Страница:
"Убитый:
Артур Викко, 35 лет..."
Дальше шла точная дата рождения и биография.
"Инженер национального центра космических исследований. Холост. Рост 178 см. Размер обуви - 43. Объем груди - 100 см. Объем талии - 78 см. Объем бедер - 98. Размер - 48.
Последняя занимаемая должность - руководитель проекта создания ракетного двигателя новой модификации, автором которого является сам." Ниже была приклеена фотокарточка убитого.
"Не очень то и густо, - Алан прикусил губу, - хотя, что, в общем-то, можно еще добавить к жизни одинокого ученого?"
Алану постепенно становилось все более интересно это дело. Он опять почувствовал какую-то невидимую нить, ведущую к логической развязке убийства. "Убийца ничего не взял, убил непрофессионально, но наверняка. Он явно что-то знал, этот Артур Викко. Знал, и кто-то очень боялся этого. Убийца был, скорее всего, человеком в общем понятии простым, ибо будь он кем-нибудь из власть предержащих, он бы наверняка нанял профессионала, а не полез бы сам пачкаться в крови. Значит, Викко знал, скажем, какую-то тайну этого человека. И человек этот знал, что Викко знает, и боялся. Но просто из чувства страха он, наверняка бы, этого не сделал. А убил он потому, что Викко ему мешал. Мешать он мог ему только в том случае, если убийца что-то предпринимал, рвался по служебной лестнице, например. Стоп. Надо проверить его сослуживцев. Или, это тоже возможно, убийца просто был его другом или знакомым. В этом случае Викко мог мешать ему как человек, который просто знает что-то, что в любой момент станет достоянием гласности. Например, об увлечениях друга, предположим, не очень одобряемых в обществе. Но и в этом случае убийца куда-то рвался, к власти, может быть, или к большим деньгам. Сиди он просто так и не пытайся сделать свою жизнь лучше посредством каких-либо действий, вряд ли стал бы он убивать Викко из-за того, что тот про него что-то знает".
Алан начал оживленно перебирать подклеенные листы дела. "Ага, вот это где!" - На листе алела надпись: "Подозреваемые:"
Ниже шел текст. Алан с жадностью впился глазами в узкие строчки.
"Рассмотрев всех наиболее близких и просто знакомых убитого, следствие не обнаружило сколько-нибудь существенных причин для привлечения их к ответственности." Ниже шло перечисление знакомых Викко и оправдывающих их обстоятельств. Алан пробежал глазами по мотивировкам и остановился на последней. В отличие от предыдущих подозреваемых, в городе и вовсе отсутствующих во время убийства, а некоторых даже в стране, напротив последнего стояло: "Имеется алиби..." и сноска с указанием подробностей.
Перелистав пару страниц, Алан нашел этот лист, где то единственное алиби из всех мотивировок было описано подробно. Перед глазами еще стояли лица приятелей и знакомых Викко, фотографии которых следовали за их объяснениями и доказательствами. С первых строк Алан понял, что алиби железное. За некоего Остина Ива ручалось четыре свидетеля, протоколы показаний которых были приложены на листах, подклеенных далее. Но как только Алан прочитал их содержимое, огонек преследователя, взявшего верный след, замерцал все сильнее и с каждой строкой разгорался ярче и ярче. Из протоколов следовало:
"Остин Ив, инженер национального центра космических исследований. Должность, занимаемая на момент допроса, - заместитель руководителя проекта создания ракетного двигателя новой модификации."
Из знакомых Викко многие работали в центре космических исследований, но не в такой непосредственной близости к нему. И хотя сам этот факт не давал совершенно ничего к разгадке тайны, почему-то именно он показался Алану перспективным в этом деле. Он начал детально изучать показания свидетелей. По показаниям трех из них, Остин в тот вечер пригласил их в гости, поиграть в преферанс и выпить рюмочку коньяка. Придя к нему без пяти четыре, они просидели до одиннадцати часов вечера, после чего разошлись по домам. Алан обратил внимание на ту особенность, что Остин пригласил не совсем близких друзей и не хороших знакомых - сослуживцев. Он пригласил обычных приятелей, которых при своей занятости видел наверняка не чаще раза в месяц. Показания не столь близких людей всегда расцениваются более высоко, нежели близких. Это происходит из-за якобы отсутствующей у них сильной заинтересованности выгородить приятеля, которая по законам криминалистики имеется у родственников и близких друзей потенциального виновного. И, кроме того, столь длительное времяпрепровождение в кругу не очень знакомых людей проще объяснить дефицитом общения с ними за счет малого числа встреч за месяц, например. Соскучились, мол, и далее в этом духе.
Все это подбодрило Алана и укрепило его уверенность в правильности его подозрений. Но, несмотря на это, придраться было не к чему. Кроме того, всех четверых видела соседка Остина, старушка, жившая рядом на лестничной клетке. Она заходила к Остину в шесть часов позвонить и застала их за игрой.
Алан перелистал дело назад и нашел выводы экспертизы по поводу вероятного времени убийства. Учитывая относительно своевременный вызов полиции Администрацией центра, где работал убитый, эксперты успели в тот же вечер установить, что смерть наступила около пяти часов вечера. Викко не вышел в вечернюю смену, которая начиналась в половину двенадцатого, и администрация, зная важность проекта, тут же забила тревогу. Викко был весьма пунктуален, и подозрения возникли сразу и обоснованно. Сопоставив все, Алану стало ясно, что соседка свидетелем если и является, то косвенным. А вот с этими тремя ничего не поделаешь.
Алан понимал, что десять лет назад при данном повороте событий он бы и сам не нашел выхода из этого замкнутого круга. Но вот сейчас, когда он имел факт этого ужасного кровотечения в этой же квартире, да еще столь схожего по всем без исключения показателям, с описанием последствий убийства Викко, сейчас он знал уже точно, что таких совпадений не бывает.
Внезапно Алан поймал себя на упущении. Он опять нашел лист с описанием данных Викко. На самом краю листа была написана формула крови убитого: О(I)Rh[+]. Алан почувствовал, что он все больше почему-то начинает подозревать Остина Ива. Он откинулся на спинку кресла.
"Все свидетели гарантируют алиби, это раз. Ни одного из них найти не представляется возможным спустя десять лет, это два. И даже если все это сделать, и они изменят показания, то срок давности стирает всю вину без остатка. Да и какой же свидетель признается, пока еще не истекли сроки в лжепоказаниях, чтобы сесть?" Все вязло и захлебывалось в реальности жизни. И несмотря на полную уверенность и решимость Алана заняться этим делом, факт истечения срока давности подводил неутешительную черту под сегодняшними его поисками.
Алан с сожалением бесцельно перелистал папку. Да, этот срок еще три месяца назад подписал его усилиям смертный приговор. Теперь они становились пустыми и совершенно никому не нужными. Единственное, что хотя бы задним числом Алан мог сделать, - это подписать отчет о происшествии с кровотечением к этому уже архивному делу, добавив свои умозаключения.
В середине папки листы слиплись и, переворачиваясь, зацепились за пальцы. Алан развернул их. Это был протокол показаний свидетеля Остина Ива. Алан пролистнул назад. Здесь на всю страницу шло объяснение Остина. В верхнем углу была его цветная фотография. Алан пригляделся внимательнее. Что-то неуловимо знакомое показалось ему в лице этого человека. Ощущение, что он где-то видел и причем не так давно, начало переворачивать память, мучительно заставляя вспомнить. Но ни ранее, ни тем более в относительно недавнее время Алан не мог видеть этого человека нигде. Он встал и прошелся по кабинету, опять сел и опять встал и заходил вдоль окна. Он был в этом уверен, такого не могло быть, но он его где-то видел. Он был в этом уверен и сейчас истязал себя, заставляя память открыть тот раздел, где было заложено что-либо об этом человеке. В дверь постучали. Алан ничего не ответил. Сейчас, как никогда, он не желал никого видеть Дверь приоткрылась, и из коридора заглянул полицейский:
- Господин инспектор желает кофе? - Это был разносчик офиса, он уже почти заехал со своей тележкой в комнату, когда Алан, придя в себя, заорал на него так, как будто тот был виновен не только в осечке его памяти, но, как минимум, еще в десятке преступлений. Парень дернулся и, споткнувшись о свою тележку, попытался быстро выехать обратно в коридор. Тележка зазвенела чашками, рядами стоявшими на ней, выкатилась в коридор. Парень повернулся лицом, пятясь и закрывая дверь, у него из кармана, зацепившись за проем, вывалилась газета. Алан просиял:
- Сегодняшняя? - успел крикнуть он вслед уходящему.
- Так точно, господин инспектор, - тоже успел ответить парень, и дверь громко хлопнула за ним.
Алан одним прыжком сел на стол и быстро раскрыл свою сумку. Достав утренний выпуск, он лихорадочно стал его просматривать, переворачивая листы резко и неосторожно, отрывая кусочки бумаги на краях. И, наконец, Алан застыл, сжав в руках газету. Он смотрел на очень большую фотографию на предпоследней странице. Сразу под ней шло короткое сообщение: "Сегодня в город прибывает рейсом 784 с севера руководитель отдела ракетных двигателей национального центра космических исследований, господин Остин Ив. Его визит в центр страны связан с подписанием договора между центром космических исследований и частной фирмой о продаже двигателей типа А-1118 для установки их на спутниках малой дальности Название фирмы до момента подписания договора не публикуется."
Алан медленно поднес газету к папке с делом об убийстве. Да, сомнений быть не могло, это он. Алан не был удивлен тем фактом, что Ив прилетел - он взгянул на часы - да, уже прилетел в город. Вдруг Алан отчетливо понял, что понятия не имеет о том, прилетел Ив уже или нет, по одной простой причине. Он не знает время прибытия этого рейса - 784. Алан схватил трубку телефона и быстро набрал номер справочной аэропорта.
- Добрый день, - послышалось в трубке.
- Добрый день, - ответил Алан. Голос его дрожал, - Будьте добры, когда прибыл рейс 784 с севера?
В трубке молчали. Спустя несколько секунд тот же голос быстро и четко сообщил:
- Рейс 784 с севера прибыл в восемь сорок пять без опозданий.
Алан еще не осознавал того, что услышал, а в трубке уже были гудки. Наконец, он повесил трубку и, задумавшись лишь на секунду, с грохотом выдвинул ящик стола. В ящике лежала папка начатого им сегодня дела. Он открыл ее и достал снизу, из-под своего отчета, лист с показаниями стариков из квартиры.
"Все началось ровно в восемь сорок пять. Я запомнила это так точно, потому что выставляла программу на стиральной машине. Когда я это закончила, таймер высветил время суток, и тут же я увидела эти выделения", свидетельствовали слова старухи.
Алан побелел.
* * *
День был солнечным. Алан решил пройтись пешком и, выпив по дороге чашечку кофе, чувствовал себя прекрасно. Вчерашнее настроение исчезло бесследно, и Алана больше не мучили неразрешимые вопросы, мешающие всему, чтобы он не предпринял, как крепкий капкан державшие все в нем и не дававшие ступить ни шагу без мысли о них. Вечер накануне он безвылазно просидел в офисе. Лишь в двенадцать часов вышел оттуда измотанный и усталый настолько, что дома заснул, даже не раздеваясь. Дело стало яснее ясного, и он окончательно пришел к выводу, что заниматься им просто необходимо. Что же касается бесполезности этого дела из-за срока давности, то Алан нашел выход и из этой ситуации. Решение было оригинальное И должно быть весьма действенным.
Сейчас Алан направлялся к одному из свидетелей Остина. Это была старушка по-прежнему жившая рядом со старой квартирой, где она видела Остина с приятелями, игравшими в тот вечер и давшими ему неопровержимое алиби. Она оказалась единственным человеком, кто до сих пор не сменил свою квартиру. Это, в общем-то, становилось понятным, когда Алан узнал, что квартира купленная, а не съемная. Разумеется, люди среднего достатка, а особенно пожилые и одинокие, какой она и была, не имеют обыкновения часто менять собственные квартиры, приобретенные ценой неимоверных усилий и гигантских для них затрат.
Отправив Эйбла за данными о работе Викко, Алан надеялся к середине дня еще лучше сориентироваться в ситуации и получить материал, с помощью которого он сможет продвинуться дальше. Он нашел способ наказать Ива даже сейчас. Это стоило ему огромного количества нервных клеток, но он нашел. Теперь он мог смело идти на раскрытие дела, и срок давности, мешавший ранее, неожиданно становился сильнейшим его союзником. Теперь он мог собирать данные, не думая о том, что кто-то откажется отвечать из-за страха ответственности. Ответственности не было, и по расчетам Алана свидетели должны были изменить показания.
Проблема была в другом, не было самих свидетелей. Он перерыл горы бумаги, но так и не смог найти, когда и куда выехали все трое. Поиски захлебывались в количестве снимаемых ими квартир и в неточности данных, предоставленных для полиции. Людям просто лень было ходить в полицию каждый раз при смене адреса. И поэтому, меняя квартиры в одном и том же городе, они зачастую данных не подавали.
Алан не ждал от старухи ничего особенного. Тот факт, что она была у Ива в шесть часов, убеждал в невозможности надеяться на то, что она вообще что-то знала о произошедшем. Ив мог быть дома после убийства и через двадцать минут, а уж спустя целый час тем более. Просто Алан не мог разбрасываться тем, что было, а было очень мало, и эта старушка туда входила.
Он остановился у входа во двор небольшого, уютно расположившегося среди тополей дома. Зелень окружала его со всех сторон. Множество ящиков с цветами, развешанные на балконах, делали дом еще привлекательнее. Алан прошел через площадку и, поднявшись по небольшой лесенке, открыл дверь подъезда. Внутри повсюду чувствовалась заботливая рука жильцов. Было очень чисто, стояли цветы и кое-где на стенах даже висели картины. По всему было видно, что соседей, плюющих в лифтах и любящих громко поорать после попойки, здесь никто и никогда не терпел. Поднявшись на третий этаж, Алан нашел нужную ему квартиру и позвонил. Старушка, открывшая дверь, внимательно осмотрела его и, узнав цель его визита, как показалось Алану, не очень охотно пригласила войти.
- Я хотел бы достаточно подробно расспросить вас о самом господине Иве, - начал Алан. Он сел в указанное старушкой кресло. - Что это был за человек, какие житейские слабости, какие увлечения? Вы, как соседка, не могли не заметить хотя бы что-нибудь из его жизни.
Старушка налила в небольшие чашечки горячий кофе и, поставив одну из них возле Алана, села в кресло напротив.
- Честно говоря, я не совсем понимаю, зачем вам, полиции, много лет спустя ворошить это дело. Он же, как я помню, оказался невиновен.
Алан не очень хотел откровенничать, но вместе с этим ему необходимо было расспросить старуху хотя бы о мелочах.
- Да вы не волнуйтесь. Господин Ив как не подозревался с тех пор, так и не подозревается. Видите ли, просто, чтобы закрыть это дело окончательно, нам необходимы кое-какие уточнения. Мы ими дополним дело и спокойно сдадим его на хранение.
Старушка отпила кофе и улыбнулась.
- Интересная штука, эта жизнь. Вот ведь никогда не думала, что через столько лет придет ко мне кто-то по этому делу опять. Думала, кончилась нервотрепка, забыли все, ан нет, не забыли. Ну, что я могу вам рассказать, молодой человек. Остин был человек глубоко порядочный. Вы ведь и сами знаете, ученый и, вообще, умница. Никогда себе ничего такого не позволял. Не пил, не устраивал оргий. Мы с ним даже дружили. Я ему семена для цветов давала, он очень их любил. У него вся квартира была в цветах. Помогал мне: когда в магазин сходит, чего купит, когда подарочек какой принесет. Добрый и очень отзывчивый человек был. Жаль, что уехал отсюда. Сейчас большим человеком стал, я слышала. Молодец, таких и надо наверх, такие плохого никогда не сделают, о людях будут думать прежде всего, а не о себе.
Алан отпил кофе и поставил чашечку на стол.
- А скажите, пожалуйста, как он себя чувствовал, как вел себя, когда это случилось? Нервничал или нет, что делал, не пил или еще чего?
Старушка удивленно посмотрела на него:
- Пил?! - Она скептически хмыкнула. - Что вы, Остин никогда не пил, разве что так, для запаха. А нервничать, конечно, нервничал. Курил больше, я его на балконе чаще тогда с сигаретой видела, чем с лейкой. Так-то он обычно цветы поливать выходил, а тогда курить на балкон бегал, что ни час, то он там. Но это кончилось, слава Богу, скоро. Обвинение с него сняли тогда, извинились, он и воспрянул духом-то. Правильно сделали, кстати, что извинились. После такого человеку сказать, что были не правы, что, мол, ни за зря его обидели, а так получилось, что не хотели, мол. Человеку тогда жить легче, униженным себя не чувствует. А потом и совсем таким, как был, стал. Утром, бывало, зайдет ко мне спросить, что из магазина принести, улыбается. Лицо у него доброе было. До сих пор его вспоминаю, представьте себе. Да и он, кстати, тоже не забыл К каждому празднику - открыточку, старушка достала из тумбы пачку открыток.
- Я же говорю вам, хороший, душевный человек. Читала о нем в газете недавно, уважают его, нужное дело делает. Да он и повеселиться не дурен. Это он умеет, причем, в хорошем смысле. Вечеринку какую-нибудь устроить, организатор замечательный , и всегда все прилично, культурно. Я была как-то у него. Скромно все было, но как, вместе с тем, замечательно, незабываемо. - Старушка сложила руки на груди, выражая восхищение.
Алан слушал внимательно. Было видно, что Ив хорошенько постарался для своего имиджа.
- Мне он очень нравился, - повторила старушка, - да и не только мне. Девушек у него хоть и не было никогда полным-полно, но, что были - просто красавицы. Никогда со всякими там не путался. Уж если девушка, то все в ней было замечательно. Да, вот хотя бы Анна - последняя, которую видела перед его отъездом. Замечательная девушка была, просто сказка. И любовь у них была замечательная. Он так просто расстаться с ней не мог. Что ни день, то все с ней и с ней. Год почти их видела вместе, и все, как в первый день. Любили, видать, друг друга крепко, дай им Бог счастья.
Алан оживился.
- Простите, а когда он с ней познакомился?
Старушка допила свой кофе и налила еще.
- Да недельки через три после того, как в покое вы его оставили. Отошел, видать, голубчик, вот и вздохнул свободно. Не все же время ему мучиться.
Алан мысленно прикинул, к чему это могло пригодиться, однако, так и не нашел ничего, к этому по делу. Но, учитывая, что информации все равно никакой, решил поподробнее расспросить старуху об этом романе.
- Да что вы! - заерзала в кресле старушка. - Я же говорю, исключительно порядочная девушка. Может, кто-то и считал ее просто так, потаскушкой, но это, точно, был человек недалекий. Что с того, что она в парикмахерской работала? Иная с дипломом шлюха шлюхой и ума ни на грош. А эта умница была, это и по лицу видно было. Я в людях хорошо разбираюсь, молодой человек.
- Простите, а что за парикмахерская, где она работала?
Старушка на секунду задумалась.
- Да, по правде сказать, я уж и не помню точно, кажется, та, что за квартал отсюда. Знаете, там, возле фонтана и почти что на углу?
Алан утвердительно качнул головой. Он действительно знал эту парикмахерскую и даже пару раз в ней стригся.
- Ну, вот, может они и поженились даже, - старушка умиленно посмотрела на потолок. - Чудесная пара была, голубки, да и только.
Алан встал и немного выгнулся, распрямляя спину.
- Скажите, пожалуйста, а не было у него каких-либо животных дома, кошки или собаки, может, птицы?
- Нет, что вы, он был жуткий чистюля. Если где хоть немного запачкался, тут же бежал отмываться. Это у него профессиональное чувство, он мне говорил. Работа была у Остина такая, где стерильность просто необходима. А с животными, сами понимаете, чуть недосмотрел - и убирай сразу.
Алан не упустил этой особенности Ива. Она как нельзя лучше объясняла, почему убийца столь спешно начал отмываться, прямо на месте преступления. И хотя это объяснялось и тем, что следы могли быть весьма заметными и требовали немедленного действия, все же Алан был уверен именно в первом. Окончательно убеждало то, что профессионал бы просто сменил одежду, которую заранее приготовил бы на всякий случай, чтобы, выходя, не запомниться соседям, например. Такие случаи бывали в практике Алана.
- Ну, что ж, огромное вам спасибо, - Алан пожал старушке морщинистую руку, - вы нам очень помогли, и я почти уверен, что больше наши люди вас не побеспокоят, всего вам хорошего.
Алан вышел на площадку перед лифтом. С минуту постоял, прислушиваясь к звукам подъезда. Загудел и остановился лифт. Алан вытащил магнитофон из нагрудного кармана куртки и отмотал пленку назад. "Пил?! Что вы, Остин никогда не пил, разве что для запаха." - послышался голос старухи из динамика. Алан отмотал на начало и, бросив магнитофон в сумку, пошел вниз по лестнице.
Эйбл ждал в офисе.
- Инспектор, у меня куча новостей, и первая о том, что вас искал шеф. Он был в ярости, что вы тратите время на это пустое дело.
Алан повесил сумку на спинку кресла.
- Знаю, времени он мне не даст ни минуты, ну, что там у тебя?
Эйбл присел на стул и достал из кармана пиджака свернутые вчетверо листы.
- Я беседовал с одним из инженеров в центре. В то время, когда Викко разрабатывал свой проект, он еще не был там, где он сейчас, но кое-что из общей информации на интересующую нас тему дать смог. Ну, проще всего, он объяснил мне в общих чертах, над чем Викко работал. Это был ракетный двигатель. Суть разработки заключалась в том, что это не был двигатель нового поколения, это была усовершенствованная модификация старого образца. Вся ценность идеи заключалась в отсутствии необходимости больших затрат на новые программы и в тех показателях, которыми обладал этот двигатель. На основе старой конструкции путем изменения конфигурации узлов и агрегатов с небольшими новшествами, дополнявшими эти изменения, Викко создал совершенно новый двигатель, превосходящий по всем параметрам свой предшественник, на базе которого он и был создан. Или почти создан, ибо довести свое детище до конца ему суждено не было. В условиях технологического тупика того времени идея Викко экономила миллиарды космическому ведомству, удовлетворяя его запросы на ближайшие несколько лет.
Алан присвистнул:
- Да, могу себе представить сумму его премии за эту работу.
Эйбл развернул листы:
- Здесь подробное описание внесенных в двигатель изменений и общая информация по всем его параметрам и показателям. Два года назад он перестал быть секретом из-за внедрения целого поколения двигателей нового типа. И сейчас он доживает свой век на ближних спутниках да кое-где в армии. Сойдя со сцены, он все же представляет собой достаточно ценную штуку и сейчас. Например, его с удовольствием закупают третьи страны для своих космических нужд. Там он кажется вершиной прогресса. К тому же, он очень надежен в работе и долговечен, а это, сами понимаете, очень и очень выгодно. Так что он и сейчас продолжает приносить доходы, выражающиеся нашими с вами зарплатами за многие десятилетия.
Алан пододвинул листы к себе.
- Ты сказал, что Викко его довести не успел. Кто же его доработал, и на какой стадии Викко остановился?
Эйбл заулыбался:
- А вот этого я и ждал. Ждал потому, что с этого момента будет особо видна моя работа над этим вопросом. Викко был убит именно тогда, когда проект должен был вступить в свою главную стадию. И, разумеется, никто, кроме самого Викко, понятия не имел, каким образом и что делать дальше. Проект стал, и в ведомстве начали подсчитывать суммы с многими нулями, необходимые на разработку новых систем, и те, что потеряны на разработку этой.
- Ну, и что же дальше? - Алан слушал с нетерпением.
- А дальше его правая рука и заместитель - Остин Ив, убедив начальство дать ему время на доработку программы, за десять месяцев сумел воссоздать и то, что было утеряно со смертью Викко, и добавить к этому свою часть, явившуюся как бы второй частью проекта. И завершив все испытания, преподнес ведомству столь желаемое и уже оплакиваемое детище. Сами понимаете, как ведомство отблагодарило его, вытащившего все агентство, висящее на волоске от таких физических потерь, которых не знают многие державы. Он в мгновение ока стал звездой и до сих пор купается в лучах славы исключительно из-за этой разработки.
Алан задумался.
- Но, Эйбл, это вообще-то, нам вряд ли поможет фактически. Я, конечно, все понял, что ты хочешь сказать, это, пожалуй убеждает, но кого? Меня и тебя. Это не факт, который мы могли бы использовать.
- Да, инспектор, это не факт, но то, что он с тех пор, кроме административных дел, больше ничем и не занимается, это тоже факт. Завершив этот проект, получив за него целое состояние и новое, вдвое выше прежнего, место, он за десять лет не сделал ни одной сколько-нибудь стоящей вещи. Я интересовался у специалиста, не один год работающего в этой области, инспектор: он считает, что человек его профессии, не сделавший хотя бы чего-нибудь за всю жизнь ни до, ни после такой крупной работы, на саму эту работу не способен.
Алан просматривал листы.
- Да, конечно, Эйбл, ты прав. Я надеюсь, ты как следует зафиксировал показаниях всех с кем беседовал?
Артур Викко, 35 лет..."
Дальше шла точная дата рождения и биография.
"Инженер национального центра космических исследований. Холост. Рост 178 см. Размер обуви - 43. Объем груди - 100 см. Объем талии - 78 см. Объем бедер - 98. Размер - 48.
Последняя занимаемая должность - руководитель проекта создания ракетного двигателя новой модификации, автором которого является сам." Ниже была приклеена фотокарточка убитого.
"Не очень то и густо, - Алан прикусил губу, - хотя, что, в общем-то, можно еще добавить к жизни одинокого ученого?"
Алану постепенно становилось все более интересно это дело. Он опять почувствовал какую-то невидимую нить, ведущую к логической развязке убийства. "Убийца ничего не взял, убил непрофессионально, но наверняка. Он явно что-то знал, этот Артур Викко. Знал, и кто-то очень боялся этого. Убийца был, скорее всего, человеком в общем понятии простым, ибо будь он кем-нибудь из власть предержащих, он бы наверняка нанял профессионала, а не полез бы сам пачкаться в крови. Значит, Викко знал, скажем, какую-то тайну этого человека. И человек этот знал, что Викко знает, и боялся. Но просто из чувства страха он, наверняка бы, этого не сделал. А убил он потому, что Викко ему мешал. Мешать он мог ему только в том случае, если убийца что-то предпринимал, рвался по служебной лестнице, например. Стоп. Надо проверить его сослуживцев. Или, это тоже возможно, убийца просто был его другом или знакомым. В этом случае Викко мог мешать ему как человек, который просто знает что-то, что в любой момент станет достоянием гласности. Например, об увлечениях друга, предположим, не очень одобряемых в обществе. Но и в этом случае убийца куда-то рвался, к власти, может быть, или к большим деньгам. Сиди он просто так и не пытайся сделать свою жизнь лучше посредством каких-либо действий, вряд ли стал бы он убивать Викко из-за того, что тот про него что-то знает".
Алан начал оживленно перебирать подклеенные листы дела. "Ага, вот это где!" - На листе алела надпись: "Подозреваемые:"
Ниже шел текст. Алан с жадностью впился глазами в узкие строчки.
"Рассмотрев всех наиболее близких и просто знакомых убитого, следствие не обнаружило сколько-нибудь существенных причин для привлечения их к ответственности." Ниже шло перечисление знакомых Викко и оправдывающих их обстоятельств. Алан пробежал глазами по мотивировкам и остановился на последней. В отличие от предыдущих подозреваемых, в городе и вовсе отсутствующих во время убийства, а некоторых даже в стране, напротив последнего стояло: "Имеется алиби..." и сноска с указанием подробностей.
Перелистав пару страниц, Алан нашел этот лист, где то единственное алиби из всех мотивировок было описано подробно. Перед глазами еще стояли лица приятелей и знакомых Викко, фотографии которых следовали за их объяснениями и доказательствами. С первых строк Алан понял, что алиби железное. За некоего Остина Ива ручалось четыре свидетеля, протоколы показаний которых были приложены на листах, подклеенных далее. Но как только Алан прочитал их содержимое, огонек преследователя, взявшего верный след, замерцал все сильнее и с каждой строкой разгорался ярче и ярче. Из протоколов следовало:
"Остин Ив, инженер национального центра космических исследований. Должность, занимаемая на момент допроса, - заместитель руководителя проекта создания ракетного двигателя новой модификации."
Из знакомых Викко многие работали в центре космических исследований, но не в такой непосредственной близости к нему. И хотя сам этот факт не давал совершенно ничего к разгадке тайны, почему-то именно он показался Алану перспективным в этом деле. Он начал детально изучать показания свидетелей. По показаниям трех из них, Остин в тот вечер пригласил их в гости, поиграть в преферанс и выпить рюмочку коньяка. Придя к нему без пяти четыре, они просидели до одиннадцати часов вечера, после чего разошлись по домам. Алан обратил внимание на ту особенность, что Остин пригласил не совсем близких друзей и не хороших знакомых - сослуживцев. Он пригласил обычных приятелей, которых при своей занятости видел наверняка не чаще раза в месяц. Показания не столь близких людей всегда расцениваются более высоко, нежели близких. Это происходит из-за якобы отсутствующей у них сильной заинтересованности выгородить приятеля, которая по законам криминалистики имеется у родственников и близких друзей потенциального виновного. И, кроме того, столь длительное времяпрепровождение в кругу не очень знакомых людей проще объяснить дефицитом общения с ними за счет малого числа встреч за месяц, например. Соскучились, мол, и далее в этом духе.
Все это подбодрило Алана и укрепило его уверенность в правильности его подозрений. Но, несмотря на это, придраться было не к чему. Кроме того, всех четверых видела соседка Остина, старушка, жившая рядом на лестничной клетке. Она заходила к Остину в шесть часов позвонить и застала их за игрой.
Алан перелистал дело назад и нашел выводы экспертизы по поводу вероятного времени убийства. Учитывая относительно своевременный вызов полиции Администрацией центра, где работал убитый, эксперты успели в тот же вечер установить, что смерть наступила около пяти часов вечера. Викко не вышел в вечернюю смену, которая начиналась в половину двенадцатого, и администрация, зная важность проекта, тут же забила тревогу. Викко был весьма пунктуален, и подозрения возникли сразу и обоснованно. Сопоставив все, Алану стало ясно, что соседка свидетелем если и является, то косвенным. А вот с этими тремя ничего не поделаешь.
Алан понимал, что десять лет назад при данном повороте событий он бы и сам не нашел выхода из этого замкнутого круга. Но вот сейчас, когда он имел факт этого ужасного кровотечения в этой же квартире, да еще столь схожего по всем без исключения показателям, с описанием последствий убийства Викко, сейчас он знал уже точно, что таких совпадений не бывает.
Внезапно Алан поймал себя на упущении. Он опять нашел лист с описанием данных Викко. На самом краю листа была написана формула крови убитого: О(I)Rh[+]. Алан почувствовал, что он все больше почему-то начинает подозревать Остина Ива. Он откинулся на спинку кресла.
"Все свидетели гарантируют алиби, это раз. Ни одного из них найти не представляется возможным спустя десять лет, это два. И даже если все это сделать, и они изменят показания, то срок давности стирает всю вину без остатка. Да и какой же свидетель признается, пока еще не истекли сроки в лжепоказаниях, чтобы сесть?" Все вязло и захлебывалось в реальности жизни. И несмотря на полную уверенность и решимость Алана заняться этим делом, факт истечения срока давности подводил неутешительную черту под сегодняшними его поисками.
Алан с сожалением бесцельно перелистал папку. Да, этот срок еще три месяца назад подписал его усилиям смертный приговор. Теперь они становились пустыми и совершенно никому не нужными. Единственное, что хотя бы задним числом Алан мог сделать, - это подписать отчет о происшествии с кровотечением к этому уже архивному делу, добавив свои умозаключения.
В середине папки листы слиплись и, переворачиваясь, зацепились за пальцы. Алан развернул их. Это был протокол показаний свидетеля Остина Ива. Алан пролистнул назад. Здесь на всю страницу шло объяснение Остина. В верхнем углу была его цветная фотография. Алан пригляделся внимательнее. Что-то неуловимо знакомое показалось ему в лице этого человека. Ощущение, что он где-то видел и причем не так давно, начало переворачивать память, мучительно заставляя вспомнить. Но ни ранее, ни тем более в относительно недавнее время Алан не мог видеть этого человека нигде. Он встал и прошелся по кабинету, опять сел и опять встал и заходил вдоль окна. Он был в этом уверен, такого не могло быть, но он его где-то видел. Он был в этом уверен и сейчас истязал себя, заставляя память открыть тот раздел, где было заложено что-либо об этом человеке. В дверь постучали. Алан ничего не ответил. Сейчас, как никогда, он не желал никого видеть Дверь приоткрылась, и из коридора заглянул полицейский:
- Господин инспектор желает кофе? - Это был разносчик офиса, он уже почти заехал со своей тележкой в комнату, когда Алан, придя в себя, заорал на него так, как будто тот был виновен не только в осечке его памяти, но, как минимум, еще в десятке преступлений. Парень дернулся и, споткнувшись о свою тележку, попытался быстро выехать обратно в коридор. Тележка зазвенела чашками, рядами стоявшими на ней, выкатилась в коридор. Парень повернулся лицом, пятясь и закрывая дверь, у него из кармана, зацепившись за проем, вывалилась газета. Алан просиял:
- Сегодняшняя? - успел крикнуть он вслед уходящему.
- Так точно, господин инспектор, - тоже успел ответить парень, и дверь громко хлопнула за ним.
Алан одним прыжком сел на стол и быстро раскрыл свою сумку. Достав утренний выпуск, он лихорадочно стал его просматривать, переворачивая листы резко и неосторожно, отрывая кусочки бумаги на краях. И, наконец, Алан застыл, сжав в руках газету. Он смотрел на очень большую фотографию на предпоследней странице. Сразу под ней шло короткое сообщение: "Сегодня в город прибывает рейсом 784 с севера руководитель отдела ракетных двигателей национального центра космических исследований, господин Остин Ив. Его визит в центр страны связан с подписанием договора между центром космических исследований и частной фирмой о продаже двигателей типа А-1118 для установки их на спутниках малой дальности Название фирмы до момента подписания договора не публикуется."
Алан медленно поднес газету к папке с делом об убийстве. Да, сомнений быть не могло, это он. Алан не был удивлен тем фактом, что Ив прилетел - он взгянул на часы - да, уже прилетел в город. Вдруг Алан отчетливо понял, что понятия не имеет о том, прилетел Ив уже или нет, по одной простой причине. Он не знает время прибытия этого рейса - 784. Алан схватил трубку телефона и быстро набрал номер справочной аэропорта.
- Добрый день, - послышалось в трубке.
- Добрый день, - ответил Алан. Голос его дрожал, - Будьте добры, когда прибыл рейс 784 с севера?
В трубке молчали. Спустя несколько секунд тот же голос быстро и четко сообщил:
- Рейс 784 с севера прибыл в восемь сорок пять без опозданий.
Алан еще не осознавал того, что услышал, а в трубке уже были гудки. Наконец, он повесил трубку и, задумавшись лишь на секунду, с грохотом выдвинул ящик стола. В ящике лежала папка начатого им сегодня дела. Он открыл ее и достал снизу, из-под своего отчета, лист с показаниями стариков из квартиры.
"Все началось ровно в восемь сорок пять. Я запомнила это так точно, потому что выставляла программу на стиральной машине. Когда я это закончила, таймер высветил время суток, и тут же я увидела эти выделения", свидетельствовали слова старухи.
Алан побелел.
* * *
День был солнечным. Алан решил пройтись пешком и, выпив по дороге чашечку кофе, чувствовал себя прекрасно. Вчерашнее настроение исчезло бесследно, и Алана больше не мучили неразрешимые вопросы, мешающие всему, чтобы он не предпринял, как крепкий капкан державшие все в нем и не дававшие ступить ни шагу без мысли о них. Вечер накануне он безвылазно просидел в офисе. Лишь в двенадцать часов вышел оттуда измотанный и усталый настолько, что дома заснул, даже не раздеваясь. Дело стало яснее ясного, и он окончательно пришел к выводу, что заниматься им просто необходимо. Что же касается бесполезности этого дела из-за срока давности, то Алан нашел выход и из этой ситуации. Решение было оригинальное И должно быть весьма действенным.
Сейчас Алан направлялся к одному из свидетелей Остина. Это была старушка по-прежнему жившая рядом со старой квартирой, где она видела Остина с приятелями, игравшими в тот вечер и давшими ему неопровержимое алиби. Она оказалась единственным человеком, кто до сих пор не сменил свою квартиру. Это, в общем-то, становилось понятным, когда Алан узнал, что квартира купленная, а не съемная. Разумеется, люди среднего достатка, а особенно пожилые и одинокие, какой она и была, не имеют обыкновения часто менять собственные квартиры, приобретенные ценой неимоверных усилий и гигантских для них затрат.
Отправив Эйбла за данными о работе Викко, Алан надеялся к середине дня еще лучше сориентироваться в ситуации и получить материал, с помощью которого он сможет продвинуться дальше. Он нашел способ наказать Ива даже сейчас. Это стоило ему огромного количества нервных клеток, но он нашел. Теперь он мог смело идти на раскрытие дела, и срок давности, мешавший ранее, неожиданно становился сильнейшим его союзником. Теперь он мог собирать данные, не думая о том, что кто-то откажется отвечать из-за страха ответственности. Ответственности не было, и по расчетам Алана свидетели должны были изменить показания.
Проблема была в другом, не было самих свидетелей. Он перерыл горы бумаги, но так и не смог найти, когда и куда выехали все трое. Поиски захлебывались в количестве снимаемых ими квартир и в неточности данных, предоставленных для полиции. Людям просто лень было ходить в полицию каждый раз при смене адреса. И поэтому, меняя квартиры в одном и том же городе, они зачастую данных не подавали.
Алан не ждал от старухи ничего особенного. Тот факт, что она была у Ива в шесть часов, убеждал в невозможности надеяться на то, что она вообще что-то знала о произошедшем. Ив мог быть дома после убийства и через двадцать минут, а уж спустя целый час тем более. Просто Алан не мог разбрасываться тем, что было, а было очень мало, и эта старушка туда входила.
Он остановился у входа во двор небольшого, уютно расположившегося среди тополей дома. Зелень окружала его со всех сторон. Множество ящиков с цветами, развешанные на балконах, делали дом еще привлекательнее. Алан прошел через площадку и, поднявшись по небольшой лесенке, открыл дверь подъезда. Внутри повсюду чувствовалась заботливая рука жильцов. Было очень чисто, стояли цветы и кое-где на стенах даже висели картины. По всему было видно, что соседей, плюющих в лифтах и любящих громко поорать после попойки, здесь никто и никогда не терпел. Поднявшись на третий этаж, Алан нашел нужную ему квартиру и позвонил. Старушка, открывшая дверь, внимательно осмотрела его и, узнав цель его визита, как показалось Алану, не очень охотно пригласила войти.
- Я хотел бы достаточно подробно расспросить вас о самом господине Иве, - начал Алан. Он сел в указанное старушкой кресло. - Что это был за человек, какие житейские слабости, какие увлечения? Вы, как соседка, не могли не заметить хотя бы что-нибудь из его жизни.
Старушка налила в небольшие чашечки горячий кофе и, поставив одну из них возле Алана, села в кресло напротив.
- Честно говоря, я не совсем понимаю, зачем вам, полиции, много лет спустя ворошить это дело. Он же, как я помню, оказался невиновен.
Алан не очень хотел откровенничать, но вместе с этим ему необходимо было расспросить старуху хотя бы о мелочах.
- Да вы не волнуйтесь. Господин Ив как не подозревался с тех пор, так и не подозревается. Видите ли, просто, чтобы закрыть это дело окончательно, нам необходимы кое-какие уточнения. Мы ими дополним дело и спокойно сдадим его на хранение.
Старушка отпила кофе и улыбнулась.
- Интересная штука, эта жизнь. Вот ведь никогда не думала, что через столько лет придет ко мне кто-то по этому делу опять. Думала, кончилась нервотрепка, забыли все, ан нет, не забыли. Ну, что я могу вам рассказать, молодой человек. Остин был человек глубоко порядочный. Вы ведь и сами знаете, ученый и, вообще, умница. Никогда себе ничего такого не позволял. Не пил, не устраивал оргий. Мы с ним даже дружили. Я ему семена для цветов давала, он очень их любил. У него вся квартира была в цветах. Помогал мне: когда в магазин сходит, чего купит, когда подарочек какой принесет. Добрый и очень отзывчивый человек был. Жаль, что уехал отсюда. Сейчас большим человеком стал, я слышала. Молодец, таких и надо наверх, такие плохого никогда не сделают, о людях будут думать прежде всего, а не о себе.
Алан отпил кофе и поставил чашечку на стол.
- А скажите, пожалуйста, как он себя чувствовал, как вел себя, когда это случилось? Нервничал или нет, что делал, не пил или еще чего?
Старушка удивленно посмотрела на него:
- Пил?! - Она скептически хмыкнула. - Что вы, Остин никогда не пил, разве что так, для запаха. А нервничать, конечно, нервничал. Курил больше, я его на балконе чаще тогда с сигаретой видела, чем с лейкой. Так-то он обычно цветы поливать выходил, а тогда курить на балкон бегал, что ни час, то он там. Но это кончилось, слава Богу, скоро. Обвинение с него сняли тогда, извинились, он и воспрянул духом-то. Правильно сделали, кстати, что извинились. После такого человеку сказать, что были не правы, что, мол, ни за зря его обидели, а так получилось, что не хотели, мол. Человеку тогда жить легче, униженным себя не чувствует. А потом и совсем таким, как был, стал. Утром, бывало, зайдет ко мне спросить, что из магазина принести, улыбается. Лицо у него доброе было. До сих пор его вспоминаю, представьте себе. Да и он, кстати, тоже не забыл К каждому празднику - открыточку, старушка достала из тумбы пачку открыток.
- Я же говорю вам, хороший, душевный человек. Читала о нем в газете недавно, уважают его, нужное дело делает. Да он и повеселиться не дурен. Это он умеет, причем, в хорошем смысле. Вечеринку какую-нибудь устроить, организатор замечательный , и всегда все прилично, культурно. Я была как-то у него. Скромно все было, но как, вместе с тем, замечательно, незабываемо. - Старушка сложила руки на груди, выражая восхищение.
Алан слушал внимательно. Было видно, что Ив хорошенько постарался для своего имиджа.
- Мне он очень нравился, - повторила старушка, - да и не только мне. Девушек у него хоть и не было никогда полным-полно, но, что были - просто красавицы. Никогда со всякими там не путался. Уж если девушка, то все в ней было замечательно. Да, вот хотя бы Анна - последняя, которую видела перед его отъездом. Замечательная девушка была, просто сказка. И любовь у них была замечательная. Он так просто расстаться с ней не мог. Что ни день, то все с ней и с ней. Год почти их видела вместе, и все, как в первый день. Любили, видать, друг друга крепко, дай им Бог счастья.
Алан оживился.
- Простите, а когда он с ней познакомился?
Старушка допила свой кофе и налила еще.
- Да недельки через три после того, как в покое вы его оставили. Отошел, видать, голубчик, вот и вздохнул свободно. Не все же время ему мучиться.
Алан мысленно прикинул, к чему это могло пригодиться, однако, так и не нашел ничего, к этому по делу. Но, учитывая, что информации все равно никакой, решил поподробнее расспросить старуху об этом романе.
- Да что вы! - заерзала в кресле старушка. - Я же говорю, исключительно порядочная девушка. Может, кто-то и считал ее просто так, потаскушкой, но это, точно, был человек недалекий. Что с того, что она в парикмахерской работала? Иная с дипломом шлюха шлюхой и ума ни на грош. А эта умница была, это и по лицу видно было. Я в людях хорошо разбираюсь, молодой человек.
- Простите, а что за парикмахерская, где она работала?
Старушка на секунду задумалась.
- Да, по правде сказать, я уж и не помню точно, кажется, та, что за квартал отсюда. Знаете, там, возле фонтана и почти что на углу?
Алан утвердительно качнул головой. Он действительно знал эту парикмахерскую и даже пару раз в ней стригся.
- Ну, вот, может они и поженились даже, - старушка умиленно посмотрела на потолок. - Чудесная пара была, голубки, да и только.
Алан встал и немного выгнулся, распрямляя спину.
- Скажите, пожалуйста, а не было у него каких-либо животных дома, кошки или собаки, может, птицы?
- Нет, что вы, он был жуткий чистюля. Если где хоть немного запачкался, тут же бежал отмываться. Это у него профессиональное чувство, он мне говорил. Работа была у Остина такая, где стерильность просто необходима. А с животными, сами понимаете, чуть недосмотрел - и убирай сразу.
Алан не упустил этой особенности Ива. Она как нельзя лучше объясняла, почему убийца столь спешно начал отмываться, прямо на месте преступления. И хотя это объяснялось и тем, что следы могли быть весьма заметными и требовали немедленного действия, все же Алан был уверен именно в первом. Окончательно убеждало то, что профессионал бы просто сменил одежду, которую заранее приготовил бы на всякий случай, чтобы, выходя, не запомниться соседям, например. Такие случаи бывали в практике Алана.
- Ну, что ж, огромное вам спасибо, - Алан пожал старушке морщинистую руку, - вы нам очень помогли, и я почти уверен, что больше наши люди вас не побеспокоят, всего вам хорошего.
Алан вышел на площадку перед лифтом. С минуту постоял, прислушиваясь к звукам подъезда. Загудел и остановился лифт. Алан вытащил магнитофон из нагрудного кармана куртки и отмотал пленку назад. "Пил?! Что вы, Остин никогда не пил, разве что для запаха." - послышался голос старухи из динамика. Алан отмотал на начало и, бросив магнитофон в сумку, пошел вниз по лестнице.
Эйбл ждал в офисе.
- Инспектор, у меня куча новостей, и первая о том, что вас искал шеф. Он был в ярости, что вы тратите время на это пустое дело.
Алан повесил сумку на спинку кресла.
- Знаю, времени он мне не даст ни минуты, ну, что там у тебя?
Эйбл присел на стул и достал из кармана пиджака свернутые вчетверо листы.
- Я беседовал с одним из инженеров в центре. В то время, когда Викко разрабатывал свой проект, он еще не был там, где он сейчас, но кое-что из общей информации на интересующую нас тему дать смог. Ну, проще всего, он объяснил мне в общих чертах, над чем Викко работал. Это был ракетный двигатель. Суть разработки заключалась в том, что это не был двигатель нового поколения, это была усовершенствованная модификация старого образца. Вся ценность идеи заключалась в отсутствии необходимости больших затрат на новые программы и в тех показателях, которыми обладал этот двигатель. На основе старой конструкции путем изменения конфигурации узлов и агрегатов с небольшими новшествами, дополнявшими эти изменения, Викко создал совершенно новый двигатель, превосходящий по всем параметрам свой предшественник, на базе которого он и был создан. Или почти создан, ибо довести свое детище до конца ему суждено не было. В условиях технологического тупика того времени идея Викко экономила миллиарды космическому ведомству, удовлетворяя его запросы на ближайшие несколько лет.
Алан присвистнул:
- Да, могу себе представить сумму его премии за эту работу.
Эйбл развернул листы:
- Здесь подробное описание внесенных в двигатель изменений и общая информация по всем его параметрам и показателям. Два года назад он перестал быть секретом из-за внедрения целого поколения двигателей нового типа. И сейчас он доживает свой век на ближних спутниках да кое-где в армии. Сойдя со сцены, он все же представляет собой достаточно ценную штуку и сейчас. Например, его с удовольствием закупают третьи страны для своих космических нужд. Там он кажется вершиной прогресса. К тому же, он очень надежен в работе и долговечен, а это, сами понимаете, очень и очень выгодно. Так что он и сейчас продолжает приносить доходы, выражающиеся нашими с вами зарплатами за многие десятилетия.
Алан пододвинул листы к себе.
- Ты сказал, что Викко его довести не успел. Кто же его доработал, и на какой стадии Викко остановился?
Эйбл заулыбался:
- А вот этого я и ждал. Ждал потому, что с этого момента будет особо видна моя работа над этим вопросом. Викко был убит именно тогда, когда проект должен был вступить в свою главную стадию. И, разумеется, никто, кроме самого Викко, понятия не имел, каким образом и что делать дальше. Проект стал, и в ведомстве начали подсчитывать суммы с многими нулями, необходимые на разработку новых систем, и те, что потеряны на разработку этой.
- Ну, и что же дальше? - Алан слушал с нетерпением.
- А дальше его правая рука и заместитель - Остин Ив, убедив начальство дать ему время на доработку программы, за десять месяцев сумел воссоздать и то, что было утеряно со смертью Викко, и добавить к этому свою часть, явившуюся как бы второй частью проекта. И завершив все испытания, преподнес ведомству столь желаемое и уже оплакиваемое детище. Сами понимаете, как ведомство отблагодарило его, вытащившего все агентство, висящее на волоске от таких физических потерь, которых не знают многие державы. Он в мгновение ока стал звездой и до сих пор купается в лучах славы исключительно из-за этой разработки.
Алан задумался.
- Но, Эйбл, это вообще-то, нам вряд ли поможет фактически. Я, конечно, все понял, что ты хочешь сказать, это, пожалуй убеждает, но кого? Меня и тебя. Это не факт, который мы могли бы использовать.
- Да, инспектор, это не факт, но то, что он с тех пор, кроме административных дел, больше ничем и не занимается, это тоже факт. Завершив этот проект, получив за него целое состояние и новое, вдвое выше прежнего, место, он за десять лет не сделал ни одной сколько-нибудь стоящей вещи. Я интересовался у специалиста, не один год работающего в этой области, инспектор: он считает, что человек его профессии, не сделавший хотя бы чего-нибудь за всю жизнь ни до, ни после такой крупной работы, на саму эту работу не способен.
Алан просматривал листы.
- Да, конечно, Эйбл, ты прав. Я надеюсь, ты как следует зафиксировал показаниях всех с кем беседовал?