Страница:
– А кто же сейчас строит отели на Варадеро? Неужели кубинцы? – со скепсисом взглянул Бобровский.
– Раньше сами кубинцы строили, теперь бывает по-разному. В последние годы появилось много отелей, которые испанцы построили, есть еще отели немецкие и французские. После того, как наступил «специальный период» мы были вынуждены пойти на немыслимые прежде меры, чтобы на остров пошли деньги. В большинстве гостиниц теперь 51 % долей обычно принадлежат Кубе, а 49 % – иностранцам. Они обеспечивают менеджмент, но работает исключительно кубинский персонал.
– Интересно будет взглянуть! – хмыкнул Виталий.
Когда мы подъехали к отелю, где нам предстояло провести две сладкие недели – известной «пятерке» – я с удовольствием оставила гиду щедрые чаевые. Я была на седьмом небе от счастья и верила в скорые прекрасные перемены в моей судьбе.
Первые несколько дней для меня действительно прошли, как в радостной сказке. Я не позволяла себе расстраиваться по пустякам и восхищалась всем тем, что видела вокруг: погодой, природой, океаном, музыкой!
Виталий сразу купил себе шорты, майку с Че Геварой, широкополую соломенную шляпу и рассекал днем между барами и бассейном, изображая из себя заправского мачо. В первый же день он сгорел и стал красным, как вареный рак.
У нас сразу обнаружились некоторые разногласия. Я была в восторге от океана, теплой ласковой воды невероятного изумрудного цвета, через многометровую толщу которой даже на большой глубине было видно песчаное дно с распластанными морскими звездами. Я была готова сидеть в океане часами, резвиться в прибое, валяться на белом горячем песке, гонять по волнам на каяке.
Виталия такой отдых абсолютно не устраивал. Он предпочитал лениво лежать у бассейна, время от времени призывая официанта из бара с очередным коктейлем. Если честно, мне от крепкой смеси рома, Дайкири, Мохито и текилы стало дурно уже в первый день. Закаленный алкоголем организм депутата спокойно выдерживал все перегрузки. Бобровский методично пробовал один за другим все коктейли из длинного меню бара, а потом все начиналось сначала. Я откровенно скучала.
– Раз уж мы заплатили им за «все включено», надо пользоваться нашими деньгами на полную катушку! – заявил он мне.
И вообще – вдруг неожиданно стали вылезать наружу многие другие неприятные для меня детали, о которых я прежде и понятия не имела. Оказалось, мы с Виталием по-разному смотрим на все вокруг, у нас разные привычки и желания, состыковать которые непросто. Например, выяснилось, что он может спокойно проспать полдня на лежаке, а мне хотелось активности! По ночам депутат чудовищно храпел, и перевернуть его на бок не было никакой возможности – упирался всеми конечностями!
Но особенно меня почему-то раздражало, когда он курил, лежа в ванной или сидя на унитазе. Мои романтические мечты о совместном уютном быте с любимым давали серьезную трещину.
В центр Варадеро мы выбрались только однажды: я соблазнила моего друга посещением виллы легендарного чикагского гангстера и мафиози Аль Капоне.
– И эта избушка – кубинская дача крестного отца американской мафии? – разочарованно развел руками он, скептически оглядывая скромный двухэтажный домик с красной черепицей. – Да наши клиенты с Рублевки на этом фоне просто во дворцах живут, Верка, скажи! Фуфлятина какая.
На обратном пути мы купили с рук, зайдя в какую-то подворотню, коробку сигар «Коиба». Виталий почему-то жмотничал покупать их в отеле. Считал, что там слишком дорого и можно купить подешевле! И это с его-то деньгами… Такая мелочность меня тоже неприятно коробила: уж на хороших-то вещах зачем экономить!
Вечером вся округа огласилась возмущенными причитаниями депутата.
– Фу, какая гадость! Да это же левак настоящий! Что нам продали?
Едва задымившись, сигары рассыпались в руках у исступленно кашляющего курильщика. Я понюхала порошкообразное содержимое: могу дать голову на отсечение, без всякой экспертизы ясно – пахло чем угодно, только не табаком!
Мы пошли разбираться. Виталий даже побагровел от гнева, давненько я его таким не видела.
– Просто Вам не стоило покупать сигары с рук. На улицах часто продают подделки. Никто не гарантирует их качество, – сказали нам на рецепции. – Сигары нужно покупать только в специальных сигарных магазинчиках в городе или при отелях. У нас огромный выбор. К тому же, мы поддерживаем правильную температуру и влажность. Уличные торговцы не соблюдают никаких правил! Они вам могут запросто подсунуть отраву или наркотики…
Когда мы зашли в отельный сигарный магазинчик, Бобровский круто выругался еще раз. Оказывается, коробку фальшивых сигар на улице ему впарили по цене, в три раза превышающей отельную! Коробка «Коибы» стоила тут не больше 150 долларов, а великолепные «Ромео и Джульетта» были вообще по 80!
– Чертова страна! – ругался Виталий. – В Турции сервис и то понятнее и лучше! Надо было меня слушать! Поехали бы в Сен-Тропе или в Монтре, и все было бы тип-топ, а так… Все не как у людей!
– Кубинские сигары! Страсть души! – между тем, сладострастно вздыхал стоящий рядом толстый американец в панаме, бережно поглаживая туго скатанные в идеальные веретена ароматные листы табака. – У нас в Калифорнии все есть, а таких сигар ни фига нет! Несправедливость!
– А как вы сюда въехали-то? – спросила я. – Ведь американцам, вроде бы, на Кубу въезд запрещен!
– У меня есть паспорт такой страны, которая сюда ездит свободно, безо всяких революционных проблем! – нарочито куражась и выпендриваясь, ответил тот. – Ты можешь себе представить наш Элэйский магазин, где прилавки тоже ломятся от сигар разного вида и диаметра. И называются они «гаванские». А приглядишься – эти сделаны в Колумбии, те – в Венесуэле. И крупными буквами везде написано: «потому что продажа сигар, сделанных на Кубе, в США запрещена!» Вот, отрываюсь тут…
За ужином в ресторане Виталия тоже все раздражало: невозможность найти на шведском столе нормальных красных помидоров и зеленых листьев салата, медлительность официанток, которые смотрели на него коровьими влажными глазами, демонстрировали невзначай вылезающие нескромно из-под юбки синтетические кружевные панталоны, но не торопились принести выпить…
– Ты помнишь, что завтра пять лет нашей встрече, и мы здесь именно поэтому? – спросила я, раззадоренная красным кубинским вином, желая поднять любимому настроение.
– Конечно, помню. Как такое забудешь! – криво усмехнулся Бобровский.
– Будут сюрпризы? Может, пройдемся на яхте под закат?
– Терпеть не могу яхты! – сморщился мой спутник. – Меня от них мутит. Лучше съездим в «Тропикану», поглазеем на местных телок. Они, говорят, классно зажигают!
– Ладно, я не против, в принципе, – пожала плечами я, немного обиженно. – Хотя я бы предпочла провести этот вечер только с тобой. Он очень важен для нас, то есть – для меня! А для тебя – важен?
– Несомненно! В общем, пойду я, посижу в баре, гамбургер нормальный съем, – заторопился сразу Виталий. – Насчет «Тропиканы» с мужиками перетру заодно. Может, в карты поиграем. Надоела мне уже твоя Куба! Ты тут развлекись сама как-нибудь.
– Ладно! – постаралась снова скрыть обиду я, предчувствуя одинокий печальный вечер.
Виталий, покачиваясь, удалился в бар, я еще какое-то время поборолась с желанием показательно разрыдаться, поковырялась в злосчастных макаронах, которые при некоторых усилиях хоть как-то можно было запихнуть в себя, в отличие от всего остального. Мне стало грустно, в номер идти не хотелось. От этой поездки я ожидала чего-то совсем другого – меня душило разочарование.
Я двинулась в лобби, где вечерами, как я уже знала, проходили концерты местных исполнителей. В этот вечер симпатичный темнокожий мальчик лет двадцати пяти с фигурой Аполлона играл на фортепиано. На нем была свободная белая рубашка и темные брюки. Когда он музицировал, кисти рук как будто существовали отдельно от исполнителя, то носились по клавиатуре с сумасшедшей скоростью, то замирали на взлете… При этом не было никаких нот, музыкант темпераментно играл по памяти, ловко жонглируя мелодиями разных лет и народов, импровизировал. После каждой композиции слушатели взрывались восторженными аплодисментами.
Мальчик отвечал интеллигентным полунаклоном головы и ослепительно улыбался направо и налево. Я слушала его игру, рассеянно теребя пальцами веточку мяты из давно допитого «Мохито». Неожиданно закончив играть, музыкант подсел ко мне за столик. Сюрприз! Я улыбнулась, но немного напряглась, не зная, как себя вести. Наверно, я должна заказать ему выпить? Или это способ познакомиться? Просто ко мне никогда в ресторанах еще не подсаживались музыканты. Я растерялась.
– Привет! – сказал между тем паренек очень доброжелательно по-английски. – Вы в порядке?
– Привет, – ответила я, продолжая смущаться. – Да, все отлично. Хотите выпить? Я закажу…
– Да я сам попрошу девчонок чего-нибудь мне принести! Просто Вы показались мне немного грустной, я решил поболтать с вами минутку, – улыбнулся он. – Не грустите! Вы же на Кубе! Это остров, где праздник и веселье круглый год! Кстати, меня Даниэль зовут.
– А я – Вероника.
– Откуда вы?
– Из России.
– О! Русски! – вдруг обрадовался Даниэль. – Я немного говорю по-русски! Можно, я буду говорить тебе «ты»? Нас учили, что с туристами лучше начинать общаться на «вы», чтобы показать вежливость.
– Конечно, будем на «ты»! – улыбнулась я в ответ.
– Вот и замечательно! Просто у нас говорят, многие русские обижаются, когда начинаешь с ними разговаривать на «ты». А у нас люди простые, открытые, обращения на «Вы» вообще не признают! А ты похожа не на русскую, а на кубинку. Нет, ты настоящая кубинка! – сказал Даниэль после паузы. – Я так сначала и подумал, потом засомневался…
– Мой отец кубинец. Только я его не помню совсем. Он уехал из России, когда я была еще маленькая.
– Ты знаешь его имя?
– Эрнандо Родригес. И еще у меня есть фотография… – я полезла в бумажник, где за цветной фотографией самодовольного холеного Виталия был спрятан старенький черно-белый снимок молодой счастливой пары. – Это мама и отец.
– Да… – протянул Даниэль. – У нас Эрнандо Родригес – как у вас Петя Иванов. Будет сложновато его найти, хотя – возможно, если ты захочешь.
– Ты серьезно?
– Абсолютно! Потом напишешь мне немного об истории твоего отца, что знаешь. Я отнесу, куда следует, сделаю запрос…
– Даже не знаю, как тебя благодарить! Я все время думала, к кому обратиться с такой просьбой, но в отеле мне сказали, что помочь мне смогут только в Гаване. А выбраться туда на денек у меня пока никакой возможности не было.
– Да ладно! Я как раз в Гаване живу, все сделаю. Может, и смогу чем тебе помочь. А ты одна приехала?
– Нет… – замялась я. Вопрос Даниэля вернул меня с небес на землю. Прошло уже два с половиной часа, а Бобровский так и не появился.
– С женихом? Или с мужем?
– Угу. Откуда ты так хорошо говоришь по-русски? – решила свернуть я с неприятной для меня темы.
– Не так уж хорошо! – застеснялся сразу Даниэль, хлопая ресницами. – Раньше лучше говорил, когда практика была. Мой старший брат Иван учился в России, потом вернулся на Кубу. У него было много русских друзей…
– Иван? – вдруг нервно расхохоталась я. – Почему Иван?
– Мама так его назвала, а что такого? Он родился как раз в расцвет советско-кубинской дружбы. Эх, хорошие были времена… Многие на Кубе изменили потом свое отношение к русским, а наша семья – нет. Мы любим русских! Отец Ивана тоже русский, военный, только мой брат не любит вспоминать о нем. Он их с мамой бросил, уехал в Россию. А я учил русский язык в школе, как и моя сестра Леа. Тогда еще между СССР и Кубой была большая дружба! Моя мама очень любила отца Ивана и самостоятельно учила русский, чтобы разговаривать с ним. Так что у нас вся семья немного говорит по-русски.
– А ты замечательно играешь. Я просто заслушалась! У меня даже настроение стало другим, очень люблю хорошую музыку в хорошем исполнении!
– Спасибо! – покраснел от удовольствия Даниэль. – Я тоже очень люблю музыку. Учился в музыкальной школе. Теперь в основном с детишками занимаюсь. Да еще в ресторанах играю, в свободное время.
– Я не видела тебя в предыдущие дни. Ты в этом отеле работаешь?
– Нет! Просто мой друг Диего попросил меня его подменить на несколько дней. Мне – только в радость! Я люблю играть в отелях, встречаться с новыми людьми…
– Ах, вот ты где! – как гром среди ясного неба, раздался у выхода пьяный голос. Я испуганно обернулась. В бар ввалился расхристанный Виталий, в облитой ромом майке, с бутылкой наперевес и сигарой в зубах. – Развлекаешься уже с мальчиками, значит! Стоило только оставить тебя ненадолго!
– Виталий, прекрати! – я поднялась ему навстречу. Даниэль переводил испуганный взгляд с меня на моего великовозрастного бойфренда. Тот подошел и закатил мне звонкую оплеуху.
– Сучка.
– Виталий, ты пьян. Ты не понимаешь ничего! Не позорься, пойдем в номер…
Мой любовник пробормотал что-то, обмяк и повис на мне тяжелым пьяным телом, и я, сгорая со стыда, поволокла его в номер. Такого опыта у меня в жизни еще не было!
– Помощь нужна? – нахмурившись, спросил Даниэль.
– Нет, справлюсь! Ничего страшного! – улыбнулась я, хотя в глазах стояли слезы от унижения и обиды.
Я кое-как затащила полуживого Виталия в номер, где он без памяти рухнул на кровать. Я вышла на балкон. В туманном бархатном небе стояла холодная узкая луна, напоминающая сверкающий серп. Она казалась высокой и недостижимой. В траве внизу стрекотали то ли кузнечики, то ли цикады. Я решительно бросила одеяло на лежак, и уснула под утро на балконе, наблюдая, как ранний рассвет раскрашивает сереющее небо в розовые тона.
Виталий очнулся ближе к обеду, когда я пришла в номер, чтобы переодеться для пляжа. На полу валялись полотенца, свернутые проказливой горничной в виде милующихся голубей, что было особенно некстати в этот момент.
– Я вчера слишком много выпил, да? – извиняющимся голосом спросил он, не вставая с постели, но тщетно пытаясь приподнять голову.
– Не выпил – ты нажрался, как свинья! Ввалился в бар и вел себя безобразно!
– Прости, пожалуйста. Просто так получилось… Дай рому. Голова трещит.
– Вот уж нет! – ответила я, закутываясь в полотенце. – Я на море, ты как хочешь. И вообще, ты помнишь, какой сегодня день?
– Какой? – снова рухнув на подушку, спросил Виталий.
– Праздник у нас, пять лет встречи!
– Серьезно? – неуверенно пробормотал мой любовник. – Слушай, Вероника. Ты иди на море. Я приду в себя, и вечер у нас будет такой, просто зашибись. Я тебе обещаю. Ты же меня знаешь! Я всегда отвечаю за свои слова.
– Посмотрим! – сказала я и хлопнула дверью в надежде, что Бобровский очухается, все вспомнит и устроит правильную сделку с собственной совестью.
Весь день я провела на пляже. Вокруг меня в воде и на суше назойливыми шмелями вились кудрявые кубинские юноши с зазывными взглядами, пытаясь поразить мое воображение накачанными шоколадными торсами. Стоило мне войти в воду, как рядом сразу выныривала черная голова, белозубо скалилась и говорила «хэлло!»
– Зря ты их футболишь! – понаблюдав за мной, сказала сорокалетняя подтянутая канадка Дейзи, с которой я познакомилась на пляже. – Они классные! Я их меняю по несколько на день. Очень полезно для здоровья!
– Ты не в первый раз на Кубе? – спросила я.
– Я тут бываю каждый год! – с гордостью сказала она. – От Торонто всего 3 часа лета. Тут полно канадцев потому, что Варадеро дешевле и лучше, чем Майами. Но главное – таких мужиков в Штатах днем с огнем не сыщешь! Только посмотри, какие красавцы, один лучше другого. Вот и рвутся дамочки всех возрастов сюда. Это называется секс-туризм. Мне попадалась статистика, что одна пятая туристов на Кубу – с этими самыми целями приезжает! И ты не глупи, пользуйся возможностью! Такого секса, как с кубинскими мачо, нет больше нигде в мире!
– И что же они такого особенного делают? – зевнув, спросила я. – Ты хоть расскажи, а то я понять не могу.
– Да как это можно рассказать! – взвилась та, и глаза ее сверкнули. – Это можно только пережить, прочувствовать! Просто кубинские любовники – лучшие в мире. И точка.
Я непонимающе пожала плечами и стала собираться в номер. Чтобы порадовать себя немного, я купила у местных торговцев белое кружевное пляжное платьице, которое точно будет выглядеть шикарным на любом курорте мира. Потом у отельного мачо, который ловким движением руки вскрывал кокосовые орехи, взяла небольшой кокос и, не спеша, выпила через трубочку содержимое и, затаив дыхание, вернулась в номер, когда солнце уже опускалось. Тропические закаты – это сказка невероятная! Я в такие моменты всегда жалею, что не умею держать в руках кисть. Так и хочется положить на полотно широкие алые мазки – багровые, лиловые, пурпурные!
Виталия в комнате не было. Я почувствовала неладное, но сразу подавила нахлынувшую тревогу.
– Ну, может, и правда, очнулся, сюрприз готовит! – успокаивая себя, вздохнула я и, несмотря на отвратительное настроение, стала наряжаться к вечеру. Уложила волосы, надела вечернее платье, высокий каблук. Для поддержания боевого духа поболтала по телефону с несколькими московскими подружками. Посидела еще полчаса в номере при полном параде, но Виталий не появился. Я решила выйти поискать его, все еще надеясь, что меня ждет что-то неожиданное, удивительное, очень хорошее.
Ловя восхищенные мужские взгляды, я прошлась по ресторанам, заглянула в бары. Потом увидела, что на пляже мигают разноцветные огоньки, негромко играет музыка. Я спустилась к океану, и сердце у меня забилось сильнее. Прямо на песке стояли украшенные живыми цветами столики, вдоль дорожки к ним горели свечи. За такое решение я уже готова была простить Бобровскому вчерашнюю отвратительную пьянку. Кто бы мог подумать, что он романтик в душе? В жизни бы не предположила.
– Вы на праздник? – спросил меня охранник.
– Думаю, да, – расцвела я.
Но радость моя была недолгой. Уже вступив на выложенную свечами волшебную огненную дорожку в песке, я увидела вдруг, что прямо передо мной танцует красивая пара, на хрупкой европейской девушке – развевающееся белое платье и скрывающая плечи кружевная фата. Свадьба! В поисках своего кавалера я нечаянно забрела на чужой праздник жизни! Какой ужас.
Закрыв руками лицо, я опрометью бросилась с пляжа назад к отелю. У бассейна остановилась, скинула туфли и присела на ближайший шезлонг, чтобы отдышаться. Такого позора я не испытывала никогда в жизни.
На другой стороне бассейна кто-то негромко смеялся. Я присмотрелась, потом встала, подошла ближе, все еще не веря глазам. И снова мне в лицо плеснулась горячая волна, пульс бешено заколотился в висках. Прямо передо мной в плавках на шезлонге валялся в стельку пьяный Виталий, а с двух сторон его оглаживали пышные кубинки в купальниках. На столике стояла целая батарея пустых бокалов и бутылок.
– Это что тут такое происходит? – вне себя от ярости спросила я, нависая над этой группой.
– О! Вероничка! – пьяно засмеялся Бобровский, не отрываясь от дам. – Знакомься. Справа – Хуанита, слева Марита. Или наоборот… Неважно!
Кубинки широко разулыбались и закивали, завозились, стараясь освободить место для меня.
– Да как ты смеешь, гад такой! – Повинуясь порыву, я сняла туфлю и запустила, что было сил, в Виталия. Дамочки заволновались, непонимающе защебетали, а мой любимый завопил отчаянно и стал тереть рукой ушибленный лоб.
– Ты чего буянишь? Лучше присоединяйся к нам! – томно сказала, махнув мне рукой, одна из мулаток с грудью седьмого размера.
– У нас очень весело! – подмигнула вторая, хлопая себя по бедрам.
На мгновение я потеряла дар речи. Потом пришла в себя. Все, с меня хватит! Лихорадочно сбросив вторую туфлю, я, в вечернем платье и босиком, устремилась в номер с единственным намерением немедленно уехать из этого проклятого места. Ни минуты больше тут не останусь! Гнездо алкоголизма и разврата! Кое-как запихнув в чемодан вещи, я фурией метнулась вниз с четким намерением улететь ближайшим же самолетом. Из бара между тем донеслись переливные звуки фортепиано. Как зачарованная, я пошла на них…
В баре снова играл Даниэль. Я ему коротко кивнула, закрывая ладонью распухшее зареванное лицо.
– Выпью для бодрости «Куба либре», успокоюсь, закажу такси и сразу поеду! – решила я, выискивая самый дальний и темный уголок.
Закончив первую часть «Лунной сонаты», музыкант подошел ко мне. Вид у него был весьма озабоченный.
– Вероника, что с тобой?
– Ничего! – попыталась ответить я, размазывая по лицу слезы. – Просто уезжаю домой.
– Домой? Прямо сейчас? Но почему?
– Не хочу говорить об этом! Помоги мне заказать такси в аэропорт. У меня никаких сил нет!
– Я тебя сам отвезу… – задумчиво сказал Даниэль. – Ты иди, умойся, а то у тебя краска по всему лицу размазана. Я доиграю программу, и мы сразу вместе поедем.
– Спасибо! – прошептала я.
В туалете я спустила в унитаз золотое колечко, предназначавшееся в подарок скотине-любимому. Так отчаянно-бесславно и фарсово закончился наш первый и последний совместный отдых с Виталием.
– Сюда семь человек с вещами влезает! – улыбнулся тот. – На острове всего две «Оки», одна – у друга моего брата. Вот, он дал мне ее на несколько дней, пока она ему не нужна. Всегда люди подходят, интересуются, что за машина. Думают, старый «Фиат». И полицейские останавливают – всем любопытно!
– Поехали скорее! – выдохнула я, когда Даниэль завел мотор. – Хочу в Москву, к черту на кулички, только подальше от этого места! Блин, я мобильник в номере забыла! Хотела попросить подругу, чтобы встретила…
– Из аэропорта позвонишь! – философически отозвался мой новый друг. – Тем более у нас на мобильный телефон цены драконовские. Мой брат Иван говорил, что одни из самых высоких в мире…
– И какого черта я вообще сюда приперлась? Дура! – снова начала рыдать я. – На историческую родину захотелось. С любимым годовщину встретить! Скажи, я полная дура, да? Я сама себе все испортила?
Даниэль ничего не отвечал, только гладил меня по руке.
Мы миновали шлагбаум поста оплаты въезда на вполне себе приличный по местным меркам автобан и помчались в направлении Гаваны. «Ока» похрюкивала, но довольно резво бежала вперед. Через открытое окно справа доносилось влажное дыхание моря. Чтобы успокоиться, я старалась дышать полной грудью. Глупость какая – сегодня рухнула моя личная жизнь, да и бизнес, скорее всего, а я на старой «Оке» мчусь куда-то с незнакомым мальчишкой-тапером! Даже непонятно, кто из нас кого снял в баре!
– Что ты на Кубе увидеть-то успела? – спросил вдруг мой спутник.
– Что? А, на Кубе… – с трудом оторвалась от грустных раздумий я и громко хлюпнула носом. – Да ничего, собственно. Пьяные рожи туристов! В центр Варадеро мы всего один раз вышли. Видели дом Аль-Капоне.
– А пещеры Бельямар? Тут, неподалеку от Матансаса, пещеры индейские есть, туда туристов возят.
– Мы нигде не были. Виталий, мой друг, бывший… не хотел никуда ездить. У него тяжелая работа… Он хотел просто отдохнуть.
– А хочешь, я покажу тебе ночной Матансас? – подмигнув, спросил Даниэль.
– Почему нет, – ответила я. – На вечерний самолет я, наверно, уже все равно опоздала… Придется лететь с пересадкой.
– Не волнуйся, что-нибудь придумаем! Иван работает в туризме, – успокоил меня музыкант.
Через минут пятнадцать Даниэль остановил машину и жестом пригласил меня выйти. Перед нами расстилалась красивая полукруглая бухта, в которой перемигивались огоньки.
– Где мы? – шепотом спросила я, оглядываясь.
– Матансас – крупный порт и большой по нашим меркам город. Вообще интересное место! Туристам рассказывают, что это местная Венеция, поскольку в городе мосты, их всего пять. Через Матансас две реки протекают, для Кубы необычная картина.
Мы шли по темной улочке вдоль бухты. Я вглядывалась в силуэты колониальных строений. Некоторые двухэтажные домики с резными балкончиками были деревянными. Не Венеция, конечно, но любопытно!
– А там что такое? – показала я рукой на силуэт то ли церкви, то ли монастыря, еле заметным силуэтом возвышавшегося над городом.
– Это часовня Монсеррат. Между прочим, ее близнец находится в Испании, в Каталонии. А вот там – развалины крепости восемнадцатого века, которая когда-то считалась одной из самых неприступных на Кубе.
За мостом улочки круто поднимались вверх. У меня было фантастическое ощущение, которое потом настигало меня на Кубе многократно: как будто я попала в другой, затерянный мир или брожу между декорациями к старому фильму.
– Ну что, едем дальше? – весело спросил Даниэль. – Нам до Гаваны на нашей машинке еще часа два с половиной пилить!
– Едем… – задумчиво сказала я. По крайней мере, я немного успокоилась и перестала плакать.
– Раньше сами кубинцы строили, теперь бывает по-разному. В последние годы появилось много отелей, которые испанцы построили, есть еще отели немецкие и французские. После того, как наступил «специальный период» мы были вынуждены пойти на немыслимые прежде меры, чтобы на остров пошли деньги. В большинстве гостиниц теперь 51 % долей обычно принадлежат Кубе, а 49 % – иностранцам. Они обеспечивают менеджмент, но работает исключительно кубинский персонал.
– Интересно будет взглянуть! – хмыкнул Виталий.
Когда мы подъехали к отелю, где нам предстояло провести две сладкие недели – известной «пятерке» – я с удовольствием оставила гиду щедрые чаевые. Я была на седьмом небе от счастья и верила в скорые прекрасные перемены в моей судьбе.
Первые несколько дней для меня действительно прошли, как в радостной сказке. Я не позволяла себе расстраиваться по пустякам и восхищалась всем тем, что видела вокруг: погодой, природой, океаном, музыкой!
Виталий сразу купил себе шорты, майку с Че Геварой, широкополую соломенную шляпу и рассекал днем между барами и бассейном, изображая из себя заправского мачо. В первый же день он сгорел и стал красным, как вареный рак.
У нас сразу обнаружились некоторые разногласия. Я была в восторге от океана, теплой ласковой воды невероятного изумрудного цвета, через многометровую толщу которой даже на большой глубине было видно песчаное дно с распластанными морскими звездами. Я была готова сидеть в океане часами, резвиться в прибое, валяться на белом горячем песке, гонять по волнам на каяке.
Виталия такой отдых абсолютно не устраивал. Он предпочитал лениво лежать у бассейна, время от времени призывая официанта из бара с очередным коктейлем. Если честно, мне от крепкой смеси рома, Дайкири, Мохито и текилы стало дурно уже в первый день. Закаленный алкоголем организм депутата спокойно выдерживал все перегрузки. Бобровский методично пробовал один за другим все коктейли из длинного меню бара, а потом все начиналось сначала. Я откровенно скучала.
– Раз уж мы заплатили им за «все включено», надо пользоваться нашими деньгами на полную катушку! – заявил он мне.
И вообще – вдруг неожиданно стали вылезать наружу многие другие неприятные для меня детали, о которых я прежде и понятия не имела. Оказалось, мы с Виталием по-разному смотрим на все вокруг, у нас разные привычки и желания, состыковать которые непросто. Например, выяснилось, что он может спокойно проспать полдня на лежаке, а мне хотелось активности! По ночам депутат чудовищно храпел, и перевернуть его на бок не было никакой возможности – упирался всеми конечностями!
Но особенно меня почему-то раздражало, когда он курил, лежа в ванной или сидя на унитазе. Мои романтические мечты о совместном уютном быте с любимым давали серьезную трещину.
В центр Варадеро мы выбрались только однажды: я соблазнила моего друга посещением виллы легендарного чикагского гангстера и мафиози Аль Капоне.
– И эта избушка – кубинская дача крестного отца американской мафии? – разочарованно развел руками он, скептически оглядывая скромный двухэтажный домик с красной черепицей. – Да наши клиенты с Рублевки на этом фоне просто во дворцах живут, Верка, скажи! Фуфлятина какая.
На обратном пути мы купили с рук, зайдя в какую-то подворотню, коробку сигар «Коиба». Виталий почему-то жмотничал покупать их в отеле. Считал, что там слишком дорого и можно купить подешевле! И это с его-то деньгами… Такая мелочность меня тоже неприятно коробила: уж на хороших-то вещах зачем экономить!
Вечером вся округа огласилась возмущенными причитаниями депутата.
– Фу, какая гадость! Да это же левак настоящий! Что нам продали?
Едва задымившись, сигары рассыпались в руках у исступленно кашляющего курильщика. Я понюхала порошкообразное содержимое: могу дать голову на отсечение, без всякой экспертизы ясно – пахло чем угодно, только не табаком!
Мы пошли разбираться. Виталий даже побагровел от гнева, давненько я его таким не видела.
– Просто Вам не стоило покупать сигары с рук. На улицах часто продают подделки. Никто не гарантирует их качество, – сказали нам на рецепции. – Сигары нужно покупать только в специальных сигарных магазинчиках в городе или при отелях. У нас огромный выбор. К тому же, мы поддерживаем правильную температуру и влажность. Уличные торговцы не соблюдают никаких правил! Они вам могут запросто подсунуть отраву или наркотики…
Когда мы зашли в отельный сигарный магазинчик, Бобровский круто выругался еще раз. Оказывается, коробку фальшивых сигар на улице ему впарили по цене, в три раза превышающей отельную! Коробка «Коибы» стоила тут не больше 150 долларов, а великолепные «Ромео и Джульетта» были вообще по 80!
– Чертова страна! – ругался Виталий. – В Турции сервис и то понятнее и лучше! Надо было меня слушать! Поехали бы в Сен-Тропе или в Монтре, и все было бы тип-топ, а так… Все не как у людей!
– Кубинские сигары! Страсть души! – между тем, сладострастно вздыхал стоящий рядом толстый американец в панаме, бережно поглаживая туго скатанные в идеальные веретена ароматные листы табака. – У нас в Калифорнии все есть, а таких сигар ни фига нет! Несправедливость!
– А как вы сюда въехали-то? – спросила я. – Ведь американцам, вроде бы, на Кубу въезд запрещен!
– У меня есть паспорт такой страны, которая сюда ездит свободно, безо всяких революционных проблем! – нарочито куражась и выпендриваясь, ответил тот. – Ты можешь себе представить наш Элэйский магазин, где прилавки тоже ломятся от сигар разного вида и диаметра. И называются они «гаванские». А приглядишься – эти сделаны в Колумбии, те – в Венесуэле. И крупными буквами везде написано: «потому что продажа сигар, сделанных на Кубе, в США запрещена!» Вот, отрываюсь тут…
За ужином в ресторане Виталия тоже все раздражало: невозможность найти на шведском столе нормальных красных помидоров и зеленых листьев салата, медлительность официанток, которые смотрели на него коровьими влажными глазами, демонстрировали невзначай вылезающие нескромно из-под юбки синтетические кружевные панталоны, но не торопились принести выпить…
– Ты помнишь, что завтра пять лет нашей встрече, и мы здесь именно поэтому? – спросила я, раззадоренная красным кубинским вином, желая поднять любимому настроение.
– Конечно, помню. Как такое забудешь! – криво усмехнулся Бобровский.
– Будут сюрпризы? Может, пройдемся на яхте под закат?
– Терпеть не могу яхты! – сморщился мой спутник. – Меня от них мутит. Лучше съездим в «Тропикану», поглазеем на местных телок. Они, говорят, классно зажигают!
– Ладно, я не против, в принципе, – пожала плечами я, немного обиженно. – Хотя я бы предпочла провести этот вечер только с тобой. Он очень важен для нас, то есть – для меня! А для тебя – важен?
– Несомненно! В общем, пойду я, посижу в баре, гамбургер нормальный съем, – заторопился сразу Виталий. – Насчет «Тропиканы» с мужиками перетру заодно. Может, в карты поиграем. Надоела мне уже твоя Куба! Ты тут развлекись сама как-нибудь.
– Ладно! – постаралась снова скрыть обиду я, предчувствуя одинокий печальный вечер.
Виталий, покачиваясь, удалился в бар, я еще какое-то время поборолась с желанием показательно разрыдаться, поковырялась в злосчастных макаронах, которые при некоторых усилиях хоть как-то можно было запихнуть в себя, в отличие от всего остального. Мне стало грустно, в номер идти не хотелось. От этой поездки я ожидала чего-то совсем другого – меня душило разочарование.
Я двинулась в лобби, где вечерами, как я уже знала, проходили концерты местных исполнителей. В этот вечер симпатичный темнокожий мальчик лет двадцати пяти с фигурой Аполлона играл на фортепиано. На нем была свободная белая рубашка и темные брюки. Когда он музицировал, кисти рук как будто существовали отдельно от исполнителя, то носились по клавиатуре с сумасшедшей скоростью, то замирали на взлете… При этом не было никаких нот, музыкант темпераментно играл по памяти, ловко жонглируя мелодиями разных лет и народов, импровизировал. После каждой композиции слушатели взрывались восторженными аплодисментами.
Мальчик отвечал интеллигентным полунаклоном головы и ослепительно улыбался направо и налево. Я слушала его игру, рассеянно теребя пальцами веточку мяты из давно допитого «Мохито». Неожиданно закончив играть, музыкант подсел ко мне за столик. Сюрприз! Я улыбнулась, но немного напряглась, не зная, как себя вести. Наверно, я должна заказать ему выпить? Или это способ познакомиться? Просто ко мне никогда в ресторанах еще не подсаживались музыканты. Я растерялась.
– Привет! – сказал между тем паренек очень доброжелательно по-английски. – Вы в порядке?
– Привет, – ответила я, продолжая смущаться. – Да, все отлично. Хотите выпить? Я закажу…
– Да я сам попрошу девчонок чего-нибудь мне принести! Просто Вы показались мне немного грустной, я решил поболтать с вами минутку, – улыбнулся он. – Не грустите! Вы же на Кубе! Это остров, где праздник и веселье круглый год! Кстати, меня Даниэль зовут.
– А я – Вероника.
– Откуда вы?
– Из России.
– О! Русски! – вдруг обрадовался Даниэль. – Я немного говорю по-русски! Можно, я буду говорить тебе «ты»? Нас учили, что с туристами лучше начинать общаться на «вы», чтобы показать вежливость.
– Конечно, будем на «ты»! – улыбнулась я в ответ.
– Вот и замечательно! Просто у нас говорят, многие русские обижаются, когда начинаешь с ними разговаривать на «ты». А у нас люди простые, открытые, обращения на «Вы» вообще не признают! А ты похожа не на русскую, а на кубинку. Нет, ты настоящая кубинка! – сказал Даниэль после паузы. – Я так сначала и подумал, потом засомневался…
– Мой отец кубинец. Только я его не помню совсем. Он уехал из России, когда я была еще маленькая.
– Ты знаешь его имя?
– Эрнандо Родригес. И еще у меня есть фотография… – я полезла в бумажник, где за цветной фотографией самодовольного холеного Виталия был спрятан старенький черно-белый снимок молодой счастливой пары. – Это мама и отец.
– Да… – протянул Даниэль. – У нас Эрнандо Родригес – как у вас Петя Иванов. Будет сложновато его найти, хотя – возможно, если ты захочешь.
– Ты серьезно?
– Абсолютно! Потом напишешь мне немного об истории твоего отца, что знаешь. Я отнесу, куда следует, сделаю запрос…
– Даже не знаю, как тебя благодарить! Я все время думала, к кому обратиться с такой просьбой, но в отеле мне сказали, что помочь мне смогут только в Гаване. А выбраться туда на денек у меня пока никакой возможности не было.
– Да ладно! Я как раз в Гаване живу, все сделаю. Может, и смогу чем тебе помочь. А ты одна приехала?
– Нет… – замялась я. Вопрос Даниэля вернул меня с небес на землю. Прошло уже два с половиной часа, а Бобровский так и не появился.
– С женихом? Или с мужем?
– Угу. Откуда ты так хорошо говоришь по-русски? – решила свернуть я с неприятной для меня темы.
– Не так уж хорошо! – застеснялся сразу Даниэль, хлопая ресницами. – Раньше лучше говорил, когда практика была. Мой старший брат Иван учился в России, потом вернулся на Кубу. У него было много русских друзей…
– Иван? – вдруг нервно расхохоталась я. – Почему Иван?
– Мама так его назвала, а что такого? Он родился как раз в расцвет советско-кубинской дружбы. Эх, хорошие были времена… Многие на Кубе изменили потом свое отношение к русским, а наша семья – нет. Мы любим русских! Отец Ивана тоже русский, военный, только мой брат не любит вспоминать о нем. Он их с мамой бросил, уехал в Россию. А я учил русский язык в школе, как и моя сестра Леа. Тогда еще между СССР и Кубой была большая дружба! Моя мама очень любила отца Ивана и самостоятельно учила русский, чтобы разговаривать с ним. Так что у нас вся семья немного говорит по-русски.
– А ты замечательно играешь. Я просто заслушалась! У меня даже настроение стало другим, очень люблю хорошую музыку в хорошем исполнении!
– Спасибо! – покраснел от удовольствия Даниэль. – Я тоже очень люблю музыку. Учился в музыкальной школе. Теперь в основном с детишками занимаюсь. Да еще в ресторанах играю, в свободное время.
– Я не видела тебя в предыдущие дни. Ты в этом отеле работаешь?
– Нет! Просто мой друг Диего попросил меня его подменить на несколько дней. Мне – только в радость! Я люблю играть в отелях, встречаться с новыми людьми…
– Ах, вот ты где! – как гром среди ясного неба, раздался у выхода пьяный голос. Я испуганно обернулась. В бар ввалился расхристанный Виталий, в облитой ромом майке, с бутылкой наперевес и сигарой в зубах. – Развлекаешься уже с мальчиками, значит! Стоило только оставить тебя ненадолго!
– Виталий, прекрати! – я поднялась ему навстречу. Даниэль переводил испуганный взгляд с меня на моего великовозрастного бойфренда. Тот подошел и закатил мне звонкую оплеуху.
– Сучка.
– Виталий, ты пьян. Ты не понимаешь ничего! Не позорься, пойдем в номер…
Мой любовник пробормотал что-то, обмяк и повис на мне тяжелым пьяным телом, и я, сгорая со стыда, поволокла его в номер. Такого опыта у меня в жизни еще не было!
– Помощь нужна? – нахмурившись, спросил Даниэль.
– Нет, справлюсь! Ничего страшного! – улыбнулась я, хотя в глазах стояли слезы от унижения и обиды.
Я кое-как затащила полуживого Виталия в номер, где он без памяти рухнул на кровать. Я вышла на балкон. В туманном бархатном небе стояла холодная узкая луна, напоминающая сверкающий серп. Она казалась высокой и недостижимой. В траве внизу стрекотали то ли кузнечики, то ли цикады. Я решительно бросила одеяло на лежак, и уснула под утро на балконе, наблюдая, как ранний рассвет раскрашивает сереющее небо в розовые тона.
* * *
Утром я, продолжая обижаться, решила Бобровского не будить и отправилась на завтрак одна. Хорошенькая выдалась годовщина! Я посидела в баре с книжкой, прихлебавая ароматный и крепкий кубинский кофе. Если нормального чая тут днем с огнем не сыщешь, то кофе просто великолепен – мертвого поднимет и силы вернет! Я немного взбодрилась, несмотря на беспокойную ночь.Виталий очнулся ближе к обеду, когда я пришла в номер, чтобы переодеться для пляжа. На полу валялись полотенца, свернутые проказливой горничной в виде милующихся голубей, что было особенно некстати в этот момент.
– Я вчера слишком много выпил, да? – извиняющимся голосом спросил он, не вставая с постели, но тщетно пытаясь приподнять голову.
– Не выпил – ты нажрался, как свинья! Ввалился в бар и вел себя безобразно!
– Прости, пожалуйста. Просто так получилось… Дай рому. Голова трещит.
– Вот уж нет! – ответила я, закутываясь в полотенце. – Я на море, ты как хочешь. И вообще, ты помнишь, какой сегодня день?
– Какой? – снова рухнув на подушку, спросил Виталий.
– Праздник у нас, пять лет встречи!
– Серьезно? – неуверенно пробормотал мой любовник. – Слушай, Вероника. Ты иди на море. Я приду в себя, и вечер у нас будет такой, просто зашибись. Я тебе обещаю. Ты же меня знаешь! Я всегда отвечаю за свои слова.
– Посмотрим! – сказала я и хлопнула дверью в надежде, что Бобровский очухается, все вспомнит и устроит правильную сделку с собственной совестью.
Весь день я провела на пляже. Вокруг меня в воде и на суше назойливыми шмелями вились кудрявые кубинские юноши с зазывными взглядами, пытаясь поразить мое воображение накачанными шоколадными торсами. Стоило мне войти в воду, как рядом сразу выныривала черная голова, белозубо скалилась и говорила «хэлло!»
– Зря ты их футболишь! – понаблюдав за мной, сказала сорокалетняя подтянутая канадка Дейзи, с которой я познакомилась на пляже. – Они классные! Я их меняю по несколько на день. Очень полезно для здоровья!
– Ты не в первый раз на Кубе? – спросила я.
– Я тут бываю каждый год! – с гордостью сказала она. – От Торонто всего 3 часа лета. Тут полно канадцев потому, что Варадеро дешевле и лучше, чем Майами. Но главное – таких мужиков в Штатах днем с огнем не сыщешь! Только посмотри, какие красавцы, один лучше другого. Вот и рвутся дамочки всех возрастов сюда. Это называется секс-туризм. Мне попадалась статистика, что одна пятая туристов на Кубу – с этими самыми целями приезжает! И ты не глупи, пользуйся возможностью! Такого секса, как с кубинскими мачо, нет больше нигде в мире!
– И что же они такого особенного делают? – зевнув, спросила я. – Ты хоть расскажи, а то я понять не могу.
– Да как это можно рассказать! – взвилась та, и глаза ее сверкнули. – Это можно только пережить, прочувствовать! Просто кубинские любовники – лучшие в мире. И точка.
Я непонимающе пожала плечами и стала собираться в номер. Чтобы порадовать себя немного, я купила у местных торговцев белое кружевное пляжное платьице, которое точно будет выглядеть шикарным на любом курорте мира. Потом у отельного мачо, который ловким движением руки вскрывал кокосовые орехи, взяла небольшой кокос и, не спеша, выпила через трубочку содержимое и, затаив дыхание, вернулась в номер, когда солнце уже опускалось. Тропические закаты – это сказка невероятная! Я в такие моменты всегда жалею, что не умею держать в руках кисть. Так и хочется положить на полотно широкие алые мазки – багровые, лиловые, пурпурные!
Виталия в комнате не было. Я почувствовала неладное, но сразу подавила нахлынувшую тревогу.
– Ну, может, и правда, очнулся, сюрприз готовит! – успокаивая себя, вздохнула я и, несмотря на отвратительное настроение, стала наряжаться к вечеру. Уложила волосы, надела вечернее платье, высокий каблук. Для поддержания боевого духа поболтала по телефону с несколькими московскими подружками. Посидела еще полчаса в номере при полном параде, но Виталий не появился. Я решила выйти поискать его, все еще надеясь, что меня ждет что-то неожиданное, удивительное, очень хорошее.
Ловя восхищенные мужские взгляды, я прошлась по ресторанам, заглянула в бары. Потом увидела, что на пляже мигают разноцветные огоньки, негромко играет музыка. Я спустилась к океану, и сердце у меня забилось сильнее. Прямо на песке стояли украшенные живыми цветами столики, вдоль дорожки к ним горели свечи. За такое решение я уже готова была простить Бобровскому вчерашнюю отвратительную пьянку. Кто бы мог подумать, что он романтик в душе? В жизни бы не предположила.
– Вы на праздник? – спросил меня охранник.
– Думаю, да, – расцвела я.
Но радость моя была недолгой. Уже вступив на выложенную свечами волшебную огненную дорожку в песке, я увидела вдруг, что прямо передо мной танцует красивая пара, на хрупкой европейской девушке – развевающееся белое платье и скрывающая плечи кружевная фата. Свадьба! В поисках своего кавалера я нечаянно забрела на чужой праздник жизни! Какой ужас.
Закрыв руками лицо, я опрометью бросилась с пляжа назад к отелю. У бассейна остановилась, скинула туфли и присела на ближайший шезлонг, чтобы отдышаться. Такого позора я не испытывала никогда в жизни.
На другой стороне бассейна кто-то негромко смеялся. Я присмотрелась, потом встала, подошла ближе, все еще не веря глазам. И снова мне в лицо плеснулась горячая волна, пульс бешено заколотился в висках. Прямо передо мной в плавках на шезлонге валялся в стельку пьяный Виталий, а с двух сторон его оглаживали пышные кубинки в купальниках. На столике стояла целая батарея пустых бокалов и бутылок.
– Это что тут такое происходит? – вне себя от ярости спросила я, нависая над этой группой.
– О! Вероничка! – пьяно засмеялся Бобровский, не отрываясь от дам. – Знакомься. Справа – Хуанита, слева Марита. Или наоборот… Неважно!
Кубинки широко разулыбались и закивали, завозились, стараясь освободить место для меня.
– Да как ты смеешь, гад такой! – Повинуясь порыву, я сняла туфлю и запустила, что было сил, в Виталия. Дамочки заволновались, непонимающе защебетали, а мой любимый завопил отчаянно и стал тереть рукой ушибленный лоб.
– Ты чего буянишь? Лучше присоединяйся к нам! – томно сказала, махнув мне рукой, одна из мулаток с грудью седьмого размера.
– У нас очень весело! – подмигнула вторая, хлопая себя по бедрам.
На мгновение я потеряла дар речи. Потом пришла в себя. Все, с меня хватит! Лихорадочно сбросив вторую туфлю, я, в вечернем платье и босиком, устремилась в номер с единственным намерением немедленно уехать из этого проклятого места. Ни минуты больше тут не останусь! Гнездо алкоголизма и разврата! Кое-как запихнув в чемодан вещи, я фурией метнулась вниз с четким намерением улететь ближайшим же самолетом. Из бара между тем донеслись переливные звуки фортепиано. Как зачарованная, я пошла на них…
В баре снова играл Даниэль. Я ему коротко кивнула, закрывая ладонью распухшее зареванное лицо.
– Выпью для бодрости «Куба либре», успокоюсь, закажу такси и сразу поеду! – решила я, выискивая самый дальний и темный уголок.
Закончив первую часть «Лунной сонаты», музыкант подошел ко мне. Вид у него был весьма озабоченный.
– Вероника, что с тобой?
– Ничего! – попыталась ответить я, размазывая по лицу слезы. – Просто уезжаю домой.
– Домой? Прямо сейчас? Но почему?
– Не хочу говорить об этом! Помоги мне заказать такси в аэропорт. У меня никаких сил нет!
– Я тебя сам отвезу… – задумчиво сказал Даниэль. – Ты иди, умойся, а то у тебя краска по всему лицу размазана. Я доиграю программу, и мы сразу вместе поедем.
– Спасибо! – прошептала я.
В туалете я спустила в унитаз золотое колечко, предназначавшееся в подарок скотине-любимому. Так отчаянно-бесславно и фарсово закончился наш первый и последний совместный отдых с Виталием.
* * *
– Ой, это же «Ока»! – удивилась я, садясь в машину Даниэля. – А мой чемодан сюда влезет?– Сюда семь человек с вещами влезает! – улыбнулся тот. – На острове всего две «Оки», одна – у друга моего брата. Вот, он дал мне ее на несколько дней, пока она ему не нужна. Всегда люди подходят, интересуются, что за машина. Думают, старый «Фиат». И полицейские останавливают – всем любопытно!
– Поехали скорее! – выдохнула я, когда Даниэль завел мотор. – Хочу в Москву, к черту на кулички, только подальше от этого места! Блин, я мобильник в номере забыла! Хотела попросить подругу, чтобы встретила…
– Из аэропорта позвонишь! – философически отозвался мой новый друг. – Тем более у нас на мобильный телефон цены драконовские. Мой брат Иван говорил, что одни из самых высоких в мире…
– И какого черта я вообще сюда приперлась? Дура! – снова начала рыдать я. – На историческую родину захотелось. С любимым годовщину встретить! Скажи, я полная дура, да? Я сама себе все испортила?
Даниэль ничего не отвечал, только гладил меня по руке.
Мы миновали шлагбаум поста оплаты въезда на вполне себе приличный по местным меркам автобан и помчались в направлении Гаваны. «Ока» похрюкивала, но довольно резво бежала вперед. Через открытое окно справа доносилось влажное дыхание моря. Чтобы успокоиться, я старалась дышать полной грудью. Глупость какая – сегодня рухнула моя личная жизнь, да и бизнес, скорее всего, а я на старой «Оке» мчусь куда-то с незнакомым мальчишкой-тапером! Даже непонятно, кто из нас кого снял в баре!
– Что ты на Кубе увидеть-то успела? – спросил вдруг мой спутник.
– Что? А, на Кубе… – с трудом оторвалась от грустных раздумий я и громко хлюпнула носом. – Да ничего, собственно. Пьяные рожи туристов! В центр Варадеро мы всего один раз вышли. Видели дом Аль-Капоне.
– А пещеры Бельямар? Тут, неподалеку от Матансаса, пещеры индейские есть, туда туристов возят.
– Мы нигде не были. Виталий, мой друг, бывший… не хотел никуда ездить. У него тяжелая работа… Он хотел просто отдохнуть.
– А хочешь, я покажу тебе ночной Матансас? – подмигнув, спросил Даниэль.
– Почему нет, – ответила я. – На вечерний самолет я, наверно, уже все равно опоздала… Придется лететь с пересадкой.
– Не волнуйся, что-нибудь придумаем! Иван работает в туризме, – успокоил меня музыкант.
Через минут пятнадцать Даниэль остановил машину и жестом пригласил меня выйти. Перед нами расстилалась красивая полукруглая бухта, в которой перемигивались огоньки.
– Где мы? – шепотом спросила я, оглядываясь.
– Матансас – крупный порт и большой по нашим меркам город. Вообще интересное место! Туристам рассказывают, что это местная Венеция, поскольку в городе мосты, их всего пять. Через Матансас две реки протекают, для Кубы необычная картина.
Мы шли по темной улочке вдоль бухты. Я вглядывалась в силуэты колониальных строений. Некоторые двухэтажные домики с резными балкончиками были деревянными. Не Венеция, конечно, но любопытно!
– А там что такое? – показала я рукой на силуэт то ли церкви, то ли монастыря, еле заметным силуэтом возвышавшегося над городом.
– Это часовня Монсеррат. Между прочим, ее близнец находится в Испании, в Каталонии. А вот там – развалины крепости восемнадцатого века, которая когда-то считалась одной из самых неприступных на Кубе.
За мостом улочки круто поднимались вверх. У меня было фантастическое ощущение, которое потом настигало меня на Кубе многократно: как будто я попала в другой, затерянный мир или брожу между декорациями к старому фильму.
– Ну что, едем дальше? – весело спросил Даниэль. – Нам до Гаваны на нашей машинке еще часа два с половиной пилить!
– Едем… – задумчиво сказала я. По крайней мере, я немного успокоилась и перестала плакать.