— Пока нет. Я не форсировал события.
   — Разумно, — одобрительно кивнул Кот. — Но почему тогда вы уверены в том, что они пойдут на мокрые дела?
   — Дошли до ручки. Готовы хоть на большую дорогу.
   Кот немного подумал. Внутренне он был немного разочарован, но виду не подал.
   — Вы знаете, что собой представляет организация, которая пригласила вас в свои ряды?
   — Весьма смутно, но, судя по всему, организация не слабая и действует профессионально.
   — Откуда такие выводы? — с интересом спросил Кот.
   — Вербовка была осуществлена очень грамотно. Кроме того, Олег имел обо мне всю информацию, что свидетельствует о наличии у него информаторов в нашем управлении. А это немало.
   — Когда думаете провести беседу с командой?
   — Сегодня ночью.
   — Почему ночью? Ночью надо спать. Или сексом заниматься.
   — Это вы ночью спите. А мы по ночам вагоны разгружаем.
   — Хорошо. Я свяжусь с вами завтра вечером. Операция, которую мы запланировали, состоится через три дня. Оружие у вас есть?
   — Только табельное.
   — Ясно. Экипировка за мной. Операция принесёт кое-какие деньги. Все участники получат свою долю. После этого желающие продолжать работу в рядах нашей организации будут посвящены в суть наших действий и в цели организации. Те, кто захочет отойти, будут свободны.
   Спустя несколько дней после этого разговора Николай Иванович Бардин сидел один в своём кабинете в лаборатории и просматривал газеты. «Сегодня», «Коммерсант» и «Московский комсомолец» в разделах «происшествия» в деталях описывали нападение неизвестных преступников на некую коммерческую фирму. По информации газет, фирма принадлежала одной из московских преступных группировок, и нападение было совершено через пятнадцать минут после того, как в её офис был доставлен «чёрный нал», собранный с коммерческих структур в качестве платы за «крышу» и контрабандный товар. Оперативники, прибывшие на место преступления, обнаружили трупы четырех охранников и пятерых сотрудников фирмы. Все газеты указывали, что на месте происшествия преступники оставили свои визитки — листки плотной бумаги с изображением собаки. К газетным статьям были приложены фотографии. На одной — помещение фирмы с трупами на полу. На другой — визитка с изображением оскалившегося пса. Газета «Сегодня» также сообщала, что подобные происшествия имели место в Санкт-Петербурге месяц назад, и делала вывод о появлении на территории двух мегаполисов самой свирепой и безжалостной банды, грабящей и уничтожающей себе подобных.
   Николай Иванович глубокомысленно поизучал фотографии и снял трубку телефона.
   — Зайди, — коротко бросил он. Через несколько минут дверь отворилась и вошёл Воинов. Николай Иванович молча указал ему на кресло, стоявшее напротив его письменного стола, и, когда тот сел, сказал:
   — В целом неплохо. А как идут активные мероприятия?
   — Все наши люди, внедрённые в криминальные структуры, активно муссируют эти события и распускают слухи. Кроме того, наши агенты в МВД также сгущают краски. Честный Крот принял меры к тому, чтобы официальной версией, учитывая аналогичные происшествия в Питере, было появление банды, имеющей наводчиков в структурах правопорядка, оперирующей исключительно жестокими методами против криминальных структур с целью их ограбления.
   Николай Иванович рассмеялся.
   — А что насчёт действий какой-нибудь «Белой стрелы»? Подозрение на государственные структуры есть?
   Олег отрицательно покачал головой:
   — Нет. Все считают, что появились современные Робин Гуды.
   — Следите внимательно. Сейчас наступает самый ответственный момент. Все псипараметры срисовывайте мгновенно. Поведение объектов отслеживайте как можно более тщательно.
   — Сил маловато, — с сожалением сказал Воинов.
   — Да, маловато, — согласился Кардинал. — Но думаю, хватит на то, чтобы на практике подтвердить правильность нашей концепции.
   В это время в дверь постучали и вошёл Кот. Воинов тут же поднялся с места и вышел, обменявшись с Сидоренко рукопожатием.
   — Вы знаете, Николай Иванович, — сказал Кот, усаживаясь в кресло, на котором до него сидел Воинов, — исходя из габаритов ваших ассистентов, целесообразно их использовать в спецкомандах типа той, которую временно возглавляю я.
   — Как вы её назвали? — спросил Бардин, протягивая руку.
   — Алмаз. Коротко и ясно. Оперативный псевдоним должен быть кратким и отражающим сущность оперативника, — ответил Константин Павлович, пожимая руку.
   — Голубчик, — весело улыбаясь, сказал профессор, — интеллект моих ассистентов прямо пропорционален их габаритам. Было бы непростительным транжирством использовать его не по назначению.
   — Предложение снимается, — выражая искреннее сожаление, сказал исполняющий обязанности руководителя группы «Алмаз».
   — Сколько денег дала ваша операция?
   — Триста шестьдесят тысяч пятьсот тридцать «зелёных» и сорок восемь тысяч «деревянных».
   — Сколько вы выделили «Алмазу»?
   — По пять тысяч долларов и по две тысячи рублей на брата.
   — Как они отнеслись к тому, что большую часть выручки вы унесли с собой?
   — Они не видели, сколько я взял. Обыск офиса я произвёл один. Они классно отправили на тот свет всех этих бедолаг и вышли. Такова была моя установка, я не хотел на первом же деле подвергать искушению их бессмертные души.
   — Разумно, разумно, — покивал головой Николай Иванович. — Желающие выйти из игры есть?
   — Пока нет, — осторожно ответил Кот.
   — Прекрасно. Перейдём к делу. Для успешного завершения эксперимента необходимо провести ещё несколько подобных операций. Но… — он помолчал, словно собирался с мыслями, а затем продолжил, — сейчас весь криминал будет готов к нападениям, и эффекта внезапности больше не будет. Поэтому не будем рисковать. Деньги, добытые в ходе операции, пойдут на ежемесячную оплату «Алмазу». Командиру будете выдавать по две тысячи долларов в месяц, остальным по полторы. Но в течение месяца нужно будет ликвидировать двадцать-тридцать авторитетов среднего звена. Естественно, с использованием собачки. На этом ваша работа в этой области будет закончена. Вот список тех, кого нужно уничтожить.
   Николай Иванович достал из стола несколько листков бумаги, на которых были напечатаны фамилии и адреса тех, кто должен был пожертвовать жизнью во имя науки. Сидоренко поизучал список несколько минут, а затем поднял глаза на Бардина.
   — Но здесь же около сотни фамилий.
   — Да. Вам предоставляется выбор. Те, кого наиболее желательно ликвидировать, помечены галочками. Но главным критерием должна быть безопасность ваших людей. Уничтожайте тех, кто наиболее уязвим. А вот этих пятерых уничтожить обязательно. Желательно разом.
   На стол лёг маленький листок бумаги, на котором стояли пять фамилий с указанием адресов и мест работы.
   — О-о, — протянул Кот, — но это же не бандиты. Очень солидные люди.
   — Эти люди, голубчик, являются представителями социальной группы, которую необходимо будет в будущем поставить под псиконтроль в первую очередь.
   Спустя два дня после этого разговора заместитель министра внутренних дел Анатолий Романович Покасов направлялся домой после трудного рабочего дня. Душевное состояние замминистра можно было определить как тихую истерику. Дело в том, что, явившись сегодня утром к министру для доклада, он впервые не удостоился рукопожатия. Министр слушал доклад с непроницаемым лицом, не задав ни одного вопроса, а когда Анатолий Романович закончил, кивком дал ему понять, что аудиенция окончена. Вечером он выбрал удобный случай, чтобы вновь попросить министра принять его, но помощник с явной насмешкой сообщил, что министр очень занят.
   Покасов не знал, что два дня назад на стол министру лёг перевод статьи из французской газеты «Фигаро», в которой некий журналист Марсель Мерсье описывал связь высших чинов российского МВД (среди которых фигурировала фамилия Покасов) с криминальными кругами. То, что его заместитель получает деньги от двух преступных группировок, министр знал, но вот то, что этот факт стал достоянием прессы, было крайне неприятно. Это требовало реакции, поскольку коллеги за рубежом относились к статьям этого проклятого Мерсье очень серьёзно. Выступить с опровержением было опасно, поскольку Мерсье неоднократно подтверждал свои заявления в прессе фактами, являющимися уликами даже для российских «ручных» судов. На чиновничьем языке это означало, что министра «подставили».
   Машина въехала во двор красивого кирпичного здания, в котором в квартире, купленной за полмиллиона долларов, проживал замминистра, и остановилась у подъезда. Метрах в двадцати стоял мини-автобус «тойота» с затемнёнными стёклами, из которого неслась весёлая музыка.
   Коротко бросив водителю: «Завтра в семь», Анатолий Романович вышел из машины и направился к подъезду. Он уже взялся за ручку, когда его взгляд упёрся в листок бумаги, приколотый канцелярской кнопкой к двери. На листке была изображена злобно скалящаяся собака неизвестной породы.
   «Что за чушь, — подумал замминистра и попытался вспомнить, откуда ему знакома эта собака. — Твою мать», — выругался он, вспомнив что-то.
   Это были последние слова, произнесённые Анатолием Романовичем Покасовым. В воздухе просвистела стрела, и с воплем боли и гнева замминистра внутренних дел Российской Федерации повалился на землю.
   Прибывшие через десять минут на место происшествия оперативники, вызванные по телефону водителем покасовской машины, долго осматривали стрелу от спортивного арбалета с прикреплённой к ней медной пластинкой, на которой были выгравированы голова собаки и слово «крот».
   На следующее утро, в девять часов Веселов с женой и дочерью вошёл в здание аэропорта «Шереметьево-2». Семья уже направилась в зал VIP, когда зазвонил мобильный телефон Владимира Ивановича.
   — Алло!
   — Иваныч, — раздался вкрадчивый голос Хохлова, — я уже подъезжаю. Через десять минут буду в аэропорту. Не уходи, пока не повидаемся. Ты в VIP зале?
   — Да, — испуганно сказал Владимир Иванович.
   — Тогда жди, — трубке послышались гудки. На деревянных ногах Веселов вошёл в зал VIP и плюхнулся в первое попавшееся кресло, не обращая внимания на недоумевающие взгляды жены.
   Если Хохлов вдруг помчался в аэропорт, значит, произошло что-то очень важное и неприятное. Желудок сдавило железной рукой, но чувство собственной значимости пересилило «медвежью болезнь». Придав лицу снисходительно-важное выражение, замминистра откинулся в кресле и принялся что-то насвистывать, чего обычно за ним не наблюдалось.
   Хохлов, не заходя внутрь зала, приоткрыл дверь и поманил Владимира Ивановича рукой. Тот вскочил и направился за генералом, который стал неторопливо подниматься по лестнице на второй этаж, где располагался бар.
   — Давай кофейку выпьем. Время есть, — сказал Хохлов, присаживаясь за столик.
   Официант тут же подошёл к их столу и положил меню.
   — Два эспрессо, — коротко бросил Хохлов. Веселов отметил, что такой озабоченности на лице генерала ещё не было за период их знакомства, и это десятикратно усилило его тревогу.
   — Ты когда последний раз виделся с Покасовым? — спросил Хохлов, не глядя на собеседника.
   — Позавчера. — В мозгу Владимира Ивановича возникла картина позавчерашнего вечера, проведённого в сауне в компании Анатолия Романовича и двух «мочалок», девиц лёгкого поведения. Видимо, Веселов не мог скрывать отвращения, поэтому «мочалки» сконцентрировали свои «чары» на пьяном замминистра МВД. — А что?
   — Он тебе ничего важного не говорил?
   — Например? — Веселов уже нервничал не на шутку.
   — Про собачек, например.
   — Какие, к черту, собачки? Что случилось?
   — Его убили вчера вечером.
   Выждав, пока новость отзвенела в ушах, Владимир Иванович, ничего не соображая, спросил:
   — А при чем тут собачки?
   Замдиректора ФСБ с какой-то грустью посмотрел на впавшего в прострацию замминистра. Душу его переполняло презрение к жалкому, трясущемуся Веселову.
   «Может, не пугать зря?» — подумал он.
   — Дело в том, что где-то месяц назад в Питере и здесь объявилась банда. Занимается только убийствами. Причём на трупах эти уроды обязательно оставляют бумажку с собачкой. Вот такую, — он достал из кейса фотографию и протянул Веселову. — До сих пор истребляли только бандитов. А вчера в разных частях города были убиты несколько высокопоставленных чиновников. В том числе и Покасов. Возле трупов — собачки.
   — А чего они добиваются? — голос Веселова дрожал, как натянутая струна.
   — Не знаю, — спокойно ответил Хохлов. — Сначала думали, что это просто бандитские дела. А теперь видишь, как все оборачивается. Не хочу тебя пугать, но я такую же бумажку обнаружил вчера у себя в почтовом ящике. Точнее, жена обнаружила. Если получишь, немедленно мне сообщи.
   Сразу после взлёта Веселов прочно оккупировал туалет. Проклятая «медвежья болезнь» не отпускала до самой Ниццы. Какое-то чувство подсказывало ему, что между этой проклятой «собачьей» бумажкой и всеми событиями, происшедшими за последнее время, существует незримая связь. Если бы при всем этом присутствовал доктор Бардин, он был бы очень доволен результатом, так как его лабораторию очень интересовал эффект повышения параметров интуиции индивидуума в обстановке ощущения повышенной опасности.
   По прибытии в Ниццу Владимир Иванович немного успокоился. Распаковав чемодан и приняв душ, он дал себе слово не думать о неприятных вещах, тем более что звонков по телефону не было уже две недели. Через полчаса семейство Веселовых уже отдыхало на берегу Средиземного моря под большим тентом, с удовольствием вдыхая солёный морской воздух. После ужина семья замминистра больше часа чинно гуляла по набережной, время от времени натыкаясь на мелкие группы людей, говорящих по-русски. Но несмотря на это, Владимир Иванович был почти счастлив. В двадцать три ноль-ноль Веселов в пушистом халате вышел из ванной.
   — Ой, что это? — вдруг воскликнула дочь. Владимир Иванович подошёл к журнальному столику. Возле пепельницы лежала визитка с изображением оскалившейся собаки. Ровным красивым почерком под картинкой было выведено: «До встречей!. И подпись — „Псы Иисуса Христа“.

Глава 9.
«МОНСТР»

   Наша впасть защищает только свои интересы и интересы тех людей, которые приобрели громадные богатства в течение нескольких последних лет. Причём они гребли под себя все, что им попадалось в руки, не разбирая, надо им это или нет. На первый взгляд мои высказывания очень похожи на коммунистические лозунги. Но в таком случае и пять Нобелевских лауреатов можно смело записывать в коммунисты, потому что они говорят подобные вещи. Кстати, и Сорос может заочно вступить в КПРФ.
Дж. Кьезо, социолог Лица, ‘ 8

   Профессор Бардин сидел в своём кабинете, устремив внимательный взгляд тёмных глаз на экран компьютерного монитора. Слева от него на стуле сидел Воинов, а справа, вольготно развалившись в кресле, — Сидоренко. На экране отображалось лицо Владимира Ивановича Веселова без волос, покрытое сеткой, состоящей из мелких квадратов.
   — Сколь символична ваша система, — засмеялся Кот.
   — Чем же? — не отрывая взгляда от экрана, спросил Бардин.
   — Ему уже давно пора увидеть небо в клеточку, — ответил Константин Павлович.
   Николай Иванович поманипулировал с клавиатурой, и клетки, покрывавшие изображение замминистра, уменьшились. Бардин продолжил манипулирование, и на мониторе появились ещё два изображения Веселова, также покрытые сеткой. Под каждым изображением стояла дата.
   — Обратите внимание, — сказал профессор, указывая концом своего «Паркера» на экран. — Вот это — матрица его внешности по состоянию на двадцатое мая. Вот это, — «Паркер» заскользил по экрану, — после прочтения им «Бездны». Изменение внешности на шесть единиц. Вот это — после разговора с Хохловым в «Шереметьеве», где, как я полагаю, он узнал о смерти Покасова. Изменение ещё на восемь единиц. А вот это — в Ницце, после получения весточки от «псов». Изменение на двенадцать единиц.
   — А почему он на фотографии без волос? — спросил Кот.
   На этот вопрос ответил уже Воинов.
   — Изменение расположения волос не зависит от изменения психических параметров, и если компьютер будет и это фиксировать, то будет большая погрешность.
   Николай Иванович сделал пометки в большой таблице, которая лежала перед ним на столе, и обратился к Воинову:
   — Олег, постарайтесь обработать все полученные материалы к концу следующей недели. Выводы будем делать вместе.
   Воинов молча кивнул и вышел. Бардин подмигнул Коту:
   — Вы славно поработали, Константин Павлович. Думаю, в будущем та научная работа, которую мы провели с вашей помощью, послужит основой для создания психической системы управления экономикой и государством.
   — Служу Советскому Союзу, — насмешливо козырнул Сидоренко. — Насколько я понимаю, операция «Псы Иисуса Христа» успешно завершена.
   — Совершенно верно.
   — И чем теперь заниматься моему «Алмазу»?
   — Ждать новых поручений. Пусть ваши люди постепенно увольняются из вооружённых сил и отправляются работать вот в эту охранную фирму.
   Профессор положил перед Сидоренко визитную карточку, на которой было обозначено: «ООО „Гард“„. Баранов Владислав Игоревич. Генеральный директор“. Кот спрятал визитку в бумажник и, поняв по лицу Николая Ивановича, что аудиенция окончена, поднялся с кресла и вышел. Кардинал проводил его внимательным взглядом и вновь положил руки на клавиатуру. На экране появились изображения президента России. Изменения внешности фиксировал не только компьютер, но и натренированный глаз Бардина.
   Психическое заболевание налицо. Видимо, механизм самоликвидации, заложенный природой в психике каждого человека, о котором ему вскользь говорил Рублевский во время их последней встречи, уже включился. Но и государственный механизм, которому надлежало продлить нахождение этого психоинформационного трупа у власти, также работал во всю мощь. Бардин положил перед собой лист бумаги и углубился в расчёты.
   Он был полностью поглощён своим делом, когда дверь отворилась и вошёл Романов. Пётр Алексеевич встал за спиной Кардинала, который так и не прекратил расчёты. На бумаге появлялись цифры и какие-то не ведомые никому значки и символы. Романов внимательно смотрел на монитор.
   Наконец Николай Иванович оторвался от расчётов и протянул руку.
   — День добрый, Пётр Алексеевич. Глава Партии пожал протянутую руку и прошёл к креслу, которое до этого занимал Сидоренко.
   — Итак? — спросил он, вопрошающе глядя на Бардина.
   — Все идёт, как мы и предполагали. Он неизлечимо болен. Психически. И физически также. Думаю, ему придётся перенести операцию на сердце. После этого, по нашим расчётам, он проживёт ещё два-три года.
   — Сердце настолько плохое? — лицо Романова выражало полное внимание и озабоченность. Бардин рассмеялся.
   — Если смотреть с нравственной точки зрения, то оно ужасно. Полное нравственное помешательство, как называл этот феномен великий Ламброзо. С точки зрения ортодоксальной медицины ничего страшного. С точки зрения нашей науки начался процесс медленного умирания. Не знаю, хорошо это или плохо, но через два года, если он ещё будет физически жив, он будет абсолютно недееспособен.
   — Физически жив? А как ещё может быть жив человек?
   — Энергетически. С энергетической, а следовательно, и с психической точки зрения он уже труп. Точнее, почти труп.
   — Не так хорошо, как здорово, — усмехнулся Романов. — И что из этого следует?
   — Из этого следует, что наша стратегия должна будет постоянно подвергаться коррекции. Что по выборам?
   — Вопрос практически решён.
   — Он?
   — Конечно. Как говорил незабвенный Иосиф Виссарионович, «не важно, как проголосуют. Важно, как подсчитают». ФАПСИ уже готова. По нашим расчётам, он в действительности наберёт не более восьми процентов в первом туре.
   — А кто вышел бы во второй тур, если бы считали не по Сталину?
   — Пан Зюзя и Генерал.
   Николай Иванович задумался. «Монстр» утверждал, что вероятность следующих выборов через два-три года очень высока. В таком случае времени в обрез. В его мозгу вдруг всплыл разговор с Рублевским, когда тот, именуя президента не иначе, как «низкопробный шарх» (что такое шарх, Николай Иванович не знал, но, памятуя о договорённости, вопроса не задал), заявил:
   «Шарх встал на путь саморазрушения. Это, с одной стороны, хорошо, с другой
   — плохо. Везде баланс». Но Николай Иванович помнил, что один из генсеков ЦК КПСС после включения механизма самоликвидации физически просуществовал почти десять лет.
   — Что Сидоренко? — прервал его размышления Романов.
   — Все в порядке. Годится практически для любой работы. Способен системно мыслить, но, если нужно, может абсолютно хладнокровно отправить на тот свет кого нужно.
   — Я не это имел в виду, — поморщился Пётр Алексеевич. — В его профессиональных качествах я и не сомневался. Но что у него внутри?
   — Цели Партии совпадают с его целями. На измену он почти не способен.
   — Почти? — Романов удивлённо поднял правую бровь.
   Николай Иванович мягко улыбнулся, голос зазвучал вкрадчиво:
   — Я имею в виду то, что ситуация, в которой он станет изменником, крайне маловероятна.
   — Но вероятность все же существует?
   — Голубчик, — все так же мягко улыбаясь, сказал Николай Иванович, — в теории существует ситуация, когда вы предадите собственных детей. Но вероятность, что вы в ней окажетесь, так же мала, как и та, что имеет отношение к Сидоренко.
   Стоявший на столе Бардина селектор внутренней связи неожиданно включился, и мужской голос бодро сообщил: «Николай Иванович. Все прибыли». Бардин поднялся со своего места и пошёл к двери. Романов последовал за ним.
   Руководители единственного в России подполья спустились в подвальное помещение, оборудованное под мини-конференц-зал, где за большим круглым столом уже сидели все члены Совета. В угловом кресле примостился Сидоренко.
   При появлении Романова и Бардина все встали. Как только председатель Партии занял своё место, Кот подошёл к столу и положил перед ним несколько листов бумаги. Пётр Алексеевич мельком взглянул на первый лист и обратился к Совету:
   — Уважаемые соратники. По поступившей к нам информации, исход выборов, которые состоятся через две недели, решён. Нет нужды называть победителя. В этой связи вашему вниманию предлагается анализ ситуации и перспектив её развития, с тем чтобы мы могли построить стратегию нашей организации. Пожалуйста, Александр Петрович.
   Бирюков, возглавлявший информационный отдел Партии, встал и раскрыл папку. Все отметили, как сразу же изменился Александр Петрович. Лицо стало непроницаемым, голос жёстким.
   — Уважаемые члены Совета. Мы обобщили полученную за последнее время информацию и выявили следующую картину.
   Он подошёл к доске и наполовину отодвинул штору. В руке появилась указка.
   — Как известно всем здесь присутствующим, тайная фракция КПСС, которую мы называем Третьей фракцией (он ткнул указкой в квадрат, обозначенный на схеме «ФЗ»), захватившая в 1991 году власть в стране и использовавшая в качестве инструмента нынешнего президента, решила продлить его полномочия ещё на четыре года. Все наши попытки выявить фракцию успеха не имели, однако, по информации нашего отдела психологической борьбы (все посмотрели на Бардина, который не отреагировал на заявление Бирюкова), очерчен круг специалистов, работавших во времена СССР над психотропным оружием, которые могут быть связаны с Третьей фракцией. Кроме того, среди людей, окружавших президента все эти годы, не могли не присутствовать представители фракции. Выявление фракции является одной из важнейших задач, стоящих перед нами на ближайшие четыре года.
   Анализ информации, предоставленной нам Константином Павловичем, позволяет подтвердить наш вывод о стратегии США в отношении России.
   Развал Советского Союза с использованием тайной фракции КПСС следует считать только первым этапом реализации Гарвардского проекта.
   Вторым этапом является затягивание России в долговую спираль. Американцам прекрасно известно, что деньги, выделяемые на реформы в России международными финансовыми организациями, находящимися под контролем США, присваиваются высшими государственными чиновниками и коммерческими банками. Трудно сказать, являются ли банки орудием присвоения в руках чиновников, или чиновники являются орудием в руках банков. Очевидно одно: и с той и с другой стороны присутствует Третья фракция. По нашим расчётам, через два года Россия будет обладать внешним долгом, который не сможет быть погашен никогда, а это неизбежно приведёт к введению внешнего управления Россией в замаскированной форме. И это будет являться окончанием реализации Гарвардского проекта по схеме американцев.
   Встаёт вопрос, почему, несмотря на то что реализация Гарвардского проекта протекает в соответствии с планом и без каких-либо серьёзных сбоев, ЦРУ обеспокоено положением в России до такой степени, что предложило сотрудничество русскому подпольному сопротивлению?
   Прошу обратить внимание на схему, которую нам передал Константин Павлович.
   — Он начал водить указкой по доске. — Здесь показаны выявленные ими потоки российских преступных капиталов. Как видите, в США сумма только наркоденег российской мафии составляет 16 миллиардов долларов. Это немного для серьёзного давления на американскую администрацию, однако вполне достаточно, чтобы захватить плацдарм в американском андерграунде и укрепиться в нем. Кроме того, в соответствии с данными мониторинга, этот капитал растёт с невероятной скоростью. По темпам роста он опережает все национальные преступные кланы, действующие в США. И попытки остановить его рост к успеху не привели. Для успешного противодействия русской мафии американцам необходимо менять конституцию. А это невозможно по ряду причин. Показательные процессы над русскими преступниками, проведённые американским правосудием за последний год, показали американцам, что они были несколько наивны и что они столкнулись с принципиально новым явлением. Поскольку деньги русского криминалитета, находящиеся в американских банках, отмыты, возможностей для их изъятия законными средствами американские власти не имеют. В этой связи американцы дали понять, что в случае нашего прихода к власти они закроют глаза на методы изъятия этих денег, а их использование новым российским режимом будет являться предметом переговоров. Учитывая тот факт, что отказ России от погашения внешних долгов как вариант не рассматривается, можно предположить, что американцы будут настаивать на использовании указанных капиталов для погашения российского долга Америке.