Страница:
– И я тоже! Представляешь! Представляешь, какие мы с тобой отсталые и темные люди! Ведь если бы я не грохнулась с тех перекладин, мы бы так и думали всю жизнь!.. Какие же мы отсталые люди!!! Просто средневековые!!!
Они весело смеялись над тем, что на самом деле было грустно, но именно это – не обращать внимания на свои болячки да еще и научиться смеяться над ними – помогало этим двоим влюбленным сердцам пережить свалившиеся на них трудности… И не опускать руки!..
Миша сидел рядом с креслом-каталкой на деревянной скамеечке и теребил в руках какую-то старую газету:
– Мариш… Я тут в городской библиотеке посидел немного… Мне Учитель посоветовал, вот я и поискал в старых газетных подшивках… – и тут он раскраснелся, как помидор. – А когда нашел, стырил… Но ведь это же не дорогая старинная книга, а простая «Комсомолка», только двухгодичной давности…
– А что в ней, Миша?
– Ты когда-нибудь слышала про Валентина Ивановича Бондаря?
– Нет, а кто это?
– Мне кажется, что это именно тот человек, который может нам с тобой помочь…
– В чем помочь, Миша?
– А ты вот послушай! Это газета от 3 апреля 1978 года, «Комсомольская правда»… Его, Мариша, сравнивают с летчиком Алексеем Маресьевым… – Миша развернул пожелтевшие листки и стал читать: «…Валентин Бондарь родился 3 апреля 1948 года в Каунасе. Отец погиб от пули бандита. Вслед за ним умерла и мать. Мальчик попал в детский дом, где увлекся акробатикой, борьбой, тяжелой атлетикой и культуризмом…
Счастье для мальчишки-детдомовца послевоенных лет Вали Бондаря воплотилось в слове «цирк». Над серыми буднями сказочным дворцом возносился цирк шапито: праздничная музыка, яркие огни, сильные, красивые люди. Для мальчишки, который сбежал в шапито из приюта, цирк составлял всю радость в жизни. Каждый день он сбегал из детдома, чтобы вечерами учиться на манеже волшебному искусству. Но только через пять долгих лет мальчишеской любви и горьких разочарований судьба ответила ему взаимностью: подростка приняли в цирковой кружок. Здесь он научился акробатике, а со временем стал «художником трапеции» – в пятнадцать лет он начал выполнять опасные трюки на трапеции. Какое это, наверное, счастье – свободной красивой птицей парить в высоте, чувствовать в каждом движении сильное, послушное тело!..
Все рухнуло в одночасье…
Начав выступления в цирке как воздушный акробат, в 1962 году он рухнул с 13-метровой высоты… Случилось то, что случается раз в 100 лет: лопнул штамберт – стальная перекладина, к которой крепится вся арматура и страховка. Тринадцать метров свободного падения! Он даже не успел сгруппироваться. Зрители, наблюдавшие представление в Каунасском дворце спорта, зашлись в едином выдохе «А-ах!» и смолкли враз, когда тело гимнаста глухо ударилось о пол. Бондарь ничего этого не слышал… У него было более 10 переломов, включая перелом позвоночника, который полностью парализовал ноги. Диагноз докторов был такой: «Компрессионный перелом позвоночника в поясничном отделе и черепно-мозговая травма…» И был врачебный вердикт – Валентин Бондарь проведет оставшуюся часть жизни в инвалидной коляске…
«…Будь мне тогда лет тридцать, – говорил позже Валентин Бондарь, – скорее всего, я не сумел бы психологически перешагнуть через понятие «невозможно». Но лет мне было вполовину меньше, и по характеру я оставался детдомовцем, а нам судьба ничего не давала даром…»
Неделю в реанимации, балансируя между жизнью и смертью, Валентин не мог в полной мере осознать, что с ним произошло. Зато когда увидел, как медсестра, словно бревна, передвигает его ноги, и понял, что они живут отдельно от туловища, – заплакал. А когда на обходе врач сказал, что так теперь будет всегда, Валентин испытал самый настоящий глубочайший шок.
Первое, что сделал Бондарь, окончательно придя в себя, – попросил ребят принести ему из цирка гантели и резиновый эспандер.
Недели через две при очередном обходе врач его отругал, но Валентин не бросил своих занятий и одновременно принялся изучать по книгам и учебникам строение человеческого тела, анатомию мышц, биомеханику, проштудировав весь курс медицинского вуза, касающийся всех видов перелома позвоночника…
Через восемь месяцев Валю Бондаря, инвалида 1-й группы, выписали из больницы. А он прямо на коляске отправился во Дворец культуры профсоюзов и попросил у директора разрешение вести цирковую студию. И получил добро – Валентина приняли на работу руководителем… циркового кружка!.. Это было равносильно чуду, во всяком случае, по эмоциям не уступало тому моменту, когда, очнувшись после падения, он понял, что жив… Цирк опять был рядом, значит, жизнь продолжается. Если до трагедии была цель – попасть в цирк, то теперь – заново, во что бы то ни стало научиться ходить и вернуться на арену…
Жизнь более или менее налаживалась. Днем он занимался с ребятами, вечером либо перелопачивал медицинскую и цирковую литературу, либо, оставаясь в спортзале после всех, продолжал свои изнурительные тренировки. Но теперь уже со знанием дела, четко представляя, чего хочет добиться конкретным упражнением от определенной группы мышц. Нередко случалось так, что, таская до одури на костылях свои безжизненные ноги по гимнастическим матам (на пол Валентин боялся выходить, потому что, упав, разбился бы наверняка), он падал, когда иссякал суточный ресурс сил, да так и засыпал. Утром, находя его в неестественной позе и не сомневаясь, что он мертв, уборщицы вызывали «Скорую» и милицию… Так было несколько раз, пока они не разобрались, что к чему…»
Миша посмотрел на Марину, которая закрыла глаза и подставила лицо солнечным лучам и тем не менее очень внимательно слушала – на ее виске пульсировала жилка, говорящая о том, что девушка очень напряжена и сконцентрирована…
– Тебе плохо, Марина?
– Миша, мне хорошо… Ты не останавливайся, ладно? Ты читай! Читай про этого Бондаря!.. Очень интересно, чем все это закончилось!..
– Хорошо… Так вот… Слушай дальше… – Миша опять вернулся к газетной статье: – «…Бондарь встал на костыли не в одночасье. Сначала до звериного рефлекса он отработал координацию движений при ходьбе шагом, в железо превратил мышцы плечевого пояса, до синих кругов в глазах отжимаясь с привязанным к ногам грузом на брусьях. Сегодня Валентин Иванович точно знает, сколько движений и какие были проделаны впустую, но также и знает, что без этих «холостых» упражнений не было бы его уникальной методики. День, когда он почувствовал, что у него снова есть ноги, Бондарь называет началом своей новой жизни. Он упорно шел к этому. Целых пять лет один месяц и семь дней! Шел, несмотря на то что был приговорен медицинскими светилами к вечной неподвижности.
Еще семь месяцев Валентин проходил, опираясь на палочку…
Через шесть лет после травмы Валентин Иванович Бондарь «родился заново»…
Он вернулся в большой цирк, но уже не воздушным акробатом, а силовым жонглером… Будь Бондарь хоть супергимнастом, никакая самая прогрессивная медицинская комиссия не допустила бы его снова работать под куполом. И он решил переквалифицироваться в силовые жонглеры… За пять лет «безногой» жизни Валентин привык все делать руками и знал, что они не подведут… Начались гастроли по стране, и никогда в своих номерах Бондарь не стоял на месте. Все время что-то совершенствовал в трюках, бесконечно работал со своим многопудовым реквизитом. Пошли в гору и результаты выступлений на арене. Именно тогда появилась его знаменитая пирамида с общим весом в 1000 килограммов, впервые он поставил феноменальный номер с удержанием на плечах легкового автомобиля, вес его латунных шариков для жонглирования вырос до 45 килограммов каждый. Народ повалил в цирк посмотреть на Бондаря-силача… А начиналось все с самого первого силового номера «акробатический мотоциклист»… Когда врачи узнали, что он не только пошел, но и даже вернулся в цирк, они не поверили. Но люди, прикованные к инвалидному креслу, поверили и стали приходить к нему на консультации… Каждый день Валентин Бондарь три-четыре часа работает со своими пациентами, работает в промежутках между представлениями, поздно ночью после работы, иногда в гостиницах во время гастролей… Никакую отдельную плату с больных Бондарь как не брал, так и не берет. Он получает строго фиксированную зарплату в том учреждении, где трудится, а это Московский цирк на Цветном бульваре…
А своим больным Валентин Иванович всегда говорит почти одно и то же: «Я могу сказать вам, как делать упражнения, но без вашего желания мои слова не принесут успеха. Даже если мое оборудование было бы из золота, вы никогда не будете идти, если у вас нет уверенности. Вы должны работать с той же самой преданностью, дисциплиной, и будет сила каждый день, много лет, если необходимо. Только тогда вы скажете: «Я сделал это, я могу идти!..»
Миша свернул газету и посмотрел на Марину… А она…
По ее щекам текли крупные слезы… Но плакала девушка как-то совсем уж по-мужски – без всхлипываний и истерик…
– Мариша, прости! – бросился к ней Михаил. – Я не…
– Все правильно! Все правильно, Миша… Спасибо тебе, что пытаешься хоть что-то сделать… И знаешь что…
– Что, Мариночка…
– Дай мне обещание…
– Обещаю! – тут же сказал Миша.
– Но ты еще не знаешь, что я хотела тебя попросить!
– А мне все равно! Я тебе верю!
– Хорошо… Тогда пообещай мне, что ты обязательно возьмешь меня посмотреть, как ты будешь бороться на чемпионате… Я очень хочу!
Михаил задумался лишь на секунду:
– Хорошо… Ты будешь видеть все мои схватки!
– А после чемпионата ты отвезешь меня в цирк…
– К Бондарю?
– Сначала просто в цирк… Ведь я из-за спорта уже даже и не помню, когда в последний раз была в цирке!.. А там посмотрим… Хорошо?
– А еще я тебе обещаю, Марина… – Миша был серьезен и как-то очень официален. – Что если вдруг, ведь такое может быть… Если вдруг Бондарь откажется или не сумеет… Я обещаю, что обязательно стану врачом! Хорошим врачом, Марина, и сам тебя вылечу!.. Сам!!!
И опять из глаз девушки брызнули слезы, только теперь они опять были совсем другие… Наверное, в тот момент она даже была счастлива оттого, что ее судьба так сурово обошлась с ней, приковав к инвалидному креслу, иначе она, может быть, так никогда и не узнала бы, какой цельный и целеустремленный, а главное, очень преданный человечище ее Мишка…
…На соревнованиях эта странная пара пользовалась всеобщим пристальным вниманием, и не только у болельщиков, но и спортсменов, и тренеров, и судей…
День соревнований начинался для Миши не с получасовой, а то и больше «тренерской накачки» на победу в раздевалке, а с поездки в общественном транспорте в компании Марины и кресла-каталки… Потом он завозил ее в зал, оставлял почти у самых ковров и мчался в раздевалку, потому что команды уже начинали выходить для приветствий…
На второй день соревнований Миша попросту к этому приветствию опоздал, его тренер строго-настрого наказал своему помощнику, чтобы тот начиная со следующего дня ездил за девушкой на своих «Жигулях» и привозил ее во Дворец спорта «Динамо» вовремя, хватит, мол, этих опозданий!..
Может быть, такая тренерская забота и покажется странной человеку несведущему в том, что происходит в спорте помимо подиума или борцовского ковра, «за кулисами», так сказать, но… Просто в спорте, особенно когда спортсмены переступают черту мастера спорта, очень многие между собой знакомы и даже дружны. И очень многое знают или слышали друг о друге… Марину Горячеву здесь узнали многие – как-никак, а она входила в основной состав сборной Союза… И очень многие знали о той беде, которая с ней произошла… А когда они увидели рядом с ней Мишу и то, с какой заботой он к ней относится, то их отношений мог не понять только совсем глупый человек…
…И на этих соревнованиях Марина «ожила»!..
Она опять окунулась в атмосферу спортивного соперничества, как будто вновь вернулась к привычной жизни!.. Девушка даже посвежела как-то, а на ее щеках от азарта появился румянец! Ну и настроение!.. Настроение у нее, конечно же, было лучше всех!.. Она истово болела за своего Мишеньку, кричала, стучала кулачками по подлокотникам кресла, даже свистела, а она, оказывается, умела громко свистеть, сунув два пальца в рот, и громко хлопала в ладоши и обнималась с Дашкой, которая тоже была тут и тоже болела за брата, когда тот проводил классный прием или побеждал на ковре…
Ну а Миша от присутствия родных ему людей и под испытующим взглядом Учителя Тадеуша, который тоже переживал и болел в этом зале за своего ученика, казалось, обрел какие-то совершенно неземные силы!..
…Чемпионат города в этом 80-м году был очень серьезным соревнованием, и участвовали в нем уже довольно известные в своей возрастной категории борцы… А кое-кто из них, кому, как и Мише, должно было исполниться 18 лет, вполне мог попасть в олимпийскую сборную Союза, пусть и не в основной состав, но все же! На носу была летняя московская Олимпиада, и этот турнир был одним из негласных отборочных соревнований…
И понятное дело, почему так получилось, что из всех «юношей» – участников турнира, из всех весовых категорий кандидатами в мастера были только двое – Миша и еще один паренек, который проиграл первую же свою схватку – все остальные были мастера…
…В последний, четвертый день турнира, 19 апреля, на ковер бороться за первое место вышел парень, который гарантированно был в олимпийской сборной и который уже имел титул чемпиона Европы среди юношей, и Михаил Парубец…
И соперник Миши уже не улыбался снисходительно… Так, как это было в самый первый день, когда проходили первые схватки, потому что уже знал, с кем имеет дело – в той схватке, которая еще была не «на выбывание», он проиграл Мише. Да как проиграл!!! Через семь секунд после начала и иппоном!.. Вот тогда-то и забегал наблюдатель из Олимпийского комитета!.. Вот тогда-то он и начал расспрашивать, кто такой этот парень, да откуда и когда ему исполнится 18 лет… Потому что победить чемпиона Европы «чистой победой» да за считаные секунды порой не под силу даже чемпиону мира, и это на самом деле так!..
Они прошли все схватки и теперь опять встретились на ковре…
И в этом бою должно было стать ясно, кто же из них сильнейший, кто выиграет этот чемпионат, хотя уже было известно из «достоверных источников», что в запасной состав олимпийской сборной попадают двое – занявшие здесь первое и второе места… Для них этот финал уже сам по себе был пропуском в большой спорт… Но не только!.. Он был еще и делом престижа, и спортивных амбиций… Хотя… Нет… Не для них! А только для «побитого» иппоном чемпиона Европы…
А вот для Миши…
«…Все! Как и обещал Маринке, третьего мастера я уже точно заработал… А теперь хватит!.. Пора заканчивать со всем этим баловством и начинать заниматься серьезными делами!.. – думал он, поправляя на себе темно-голубую самбовку и завязывая потуже пояс. – Маринку вон к Бондарю везти надо… В Академию поступать, к экзаменам готовиться… А Олимпиада эта… Ну так мне когда-нибудь будет приятно вспоминать, что я на нее чуть-чуть не попал… Выиграть я там все равно не выиграю, а время потеряю… В общем… Пусть простит меня советский спорт за то, что потерял в моем лице не самого плохого спортсмена – с меня достаточно!..»
Но просто так «сдать» бой на глазах у любимой девушки, сестренки и Учителя Тадеуша Мише не позволила гордость…
И он боролся, боролся по-настоящему…
Так, как боролся бы простой мастер против «уже чемпиона»…
Миша боролся в «три четверти силы»… И его противник это понимал… Потому что делал ошибки, и Мишка уже на первой же полуминуте мог бы его опять поймать на иппон, но… Он только цыкнул языком, давая понять, что видел оплошность, но специально ничего не сделал… И парень занервничал, заставляя Мишу «цыкнуть» на него еще несколько раз…
И тогда Мишка тихо шепнул ему, когда они стояли в стойке:
– Давай, делай «вазари»… Потом я две «кока»… А в конце сделаешь одну «юка»[7]… Будешь первым…
– Почему? – шепнул парень.
– Это тебе надо… А мне нет… Давай…
Миша предлагал парню очень достойный вариант победы над собой, который не повредил бы ничьему самолюбию и не вызвал бы подозрений у судей – сначала «чемпион» набирал «половину победы», потом Миша догонял его по сумме очков двумя «четвертинами», а в конце проигрывал, но с самым минимальным перевесом в одну «восьмушку»…
Они пошли по кругу, и Миша как бы случайно «скрестил» ноги во время шага… Борцы знают, что это самый простой и самый сладкий способ заработать вазари, но случается он крайне редко, потому что это грубейшая ошибка… Такие ошибки мастера уже никогда не совершают – это удел начинающих самбистов-учеников… Секунда, и обе ноги Миши взлетели на метр над татами, а он сам грохнулся на спину, громко шлепнув, как это и положено при страховке, ладонями по ковру – боковая подсечка была выполнена «чемпионом» безукоризненно…
– Вазари! – громко объявил рефери на ковре.
Потом совершенно без всяческой подставы Миша поймал «чемпиона» на два броска, но не довел их до полного завершения и получил две «кока», и уже в самом конце, когда до окончания схватки оставались считаные секунды, он позволил бросить себя через бедро, но при этом приземлился за «синим кругом» татами.
– Юка! – опять объявил рефери.
А через несколько секунд бой был закончен…
– Мишка!!! Мишенька!!! Ты молодец!!! Ты такой молодец! – кричала во все горло Марина и даже подпрыгивала в своем кресле от радости. – Дашка!!! Смотри, какой у тебя брат молодец!!! Я его так люблю!!!
За эти дни они как-то очень сдружились и теперь чувствовали себя едва ли не родными сестрами…
Пока устанавливали пьедестал для награждения, к Мише подошел Учитель Тадеуш:
– Послушай, Михаил… – он прищурил один глаз. – Ты зачем эту схватку «сдал»?..
– Я не…
– Миша… Врать своему учителю нехорошо и некрасиво, и это большое неуважение… Так почему? О том, что тебе пообещали денег, не верю – ты за это еще и морду бы набил! И сделал бы ему иппон на двадцатой секунде! Уж я-то тебя узнал за два года!..
– Просто… – Миша посмотрел на смеющуюся Марину и сказал: – Я ухожу из спорта, Учитель… Есть задачи поважнее…
Учитель проследил за его взглядом:
– А вот теперь понятно… Теперь я узнал своего семпая… Только… Ведь это был шанс, Миша… Не вышел бы ты на ковер на этой Олимпиаде, но уже был бы в «обойме» сборной Союза!.. А там… За четыре года… Кто знает, может, я сейчас разговариваю с тем, кто отказался от своего будущего олимпийского «золота»…
– Мне это не нужно, Учитель… Я уже все решил… Я же вам говорил еще при первой встрече два года назад, что хочу быть врачом… Теперь я хочу этого еще сильнее… Это для меня важно, потому что важно для Маринки… А карате я не брошу – это для души…
– Что ж… Кажется, мне удалось тебя чему-то научить… Ты выбрал правильный путь, ученик…
В этот момент к ним подошел дядечка средних лет, у которого на лацкане пиджака был значок Олимпийского комитета:
– Молодой человек! – сказал он. – Я хотел бы с вами переговорить! Я уже разговаривал с вашим тренером, и он согласен…
– Чтобы я тренировался в сборной?
– Вы, видимо, очень догадливы!..
– Я не хочу!..
От этого ответа мужчина просто опешил и недоуменно посмотрел на Тадеуша, который широко улыбался:
– Н-не понял?!! Вы не хотите попасть в сборную Союза?!!
– Нет! Я вообще больше не интересуюсь самбо!
– Но ваш тренер…
– А мой тренер просто еще не в курсе… Я ему чуть позже сам скажу…
Миша взбежал на подиум и поднялся на пьедестал, чтобы получить свою медаль, а обескураженный мужчина обратился к Тадеушу:
– Он, наверное, перенервничал из-за проигрыша?
– Ну уж нет! Этот парень из-за такой ерунды нервничать никогда не станет!
– А что же тогда? Почему он отказывается?
– Парень решил, что у него в жизни есть задачи поважнее, да и рановато ему в сборную – парню только-только семнадцать исполнилось…
Мужчина смотрел на Учителя сквозь линзы своих очков абсолютно бараньими глазами:
– Бог ты мой! Какая несусветная глупость! Ведь это же не просто спорт, а уже политика – престиж всей страны! Вы-то хоть понимаете, почему он так делает?
– Я-то понимаю, любезный… Только вот вы, думается мне, никогда этого не поймете!.. И вообще!.. Михаил не интересуется политикой! Ему на нее плевать!!!
Лето 1980 г. Москва.
2 июня
Они весело смеялись над тем, что на самом деле было грустно, но именно это – не обращать внимания на свои болячки да еще и научиться смеяться над ними – помогало этим двоим влюбленным сердцам пережить свалившиеся на них трудности… И не опускать руки!..
Миша сидел рядом с креслом-каталкой на деревянной скамеечке и теребил в руках какую-то старую газету:
– Мариш… Я тут в городской библиотеке посидел немного… Мне Учитель посоветовал, вот я и поискал в старых газетных подшивках… – и тут он раскраснелся, как помидор. – А когда нашел, стырил… Но ведь это же не дорогая старинная книга, а простая «Комсомолка», только двухгодичной давности…
– А что в ней, Миша?
– Ты когда-нибудь слышала про Валентина Ивановича Бондаря?
– Нет, а кто это?
– Мне кажется, что это именно тот человек, который может нам с тобой помочь…
– В чем помочь, Миша?
– А ты вот послушай! Это газета от 3 апреля 1978 года, «Комсомольская правда»… Его, Мариша, сравнивают с летчиком Алексеем Маресьевым… – Миша развернул пожелтевшие листки и стал читать: «…Валентин Бондарь родился 3 апреля 1948 года в Каунасе. Отец погиб от пули бандита. Вслед за ним умерла и мать. Мальчик попал в детский дом, где увлекся акробатикой, борьбой, тяжелой атлетикой и культуризмом…
Счастье для мальчишки-детдомовца послевоенных лет Вали Бондаря воплотилось в слове «цирк». Над серыми буднями сказочным дворцом возносился цирк шапито: праздничная музыка, яркие огни, сильные, красивые люди. Для мальчишки, который сбежал в шапито из приюта, цирк составлял всю радость в жизни. Каждый день он сбегал из детдома, чтобы вечерами учиться на манеже волшебному искусству. Но только через пять долгих лет мальчишеской любви и горьких разочарований судьба ответила ему взаимностью: подростка приняли в цирковой кружок. Здесь он научился акробатике, а со временем стал «художником трапеции» – в пятнадцать лет он начал выполнять опасные трюки на трапеции. Какое это, наверное, счастье – свободной красивой птицей парить в высоте, чувствовать в каждом движении сильное, послушное тело!..
Все рухнуло в одночасье…
Начав выступления в цирке как воздушный акробат, в 1962 году он рухнул с 13-метровой высоты… Случилось то, что случается раз в 100 лет: лопнул штамберт – стальная перекладина, к которой крепится вся арматура и страховка. Тринадцать метров свободного падения! Он даже не успел сгруппироваться. Зрители, наблюдавшие представление в Каунасском дворце спорта, зашлись в едином выдохе «А-ах!» и смолкли враз, когда тело гимнаста глухо ударилось о пол. Бондарь ничего этого не слышал… У него было более 10 переломов, включая перелом позвоночника, который полностью парализовал ноги. Диагноз докторов был такой: «Компрессионный перелом позвоночника в поясничном отделе и черепно-мозговая травма…» И был врачебный вердикт – Валентин Бондарь проведет оставшуюся часть жизни в инвалидной коляске…
«…Будь мне тогда лет тридцать, – говорил позже Валентин Бондарь, – скорее всего, я не сумел бы психологически перешагнуть через понятие «невозможно». Но лет мне было вполовину меньше, и по характеру я оставался детдомовцем, а нам судьба ничего не давала даром…»
Неделю в реанимации, балансируя между жизнью и смертью, Валентин не мог в полной мере осознать, что с ним произошло. Зато когда увидел, как медсестра, словно бревна, передвигает его ноги, и понял, что они живут отдельно от туловища, – заплакал. А когда на обходе врач сказал, что так теперь будет всегда, Валентин испытал самый настоящий глубочайший шок.
Первое, что сделал Бондарь, окончательно придя в себя, – попросил ребят принести ему из цирка гантели и резиновый эспандер.
Недели через две при очередном обходе врач его отругал, но Валентин не бросил своих занятий и одновременно принялся изучать по книгам и учебникам строение человеческого тела, анатомию мышц, биомеханику, проштудировав весь курс медицинского вуза, касающийся всех видов перелома позвоночника…
Через восемь месяцев Валю Бондаря, инвалида 1-й группы, выписали из больницы. А он прямо на коляске отправился во Дворец культуры профсоюзов и попросил у директора разрешение вести цирковую студию. И получил добро – Валентина приняли на работу руководителем… циркового кружка!.. Это было равносильно чуду, во всяком случае, по эмоциям не уступало тому моменту, когда, очнувшись после падения, он понял, что жив… Цирк опять был рядом, значит, жизнь продолжается. Если до трагедии была цель – попасть в цирк, то теперь – заново, во что бы то ни стало научиться ходить и вернуться на арену…
Жизнь более или менее налаживалась. Днем он занимался с ребятами, вечером либо перелопачивал медицинскую и цирковую литературу, либо, оставаясь в спортзале после всех, продолжал свои изнурительные тренировки. Но теперь уже со знанием дела, четко представляя, чего хочет добиться конкретным упражнением от определенной группы мышц. Нередко случалось так, что, таская до одури на костылях свои безжизненные ноги по гимнастическим матам (на пол Валентин боялся выходить, потому что, упав, разбился бы наверняка), он падал, когда иссякал суточный ресурс сил, да так и засыпал. Утром, находя его в неестественной позе и не сомневаясь, что он мертв, уборщицы вызывали «Скорую» и милицию… Так было несколько раз, пока они не разобрались, что к чему…»
Миша посмотрел на Марину, которая закрыла глаза и подставила лицо солнечным лучам и тем не менее очень внимательно слушала – на ее виске пульсировала жилка, говорящая о том, что девушка очень напряжена и сконцентрирована…
– Тебе плохо, Марина?
– Миша, мне хорошо… Ты не останавливайся, ладно? Ты читай! Читай про этого Бондаря!.. Очень интересно, чем все это закончилось!..
– Хорошо… Так вот… Слушай дальше… – Миша опять вернулся к газетной статье: – «…Бондарь встал на костыли не в одночасье. Сначала до звериного рефлекса он отработал координацию движений при ходьбе шагом, в железо превратил мышцы плечевого пояса, до синих кругов в глазах отжимаясь с привязанным к ногам грузом на брусьях. Сегодня Валентин Иванович точно знает, сколько движений и какие были проделаны впустую, но также и знает, что без этих «холостых» упражнений не было бы его уникальной методики. День, когда он почувствовал, что у него снова есть ноги, Бондарь называет началом своей новой жизни. Он упорно шел к этому. Целых пять лет один месяц и семь дней! Шел, несмотря на то что был приговорен медицинскими светилами к вечной неподвижности.
Еще семь месяцев Валентин проходил, опираясь на палочку…
Через шесть лет после травмы Валентин Иванович Бондарь «родился заново»…
Он вернулся в большой цирк, но уже не воздушным акробатом, а силовым жонглером… Будь Бондарь хоть супергимнастом, никакая самая прогрессивная медицинская комиссия не допустила бы его снова работать под куполом. И он решил переквалифицироваться в силовые жонглеры… За пять лет «безногой» жизни Валентин привык все делать руками и знал, что они не подведут… Начались гастроли по стране, и никогда в своих номерах Бондарь не стоял на месте. Все время что-то совершенствовал в трюках, бесконечно работал со своим многопудовым реквизитом. Пошли в гору и результаты выступлений на арене. Именно тогда появилась его знаменитая пирамида с общим весом в 1000 килограммов, впервые он поставил феноменальный номер с удержанием на плечах легкового автомобиля, вес его латунных шариков для жонглирования вырос до 45 килограммов каждый. Народ повалил в цирк посмотреть на Бондаря-силача… А начиналось все с самого первого силового номера «акробатический мотоциклист»… Когда врачи узнали, что он не только пошел, но и даже вернулся в цирк, они не поверили. Но люди, прикованные к инвалидному креслу, поверили и стали приходить к нему на консультации… Каждый день Валентин Бондарь три-четыре часа работает со своими пациентами, работает в промежутках между представлениями, поздно ночью после работы, иногда в гостиницах во время гастролей… Никакую отдельную плату с больных Бондарь как не брал, так и не берет. Он получает строго фиксированную зарплату в том учреждении, где трудится, а это Московский цирк на Цветном бульваре…
А своим больным Валентин Иванович всегда говорит почти одно и то же: «Я могу сказать вам, как делать упражнения, но без вашего желания мои слова не принесут успеха. Даже если мое оборудование было бы из золота, вы никогда не будете идти, если у вас нет уверенности. Вы должны работать с той же самой преданностью, дисциплиной, и будет сила каждый день, много лет, если необходимо. Только тогда вы скажете: «Я сделал это, я могу идти!..»
Миша свернул газету и посмотрел на Марину… А она…
По ее щекам текли крупные слезы… Но плакала девушка как-то совсем уж по-мужски – без всхлипываний и истерик…
– Мариша, прости! – бросился к ней Михаил. – Я не…
– Все правильно! Все правильно, Миша… Спасибо тебе, что пытаешься хоть что-то сделать… И знаешь что…
– Что, Мариночка…
– Дай мне обещание…
– Обещаю! – тут же сказал Миша.
– Но ты еще не знаешь, что я хотела тебя попросить!
– А мне все равно! Я тебе верю!
– Хорошо… Тогда пообещай мне, что ты обязательно возьмешь меня посмотреть, как ты будешь бороться на чемпионате… Я очень хочу!
Михаил задумался лишь на секунду:
– Хорошо… Ты будешь видеть все мои схватки!
– А после чемпионата ты отвезешь меня в цирк…
– К Бондарю?
– Сначала просто в цирк… Ведь я из-за спорта уже даже и не помню, когда в последний раз была в цирке!.. А там посмотрим… Хорошо?
– А еще я тебе обещаю, Марина… – Миша был серьезен и как-то очень официален. – Что если вдруг, ведь такое может быть… Если вдруг Бондарь откажется или не сумеет… Я обещаю, что обязательно стану врачом! Хорошим врачом, Марина, и сам тебя вылечу!.. Сам!!!
И опять из глаз девушки брызнули слезы, только теперь они опять были совсем другие… Наверное, в тот момент она даже была счастлива оттого, что ее судьба так сурово обошлась с ней, приковав к инвалидному креслу, иначе она, может быть, так никогда и не узнала бы, какой цельный и целеустремленный, а главное, очень преданный человечище ее Мишка…
…На соревнованиях эта странная пара пользовалась всеобщим пристальным вниманием, и не только у болельщиков, но и спортсменов, и тренеров, и судей…
День соревнований начинался для Миши не с получасовой, а то и больше «тренерской накачки» на победу в раздевалке, а с поездки в общественном транспорте в компании Марины и кресла-каталки… Потом он завозил ее в зал, оставлял почти у самых ковров и мчался в раздевалку, потому что команды уже начинали выходить для приветствий…
На второй день соревнований Миша попросту к этому приветствию опоздал, его тренер строго-настрого наказал своему помощнику, чтобы тот начиная со следующего дня ездил за девушкой на своих «Жигулях» и привозил ее во Дворец спорта «Динамо» вовремя, хватит, мол, этих опозданий!..
Может быть, такая тренерская забота и покажется странной человеку несведущему в том, что происходит в спорте помимо подиума или борцовского ковра, «за кулисами», так сказать, но… Просто в спорте, особенно когда спортсмены переступают черту мастера спорта, очень многие между собой знакомы и даже дружны. И очень многое знают или слышали друг о друге… Марину Горячеву здесь узнали многие – как-никак, а она входила в основной состав сборной Союза… И очень многие знали о той беде, которая с ней произошла… А когда они увидели рядом с ней Мишу и то, с какой заботой он к ней относится, то их отношений мог не понять только совсем глупый человек…
…И на этих соревнованиях Марина «ожила»!..
Она опять окунулась в атмосферу спортивного соперничества, как будто вновь вернулась к привычной жизни!.. Девушка даже посвежела как-то, а на ее щеках от азарта появился румянец! Ну и настроение!.. Настроение у нее, конечно же, было лучше всех!.. Она истово болела за своего Мишеньку, кричала, стучала кулачками по подлокотникам кресла, даже свистела, а она, оказывается, умела громко свистеть, сунув два пальца в рот, и громко хлопала в ладоши и обнималась с Дашкой, которая тоже была тут и тоже болела за брата, когда тот проводил классный прием или побеждал на ковре…
Ну а Миша от присутствия родных ему людей и под испытующим взглядом Учителя Тадеуша, который тоже переживал и болел в этом зале за своего ученика, казалось, обрел какие-то совершенно неземные силы!..
…Чемпионат города в этом 80-м году был очень серьезным соревнованием, и участвовали в нем уже довольно известные в своей возрастной категории борцы… А кое-кто из них, кому, как и Мише, должно было исполниться 18 лет, вполне мог попасть в олимпийскую сборную Союза, пусть и не в основной состав, но все же! На носу была летняя московская Олимпиада, и этот турнир был одним из негласных отборочных соревнований…
И понятное дело, почему так получилось, что из всех «юношей» – участников турнира, из всех весовых категорий кандидатами в мастера были только двое – Миша и еще один паренек, который проиграл первую же свою схватку – все остальные были мастера…
…В последний, четвертый день турнира, 19 апреля, на ковер бороться за первое место вышел парень, который гарантированно был в олимпийской сборной и который уже имел титул чемпиона Европы среди юношей, и Михаил Парубец…
И соперник Миши уже не улыбался снисходительно… Так, как это было в самый первый день, когда проходили первые схватки, потому что уже знал, с кем имеет дело – в той схватке, которая еще была не «на выбывание», он проиграл Мише. Да как проиграл!!! Через семь секунд после начала и иппоном!.. Вот тогда-то и забегал наблюдатель из Олимпийского комитета!.. Вот тогда-то он и начал расспрашивать, кто такой этот парень, да откуда и когда ему исполнится 18 лет… Потому что победить чемпиона Европы «чистой победой» да за считаные секунды порой не под силу даже чемпиону мира, и это на самом деле так!..
Они прошли все схватки и теперь опять встретились на ковре…
И в этом бою должно было стать ясно, кто же из них сильнейший, кто выиграет этот чемпионат, хотя уже было известно из «достоверных источников», что в запасной состав олимпийской сборной попадают двое – занявшие здесь первое и второе места… Для них этот финал уже сам по себе был пропуском в большой спорт… Но не только!.. Он был еще и делом престижа, и спортивных амбиций… Хотя… Нет… Не для них! А только для «побитого» иппоном чемпиона Европы…
А вот для Миши…
«…Все! Как и обещал Маринке, третьего мастера я уже точно заработал… А теперь хватит!.. Пора заканчивать со всем этим баловством и начинать заниматься серьезными делами!.. – думал он, поправляя на себе темно-голубую самбовку и завязывая потуже пояс. – Маринку вон к Бондарю везти надо… В Академию поступать, к экзаменам готовиться… А Олимпиада эта… Ну так мне когда-нибудь будет приятно вспоминать, что я на нее чуть-чуть не попал… Выиграть я там все равно не выиграю, а время потеряю… В общем… Пусть простит меня советский спорт за то, что потерял в моем лице не самого плохого спортсмена – с меня достаточно!..»
Но просто так «сдать» бой на глазах у любимой девушки, сестренки и Учителя Тадеуша Мише не позволила гордость…
И он боролся, боролся по-настоящему…
Так, как боролся бы простой мастер против «уже чемпиона»…
Миша боролся в «три четверти силы»… И его противник это понимал… Потому что делал ошибки, и Мишка уже на первой же полуминуте мог бы его опять поймать на иппон, но… Он только цыкнул языком, давая понять, что видел оплошность, но специально ничего не сделал… И парень занервничал, заставляя Мишу «цыкнуть» на него еще несколько раз…
И тогда Мишка тихо шепнул ему, когда они стояли в стойке:
– Давай, делай «вазари»… Потом я две «кока»… А в конце сделаешь одну «юка»[7]… Будешь первым…
– Почему? – шепнул парень.
– Это тебе надо… А мне нет… Давай…
Миша предлагал парню очень достойный вариант победы над собой, который не повредил бы ничьему самолюбию и не вызвал бы подозрений у судей – сначала «чемпион» набирал «половину победы», потом Миша догонял его по сумме очков двумя «четвертинами», а в конце проигрывал, но с самым минимальным перевесом в одну «восьмушку»…
Они пошли по кругу, и Миша как бы случайно «скрестил» ноги во время шага… Борцы знают, что это самый простой и самый сладкий способ заработать вазари, но случается он крайне редко, потому что это грубейшая ошибка… Такие ошибки мастера уже никогда не совершают – это удел начинающих самбистов-учеников… Секунда, и обе ноги Миши взлетели на метр над татами, а он сам грохнулся на спину, громко шлепнув, как это и положено при страховке, ладонями по ковру – боковая подсечка была выполнена «чемпионом» безукоризненно…
– Вазари! – громко объявил рефери на ковре.
Потом совершенно без всяческой подставы Миша поймал «чемпиона» на два броска, но не довел их до полного завершения и получил две «кока», и уже в самом конце, когда до окончания схватки оставались считаные секунды, он позволил бросить себя через бедро, но при этом приземлился за «синим кругом» татами.
– Юка! – опять объявил рефери.
А через несколько секунд бой был закончен…
– Мишка!!! Мишенька!!! Ты молодец!!! Ты такой молодец! – кричала во все горло Марина и даже подпрыгивала в своем кресле от радости. – Дашка!!! Смотри, какой у тебя брат молодец!!! Я его так люблю!!!
За эти дни они как-то очень сдружились и теперь чувствовали себя едва ли не родными сестрами…
Пока устанавливали пьедестал для награждения, к Мише подошел Учитель Тадеуш:
– Послушай, Михаил… – он прищурил один глаз. – Ты зачем эту схватку «сдал»?..
– Я не…
– Миша… Врать своему учителю нехорошо и некрасиво, и это большое неуважение… Так почему? О том, что тебе пообещали денег, не верю – ты за это еще и морду бы набил! И сделал бы ему иппон на двадцатой секунде! Уж я-то тебя узнал за два года!..
– Просто… – Миша посмотрел на смеющуюся Марину и сказал: – Я ухожу из спорта, Учитель… Есть задачи поважнее…
Учитель проследил за его взглядом:
– А вот теперь понятно… Теперь я узнал своего семпая… Только… Ведь это был шанс, Миша… Не вышел бы ты на ковер на этой Олимпиаде, но уже был бы в «обойме» сборной Союза!.. А там… За четыре года… Кто знает, может, я сейчас разговариваю с тем, кто отказался от своего будущего олимпийского «золота»…
– Мне это не нужно, Учитель… Я уже все решил… Я же вам говорил еще при первой встрече два года назад, что хочу быть врачом… Теперь я хочу этого еще сильнее… Это для меня важно, потому что важно для Маринки… А карате я не брошу – это для души…
– Что ж… Кажется, мне удалось тебя чему-то научить… Ты выбрал правильный путь, ученик…
В этот момент к ним подошел дядечка средних лет, у которого на лацкане пиджака был значок Олимпийского комитета:
– Молодой человек! – сказал он. – Я хотел бы с вами переговорить! Я уже разговаривал с вашим тренером, и он согласен…
– Чтобы я тренировался в сборной?
– Вы, видимо, очень догадливы!..
– Я не хочу!..
От этого ответа мужчина просто опешил и недоуменно посмотрел на Тадеуша, который широко улыбался:
– Н-не понял?!! Вы не хотите попасть в сборную Союза?!!
– Нет! Я вообще больше не интересуюсь самбо!
– Но ваш тренер…
– А мой тренер просто еще не в курсе… Я ему чуть позже сам скажу…
Миша взбежал на подиум и поднялся на пьедестал, чтобы получить свою медаль, а обескураженный мужчина обратился к Тадеушу:
– Он, наверное, перенервничал из-за проигрыша?
– Ну уж нет! Этот парень из-за такой ерунды нервничать никогда не станет!
– А что же тогда? Почему он отказывается?
– Парень решил, что у него в жизни есть задачи поважнее, да и рановато ему в сборную – парню только-только семнадцать исполнилось…
Мужчина смотрел на Учителя сквозь линзы своих очков абсолютно бараньими глазами:
– Бог ты мой! Какая несусветная глупость! Ведь это же не просто спорт, а уже политика – престиж всей страны! Вы-то хоть понимаете, почему он так делает?
– Я-то понимаю, любезный… Только вот вы, думается мне, никогда этого не поймете!.. И вообще!.. Михаил не интересуется политикой! Ему на нее плевать!!!
Лето 1980 г. Москва.
Белые полосы в жизни не исчезают навсегда! Просто их иногда надо упорно искать!
2 июня
– Миша! Мне кажется это сказкой!..
Марина сидела у самого бортика манежа в своем кресле и завороженно смотрела на сорокалетнего атлета, который состоял, казалось, из одних мощных бугров мышц.
Он бросал вверх большие блестящие металлические шары, а потом ловко ловил их, начинал жонглировать!.. И шары эти были вовсе не резиновыми или из папье-маше, потому что по лицу этого «Геракла» тек самый настоящий пот – он трудился, «без дураков»…
– Это он? Валентин Бондарь? – Марина в замешательстве смотрела на Мишу. – Это он был парализован после того, как разбился?
– Это он, Мариша! Он!..
Она с замиранием сердца смотрела на то, как атлет поднимал все большие и большие тяжести, а потом просто закрыла глаза, когда он поднял на своих плечах «Жигули»…
И вдруг почувствовала, что летит…
Оркестр заиграл Венский вальс, а Марина… Она просто стала тихонечко подпевать, не открывая глаз:
– Па-дам, па-дам, па-дам, пам-пам! Та-ри, ра-рам, па-дам, пам-пам! Та-ри-ра, рай-ра, рам-пам-пам! Та-ри-ра, рай-ра, рам-пам-пам!
– Молодец, девочка! – услышала она рядом со своим ухом глубокий мужской баритон. – А поешь красиво и координация есть!..
Марина открыла глаза и увидела, что тот атлет, оставив в покое свои блестящие железяки, кружит ее в вальсе посредине манежа, держа ее на своих мощных руках прямо так, вместе с креслом-каталкой!.. А рядом, всего в метре от них, кружится в странном танце, больше похожем на приготовления тигра к прыжку, ее Миша…
– Ты спортсменка? – спросил мужчина.
– Да… Была…
– Наверное, гимнастка… И упала с бревна…
– С перекладин…
– Давно?
– Четыре месяца прошло…
Оркестр играл вальс, зрители, все до единого, встали и аплодировали этому странному танцу и еще более странной паре, а мужчина, казалось, этого вовсе не замечал:
– А этот мальчик, который явно хочет достать меня своей пяткой в нос и наверняка умеет это делать, он кто?
– Это Миша… – Девушка зарделась под пристальным взглядом, как мак. – Я его люблю…
– Да и он тебя, судя по всему…
– Он мне очень помог! Я бы, наверное, без него умерла… Это он про вас узнал, Валентин Иванович, и сюда привез тоже он… Вы ведь Валентин Иванович? Бондарь?
Атлет докружил вальс до того места, откуда и начал, и, опустив кресло с девушкой на свое место, спросил:
– Ходить хочешь?
– Очень!!! Очень хочу!!!
– И детей хочешь? И мужа?
– И детей!!! И Мишеньку!!!
– Тогда не уходите никуда после представления!..
Он строго посмотрел на Мишу, который стоял в метре от них в боевой стойке дзию-камае-дачи:
– И не надо пытаться меня ударить, Михаил… Я ничего плохого ей не сделаю!.. – И опять обратился к Марине: – Ты успокой своего будущего мужа, девочка… А потом досмотрите представление – будет еще много интересного! А когда все закончится, я сам к вам выйду! Ну? Договорились?
– Договорились…
– Вот и хорошо!..
Мужчина легко перепрыгнул бортик, обтянутый красным бархатом, выбежал на центр арены и поклонился продолжавшим аплодировать стоя зрителям…
– Миша! Мишенька! Ты чего это?! Ты же сам говорил, что он может помочь! Что он другим помогает! Чего это ты на него?!
Мишка стыдливо опустил глаза и стал просто пунцовым:
– Испугался я… А вдруг он тебя упустит…
– Дурачок ты мой! Да он же целую тонну на плечах держит!.. А я что? Да во мне вместе с этим креслом не больше шестидесяти килограммов! Да ведь ты же сам меня вместе с ним по лестницам носишь, когда надо!.. – Она весело и задорно смеялась над своим незадачливым Мишкой. – Или забыл с перепугу?
– Так то я… Я уже знаю, как…
– А он, думаешь, не знает?
– Все равно! Если бы он тебя упустил!.. Я бы его так шарахнул, что больше никто и никогда не помог!
– Эх ты! Защитник ты мой! – Она с нежностью погладила Мишу по щеке. – Смешной… Но мне приятно!..
– Интересно… Что он нам скажет, Мариш?
– А вот скоро и узнаем!
– Скорее бы уже!
– Не спеши, торопыжкин! Он нас сам заметил, и это главное! – Она посмотрела с любовью и нежностью. – Мне кажется, что теперь все будет хорошо… Ой! Ой! Смотри, смотри! Какие пуделя красивые! А умные какие!..
Марина, уже взрослая семнадцатилетняя девушка, радовалась цирковому представлению, как маленькая девочка! И такая была во всем этом трогательность, что у Миши непроизвольно навернулись на глаза слезы…
Марина сидела у самого бортика манежа в своем кресле и завороженно смотрела на сорокалетнего атлета, который состоял, казалось, из одних мощных бугров мышц.
Он бросал вверх большие блестящие металлические шары, а потом ловко ловил их, начинал жонглировать!.. И шары эти были вовсе не резиновыми или из папье-маше, потому что по лицу этого «Геракла» тек самый настоящий пот – он трудился, «без дураков»…
– Это он? Валентин Бондарь? – Марина в замешательстве смотрела на Мишу. – Это он был парализован после того, как разбился?
– Это он, Мариша! Он!..
Она с замиранием сердца смотрела на то, как атлет поднимал все большие и большие тяжести, а потом просто закрыла глаза, когда он поднял на своих плечах «Жигули»…
И вдруг почувствовала, что летит…
Оркестр заиграл Венский вальс, а Марина… Она просто стала тихонечко подпевать, не открывая глаз:
– Па-дам, па-дам, па-дам, пам-пам! Та-ри, ра-рам, па-дам, пам-пам! Та-ри-ра, рай-ра, рам-пам-пам! Та-ри-ра, рай-ра, рам-пам-пам!
– Молодец, девочка! – услышала она рядом со своим ухом глубокий мужской баритон. – А поешь красиво и координация есть!..
Марина открыла глаза и увидела, что тот атлет, оставив в покое свои блестящие железяки, кружит ее в вальсе посредине манежа, держа ее на своих мощных руках прямо так, вместе с креслом-каталкой!.. А рядом, всего в метре от них, кружится в странном танце, больше похожем на приготовления тигра к прыжку, ее Миша…
– Ты спортсменка? – спросил мужчина.
– Да… Была…
– Наверное, гимнастка… И упала с бревна…
– С перекладин…
– Давно?
– Четыре месяца прошло…
Оркестр играл вальс, зрители, все до единого, встали и аплодировали этому странному танцу и еще более странной паре, а мужчина, казалось, этого вовсе не замечал:
– А этот мальчик, который явно хочет достать меня своей пяткой в нос и наверняка умеет это делать, он кто?
– Это Миша… – Девушка зарделась под пристальным взглядом, как мак. – Я его люблю…
– Да и он тебя, судя по всему…
– Он мне очень помог! Я бы, наверное, без него умерла… Это он про вас узнал, Валентин Иванович, и сюда привез тоже он… Вы ведь Валентин Иванович? Бондарь?
Атлет докружил вальс до того места, откуда и начал, и, опустив кресло с девушкой на свое место, спросил:
– Ходить хочешь?
– Очень!!! Очень хочу!!!
– И детей хочешь? И мужа?
– И детей!!! И Мишеньку!!!
– Тогда не уходите никуда после представления!..
Он строго посмотрел на Мишу, который стоял в метре от них в боевой стойке дзию-камае-дачи:
– И не надо пытаться меня ударить, Михаил… Я ничего плохого ей не сделаю!.. – И опять обратился к Марине: – Ты успокой своего будущего мужа, девочка… А потом досмотрите представление – будет еще много интересного! А когда все закончится, я сам к вам выйду! Ну? Договорились?
– Договорились…
– Вот и хорошо!..
Мужчина легко перепрыгнул бортик, обтянутый красным бархатом, выбежал на центр арены и поклонился продолжавшим аплодировать стоя зрителям…
– Миша! Мишенька! Ты чего это?! Ты же сам говорил, что он может помочь! Что он другим помогает! Чего это ты на него?!
Мишка стыдливо опустил глаза и стал просто пунцовым:
– Испугался я… А вдруг он тебя упустит…
– Дурачок ты мой! Да он же целую тонну на плечах держит!.. А я что? Да во мне вместе с этим креслом не больше шестидесяти килограммов! Да ведь ты же сам меня вместе с ним по лестницам носишь, когда надо!.. – Она весело и задорно смеялась над своим незадачливым Мишкой. – Или забыл с перепугу?
– Так то я… Я уже знаю, как…
– А он, думаешь, не знает?
– Все равно! Если бы он тебя упустил!.. Я бы его так шарахнул, что больше никто и никогда не помог!
– Эх ты! Защитник ты мой! – Она с нежностью погладила Мишу по щеке. – Смешной… Но мне приятно!..
– Интересно… Что он нам скажет, Мариш?
– А вот скоро и узнаем!
– Скорее бы уже!
– Не спеши, торопыжкин! Он нас сам заметил, и это главное! – Она посмотрела с любовью и нежностью. – Мне кажется, что теперь все будет хорошо… Ой! Ой! Смотри, смотри! Какие пуделя красивые! А умные какие!..
Марина, уже взрослая семнадцатилетняя девушка, радовалась цирковому представлению, как маленькая девочка! И такая была во всем этом трогательность, что у Миши непроизвольно навернулись на глаза слезы…