Рядом с лестницей мелькнул свет, снова грянул выстрел. Однако Тревис был уже достаточно далеко и мог зажечь фонарик. Наконец с его губ сорвался возглас облегчения. Он нашел то, что искал. Он не ошибся, предположив, что их собственный корабль очень похож на корабль русских. Тревис открыл люк и осветил его внутренность в поисках скоб, по которым можно подняться. Наверху свет выхватил из темноты очертания другого люка, того, что вел на следующий уровень. Засунув инопланетное оружие за пояс и взяв в зубы фонарик, Тревис полез наверх, стараясь не думать о глубине колодца под ним. Четыре… пять… десять скоб, и он сумел дотянуться рукой до люка.
Он ощупал его, стараясь найти защелку. Однако ничего подобного на люке не было. Тогда Тревис сжал кулак, размахнулся, с силой ударил – и едва не потерял равновесие и не свалился вниз: люк легко открылся.
Тревис очутился в полной темноте. Он лишь на мгновение включил фонарик и осветил приборы связи. Затем апач выхватил из-за пояса инопланетный «пистолет» и принялся уничтожать глаза и уши корабля. Вдруг слева полыхнул огонь, грохнул выстрел. Боль обожгла плечо Тревиса.
Реакция индейца была инстинктивной – он махнул лучом, хотя его сознание противилось этому. Защищаться с помощью автомата, ножа, стрел – это одно, но с помощью такого! Тревис прижался к стене.
Мгновение назад перед ним стоял живой человек, со своими мыслями и чувствами. А теперь из-за рефлекторной реакции мышц Тревиса он превратился в кучку пепла. Тревис убил его, сам того не желая. Оружие, которое апач сейчас держал в руках и впрямь было орудием дьявола, и его стоило опасаться. Его нельзя давать в руки людям – неважно, каковы их побуждения.
Тревис стоял, ловя ртом воздух. Ему хотелось швырнуть «пистолет» и никогда больше к нему не прикасаться. Однако основная задача еще не была выполнена. Тревис заставил себя добраться до рубки. Ему предстояло превратить этот корабль в груду мертвого железа и освободиться от острого чувства вины и этого чудовищного оружия. От оружия – пожалуй, а вот от воспоминаний никуда не деться. Тревис никому бы не пожелал когда-нибудь пережить подобное.
Грохот барабанов, разносящийся над степью, заставлял кровь бежать быстрее, глаза блестеть ярче, а мускулы напрягаться, словно рука сжимала нож или натягивала тетиву. Высокие языки пламени лизали небо, и их красноватые блики отражались в клинках кривых монгольских сабель. В свете костра в сумасшедшем танце кружились монгольские воины. Чувство победы и свободы опьяняло их. Рядом с ними зияла рваными пробоинами сфера космического корабля. Рабское прошлое осталось позади.
– Что теперь? – Менлик подошел к Тревису, позвякивая при каждом шаге своими амулетами. Неистовое выражение сошло с его лица. Казалось, он превратился в совсем другого человека. Сейчас он задал вопрос, который мучил всех.
Тревис чувствовал усталость и опустошение. Контроля над сознанием больше не существует. Люди совершенно свободны. Так что им теперь делать с этой свободой?
– Во-первых, – апач наконец нарушил молчание, – мы должны отнести это обратно.
Три инопланетных «пистолета» были зашиты в кожаные чехлы и спрятаны подальше от глаз. Хотя выбросить из головы воспоминания о них было непросто. Их видели лишь немногие. Это оружие нужно было вернуть, пока о его власти не узнали все.
– Интересно, будут ли наши потомки рассказывать о том, что призвали молнию с небес себе на помощь? – задумчиво проговорил Олень. – Но правда, то правда – надо вернуть оружие и сделать долину с башнями табу для всех!
– А вдруг прилетит другой корабль? Например, один из ваших? – спросил Менлик.
Тревис смотрел на огонь поверх головы шамана. Мучившая его мысль вернулась. Что если и вправду сюда прибудет звездолет? С Эшем, Мердоком и другими на борту, с теми, кого он любил и уважал? Как же тогда быть с башнями и заключенными в них знаниями? Будет ли он тогда уверен в правильности своих действий? Он потер рукой лоб и медленно произнес:
– Подумаем, как поступить, когда это произойдет… если это вообще когда-нибудь произойдет…
Но удастся ли им? Да и стоит ли пытаться? Он очень хотел надеяться, что этого никогда не случится, по крайней мере, на его веку. И вдруг почувствовал весь ужас своего заточения здесь.
– Нравится нам это или нет, – говорил он это другим или пытался убедить себя? – мы не можем сделать всеобщим достоянием то, что скрыто в этих башнях… не можем позволить, чтобы это нашли… и использовали. Разве что люди более мудрые, чем мы.
Менлик вновь вытащил свой шаманский жезл и начал рассеянно крутить его в пальцах, поглядывая на троих апачей с каким-то новым выражением.
– Тогда вот что я вам скажу. Мы вместе должны хранить эту тайну: ваш народ и мой. Стоит только монголам заподозрить, что вы владеете каким-то лишь вам одним известным секретом, придут зависть, ненависть, страх, раздоры. И все начнется снова: войны, набеги. Земли обширны, а нас не так много. Нужно ли вновь затевать вражду, когда мы наконец обрели долгожданную свободу и мир вновь открыт для нас? Если это древнее оружие зло, так пусть будет нашим общим табу.
Конечно, он говорил верно. Нужно было смотреть правде в глаза. Для каждого, будь то апач или монгол, любой вновь прибывший звездолет будет злом. Они должны остаться здесь и пустить корни. Чем скорее начнут мыслить одинаково, тем лучше для всех. А предложение Менлика предполагало, что их свяжет общая тайна.
– Верно, – вступил в разговор Олень, – это будет наша общая тайна. Мы трое знаем. Теперь выбери троих ты, но выбирай осторожно.
– В этом можешь не сомневаться! – ответил монгол. – Мы начинаем новую жизнь, и возврата к прошлому нет. Как я уже сказал, земля здесь большая. Мы не ссорились друг с другом, и может, наши два народа сольются в один. В конце концов, мы мало чем отличаемся… – он улыбнулся и указал на костер и танцующих вокруг него людей.
Среди монголов Тревис увидел человека, который кружился и выкрикивал воинственный клич апачей. Это был Деклай. Апачи и монголы – и те и другие наездники, охотники, скотоводы, воины, когда возникает необходимость. Разница действительно невелика. И тех и других заманили сюда обманом, и представители обоих народов не были преданы тем, кто их сюда послал.
Возможно, клан и Орда станут единым целым, а может, их пути разойдутся – время покажет. Но их будет связывать общая цель – хранить покой башен, чтобы то, что там спрятано, не проснулось ни сейчас, ни во времена потомков обоих племен.
Тревис усмехнулся. Новая религия. Новые служители культа с таинственными и запретными знаниями… В эту ночь зарождается целая цивилизация. Теперь его прежние мучительные мысли потеряли былую значимость.
Тревис взял сверток с инопланетным оружием и посмотрел на Оленя, Джил-Ли и Менлика. Он встал – тяжесть оружия в руках, еще бульшая тяжесть – на душе.
– Идем?
Важнее всего сейчас было вернуть оружие обратно. Может, после этого он сможет спать спокойно и видеть сны: скачки на заре под голубым небом Аризоны. Ему в лицо будет дуть ветер, приносящий запахи сосны и полыни, ветер, который никогда больше не согреет ему душу, ветер, которого никогда не узнают его сыновья и сыновья его сыновей. Он надеялся, что кошмарные сны прекратятся, а новый мир затмит собой старый. Лучше пусть будет так, решительно говорил себе Тревис. Пусть будет так!