– А теперь – сюрприз, – объявил Дэнни. – Чемпион проведет показательный бой с его горячим поклонником и генеральным спонсором чемпионата Дэном Букашиным.
Надо было видеть, как заулыбались грязюкинцы.
– Ну, ща будет! – восторженно взвыл шпаненок.
Блинков-младший вдруг сообразил, что чемпионат с самого начала был комедией, которая разыгрывалась не в первый раз, и что финал заранее известен всем участникам, кроме него.
– Осознавая, что чемпиону, профессионалу беспощадных схваток без правил, неинтересно бороться со скромным любителем, – продолжал Дэнни, – генеральный спонсор ставит на кон пятьдесят долларов и просит чемпиона ответить равнозначной суммой для соблюдения паритета. Таким образом, призовой фонд нашего чемпионата составит уже сотню, а это неплохие деньги даже для самого генерального спонсора. Хотя, конечно, я не сомневаюсь в том, что чемпион подтвердит свой титул и выиграет всю сумму!
И Америкэн бой, не раскрывая дверцу, махом выскочил из розового автомобиля.
Он коснулся борта самыми кончиками пальцев. По одному этому прыжку Блинков-младший понял, что проиграет. Ведь всерьез он боевыми единоборствами не занимался. Знал десяток приемов, но владел ими «от головы», постоянно себя проверяя – правильно ли я делаю или, может, лучше по-другому. На такой контроль уходят целые секунды. А у тренированного бойца приемы идут «от тела». Он во время боя может хоть радио слушать, как опытный водитель за рулем, – подсознание автоматически отмечает все опасности и сигнализирует рукам, что делать. Новичку, обдумывающему каждый прием, просто нечего ловить рядом с тренированным бойцом.
Комбинация Америкэн боя стала видна, как на ладони: он проверил Блинкова-младшего на жадность, заставил драться за деньги. И пусть драка не состоялась – жадность все равно была проявлена. А теперь Дэнни со спокойной душой накажет жадину: и деньги отберет, и заставит поесть дорожной пыли – все честно.
Блинков-младший аккуратно сложил выигранные доллары и протянул Америкэн бою.
– Ты победил.
– Что так?! – изумился Дэнни. – Ведь мы даже не начали!
– Да как-то расхотелось драться, и все тут. Жара, лень, бабуля нас ждет с хлебом. Считай, что победа тебе присуждена в связи с отказом противника от схватки. Получай приз и купи себе памятный кубок с гравировкой.
А вот шутить с Америкэн боем не стоило! Глядя Блинкову-младшему в глаза, Дэнни быстро и точно ударил его по руке, державшей доллары. Скорость у него, как и ожидалось, была выше Мить-киной. Блинков-младший не успел ничего сообразить, а не то что отдернуть руку, как на землю посыпался листопад «зеленых».
– Подними, – приказал Дэнни.
– Твои деньги, ты и поднимай, – равнодушно ответил Блинков-младший и пошел сквозь расступившихся грязюкинцев.
– Нет, ты будешь драться! – Америкэн бой догнал его и схватил за плечо.
Он свалял большого дурака. Попросите любого специалиста по боевым единоборствам показать вам три самых простых и необходимых приема, и среди них обязательно окажется тот, который провел Блинков-младший. Главное, от него нет спасения. Чтобы спастись, надо не попадаться.
Не оборачиваясь, Блинков-младший захватил вцепившуюся ему в плечо руку Дэнни, дернул, поворачиваясь вполоборота, и принял Америкэн боя на бедро. Дэнни успел среагировать: его свободная рука скользнула по шее Блинкова-младшего, но в этот момент ноги уже оторвались от земли, а бороться без точки опоры невозможно. Блинков-младший еще по-тренерски подстраховал его падение, а это унизительно для опытного бойца. Ведь подстраховка нужна только самым зеленым новичкам, которые не успели научиться падать, не ушибаясь.
Америкэн бой вскочил мгновенно – Блинков-младший видел такое только в кино: лежал на спине и одним прыжком, не садясь и не опираясь руками, оказался на ногах. Но все же он побывал на лопатках, и дорожная пыль отпечаталась на его спине, как след победы Блинкова-младшего.
Дэнни взревел и кинулся в бой! А Блинков-младший преспокойно уселся на дорогу и развел руками – дело сделано, что уж после драки кулаками махать? Тогда Дэнни стал пинать колеса чудесного розового автомобиля, а потом заорал на грязюкинцев:
– Кыш отсюда, моллюски!
Пряча улыбки, грязюкинцы полезли в кузов тележки. Раньше Блинков-младший не заметил, кто был за рулем трактора, а теперь увидел – Битый – и запоздало сообразил, что он и есть вожак.
Дэнни все еще не мог смириться с поражением. У него в голове не укладывалось, как он (он лично, тренированный и сильный Америкэн бой в розовом автомобиле) дал подловить себя на такой детский прием, который, конечно же, знал. А секрет был простой. Блинков-младший сумел вывести Америкэн боя из себя, и тот схватил его за плечо не как расчетливый боец, а как разозленный мальчишка.
Время от времени все мы теряем контроль над собой. А потом сами же удивляемся: что случилось, почему, и вообще я ли это был, или моим разумом владел кто-то злой и глупый?! Ответ на все эти вопросы один: в любом человеке сидят рыцарь и негодяй, боец и капризный неженка, умный и дурак. Обычно командует кто-нибудь один из каждой пары, но, бывает, они меняются местами.
– Ты все равно сильнее меня, – великодушно признал Блинков-младший. – Просто я тебя подловил, только и всего.
– Мила-ай, – явно кого-то копируя, чужим голосом сказал Дэннй, – борьба в том и состоит, что один другого подлавливает. И вся жизнь состоит в том же самом.
Он сел в пыль рядом с Блинковым-младшим, прислонившись спиной к борту розового автомобиля.
– Я год тренировался у лучших сенсеев, чтобы побить Макса. Побил, и тут являешься ты… Когда ты приехал?
– Вчера, поздно вечером, – ответил Блинков-младший.
– Вчера, поздно вечером, значит, и встал сегодня поздно. Ты всего три-четыре часа чистого времени в этих проклятых Грязюках, Больших и Малых. И уже успел начистить морду Питеру, которого боятся двадцатилетние парни, потому что у него старший брат сидел в колонии, успел побить Макса и, наконец, победить меня. А меня тут боятся все. Одни – потому что я сам их бил, другие – потому что у меня на вилле охрана с «пушками».
Блинков-младший отметил про себя этого старшего брата из колонии – надо будет сказать Николаю, – и спросил:
– Питер – это имя или прозвище, как от «Петербурга»?
– Да Петька он, – отмахнулся Дэнни. – Не бери в голову, его уголовный братец на километр не приближается к нашему поселку и заодно к твоим Малым Грязюкам. Потому что, если в округе что-нибудь свистнут, милиция первым делом тащит на допрос его.
Подошла притихшая, забытая за мужскими делами Ирка и присела рядом с ними на корточки.
– Пойдем, Митек. Я уже совсем испеклась тут на жаре. На Дэнни она не смотрела.
– Ирина, – представил ее Блинков-младший.
– Дэн, – назвал себя Америкэн бой и подал
Ирке два пальца.
Он хамил всем, кого не ценил, а оценить Ирку еще не имел возможности. Впрочем, Ирка была не тот человек, чтобы оставаться в долгу: Дэновы два пальца она ухитрилась пожать одним. Все трое засмеялись. Дэнни вскочил на ноги и стал знакомить нас со своей компанией.
Парня он представил как Сержа, компьютерного гения. Пожимая ему руку, Блинков-млад-ший заглянул сверху за очки кота Базилио. Глаза у Сержа оказались красные – так бывает от долгого сидения за компьютером. Девчонку Амери-кэн бой только назвал по имени – Энни. Похоже, у нее не было никаких выдающихся качеств, кроме умения слушать плейер и выдувать пузыри из жвачки. А Увеличенную Красавицу Дэнни представил так:.
– Моя гувернантка. Натали у нас долгожительница, три месяца работает. А знаешь, почему, о Незнакомец из Малых Грязюк? Потому что за эти три месяца она произнесла всего одну фразу, если не считать «Доброе утро» и тому подобное. Натали, что ты сказала моему фазеру?
– Меня устраивает эта сумма, – с каменным лицом ответила гувернантка.
Блинков-младший лишний раз убедился в том, что с Дэнни нельзя расслабляться. Он унижал людей, не задумываясь и, похоже, не испытывая от этого удовольствия. Унижал автоматически, как дышал.
– Меня, кстати, зовут Дима, – представился Блинков-младший и подал руку только после того, как Америкэн бой протянул свою. – Сразу хочу тебя попросить кое о чем ради первого знакомства. Только сначала обещай, что не откажешь…
Дэнни кивнул. Он выглядел довольным: когда победитель начинает просить, он сразу же становится в чем-то побежденным. А Блинков-младший, не чванясь, собрал валявшиеся на дороге доллары и вернул их Америкэн бою.
– Пожалуйста, больше не предлагай мне подарки, на которые я не могу ответить.
– Это выигрыш, а не подарок, – буркнул Дэнни.
Несколько мгновений они с Блинковым-младшим смотрели друг на друга в упор, а потом Америкэн бой молча взял деньги.
До бабулиной избы Блинков-младший с Иркой доехали на розовом автомобиле.
– Приглашаю тебя с дамой на ужин, – сказал на прощание Дэнни. – В полвосьмого пришлю за вами катер.
Глава XI
Глава XII
Глава XIII
Надо было видеть, как заулыбались грязюкинцы.
– Ну, ща будет! – восторженно взвыл шпаненок.
Блинков-младший вдруг сообразил, что чемпионат с самого начала был комедией, которая разыгрывалась не в первый раз, и что финал заранее известен всем участникам, кроме него.
– Осознавая, что чемпиону, профессионалу беспощадных схваток без правил, неинтересно бороться со скромным любителем, – продолжал Дэнни, – генеральный спонсор ставит на кон пятьдесят долларов и просит чемпиона ответить равнозначной суммой для соблюдения паритета. Таким образом, призовой фонд нашего чемпионата составит уже сотню, а это неплохие деньги даже для самого генерального спонсора. Хотя, конечно, я не сомневаюсь в том, что чемпион подтвердит свой титул и выиграет всю сумму!
И Америкэн бой, не раскрывая дверцу, махом выскочил из розового автомобиля.
Он коснулся борта самыми кончиками пальцев. По одному этому прыжку Блинков-младший понял, что проиграет. Ведь всерьез он боевыми единоборствами не занимался. Знал десяток приемов, но владел ими «от головы», постоянно себя проверяя – правильно ли я делаю или, может, лучше по-другому. На такой контроль уходят целые секунды. А у тренированного бойца приемы идут «от тела». Он во время боя может хоть радио слушать, как опытный водитель за рулем, – подсознание автоматически отмечает все опасности и сигнализирует рукам, что делать. Новичку, обдумывающему каждый прием, просто нечего ловить рядом с тренированным бойцом.
Комбинация Америкэн боя стала видна, как на ладони: он проверил Блинкова-младшего на жадность, заставил драться за деньги. И пусть драка не состоялась – жадность все равно была проявлена. А теперь Дэнни со спокойной душой накажет жадину: и деньги отберет, и заставит поесть дорожной пыли – все честно.
Блинков-младший аккуратно сложил выигранные доллары и протянул Америкэн бою.
– Ты победил.
– Что так?! – изумился Дэнни. – Ведь мы даже не начали!
– Да как-то расхотелось драться, и все тут. Жара, лень, бабуля нас ждет с хлебом. Считай, что победа тебе присуждена в связи с отказом противника от схватки. Получай приз и купи себе памятный кубок с гравировкой.
А вот шутить с Америкэн боем не стоило! Глядя Блинкову-младшему в глаза, Дэнни быстро и точно ударил его по руке, державшей доллары. Скорость у него, как и ожидалось, была выше Мить-киной. Блинков-младший не успел ничего сообразить, а не то что отдернуть руку, как на землю посыпался листопад «зеленых».
– Подними, – приказал Дэнни.
– Твои деньги, ты и поднимай, – равнодушно ответил Блинков-младший и пошел сквозь расступившихся грязюкинцев.
– Нет, ты будешь драться! – Америкэн бой догнал его и схватил за плечо.
Он свалял большого дурака. Попросите любого специалиста по боевым единоборствам показать вам три самых простых и необходимых приема, и среди них обязательно окажется тот, который провел Блинков-младший. Главное, от него нет спасения. Чтобы спастись, надо не попадаться.
Не оборачиваясь, Блинков-младший захватил вцепившуюся ему в плечо руку Дэнни, дернул, поворачиваясь вполоборота, и принял Америкэн боя на бедро. Дэнни успел среагировать: его свободная рука скользнула по шее Блинкова-младшего, но в этот момент ноги уже оторвались от земли, а бороться без точки опоры невозможно. Блинков-младший еще по-тренерски подстраховал его падение, а это унизительно для опытного бойца. Ведь подстраховка нужна только самым зеленым новичкам, которые не успели научиться падать, не ушибаясь.
Америкэн бой вскочил мгновенно – Блинков-младший видел такое только в кино: лежал на спине и одним прыжком, не садясь и не опираясь руками, оказался на ногах. Но все же он побывал на лопатках, и дорожная пыль отпечаталась на его спине, как след победы Блинкова-младшего.
Дэнни взревел и кинулся в бой! А Блинков-младший преспокойно уселся на дорогу и развел руками – дело сделано, что уж после драки кулаками махать? Тогда Дэнни стал пинать колеса чудесного розового автомобиля, а потом заорал на грязюкинцев:
– Кыш отсюда, моллюски!
Пряча улыбки, грязюкинцы полезли в кузов тележки. Раньше Блинков-младший не заметил, кто был за рулем трактора, а теперь увидел – Битый – и запоздало сообразил, что он и есть вожак.
Дэнни все еще не мог смириться с поражением. У него в голове не укладывалось, как он (он лично, тренированный и сильный Америкэн бой в розовом автомобиле) дал подловить себя на такой детский прием, который, конечно же, знал. А секрет был простой. Блинков-младший сумел вывести Америкэн боя из себя, и тот схватил его за плечо не как расчетливый боец, а как разозленный мальчишка.
Время от времени все мы теряем контроль над собой. А потом сами же удивляемся: что случилось, почему, и вообще я ли это был, или моим разумом владел кто-то злой и глупый?! Ответ на все эти вопросы один: в любом человеке сидят рыцарь и негодяй, боец и капризный неженка, умный и дурак. Обычно командует кто-нибудь один из каждой пары, но, бывает, они меняются местами.
– Ты все равно сильнее меня, – великодушно признал Блинков-младший. – Просто я тебя подловил, только и всего.
– Мила-ай, – явно кого-то копируя, чужим голосом сказал Дэннй, – борьба в том и состоит, что один другого подлавливает. И вся жизнь состоит в том же самом.
Он сел в пыль рядом с Блинковым-младшим, прислонившись спиной к борту розового автомобиля.
– Я год тренировался у лучших сенсеев, чтобы побить Макса. Побил, и тут являешься ты… Когда ты приехал?
– Вчера, поздно вечером, – ответил Блинков-младший.
– Вчера, поздно вечером, значит, и встал сегодня поздно. Ты всего три-четыре часа чистого времени в этих проклятых Грязюках, Больших и Малых. И уже успел начистить морду Питеру, которого боятся двадцатилетние парни, потому что у него старший брат сидел в колонии, успел побить Макса и, наконец, победить меня. А меня тут боятся все. Одни – потому что я сам их бил, другие – потому что у меня на вилле охрана с «пушками».
Блинков-младший отметил про себя этого старшего брата из колонии – надо будет сказать Николаю, – и спросил:
– Питер – это имя или прозвище, как от «Петербурга»?
– Да Петька он, – отмахнулся Дэнни. – Не бери в голову, его уголовный братец на километр не приближается к нашему поселку и заодно к твоим Малым Грязюкам. Потому что, если в округе что-нибудь свистнут, милиция первым делом тащит на допрос его.
Подошла притихшая, забытая за мужскими делами Ирка и присела рядом с ними на корточки.
– Пойдем, Митек. Я уже совсем испеклась тут на жаре. На Дэнни она не смотрела.
– Ирина, – представил ее Блинков-младший.
– Дэн, – назвал себя Америкэн бой и подал
Ирке два пальца.
Он хамил всем, кого не ценил, а оценить Ирку еще не имел возможности. Впрочем, Ирка была не тот человек, чтобы оставаться в долгу: Дэновы два пальца она ухитрилась пожать одним. Все трое засмеялись. Дэнни вскочил на ноги и стал знакомить нас со своей компанией.
Парня он представил как Сержа, компьютерного гения. Пожимая ему руку, Блинков-млад-ший заглянул сверху за очки кота Базилио. Глаза у Сержа оказались красные – так бывает от долгого сидения за компьютером. Девчонку Амери-кэн бой только назвал по имени – Энни. Похоже, у нее не было никаких выдающихся качеств, кроме умения слушать плейер и выдувать пузыри из жвачки. А Увеличенную Красавицу Дэнни представил так:.
– Моя гувернантка. Натали у нас долгожительница, три месяца работает. А знаешь, почему, о Незнакомец из Малых Грязюк? Потому что за эти три месяца она произнесла всего одну фразу, если не считать «Доброе утро» и тому подобное. Натали, что ты сказала моему фазеру?
– Меня устраивает эта сумма, – с каменным лицом ответила гувернантка.
Блинков-младший лишний раз убедился в том, что с Дэнни нельзя расслабляться. Он унижал людей, не задумываясь и, похоже, не испытывая от этого удовольствия. Унижал автоматически, как дышал.
– Меня, кстати, зовут Дима, – представился Блинков-младший и подал руку только после того, как Америкэн бой протянул свою. – Сразу хочу тебя попросить кое о чем ради первого знакомства. Только сначала обещай, что не откажешь…
Дэнни кивнул. Он выглядел довольным: когда победитель начинает просить, он сразу же становится в чем-то побежденным. А Блинков-младший, не чванясь, собрал валявшиеся на дороге доллары и вернул их Америкэн бою.
– Пожалуйста, больше не предлагай мне подарки, на которые я не могу ответить.
– Это выигрыш, а не подарок, – буркнул Дэнни.
Несколько мгновений они с Блинковым-младшим смотрели друг на друга в упор, а потом Америкэн бой молча взял деньги.
До бабулиной избы Блинков-младший с Иркой доехали на розовом автомобиле.
– Приглашаю тебя с дамой на ужин, – сказал на прощание Дэнни. – В полвосьмого пришлю за вами катер.
Глава XI
Что случилось с Иркой?
Единственная улочка Малых Грязюк извивалась вдоль берега озера, повторяя его изгибы. Там, где в озере был заливчик, грязюкинские огороды отступали; там, где мыс, – захватывали мыс. Бабулин дом стоял последним в деревне. А справа от него, первым в дачном поселке, красовался особняк под медной крышей.
При всем том добраться до Дэнни было не так-то просто. Сразу же за бабулиным сараем в береговую линию километра на два вгрызался овраг, крутой и глубокий, как ров в средневековом замке. В штормовую погоду его наполняла вода из озера, а все остальное время на дне стояла непросыхающая грязь. Может быть, от нее и пошло название деревни?
Перейти овраг нечего было и думать. Если бы даже и нашелся отчаюга, который не побоялся бы грязи и смог вскарабкаться по скользкой глинистой стене, наверху его ждал забор из стальной сетки, да еще с колючей проволокой. На берегу забор не кончался, а уходил далеко в воду, чтобы нельзя было пройти на виллу Букашиных по мелководью.
В обход по левому берегу оврага, а потом обратно по правому до особняка было два плюс два – четыре километра. Зато вплавь по озеру – метров двадцать. Можно было сойти в воду на бабулином огороде и через минуту оказаться за сетчатым забором, на подстриженной лужайке для гольфа.
Теперь понятно, почему Дэнни решил прислать за нами катер?
Блинков-младший считал, что Америкэн бой выпендривается. Достаточно было бы прислать надувной матрас, чтобы перевезти сухую одежду.
Зато на Ирку этот катер, а особенно слова Дэнни произвели неизгладимое впечатление.
– Меня еще ни разу в жизни не приглашали на ужин, – сказала она Блинкову-младшему. – Обычно зовут оторваться, оттянуться, подрыгаться под музычку или просто на день рождения. А он сказал: «Приглашаю даму на ужин». Прикинь: «Даму»! «На ужин»!
Она как будто забыла, что Дэнни приглашал не одну только ее и даже не Блинкова-младшего с ней, а Блинкова-младшего с ДАМОЙ! Да он мог бы пойти с кем угодно, хоть с бабулей. Бабуля тоже дама.
Наскоро пообедав, свихнувшаяся из-за этого ужина Ирка взяла у бабули древний угольный утюг, чтобы выгладить платье. Разжигать угли в утюге не умела ни она, ни, кажется, бабуля. Они совали туда то щепки, то свернутые жгутом обрывки газет и по очереди дули так, что сажа летела во все стороны.
А Блинков-младший занялся настоящим делом: устроил загончик для кролика. Вбил в землю четыре кола и обтянул их найденной в сарае сеткой. Бабуля оставила Ирку дуть в утюг, надергала морковки в огороде и угостила кролика по случаю новоселья. Они с Блинковым-младшим немного постояли над загончиком, глядя, как ест кролик и как он валяется на траве, подставляя живот солнцу. Наверное, бабуля чувствовала то же, что и Блинков-младший. Приятно сделать что-то хорошее такому маленькому неразумному балбесу, который не проживет без тебя и дня – либо он попадет в суп какому-нибудь грязюкинцу, либо его загрызут бродячие собаки.
А потом явилась красная, перемазанная сажей Ирка и обозвала Блинкова-младшего кроличьим
тюремщиком.
– Он роет подкоп! – сказала она трагическим голосом. – Ты должен дать ему свободу!
Кролик, действительно, пробовал землю передними лапами. Только вряд ли он соображал насчет подкопа. Скорее хотел вырыть нору, как у себя дома, в цветочном ящике с землей.
Блинков-младший взял в сарае косу и молча ушел, надеясь, что бабуля и без него объяснит Ирке очевидные вещи.
Он совершенно не понимал, что с ней случилось!
Малые Грязюки оказались заброшенной деревней. В нескольких домах жили городские дачники, а остальные стояли с заколоченными окнами.
Огороды давно заросли травами – подходи да коси. Блинков-младший подошел и косил секунд пять-шесть, а потом острие косы с размаху вонзилось в землю, черенок переломился, и в руках у Митьки осталась короткая палка.
Он вернулся в сарай и взял вторую косу. Теперь было ясно, что нужно держать ее концом повыше, чтобы снова не загнать носок косы в землю.
Вторая в его жизни косьба продолжалась две минуты. Потом Блинков-младший обернулся и заметил, что трава, которую он так успешно скосил, начинает подниматься. Коса ходила слишком высоко и не срезала ее, а только ломала или пригибала к земле. Он стал косить под самый корень, и опять на четвертом взмахе острие воткнулось в землю. Блинков-младший подумал и стал косить, нажимая на пятку косы и чуть приподымая острие. Дело пошло! И шло еще минут пять, пока коса, как в пословице, не нашла на камень. Наточить ее было нечем. Пришлось снимать эту затупленную косу с черенка и насаживать на него первую, у которой черенок сломался.
В конце концов он выкосил большую неровную проплешину и пошел к бабуле советоваться, как поступить с сеном дальше.
Бабуля с Иркой сидели на скамейке под навесом летней кухни и шептались. При виде Блинко-ва-младшего у обеих стали виноватые лица.
– Хорошая погода, Марьпетровна, – громко сказала Ирка, а бабуля в ответ запела своим сказочным голосом:
– Верно ты подметила, Иринушка. Истинный крест, хорошая!
Блинков-младший решил, что до его прихода Ирка с бабулей говорили о нем, причем такое, что не стали бы повторять в глаза.
– Я сейчас уйду, – буркнул он, давая понять, что все понял. – Марьпетровна, вы только скажите, что теперь делать с сеном.
– Уже накосил? – изумилась бабуля. И Блинков-младший подтвердил, что да, накосил.
Бабуля надолго задумалась, как будто делала в уме сложные вычисления. Блинкову-младшему вспомнился один старый-престарый фильм, в котором крестьянин прикладывал землю к лысине и таким способом определял, можно ли пахать или еще рано.
– Да ничего не делать. Жди, пока высохнет, – решила наконец бабуля.
– А когда оно высохнет? – не отставал Блинков-младший.
– Господь его знает, – ответила деревенская бабуля. – В смысле, как Бог даст. Ежели даст вёдро, так оно, конечно, высохнет. А в дождь сено не сушат. – Она помолчала и добавила: – Истинный крест!
Не успел он отойти, как Ирка с бабулей опять зашептались. Нашли общий язык! Представляете? Подружки.
Блинков-младший выносил из сарая старое сено и сваливал в овраг. Связав веревкой целую копну, огромную и легкую, он проходил с ней мимо летней кухни и урывками слышал примерно такой разговор:
Бабуля:
– А он?
Ирка шепотом отвечает. Бабуля:
– А ты? Ирка отвечает. Бабуля:
– Да ну! Ирка:
– Истинный крест!
Платье Ирка все-таки выгладила и повесила во дворе, чтобы оно пахло не утюгом, а солнцем. Но к тому времени она уже разочаровалась в этом платье. Оно было простовато для изысканного ужина. Вечером принято надевать однотонные вещи, а цветочки категорически противопоказаны. Другого платья, без цветочков, Ирка не взяла, а ее белые джинсы перепачкал ногами грязюкинский шпа-ненок.
Ирка примерила шорты и была довольна своим видом целых пять минут. Потом она решила вымыть коленки и рассмотрела у себя на ногах следы ночного лазания по стене сарая – две большие царапины и одиннадцать маленьких! Показываться с такими ногами в обществе было просто невозможно. Ирка решила,постирать джинсы, и тут выяснилось, что у бабули нет порошка.
Если бы магазин в Больших Грязюках не закрывался по-деревенски рано, Ирка не моргнув глазом послала бы туда Блинкова-младшего. Хотя он, между прочим, не баклуши бил, а обеспечивал уют в их общем доме, то бишь в сарае. А так Ирка уселась в летней кухне и начала кукситься, хлюпать носом и капать себе на ноги по слезинке в минуту.
Бабуля ушла вздремнуть, и роль утешителя досталась Блинкову-младшему. Он предложил Ирке на выбор пять вариантов:
1) все-таки надеть платье;
2) шорты;
3) постирать джинсы с мылом, какое найдется;
4) идти на ужин в грязных;
5) не идти вообще. Блинкову-младшему казалось, что выработать
иное решение просто невозможно. Остается принять одно из пяти и не убивать время на пустые слезы. Он рассчитывал, что Ирка еще поможет ему в сарае: хотя бы доски вымоет на сеновале. Но Ирка придумала шестое решение.
– Митек, – всхлипнула она, – ты мне друг? Такой заход не предвещал ничего хорошего, но
пришлось согласиться, что друг, потому что это была правда.
– Тогда, – сказала Ирка, – одолжи порошок у кого-нибудь из дачников. У них должен быть порошок. Это городские, цивилизованные люди – не то что некоторые.
– У некоторых москвичи живут, повидлу кушают, а порошка не привезли, – ради справедливости защитил бабулю Блинков-младший. – Ладно, схожу, а ты пока подмети в сарае.
Если честно, ему хотелось ненавязчиво похвастаться своей работой. Старое сено из сарая он вынес, и получилось просторно, хоть пляши. А в Лизаветином загончике устроил душ из садовой лейки.
– Нет, – плюнула ему в душу Ирка. Блинков-младший молча ждал объяснений.
– Ну что ты стоишь?! – с досадой сказала Ирка. – Иди за порошком, а то у меня осталось всего четыре часа, джинсы не высохнут!
Он повернулся и пошел.
– Митек! – окликнула его Ирка. – Митек, не обижайся, пожалуйста. Но ты совершенно ничего не понимаешь!
При всем том добраться до Дэнни было не так-то просто. Сразу же за бабулиным сараем в береговую линию километра на два вгрызался овраг, крутой и глубокий, как ров в средневековом замке. В штормовую погоду его наполняла вода из озера, а все остальное время на дне стояла непросыхающая грязь. Может быть, от нее и пошло название деревни?
Перейти овраг нечего было и думать. Если бы даже и нашелся отчаюга, который не побоялся бы грязи и смог вскарабкаться по скользкой глинистой стене, наверху его ждал забор из стальной сетки, да еще с колючей проволокой. На берегу забор не кончался, а уходил далеко в воду, чтобы нельзя было пройти на виллу Букашиных по мелководью.
В обход по левому берегу оврага, а потом обратно по правому до особняка было два плюс два – четыре километра. Зато вплавь по озеру – метров двадцать. Можно было сойти в воду на бабулином огороде и через минуту оказаться за сетчатым забором, на подстриженной лужайке для гольфа.
Теперь понятно, почему Дэнни решил прислать за нами катер?
Блинков-младший считал, что Америкэн бой выпендривается. Достаточно было бы прислать надувной матрас, чтобы перевезти сухую одежду.
Зато на Ирку этот катер, а особенно слова Дэнни произвели неизгладимое впечатление.
– Меня еще ни разу в жизни не приглашали на ужин, – сказала она Блинкову-младшему. – Обычно зовут оторваться, оттянуться, подрыгаться под музычку или просто на день рождения. А он сказал: «Приглашаю даму на ужин». Прикинь: «Даму»! «На ужин»!
Она как будто забыла, что Дэнни приглашал не одну только ее и даже не Блинкова-младшего с ней, а Блинкова-младшего с ДАМОЙ! Да он мог бы пойти с кем угодно, хоть с бабулей. Бабуля тоже дама.
Наскоро пообедав, свихнувшаяся из-за этого ужина Ирка взяла у бабули древний угольный утюг, чтобы выгладить платье. Разжигать угли в утюге не умела ни она, ни, кажется, бабуля. Они совали туда то щепки, то свернутые жгутом обрывки газет и по очереди дули так, что сажа летела во все стороны.
А Блинков-младший занялся настоящим делом: устроил загончик для кролика. Вбил в землю четыре кола и обтянул их найденной в сарае сеткой. Бабуля оставила Ирку дуть в утюг, надергала морковки в огороде и угостила кролика по случаю новоселья. Они с Блинковым-младшим немного постояли над загончиком, глядя, как ест кролик и как он валяется на траве, подставляя живот солнцу. Наверное, бабуля чувствовала то же, что и Блинков-младший. Приятно сделать что-то хорошее такому маленькому неразумному балбесу, который не проживет без тебя и дня – либо он попадет в суп какому-нибудь грязюкинцу, либо его загрызут бродячие собаки.
А потом явилась красная, перемазанная сажей Ирка и обозвала Блинкова-младшего кроличьим
тюремщиком.
– Он роет подкоп! – сказала она трагическим голосом. – Ты должен дать ему свободу!
Кролик, действительно, пробовал землю передними лапами. Только вряд ли он соображал насчет подкопа. Скорее хотел вырыть нору, как у себя дома, в цветочном ящике с землей.
Блинков-младший взял в сарае косу и молча ушел, надеясь, что бабуля и без него объяснит Ирке очевидные вещи.
Он совершенно не понимал, что с ней случилось!
Малые Грязюки оказались заброшенной деревней. В нескольких домах жили городские дачники, а остальные стояли с заколоченными окнами.
Огороды давно заросли травами – подходи да коси. Блинков-младший подошел и косил секунд пять-шесть, а потом острие косы с размаху вонзилось в землю, черенок переломился, и в руках у Митьки осталась короткая палка.
Он вернулся в сарай и взял вторую косу. Теперь было ясно, что нужно держать ее концом повыше, чтобы снова не загнать носок косы в землю.
Вторая в его жизни косьба продолжалась две минуты. Потом Блинков-младший обернулся и заметил, что трава, которую он так успешно скосил, начинает подниматься. Коса ходила слишком высоко и не срезала ее, а только ломала или пригибала к земле. Он стал косить под самый корень, и опять на четвертом взмахе острие воткнулось в землю. Блинков-младший подумал и стал косить, нажимая на пятку косы и чуть приподымая острие. Дело пошло! И шло еще минут пять, пока коса, как в пословице, не нашла на камень. Наточить ее было нечем. Пришлось снимать эту затупленную косу с черенка и насаживать на него первую, у которой черенок сломался.
В конце концов он выкосил большую неровную проплешину и пошел к бабуле советоваться, как поступить с сеном дальше.
Бабуля с Иркой сидели на скамейке под навесом летней кухни и шептались. При виде Блинко-ва-младшего у обеих стали виноватые лица.
– Хорошая погода, Марьпетровна, – громко сказала Ирка, а бабуля в ответ запела своим сказочным голосом:
– Верно ты подметила, Иринушка. Истинный крест, хорошая!
Блинков-младший решил, что до его прихода Ирка с бабулей говорили о нем, причем такое, что не стали бы повторять в глаза.
– Я сейчас уйду, – буркнул он, давая понять, что все понял. – Марьпетровна, вы только скажите, что теперь делать с сеном.
– Уже накосил? – изумилась бабуля. И Блинков-младший подтвердил, что да, накосил.
Бабуля надолго задумалась, как будто делала в уме сложные вычисления. Блинкову-младшему вспомнился один старый-престарый фильм, в котором крестьянин прикладывал землю к лысине и таким способом определял, можно ли пахать или еще рано.
– Да ничего не делать. Жди, пока высохнет, – решила наконец бабуля.
– А когда оно высохнет? – не отставал Блинков-младший.
– Господь его знает, – ответила деревенская бабуля. – В смысле, как Бог даст. Ежели даст вёдро, так оно, конечно, высохнет. А в дождь сено не сушат. – Она помолчала и добавила: – Истинный крест!
Не успел он отойти, как Ирка с бабулей опять зашептались. Нашли общий язык! Представляете? Подружки.
Блинков-младший выносил из сарая старое сено и сваливал в овраг. Связав веревкой целую копну, огромную и легкую, он проходил с ней мимо летней кухни и урывками слышал примерно такой разговор:
Бабуля:
– А он?
Ирка шепотом отвечает. Бабуля:
– А ты? Ирка отвечает. Бабуля:
– Да ну! Ирка:
– Истинный крест!
Платье Ирка все-таки выгладила и повесила во дворе, чтобы оно пахло не утюгом, а солнцем. Но к тому времени она уже разочаровалась в этом платье. Оно было простовато для изысканного ужина. Вечером принято надевать однотонные вещи, а цветочки категорически противопоказаны. Другого платья, без цветочков, Ирка не взяла, а ее белые джинсы перепачкал ногами грязюкинский шпа-ненок.
Ирка примерила шорты и была довольна своим видом целых пять минут. Потом она решила вымыть коленки и рассмотрела у себя на ногах следы ночного лазания по стене сарая – две большие царапины и одиннадцать маленьких! Показываться с такими ногами в обществе было просто невозможно. Ирка решила,постирать джинсы, и тут выяснилось, что у бабули нет порошка.
Если бы магазин в Больших Грязюках не закрывался по-деревенски рано, Ирка не моргнув глазом послала бы туда Блинкова-младшего. Хотя он, между прочим, не баклуши бил, а обеспечивал уют в их общем доме, то бишь в сарае. А так Ирка уселась в летней кухне и начала кукситься, хлюпать носом и капать себе на ноги по слезинке в минуту.
Бабуля ушла вздремнуть, и роль утешителя досталась Блинкову-младшему. Он предложил Ирке на выбор пять вариантов:
1) все-таки надеть платье;
2) шорты;
3) постирать джинсы с мылом, какое найдется;
4) идти на ужин в грязных;
5) не идти вообще. Блинкову-младшему казалось, что выработать
иное решение просто невозможно. Остается принять одно из пяти и не убивать время на пустые слезы. Он рассчитывал, что Ирка еще поможет ему в сарае: хотя бы доски вымоет на сеновале. Но Ирка придумала шестое решение.
– Митек, – всхлипнула она, – ты мне друг? Такой заход не предвещал ничего хорошего, но
пришлось согласиться, что друг, потому что это была правда.
– Тогда, – сказала Ирка, – одолжи порошок у кого-нибудь из дачников. У них должен быть порошок. Это городские, цивилизованные люди – не то что некоторые.
– У некоторых москвичи живут, повидлу кушают, а порошка не привезли, – ради справедливости защитил бабулю Блинков-младший. – Ладно, схожу, а ты пока подмети в сарае.
Если честно, ему хотелось ненавязчиво похвастаться своей работой. Старое сено из сарая он вынес, и получилось просторно, хоть пляши. А в Лизаветином загончике устроил душ из садовой лейки.
– Нет, – плюнула ему в душу Ирка. Блинков-младший молча ждал объяснений.
– Ну что ты стоишь?! – с досадой сказала Ирка. – Иди за порошком, а то у меня осталось всего четыре часа, джинсы не высохнут!
Он повернулся и пошел.
– Митек! – окликнула его Ирка. – Митек, не обижайся, пожалуйста. Но ты совершенно ничего не понимаешь!
Глава XII
Ирка + Дэнни = ???
Катер был белый, как морская пена, и стремительный, как сверхзвуковой истребитель-перехватчик. Дэнни в надвинутой на глаза фуражке с золотой «капустой» ловко подвел его бортом к берегу и кивком пригласил Блинкова-младшего: прыгай. На Ирку он и не взглянул.
– Я жду, когда мне подадут руку, – сказала она жалким голосом. У нее был вид особы царской крови, в которую исподтишка стрельнули из рогатки.
Блинков-младший, конечно, подал ей руку. И наткнулся на злющий Иркин взгляд. Ей хотелось, чтобы руку подал капитан Дэнни.
– Моторист, видите ли, занят. Вот, приходится самому, – пожаловался этот пижон, крутя маленький штурвал со сверкающими бронзовыми накладками. Как будто ему не доставляло никакого удовольствия управлять белопенным катером.
Заурчал мотор, Блинкова-младшего с Иркой бросило на мягкие кожаные кресла, и катер полетел! На отдалившемся берегу стала видна вся вилла Букашиных: лужайка для гольфа, причал с алюминиевым лодочным ангаром, теннисный корт, маленький плодовый сад с торчащей позади него вышкой – там, само собой, был бассейн – и, конечно, особняк под медной крышей. Дэнни описал по озеру широкую дугу и направил катер к берегу.
– Покатаемся! – попросила Ирка. Скользнув по ней безразличным взглядом,
Америкэн бой вопросительно посмотрел на Блинкова-младшего.
Отказываться не стоило хотя бы из-за Ирки.
– Почему бы и нет? – пожал плечами Блинков-младший. – Но другие гости, наверное, ждут.
– Подождут, – отрезал Америкэн бой. – Выигрыш ты не взял, значит, я тебе должен, а за Бу-кашиными долги не пропадают. Хочешь, будем кататься, пока не израсходуем на сто долларов бензина?
– Тогда я буду тебе должен, – решив говорить с Дэнни на его языке, невозмутимо сказал Блинков-младший. – Ты не учитываешь амортизацию. Допустим, катер стоит двадцать тысяч долларов…
– Тридцать пять, – поправил Дэнни. Тема его заинтересовала.
– Тридцать пять. Срок службы катера возьмем для ровного счета десять лет. Зимой он стоит, значит, считаем только три летних месяца. Девяносто один день на десять – девятьсот десять, делим тридцать пять тысяч на девятьсот десять и получаем… – Блинков-младший совсем немного помедлил и выдал результат: – Тридцать восемь долларов сорок шесть центов. На такую сумму твой катер изнашивается каждый день. Теперь бензин. На сколько хватает бака?
Америкэн бой уверенно сказал, сколько стоит заправить катер и что бака хватает ровно на сутки крейсерского хода. Но, поскольку он заправлялся не в Америке и платил рублями, пришлось переводить их в доллары. Решив щегольнуть, Дэнни не округлил курс, потому что Блинков-младший в своих подсчетах тоже не округлял цифры, и запутался в копейках и центах.
– Примерно девять долларов пятьдесят два цента, – спас его Блинков-младший. – Итого с амортизацией получается сорок семь девяносто восемь в сутки. Ты считаешь, что должен мне сотню. Делим сто на сорок семь девяносто восемь…
Надо было видеть Дэнни в этот момент! Глаза у него стали сосредоточенные и слепые. Катер ходил по кругу. Вынырни на его пути желтая подводная лодка с живым Ленноном, Дэнни этого не заметил бы. Он считал, как боролся, нервничая и упуская победу.
Блинков-младший уже подсчитал результат, но решил подождать еще полминуты, чтобы не слишком опередить соперника. Ему не хотелось унижать Дэнни.
– Двое суток и сто пятнадцать минут, – наконец сказал он.
Дэнни отвернулся и вскинул голову.
– Значит, будем кататься двое суток и сто пятнадцать минут, – произнес он в сторону и направил катер от берега.
– Класс! – восхитилась Ирка. – А на вон тот остров сплаваем?
– Если он прикажет, – кивнул на Блинкова-младшего Америкэн бой. «Он» вместо имени говорило о многом.
Ирка еще не поняла, что Дэнни всерьез собрался мотаться по озеру ровно двое суток и сто пятнадцать минут. А на сто шестнадцатой, может быть, выкинуть их за борт. Он совсем не умел проигрывать. Каждое пустячное поражение принимал как личную обиду и не прощал.
– Поворачивай к берегу, – сказал Блинков-младший.
Дэнни мотнул головой и прибавил газа.
– Я хочу побыстрее отдать долг. Ты не можешь протестовать. Какой же кредитор запрещает должнику расплатиться?!
– С ума сойти! – восторженно пискнула Ирка. – Меня еще ни разу в жизни не похищали!
Блинков-младший ушам своим не верил. Ирка просто не желала видеть, что Америкэн бой издевается над ними! Ей, наверное, казалось, что за ней капитан Грэй приплыл под алыми парусами.
– Мы еще не закончили наши подсчеты, – сообщил он Дэнни. – Нужно учесть стоимость труда капитана, а я ценю твой труд очень высоко. Ты уже отработал долг. Поворачивай.
Америкэн бой торжествующе улыбнулся. У него прямо на лбу было написано, как название корабля у матроса: «Что, Блинков, сдрейфил?!».
– Ну, если дама уже накаталась… – произнес он обволакивающим голосом и, кажется, впервые за вечер посмотрел на Ирку. Противник повержен, теперь можно обратить внимание на даму.
– Не накаталась, не накаталась! – завизжала Ирка.
Блинкову-младшему захотелось сделать какую-нибудь красивую глупость. Скажем, выпрыгнуть за борт, и пускай они катаются без него.
– К острову? – спросил Дэнни, а Ирка еще громче завизжала:
– К острову, к острову!
Медом ей намазано на этом острове. Блинков-младший через силу заставлял себя улыбаться, хотя уголки губ сами собой ползли вниз и в носу щипало от подступающих слез. Нет, вы поняли?! Он дважды побил этого Дэнни: и руками, и головой. А теперь Дэнни бил его папиным кошельком, и тут ничего невозможно было поделать!
Между тем Ирка уселась на откидное креслице рядом с высоким капитанским сиденьем Амери-кэн боя и пожелала немедленно научиться водить катер. Она тыкала пальцем куда попало и спрашивала: «Это что?»- «Давай попробуем», – отвечал Дэнни, брал ее руку в свою, и они вместе нажимали, что нажималось, и поворачивали, что поворачивалось. Катер дергался и выписывал кренделя, но урчал так тихо, что было слышно журчание воды за бортом. Дэнни между прочим похвастал, что у него подводный выхлоп и что именно такие бесшумные катера любят шпионы и контрабандисты.
А потом раскисшая от внимания Америкэн боя Ирка стала сдавать Блинкова-младшего с потрохами:
– Митек хочет стать банкиром и выписывает журнал «Большие деньги». Конечно, он считает быстрее тебя! Но это же нечестно. Все равно как если бы я вызвала кого-нибудь из группы народного танца на соревнование по бальным. Я, между прочим, бальными занимаюсь.
– Покажешь? – спросил Дэнни, безо всяких учебных целей взяв Иркину руку, и покосился на Блинкова-младшего.
– Вот еще! – голосом уставшей от славы звезды балета отказалась Ирка, но руку не отняла. – Что я покажу без партнера? Да и вообще я больше люблю современные танцы. А бальные – это спорт, чтобы держать себя в форме и увидеть мир. Я уже была на соревнованиях в Коломне и в Гатчине. Гатчинская школа очень сильная.
Америкэн бой кивал, соглашаясь, что гатчинская школа, конечно же, не слабая. А сам все поглядывал на притихшего Митьку, и на его тонких губах играла улыбка.
– Я жду, когда мне подадут руку, – сказала она жалким голосом. У нее был вид особы царской крови, в которую исподтишка стрельнули из рогатки.
Блинков-младший, конечно, подал ей руку. И наткнулся на злющий Иркин взгляд. Ей хотелось, чтобы руку подал капитан Дэнни.
– Моторист, видите ли, занят. Вот, приходится самому, – пожаловался этот пижон, крутя маленький штурвал со сверкающими бронзовыми накладками. Как будто ему не доставляло никакого удовольствия управлять белопенным катером.
Заурчал мотор, Блинкова-младшего с Иркой бросило на мягкие кожаные кресла, и катер полетел! На отдалившемся берегу стала видна вся вилла Букашиных: лужайка для гольфа, причал с алюминиевым лодочным ангаром, теннисный корт, маленький плодовый сад с торчащей позади него вышкой – там, само собой, был бассейн – и, конечно, особняк под медной крышей. Дэнни описал по озеру широкую дугу и направил катер к берегу.
– Покатаемся! – попросила Ирка. Скользнув по ней безразличным взглядом,
Америкэн бой вопросительно посмотрел на Блинкова-младшего.
Отказываться не стоило хотя бы из-за Ирки.
– Почему бы и нет? – пожал плечами Блинков-младший. – Но другие гости, наверное, ждут.
– Подождут, – отрезал Америкэн бой. – Выигрыш ты не взял, значит, я тебе должен, а за Бу-кашиными долги не пропадают. Хочешь, будем кататься, пока не израсходуем на сто долларов бензина?
– Тогда я буду тебе должен, – решив говорить с Дэнни на его языке, невозмутимо сказал Блинков-младший. – Ты не учитываешь амортизацию. Допустим, катер стоит двадцать тысяч долларов…
– Тридцать пять, – поправил Дэнни. Тема его заинтересовала.
– Тридцать пять. Срок службы катера возьмем для ровного счета десять лет. Зимой он стоит, значит, считаем только три летних месяца. Девяносто один день на десять – девятьсот десять, делим тридцать пять тысяч на девятьсот десять и получаем… – Блинков-младший совсем немного помедлил и выдал результат: – Тридцать восемь долларов сорок шесть центов. На такую сумму твой катер изнашивается каждый день. Теперь бензин. На сколько хватает бака?
Америкэн бой уверенно сказал, сколько стоит заправить катер и что бака хватает ровно на сутки крейсерского хода. Но, поскольку он заправлялся не в Америке и платил рублями, пришлось переводить их в доллары. Решив щегольнуть, Дэнни не округлил курс, потому что Блинков-младший в своих подсчетах тоже не округлял цифры, и запутался в копейках и центах.
– Примерно девять долларов пятьдесят два цента, – спас его Блинков-младший. – Итого с амортизацией получается сорок семь девяносто восемь в сутки. Ты считаешь, что должен мне сотню. Делим сто на сорок семь девяносто восемь…
Надо было видеть Дэнни в этот момент! Глаза у него стали сосредоточенные и слепые. Катер ходил по кругу. Вынырни на его пути желтая подводная лодка с живым Ленноном, Дэнни этого не заметил бы. Он считал, как боролся, нервничая и упуская победу.
Блинков-младший уже подсчитал результат, но решил подождать еще полминуты, чтобы не слишком опередить соперника. Ему не хотелось унижать Дэнни.
– Двое суток и сто пятнадцать минут, – наконец сказал он.
Дэнни отвернулся и вскинул голову.
– Значит, будем кататься двое суток и сто пятнадцать минут, – произнес он в сторону и направил катер от берега.
– Класс! – восхитилась Ирка. – А на вон тот остров сплаваем?
– Если он прикажет, – кивнул на Блинкова-младшего Америкэн бой. «Он» вместо имени говорило о многом.
Ирка еще не поняла, что Дэнни всерьез собрался мотаться по озеру ровно двое суток и сто пятнадцать минут. А на сто шестнадцатой, может быть, выкинуть их за борт. Он совсем не умел проигрывать. Каждое пустячное поражение принимал как личную обиду и не прощал.
– Поворачивай к берегу, – сказал Блинков-младший.
Дэнни мотнул головой и прибавил газа.
– Я хочу побыстрее отдать долг. Ты не можешь протестовать. Какой же кредитор запрещает должнику расплатиться?!
– С ума сойти! – восторженно пискнула Ирка. – Меня еще ни разу в жизни не похищали!
Блинков-младший ушам своим не верил. Ирка просто не желала видеть, что Америкэн бой издевается над ними! Ей, наверное, казалось, что за ней капитан Грэй приплыл под алыми парусами.
– Мы еще не закончили наши подсчеты, – сообщил он Дэнни. – Нужно учесть стоимость труда капитана, а я ценю твой труд очень высоко. Ты уже отработал долг. Поворачивай.
Америкэн бой торжествующе улыбнулся. У него прямо на лбу было написано, как название корабля у матроса: «Что, Блинков, сдрейфил?!».
– Ну, если дама уже накаталась… – произнес он обволакивающим голосом и, кажется, впервые за вечер посмотрел на Ирку. Противник повержен, теперь можно обратить внимание на даму.
– Не накаталась, не накаталась! – завизжала Ирка.
Блинкову-младшему захотелось сделать какую-нибудь красивую глупость. Скажем, выпрыгнуть за борт, и пускай они катаются без него.
– К острову? – спросил Дэнни, а Ирка еще громче завизжала:
– К острову, к острову!
Медом ей намазано на этом острове. Блинков-младший через силу заставлял себя улыбаться, хотя уголки губ сами собой ползли вниз и в носу щипало от подступающих слез. Нет, вы поняли?! Он дважды побил этого Дэнни: и руками, и головой. А теперь Дэнни бил его папиным кошельком, и тут ничего невозможно было поделать!
Между тем Ирка уселась на откидное креслице рядом с высоким капитанским сиденьем Амери-кэн боя и пожелала немедленно научиться водить катер. Она тыкала пальцем куда попало и спрашивала: «Это что?»- «Давай попробуем», – отвечал Дэнни, брал ее руку в свою, и они вместе нажимали, что нажималось, и поворачивали, что поворачивалось. Катер дергался и выписывал кренделя, но урчал так тихо, что было слышно журчание воды за бортом. Дэнни между прочим похвастал, что у него подводный выхлоп и что именно такие бесшумные катера любят шпионы и контрабандисты.
А потом раскисшая от внимания Америкэн боя Ирка стала сдавать Блинкова-младшего с потрохами:
– Митек хочет стать банкиром и выписывает журнал «Большие деньги». Конечно, он считает быстрее тебя! Но это же нечестно. Все равно как если бы я вызвала кого-нибудь из группы народного танца на соревнование по бальным. Я, между прочим, бальными занимаюсь.
– Покажешь? – спросил Дэнни, безо всяких учебных целей взяв Иркину руку, и покосился на Блинкова-младшего.
– Вот еще! – голосом уставшей от славы звезды балета отказалась Ирка, но руку не отняла. – Что я покажу без партнера? Да и вообще я больше люблю современные танцы. А бальные – это спорт, чтобы держать себя в форме и увидеть мир. Я уже была на соревнованиях в Коломне и в Гатчине. Гатчинская школа очень сильная.
Америкэн бой кивал, соглашаясь, что гатчинская школа, конечно же, не слабая. А сам все поглядывал на притихшего Митьку, и на его тонких губах играла улыбка.