Пока что Рэй Бриджес ни словом не обменялся с Абрамовым. Он только хмыкнул в ответ на его уловку: когда русского капитана выводили из машины, тот резко вскинул голову и разбил лицо о стойку задней двери. Наивный, он надеялся выставить травму как физическое воздействие на него. Это единственное, что он мог сделать. Он действовал рефлекторно, значит, его хорошо научили таким приемам, рассуждал Бриджес.
Он выкурил сигарету, настраиваясь на беседу с русским разведчиком. Пока что он не оперировал никакими определениями. И все же задавал себе вопросы: «Кто он, дилетант? По виду стреляный. Но и профи его не назовешь. Как-то безголово он попал в ловушку».
В обязанности Бриджеса не входил «горячий» допрос пленника, но он не мог упустить такого случая. Пока вертолет в пути, он успеет задать капитану много вопросов.
Высокий, крепкого телосложения, одетый в военную форму, он шагнул за порог хижины.
– Меня зовут Рэй Бриджес, – представился он и с минуту изучал Абрамова, лежащего со связанными руками на земляном полу. Американец легко, без видимых усилий поднял капитана и опустил его на кровать. Пододвинув ногой шаткую лавку, он устроился напротив. Изобразив на лице доверительную улыбку, перешел на соответствующий тон: – Вас-то как зовут?
– Алекс, – ответил Абрамов, проводя языком по разбитым губам.
– Что вы делаете здесь, Алекс? Только не говорите, что приехали на сафари.
– Я бизнесмен.
– В какой области?
– Медицина. Меня интересуют яды местных змей. Точнее, токсины. На их основе фармакологические фабрики изготавливают препараты для обезболивания и лечения нервной системы.
– Вы сами часто употребляете такие препараты. Нервы у вас хоть куда. Завидую вам, Алекс. Вы в состоянии купить хотя бы один грамм токсина?
– Я не собираюсь отвечать на финансовые вопросы.
– Ответьте на технический вопрос.
– Может, вы мне ответите, что здесь происходит?
– Вы приблизились к режимному объекту. А нам в таких случаях предписано открывать огонь на поражение.
Бриджес протянул руку в тонких кожаных перчатках и принял от рослого спецназовца документы Абрамова. Он уже во второй раз изучал его паспорт, но только сейчас, оказавшись лицом к лицу с капитаном, Бриджес многозначительно покивал:
– Вы русский. Как и ваши товарищи-змееловы, – он не удержался от широкой улыбки, смягчившей его суровые черты.
– Я плохо знал этих людей. Мы познакомились в поселке. Я заплатил им, и они согласились сопровождать меня.
Абрамов поднял глаза на вошедшего в хижину чернокожего майора. В этот раз Натал Бабангида предстал перед капитаном ухоженным, уверенным в себе человеком. На его упитанном лице плескались гордость и самодовольство.
Бриджес небрежно кивнул в сторону майора.
– Мы его называем Черным Дракулой. Единственное, что в нем есть светлого, – это ум. Вы никогда не интересовались, какого цвета мозги у негров? Я видел их много раз. И всегда из разбитых черепов на меня смотрела отвратительная красная масса. Так на кого вы работаете? – спросил Бриджес. – Какую организацию вы представляете?
– Частную компанию «Фармо-Эксперт», связанную договорами с Московским аптечным управлением. Прочтите командировочное предписание. Я долго работаю в этом бизнесе, начинал с поставок в медицинские учреждения тибетского мумие.
– Выбросьте из головы медицину. Вы шпарите по-английски без акцента. Даже я, американец, не успеваю за вами. Уверен, вы не знаете ни одного латинского слова. На кого вы работаете?
– На частную компанию.
– Ладно, Алекс, мы развяжем ваш универсальный язык. Хотя мне будет искренне жаль, если вы попадете в «Матрицу». Знаете почему? Потому что выхода оттуда нет.
Через час веревки на руках Абрамова заменили стальные наручники. Он слышал слова начальника военной базы майора Веллера, человека лет тридцати с небольшим. Он обращался к своему коллеге, имея в виду трупы русских боевиков.
– Зачем нам это дерьмо в «Матрице»? – Увидев рядом Бабангиду, Веллер недовольно спросил: – Что ты здесь делаешь, Натал? Возвращайся в поселок. – Когда чернокожий гигант занял место в своем джипе, майор продолжил: – Снимите трупы на видео, на фотокамеру, возьмите отпечатки пальцев. Пусть аборигены закопают их где-нибудь.
Абрамова посадили в вертолет, набитый американскими морпехами. Бриджес нарисовался у открытого люка «вертушки», проделавшей долгий путь до военной базы, и нашел глазами русского капитана:
– Добро пожаловать в «Матрицу». Помните, я говорил об одной двери, которая открывается только внутрь?
Глава 2
Уколы судьбы
6
Испания, три недели спустя
Отель «Берег мечты» мог принять до восьмидесяти гостей, разместив их в пятидесяти номерах класса люкс. К услугам клиентов были отдельные комнаты для деловых переговоров, секретари. Ресторан с испанской и чилийской кухней, бар, бассейн с искусственной волной. Роскошный пляж протянулся изогнутой косой до парка Порт-Авентура.
После отъезда капитана Абрамова Евгений Блинков занял его должность и кабинет, расположенный за стойкой регистрации. Он имел два выхода – в административную часть гостиницы и холл.
Лолита неделю провела в Москве и вернулась только что, не заходя в свой офис на втором этаже основного здания. Она была в светлых брюках и нежно-голубой блузке без двух первых пуговиц на стойке, отчего одежда смотрелась непринужденно. Волосы подстрижены перистой лесенкой под «гарсон», словно она высушила их на сильном ветру.
Она поздоровалась с дежурным администратором и открыла дверь в кабинет Блинкова. Подошла, поцеловала, положив руку ему на плечо. Джеб ответил на поцелуй, проводя рукой по ее волосам.
– Постриглась?
– Да, – ответила Лолита. – Поначалу остановилась на «паже», потом передумала: каждый день укладка.
Она положила сумочку на край стола и заняла место на новой софе, заменившей диван. Чуть повернула голову, неотрывно глядя на Блинкова, отчего молочной белизны в ее глазах стало больше. Румяна на щеках проступили заметнее под светом настольной лампы и подчеркнули ее черные брови.
– Что-то случилось? – проявил проницательность Джеб.
Костюмные брюки, светлая рубашка с короткими рукавами и полосатый галстук добавили ему официальности, и он уже не походил на прежнего Джеба, которого знала Лолита. Ей было пятнадцать, когда они познакомились...
– Не знаю, случилось что-то или нет, – Лолка пожала плечами. – На автоответчик в моей московской квартире пришел месседж от матери Абрамова. Он куда-то пропал. За три недели от него не поступило ни одного звонка. Мне пришлось встретиться с его родителями.
– Что они сказали?
– Его восстановили в должности начальника отдела. Прошло дня три-четыре. Он собрал вещи в дорожную сумку и сказал, что уезжает в рабочую командировку.
– У него свой дом в коттеджном поселке, квартира в Москве.
– Он остановился у родителей. Мы знаем причину: чтобы первое время не быть в одиночестве.
– Это не причина, а твои сопли. Он взрослый человек, а ты думаешь о нем как о ребенке.
– Мы расстались паршиво, – с каждым мгновением мрачнела Лолка. – На душе было муторно. Мы прогнали его. Или ты хочешь возразить?
Блинков промолчал. В отутюженных брюках и рубашке он чувствовал себя не в своей тарелке. У него не было своего стиля, одевался как многие: тенниска, джинсы, кроссовки. Сейчас он, задавая Лолке вопросы, впервые ощутил себя в роли начальника службы безопасности, словно расследовал происшествие, и скривился: «Бредятина!»
– Что конкретно тебе сказали родители Абрамова?
– В том-то и дело, что ничего конкретного. Мать сказала, что он всегда давал знать о себе. Когда был в командировках в Израиле, Египте, всегда звонил. Поэтому она никогда не загружала его своими звонками.
– Сам он не отвечает на звонки?
– Нет, – покачала головой Лолита.
– Три недели – большой срок, – согласился Блинков. – Ты у адмирала не пробовала узнать подробности?
– Его персональный телефон не отвечает. Может быть, номер сменился. Пару раз выходила на его адъютанта. Ответ один и тот же: шефа на месте нет, когда будет – неизвестно.
– Капитан в командировке, значит, получил задание. Он вправе сменить прежние номера телефонов. Знаешь, он однажды сказал: новое задание – новая жизнь. Вместе мы прожили три жизни. И каждый раз мы менялись.
– Но не так, как нам хотелось. И я всегда спрашивала себя: почему? – И сейчас схожий вопрос вертелся на языке девушки. – Разве тебе сейчас не тревожно? Я через адъютанта попросила адмирала перезвонить мне, оставила номер телефона. Почему бы ему не снять трубку?
– Потому что мы больше не состоим на военной службе. Для него мы – люди чужие, лишние в работе. И личным отношениям пришел конец. Если хочешь, нить оборвалась в тот момент, когда Абрамов уехал из отеля. Это он связывал нас со штабом. Адмирал сдержал слово: мы выполнили задание, и нас перестали дергать за нитки. А между строк написано: и вы нас не дергайте. Наши пути разошлись раз и навсегда.
– Джеб, мне кажется, Саня попал в беду. – Девушка пристально вгляделась в Блинкова. – У тебя тоже большие неприятности. Я тебя не узнаю. Что стало с тобой? Посмотри на себя со стороны. Когда в последний раз ты надевал акваланг? Когда вставал за аквабайк? Чего ради ты заточил себя в этом офисе?
– Мы оба знаем ответ на этот вопрос, – повторил он за Лолитой.
Блинков автоматически поднял тяжесть, которую тащил на своих плечах капитан Абрамов. Пожалуй, тот волок на себе тройной груз: отвечал за безопасность отеля, фактически руководил им, курировал и координировал операции, порученные агентурно-боевой единице. Поначалу Блинкову казалось, он не справится с этой ношей, для него – новой, непривычной, тяжелой. У Абрамова просто не было времени понырять с аквалангом или погоняться на аквабайке. Участь у него оказалась незавидной, хотя со стороны казалось: он легко, непринужденно справляется со своими обязанностями. А Лолка для него была отдушиной. И вот ему в один прекрасный момент перекрыли кислород.
– У тебя остался конфиденциальный канал связи с адмиралом? – спросила Лолита, прикуривая сигарету.
Джеб кивнул. По этому каналу несколько раз уходили сообщения о сделках, совершенных предпринимателями в отеле.
– Передай адмиралу сообщение: «Получены важные сведения о клиентах отеля. Настаиваю на немедленной встрече с представителем разведки».
– Вряд ли стоит рассчитывать на ответ адмирала. Для него это сообщение – продолжение твоих настойчивых обращений. Если Абрамов действительно получил задание и в силу обстоятельств не может выйти на связь, – вслух рассуждал Джеб, – то адмирал должен был сделать одну простую вещь: связаться со мной и сказать, чтобы я его больше не доставал.
Такой грубый ответ удовлетворил бы Блинкова, сующего свой нос не в свои дела. Однако звонки и требования о личной встрече остались без ответа. Напрашивался вывод: разведуправление флота также осталось без связи с Абрамовым.
Тревога Лолиты передалась Джебу. Он старался не думать о том, как много сделал для них капитан. Они были обязаны ему многим: свободой, дружбой, мастерством разведчика, которым он делился со своими агентами. Но в другом ключе размышлять не мог.
Снова вопросы, снова ответы. Чтобы выйти на след капитана, нужно выяснить, какое задание он получил.
Вечером следующего дня гостиничный факс высунул свой белый гепатитный язык. Лолка пробежала текст глазами и со всех ног бросилась к Джебу. Послание адмирала было коротким, но, как показалось Блинкову, требовательным и обнадеживающим:
«Ближайшие три дня буду в рабочей командировке в Дубровнике, Хорватия. Кемпинг «Загора», строение один. Школьник».
7
Хорватия
Дубровник, один из древнейших городов Хорватии, насчитывает четырнадцать столетий. Славянские племена пришли сюда в VI веке и основали поселок, получивший название от окружающего местность дубового леса. Дубровник стал крупнейшим в восточной Адриатике городом-портом, центром судостроения, торговой столицей всего Средиземноморья. Он успешно конкурировал с Генуей и Венецией.
Кемпинг «Загора» находился севернее Дубровника, в зоне охотничьих угодий. Дорога из аэропорта вела вдоль изрезанного побережья Хорватии. За окном проносились пляжи, сотни островов, будто восставших из прозрачных, как горная река, вод. С другой стороны шоссе высились лесистые горные хребты.
Водитель такси свернул на боковую дорогу, утопающую в лесу. По договоренности с клиентом он остановил машину, не доехав до кемпинга полкилометра. Он хорошо говорил по-русски.
– Здесь одна дорога, не заблудишься.
– Охраны по пути нет?
– Только в кемпинге.
Кемпинг насчитывал шесть домиков. Он отстоял от моря на полтора километра, и такое месторасположение имело много плюсов. Воздух здесь был необычайно свежим. В нем чувствовались и близость моря, и зелень дубрав, взявших этот жилой комплекс в плотное кольцо.
Блинков прямиком направился к крайнему бревенчатому домику, заметив: «Меня встречают».
Навстречу ему шагнул парень лет двадцати семи.
– Здравствуйте. Вы к Виктору Николаевичу? Откуда вы прибыли?
Джеб кивнул, ответив на приветствие.
– Я приехал из Каталонии.
– Все верно. Шеф ждет вас, пойдемте со мной. – Он протянул руку и взял у Джеба дорожную сумку.
В широкой прихожей он остановил Блинкова вопросом:
– Разрешите?
Тот поднял руки и дал обыскать себя. Проворные руки офицера охраны пробежали по карманам джинсов и легкой ветровки.
– Все в порядке, проходите.
Домик был рассчитан на четыре человека, с двумя спальнями, кухней и просторной гостиной.
Адмирал Школьник восседал на желтом широком кресле, по размерам напоминающем небольшой диванчик. Он отрегулировал изголовье, полностью расслабившись. На столике стояла бутылка коньяка, пара фужеров. Над ним проливал голубоватый свет светильник в виде экзотической змеи.
Начальник управления был одет в рубашку, спортивные штаны и шлепанцы.
– Присаживайся, – он указал место напротив. – Бери стул и присаживайся.
Ни тот ни другой не приветствовали друг друга. Блинков посчитал, что первым поздороваться должен хозяин. Последнему, казалось, проще и надежнее было сразу же попрощаться. То читалось по хмурому лицу седовласого адмирала, который напомнил Блинкову снимок молодого Брежнева на отдыхе.
Стул оказался мягким креслом в светлом хлопчатобумажном чехле.
– Выпьешь? – предложил адмирал.
– Нет, – отказался Блинков, утопая в кресле.
– Можешь курить. – Школьник выдержал беглую паузу. – Я здорово рискую, встречаясь с тобой.
– Но не отказались от встречи.
– По старой дружбе, – невнятно пробормотал адмирал. – Так, как вы, никто не делает. Какого черта вы загрузили мои телефоны?! Я вам не делопут, у меня сотни причин отказать вам в любой просьбе и в произвольной форме.
Блинков молча слушал шефа флотской разведки. Скоро он выплеснет недовольство, сполоснет рот коньяком и приступит к делу.
Он видел Школьника разным. В основном задумчивым, посасывающим мундштук. Нередко на него накатывало игривое настроение, и он сыпал морскими прибаутками. Но никогда еще адмирал, проработавший в разведке флота два десятка лет, не выказывал раздражения. Казалось, его не способна вывести из себя единственная муха в спальне.
– Родителям Абрамова мы сказали, что его восстановили в должности, – продолжил Школьник. – Но это не совсем так. Подразделение управления и отдельный кабинет для Абрамова – это навсегда ушедший спальный вагон. Он не мог не знать об этом, когда писал рапорт.
– Почему?
– Все потому же, – огрызнулся Школьник. – Я получил заявление от собственника, от совладельца испанского отеля, «владельца заводов, газет, пароходов». Мистер Твистер, а не бездомный офицер... – Он мрачно усмехнулся: – Нет зрелища печальнее на свете, чем флотский лейтенант, жена и дети.
Дело пошло на лад, спокойно заметил Блинков: адмирала потянуло на классику.
– Я сейчас не хочу говорить о том, что лично одобрил идею Абрамова подвести вашу агентурную группу под гостиничную крышу.
– Вы говорите о тлетворном влиянии Запада, – быстро нашелся Блинков.
Адмирал с минуту не сводил с него своих серых глаз.
– Ишь ты какой, – холодно сощурился он. – Ладно, пусть будет так.
Школьник был открыт в своем недовольстве, в своем паршивом настроении, и Джеб легко читал его мысли. Адмирал перенес недовольство, вызванное срывом в работе, на личные качества капитана Абрамова, на его личную жизнь, которую он однажды круто развернул. Такое поведение не к лицу Школьнику, вдумчиво отметил Блинков. Много в нем от брюзги. Кажется, он разучился проигрывать или, по крайней мере, достойно встречать неудачи.
– Выпей, – настоял адмирал, плеснув в бокал коньяка. – Сейчас ты услышишь то, что тебе вряд ли придется по душе. Абрамов получил... Как бы это помягче сказать?.. – Школьник в нетерпении пощелкал пальцами. – Он стал куратором новой агентурно-боевой единицы. Я не хочу сравнивать вашу группу с новой ни по составу, ни по качеству.
С этого мгновения Блинков слушал адмирала невнимательно. В его груди закипала ревность. Он не мог охватить картину в целом, лишь короткие и яркие, как молнии, образы и мысли впивались в грудь и голову. Если бы Саня Абрамов просто ушел из их жизни... Но он ушел к чужим людям, оставив своих. У него за плечами двенадцать месяцев дружбы, три боевые операции. В его багаже сложные, но вполне человеческие отношения с боевой командой Блинкова. В его багаже не хаос, там все аккуратно уложено и объяснимо. Вот ревность и любовь, вот дружба и преданность, вера и надежда. Они настолько сроднились, что разрыв казался невозможным.
Теперь капитан налаживает контакты с чужими людьми. Говорит им те слова, что слышала команда Джеба. И на душе «котика» вдруг стало пусто. Словно ему залезли в карман.
Блинков подавил вопрос: «Зачем вы это сделали, Виктор Николаевич?» Горько, обидно, оскорбительно.
Он сделал попытку встать и уйти. Добраться до придорожного коноба и хватить полный стакан водки.
«Может быть, по этой причине Абрамов не выходит на связь?» – подумал Джеб. Но тут же отмел эту версию. При чем тут его родители? Абрамов не мог обидеться на весь мир. Джеб покачал головой, понимая, что обида взяла за горло его самого, а он исподволь и незаслуженно наделил ею капитана.
И еще одно сравнение: Джеб также разучился отвечать на уколы судьбы.
Оказалось, адмирал внимательно изучал собеседника. Приметил то, как он одним глотком выпил коньяк, нервно прикурил сигарету, гонял желваки.
– Да, да, – медленно покивал он, – я все вижу. Перейдем к делу.
– Стоит ли? – не удержался от колкости Блинков.
– Послушай, что я скажу, – досадливо нахмурился адмирал. – Судя по всему, новая агентурная группа Абрамова погибла в полном составе. И сам капитан не выходит на связь вот уже три недели.
Блинков ожидал чего угодно, только не такого продолжения. Он потянулся к бутылке и налил себе коньяка.
– Я расскажу тебе о бойцах этой группы, – продолжил адмирал. – Это хорошо подготовленная команда, аналог твоей единицы. Выходцы из спецподразделений.
– Какое задание они получили?
Было заметно, что Школьнику не хочется отвечать на этот вопрос. Тем не менее борьбы на его подвижном лице также не наблюдалось. Он давно решил этот вопрос, разве что забыл погасить свое недовольство. Скорее всего у него нет другого выхода, подумал Блинков. Либо он нашел лазейку в его «аналоговой» группе. С этой стороны помощь «котика» могла оказаться полезной. Схожие боевые группы действуют примерно одинаково. Его личный опыт позволил бы нарисовать общую картину и отдельные моменты в конкретной работе новых подопечных Абрамова. Да и капитана Блинков знал лучше, чем адмирал.
– Начну с того, что задание они получили три месяца назад и все это время тщательно готовились к операции. На этом этапе сменилось два куратора. Конечно, я подумывал о кандидатуре Абрамова.
– Значит, его отъезд из отеля не был спонтанным?
– Если честно, это я подогрел ситуацию. Я звонил Абрамову за неделю до того, как он написал заявление с просьбой восстановить его в прежней должности. Я в курсе вашего любовного треугольника и взял это на вооружение.
«Да, ты мастак по части нагрева», – скрипнул зубами Блинков. Абрамов тихо переживал драму, и вот под него подвели горелку, и он натурально закипел. Его пару дали неожиданный выход, и то, о чем он думал с грустью, выперло из него неукротимым паровозным свистком. В разведке это умеют делать.
Вот, оказывается, в чем дело, не мог успокоиться Блинков. Все мысли капитана перед его отъездом были искусственными. Он находился под гипнозом разведуправления, но сумел вырваться из плена неистовых иллюзий, набросав на листке бумаги прямо, от чистого сердца: «Парни, я не такой, как о себе думаю». Это откровение никак, никак не дешифровалось теми, кому оно было адресовано. В противном случае Джеб, Лолка, Весельчак сумели бы отговорить капитана от этого шага.
– Может, капитан жив, – несмело произнес Блинков, похоронив в душе резкий тон. Он в упор посмотрел на адмирала и четко сказал: – Я должен знать все об этой операции. Не молчите, Виктор Николаевич, не упустите шанс исправить ваше незавидное положение. Чтобы всем было хорошо, достаточно нагнуть одного. Вот так вы использовали Абрамова.
– А ну-ка сбрось обороты! – прикрикнул адмирал. Но Блинкова было не остановить.
– Вы многого недоговариваете. Вы не могли послать на задание действующего офицера разведки. Вы не приняли рапорт капитана. Он знал, что вы его кинете, если он, совладелец испанского отеля, провалит операцию. Вы его использовали, зная, что он с головой окунется в новую работу. У него не было другого выхода. Он искал отдушину и нашел ее. Если бы вы заметили его колебания, погасили бы их его рапортом: «Отказываешься? Тогда за каким хреном ты марал бумагу и отвлекал нас от дел?» У вас, Виктор Николаевич, был беспроигрышный вариант.
Беседа с адмиралом с каждым словом набирала обороты, резко переходила в другое качество. Сейчас от Блинкова требовалась память, ничего, кроме хорошей памяти. Он слушал адмирала, сыпавшего оперативными данными. Порой он замечал на его морщинистом лице резкие мазки недоверия. Он открывался перед собеседником и не был уверен в том, что его выкладки пойдут на пользу. Едва Джеб разглядит объем работы, он отступит.
Тем не менее адмирал посчитал себя обязанным посвятить Блинкова в детали операции, заодно снять с себя груз как за провал операции, так и за людей. Если проще, он дал себе выговориться. И, конечно же, поймет молчание Блинкова, которое, зарождаясь на его глазах, канет в вечность.
Он, предвидя будущее, рассмотрел Блинкова в кругу боевых товарищей. Проходит час, другой, один день, третий. Они качают головой: «Нет». Они благоразумно отказываются от рискованного мероприятия, обретаясь в роскоши отеля, в шуме волн Балеарского моря. Они находят довод во времени: три недели. Почти месяц не дает знать о себе капитан Абрамов: «Бесполезно». Жирную черту под этим обреченным словом подводила гибель его новой агентурной группы.
Было далеко за полночь, когда Блинков встал, прощаясь с адмиралом.
– Не хочешь остаться до утра? Есть свободная спальня.
– Нет, – отказался Джеб.
– Погоди, Женя. Ты что-то решил для себя?
– По мне, товарищ адмирал, легче влипнуть в самую говенную историю, чем не уважать самого себя.
– Хорошо. Принято как ответ. Ты на первых порах столкнешься с одной трудностью. Виза в эту африканскую страну оформляется десять дней. В столице Катваны, Сансберге, есть православный храм. Визы агентам Абрамова мы делали через эту миссию.
– Они не против пожертвований, – без труда угадал Блинков.
– Да. И уложились в три дня. – Адмирал вынул из кармашка рубахи листок бумаги и протянул Блинкову. – Это их контактные телефоны. Я не настаиваю, решать тебе. Миссия – первый шаг к поисковой операции. Работая в агентурно-боевом ключе, ты через миссию привлечешь к себе внимание. Что касается оружия... Я там записал адрес сайта. Сервер находится в Претории. Надежная фирма. Сроки поставок колеблются от трех до десяти дней. Можешь смело работать по этому адресу. И еще раз об оружии. За эти три недели мы предположительно установили, кто продал Абрамову два «калашниковых». В соседнем Браззавиле под эгидой ООН дислоцируется наша вертолетная группа. Экипажи выполняют и разведфункции. Полеты ограничены строгими рамками, машины не могут приблизиться ни к столице Катваны, ни к району, который нас интересует. Руководитель группы подтвердил наши выводы. Скорее всего с Абрамовым контактировал командующий округом Виллерой майор Натал Бабангида. Пусть тебя не смущает его громкая должность. По российским меркам он военный комиссар областного центра.
– Натал Бабангида. Да, я запомнил.
Адмирал подошел к встроенному шкафу, достал из сумки спутниковый телефон с массивным адаптером.
– Возьми. Такой был и у капитана. Я не спросил, как идут дела в отеле?
– В очень дорогом отеле, – не преминул дополнить Блинков. – Однажды я стал свидетелем короткого разговора в холле. Парень и девушка. Им понравилась наша гостиница. Парень сказал: «У них свой дайв-клуб, снаряжения для аквалангистов». Девушка ответила: «Я боюсь погружаться с аквалангом». – «А если бы не боялась, знаешь, какие у них цены?..» Мне обрыдла такая жизнь. Я каждый день гляжу на сытые рожи бизнесменов. Они все на одно лицо. Единственная особая примета – они очень богаты. Мы решили продать этот отель и купить другой, где нашими клиентами будут нормальные люди. Купить его без оглядки на интересы нашей разведки. Идите вы к черту!..