Неизвестен Автор. Современные куртуазные манеристы (сборник)

   Григорьев Константин Андреевич
   Родился в 1968 г. в г. Омске
   Долгое время жил в г.Балхаш
   Служил в армии. Окончил Литературный институт им. М. Горького
   (1993)
   Участник орденских сборников:
   "Пленники Афродиты" (1992) и других
   Имеются публикации в центральной прессе
   Штандарт-юнкер, с 1992 года Командор-ордалиймейстер и магический
   флюид ОКМ.
   Редактор газеты "Клюква", сотрудник газеты "Ночное рандеву".
   Богомол
   Прозрачный богомол в саду осеннем грезит.
   Сбылись мои мечты - я вами обладал.
   И вот мы пьем вино... Куда оно в вас лезет?
   Я сам бы так не смог - бокал, еще бокал!
   Да, я теперь любим, и вы мне говорите,
   Как я похорошел. А я ошеломлен:
   Вы курите к тому ж? О, сколь еще открытий
   Готовите вы мне, прелестная Мадлон?
   Два месяца назад вы скромницею были...
   Куда там до вина и лунного огня!
   И в толк я не возьму, ужели близость в силе
   В вас монстра разбудить и погубить меня?
   О, как унять ваш пыл? Но что ж, я мудр и молод
   Я вышел на балкон и тихо с ветки снял
   Охотника на птиц - большого богомола,
   И опустил его в хрустальный ваш бокал.
   Вы замолчали, вы растерянно смотрели,
   Как шевелится он. И вдруг вы, как дитя,
   Заплакали... Мадлон! Ну что вы, в самом деле?
   Ведь я же пошутил... ведь это я шутя!
   Прижались вы ко мне, я целовал вам руки,
   И нежно утешал, и думал: вуаля...
   И чувствовал глаза, исполненные муки
   То богомол на нас глядел из хрусталя.
   Похмельный синдром
   "Но спросите у такого человека, зачем он пьянствует? Вы услышите в
   ответ, что он вовсе не пьяница, пьет не больше, чем другие, и
   назвать его пьяницей никак нельзя. Подобные ответы типичны для
   алкоголиков. А теперь взгляните на мозг алкоголика: извилины на нем
   сглажены и уплощены..."
   Кандидат медицинских наук,
   врач-психиатр Лидия Богданович.
   Я сегодня проснулся с похмелья.
   Голова с перепоя трещит.
   Я вчерашнее вспомнил веселье,
   вспоминая неловкость и стыд.
   Боже мой, как вчера я надрался!
   Что я нес, что за чушь я порол?
   А как дома то я оказался?
   И зачем перевернут мой стол?
   Весь палас в омерзительной рвоте.
   Нет, пойду умываться скорей...
   Ну допустим "на автопилоте"
   я дополз до знакомых дверей.
   А что дальше? Не помню, провалы...
   Батарею-то кто оторвал?!
   Батарея-то чем мне мешала?
   А чем письменный стол помешал?
   Встал, умылся, и в зеркало ванной
   мельком глянул. Кошмар. Это кто?
   Истукан там стоит деревянный...
   А пальто чье? Я что, спал в пальто?
   Закурил и сварил себе кофе...
   Как же так - я поэт, музыкант,
   в деле выпивки должен быть "профи",
   что же вел себя, как дилетант?
   Начиналось все, помню, красиво
   я надел самый лучший костюм,
   выступал.Но смешать водку с пивом ?!
   Где же был в это время мой ум?
   Коньяком и вином угостили
   хлопнул я и коньяк и вино,
   о, безумец! Пусть все кругом пили,
   но ведь пили то что-то одно!
   Все хотел рассказать по порядку,
   но опять застонал от стыда:
   Для чего танцевал я вприсядку
   с криком "СССР-навсегда!"?
   Для чего я красотке Илоне
   все мычал, вызывая в ней дрожь,
   бред какой-то об одеколоне
   что я пил его, что он хорош?!
   Может быть я Илону обидел?
   И кого-то еще может быть?
   Лишь друзей и бутылки я видел,
   а друзья мне спешили налить.
   Да, сначала все было пристойно,
   был концерт. Завести удалось
   целый зал. Выступал я достойно.
   Но потом понеслось, понеслось...
   И разгулом мы вызвали зависть
   у иных ресторанных гуляк.
   На креветку большую уставясь,
   я смеялся над ней, как дурак.
   Что уж в ней меня так рассмешило?
   Я не помню. Джин с ромом смешав,
   я кричал: "Вставим Клинтону шило!",
   с демократками пил брудершафт.
   Появился компрессорщик Петр.
   Я его никогда не видал.
   Рифмовать я стал "Петр-осетр"
   он за стол осетра нам прислал.
   Я девчонок поглаживал груди
   и на ушко шептал им "пойдем",
   а мужья их, солидные люди,
   разрешали мне это кивком!
   Ведь они понимали прекрасно,
   что поэт оглушительно пьян,
   и хотя его пассы опасны,
   неспособен на подлый обман.
   Пил я, пил, а затем отключался,
   а очнувшись, я видел кино:
   Пеленягрэ куда-то промчался
   с гордым криком: "Айда в казино!"
   Севастьянов ударил по струнам,
   все кричат: "Шарабан, шарабан!"
   А Добрынин послушницам юным
   наливает "Фетяски" стакан.
   Лятуринская, Рогов, Семенов...
   Там- Введенская, тут- Степанцов,
   вот Елгешин, Сафонов, Лимонов
   и фотограф наш Миша Сыров.
   Все слилось в оглушительном гаме,
   я пропел: "Шарабан, шарабан..."
   и земля поплыла под ногами,
   и я навзничь упал, как чурбан.
   А теперь вот сижу, отупелый,
   и ругаю себя вновь и вновь.
   Правда, что не последнее дело
   очень хочется делать любовь.
   Да, бывает с похмелья, признаться,
   но не только ж с него, господа!
   Эх, не следует так напиваться,
   никогда! Лишь порой.... иногда....
   "Крупный выигрыш"
   Играл в рулетку до рассвета
   Один поэт - и вот те на!
   Сбылась, сбылась мечта поэта
   Срубил он сорок штук грина.
   Запели ангелы над залом,
   Гже повезло ему так вдруг.
   Он получил все деньги налом
   Всё в пачечках, все сорок штук.
   Как в сердце тут заколотилось!
   Поэт наш даже побледнел
   Ему такое и не снилось...
   И он в машину тупо сел,
   В сопровождении охраны
   уехал прочь из казино,
   Домой, шатаясь, будто пьяный,
   Ввалился, начал пить вино,
   Потом, как сумасшедший прыгал,
   Вполне понятно, почему,
   Он деньги прятал,мебель двигал,
   Весь в бриллиантовом дыму.
   Мечтал: "Теперь куплю квартиру,
   Пожить себе я разрешу,
   Беситься я не буду с жиру,
   Но хоть проблемы все решу.
   А вдруг мне хватит и на дачу?
   На кругосветку и на джип?
   Во! На трехтомник свой потрачу!
   На портостудию! На клип!
   Во! Выпущу альбом убойный
   Из лучших песенок своих!
   О! Соберу гаремчик знойный
   Из девочек я ломовых!..."
   Поэт мечтал, уж засыпал он,
   Летел всё дальше от земли...
   Тут три огромнейших амбала
   К его квартире подошли,
   В дверь постучались осторожно,
   Переглянулись и - опять.
   А что случилось дальше сложно,
   Словами, братцы, передать:
   Мусоропровод задымился,
   Оттуда вырвался огонь,
   И в мир ужасный зверь явился,
   Распространяя всюду вонь.
   Его глазища, как прожектор,
   Амбалов ослепили вмиг.
   Взревел он жутко:"Я- Протектор!
   Поэтовых поклонник книг!
   Ага, припёрлись, суки, бляди,
   Поэта деньги отнимать?"
   И начал зверь мочить, не глядя,
   Амбалов с воплем: "Твою мать!"
   Возможно, он перестарался
   Двоим он бошки откусил,
   За третьим пять минут гонялся,
   Лупя со всех звериных сил,
   Да всё по почкам и по яйцам...
   Короче, уложил бандюг,
   И заревел: "Пусть все боятся!
   Я - лишь поэтам лучший друг.
   Помог я выиграть поэту
   Ведь я его стихи люблю.
   И вдруг здесь вижу погань эту
   Козлы, дешёвки, завалю!"
   Вдруг, с безобразною улыбкой
   На бородавчатом лице
   Зверь обернулся синей рыбкой,
   Потом вдруг мухою це-це,
   Потом на сотни фей крылатых
   Рассыпался с глухим хлопком
   На сотни фей в злачёных латах;
   И этот золотистый ком
   В квартиру к спящему поэту
   С хрустальным смехом просочась,
   Стал совершать там пируэты;
   А феи, за руки держась,
   Запели, зашептали разом:
   "Пиши, пиши, поэт, дерзай!
   Награды будут - пусть не сразу,
   Пиши, поэт, не унывай!
   Вот я, к примеру добрый некто,
   Я за тобой давно слежу,
   Поэт, тебя я, твой Протектор,
   И защитю, и награжу!"
   Поэт в постели шевельнулся
   Рой фей исчез,как быстрый взгляд.
   Поэт проснулся, улыбнулся,
   Сказал: "О, Боже! Я - богат!
   "Протектор - 2
   Один поэт пришел домой,
   Попил чайку, стал размышлять:
   "Вот мой успех- он только мой?
   Я сомневаться стал опять.
   Мне интуиция моя
   Подсказывает - кто-то есть,
   Кто сделал так, чтоб выжил я,
   Добился славы, смог процвесть.
   Кого же мне благодарить?
   О, этот кто-то, проявись!
   Хотел бы я тебя спросить,
   За что меня ты поднял ввысь?"
   Тут воздух задрожал вокруг
   И странно в люстре свет мигнул,
   Из ниоткуда как-то вдруг
   К поэту жуткий зверь шагнул.
   Он весь искрился и мерцал,
   Он безобразен был собой
   На задних лапах он стоял,
   Покрытый склизкой чешуей.
   Зверь - полу-ящер, полу-хряк
   Сопел, придя на этот свет;
   Воняло от него, да так,
   Что сразу нос зажал поэт.
   Зверь недовольно заурчал
   И завертелся весь волчком,
   Перед поэтом вновь предстал,
   Уже в обличии ином
   Красавицей с букетом роз.
   Красавица открыла рот,
   Шепнула: "Кто я, был вопрос?
   Я - твой протектор, это вот.
   Я внешне - безобразный зверь,
   Но я стихи твои люблю,
   И зла не сделаю, поверь,
   Скорей спасу и исцелю.
   Я помогал тебе всегда,
   Поверив первым в твой талант.
   Ты - мой воспитанник, да-да,
   Мой друг, поэт и музыкант.
   Пусть я в аду почти живу,
   Но красоту люблю, пойми!
   Я сделал так, что ты в Москву
   Приехал, свел тебя с людьми.
   В Литературный институт
   Тебя пристроил, денег дал.
   Талант твой развернулся тут,
   Хоть обо мне ты и не знал.
   С пирушек пьяным ты домой
   Не на автопилоте шел
   Я вел тебя, мой дорогой,
   Незримою дорогой вел.
   Спасал тебя от пьяных драк,
   Ты мог погибнуть сотни раз!
   Ценя твой дар, я сделал так,
   Что вот ты модным стал сейчас.
   Автографы ты раздаешь,
   Я - за спиной твоей стою,
   Пускай невидимый - ну что ж,
   Горжусь, стихи твои люблю.
   Но буду я карать и впредь
   Тех, кто мешает нам с тобой.
   Ты должен сочинять и петь,
   А я - я принимаю бой.
   Пиши! А вот тебе цветы
   У вас такие не растут.
   Цветы за все, что создал ты.
   А мне пора, меня ведь ждут".
   Приняв от девушки букет
   И отойдя с ее пути,
   Немного оробел поэт,
   Но крикнул: "Как тебя найти?"
   Красотка, в зеркало войдя,
   В нем растворилась без следа.
   Раздался рев чуть погодя:
   "Как,как?Протектор мой,сюда!" Поэт, тряхнувши головой,
   Шатаясь, вышел на балкон.
   Какой закат плыл над Москвой!
   Поэт курил и думал он:
   "Да, интуиция моя
   Опять меня не подвела...
   Ну, развернусь отныне я!
   Во, начинаются дела!"
   "Марго"
   Я ждал её, я волновался
   Вдруг не придет? Ах, Боже мой!
   Вот наконец звонок раздался
   Она пришла ко мне домой.
   Вся в белом, золотоволоса,
   Юна, стройна и хороша...
   Мне протянула папиросу:
   "На, дёрни, это - анаша".
   И удивилась: "Как не хочешь?
   Ты дёрни, чё, как не родной?
   Не слышу, чё ты там бормочешь.
   А можно душ принять, эй, бой?"
   В прихожей вдруг разделась резво,
   Бельё мне в руки побросав,
   И в ванну, будучи нетрезвой,
   Скакнула, там захохотав.
   С бельём в руках стоял я скорбно
   И молча слушал плеск воды,
   Но крик её услышал вскоре:
   "Эй, рыженький, ходи сюды!
   Ходи сюды, потри мне спинку,
   Ну очень я тебя прошу..."
   Войдя, увидел я картинку
   Она курила анашу,
   Из душа высунувши руку,
   Чтоб огонька не замочить.
   Прислушался я к сердца стуку
   Стучало сердце во всю прыть.
   Меня увидев, улыбнулась:
   "Потри мне спинку, ну, смелей!",
   Дала мочалку, повернулась,
   Запела песню "Yesterday".
   Я спинку драил осторожно.
   Коснулся невзначай груди,
   Спросил, дрожа: "А это - можно?"
   Мне был ответ: "Сюда иди..."
   Восстал Приап, как деревянный,
   Как конь, не знающий узды.
   Она меня втащила в ванну,
   Раздев под струями воды.
   О, Боже, как она кричала,
   Шепнув затем мне пару фраз:
   "Да, я давно так не кончала
   Ты представляешь, восемь раз!"
   "Что, было клёво, Маргарита?"
   "Не Маргарита, а Марго.
   Ну что ж, у твоего бандита
   Размеры просто ого-го.
   Я жрать хочу." - "А всё готово".
   И мы на кухоньку пошли.
   Я был готов к сраженью снова
   Пожрав, порнушку завели,
   И вновь в долину наслаждений
   Крича, мы поскакали с ней.
   Она шептала: "Гений, гений!"
   Среди измятых простыней.
   Мы с ней друг другом любовались,
   От буйной скачки утомясь,
   Всё ворковали, целовались...
   Она с постели поднялась,
   Пошла нетвёрдою походкой
   Куда-то, уронила таз,
   Вернулась с сумочкой и с водкой,
   Спросила:"Вмажем?"-"Не,я пас".
   "Ну что ж,как хочешь.Я то вмажу"
   Марго хлебнула из горла,
   Из сумки вынув горсть бумажек
   Под песню "Белого орла".
   Она той песне подпевала,
   При мне нюхнула кокаин,
   Ворча: "Блин, кокаину мало...
   Во, Макс подсунул героин!"
   Я на подушках приподнялся,
   Сказал встревоженно: "Прости,
   Марго, конечно, что вмешался,
   Ты здесь не очень-то финти.
   Зачем тебе всё это, детка?"
   Марго меж тем достала шприц,
   Вкололась."А на вид - нимфетка",
   Я тупо думал, рухнув ниц.
   "Костыль, - она сказала глухо,
   Не ссы и кайфа не ломай,
   Как раз сейчас попёрла пруха,
   В натуре перекуров май".
   Я вновь с пульта включил "Шиваки"
   И мы уставились в экран,
   В нём видя розовые сраки
   Таких, с носами, обезьян.
   Мужской басок невозмутимый
   Про джунгли что-то нам втирал.
   Марго, сказав: "Шибздец галимый",
   Запила водкой веронал.
   Нам показали обезьяну,
   Зад почесавшую опять.
   Марго вскочила, видно, спьяну,
   И стала голой танцевать.
   Её подпрыгивали груди,
   Ей было вроде бы смешно.
   Потом, по странной по причуде,
   Она - и я с ней заодно
   По комнате вдруг прыгать стали,
   Изображая обезьян,
   И беспрестанно хохотали...
   Я мельком глянул на экран:
   Там под дождём, с огромным носом,
   На ветке приуныл самец...
   Марго, подпрыгнув к папиросам,
   Сказала: "Ну ваще шандец!"
   Мы с ней скакали и смеялись,
   Я даже пару раз упал.
   И розы в хрустале качались,
   Что для Марго я покупал.ххх
   Искрилось в хрустале вино,
   струился сигаретный дым...
   "Говно, говно, говно, говно"
   со сцены повторял Вадим.
   Толпа была возбуждена,
   весь от восторга зал ревел,
   лишь только девушка одна
   сидела бледная, как мел,
   но дергалась на стуле так,
   как будто ток ее прошил...
   Что с нею? Я одернул фрак
   и подойти к ней поспешил;
   - Простите, вам нехорошо?
   Стихи шокируют слегка?
   но понял вдруг - ей хорошо,
   увидев, где ее рука,
   Я с девушкою рядом сел
   и за ее следил рукой,
   сидел и медленно балдел
   от ситуации такой,
   Она, не глядя на меня,
   себя ласкала под столом,
   полна любовного огня...
   И пахло от нее вином,
   Шептала: "Ах, Вадим, Вадим,..."
   и вдруг взглянула на меня
   порочным взором озорным
   теперь, простите, вздрогнул я,
   Она свободною рукой
   залезла в брюки и взяла
   в свою ладонь... ах. Боже мой,
   что за разврат? ну и дела...
   Но что ж,... я покорился ей,
   Вадим прочел нам про елду,
   на сцену уж взошел Андрей,
   я подал знак - сейчас приду.
   Все это было как во сне
   стихи и нежная рука...
   Вы можете не верить мне,
   я сам не верю. Но пока
   все расходились по домам,
   когда гул вечера затих,
   я вглядывался в лица дам
   красавиц много было там,
   но не было ее средь них...
   А то б я показал друзьям.
   "У нас будет маленький" (реакция куртуазного маньериста)
   "Вставив в зубы сигарету "Данхилл"..."
   (А. Добрынин)
   Вставив в зубы "Ротманса" окурок,
   я кричал на вас в тени акаций:
   "Я вам не какой-нибудь придурок,
   надо было, блин, предохраняться!"
   Изжевав и выплюнув окурок,
   глядя зло на кружева и ленты,
   я кричал: "Но я по жизни юрок,
   и платить не стану алименты!"
   Жадно закурив другой окурок,
   я кричал, как спятивший слоненок,
   я кричал: "Довольно глупых жмурок,
   кто сказал, что это мой ребенок?"
   Вы, все это выслушав, беззвучно
   как стояли, так и повалились.
   Боже мой, как с вами стало скучно.
   А ведь как мы раньше веселились!
   "Да, предохраняться надо было"
   буркнул я в акациях у пруда.
   Облик ваш гримаса исказила,
   я ж ушел на цыпочках оттуда.
   В честь чего вы стали юной мамой?
   Вы б хоть мое мнение спросили!
   Я вас звал своей Прекрасной Дамой,
   но сегодня вы меня взбесили.
   Воскресенье
   Нет, невозможно все любить:
   Тупые гвозди звездных неб,
   Покой равнин, убогость быть,
   И тех, кто зряч, и тех, кто слеп,
   Нелепого искусства гон,
   И смерть, и славу и слова,
   И смех, и роскошь всех времен,
   и нищие цветы у рва,
   Любить уметь, любить любовь,
   Ожесточаться по годам,
   Волнением тревожить кровь,
   Означенную к холодам,
   Глядеть на стебли и кресты.
   И на портрет, чтоб не остыть,
   Где лишь сочувственная ты...
   И невозможно все любить!
   Мальчик чумазенький
   Каждое утро, радостный, ты просыпаешся,
   теплой водою с песнями ты умываешься,
   ты заправляешь коечку, гладишь подушечку,
   сладкой истомой манят тебя потягушечки.
   А в это время западный мальчик чумазенький,
   с впалою грудью, чахнущий и грустноглазенький,
   катит свою в шахте с углем вагонеточку,
   чтоб получить вечером мелку монеточку.
   Каждое утро, гладкий, довольный, сияющий,
   в школе встречаешь добрых и верных товарищей,
   пахнет цветами светлая комната классная,
   нежно ерошит вихры твои солнышко ясное.
   А в это время западный мальчик горбатенький
   гробик несет, спотыкаясь, для младшего братика,
   он схоронил мать, отца, двух сестренок, трех дедушек,
   и все равно прокормить ему надо семь детушек.
   Ты каждый вечер ходишь гулять по Москва-реке,
   с девушкой милой, глаза у нее как фонарики,
   робко в любви объясняясь, за полную грудь берешь,
   шепчешь на ушко стихи и в аллейку ее влечешь.
   А другой мальчик с улыбкой бессмысленной-жуткою
   возится в жалкой лачуге своей с проституткою,
   завтра ему чуть свет на работу опять вставать,
   как бы скорей закончить и завалиться спать.
   Школу закончив, может, ты станешь директором,
   или инспектором, или вообще архитектором,
   сытый, веселый, румяный и к людям внимательный,
   в ладушки будешь играть с женой привлекательной.
   Мальчик же западный, чахлый, забитый, запуганный,
   кашлять-чихать будет пылью противною угольной,
   а потерявши работу, в сиянии месяца
   в жалкой лачужке своей с облегченьем повесится.
   Будь же ты проклят, тот дяденька, что вдруг решил вести
   нашу Россию по западному тому пути.
   Очень обидно в трудах загибаться во цвете лет,
   черт знает чем заниматься, чтоб раздобыть обед.
   Вижу на улицах наших уже появляются
   дети чумазые, к гражданам так обращаются:
   "Дайте хотя бы копеечку, добрые, милые!"
   Только спешат мимо них люди хмурые, хилые.
   ХХХ
   "Если б мы сговорились о том, чтобы женщин не трогать, -женщины
   сами, клянусь, трогать бы начали нас."
   (Публий Овидий Назон. "Наука любви")
   "Здоровой девушке не свойственна стыдливость",
   как заявил однажды Лев Толстой.
   Ей свойственна особая игривость,
   чтобы зажечь мужчину красотой.
   Здоровой девушке не свойственно ломаться
   продолжим мы за графом Львом Толстым
   а свойственно внезапно отдаваться,
   охваченной желанием простым,
   прямо на улице, в подъезде, на работе,
   в лесу.., а что? Не вечно ж ей цвести!
   Она могла б отдаться целой роте
   так начинает всю ее трясти.
   Здоровой девушке не свойственно стесняться,
   а свойственно от похоти вопить,
   и за парнями робкими гоняться,
   их догонять и наземь их валить,
   подряд насиловать. Так вот она какая,
   здоровая та девушка? Ну да...
   Что ж нас, поэтов, часто упрекают
   в отсутствии морали и стыда?
   Здоровым юношам не свойственно стесняться:
   любовь и страсть опишем от души
   все, все как есть, мы все хотим Влюбляться,...
   Природа... В общем все мы хороши.
   ХХХ
   Очень грустная была девушка Аннет,
   повторяла про себя: "Смысла в жизни нет".
   Проклинала этот мир и свою судьбу.
   Не хотела жить Аннет и спала в гробу.
   Говорила всем она лишь про суицид,
   начитавшись ужасов, плакала навзрыд.
   Музыку унылую слушала Аннет,
   в комнате покрасила стены в черный цвет.
   Вдруг свела ее судьба с пареньком простым,
   улыбнувшись, он сказал: "Тю, чего грустим?
   Меня Жориком зовут. Выпьем или как?"
   -и сплясал перед Аннет танец краковяк.
   Он привел ее к себе, водкой угостил.
   Вдруг подумала Аннет: "Жорик очень мил".
   И, расслабившись, Аннет быстро напилась,
   с Жориком вступив затем в половую связь.
   Сладкая, горячая ночь у них была,
   ведь на этот раз Аннет не в гробу спала.
   С этим парнем проведя пять ночей подряд,
   изменилася Аннет, полюбив разврат.
   Перекрасилась она, стала веселей,
   стала рэйвы посещать. (Жорик был ди-джей).
   Все подходят к ней: "Аннет? Неужели ты?
   Мы не знали, что в тебе столько красоты!"
   Парни все теперь хотят с ней потанцевать,
   в-общем счастлива Аннет - незачем скрывать.
   Светятся глаза у ней, светится душа...
   Девушки! Любите жизнь! Жизнь так хороша.
   Не мрачнейте - это вам, правда, не идет.
   Улыбайтесь до ушей - счастье вас найдет!
   Вариант: Жорик вас найдет!
   Русской девушке
   Если ты русская девушка - Родину крепко люби,
   Если ты русская девушка - Родине ты подсоби.
   Вместе поднимем промышленность, вместе Отчизну спасем,
   Что подражаешь ты западу - слепо, бездумно, во всем?
   Куришь "Парламент" и "Мальборо"; парень твой - модный ди-джей;
   Носишь ты тряпки заморские - что, разве наши хужей?
   А полюби-ка ты слесаря, а покури-ка "Дымок".
   Что, не престижно? Но слесарь хоть Родине в чем-то помог.
   Он на заводе корячится, точит детали весь день
   Ты же на рэйвах танцуешь все, слушаешь ты дребедень.
   Ты, как березонька, стройная, шепчешь: "Версаче", "бутик"
   Так бездуховность нерусская перекосила твой лик.
   По телефону мобильному ты все о баксах трещишь,
   У иноземца довольного ты на коленях сидишь.
   Брось ты ди-джея бездельника, брось иноземца скорей,
   И принеси себя в жертву ты Родине бедной своей.
   Выйди за слесаря-пьяницу и отучи его пить,
   Чтобы деталей за смену он больше сумел наточить.
   Кошку персидскую выброси - в чем тут престиж? Не глупи.
   Нашу, сибирскую кошечку, ты за копейки купи.
   Гордо носи сарафаны ты в наших, российских цветах,
   Требуй зарплату не в долларах - в наших, российских рублях.
   Под балалайку с тальяночкой русскую песнь заводи,
   И по-над речкой с подругами ты хороводы води.
   Если ты русская девушка - речью родной дорожи,
   Что говоришь "мазафака" ты? - лучше по русски скажи.
   Глупых любовных книжонок ты, девушка, не покупай.
   Лучше Тургенева, Пушкина - классиков русских читай.
   Татуировки похабные с попки сведи и с груди
   Также порядок и в комнатке ты у себя наведи.
   Сразу сними портрет Клинтона - разве ему место здесь?
   Лучше портрет Достоевского ты над кроватью повесь.
   Так, это что? "Панасоники", "Техникс", "Голдстар" и "Акай"?
   Русскою, русскою техникой комнату ты обставляй!
   Мы же - отцы космонавтики! Ну так к чему этот понт?
   Что ж телевизор не купишь ты марки родной "Горизонт"?
   Все теоретики запада в поисках новых идей,
   Как бы внушить отвращение к Родине русских людей?
   Если ты, русская девушка, Родину будешь любить
   Нет, не удастся Америке нацию нашу сгубить.
   Вижу я, русская девушка, что ты не спишь, ты встаешь,
   Речью моею взволнована, в поле ты утром идешь.
   Скинув шузы супермодные, молча идешь босиком,
   Полем безбрежным ромашковым, в ситцевом платье простом.
   Остановилась и Западу детским грозишь кулачком
   Ах, как глаза твои, девушка, светятся синим огнем!
   Вижу - ты русская девушка! Слез не могу удержать.
   Вижу - опомнилась, милая, любишь ты Родину-мать!
   Привет из Загорска или встреча, которой не было.
   Ее письмо
   Я к вам пишу, Григорьев Константин,
   Негодник, вы хоть помните меня?
   Вы для меня - поэт номер один,
   И не могу я вас забыть ни дня.
   Я помню, как вошли вы в ресторан,
   Небрежно скинув шляпу и пальто,
   Красивый, двухметровый великан,
   Подсели к стойке, крякнули "Ну что?"
   Я задрожала, как осенний лист.
   Вы заказали водки (пять по сто),
   Ах, милый куртуазный маньерист?
   Что вы нашли в буфетчице простой?
   В гостинице, куда нас рок привел,
   Вы мне, от водки с ног уже валясь,
   Прочли стихотворенье "Богомол"
   И я вам как-то сразу отдалась,
   ...У нас в Загорске скучно, пыль да зной,
   роман ваш перечитываю я.
   Пишите же, мой пупсик, Мошкиной
   Валюшке, до востребования.
   2. Мой ответ
   Я вам пишу, Григорьев Константин,
   Вам, жертве недоразумения;
   Какой-то двухметровый господин
   Вас обманул... но это не был я.
   Я росту где-то среднего, в очках,
   С такою, медно-рыжей бородой.
   Стихи на куртуазных вечерах мы продаем.
   Их мог купить любой.
   В Загорске был я только пару раз,
   Но я буфетчиц там не соблазнял.
   Да, популярен Орден наш сейчас,
   Но чтоб настолько? Не предполагал.