Красавчиком.
Короткое (но не без попытки прояснить, кто из двоих сильнее) рукопожатие и взаимные заверения в том, что они рады неожиданной встрече.
– Андрей, вы извините, – помощник дарианца бросил на мужчину смущенный взгляд, в котором мне не удалось обнаружить ни тени притворства, – но у нас с Лерой есть кое-какие планы. Я просто вынужден забрать сестру.
– Не извиняйтесь, Кирилл. Я просто мелкая помеха на вашем пути. – Сизов развел руками, демонстрируя свою грусть от этого факта.
А пес выжидающе посмотрел на меня, явно рассчитывая на иной исход знакомства.
– И все-таки извините. – В «эфире» царила тишина, но я чувствовала, с каким напряжением прислушивается Вилдор к тому, что у нас происходит. – Лера, пойдем.
Мы отошли уже на несколько шагов, когда Андрей сделал то, чего от него и ожидали.
– Лера. – Я обернулась, с легким недоумением смотря на подошедшего к нам мужчину. – Возьмите. – Он протянул визитку и, когда я ее приняла, стараясь не встречаться взглядом с Киром, добавил: – Я буду ждать вашего звонка.
– Я позвоню. – Я опустила ресницы, пряча за ними вспыхнувшую боль.
Это было невыносимо. Город, в котором я прожила долгую жизнь, где родился Сашка, где встретила Олейора, где… Где я не уберегла дочь.
«Лера, соберись!»
Вилдор всегда умел отдавать приказы так, что его невозможно было ослушаться. Не смогла я этого сделать и тогда, лишь глубоко вздохнула, отгоняя от себя мрачные видения.
«Ты неплохо разбираешься в методах заигрывания». – Мой голос был язвительным.
Как обычно, когда я забывала, что против бывшего ялтара есть только одно действенное оружие – абсолютное игнорирование его существования.
«Ты взяла его под контроль?»
«Да».
Мой ответ был краток. Так было проще держать себя в руках, не скатиться в очередную истерику. Мне ничего не оставалось, как признать, что только в присутствии Вилдора я обретаю ту уверенность, которая позволяет мне подавить горечь из-за необходимости идти дальше. Но чем больше я это понимала, тем яснее становилась мысль, что с этим надо что-то делать.
Мы с Кадинаром уже достаточно далеко отошли от места встречи, чтобы можно было сбавить шаг и вновь вернуться к тому, чем я и занималась. И пусть картина магического фона над городом была довольно четкой, я продолжала надеяться увидеть новые нюансы.
– Ты можешь сделать так, чтобы твой господин тебя не слышал? – Пришедшая в голову идея была неожиданной, но нисколько не относящейся к происходящему.
Однако вполне могла доставить моему дарианскому кошмару несколько неприятных минут – свой канал связи с ним я уже заблокировала.
– Конечно. – Голос даймона растекся патокой. Очень ехидной патокой.
– Тогда расскажи мне о слиянии. – Не знаю, чего он от меня ожидал, но, услышав, остался невозмутимым. Пусть и заговорил не сразу.
Кивнув в сторону летнего кафе, расположившегося на другой стороне дороги, он первым вышел на проезжую часть. Насколько бы странным это ни казалось, но он вел себя в моем мире значительно увереннее, чем я. А ведь прошло… восемь лет, но они сильно изменили мою жизнь.
Дождавшись заказанного кофе, к которому он пристрастился на Земле, сделал глоток и только после этого начал свой рассказ, продолжая смотреть куда-то мимо меня.
– Когда мы первый раз встретились с Вилдором, он уже был вождем. Не по статусу – по духу. Сильным, не знающим сомнений, целеустремленным до фанатизма. Но при этом он не жаждал крови, не наслаждался чужими страданиями. Его группа напала на наше поселение ранним утром, таким чистым и ясным, что мне до сих пор не верится, как могло совместить оно чарующую девственность и все, что произошло позже.
Кадинар выглядел бесстрастным. Да только воспринималось это значительно страшнее, чем выражение самой сильной боли. Он крайне редко скрывал свои эмоции.
– Не надо. – Я накрыла его ладонь своей, прося простить за причиненное страдание, но он этого словно и не заметил.
– Нас в семье было только двое: я и моя сестра. Мама умерла при родах, отец – на охоте, когда мне уже было около пятнадцати. По нашим меркам, вполне взрослый. Сестра для меня была всем, памятью о родителях, опорой, человеком, ради которого стоило жить. Но пришли даймоны, и моя сестра стала добычей для них.
Еще один глоток. Его губы трогает невесомая улыбка. И не поймешь, то ли он вспоминает о той, которую хранит в памяти уже две тысячи лет, то ли наслаждается вкусом напитка.
– Я почувствовал неладное, когда было уже поздно. Ощути я их появление чуть раньше, и звериные тропы увели бы нас от опасности. Я, как и мой отец, стал охотником и не зря считался лучшим в нашем становище. Мужчины чернокожих воинов не интересовали. Тех, кто не кидался защищать своих женщин, выгоняли за частокол. Те же, кто брал в руки оружие… – Он перевел взгляд на меня и равнодушно закончил: – Впрочем, ты знаешь, что было с теми, кто брал в руки оружие.
– Воины. – Я не могла промолчать. Возможно, потому что прошлое держало и меня.
– Я дрался с двумя берсерками, представляя себе, что это хищники пытаются отобрать у меня сестру. Но с каждым уходящим мгновением, с каждым ударом я становился все слабее. Человеку против даймона не выстоять, каким бы умелым воином он ни был. – Быстрый взгляд на меня. Бессмысленный и холодный. Но это мгновение показалось мне вечностью. – Я уже мысленно прощался с ней, горюя лишь об одном – что так и не смог ее спасти, когда один из них, стоявший неподалеку и с интересом наблюдавший за схваткой, остановил бой. Это был Вилдор. Он подошел ко мне вплотную. Один, не вынимая меча, оставив у себя за спиной двоих моих противников, недовольных, что им не дали со мной расправиться. Он смотрел на меня, а в его глазах была пустота, в которой я не был даже песчинкой. Затем откинул ткань с лица. Я слышал, как вскрикнула сестренка. Его красота была достойна того, чтобы ей поклоняться.
– Он оставил ее в живых? – Я не сомневалась, что это было именно так, но желание услышать это от Кадинара оказалось столь сильным, что я позволила себе его перебить. Но он меня не слышал.
– «Ты – воин, – произнес он. Его голос был холодным и столь же пустым, как и взгляд. – Но твое тело не тело воина. Если ты пойдешь со мной, ты проживешь не одну, а много жизней». Прежде чем он закончил говорить, я уже знал, что пойду за ним. Не ради жизни, ради того, чтобы хоть немного стать похожим на него. Потому что для меня он был совершенством, диким ненасытным зверем, сумевшим укротить самого себя. Он был вне всего, что я знал, тем, от чего я не мог отказаться.
– Он оставил ее в живых? – Я повторила свой вопрос, пытаясь вырвать его из оцепенения, в которое он погружался все глубже.
Тот Кадинар, который сейчас сидел рядом со мной, не был тем, кто заботился обо мне на острове.
– Да. – Не знаю, мой голос или испытанный мною страх за него, который Кадинар не мог не ощутить, вернули его в реальность, но хватило одного мгновения, чтобы его губы дернулись в горькой усмешке, взгляд потеплел, успокаивая меня. – На Земле моя сестра вряд ли выжила бы, поэтому он отправил ее на Лилею. У нее были небольшие магические способности, так что она сумела закончить магическую академию. Не знаю, насколько счастливой была ее жизнь, но прожила она долго. Правда, ничего обо мне не помня.
– У нее были дети?
Снова улыбка, но теперь в ней нет той горечи, от которой сжималось мое сердце.
– Ты же хотела узнать о слиянии?
Пришлось кивнуть, соглашаясь на такой вариант. Лезть к нему в душу так глубоко мне больше не хотелось.
– На Дариане я узнал, что не только моя воинская доблесть тронула сердце Вилдора. Я был неинициированным магом. Но и не это оказалось тем главным, что решило мою судьбу. Я человек, но откликаюсь на зов Хаоса. Потом была инициация. У меня осталось единственное воспоминание – ощущение вечного холода и тепла руки моего господина, которому я присягнул на верность. А спустя несколько циклов он провел ритуал разделения души, подарив тело даймона. Вот здесь-то все могло и закончиться для меня. Я оказался не готов к переносу, а Вилдор был еще недостаточно силен.
– Он рисковал. – Вряд ли Кадинар не понял, что мое замечание отражало скорее восторг безрассудством тогда еще будущего ялтара, чем переживания.
– Вилдор рисковал и сильнее, – пожал он плечами. – Когда стало понятно, что из трех возможных вариантов один не устраивал нас обоих, второй – его, а третий – меня, было выбрано слияние.
– Он пожалел кинжала для твоей души или оказался настолько нетерпелив?
Кадинар подмигнул, заверяя, что ему нравится ход моих мыслей, и продолжил:
– Я не спрашивал. Ты же знаешь, он умеет убеждать, а давая обещания – сдерживать их. Если он и вспоминал о том, что в моей душе хранится частичка его, то лишь тогда, когда иначе было нельзя. В отличие от меня. Я довольно быстро оценил все преимущества слияния и беззастенчиво пользовался и его силой и его знаниями.
– И об этом так никто и не узнал?
Эти улицы уже не были родными. Город менялся слишком быстро, становясь другим. Чужим. И если бы не некоторые места, в которых, казалось, время замерло, ощущение потери воспринималось бы значительно сильнее.
Я остановилась у парапета, повернувшись лицом к реке, для которой эта выложенная камнем набережная стала то ли прекрасным обрамлением, то ли частью будущей клетки. Взгляд скользил по бликам на воде, гул голосов за спиной уже давно слился в некий фон, нисколько не мешающий раздумьям. В них не было цельности, только вырванные из контекста слова.
– Мама!
Звонкий детский голосок раздался совсем неподалеку, но мне удалось даже не вздрогнуть. Прошедшая ночь не смогла облегчить моей боли, но ей вместе с Вилдором удалось убедить меня в том, что отчаиваться рано.
«Лера».
Ментальный зов дарианца был тих, словно он шептал, опасаясь спугнуть нечто мимолетное, требующее осторожности. Причина была мне известна, об этом мы тоже говорили этой ночью.
«Ничего подозрительного, – так же, как и он, не позволяя собственной силе расправить крылья, ответила я. – Если только…»
Я не закончила, еще раз окинув внутренним взором раскинутую над городом поисковую сеть. Она была похожа на множество спиралей, расходящихся от меня в разные стороны, которые пересекали друг друга, наслаиваясь и создавая замысловатый узор, напоминающий тот, который я видела на теле Вилдора два года тому назад. У него даже было свое название – соединение. А смысл сводился к готовности мужчины ввести в свой дом жену.
«Твоя пауза затягивается».
Я знала, что бывший ялтар находился сейчас довольно далеко отсюда, они с Сартарисом отправились на Дариану-2 за данными, которые нарыли в управлении вероятностных прогнозов. Не знаю, чем мой кошмар напугал сотрудников своего спутника, но после встречи с ним те решили превзойти сами себя и обнаружили что-то новое, касающееся земного храма.
«Как ты оцениваешь вероятность того, что в этом городе есть еще как минимум два неинициированных мага Равновесия?»
Вилдор не думал даже мгновения.
«Как свидетельство приближения времени активации систем храма. Ключи могли служить контрольными точками. Если это так, то появление Хаоса должно восприниматься угрозой».
Я резко обернулась, выискивая взглядом Кадинара, охранявшего меня. Но, как ни старалась, не смогла увидеть никого, кто хотя бы отдаленно напоминал помощника Вилдора. Об этом тоже стоило подумать. Связь между ним и его Единственной успела установиться, но не закрепилась, не хватило времени. Но это уже повлияло на его способности, произошел значительный скачок, так похожий на тот, который я наблюдала у его господина. Это можно было объяснить влиянием ритуала слияния, который они провели когда-то.
«Ты считаешь, – начала я, совершенно не радуясь пришедшей в мою голову идее, – что храм пытается защитить себя, призывая магов Равновесия?»
«Принудительная инициация, неконтролируемый рост сил… Да, считаю».
Его тон был подчеркнуто нейтральным. И вот это-то мне и не понравилось: с каждым днем его щиты становились все более плотными, а бесстрастность – все более очевидной.
«Кадинар знает о твоих предположениях?»
Это был не праздный вопрос. Согласись я с ним, и становилось понятным и влияние на происходящее Амалии как носителя сути Равновесия и появление неподалеку от озера Алены. И этому объяснению можно было бы только радоваться: их встреча с Яланиром становилась стечением обстоятельств, предусмотреть которое невозможно.
Но следом за этим напрашивался еще одни вывод: девушке предстояло стать первой защитницей храма.
«Он их и выдвинул, – так же отрешенно, словно это не имело никакого значения, ответил он. Впрочем, это действительно не имело никакого значения. – Это все?»
«Нет. Магический фон снижен, я четко вижу вектор его изменения. И вряд ли это озеро».
Ответить он не успел. Точнее, мне пришлось отвлечься, прежде чем я дождалась его ответа.
– Извините. – Я спокойно обернулась, опасность не ощущалась, да и отсутствие Кадинара это только подтверждало. Рядом стоял мужчина лет сорока пяти – пятидесяти с огромным псом на коротком поводке. – Мой друг, – он кивнул на собаку, которая смотрела на меня так, словно знала, что творится в моей душе, – не любит, когда красивые девушки грустят. Я пытался его остановить…
Он не договорил, но этого и не требовалось. В его глазах не было настойчивости, но чувствовался интерес.
«Лера, – голос Кадинара стал для меня полной неожиданностью, – поддержи разговор. Этот господин есть в списке Сарката».
Его замечание подоспело вовремя, я как раз собиралась легким внушением отправить мужчину прогуливаться дальше.
– Как его зовут? – Я без малейшего опасения положила ладонь на холку собаки.
Не считая себя знатоком пород, к какой принадлежал именно этот, я определила без труда. Ньюфаундленд. У наших соседей, в той жизни, был такой.
– Красавчик, – легко, словно сбросив груз с плеч, улыбнулся мужчина. Возможно, раньше таких нюансов я бы не разглядела, но общение с множеством интриганов сделало свое дело. Даже не желая того, я машинально отмечала подобные мелочи. – А меня Андреем.
«Сизов Андрей Александрович, 1964 года рождения. Школа, служба в армии, Афганистан. Опять школа, весьма специфическая. Снова служба, нюансы можно опустить. Так, это интересно, но не сейчас. А… вот. С 2003 года консультант по информационной безопасности весьма немаленького банка».
– Лера. – Моя ладонь утопала в мягкой шерсти, псина подставляла под ласку уши, вывалив из пасти влажный язык.
А Кадинар продолжал:
«Знаком по форумам с Константином, подогревал его интерес к способам выживания во время и после катаклизмов. И именно от него тот узнал о храме Ханумана. Ник – Архангел».
– Я часто прогуливаюсь здесь, но вас вижу впервые.
Я с долей скептицизма посмотрела направо – набережная убегала вдаль, теряясь на фоне железнодорожного моста, затем налево, к еще одному мосту, но теперь уже автомобильному.
– Мне кажется, что я не одна такая.
«Очень осторожно пытался раздобыть сведения о заброшенных подземных сооружениях на расстоянии не более трехсот километров отсюда. И интересовали его только два направления: восток и север».
– Вы правы, – он пытался показать, что смущен, но делал это весьма неуклюже, с моей точки зрения, – и неправы. Такая вы одна.
Я приподняла бровь, предлагая ему продолжать, а сама вслушивалась в то, что говорил Кадинар. И пыталась представить, что думает по этому поводу Вилдор.
«Его умение заметать следы вызывает восторг. Саркату пришлось воспользоваться нашими методами поиска, чтобы связать все сведения о нем воедино».
– Красавчик никогда ни к кому не подходит сам. Так что вы – исключение.
– Вы меня убедили, Андрей. – Моя улыбка была чуточку грустной. – Но я вынуждена вас покинуть, меня ждет брат.
Прозвучавший приказ Вилдора был категоричным, а голос неожиданно резким.
Кадинар появился из-за спины мужчины, с обидой посмотрел на ньюфа, который негромко зарычал. Противостояние человека и зверя длилось недолго. Пес отвернул морду.
– Мой брат Кирилл. – Кадинар вел себя выше всяких похвал. Добродушно улыбнулся и чуть склонил голову, дожидаясь, когда я представлю своего нового знакомого. – Андрей. А этого красавчика зовут Красавчиком.
Короткое (но не без попытки прояснить, кто из двоих сильнее) рукопожатие и взаимные заверения в том, что они рады неожиданной встрече.
– Андрей, вы извините, – помощник дарианца бросил на мужчину смущенный взгляд, в котором мне не удалось обнаружить ни тени притворства, – но у нас с Лерой есть кое-какие планы. Я просто вынужден забрать сестру.
– Не извиняйтесь, Кирилл. Я просто мелкая помеха на вашем пути. – Сизов развел руками, демонстрируя свою грусть от этого факта.
А пес выжидающе посмотрел на меня, явно рассчитывая на иной исход знакомства.
– И все-таки извините. – В «эфире» царила тишина, но я чувствовала, с каким напряжением прислушивается Вилдор к тому, что у нас происходит. – Лера, пойдем.
Мы отошли уже на несколько шагов, когда Андрей сделал то, чего от него и ожидали.
– Лера. – Я обернулась, с легким недоумением смотря на подошедшего к нам мужчину. – Возьмите. – Он протянул визитку и, когда я ее приняла, стараясь не встречаться взглядом с Киром, добавил: – Я буду ждать вашего звонка.
– Я позвоню. – Я опустила ресницы, пряча за ними вспыхнувшую боль.
Это было невыносимо. Город, в котором я прожила долгую жизнь, где родился Сашка, где встретила Олейора, где… Где я не уберегла дочь.
«Лера, соберись!»
Вилдор всегда умел отдавать приказы так, что его невозможно было ослушаться. Не смогла я этого сделать и тогда, лишь глубоко вздохнула, отгоняя от себя мрачные видения.
«Ты неплохо разбираешься в методах заигрывания». – Мой голос был язвительным.
Как обычно, когда я забывала, что против бывшего ялтара есть только одно действенное оружие – абсолютное игнорирование его существования.
«Ты взяла его под контроль?»
«Да».
Мой ответ был краток. Так было проще держать себя в руках, не скатиться в очередную истерику. Мне ничего не оставалось, как признать, что только в присутствии Вилдора я обретаю ту уверенность, которая позволяет мне подавить горечь из-за необходимости идти дальше. Но чем больше я это понимала, тем яснее становилась мысль, что с этим надо что-то делать.
Мы с Кадинаром уже достаточно далеко отошли от места встречи, чтобы можно было сбавить шаг и вновь вернуться к тому, чем я и занималась. И пусть картина магического фона над городом была довольно четкой, я продолжала надеяться увидеть новые нюансы.
– Ты можешь сделать так, чтобы твой господин тебя не слышал? – Пришедшая в голову идея была неожиданной, но нисколько не относящейся к происходящему.
Однако вполне могла доставить моему дарианскому кошмару несколько неприятных минут – свой канал связи с ним я уже заблокировала.
– Конечно. – Голос даймона растекся патокой. Очень ехидной патокой.
– Тогда расскажи мне о слиянии. – Не знаю, чего он от меня ожидал, но, услышав, остался невозмутимым. Пусть и заговорил не сразу.
Кивнув в сторону летнего кафе, расположившегося на другой стороне дороги, он первым вышел на проезжую часть. Насколько бы странным это ни казалось, но он вел себя в моем мире значительно увереннее, чем я. А ведь прошло… восемь лет, но они сильно изменили мою жизнь.
Дождавшись заказанного кофе, к которому он пристрастился на Земле, сделал глоток и только после этого начал свой рассказ, продолжая смотреть куда-то мимо меня.
– Когда мы первый раз встретились с Вилдором, он уже был вождем. Не по статусу – по духу. Сильным, не знающим сомнений, целеустремленным до фанатизма. Но при этом он не жаждал крови, не наслаждался чужими страданиями. Его группа напала на наше поселение ранним утром, таким чистым и ясным, что мне до сих пор не верится, как могло совместить оно чарующую девственность и все, что произошло позже.
Кадинар выглядел бесстрастным. Да только воспринималось это значительно страшнее, чем выражение самой сильной боли. Он крайне редко скрывал свои эмоции.
– Не надо. – Я накрыла его ладонь своей, прося простить за причиненное страдание, но он этого словно и не заметил.
– Нас в семье было только двое: я и моя сестра. Мама умерла при родах, отец – на охоте, когда мне уже было около пятнадцати. По нашим меркам, вполне взрослый. Сестра для меня была всем, памятью о родителях, опорой, человеком, ради которого стоило жить. Но пришли даймоны, и моя сестра стала добычей для них.
Еще один глоток. Его губы трогает невесомая улыбка. И не поймешь, то ли он вспоминает о той, которую хранит в памяти уже две тысячи лет, то ли наслаждается вкусом напитка.
– Я почувствовал неладное, когда было уже поздно. Ощути я их появление чуть раньше, и звериные тропы увели бы нас от опасности. Я, как и мой отец, стал охотником и не зря считался лучшим в нашем становище. Мужчины чернокожих воинов не интересовали. Тех, кто не кидался защищать своих женщин, выгоняли за частокол. Те же, кто брал в руки оружие… – Он перевел взгляд на меня и равнодушно закончил: – Впрочем, ты знаешь, что было с теми, кто брал в руки оружие.
– Воины. – Я не могла промолчать. Возможно, потому что прошлое держало и меня.
– Я дрался с двумя берсерками, представляя себе, что это хищники пытаются отобрать у меня сестру. Но с каждым уходящим мгновением, с каждым ударом я становился все слабее. Человеку против даймона не выстоять, каким бы умелым воином он ни был. – Быстрый взгляд на меня. Бессмысленный и холодный. Но это мгновение показалось мне вечностью. – Я уже мысленно прощался с ней, горюя лишь об одном – что так и не смог ее спасти, когда один из них, стоявший неподалеку и с интересом наблюдавший за схваткой, остановил бой. Это был Вилдор. Он подошел ко мне вплотную. Один, не вынимая меча, оставив у себя за спиной двоих моих противников, недовольных, что им не дали со мной расправиться. Он смотрел на меня, а в его глазах была пустота, в которой я не был даже песчинкой. Затем откинул ткань с лица. Я слышал, как вскрикнула сестренка. Его красота была достойна того, чтобы ей поклоняться.
– Он оставил ее в живых? – Я не сомневалась, что это было именно так, но желание услышать это от Кадинара оказалось столь сильным, что я позволила себе его перебить. Но он меня не слышал.
– «Ты – воин, – произнес он. Его голос был холодным и столь же пустым, как и взгляд. – Но твое тело не тело воина. Если ты пойдешь со мной, ты проживешь не одну, а много жизней». Прежде чем он закончил говорить, я уже знал, что пойду за ним. Не ради жизни, ради того, чтобы хоть немного стать похожим на него. Потому что для меня он был совершенством, диким ненасытным зверем, сумевшим укротить самого себя. Он был вне всего, что я знал, тем, от чего я не мог отказаться.
– Он оставил ее в живых? – Я повторила свой вопрос, пытаясь вырвать его из оцепенения, в которое он погружался все глубже.
Тот Кадинар, который сейчас сидел рядом со мной, не был тем, кто заботился обо мне на острове.
– Да. – Не знаю, мой голос или испытанный мною страх за него, который Кадинар не мог не ощутить, вернули его в реальность, но хватило одного мгновения, чтобы его губы дернулись в горькой усмешке, взгляд потеплел, успокаивая меня. – На Земле моя сестра вряд ли выжила бы, поэтому он отправил ее на Лилею. У нее были небольшие магические способности, так что она сумела закончить магическую академию. Не знаю, насколько счастливой была ее жизнь, но прожила она долго. Правда, ничего обо мне не помня.
– У нее были дети?
Снова улыбка, но теперь в ней нет той горечи, от которой сжималось мое сердце.
– Ты же хотела узнать о слиянии?
Пришлось кивнуть, соглашаясь на такой вариант. Лезть к нему в душу так глубоко мне больше не хотелось.
– На Дариане я узнал, что не только моя воинская доблесть тронула сердце Вилдора. Я был неинициированным магом. Но и не это оказалось тем главным, что решило мою судьбу. Я человек, но откликаюсь на зов Хаоса. Потом была инициация. У меня осталось единственное воспоминание – ощущение вечного холода и тепла руки моего господина, которому я присягнул на верность. А спустя несколько циклов он провел ритуал разделения души, подарив тело даймона. Вот здесь-то все могло и закончиться для меня. Я оказался не готов к переносу, а Вилдор был еще недостаточно силен.
– Он рисковал. – Вряд ли Кадинар не понял, что мое замечание отражало скорее восторг безрассудством тогда еще будущего ялтара, чем переживания.
– Вилдор рисковал и сильнее, – пожал он плечами. – Когда стало понятно, что из трех возможных вариантов один не устраивал нас обоих, второй – его, а третий – меня, было выбрано слияние.
– Он пожалел кинжала для твоей души или оказался настолько нетерпелив?
Кадинар подмигнул, заверяя, что ему нравится ход моих мыслей, и продолжил:
– Я не спрашивал. Ты же знаешь, он умеет убеждать, а давая обещания – сдерживать их. Если он и вспоминал о том, что в моей душе хранится частичка его, то лишь тогда, когда иначе было нельзя. В отличие от меня. Я довольно быстро оценил все преимущества слияния и беззастенчиво пользовался и его силой и его знаниями.
– И об этом так никто и не узнал?