Страница:
Это недоверие к СИС было, без сомнения, одной из причин увеличения количества британских спецслужб в предвоенный период и в начале первой мировой войны. Лорд Фишер, первый лорд Адмиралтейства с 1904 по 1910 год, создал свою агентурную сеть, базирующуюся в Швейцарии, и, похоже, это было неплохо придумано: "Я имел возможность получать все шифровки, идущие из различных посольств, консульств и представительств... а также я знал ключи к их шифрам"(5).
[34]
До того как Хэлдэйн рекомендовал создать Бюро секретной службы, на Королевском флоте уже существовало разведывательное подразделение и его начальник, адмирал сэр Реджинальд Холл, известный среди коллег под кличкой "Моргун", давал рекомендации по организации СИС.
В армии также существовала своя разведка как часть Британского экспедиционного корпуса, и в Министерстве обороны была так называемая Специальная разведывательная группа под руководством генерала Дж. К. Кокерилла. Имелась также Специальная индийская разведывательная группа, которая располагалась неподалеку от Слоан-стрит и сосредоточила свою деятельность на пресечении попыток немцев завоевать Индию.
Однако большинство этих служб поставляло незначительные сведения, годные в лучшем случае для решения тактических задач. Это не было разведкой в широком смысле слова. Чтобы делать долгосрочные прогнозы, англичанам необходимо было знать, каково моральное состояние немецкого народа в целом; какой ущерб может нанести Германии экономическая блокада; как долго, по мнению немецких обывателей, продлится война; уверены ли немцы в победе; боготворят ли они по-прежнему кайзера; существуют ли какие-либо политические группировки, выступающие за скорейшее заключение мира; правда ли, что в стране производятся аресты за революционную деятельность; каких сырьевых ресурсов недостает; какое количество контрабандных товаров поступает в Германию из третьих стран; каковы отношения между Германией, Австрией и Турцией.
Для получения такого рода информации Камминг создал большой разведывательный центр в сохраняющей нейтралитет Голландии. В нем работало более трехсот человек, и он был поделен на четыре департамента: первый занимался германской армией, второй - флотом, третий - пропагандой и дезинформацией, четвертый - техническим обеспечением (фальшивые документы, коды и методы связи).
Служащие этого голландского центра СИС вербовали и засылали в Германию агентов, связывались с военными корреспондентами третьих стран, проезжающими через Голландию, и пытались завербовать их. Если вербовку не удавалось осуществить, из них выкачивали информацию; работали также с немецкими дезертирами, бежавшими через границу в Голландию.
Найти желающих заниматься шпионской деятельностью в пользу Великобритании оказалось относительно просто. Среди завербованных агентов был Леонхард Коойпер, военный корреспондент газеты "Нойе ротердамише курант", который четырежды был в Германии и передавал информацию непосредственно в Лондон. СИС внедрила своих людей в лагеря для
[35]
интернированных, где голландские власти содержали немецких дезертиров, они должны были также собирать информацию военного значения. Были попытки, правда, не очень успешные, привлечь к разведывательной деятельности и добропорядочных немцев.
Французы с началом войны тоже очень расширили деятельность своих спецслужб, активно вербуя новых агентов. В попытках заполучить наиболее квалифицированные кадры, они платили своим людям суммы, признанные самыми крупными в Европе (до появления американцев)(6).
Русские перед войной так много кричали о своей разведывательной деятельности, что их практически перестали принимать всерьез. Было общепризнано, что часть службы российских офицеров проходила в заграничных путешествиях с целью шпионажа. Русские считали, что так принято во всех армиях мира, и ужасно злились, обнаружив, что в Европе, в отличие от России, это совсем не вошло в обычай. До войны русские офицеры, находясь в Германии, могли возмутиться, обнаружив за собой слежку, а некоторые даже обращались к полицейским с заявлением, что их преследуют неизвестные. Однако к началу войны у русских уже был настолько большой печальный опыт с агентами-двойниками (получающими плату от обеих сторон), что они перестали вести вообще какую-либо разведывательную деятельность.
Как же чувствовали себя немцы, имея противостоящие им спецслужбы Великобритании, Франции и чуть позже Америки? До войны они главным образом руководствовались информацией, полученной из официальных источников: от военных атташе, дипломатических и консульских работников, зарубежных корреспондентов немецкой прессы. Но после поимки в 1910 году агентов СИС на сцене появился немецкий "Ле Ке".
В начале 1912 года генерал Ф. фон Бернарди опубликовал книгу под названием "Германия и будущая война". Генерал изобразил в ней Германию почти так же, как Ле Ке Британию - честной и наивной страной, окруженной сильными и коварными врагами, в данном случае Великобританией, Францией и Россией. По мнению генерала, самым тревожным фактом, подтверждающим эту теорию, была "активная шпионская деятельность Великобритании на германском побережье". Желаемый эффект был достигнут. К лету 1914 года шпиономания немцев достигла таких высот, что, когда британский морской офицер одного из кораблей английской эскадры, посетившей с дружественным визитом Киль, зашел в ту часть дока, посещение которой не было предусмотрено в официальном графике
[36]
визита, он был задержан и так называемый визит доброй воли закончился в духе полного взаимного неудовольствия.
Немецкие обыватели вскоре стали столь же одержимы шпиономанией, сколь и британские. Самые невероятные слухи принимались за чистую монету. Говорили, что у англичан есть стаи почтовых голубей, к хвостам которых прикрепляются миниатюрные камеры, включающиеся по таймеру. Шпионы на территории Германии отпускают этих голубей, и, пока один летит вдоль берегов Рейна, а второй вдоль железнодорожных путей от Торпа до Амстердама, британская разведка может собрать в единую схему все передвижения немецких военных частей по данным аэрофотосъемки. Утверждали также, что по территории Германии разъезжают груженные золотом автомобили для обеспечения английских шпионов. В результате немецкие патрули останавливали и обыскивали все большие автомобили, а по тем, кто не останавливался, открывали огонь.
Горничная одной английской леди при пересечении границы была подвергнута личному досмотру. Когда производившая досмотр женщина-полицейский с восторгом сообщила, что на ягодицах у горничной была обнаружена "тайнопись", последнюю немедленно арестовали, "тайнопись" сфотографировали и отправили на проявление и расшифровку в военную разведку. Выяснилось, что "тайнопись" на ягодицах являлась не чем иным, как отпечатком статьи из газеты "Франкфуртер цайтунг", которой горничная из гигиенических соображений накрыла сиденье унитаза, зайдя в поезде в туалет незадолго до пересечения границы(7).
В германской армии весьма скептически отнеслись к идее ценности шпионской деятельности и очень активно сопротивлялись основанному на шпиономании требованию расширения секции III-б, крошечного подразделения в рамках Генерального штаба, курировавшего разведку и контрразведку, с бюджетом приблизительно в 15 тысяч фунтов стерлингов в год. Но по мере приближения войны немецкие военные постепенно убеждались в необходимости иметь более обширные сведения о потенциальном противнике, особенно о Франции и России. НД взяла на себя эту заботу и направила офицеров, главным образом лейтенантов и капитанов, в штабы воинских подразделений, дислоцированных в приграничных районах рейха. К 1914 году шестеро офицеров, обычно работавших за пределами их официальных резиденций, исполняли свои обязанности на Западе - в Мюнстере, Кобленце, Меце, Саарбрюккене, Карлсруэ и Страсбурге, пятеро контролировали сбор разведданных о России из Кенигсберга, Алленштейна, Данцига, Познани и Бреслау.
[37]
Единственный план, который разработала НД, это использование так называемых "Spannungreisende" (внимательных путешественников. - Ред.), что никак не соответствовало мнению англичан, считавших, будто их страна переполнена немецкими шпионами. Это были добровольцы - офицеры запаса, бизнесмены, устроители развлечений, - которые должны были при первых признаках политической напряженности отправляться по своим обычным делам за пределы страны - во Францию и Россию - для получения какой-либо информации. Для Великобритании ничего подобного запланировано не было по двум причинам: во-первых, из-за времени, необходимого для пересечения Ла-Манша, а во-вторых, в силу того, что Англия традиционно рассматривалась как прерогатива германского флота.
С началом войны новый начальник НД майор Вальтер Николаи получил в свое распоряжение неограниченные средства. Впрочем, Николаи заметил, что это ни в коей мере не оправдывает наплевательского отношения властей перед войной к разведывательной службе, потому что теперь ему все равно не хватает обученных людей и нет баз за границей.
Соединенные Штаты тоже являют собой классический образчик подобного рода политики. Там военная разведка развернулась после вступления США в войну в 1917 году. Под руководством Ральфа X. ван Демана, профессионального военного, армейская разведка разрослась от трех человек и бюджета в 11 тыс. долларов в 1916 году до 250 военных и 1000 гражданских служащих и бюджета в 2,5 млн. к концу войны - ранний показатель того, насколько трудно, чтобы не сказать невозможно, иметь маленькую разведывательную службу(8). Ван Деман ввел термины "позитивная разведка" (использование всевозможных средств для получения информации, необходимой американцам) и "негативная разведка" (действия, направленные на то, чтобы помешать противнику вести разведку).
В области первой американцы добились некоторых успехов. Они предсказали наступление армии Людендорфа в 1918 году и использование немцами "Большой Берты", знаменитой немецкой пушки, которая могла бить по Парижу с расстояния в девять миль. Но в этот период за координацию действий спецслужб союзников отвечали французы, и, когда донесения их собственной разведки не подтвердили сведений, полученных от американцев, информация последних была попросту проигнорирована(9).
К сожалению, в том, что касается "негативной разведки", американцы потерпели полное фиаско. Накануне войны в Соединенных Штатах также разразилась эпидемия шпиономании, ранее охватившая Великобританию. "Состояние нации прибли
[38]
жалось к паническому", - отмечал военный историк Уильям Р. Корсон. Американская лига защиты (АЛЗ), основанная Альбертом Бриггсом, вице-президентом компании "Аутдор адвертайзинг инкорпорейтед", поставила перед собой цель сделать из каждого патриотически настроенного американца контрразведчика. АЛЗ была организована по квазивоенному принципу. Официальных статистических данных о ее численном составе нет, однако, по оценкам, на пике ее деятельности в АЛЗ входили от 80 до 200 тыс. человек. Развивая суперактивность в поисках немецких шпионов, члены АЛЗ часто нелегально носили оружие, изображая секретных агентов, обыскивали комнаты, прослушивали телефоны и производили незаконные аресты. Когда в июне 1917 года вступил в силу закон о шпионаже, по гражданским правам был нанесен двойной удар. Имеющиеся в нем положения о цензуре были настолько расплывчаты, что человек рисковал быть арестованным за критику правительства, если его услышит член АЛЗ(10). С точки зрения поимки настоящих шпионов вся эта возня была пустой тратой времени.
В период подготовки к войне немцы постоянно проявляли интерес к американской армии. Германский военный атташе докладывал обо всем, что он мог узнать, а перед всей немецкой прессой в Америке была поставлена задача сбора дополнительной информации. Когда же стало очевидно, что Америка может выступить в войне на стороне Антанты, Николаи решил: пора предпринимать определенные шаги для получения свежайшей информации о состоянии американской армии и возможности ее использования в войне на европейском театре военных действий.
И сразу обнаружились большие проблемы. НД не имела никаких путей засылки агентов на территорию США. С запада дорогу перекрывали Великобритания, Франция и Италия, с востока - Россия и Япония. Британский флот господствовал на море, что делало невозможным переправку агентов даже на судах под нейтральным флагом. До вступления США в войну несколько прогермански настроенных американцев предлагали свои услуги НД, но их предложения так никогда и не вылились в активные действия. Немцы посчитали, что, поскольку отсутствует возможность тщательно проверить этих добровольцев, то нельзя не учитывать риска подставки со стороны спецслужб союзников с целью снабжения дезинформацией. После войны Николаи писал: "Из всех воюющих сторон американцам меньше всего грозили действия немецкой разведки на их территории".
Это на первый взгляд может не соответствовать докладам того времени и вышедшим позже книгам, описывающим
[39]
многочисленные диверсии, совершенные немецкими шпионами в США(11). Если такие акты и имели место, то проводились они не агентами НД, а прогермански настроенными американцами, действовавшими, как правило, на свой страх и риск и по собственной инициативе. Николаи писал о них: "Их самоотверженность принесла Германии мало пользы, а действия были слишком рискованными в связи с отсутствием четкой цели и плана"(12).
Таким образом, несмотря на множество арестов и приговоров по законам о шпионаже и бунте, все они затронули диссидентов, а не активно действовавших шпионов(13). В этой связи, лишившись одного врага, АЛЗ просто-напросто переключилась на другой объект: ее паранойя обратилась на профсоюзы. Интернационал и других противников ее главного спонсора - американского бизнеса.
В Европе фронтовая разведка не представляла для немцев особых проблем. Они тоже получали сведения от пленных и дезертиров, а также вербовали агентов из прогермански настроенных гражданских лиц на оккупированных территориях, тех, у кого были возможности поддерживать связи с родственниками и друзьями за линией обороны противника. Немцы весьма активно занялись сбором разведданных при помощи летательных аппаратов. В некоторых случаях достаточно полезная, воздушная разведка в ряде случаев не обеспечивала получения однозначных данных. Она показывала траншеи противника, которые и так не являлись тайной, движущиеся колонны, поезда, города и деревни, дымящиеся трубы, но трактовать это можно было как угодно. В большинстве случаев добытые таким образом данные о намерениях противника доставлялись тогда, когда эти намерения уже воплотились в жизнь и поздно было предпринимать какие-либо контрмеры.
Как и их британские противники, немцы жаждали знать, что происходит далеко за линией фронта. Их интересовало мнение англичан о войне, состояние военной промышленности, наличие партии сторонников мира. Пытаясь получить эти сведения, НД засылала в Англию своих агентов.
Существует множество легенд о деятельности немецких шпионов на территории Великобритании во время первой мировой войны. Большинство из них исходит от двух людей: неутомимого Ле Ке, чья шпиономания разрослась просто до гигантских размеров, когда начало войны вроде бы подтвердило все его довоенные пророчества о германской угрозе, и доктора Армгаарда Карла Грейвза, самозваного агента НД, который превратил свою довоенную жажду шпионской деятельности в весьма прибыльный бизнес, написав свои "признания", ставшие бестселлером.
[40]
Когда началась война, Ле Ке, отвергнутый МИ-5, самолично занялся поимкой немецких шпионов. Изображая итальянца, он обходил "некоторые немецкие кварталы в Лондоне, принадлежащие иностранцам рестораны в районе Тоттенхем Корт Роуд"; он объездил Суррей вместе с одним флотским офицером, выясняя "причины сильного света, льющегося из окна загородного особняка"; он обнаружил в таких отдаленных местах, как Херни-Бей, Сидмаус и Ильфраком, огни, передающие сигналы азбукой Морзе; он докладывал об опубликованных на полосе персональных объявлений "Таймс" подозрительных объявлениях ("М. дорогая. Встр. как дог. Письмо пол. Мне написать? До встречи, и пусть будет все по воле рока. Вильпар").
Вскоре Ле Ке начал подозревать, что германские агенты проникли в высшие эшелоны власти Великобритании, иначе чем можно было объяснить отсутствие реакции на его предупреждения? Все свои фантазии Ле Ке изложил в книге "Смертельная опасность грозит Британии. Говорят ли нам правду?", изданной в августе 1915 года. Книга мгновенно стала бестселлером, поскольку в ней подтверждались, по мнению обывателей, все опасения, высказанные в "признаниях" доктора Грейвза, опубликованных под названием "Секреты немецкого министерства обороны" годом раньше и разошедшихся тиражом в 50 тыс. экземпляров.
22 июля 1912 года Грейвз был приговорен судом Эдинбурга к восемнадцати месяцам тюремного заключения. Выпущенный на свободу в декабре того же года, он отправился в Соединенные Штаты, где хитроумный писатель Эдвард Лайел Фокс написал за него мемуары, вручив рукопись издателям за шесть недель до начала войны. В этой занимательной книге описывается, как Грейвз был завербован майором графом Фрайхером фон Райзенштейном во время англо-бурской войны. Грейвз тогда служил врачом, а Райзенштейн был немецким наблюдателем. Грейвз писал, что за время своей карьеры он был пять раз ранен, приговорен к расстрелу на Балканах, причем приговор был отменен в самый последний момент, находился с разведывательными миссиями в Сингапуре, Южной Африке, Турции, Голландии, Великобритании и Марокко. Грейвз утверждал, что он встречался с кайзером, изловил двух женщин-шпионок и был послан в Великобританию "наблюдать за выходом в море британских военных кораблей и немедленно информировать об этом разведывательный департамент германского адмиралтейства".
На самом деле Грейвз был авантюристом, самозванцем и мошенником. Возможно, он и пытался самостоятельно заниматься шпионажем в Шотландии, но делал это столь
[41]
непрофессионально, что в Эдинбурге и Глазго его считали шутом, эксцентричным старым болтуном. Некий шотландец, с которым Грейвз познакомился в одной из гостиниц Глазго, представил его своим друзьям следующим образом: "Мой друг, немецкий шпион". В своей книге Грейвз писал, что он был выпущен на свободу досрочно, потому что англичане хотели перевербовать его, то есть использовать против Германии. Истина, вероятнее всего, заключалась в том, что Грейвз до суда отсидел шесть месяцев, это в совокупности с длительностью пребывания за решеткой после вынесения приговора давало возможность выпустить его под поручительство. Относительная мягкость приговора тоже позволяет сделать вывод, что, хотя власти и хотели создать из ею дела показательный пример, деятельность Грейвза никто не воспринимал всерьез. Однако его книга стала бестселлером. В ней мастерски был воспроизведен дух таинственности ("Только три человека из ныне здравствующих знают, кем я являюсь на самом деле. Один из них - величайший правитель мира. Никто из этих троих... не раскроет тайны моей личности"), а полностью выдуманные, но очень убедительные детали при описании разведывательных операций, проведенных немцами, служили очередным подтверждением уже сложившегося в умах британцев представления о Великобритании как о стране, нашпигованной германскими шпионами.
Теперь давайте попробуем сопоставить мифы и реальность. В период с 1914 по 1918 год в Великобритании было арестовано тридцать немецких агентов. Двенадцать из них расстреляли, один покончил с собой, остальные получили различные сроки тюремного заключения(14). Наиболее известный из этих людей Карл Ганс Лоди, лейтенант немецкого морского резерва. Лоди работал гидом на линии Гамбург-Америка, свободно владел английским, правда, говорил с американским акцентом. Он появился в Эдинбурге в сентябре 1914 года с американским туристическим паспортом на имя Чарльза А. Инглиза, выкраденным у последнего в Берлине. Лоди установил контакт со своими, послав телеграмму некоему Адольфу Бурхарду, жителю Стокгольма, но допустил непростительную ошибку, выразив в телеграмме слишком много радости по поводу последних успехов немецкой армии. Английским цензорам показалось странным, что представитель нейтральной страны идет на столь большие траты, дабы выразить подобные чувства в телеграмме представителю другой нейтральной страны, и они начали просматривать всю корреспонденцию, адресованную Бурхарду, а МИ-5 установила слежку за Лоди.
К октябрю накопилось уже достаточно много улик для его
[42]
ареста, и 30 октября Лоди предстал перед военным трибуналом в Лондоне. Его письма и телеграммы были предъявлены в качестве доказательств вины (только одна из них дошла до адресата, та, в которой передавался слух, который СИС хотела распространить в Германии, о передислокации русских войск через Шотландию на Западный фронт), и в обвинении подчеркивалась "аккуратность, наблюдательность и четкость" изложенных в них сведений. Никаких оправдательных мотивов не было, кроме того, что Лоди работал из патриотических побуждений. Он был признан виновным и расстрелян в Тауэре 6 ноября.
Дело Лоди - наиболее известное, но не типичное. Большинство немецких шпионов в Великобритании не были по национальности немцами. В НД быстро сообразили, что засылка немцев, даже свободно владеющих английским, таких, как Лоди, имеет ряд существенных недостатков: необходимость создания "легенды"; ограничения, установленные в законе о защите королевства[*Этот закон, написанный генералом Дж. К. Кокериллом и базирующийся на его персональном опыте англо-бурской войны, давал правительству огромные полномочия. В частности, право на регистрацию всех иностранцев на территории Великобритании, что позволяло полиции держать под постоянным контролем все их передвижения по стране], проблемы со связью, и, наконец, после провала Лоди и его расстрела, что было широко освещено в прессе, ощущалась нехватка добровольцев. С другой стороны, не было недостатка в гражданах нейтральных стран, желающих работать на немцев, и, что еще лучше, были отдельные британские подданные - возможно, с несколько экзотическими биографиями, - которых можно было заставить сотрудничать с НД. Вообще-то эти новые агенты НД являли собой жалкое сборище неудачников, вроде Курта де Рисбаха, танцовщика и бывшего солдата британской армии в Сингапуре; Евы де Бурнонвиль - шведки, владевшей шестью языками; Леопольда Вийеры - голландца, трудившегося до войны в качестве коммивояжера от кино и разъезжавшего между Великобританией и Нидерландами; Леона ван дер Готена - бельгийца, работавшего на бельгийскую спецслужбу; Адольфо Герреро испанца, засланного в Англию под видом газетного корреспондента, и Франка Лаурица Грейта, американского моряка, пойманного в момент встречи с германским агентом в Роттердаме.
На основании секретных докладов о процессах над этими немецкими шпионами, поданных ими прошений о помиловании и отсрочке приговора, из комментариев МИ-5 на этих прошениях можно сделать несколько важных выводов о самих этих людях, эффективности их деятельности, их отношении к этой деятельности и о том, что о них действительно думала британская контрразведка(15).
[43]
Как правило, несмотря на то, насколько кто-нибудь из этих шпионов мог быть потенциально опасен, их ценность для Германии являлась практически нулевой. Даже Лоди, чья преданность делу, к которому он был исключительно плохо подготовлен, вызвала восхищение тех английских офицеров, что его допрашивали, никаких сведений немцам не передал, кроме слуха, оказавшегося к тому же ложным. Остальные немецкие агенты могут быть охарактеризованы как неудачники, преступники, авантюристы, бродяги или романтики, привлеченные на стезю шпионажа жаждой получения легких денег или тем, что эта деятельность, казалось, давала возможность воплотиться в жизнь их фантазиям. Отношение английских властей к этой жалкой кучке неудачников диктовалось, главным образом, необходимостью удержать от каких-либо действий потенциальных шпионов и сделать их вербовку практически невозможной для НД. "Полная и абсолютная уверенность потенциальных шпионов в неотвратимости тяжелого наказания за подобного рода деятельность с малой вероятностью отсрочки приговора является сильнейшим сдерживающим фактором для лиц, задумавших заняться шпионажем, писали офицеры МИ-5. - К тому же совершенно очевидно, что огромные суммы денег, которые немцы вынуждены были платить агентам в Великобритании (в три раза больше, чем платили за такую работу на территории Франции), были следствием суровых приговоров, которыми неизбежно заканчивались судебные процессы по делам о шпионаже"(16).
[34]
До того как Хэлдэйн рекомендовал создать Бюро секретной службы, на Королевском флоте уже существовало разведывательное подразделение и его начальник, адмирал сэр Реджинальд Холл, известный среди коллег под кличкой "Моргун", давал рекомендации по организации СИС.
В армии также существовала своя разведка как часть Британского экспедиционного корпуса, и в Министерстве обороны была так называемая Специальная разведывательная группа под руководством генерала Дж. К. Кокерилла. Имелась также Специальная индийская разведывательная группа, которая располагалась неподалеку от Слоан-стрит и сосредоточила свою деятельность на пресечении попыток немцев завоевать Индию.
Однако большинство этих служб поставляло незначительные сведения, годные в лучшем случае для решения тактических задач. Это не было разведкой в широком смысле слова. Чтобы делать долгосрочные прогнозы, англичанам необходимо было знать, каково моральное состояние немецкого народа в целом; какой ущерб может нанести Германии экономическая блокада; как долго, по мнению немецких обывателей, продлится война; уверены ли немцы в победе; боготворят ли они по-прежнему кайзера; существуют ли какие-либо политические группировки, выступающие за скорейшее заключение мира; правда ли, что в стране производятся аресты за революционную деятельность; каких сырьевых ресурсов недостает; какое количество контрабандных товаров поступает в Германию из третьих стран; каковы отношения между Германией, Австрией и Турцией.
Для получения такого рода информации Камминг создал большой разведывательный центр в сохраняющей нейтралитет Голландии. В нем работало более трехсот человек, и он был поделен на четыре департамента: первый занимался германской армией, второй - флотом, третий - пропагандой и дезинформацией, четвертый - техническим обеспечением (фальшивые документы, коды и методы связи).
Служащие этого голландского центра СИС вербовали и засылали в Германию агентов, связывались с военными корреспондентами третьих стран, проезжающими через Голландию, и пытались завербовать их. Если вербовку не удавалось осуществить, из них выкачивали информацию; работали также с немецкими дезертирами, бежавшими через границу в Голландию.
Найти желающих заниматься шпионской деятельностью в пользу Великобритании оказалось относительно просто. Среди завербованных агентов был Леонхард Коойпер, военный корреспондент газеты "Нойе ротердамише курант", который четырежды был в Германии и передавал информацию непосредственно в Лондон. СИС внедрила своих людей в лагеря для
[35]
интернированных, где голландские власти содержали немецких дезертиров, они должны были также собирать информацию военного значения. Были попытки, правда, не очень успешные, привлечь к разведывательной деятельности и добропорядочных немцев.
Французы с началом войны тоже очень расширили деятельность своих спецслужб, активно вербуя новых агентов. В попытках заполучить наиболее квалифицированные кадры, они платили своим людям суммы, признанные самыми крупными в Европе (до появления американцев)(6).
Русские перед войной так много кричали о своей разведывательной деятельности, что их практически перестали принимать всерьез. Было общепризнано, что часть службы российских офицеров проходила в заграничных путешествиях с целью шпионажа. Русские считали, что так принято во всех армиях мира, и ужасно злились, обнаружив, что в Европе, в отличие от России, это совсем не вошло в обычай. До войны русские офицеры, находясь в Германии, могли возмутиться, обнаружив за собой слежку, а некоторые даже обращались к полицейским с заявлением, что их преследуют неизвестные. Однако к началу войны у русских уже был настолько большой печальный опыт с агентами-двойниками (получающими плату от обеих сторон), что они перестали вести вообще какую-либо разведывательную деятельность.
Как же чувствовали себя немцы, имея противостоящие им спецслужбы Великобритании, Франции и чуть позже Америки? До войны они главным образом руководствовались информацией, полученной из официальных источников: от военных атташе, дипломатических и консульских работников, зарубежных корреспондентов немецкой прессы. Но после поимки в 1910 году агентов СИС на сцене появился немецкий "Ле Ке".
В начале 1912 года генерал Ф. фон Бернарди опубликовал книгу под названием "Германия и будущая война". Генерал изобразил в ней Германию почти так же, как Ле Ке Британию - честной и наивной страной, окруженной сильными и коварными врагами, в данном случае Великобританией, Францией и Россией. По мнению генерала, самым тревожным фактом, подтверждающим эту теорию, была "активная шпионская деятельность Великобритании на германском побережье". Желаемый эффект был достигнут. К лету 1914 года шпиономания немцев достигла таких высот, что, когда британский морской офицер одного из кораблей английской эскадры, посетившей с дружественным визитом Киль, зашел в ту часть дока, посещение которой не было предусмотрено в официальном графике
[36]
визита, он был задержан и так называемый визит доброй воли закончился в духе полного взаимного неудовольствия.
Немецкие обыватели вскоре стали столь же одержимы шпиономанией, сколь и британские. Самые невероятные слухи принимались за чистую монету. Говорили, что у англичан есть стаи почтовых голубей, к хвостам которых прикрепляются миниатюрные камеры, включающиеся по таймеру. Шпионы на территории Германии отпускают этих голубей, и, пока один летит вдоль берегов Рейна, а второй вдоль железнодорожных путей от Торпа до Амстердама, британская разведка может собрать в единую схему все передвижения немецких военных частей по данным аэрофотосъемки. Утверждали также, что по территории Германии разъезжают груженные золотом автомобили для обеспечения английских шпионов. В результате немецкие патрули останавливали и обыскивали все большие автомобили, а по тем, кто не останавливался, открывали огонь.
Горничная одной английской леди при пересечении границы была подвергнута личному досмотру. Когда производившая досмотр женщина-полицейский с восторгом сообщила, что на ягодицах у горничной была обнаружена "тайнопись", последнюю немедленно арестовали, "тайнопись" сфотографировали и отправили на проявление и расшифровку в военную разведку. Выяснилось, что "тайнопись" на ягодицах являлась не чем иным, как отпечатком статьи из газеты "Франкфуртер цайтунг", которой горничная из гигиенических соображений накрыла сиденье унитаза, зайдя в поезде в туалет незадолго до пересечения границы(7).
В германской армии весьма скептически отнеслись к идее ценности шпионской деятельности и очень активно сопротивлялись основанному на шпиономании требованию расширения секции III-б, крошечного подразделения в рамках Генерального штаба, курировавшего разведку и контрразведку, с бюджетом приблизительно в 15 тысяч фунтов стерлингов в год. Но по мере приближения войны немецкие военные постепенно убеждались в необходимости иметь более обширные сведения о потенциальном противнике, особенно о Франции и России. НД взяла на себя эту заботу и направила офицеров, главным образом лейтенантов и капитанов, в штабы воинских подразделений, дислоцированных в приграничных районах рейха. К 1914 году шестеро офицеров, обычно работавших за пределами их официальных резиденций, исполняли свои обязанности на Западе - в Мюнстере, Кобленце, Меце, Саарбрюккене, Карлсруэ и Страсбурге, пятеро контролировали сбор разведданных о России из Кенигсберга, Алленштейна, Данцига, Познани и Бреслау.
[37]
Единственный план, который разработала НД, это использование так называемых "Spannungreisende" (внимательных путешественников. - Ред.), что никак не соответствовало мнению англичан, считавших, будто их страна переполнена немецкими шпионами. Это были добровольцы - офицеры запаса, бизнесмены, устроители развлечений, - которые должны были при первых признаках политической напряженности отправляться по своим обычным делам за пределы страны - во Францию и Россию - для получения какой-либо информации. Для Великобритании ничего подобного запланировано не было по двум причинам: во-первых, из-за времени, необходимого для пересечения Ла-Манша, а во-вторых, в силу того, что Англия традиционно рассматривалась как прерогатива германского флота.
С началом войны новый начальник НД майор Вальтер Николаи получил в свое распоряжение неограниченные средства. Впрочем, Николаи заметил, что это ни в коей мере не оправдывает наплевательского отношения властей перед войной к разведывательной службе, потому что теперь ему все равно не хватает обученных людей и нет баз за границей.
Соединенные Штаты тоже являют собой классический образчик подобного рода политики. Там военная разведка развернулась после вступления США в войну в 1917 году. Под руководством Ральфа X. ван Демана, профессионального военного, армейская разведка разрослась от трех человек и бюджета в 11 тыс. долларов в 1916 году до 250 военных и 1000 гражданских служащих и бюджета в 2,5 млн. к концу войны - ранний показатель того, насколько трудно, чтобы не сказать невозможно, иметь маленькую разведывательную службу(8). Ван Деман ввел термины "позитивная разведка" (использование всевозможных средств для получения информации, необходимой американцам) и "негативная разведка" (действия, направленные на то, чтобы помешать противнику вести разведку).
В области первой американцы добились некоторых успехов. Они предсказали наступление армии Людендорфа в 1918 году и использование немцами "Большой Берты", знаменитой немецкой пушки, которая могла бить по Парижу с расстояния в девять миль. Но в этот период за координацию действий спецслужб союзников отвечали французы, и, когда донесения их собственной разведки не подтвердили сведений, полученных от американцев, информация последних была попросту проигнорирована(9).
К сожалению, в том, что касается "негативной разведки", американцы потерпели полное фиаско. Накануне войны в Соединенных Штатах также разразилась эпидемия шпиономании, ранее охватившая Великобританию. "Состояние нации прибли
[38]
жалось к паническому", - отмечал военный историк Уильям Р. Корсон. Американская лига защиты (АЛЗ), основанная Альбертом Бриггсом, вице-президентом компании "Аутдор адвертайзинг инкорпорейтед", поставила перед собой цель сделать из каждого патриотически настроенного американца контрразведчика. АЛЗ была организована по квазивоенному принципу. Официальных статистических данных о ее численном составе нет, однако, по оценкам, на пике ее деятельности в АЛЗ входили от 80 до 200 тыс. человек. Развивая суперактивность в поисках немецких шпионов, члены АЛЗ часто нелегально носили оружие, изображая секретных агентов, обыскивали комнаты, прослушивали телефоны и производили незаконные аресты. Когда в июне 1917 года вступил в силу закон о шпионаже, по гражданским правам был нанесен двойной удар. Имеющиеся в нем положения о цензуре были настолько расплывчаты, что человек рисковал быть арестованным за критику правительства, если его услышит член АЛЗ(10). С точки зрения поимки настоящих шпионов вся эта возня была пустой тратой времени.
В период подготовки к войне немцы постоянно проявляли интерес к американской армии. Германский военный атташе докладывал обо всем, что он мог узнать, а перед всей немецкой прессой в Америке была поставлена задача сбора дополнительной информации. Когда же стало очевидно, что Америка может выступить в войне на стороне Антанты, Николаи решил: пора предпринимать определенные шаги для получения свежайшей информации о состоянии американской армии и возможности ее использования в войне на европейском театре военных действий.
И сразу обнаружились большие проблемы. НД не имела никаких путей засылки агентов на территорию США. С запада дорогу перекрывали Великобритания, Франция и Италия, с востока - Россия и Япония. Британский флот господствовал на море, что делало невозможным переправку агентов даже на судах под нейтральным флагом. До вступления США в войну несколько прогермански настроенных американцев предлагали свои услуги НД, но их предложения так никогда и не вылились в активные действия. Немцы посчитали, что, поскольку отсутствует возможность тщательно проверить этих добровольцев, то нельзя не учитывать риска подставки со стороны спецслужб союзников с целью снабжения дезинформацией. После войны Николаи писал: "Из всех воюющих сторон американцам меньше всего грозили действия немецкой разведки на их территории".
Это на первый взгляд может не соответствовать докладам того времени и вышедшим позже книгам, описывающим
[39]
многочисленные диверсии, совершенные немецкими шпионами в США(11). Если такие акты и имели место, то проводились они не агентами НД, а прогермански настроенными американцами, действовавшими, как правило, на свой страх и риск и по собственной инициативе. Николаи писал о них: "Их самоотверженность принесла Германии мало пользы, а действия были слишком рискованными в связи с отсутствием четкой цели и плана"(12).
Таким образом, несмотря на множество арестов и приговоров по законам о шпионаже и бунте, все они затронули диссидентов, а не активно действовавших шпионов(13). В этой связи, лишившись одного врага, АЛЗ просто-напросто переключилась на другой объект: ее паранойя обратилась на профсоюзы. Интернационал и других противников ее главного спонсора - американского бизнеса.
В Европе фронтовая разведка не представляла для немцев особых проблем. Они тоже получали сведения от пленных и дезертиров, а также вербовали агентов из прогермански настроенных гражданских лиц на оккупированных территориях, тех, у кого были возможности поддерживать связи с родственниками и друзьями за линией обороны противника. Немцы весьма активно занялись сбором разведданных при помощи летательных аппаратов. В некоторых случаях достаточно полезная, воздушная разведка в ряде случаев не обеспечивала получения однозначных данных. Она показывала траншеи противника, которые и так не являлись тайной, движущиеся колонны, поезда, города и деревни, дымящиеся трубы, но трактовать это можно было как угодно. В большинстве случаев добытые таким образом данные о намерениях противника доставлялись тогда, когда эти намерения уже воплотились в жизнь и поздно было предпринимать какие-либо контрмеры.
Как и их британские противники, немцы жаждали знать, что происходит далеко за линией фронта. Их интересовало мнение англичан о войне, состояние военной промышленности, наличие партии сторонников мира. Пытаясь получить эти сведения, НД засылала в Англию своих агентов.
Существует множество легенд о деятельности немецких шпионов на территории Великобритании во время первой мировой войны. Большинство из них исходит от двух людей: неутомимого Ле Ке, чья шпиономания разрослась просто до гигантских размеров, когда начало войны вроде бы подтвердило все его довоенные пророчества о германской угрозе, и доктора Армгаарда Карла Грейвза, самозваного агента НД, который превратил свою довоенную жажду шпионской деятельности в весьма прибыльный бизнес, написав свои "признания", ставшие бестселлером.
[40]
Когда началась война, Ле Ке, отвергнутый МИ-5, самолично занялся поимкой немецких шпионов. Изображая итальянца, он обходил "некоторые немецкие кварталы в Лондоне, принадлежащие иностранцам рестораны в районе Тоттенхем Корт Роуд"; он объездил Суррей вместе с одним флотским офицером, выясняя "причины сильного света, льющегося из окна загородного особняка"; он обнаружил в таких отдаленных местах, как Херни-Бей, Сидмаус и Ильфраком, огни, передающие сигналы азбукой Морзе; он докладывал об опубликованных на полосе персональных объявлений "Таймс" подозрительных объявлениях ("М. дорогая. Встр. как дог. Письмо пол. Мне написать? До встречи, и пусть будет все по воле рока. Вильпар").
Вскоре Ле Ке начал подозревать, что германские агенты проникли в высшие эшелоны власти Великобритании, иначе чем можно было объяснить отсутствие реакции на его предупреждения? Все свои фантазии Ле Ке изложил в книге "Смертельная опасность грозит Британии. Говорят ли нам правду?", изданной в августе 1915 года. Книга мгновенно стала бестселлером, поскольку в ней подтверждались, по мнению обывателей, все опасения, высказанные в "признаниях" доктора Грейвза, опубликованных под названием "Секреты немецкого министерства обороны" годом раньше и разошедшихся тиражом в 50 тыс. экземпляров.
22 июля 1912 года Грейвз был приговорен судом Эдинбурга к восемнадцати месяцам тюремного заключения. Выпущенный на свободу в декабре того же года, он отправился в Соединенные Штаты, где хитроумный писатель Эдвард Лайел Фокс написал за него мемуары, вручив рукопись издателям за шесть недель до начала войны. В этой занимательной книге описывается, как Грейвз был завербован майором графом Фрайхером фон Райзенштейном во время англо-бурской войны. Грейвз тогда служил врачом, а Райзенштейн был немецким наблюдателем. Грейвз писал, что за время своей карьеры он был пять раз ранен, приговорен к расстрелу на Балканах, причем приговор был отменен в самый последний момент, находился с разведывательными миссиями в Сингапуре, Южной Африке, Турции, Голландии, Великобритании и Марокко. Грейвз утверждал, что он встречался с кайзером, изловил двух женщин-шпионок и был послан в Великобританию "наблюдать за выходом в море британских военных кораблей и немедленно информировать об этом разведывательный департамент германского адмиралтейства".
На самом деле Грейвз был авантюристом, самозванцем и мошенником. Возможно, он и пытался самостоятельно заниматься шпионажем в Шотландии, но делал это столь
[41]
непрофессионально, что в Эдинбурге и Глазго его считали шутом, эксцентричным старым болтуном. Некий шотландец, с которым Грейвз познакомился в одной из гостиниц Глазго, представил его своим друзьям следующим образом: "Мой друг, немецкий шпион". В своей книге Грейвз писал, что он был выпущен на свободу досрочно, потому что англичане хотели перевербовать его, то есть использовать против Германии. Истина, вероятнее всего, заключалась в том, что Грейвз до суда отсидел шесть месяцев, это в совокупности с длительностью пребывания за решеткой после вынесения приговора давало возможность выпустить его под поручительство. Относительная мягкость приговора тоже позволяет сделать вывод, что, хотя власти и хотели создать из ею дела показательный пример, деятельность Грейвза никто не воспринимал всерьез. Однако его книга стала бестселлером. В ней мастерски был воспроизведен дух таинственности ("Только три человека из ныне здравствующих знают, кем я являюсь на самом деле. Один из них - величайший правитель мира. Никто из этих троих... не раскроет тайны моей личности"), а полностью выдуманные, но очень убедительные детали при описании разведывательных операций, проведенных немцами, служили очередным подтверждением уже сложившегося в умах британцев представления о Великобритании как о стране, нашпигованной германскими шпионами.
Теперь давайте попробуем сопоставить мифы и реальность. В период с 1914 по 1918 год в Великобритании было арестовано тридцать немецких агентов. Двенадцать из них расстреляли, один покончил с собой, остальные получили различные сроки тюремного заключения(14). Наиболее известный из этих людей Карл Ганс Лоди, лейтенант немецкого морского резерва. Лоди работал гидом на линии Гамбург-Америка, свободно владел английским, правда, говорил с американским акцентом. Он появился в Эдинбурге в сентябре 1914 года с американским туристическим паспортом на имя Чарльза А. Инглиза, выкраденным у последнего в Берлине. Лоди установил контакт со своими, послав телеграмму некоему Адольфу Бурхарду, жителю Стокгольма, но допустил непростительную ошибку, выразив в телеграмме слишком много радости по поводу последних успехов немецкой армии. Английским цензорам показалось странным, что представитель нейтральной страны идет на столь большие траты, дабы выразить подобные чувства в телеграмме представителю другой нейтральной страны, и они начали просматривать всю корреспонденцию, адресованную Бурхарду, а МИ-5 установила слежку за Лоди.
К октябрю накопилось уже достаточно много улик для его
[42]
ареста, и 30 октября Лоди предстал перед военным трибуналом в Лондоне. Его письма и телеграммы были предъявлены в качестве доказательств вины (только одна из них дошла до адресата, та, в которой передавался слух, который СИС хотела распространить в Германии, о передислокации русских войск через Шотландию на Западный фронт), и в обвинении подчеркивалась "аккуратность, наблюдательность и четкость" изложенных в них сведений. Никаких оправдательных мотивов не было, кроме того, что Лоди работал из патриотических побуждений. Он был признан виновным и расстрелян в Тауэре 6 ноября.
Дело Лоди - наиболее известное, но не типичное. Большинство немецких шпионов в Великобритании не были по национальности немцами. В НД быстро сообразили, что засылка немцев, даже свободно владеющих английским, таких, как Лоди, имеет ряд существенных недостатков: необходимость создания "легенды"; ограничения, установленные в законе о защите королевства[*Этот закон, написанный генералом Дж. К. Кокериллом и базирующийся на его персональном опыте англо-бурской войны, давал правительству огромные полномочия. В частности, право на регистрацию всех иностранцев на территории Великобритании, что позволяло полиции держать под постоянным контролем все их передвижения по стране], проблемы со связью, и, наконец, после провала Лоди и его расстрела, что было широко освещено в прессе, ощущалась нехватка добровольцев. С другой стороны, не было недостатка в гражданах нейтральных стран, желающих работать на немцев, и, что еще лучше, были отдельные британские подданные - возможно, с несколько экзотическими биографиями, - которых можно было заставить сотрудничать с НД. Вообще-то эти новые агенты НД являли собой жалкое сборище неудачников, вроде Курта де Рисбаха, танцовщика и бывшего солдата британской армии в Сингапуре; Евы де Бурнонвиль - шведки, владевшей шестью языками; Леопольда Вийеры - голландца, трудившегося до войны в качестве коммивояжера от кино и разъезжавшего между Великобританией и Нидерландами; Леона ван дер Готена - бельгийца, работавшего на бельгийскую спецслужбу; Адольфо Герреро испанца, засланного в Англию под видом газетного корреспондента, и Франка Лаурица Грейта, американского моряка, пойманного в момент встречи с германским агентом в Роттердаме.
На основании секретных докладов о процессах над этими немецкими шпионами, поданных ими прошений о помиловании и отсрочке приговора, из комментариев МИ-5 на этих прошениях можно сделать несколько важных выводов о самих этих людях, эффективности их деятельности, их отношении к этой деятельности и о том, что о них действительно думала британская контрразведка(15).
[43]
Как правило, несмотря на то, насколько кто-нибудь из этих шпионов мог быть потенциально опасен, их ценность для Германии являлась практически нулевой. Даже Лоди, чья преданность делу, к которому он был исключительно плохо подготовлен, вызвала восхищение тех английских офицеров, что его допрашивали, никаких сведений немцам не передал, кроме слуха, оказавшегося к тому же ложным. Остальные немецкие агенты могут быть охарактеризованы как неудачники, преступники, авантюристы, бродяги или романтики, привлеченные на стезю шпионажа жаждой получения легких денег или тем, что эта деятельность, казалось, давала возможность воплотиться в жизнь их фантазиям. Отношение английских властей к этой жалкой кучке неудачников диктовалось, главным образом, необходимостью удержать от каких-либо действий потенциальных шпионов и сделать их вербовку практически невозможной для НД. "Полная и абсолютная уверенность потенциальных шпионов в неотвратимости тяжелого наказания за подобного рода деятельность с малой вероятностью отсрочки приговора является сильнейшим сдерживающим фактором для лиц, задумавших заняться шпионажем, писали офицеры МИ-5. - К тому же совершенно очевидно, что огромные суммы денег, которые немцы вынуждены были платить агентам в Великобритании (в три раза больше, чем платили за такую работу на территории Франции), были следствием суровых приговоров, которыми неизбежно заканчивались судебные процессы по делам о шпионаже"(16).