Страница:
В такой позиции ее и застукал приятель.
– Ага! – обрадовался Ганя Тошнилович и прямо в зипуне бухнулся на колени позади девушки. – А Васька точно не придет?
Она взвизгнула и стукнула ему по физиономии тряпкой, размазав по щеке друга паука и парочку тараканов.
– Разделся бы хоть, козлина! В снегу весь, а туда же. Забудь об этом Ваське, урод он вонючий, а ведь как я его любила! В душу плюнул, сволочь… Ты хоть не собираешься сказать, что кого-то завел? А хоть бы и завел, не больно ты мне и нужен, лох позорный. Другие вон собак забивают, чтобы девушку ублажить, а ты? Даже крысу поймать для меня не можешь, добытчик хренов, или хоть жабу.
– Танюшка, ты моя единственная! Я щас, я быстро разденусь. Какие зимой жабы, опомнись! А крысу я тебе в другой раз притащу, клянусь.
(От редактора: Ну, по сравнению с другими «уродовскими мемуарами» не такая уж и гадость.)
Пока он стаскивал рваный тулуп и разувался, Таня поведала об удачном преодолении очередного экзамена. Дескать, показала старому преподу грудь и дала ее потискать, а он и расклеился.
– Ух, как станете воспитками! – восхитился Ганя. – Только грудь? – вдруг насторожился он. – Не врешь?
– Да иди ты к шайтану! Блажен обманутый!
– Это я, что ли, блаженный?
– Да какой дурак на такую чепуху польстится? Вот если бы я ему стопарь самогону плеснула, или бычок смачный дала посмолить, или на худой конец в рот взяла, а то бабью титьку пощупать. Тьфу, бестолковый до одури.
– А чего тогда?
– Так я тебе и рассказала, дебил. Пофантазируй.
– Сука ты, – обиделся Ганя. – Не буду тебя трахать.
– Вот спасибо, осчастливил!
– Не очень-то и хотелось… А Толик где?
– Поищи пойди. На него решил перекинуться?
– Щас как дам в глаз, – обиделся Ганя и шлепнул девушку по ягодице, сердитое лицо не решился трогать.
В ответ Танюшка замычала и принялась ругать товарища почем зря, понуждая того повторить рукоприкладство. Дошло до того, что она в запальчивости принялась охаживать сама себя половой тряпкой и страшно вскрикивать, как будто ее насиловали. Гане тоже досталось, поэтому он от страха за гениталии поспешил отдалиться от обезумевшей подруги.
– Эй, ты чего? – заорал он. – С ума сошла, что ли?
Это было очевидно всякому – девушка схватила совок и попыталась затолкать его ручку себе между ног, чего бедный парень терпеть уж никак не собирался. Он вырвал инструмент из скрюченных пальцев Танюши и схватил ее за руки, но она продолжала бесноваться, тогда Ганя макнул ее головой в ведро, так только и справился с безумной девкой.
(От редактора: Нет, все-таки порядочная мерзость.)
– Уф, – отплевалась Таня. – Чего это со мной? Эй, ты мне прическу испортил, урод! А ну вытирай.
– Как ни приду в гости, вечно с тобой проблемы… – Ганя выжал половую тряпку и протер ею мокрые волосы подруги, потом смахнул с них размякших насекомых и прочий крупный мусор. – Вроде нормально.
Тут явилась Светка с круглыми глазами и уселась на кровать, и весь ее вид был таков, словно она только что повстречалась с ректором.
– Огурцы-то где? – сварливо спросила Танюшка. – Чего жрать будем? Эй, ты малафейки упилась, что ли? Если много было, так принесла бы в ладошке! Ау, проснись!
– Тихо… – прошептала Света и расправила мокрый подол платья. – Вот они, попки, никуда не делись.
– А чего тихо-то?
– Там Ленка суп варит…
В комнате воцарилась первобытная тишина, только из-за дверей, окна и стен доносились громкие вопли соседок по общежитию и прочие шумы – кто ругался, кто отдавался со страстью товарищу или подруге, кто гремел пустой посудой в поисках объедков, а кто просто голосил от избытка острых ощущений. В остальном же было довольно тихо.
– И что? – спросил непонимающий Ганя. – Где Толик с самогоном, скажи лучше.
Обе девушки обратили на друга змеиные взоры, и у того взопрело в штанах. Танька со Светкой походили на двух волчиц, доведенных голодом до последней стадии бешенства. Оставалось только сказать одно неверное слово, чтобы они набросились на гостя и растерзали его зубами, ногтями и вилками.
– Эй, вы чего?
Ганя вскочил и отодвинулся к дверям, подхватив тулуп в качестве хилой защиты. Рука его зашарила за спиной, чтобы вовремя дернуть ручку и освободить дорогу к бегству. А уж на длинной-то дистанции он их обставит, особенно на морозе.
– Не бойся, дружок, – мурлыкнула Танюшка. – Мы тебя кушать не станем.
– А чего тогда уставились?
– Сейчас ты пойдешь на кухню и стащишь с плиты кастрюлю, – чуть ли не по слогам проговорила Света.
Ганя обомлел от ужаса. Это было, пожалуй, еще хуже, чем оттяпать собственный палец и сварить из него холодец. Если хозяйка пищи застукает вора или найдет его потом по запаху или другим приметам, можно и вовсе с жизнью распрощаться, словно тот пес на базаре, которого Паскудников вчера завалил! Зарежут и на куски разделают, им только повод дай. Вон, в прошлом году один парень отверг любовь мстительной девушки, так от него весной только скелет нашли, да и то неполный.
– Я не хочу, – промямлил Тошнилович. – Можно, я лучше домой пойду?
– Не-е-ет, любимый, – ласково откликнулась Таня. – Сейчас ты незаметно сопрешь кастрюлю, мы ее спрячем в надежное место, а потом со Светочкой сразу же отдадимся тебе в самых непотребных позах, какие ты захочешь.
– И…
– Так тоже.
– А…
– Обязательно!
– М-м-м…
– Мы же сказали – все, что втемяшится в башку, понял? – не вытерпела Света.
– А если Толик придет?
– Ему тоже хватит, не бойся.
– А он меня не прибьет, если…
– Я сама его прибью, – зарычала Светлана и стала стягивать спортивные штанишки. – Не опаздывал бы с самогоном, вот что я ему отвечу!
– Или ты хочешь, чтобы это он совершил подвиг, а тебя выставили вон, голодным? – зловеще добавила Татьяна.
Глаза у Гани закатились, и он едва не осел на пол, настолько захватывающие картины самого разнузданного разврата, какой только в Сети и увидишь, если чудом подсмотришь за преподом, нарисовались перед его мысленным взором. Воистину, любовь превращает даже самого слабого мужчину в зверя, и Тошнилович оскалил зубы, настраиваясь на преступление.
– Я готов! – прорычал он и отшвырнул тулуп.
– Ну, иди, только не шуми, – напутствовали его подруги. – Да пребудет с тобой Всевышний.
Ганя решительно отворил дверь и пропал в коридоре, а девушки принялись готовить проверенное убежище для супа. На улице было уже достаточно темно, чтобы тихо вывешенная сумка с кастрюлей не привлекла внимания. Словом, сработавший тогда план оказался идеальным и не должен был дать осечек и в этот раз. А на случай провала у девушек уже был готов ответ – дескать, Тошнилович спер варево по собственному почину. Понятно, вслух они такой вариант не обсуждали, чтобы не накаркать беду, однако по хитрым улыбочкам каждая догадалась, что на уме у них один и тот же запасной путь к спасению.
Ну до чего же эти парни тупые! Стоит только платье задрать, так на любое сумасшествие поведутся.
Девушки в нетерпении уселись на кровати и уставились на дверь, будто заговаривая ее. Обе неслышно заклинали: «Хамса, хамса…» Томительно тянулись секунды. Тут ручка несмело повернулась, и тотчас в полураскрытую дверь боком проскользнул бледный как див Тошнилович. Глаза его были выпучены будто у морского окуня.
Без единого слова Светка с Танюшей метнулись к нему и перехватили добычу – и не успел Ганя выдохнуть, как вожделенная кастрюля уже висела за окошком, в полной невидимости.
– И не воняет, как тогда, – прошептала Светка и в изнеможении упала на койку.
– Быстро спрятали, – поддакнула Таня. – Не учует.
– Эй, а как же… – выступил Тошнилович.
– Он прав, надо составить позитуру.
И Светка принялась руководить расстановкой актеров на сцене. Танюша, понятно, временами артачилась и вносила поправки, отчего возникали короткие желчные споры. Ганя то стоял между ними словно кукла, со спущенными штанами, то ложился на койку, то еще как располагался, временами весьма причудливо.
Вопли со стороны кухни придали телодвижениям похитителей судорожную импульсивность. Словом, когда дверь комнаты с треском распахнулась и на пороге возникла монументальная фигура Лены, только человек с выдающимся пространственным воображением мог бы растолковать, кто из партнеров чем занимается.
– К вам можно? – загорелась Маринка и проскользнула мимо подруги.
На ходу она принялась стаскивать рваные спортивные штаны, но потом махнула рукой и оставила их на заднице – все равно промежность у них зияла дырой.
– Трахтеншёльд! – зловеще крикнула Ленка.
– Да что такого? Трахнусь и приду! Вы еще долго будете искать. У тебя вон Гоша есть, а Колька мой, козел, пропал!
– А меня спросила? – смело обозлилась Танюша. – Член-то у него один.
– Светку вон пустила.
– Мы же вместе живем, – возмутилась Трусерс.
– Так, все заткнулись, я суп ищу, – оборвала горячую дискуссию Целко.
Хлипкий пол в комнате задрожал под ее чугунной поступью. Это было так страшно, что даже крысы в подполье запищали с особенным ужасом и ринулись в невидимые щели, будто их поджаривали из огнемета. Что уж говорить о студентках и бедном Тошниловиче! Член у него скукожился в одно мгновение и улегся между губ Татьяны будто земляной червяк, умытый дождем.
Ленка хищно повела носом, но глаза ее при этом сохранили только дальний отсвет гнева, не вспыхнули смертельной яростью.
Только Маринка не растерялась. И чего ей было опасаться? Не она же суп уволокла. Вот и отняла Гошу у его подруги, но как ни старалась, толку от парня никакого не было. Вряд ли он чувствовал, как жуют его член – Марина могла бы и вовсе откусить его, и тогда бы не сумел отвести кроличьего взгляда от могучей туши Целко.
– Тьфу, импотент, – расстроилась Трахтеншёльд и выплюнула добычу. – На хрен вам такой сдался, бабы?
– Какие сами, такой и хер, – брезгливо молвила Лена, подхватила подругу за рукав, поволокла за собой к выходу – и через минуту вся поисковая команда уже ломилась в соседнее жилище.
В комнате же остался лишь отголосок ее тяжких шагов и облегченный писк зверьков под дощатым полом.
– Хвала Аллаху, пронесло, – ликующе просипела Светка.
На радостях они с подругой принялись так остервенело мусолить Гошу, что тот поминутно то взревывал от боли, то скулил от счастья. Долго он, конечно, продержаться не смог, и пришлось девушкам утереться и тешить друг друга до полного изнеможения. Гоше тоже, впрочем, пришлось отдуваться. После отработки они вытолкали его на пол и мирно засопели в обнимку.
Между тем облава в общаге подошла к концу. Судя по отсутствию криков о помощи и грома разрушений, воры и в этот раз избегли уличения. Да и как еще могла закончиться охота, если от Тани со Светкой она укатилась бесславно?
– Как мы эту толстуху уделали, – похвалилась Трусерс. – Ну, Тошнилович, волоки сюда кастрюлю, жрать будем. А то у меня уже брюхо от голода пучит.
– Слушаюсь!
По правде говоря, Гоша был бы не прочь еще раз порезвиться с обеими девчонками сразу, но рассчитывать на подобную удачу не стоило. Ему это и без разъяснений было понятно. Вот когда совершишь подвиг такого же масштаба… Или хотя бы хавки приволочешь в немереном количестве… Он только вздохнул от безысходности, но тотчас приободрился – ведь сейчас-то! Сейчас-то он на коне и даже набьет пузо теплым бульоном. Глядишь, и косточка мозговая перепадет.
По команде девчонок он напялил тулуп со штанами, чтобы не отморозить причиндалы, а то выхаживай его потом, и полез за окно. Сами же девушки тем временем споро оделись и встретили явление кастрюли в комнате с ложкой и вилкой. Гоше достался тупой и к тому же сломанный пополам нож. Но он не обиделся. На что ему пальцы даны, как не пищу хватать?
– Свет зажигать будем? – шепотом спросила Светка.
– Еще чего! вдруг кто сунется – а тут мы сделаем вид, что трахаемся, – резонно возразила Танюша.
– Да, правда, – загорелся Тошнилович и скинул тулуп.
– Не разгоняйся, – осадили его девушки дружно, и бедный юноша сразу покрылся гусиной кожей, так ему стало одиноко и холодно.
Только волнующий дух супа и поддержал его в лихую минуту презрения.
– Зато пожру, – печально молвил он и сдвинул крышку с кастрюли.
– Сначала бульон…
Парень нежно разлил половину еще теплой пахучей жидкости по грязным стаканам, таинственно заблестевшим в лунном свете. Все благоговейно отпили влаги и посмаковали ее, покатали душистые капли на языках, прежде чем сглотнуть. Благость тонким слоем животного жира растеклась по пустым желудкам.
– Собачатина, – восторженно просипела Танюша. – Вылавливай кости уже, сил нет терпеть.
Тошнилович уже и сам пускал слюни от голода – взвар лишь растравил аппетит, требовалось всласть погрызть косточки, соскрести с них жилки и хрящики, высосать мозг до последней капельки. Девушки поставили перед товарищем самую глубокую тарелку, вылизанную ими еще в прошлом месяце, так давно она не видала достойной ее пищи. Что ж, пришел и ее день!
Гоша вытер ладонь о волосы и запустил ее в кастрюлю. В следующие несколько секунд с ним произошли самые небывалые метаморфозы, какие не доводилось видеть, пожалуй, никому в целом Уродове. Лицо парня окаменело, словно он увидал гидру, потом рот его распахнулся на полную ширину, обнажив черные пеньки зубов, и спустя мгновение комнату потряс такой чудовищный вопль, что треснувшее оконное стекло не выдержало и осыпалось на пол.
Он выдернул руку из кастрюли – указательный палец свисал на полоске кожи, качаясь, потом оторвался от ладони и с плеском упал обратно в бульон. Оттуда раздалось смачное чавканье, а вслед за тем и неприятный скребущий лязг. Над краем посудины внезапно показался черный собачий нос и клыки под рваной губой, а затем и провалившийся собачий глаз.
Обе девушки, так и не сумев ничего сказать, без чувств сползли со стульев. И тотчас за дверью послышались топот и радостные крики, и неотвратимая поступь кого-то тяжкого, неизбежного как похмелье.
Дверь распахнулась. На пороге стояла Лена с широким тесаком и облизывалась, а за нею прятались фигуры прочих студенток. Сальные волосы Целко развевались от ледяного сквозняка.
– Собирайся, народ! Знатный будет пир! Теперь на неделю всем мяса хватит…
Comments on this: 4
God: Все, администрация города подает в суд на автора этих непотребных записок сумасшедшего. Теперь держись!
(Ничего, отстоим. – Прим. мутакаллима издателя)
Танк: Да не знаю я, что там выше понаписано! Говорю же, этот тупой бред попадает ко мне самыми идиотскими способами, и на авторство я не претендую.
Cactus: Зашибись, наконец-то они все подохли!
Гамадрил: Да, сильно у вас тут наверчено, ни грана не понял. Попробую с начала полистать…
Ладно, неважно! Приехали мы в приличный район, со старыми, но еще свежими с виду домишками этажей в десять.
– Мне что, в машине тебя подождать? – выступила Альмира. – Зашибись. Угонят еще вместе с тачкой, муженек.
– Держи шокер. – Я пошарил в бардачке и кинул на колени девке жуткого вида прибор, весь в оплавленных следах и застарелой саже. – Тыкай в глаз, не пропадешь.
Я хлопнул дверью и поднялся на ступени широкого крыльца с протертыми ступенями. Реклама на линзы выскакивала все больше культурная, с отрывками из новых постановок, концертов и прочих эстетских развлечений.
По счастью, есть у меня резалка, так что таращиться на нее (сейчас) я-1 не стал, отфильтровал на хрен. Одолевала меня-2 какая-то невнятная тревога – глазенки шарили по окрестностям, натыкаясь на степенных каландаров и прочих безалаберных личностей. Что я-2 при этом думал? Какие замыслы вынашивал? Неведомо. Этот доморощенный представитель богемы так удалился от меня первичного, что никакой общей точки не обнаруживалось, хоть тресни. И я-1 безропотно торчал в темном закутке черепа, не пытаясь установить с захватчиком тела контакт.
Наверное, устал… Точно как я сейчас.
«Инша Алла», – красовалось на стенке лифта почерком «мухаккак».
Хотя домик в целом был неплох, куда приятнее моего. И картинки богоугодные на стенах коридоров, и орнаменты на потолке, и даже чистые саджжады по углам для застигнутых азаном.
Наталья вышла ко мне в халате. Она рассеянно, или даже мечтательно вытирала волосы розовым полотенцем и глядела поначалу сквозь меня, но недолго. Стоило мне произнести приветствие, как пери вздрогнула и забыла о волосах.
– Где мы встречались? – спросила она.
– В Сети, – ляпнул я.
– И?..
– Вот, приехал познакомиться лично и заодно показать эскиз.
– Заходи, – вздохнула она.
Я ввалился в квартирку и скинул обувь, а дева тем временем уже орудовала на сверкающей кухне бутылками или чем там еще. Звон стоял приличный.
– Падай на диван! – крикнула пери.
«Вот шайтан, только бы не стали опять трахаться», – в тревоге подумал я-1, памятуя о ранимой Таське. – Что за беда с этими альтернативными Танками?» Я-2 между тем не стушевался и резво переметнулся в гостиную, до того шикарную, что аж в линзах зарябило.
Хватает же у некоторых ресурсов на поддержание таких монструозных апартаментов. Я бы, к примеру, обломался пускать пыль в глаза полными горстями.
Да еще и балкон непомерных размеров! Через открытую дверь видны были заросли растений, то ли настоящих, то ли программных. Ветер не на шутку гнул их тонкие стволы и трепал листья, да и тучи на небе просматривались – словом, в комнатушке было свежо. Наверное, все же подлинная трава, раз так согласованно с погодой шевелится.
– Нравится? – спросила Наталья. Эдик-дизайнер обернулся и увидал в ее руках два полных бокала с мутно-оранжевым пойлом. – Что, диван не по вкусу?
– Отчего же…
Я плюхнулся на него и закинул ногу на ногу. Дева уселась в полуметре от меня и хлебнула напитка.
– Вот шайтан, никак не могу вспомнить, где и когда мы познакомились, – пожаловалась она. – Не подскажешь?
– Ты пришла ко мне в офис и заказала дизайн коттеджа… Я там сегодня побывал, пообщался с каландарами и даже отчасти напугал их скорым визитом хозяйки. Заодно накидал проект будущего обустройства деревенской халупы, потом взял тамошнюю черную девку в жены. И вот теперь здесь, готов явить плоды трудов и получить по заслугам.
Складно лепил, скотина. Пери кивнула на проектор, я-2 отыскал его дабиром и, чертыхаясь, пальцами (калама-то как не было, так и нет) стал прокручивать элементы пейзажа и интерьеров. Они в полном блеске являлись на стене и производили на хозяйку странное впечатление. Будто она искренне старалась понять, что ей тут впаривают, но в то же время напряженно обмозговывала нечто совсем постороннее, куда более для нее важное.
– Рафинад, – вдруг ясно пробормотала она.
– Что? – запнулся я.
– Это кадар. Предопределение… Джабр…
– Что ты лопочешь?
– Неужели ты не помнишь меня?
– Нет.
– Почему же я тебя помню, дафук?
– Лех к ибенимат, – растерялся я.
– Пойдем вместе.
Она поманила меня за собой к лоджии, где уже вовсю бушевал осенний ветер вперемешку с моросью. Тучи набежали так быстро, что я и молитву прочитать не успел – и теперь они едва не цепляли крышу. Между ними посверкивали зачатки молний, со всех сторон сразу доносился низкий рокот зреющего в недрах непогоды грома. Как будто циклон надвигался на город, намереваясь сделать его центром светопреставления.
– Вот так же я взглянула на тебя, как ты на эту молнию, – махнула Наталья рукой.
В глазах у меня и правда угасал отблеск небесного огненного росчерка.
– И что?
– А теперь ты явился ко мне, чтобы отнять этот щедрый дар.
Дева повела вокруг себя, захватив этим жестом все, за исключением меня.
– Ты не имеешь права, – продолжала загадочная пери.
Представляю, как кипели мозги у меня-2. Я-1-то не сразу въехал, о чем толкует прелестная дева. Что ж, буду ей благодарен за прозорливость и предусмотрительность, ибо воля ее к новой жизни оказалась куда сильнее невнятного предопределения альтернативного Танка.
– Рафинад, вернись в это тело и возьми его, – пристально глядя мне в зрачки, молвила Наталья.
– Ты уже обрела себя, – выдавил я-1 непослушными связками Кулешова. – Тебе нечего бояться.
– Я не хочу рисковать своим новым миром, Танк. Неровен миг, увлечет меня водоворотом воплощений, поманит новыми возможностями, затуманит разум незримыми вершинами.
– Куда я попал? – проблеял я-2.
А я-1 под шумок включил дабир и с душевным трепетом подставил его новорожденным струям дождя. И руку на него опустил, и открыл крышку, и немо коснулся электронных внутренностей, готовый к слепящей вспышке в мозгах.
– Проводи меня к тачке, – только и успел произнести, как разряд электричества ожег внутренности и вытравил приблудного Эдика.
Очнулся я от звонких шлепков по роже. По собственной, конечно, а то хрен бы Альмира до меня достучалась. По крыше тачки барабанили градины, а по щекам девицы текли слезные потоки не хуже тех, что омывали стекла «вольво».
– Хотела ей глазенки выцарапать, да решила с тобой остаться, а она убежала, – проныла девица.
Я молча смотрел на нее, а потом перехватил черные ладошки и отодвинул их от своей физиономии. А то бы так и хлестала с остервенением, наверно.
– Кто ты? – прошептал я. На этот раз я-1.
Comments on this: 6
Cactus: Нормально, жену нашел!
Felicita: Эдик, мы все еще ждем тебя. Это правда, что тут молодой человек про жену написал? Подумай хорошенько, надо ли тебе брать на себя такой нелегкий груз. Или Тася уже от тебя ушла? Нисколько бы не удивилась, очень ты безалаберный.
Тася: Пока не ушла, но разбираться буду. Готовься, Танк :(.
Ахмед: Можешь прокормить вторую, бери… В том плохого нет ничего, по себе знаю. Будут по очереди хозяйничать, им же проще.
Lomo: Что за хрень тут развели с многоженством? Не ясно, что ли – парень наконец выпутался и скоро заполучит бабки? А прочее несущественно.
Танк: Воистину.
Полагаю, во мне зрело «предвкушение» скорой разборки с Тасюхой, вот и не стал усугублять ее накал эротическими играми с девою. Застукает еще. Но Таська не появилась. Очевидно, не сочла проблему вопиющей, или собственных дел оказалось навалом. Могла бы уж и привыкнуть, что в последние дни со мной творится форменный ужас, и за свои поступки я не всегда отвечаю.
Ладно, шайтан со всеми этими семейными делами, может и без меня разберутся, кто за что в ответе. Надеюсь, Альмира с Таськой поладят, а иначе выгоню черную телку, или сама свалит от моей нищеты.
Последняя мысль наконец принудила меня оставить разглядывание пустых офисных стен и занести руку над телефонной книжкой. Время расплаты настало! Вот только будет ли проклятый Эльмар на месте? Сомнительно… Рука уже стала буквально ныть от напряжения, пусть и виртуального, тогда-то я вспомнил о ней и вернул на прежнее место.
Нет, не надо. Прошел тот день и час, когда само бытие Эльмара имело значение. И вообще, этот человек, даже если и существует, попросту не узнает меня и выставит вон. Потому, что ему теперь незнакома Наталья и никакого заказа на отслеживание рафидов он не делал…
– Кристина, тебе нравилось со мной работать? – глупо спросил я.
– Что вы такое говорите, босс? Это подлинное счастье, иметь такого понимающего девушку начальника. Переодеться?
– В другой раз.
Тем и закончился мой трудовой порыв, а с ним и весь рассказ.
Comments on this: 34
От редактора: Комментарии к данному сообщению удалены мной без всякой причины. А вот захотелось. В других местах критикуйте, раз такие умные.
– Что-то случилось? – спросила она без экивоков.
– Я нужен тебе? – после паузы отозвался я.
– Что? Не поняла. Ты здоров? Да и вообще, ты ли это? – Она наморщила легко лоб и с озадаченным видом потрогала мое туловище в разных местах, а потом и физиономию. – Не чувствую, – пожаловалась. – Вирус-копия ты или настоящий, не чувствую.
– Ага! – обрадовался Ганя Тошнилович и прямо в зипуне бухнулся на колени позади девушки. – А Васька точно не придет?
Она взвизгнула и стукнула ему по физиономии тряпкой, размазав по щеке друга паука и парочку тараканов.
– Разделся бы хоть, козлина! В снегу весь, а туда же. Забудь об этом Ваське, урод он вонючий, а ведь как я его любила! В душу плюнул, сволочь… Ты хоть не собираешься сказать, что кого-то завел? А хоть бы и завел, не больно ты мне и нужен, лох позорный. Другие вон собак забивают, чтобы девушку ублажить, а ты? Даже крысу поймать для меня не можешь, добытчик хренов, или хоть жабу.
– Танюшка, ты моя единственная! Я щас, я быстро разденусь. Какие зимой жабы, опомнись! А крысу я тебе в другой раз притащу, клянусь.
(От редактора: Ну, по сравнению с другими «уродовскими мемуарами» не такая уж и гадость.)
Пока он стаскивал рваный тулуп и разувался, Таня поведала об удачном преодолении очередного экзамена. Дескать, показала старому преподу грудь и дала ее потискать, а он и расклеился.
– Ух, как станете воспитками! – восхитился Ганя. – Только грудь? – вдруг насторожился он. – Не врешь?
– Да иди ты к шайтану! Блажен обманутый!
– Это я, что ли, блаженный?
– Да какой дурак на такую чепуху польстится? Вот если бы я ему стопарь самогону плеснула, или бычок смачный дала посмолить, или на худой конец в рот взяла, а то бабью титьку пощупать. Тьфу, бестолковый до одури.
– А чего тогда?
– Так я тебе и рассказала, дебил. Пофантазируй.
– Сука ты, – обиделся Ганя. – Не буду тебя трахать.
– Вот спасибо, осчастливил!
– Не очень-то и хотелось… А Толик где?
– Поищи пойди. На него решил перекинуться?
– Щас как дам в глаз, – обиделся Ганя и шлепнул девушку по ягодице, сердитое лицо не решился трогать.
В ответ Танюшка замычала и принялась ругать товарища почем зря, понуждая того повторить рукоприкладство. Дошло до того, что она в запальчивости принялась охаживать сама себя половой тряпкой и страшно вскрикивать, как будто ее насиловали. Гане тоже досталось, поэтому он от страха за гениталии поспешил отдалиться от обезумевшей подруги.
– Эй, ты чего? – заорал он. – С ума сошла, что ли?
Это было очевидно всякому – девушка схватила совок и попыталась затолкать его ручку себе между ног, чего бедный парень терпеть уж никак не собирался. Он вырвал инструмент из скрюченных пальцев Танюши и схватил ее за руки, но она продолжала бесноваться, тогда Ганя макнул ее головой в ведро, так только и справился с безумной девкой.
(От редактора: Нет, все-таки порядочная мерзость.)
– Уф, – отплевалась Таня. – Чего это со мной? Эй, ты мне прическу испортил, урод! А ну вытирай.
– Как ни приду в гости, вечно с тобой проблемы… – Ганя выжал половую тряпку и протер ею мокрые волосы подруги, потом смахнул с них размякших насекомых и прочий крупный мусор. – Вроде нормально.
Тут явилась Светка с круглыми глазами и уселась на кровать, и весь ее вид был таков, словно она только что повстречалась с ректором.
– Огурцы-то где? – сварливо спросила Танюшка. – Чего жрать будем? Эй, ты малафейки упилась, что ли? Если много было, так принесла бы в ладошке! Ау, проснись!
– Тихо… – прошептала Света и расправила мокрый подол платья. – Вот они, попки, никуда не делись.
– А чего тихо-то?
– Там Ленка суп варит…
В комнате воцарилась первобытная тишина, только из-за дверей, окна и стен доносились громкие вопли соседок по общежитию и прочие шумы – кто ругался, кто отдавался со страстью товарищу или подруге, кто гремел пустой посудой в поисках объедков, а кто просто голосил от избытка острых ощущений. В остальном же было довольно тихо.
– И что? – спросил непонимающий Ганя. – Где Толик с самогоном, скажи лучше.
Обе девушки обратили на друга змеиные взоры, и у того взопрело в штанах. Танька со Светкой походили на двух волчиц, доведенных голодом до последней стадии бешенства. Оставалось только сказать одно неверное слово, чтобы они набросились на гостя и растерзали его зубами, ногтями и вилками.
– Эй, вы чего?
Ганя вскочил и отодвинулся к дверям, подхватив тулуп в качестве хилой защиты. Рука его зашарила за спиной, чтобы вовремя дернуть ручку и освободить дорогу к бегству. А уж на длинной-то дистанции он их обставит, особенно на морозе.
– Не бойся, дружок, – мурлыкнула Танюшка. – Мы тебя кушать не станем.
– А чего тогда уставились?
– Сейчас ты пойдешь на кухню и стащишь с плиты кастрюлю, – чуть ли не по слогам проговорила Света.
Ганя обомлел от ужаса. Это было, пожалуй, еще хуже, чем оттяпать собственный палец и сварить из него холодец. Если хозяйка пищи застукает вора или найдет его потом по запаху или другим приметам, можно и вовсе с жизнью распрощаться, словно тот пес на базаре, которого Паскудников вчера завалил! Зарежут и на куски разделают, им только повод дай. Вон, в прошлом году один парень отверг любовь мстительной девушки, так от него весной только скелет нашли, да и то неполный.
– Я не хочу, – промямлил Тошнилович. – Можно, я лучше домой пойду?
– Не-е-ет, любимый, – ласково откликнулась Таня. – Сейчас ты незаметно сопрешь кастрюлю, мы ее спрячем в надежное место, а потом со Светочкой сразу же отдадимся тебе в самых непотребных позах, какие ты захочешь.
– И…
– Так тоже.
– А…
– Обязательно!
– М-м-м…
– Мы же сказали – все, что втемяшится в башку, понял? – не вытерпела Света.
– А если Толик придет?
– Ему тоже хватит, не бойся.
– А он меня не прибьет, если…
– Я сама его прибью, – зарычала Светлана и стала стягивать спортивные штанишки. – Не опаздывал бы с самогоном, вот что я ему отвечу!
– Или ты хочешь, чтобы это он совершил подвиг, а тебя выставили вон, голодным? – зловеще добавила Татьяна.
Глаза у Гани закатились, и он едва не осел на пол, настолько захватывающие картины самого разнузданного разврата, какой только в Сети и увидишь, если чудом подсмотришь за преподом, нарисовались перед его мысленным взором. Воистину, любовь превращает даже самого слабого мужчину в зверя, и Тошнилович оскалил зубы, настраиваясь на преступление.
– Я готов! – прорычал он и отшвырнул тулуп.
– Ну, иди, только не шуми, – напутствовали его подруги. – Да пребудет с тобой Всевышний.
Ганя решительно отворил дверь и пропал в коридоре, а девушки принялись готовить проверенное убежище для супа. На улице было уже достаточно темно, чтобы тихо вывешенная сумка с кастрюлей не привлекла внимания. Словом, сработавший тогда план оказался идеальным и не должен был дать осечек и в этот раз. А на случай провала у девушек уже был готов ответ – дескать, Тошнилович спер варево по собственному почину. Понятно, вслух они такой вариант не обсуждали, чтобы не накаркать беду, однако по хитрым улыбочкам каждая догадалась, что на уме у них один и тот же запасной путь к спасению.
Ну до чего же эти парни тупые! Стоит только платье задрать, так на любое сумасшествие поведутся.
Девушки в нетерпении уселись на кровати и уставились на дверь, будто заговаривая ее. Обе неслышно заклинали: «Хамса, хамса…» Томительно тянулись секунды. Тут ручка несмело повернулась, и тотчас в полураскрытую дверь боком проскользнул бледный как див Тошнилович. Глаза его были выпучены будто у морского окуня.
Без единого слова Светка с Танюшей метнулись к нему и перехватили добычу – и не успел Ганя выдохнуть, как вожделенная кастрюля уже висела за окошком, в полной невидимости.
– И не воняет, как тогда, – прошептала Светка и в изнеможении упала на койку.
– Быстро спрятали, – поддакнула Таня. – Не учует.
– Эй, а как же… – выступил Тошнилович.
– Он прав, надо составить позитуру.
И Светка принялась руководить расстановкой актеров на сцене. Танюша, понятно, временами артачилась и вносила поправки, отчего возникали короткие желчные споры. Ганя то стоял между ними словно кукла, со спущенными штанами, то ложился на койку, то еще как располагался, временами весьма причудливо.
Вопли со стороны кухни придали телодвижениям похитителей судорожную импульсивность. Словом, когда дверь комнаты с треском распахнулась и на пороге возникла монументальная фигура Лены, только человек с выдающимся пространственным воображением мог бы растолковать, кто из партнеров чем занимается.
– К вам можно? – загорелась Маринка и проскользнула мимо подруги.
На ходу она принялась стаскивать рваные спортивные штаны, но потом махнула рукой и оставила их на заднице – все равно промежность у них зияла дырой.
– Трахтеншёльд! – зловеще крикнула Ленка.
– Да что такого? Трахнусь и приду! Вы еще долго будете искать. У тебя вон Гоша есть, а Колька мой, козел, пропал!
– А меня спросила? – смело обозлилась Танюша. – Член-то у него один.
– Светку вон пустила.
– Мы же вместе живем, – возмутилась Трусерс.
– Так, все заткнулись, я суп ищу, – оборвала горячую дискуссию Целко.
Хлипкий пол в комнате задрожал под ее чугунной поступью. Это было так страшно, что даже крысы в подполье запищали с особенным ужасом и ринулись в невидимые щели, будто их поджаривали из огнемета. Что уж говорить о студентках и бедном Тошниловиче! Член у него скукожился в одно мгновение и улегся между губ Татьяны будто земляной червяк, умытый дождем.
Ленка хищно повела носом, но глаза ее при этом сохранили только дальний отсвет гнева, не вспыхнули смертельной яростью.
Только Маринка не растерялась. И чего ей было опасаться? Не она же суп уволокла. Вот и отняла Гошу у его подруги, но как ни старалась, толку от парня никакого не было. Вряд ли он чувствовал, как жуют его член – Марина могла бы и вовсе откусить его, и тогда бы не сумел отвести кроличьего взгляда от могучей туши Целко.
– Тьфу, импотент, – расстроилась Трахтеншёльд и выплюнула добычу. – На хрен вам такой сдался, бабы?
– Какие сами, такой и хер, – брезгливо молвила Лена, подхватила подругу за рукав, поволокла за собой к выходу – и через минуту вся поисковая команда уже ломилась в соседнее жилище.
В комнате же остался лишь отголосок ее тяжких шагов и облегченный писк зверьков под дощатым полом.
– Хвала Аллаху, пронесло, – ликующе просипела Светка.
На радостях они с подругой принялись так остервенело мусолить Гошу, что тот поминутно то взревывал от боли, то скулил от счастья. Долго он, конечно, продержаться не смог, и пришлось девушкам утереться и тешить друг друга до полного изнеможения. Гоше тоже, впрочем, пришлось отдуваться. После отработки они вытолкали его на пол и мирно засопели в обнимку.
Между тем облава в общаге подошла к концу. Судя по отсутствию криков о помощи и грома разрушений, воры и в этот раз избегли уличения. Да и как еще могла закончиться охота, если от Тани со Светкой она укатилась бесславно?
– Как мы эту толстуху уделали, – похвалилась Трусерс. – Ну, Тошнилович, волоки сюда кастрюлю, жрать будем. А то у меня уже брюхо от голода пучит.
– Слушаюсь!
По правде говоря, Гоша был бы не прочь еще раз порезвиться с обеими девчонками сразу, но рассчитывать на подобную удачу не стоило. Ему это и без разъяснений было понятно. Вот когда совершишь подвиг такого же масштаба… Или хотя бы хавки приволочешь в немереном количестве… Он только вздохнул от безысходности, но тотчас приободрился – ведь сейчас-то! Сейчас-то он на коне и даже набьет пузо теплым бульоном. Глядишь, и косточка мозговая перепадет.
По команде девчонок он напялил тулуп со штанами, чтобы не отморозить причиндалы, а то выхаживай его потом, и полез за окно. Сами же девушки тем временем споро оделись и встретили явление кастрюли в комнате с ложкой и вилкой. Гоше достался тупой и к тому же сломанный пополам нож. Но он не обиделся. На что ему пальцы даны, как не пищу хватать?
– Свет зажигать будем? – шепотом спросила Светка.
– Еще чего! вдруг кто сунется – а тут мы сделаем вид, что трахаемся, – резонно возразила Танюша.
– Да, правда, – загорелся Тошнилович и скинул тулуп.
– Не разгоняйся, – осадили его девушки дружно, и бедный юноша сразу покрылся гусиной кожей, так ему стало одиноко и холодно.
Только волнующий дух супа и поддержал его в лихую минуту презрения.
– Зато пожру, – печально молвил он и сдвинул крышку с кастрюли.
– Сначала бульон…
Парень нежно разлил половину еще теплой пахучей жидкости по грязным стаканам, таинственно заблестевшим в лунном свете. Все благоговейно отпили влаги и посмаковали ее, покатали душистые капли на языках, прежде чем сглотнуть. Благость тонким слоем животного жира растеклась по пустым желудкам.
– Собачатина, – восторженно просипела Танюша. – Вылавливай кости уже, сил нет терпеть.
Тошнилович уже и сам пускал слюни от голода – взвар лишь растравил аппетит, требовалось всласть погрызть косточки, соскрести с них жилки и хрящики, высосать мозг до последней капельки. Девушки поставили перед товарищем самую глубокую тарелку, вылизанную ими еще в прошлом месяце, так давно она не видала достойной ее пищи. Что ж, пришел и ее день!
Гоша вытер ладонь о волосы и запустил ее в кастрюлю. В следующие несколько секунд с ним произошли самые небывалые метаморфозы, какие не доводилось видеть, пожалуй, никому в целом Уродове. Лицо парня окаменело, словно он увидал гидру, потом рот его распахнулся на полную ширину, обнажив черные пеньки зубов, и спустя мгновение комнату потряс такой чудовищный вопль, что треснувшее оконное стекло не выдержало и осыпалось на пол.
Он выдернул руку из кастрюли – указательный палец свисал на полоске кожи, качаясь, потом оторвался от ладони и с плеском упал обратно в бульон. Оттуда раздалось смачное чавканье, а вслед за тем и неприятный скребущий лязг. Над краем посудины внезапно показался черный собачий нос и клыки под рваной губой, а затем и провалившийся собачий глаз.
Обе девушки, так и не сумев ничего сказать, без чувств сползли со стульев. И тотчас за дверью послышались топот и радостные крики, и неотвратимая поступь кого-то тяжкого, неизбежного как похмелье.
Дверь распахнулась. На пороге стояла Лена с широким тесаком и облизывалась, а за нею прятались фигуры прочих студенток. Сальные волосы Целко развевались от ледяного сквозняка.
– Собирайся, народ! Знатный будет пир! Теперь на неделю всем мяса хватит…
Comments on this: 4
God: Все, администрация города подает в суд на автора этих непотребных записок сумасшедшего. Теперь держись!
(Ничего, отстоим. – Прим. мутакаллима издателя)
Танк: Да не знаю я, что там выше понаписано! Говорю же, этот тупой бред попадает ко мне самыми идиотскими способами, и на авторство я не претендую.
Cactus: Зашибись, наконец-то они все подохли!
Гамадрил: Да, сильно у вас тут наверчено, ни грана не понял. Попробую с начала полистать…
Сколько знамений на небесах и на земле, мимо которых они проходят и от них отворачиваются!12:105
29 Раджаба, 09:24
Мы ехали к Наталье на моем «рено», а сознание ко мне-1 никак не возвращалось. Только и вижу теперь на записи, как мелькает за окошком тачки омерзительная архитектура. Что я буду расписывать, в самом деле, как меня дабиром шарахнуло?Ладно, неважно! Приехали мы в приличный район, со старыми, но еще свежими с виду домишками этажей в десять.
– Мне что, в машине тебя подождать? – выступила Альмира. – Зашибись. Угонят еще вместе с тачкой, муженек.
– Держи шокер. – Я пошарил в бардачке и кинул на колени девке жуткого вида прибор, весь в оплавленных следах и застарелой саже. – Тыкай в глаз, не пропадешь.
Я хлопнул дверью и поднялся на ступени широкого крыльца с протертыми ступенями. Реклама на линзы выскакивала все больше культурная, с отрывками из новых постановок, концертов и прочих эстетских развлечений.
По счастью, есть у меня резалка, так что таращиться на нее (сейчас) я-1 не стал, отфильтровал на хрен. Одолевала меня-2 какая-то невнятная тревога – глазенки шарили по окрестностям, натыкаясь на степенных каландаров и прочих безалаберных личностей. Что я-2 при этом думал? Какие замыслы вынашивал? Неведомо. Этот доморощенный представитель богемы так удалился от меня первичного, что никакой общей точки не обнаруживалось, хоть тресни. И я-1 безропотно торчал в темном закутке черепа, не пытаясь установить с захватчиком тела контакт.
Наверное, устал… Точно как я сейчас.
«Инша Алла», – красовалось на стенке лифта почерком «мухаккак».
Хотя домик в целом был неплох, куда приятнее моего. И картинки богоугодные на стенах коридоров, и орнаменты на потолке, и даже чистые саджжады по углам для застигнутых азаном.
Наталья вышла ко мне в халате. Она рассеянно, или даже мечтательно вытирала волосы розовым полотенцем и глядела поначалу сквозь меня, но недолго. Стоило мне произнести приветствие, как пери вздрогнула и забыла о волосах.
– Где мы встречались? – спросила она.
– В Сети, – ляпнул я.
– И?..
– Вот, приехал познакомиться лично и заодно показать эскиз.
– Заходи, – вздохнула она.
Я ввалился в квартирку и скинул обувь, а дева тем временем уже орудовала на сверкающей кухне бутылками или чем там еще. Звон стоял приличный.
– Падай на диван! – крикнула пери.
«Вот шайтан, только бы не стали опять трахаться», – в тревоге подумал я-1, памятуя о ранимой Таське. – Что за беда с этими альтернативными Танками?» Я-2 между тем не стушевался и резво переметнулся в гостиную, до того шикарную, что аж в линзах зарябило.
Хватает же у некоторых ресурсов на поддержание таких монструозных апартаментов. Я бы, к примеру, обломался пускать пыль в глаза полными горстями.
Да еще и балкон непомерных размеров! Через открытую дверь видны были заросли растений, то ли настоящих, то ли программных. Ветер не на шутку гнул их тонкие стволы и трепал листья, да и тучи на небе просматривались – словом, в комнатушке было свежо. Наверное, все же подлинная трава, раз так согласованно с погодой шевелится.
– Нравится? – спросила Наталья. Эдик-дизайнер обернулся и увидал в ее руках два полных бокала с мутно-оранжевым пойлом. – Что, диван не по вкусу?
– Отчего же…
Я плюхнулся на него и закинул ногу на ногу. Дева уселась в полуметре от меня и хлебнула напитка.
– Вот шайтан, никак не могу вспомнить, где и когда мы познакомились, – пожаловалась она. – Не подскажешь?
– Ты пришла ко мне в офис и заказала дизайн коттеджа… Я там сегодня побывал, пообщался с каландарами и даже отчасти напугал их скорым визитом хозяйки. Заодно накидал проект будущего обустройства деревенской халупы, потом взял тамошнюю черную девку в жены. И вот теперь здесь, готов явить плоды трудов и получить по заслугам.
Складно лепил, скотина. Пери кивнула на проектор, я-2 отыскал его дабиром и, чертыхаясь, пальцами (калама-то как не было, так и нет) стал прокручивать элементы пейзажа и интерьеров. Они в полном блеске являлись на стене и производили на хозяйку странное впечатление. Будто она искренне старалась понять, что ей тут впаривают, но в то же время напряженно обмозговывала нечто совсем постороннее, куда более для нее важное.
– Рафинад, – вдруг ясно пробормотала она.
– Что? – запнулся я.
– Это кадар. Предопределение… Джабр…
– Что ты лопочешь?
– Неужели ты не помнишь меня?
– Нет.
– Почему же я тебя помню, дафук?
– Лех к ибенимат, – растерялся я.
– Пойдем вместе.
Она поманила меня за собой к лоджии, где уже вовсю бушевал осенний ветер вперемешку с моросью. Тучи набежали так быстро, что я и молитву прочитать не успел – и теперь они едва не цепляли крышу. Между ними посверкивали зачатки молний, со всех сторон сразу доносился низкий рокот зреющего в недрах непогоды грома. Как будто циклон надвигался на город, намереваясь сделать его центром светопреставления.
– Вот так же я взглянула на тебя, как ты на эту молнию, – махнула Наталья рукой.
В глазах у меня и правда угасал отблеск небесного огненного росчерка.
– И что?
– А теперь ты явился ко мне, чтобы отнять этот щедрый дар.
Дева повела вокруг себя, захватив этим жестом все, за исключением меня.
– Ты не имеешь права, – продолжала загадочная пери.
Представляю, как кипели мозги у меня-2. Я-1-то не сразу въехал, о чем толкует прелестная дева. Что ж, буду ей благодарен за прозорливость и предусмотрительность, ибо воля ее к новой жизни оказалась куда сильнее невнятного предопределения альтернативного Танка.
– Рафинад, вернись в это тело и возьми его, – пристально глядя мне в зрачки, молвила Наталья.
– Ты уже обрела себя, – выдавил я-1 непослушными связками Кулешова. – Тебе нечего бояться.
– Я не хочу рисковать своим новым миром, Танк. Неровен миг, увлечет меня водоворотом воплощений, поманит новыми возможностями, затуманит разум незримыми вершинами.
– Куда я попал? – проблеял я-2.
А я-1 под шумок включил дабир и с душевным трепетом подставил его новорожденным струям дождя. И руку на него опустил, и открыл крышку, и немо коснулся электронных внутренностей, готовый к слепящей вспышке в мозгах.
– Проводи меня к тачке, – только и успел произнести, как разряд электричества ожег внутренности и вытравил приблудного Эдика.
Очнулся я от звонких шлепков по роже. По собственной, конечно, а то хрен бы Альмира до меня достучалась. По крыше тачки барабанили градины, а по щекам девицы текли слезные потоки не хуже тех, что омывали стекла «вольво».
– Хотела ей глазенки выцарапать, да решила с тобой остаться, а она убежала, – проныла девица.
Я молча смотрел на нее, а потом перехватил черные ладошки и отодвинул их от своей физиономии. А то бы так и хлестала с остервенением, наверно.
– Кто ты? – прошептал я. На этот раз я-1.
Comments on this: 6
Cactus: Нормально, жену нашел!
Felicita: Эдик, мы все еще ждем тебя. Это правда, что тут молодой человек про жену написал? Подумай хорошенько, надо ли тебе брать на себя такой нелегкий груз. Или Тася уже от тебя ушла? Нисколько бы не удивилась, очень ты безалаберный.
Тася: Пока не ушла, но разбираться буду. Готовься, Танк :(.
Ахмед: Можешь прокормить вторую, бери… В том плохого нет ничего, по себе знаю. Будут по очереди хозяйничать, им же проще.
Lomo: Что за хрень тут развели с многоженством? Не ясно, что ли – парень наконец выпутался и скоро заполучит бабки? А прочее несущественно.
Танк: Воистину.
Как будто бы ты готов погубить себя по их следам, от горя, если они не поверят этой истории.18:5
29 Раджаба, 10:47
Обновлять этим утром гардероб Кристине я не захотел – вот не возникло такого желания, и все тут. Не знаю, обиделась ее электронная душа на такое небрежение или ничего не заметила… Наверное, все же записала необычный факт в ячейку памяти.Полагаю, во мне зрело «предвкушение» скорой разборки с Тасюхой, вот и не стал усугублять ее накал эротическими играми с девою. Застукает еще. Но Таська не появилась. Очевидно, не сочла проблему вопиющей, или собственных дел оказалось навалом. Могла бы уж и привыкнуть, что в последние дни со мной творится форменный ужас, и за свои поступки я не всегда отвечаю.
Ладно, шайтан со всеми этими семейными делами, может и без меня разберутся, кто за что в ответе. Надеюсь, Альмира с Таськой поладят, а иначе выгоню черную телку, или сама свалит от моей нищеты.
Последняя мысль наконец принудила меня оставить разглядывание пустых офисных стен и занести руку над телефонной книжкой. Время расплаты настало! Вот только будет ли проклятый Эльмар на месте? Сомнительно… Рука уже стала буквально ныть от напряжения, пусть и виртуального, тогда-то я вспомнил о ней и вернул на прежнее место.
Нет, не надо. Прошел тот день и час, когда само бытие Эльмара имело значение. И вообще, этот человек, даже если и существует, попросту не узнает меня и выставит вон. Потому, что ему теперь незнакома Наталья и никакого заказа на отслеживание рафидов он не делал…
– Кристина, тебе нравилось со мной работать? – глупо спросил я.
– Что вы такое говорите, босс? Это подлинное счастье, иметь такого понимающего девушку начальника. Переодеться?
– В другой раз.
Тем и закончился мой трудовой порыв, а с ним и весь рассказ.
Comments on this: 34
От редактора: Комментарии к данному сообщению удалены мной без всякой причины. А вот захотелось. В других местах критикуйте, раз такие умные.
И здешняя близкая жизнь – только забава и игра, а обиталище последнее – оно жизнь, если бы они это знали!29:64
29 Раджаба, 16:15[13]
И тогда я отправился к Таське. Как ни была она занята, мне удалось отвлечь ее от трудов и вытащить в гостевую комнату – видно, рожа моя озадачила супругу в должной степени.– Что-то случилось? – спросила она без экивоков.
– Я нужен тебе? – после паузы отозвался я.
– Что? Не поняла. Ты здоров? Да и вообще, ты ли это? – Она наморщила легко лоб и с озадаченным видом потрогала мое туловище в разных местах, а потом и физиономию. – Не чувствую, – пожаловалась. – Вирус-копия ты или настоящий, не чувствую.