Найт Дэймон. Творение прекрасного

   Держась за переднюю часть машины, Фиш коснулся другой неглубокой впадинки и, сам того не желая, потянул вверх. Целая передняя стенка машины отпала, а с ней и вторая боковая.
   Фиш отчаянно отпрянул, чтобы убрать голову, но верхняя часть машины не упала. Она осталась на месте, хотя ее уже не держало ничего, кроме задней стенки.
   А под ней - ничего. Никакого содержимого, лишь густая тьма и маленькие звездочки, медленно перемещавшиеся по мере того, как машина рисовала,
   Фиш торопливо поставил все стенки на место. Они легко легли туда и прижались друг к другу так плотно, что он не мог разглядеть между ними никакой щели.
   Потом Фиш снова сколотил ящик и больше никогда не отваживался заглянуть во внутренности машины.
   Дэйв спешил к нему с другого конца стойки.
   - Док! Где же вы пропадали? - Парень вытирал руки о передник и нервно хихикал, как-то по-особому щурясь. Посетитель на другом конце стойки поднял удивленный взгляд, а потом продолжил жевать с открытым ртом.
   - Ну, у меня была куча дел, - машинально принялся объяснять Фиш - Постой! Не хочешь ли ты сказать...
   Дэйв выудил из заднего кармана длинный белый конверт.
   - Вот, смотрите! Вчера получил! - Конверт хрустел в его нервных пальцах. Наконец парень вытащил оттуда сложенное письмо, и Фиш жадно выхватил листок. Тяжело дыша, Дэйв заглядывал ему через плечо, пока Фиш читал:
   "Дорогой мистер Уилмингтон!
   С превеликим удовольствием сообщаем вам, что ваш дизайн удостоился первой премии в конкурсе на лучшую стенную роспись городского центра Сан-Габриэля. По мнению жюри, классическая простота вашей работы вкупе с техническим совершенством сделала очевидным ее превосходство над остальными представленными работами.
   К сему прилагается чек на три тысячи долларов ($ 3000):"
   - Где? - завопил Фиш, отрывая взгляд от письма.
   - Вот, - с несколько натянутой улыбкой сказал Дэйв и вынул из конверта розовый клочок бумаги. Отпечатанная красным надпись гласила "РОВНО 3000 ДОЛЛАРОВ".
   Фиш сжал в объятиях Дэйва, который тоже похлопал его по спине, а затем снова взглянул на письмо.
   "...Каковой будет оплачен, как только дизайн будет выполнен и представлен на одобрение комиссии..."
   - Выполнен? - растерянно переспросил Фиш. - Что это значит? Дэйв, что тут имеется в виду?..
   - Когда он выполнит роспись на стене. Черт возьми, док, сказать не могу...
   - Кто "он"?
   - Ваш племянник, Джордж Уилмингтон. Понимаете - когда он сделает роспись...
   Фиш охнул:
   - Ч-черт. Видишь ли, Дэйв, дело-то вот в чем...
   Длинное лицо Дэйва еще сильнее вытянулось от уныния.
   - Ах да. Боже мой, я даже не подумал. Вы имеете в виду, что Джордж еще не настолько оправился, чтобы рисовать?
   Фиш скорбно покачал головой:
   - Нет, мой мальчик. Ужасно жаль, Дэйв, но... - Он рассеянно сложил чек и сунул его в карман.
   - Я думал... вы говорили... в том смысле, что это не очень серьезно...
   Фиш продолжал качать головой:
   - Выяснилось, что все идет куда хуже, чем ожидалось. Теперь даже нельзя сказать, сможет ли он вообще когда-нибудь рисовать.
   - О Боже, док! - пораженно отозвался Дэйв.
   - Да, такие дела. Такие случаи... доктора знают о них куда меньше, чем хотят тебе показать, Дэйв.
   Тем временем Фиш продолжал сверлить глазами письмо, едва прислушиваясь к собственному голосу. "Будет оплачен, как только дизайн будет выполнен...".
   - Послушай, - сказал он, прерывая сочувственное бормотание Дэйва. - Здесь ведь не говорится, кто должен его выполнить, так? Видишь вот здесь? Сказано: "как только дизайн будет выполнен".
   - Стаканчик воды, пожалуйста, - позвал другой посетитель.
   - Сию секунду, сэр. Знаете, док, по-моему, это идея. Он боком отходил вдоль стойки, продолжая говорить: - Видите ли, расчертить по масштабу и сделать настоящую роспись смог бы любой - в смысле, любой толковый художник. Черт возьми, думаю, я могу и сам это сделать - если только Джордж не против. И если все уладить с комиссией... Что ж, для меня это совсем неплохая перспектива. - Он поставил перед посетителем стакан, не глядя вытер стойку и вернулся.
   Фиш согнулся над стойкой, вороша бороду и хмурясь. "Уилмингтон" - всего лишь фамилия. Дэйв может взять на себя эту роль, может не взять, и, с одной стороны, это даже хорошо, потому что тогда сам Фиш останется за кадром. Но, черт побери, если все сойдет, тогда Дэйв действительно станет Уилмингтоном, и вполне возможно, что он захочет распоряжаться по своему собственному...
   - Послушай, Дэйв, - спросил он, - а ты и вправду хороший художник?
   - Право, док, вы ставите меня в неудобное положение... Но ведь им все-таки понравилось, как я представил дизайн, разве не так? Знаете, я там использовал цветовую гамму из густо-лазурного и светло-желтого с примесью розового, чтобы сделать рисунок... радостным, что ли. И ей-богу, если у меня получилось на бумаге, я вполне мог бы сделать это и на стене.
   - Идет! - с жаром согласился Фиш и похлопал Дэйва по плечу. - Джордж еще ничего не знает, но уверен - он уже нашел себе славного помощника!
   Стройная девичья фигура внезапно выросла перед Фишем из-за кадки с пальмой.
   - Мистер Уилмингтон? Не могли бы вы уделить мне немного времени?..
   Фиш замешкался и потянулся привычным жестом к подбородку, хотя бороду он сбрил уже больше года назад. Без бороды он чувствовал себя несколько незащищенным, и лицо начинало дергаться, когда Фиша, как сейчас, заставали врасплох.
   - Уфф, ну да, мисс...
   - Норма Джонсон. Мы не знакомы, но у меня тут несколько рисунков...
   С собой у Нормы была большая черная папка на ленточках. Фиш сел рядом с девушкой и стал разглядывать рисунки. Вроде бы ничего, но какието скуповатые - вроде тех, что с помощью машины производил он сам. На самом деле Фишу нравились рисунки с какой-нибудь изюминкой, как у Нормана Рокуэлла, но, когда он однажды настроил машину на что-то подобное, агент самый первый, тот гнусный проходимец Кониолли - заверил его, что на "жанровую продукцию" нет спроса.
   Пальцы девушки подрагивали. Очень стройная и бледная брюнетка с большими выразительными глазами. Наконец Норма перевернула последний рисунок.
   - Годятся ли они хоть на что-то? - спросила она.
   - Ну что ж, здесь чувствуется сильное воодушевление, не моргнув глазом заявил Фиш. - И очень тонкое владение материалом.
   - Я могу рассчитывать на успех?
   - Ну-у...
   - Видите ли, дело вот в чем, - быстро сказала девушка, - тетя Мэри хочет, чтобы я осталась в Санта-Монике и выехала только на следующий год. Но я не хочу. Тогда она согласилась послать меня учиться за границу, если вы сочтете, что у меня настоящий талант. Но если у вас другое мнение, то я сдаюсь.
   Фиш внимательно оглядел девушку. Ногти коротко подстрижены, но в то же время выглядят ухоженными. Незатейливая белая блузка, синий жакетик и юбка; веяло от Нормы лесными духами. Фиш почуял деньги.
   - Ну что ж, милочка, - начал он, - вот что я вам скажу. Вы, конечно, можете отправиться в Европу и потратить кучу денег - десять, двадцать тысяч долларов. - Девушка даже не моргнула. - Пятьдесят тысяч, - учтиво поправился Фиш. - Но что толку? Тамошние коллеги знают куда меньше, чем хотят вам показать.
   Ощупью она стала пыталась найти перчатки и сумочку.
   - Понимаю. - Норма стала было подниматься. Фиш положил ей на плечико пухлую ладонь.
   - А вот что я бы вам предложил, - сказал он, - почему бы вам вместо этого годик не походить сюда и не позаниматься со мной?
   Бледное лицо девушки вытянулось от удивления.
   - Ах, мистер Уилмингтон, в самом деле?
   - Ну, любой, у кого есть талант, какой виден в этих рисунках... - Фиш похлопал по папке, лежавшей у Нормы на коленях. - Так что просто необходимо что-то предпринять, иначе...
   Девушка взволнованно встала.
   - А вы не могли бы сказать это тете Мэри?
   Фиш огладил перед своей розовой рубашки.
   - А как же, с радостью, милочка, с радостью.
   - Она как раз ждет в вестибюле.
   Фиш последовал за Нормой и познакомился с тетей Мэри, которая оказалась прелестной женщиной лет пятидесяти - немного пухленькой, но все равно очаровательной в своем коричневом льняном платье. Они договорились, что Норма снимет студию неподалеку от дома мистера Уилмингтона в Санта-Монике и что мистер Уилмингтон несколько раз в неделю будет заглядывать туда и щедро делиться с девушкой своим богатым опытом, получая десять тысяч долларов ежегодно. Это составляло, как заметил им Фиш, менее половины от той суммы, которую он обычно получал за крупные заказы; но ничего-ничего - всякая малость тоже на пользу. Стенные росписи, реклама учреждений, текстильные дизайны, частные заказы коллекционеров - черт возьми, всего навалом!
   По правде, Фиша серьезно беспокоило только одно - сама машина. Теперь он держал ее под замком во внутренней комнате снятого им дома - двадцать комнат, впечатляющий вид на Тихий океан, множество помещений для вечеринок; и до сих пор Фиш обращался со сложнейшим аппаратом примерно как с детским педальным автомобилем. Со временем он распознал и записал значение каждой из десятков маркированных кнопок на машинках, помеченных как "Bank", и теперь при помощи обычной комбинации кнопок мог получить любой нужный рисунок. Вот, в частности, заказ на витражи для церкви: "Религия", "Люди", "Палестина", "Древность" - и пожалуйста, все готово.
   Беда заключалась в том, что машина никогда не рисовала дважды подряд одно и то же. Выполняя тот заказ с витражами, Фиш получил один рисунок с изображением Христа, а затем, как ни старался, не смог получить еще один - так что пришлось заполнить пробел святыми и мучениками. Церковь, конечно, выразила недовольство. А иногда по вечерам ради собственного удовольствия он повадился испытывать возможности машины например, ставил ее на "Исторические лица" и "Romantisk", что, похоже, было машинным названием текущей эпохи, а затем нажимал кнопку "Overdriva" - и наблюдал, как разные знаменитости появляются на бумаге с огромными карикатурными носами и зубами, будто частокол.
   Или ставил ее на "Любовь", а затем на различные времена и места - "Древний Рим" давал весьма пикантные рисунки, а "Самоа" - еще покруче.
   Но всякий раз машина выдавала все более скудные рисунки; в конце концов она вообще перестала производить что-то подобное.
   Может, в хитрую штуковину было встроено что-то вроде цензора? Может, машина осуждала Фиша?
   Он продолжал размышлять о тех странностях, которые сопровождали доставку машины. Адрес у грузчиков был правильный, а что же было ошибочным... время? Во всяком случае, ясно, что машина предназначалась не ему. Но кому? Что еще за "двин"?
   Частей было восемь - шесть блоков, основная машина и еще один аппарат, который, как выяснил Фиш, мог увеличивать любую деталь рисунка почти до натурального размера. Со всем этим он управлялся. Управлялся с регуляторами, что придавали рисунку сложность или простоту, большую или меньшую глубину, меняли стиль и настроение. Единственными кнопками, в назначении которых Фиш не разобрался, оставались три красные, помеченные как "Utplana", "Torka" и "Avsla". Ни одна из них вроде бы ни на что не влияла, Фиш и так и сяк пробовал нажимать все три, но никакой разницы не наблюдалось. В конце концов он оставил их в том положении, в каком они были с самого начала: "Torka" нажата, две остальные отпущены; ничего лучшего он придумать не сумел. Хотя, такие большие и красные, они наверняка имели важное значение.
   Фиш также нашел о них упоминание в буклете: "Utplana en teckning, press Knappen "Utplana". Avlagsna ett monster fran en bank efter anvandning, press knappen "Torka". Avsla en teckning innan slutsatsen, press knappen "Avsla".
   "Press knappen, press knappen" - это, должно быть, значит "нажмите кнопку". Но когда? И еще этот " monster" - тут Фиш немного забеспокоился. Пока что он был вполне удачлив, выясняя, как управляться с машиной безо всяких аварий. Но что, если его по-прежнему ожидал подвох - что, если буклет был предупреждением?
   Фиш беспрестанно шнырял по пустому дому - пустому и неухоженному, поскольку он не рискнул нанимать слуг. Никогда нельзя знать заранее, кто вознамерится за тобой шпионить. Дважды в неделю приходила уборщица и все здесь немного прибирала - все, кроме запертой комнаты, ну, и время от времени. Фиш приводил сюда пару девушек - поразвлечься. Но на следующее утро неизменно их выставлял. Разумеется, раньше он был знаком с множеством людей, много путешествовал... Но когда Фиш решил стать Уилмингтоном, ему пришлось порвать со всеми старыми друзьями, а новых он не заводил из боязни выдать себя. А кроме того, все вечно что-то вынюхивали. В результате, будь оно все проклято, он не был счастлив. А что, черт побери, толку во всех деньгах и во всем купленном на них барахле, если они не делают его счастливым? Впрочем, очень скоро пакет акций той нефтяной компании начнет давать прибыль - агент заверил Фиша, что бурильщики уже в нескольких сотнях футов от нефти... Тогда он станет миллионером, сможет удалиться от дел - уехать куда-нибудь во Флориду.
   Фиш остановился у стола в библиотеке. Раскрытый буклет попрежнему лежал там. Вот ведь в чем загвоздка: даже если это какой-то известный язык, то кому можно показать буклет? Кому можно довериться?
   Тут Фишу пришла в голову одна идея, и он склонился над столом, разглядывая желтые страницы с невразумительным текстом. В конце концов, некоторые слова можно разобрать, - а значит, не требуется показывать кому-либо ни всю брошюрку целиком, ни даже целое предложение... А где, кстати говоря, эти конверты для заказа информации, что пришли вместе с роскошным комплектом Британской энциклопедии? Должны быть где-то здесь. Фиш перерыл все ящики стола и наконец выудил оттуда папку и блок проклеенных желтых марок.
   Кряхтя, Фиш уселся за стол и после длительного пережевывания сигары, черновых набросков и вычеркивания напечатал следующий текст:
   "Уважаемые господа!
   Прошу вас проинформировать меня, к какому языку принадлежат прилагаемые слова, а также каковы их значения. Будьте также любезны отнестись к данному делу со всем вниманием, поскольку оно не терпит ни малейших отлагательств".
   На отдельный листок Фиш выписал все сомнительные слова из параграфа о красных кнопках, хитроумно перемешал их так, чтобы никто не смог догадаться, в каком порядке они располагались. С каким-то дурацким ощущением он аккуратно дорисовал все кружочки и точечки. Затем написал на конверте обратный адрес, приклеил одну из желтых марок и постарался отправить письмо прежде, чем успел об этом пожалеть.
   - Мой риторический вопрос, - хитроумно обратился Фиш к молодому физику, стараясь перекрыть общий гам на приеме с коктейлями, - имеет чисто научную подоплеку. Скажите, могли бы вы сделать машину, умеющую рисовать? - С лучезарной улыбкой он смотрел на маячившее перед ним пятно в роговых очках - физиономию молодого человека. Фиш принял на грудь уже три "Мартини" и - вот так так! - порядком поплыл. Но в то же время, ясное дело, полностью себя контролировал.
   - Гм, а что рисовать? Если вы имеете в виду карты и графики, то конечно, или что-нибудь вроде пантографа, чтобы увеличивать...
   - Нет-нет. Рисовать пркрсные кртины. - Последние два слова несколько смазались. Фиш качнулся взад-вперед. - Чисто риторический вопрос. - Прицелившись, он успешно опустил бокал на проносившийся мимо поднос и взял оттуда другой.
   - А-а... Ну, тогда нет. Да, определенно нет. Насколько я понимаю, имеется в виду, что такое устройство создавало бы оригинальный рисунок, а не просто выдавало то, что в нем запрограммировано. Тогда в первую очередь понадобится невообразимо громадный банк памяти. Скажем, если потребуется, чтобы машина нарисовала лошадь, ей надо будет знать, как выглядит лошадь отовсюду и во всех положениях. Затем ей придется выбрать из, скажем, десяти - двадцати миллиардов подходящий вариант, а затем нарисовать эту лошадь в нужной пропорции со всеми остальными деталями рисунка и так далее. Но если вам. Боже сохрани, нужна еще и художественность, тогда, полагаю, придется рассматривать отношение каждой детали ко всем остальным в соответствии с неким эстетическим принципом. Лично я даже не знаю, как тут подступиться.
   Фиш потянулся пухлыми пальчиками за маслиной.
   - Значит, говорите, невозможно? - спросил он.
   - Ну, во всяком случае, при теперешнем техническом уровне. Полагаю, мы не особенно продвинемся в делах искусства еще лет сто или двести. - Пятно улыбнулось и подняло бокал с коктейлем.
   - Понятно, - произнес Фиш, беря молодого человека за отворот пиджака - отчасти чтобы не дать ему уйти из поля зрения, а отчасти себе для поддержки. - А теперь предположите, что у вас есть такая машина. И что машина эта все время что-то забывает. Какая тут может быть причина?
   - Что-то забывает?
   - Именно так. - С катастрофическим ощущением, что он выбалтывает лишнее, Фиш собрался было продолжить, но тут его остановила внезапно опустившаяся ему на плечо рука. Принадлежала рука одному из представителей золотой молодежи - великолепный костюм, великолепные зубы, великолепный платок в великолепном кармане.
   - Мистер Уилмингтон, я лишь хотел заметить, каким шедевром представляются мне ваши новые стенные росписи. Одна исполинская нога. Не знаю, что бы это значило, но мастерство просто потрясает. Мы непременно должны встретиться как-нибудь вечерком в передаче "Восемь на семь", чтобы вы нам все объяснили.
   - Никогда не снимаюсь для телевидения, - ответил Фиш, хмурясь. От подобных приглашений он отбивался уже год.
   - Ах-ах, как жаль. Рад был с вами повидаться. Да, кстати, меня просили передать, что вас к телефону - вон там. Золотой юноша указал и отплыл в сторону.
   Фиш извинился перед собеседником и взял рискованный курс через комнату. Телефон стоял на одном из боковых столиков, черный и унылый. Фиш небрежно взял трубку.
   - Алло-о?
   - Доктор Фиш?
   Сердце Фиша заколотилось. Он опустил бокал "Мартини" на стол.
   - Кто это? - решительно спросил он.
   - Док, это Дэйв Кинни.
   Фиш ощутил прилив облегчения.
   - А-а, Дэйв. Я думал, ты в Бостоне. Вернее, думал, ты и сейчас там, но связь...
   - Я здесь, в Санта-Монике. Слушайте, док, тут кое-что случилось...
   - Что? Что ты здесь делаешь? Я все-таки надеюсь, ты не прогуливаешь школу, иначе...
   - У меня летние каникулы, док. Послушайте, тут вот какое дело. Я в студии Нормы Джонсон.
   Фиш застыл с черной трубкой в потной руке и не мог ничего сказать. Безмолвие так и гудело в проводах.
   - Док? Миссис Прентис тоже здесь. Мы тут вроде как собеседовали и считаем, что вам следует приехать и кое-что объяснить.
   Фиш с трудом сглотнул.
   - Док, вы меня слышите? Думаю, вам следует приехать. Тут уже зашла речь о полиции, но я предложил сначала дать вам шанс, так что...
   - Я сейчас буду, - хрипло перебил Фиш. Затем повесил трубку и застыл, огорошенный, приложив обе руки к пылающему лбу. О Боже, три, нет, четыре бокала "Мартини" - и надо же такому случиться! У него кружилась голова. Казалось, все присутствующие стоят на зеленом ковре с небольшим наклоном вся эта золотая молодежь в лоснящихся летних куртках и пастельных тонов женщины с белозубыми улыбками на лживых физиономиях. Разве есть им дело до того, что теперь Фиш может извлекать из машины только части тел? Последним оказался большой мозолистый кулак, а теперь эта нога... И комиссия, само собой, не преминула пожаловаться. Предъявили массу претензий, но в итоге ногу пришлось взять, так как заказ был уже анонсирован. А сегодня утром позвонили его агенту. Какой-то церковной общине в Индиане понадобились пробные скетчи. И так все шло прахом прямо на глазах, а теперь еще и это. Дэйв, будь он неладен - тут думаешь, что хоть он-то будет сидеть как гвоздь в Бостоне... И как его, черта, угораздило налететь на Норму?
   Один из газетчиков бросил дармовую закуску и устремился по следу Фиша, когда тот нетвердой походкой направился к двери.
   - Постойте, мистер Уилмингтон... Как насчет истинного смысла той ноги?
   - Прочь с дороги, - оборвав его, рявкнул Фиш. Он добрался на такси до дома, велел водителю подождать, быстренько заскочил под душ, выпил чашку черного кофе и вышел обратно трясущийся, но уже заметно трезвее. Будь прокляты эти коктейли... Он никогда так не набирался, если пил одно пиво. Вообще, там, на Платт-Террас, все было куда лучше; какого черта его угораздило влезть в эти безумные игры с искусством?
   В желудке у Фиша звенела пустота. Он припомнил, что даже не обедал. Но теперь уже поздно. Фиш взял себя в руки и позвонил в дверь.
   Открыл ему Дэйв. Фиш приветствовал парня радостными возгласами, тряся его вялую руку:
   - Дэйв, мой мальчик! Рад тебя видеть! Давненько, давненько! - Не дожидаясь ответа, он прошествовал в комнату серое, лишенное окон помещение, всегда действовавшее ему на нервы; потолок был полностью застеклен и лежал наклонно высоко над головой; сквозь полупрозрачные стекла просачивался холодный и тусклый свет. В одном углу стоял мольберт, а на голых стенах было приколото несколько рисунков. В дальнем конце комнаты на пухлой красной скамеечке сидели Норма и ее тетушка.
   - Норма, как ты, детка? И миссис Прентис здесь - вот уж истинное наслаждение!
   Впрочем, Фиш не слишком кривил душой - тетушка Нормы действительно выглядела превосходно в новеньком темно-синем костюме. Фиш имел основания полагать, что излучает былое обаяние, и ему показалось, что глаза женщины заблестели от удовольствия. Но лишь на какой-то миг, а затем ее лицо посуровело.
   - Что я тут слышу? Почему вы даже не приходите навестить Норму? - потребовала она ответа.
   Фиш продемонстрировал глубокое изумление:
   - Ну... как же так, Норма, разве ты ничего не объяснила своей тетушке? Прошу прощения, минутку. - Он устремился к рисункам на стене. - Ну вот, хорошо. Вот эти, Норма, просто превосходны; видны значительные улучшения. Симметрия, знаешь ли, и эта динамичная плавность...
   - Им уже три месяца, - буркнула Норма. На девушке была мужская рубашка и хлопчатобумажные брюки; она, похоже, недавно плакала, но лицо успела аккуратно подкрасить.
   - Знаешь, детка, я хотел вернуться - даже после всего, что ты мне наговорила. Знаешь, я ведь приходил сюда раза два, но ты не откликалась на звонок.
   - Неправда.
   - Ну, значит, тебя просто не было дома, - охотно исправился Фиш и повернулся к миссис Прентис: - Норма, знаете, была не в духе. - Он понизил голос. - Примерно через месяц после начала занятий она велела мне убираться и больше не приходить.
   Дэйв неторопливо пересек комнату и молча сел рядом с Нормой.
   - Подумать только, брать деньги с бедного ребенка ни за что! - страстно возмутилась миссис Прентис. - Почему же вы их не вернули?
   Фиш подтащил складной стул и сел к ней поближе.
   - Миссис Прентис, - тихонько проговорил он, - я хотел уберечь Норму от ошибки. Вот что я ей сказал давай ты все же выполнишь наше соглашение и годик со мной позанимаешься, сказал я. А если и тогда будешь недовольна - что ж, я с радостью верну все до последнего цента.
   - От вас не было никакого толку, - с истерическими нотками в голосе произнесла Норма.
   Фиш одарил ее взглядом, полным скорбного терпения.
   - Да он просто войдет, посмотрит, как я работаю, и скажет что-нибудь вроде: "Здесь чувствуется большое настроение", или "Симметрия хороша", или еще что-нибудь такое же бессмысленное. Я так издергалась, что даже не могла рисовать. Тогда, тетя Мэри, я вам и написала, но вы были в Европе. Черт возьми, я должна была что-то сделать, разве нет? Девушка так крепко стиснула пальцы в кулак, что они побелели.
   - Ну-ну, милая, - прошелестела миссис Прентис и положила руку племяннице на плечо.
   - Я посещала дневные занятия в Культурном центре, проговорила Норма сквозь зубы. - Ничего другого я себе просто не могла позволить.
   Глаза миссис Прентис засверкали от негодования.
   - Не думаю, мистер Уилмингтон, что нам следует и дальше это обсуждать. Я требую, чтобы вы вернули все деньги, которые я вам заплатила. Мне кажется, это просто непорядочно такой известный художник - и унизился до...
   - Миссис Прентис, - сказал Фиш, снова понизив голос, если бы не моя вера в блестящее будущее Нормы как художницы, что ж, я теперь же вручил бы вам все до по-след-не-го цента Но в данном случае она совершает большую ошибку, так что я снова предлагаю...
   - Док, - грубо перебил его Дэйв, - черт возьми, вы как можно скорее вернете ей деньги. - Он подался вперед, обращаясь к старшей из женщин: - Если хотите знать, как его настоящее имя, то перед вами Гордон Фиш. Так он, во всяком случае, назвался, когда мы с ним познакомились. Все это обычное мошенничество. Вовсе он никакой не художник. Настоящий Джордж Уилмингтон - его племянник; это инвалид, проживающий в Висконсине. Док просто представился его именем, так как юноша слишком болен, чтобы появляться на публике, и все такое. Пожалуйста, вот правда. Или, по крайней мере, та ее часть, что известна лично мне.
   - Такова, стало быть, твоя благодарность, Дэйв, за то, что я устроил тебя в художественную школу? - грустно спросил Фиш.
   - Вы пробили мне стипендию, но вам это ничего не стоило. Я выяснил у директора. Наверное, вы просто хотели убрать меня с дороги, чтобы я не болтал лишнего. Ладно, док, тут все в порядке. Но когда я встретил Норму - вчера у дверей вашего дома...
   - Что? Когда?
   - Около десяти.
   Фиш поморщился; он тогда лежал в постели с больной головой и не откликнулся на звонок. Если бы он только знал!