Страница:
Кроме секундантов, на поле стояли герольды, отмечая различные участки, где старшие дворяне сражались ради удовольствия своего и толпы. Ясенка почти ощущала эту радость — по крайней мере в некоторых из них, — оттого что к ним возвращалась часть их былой доблести и мастерства. Однако сражавшийся с Джакаром Гаттор из Билфа, как заметила она, двигался с трудом и, похоже, неохотно. Они сражались на поле рядом с Ройансом и Уиттерном. Ясенка рассеянно подумала: неужто Гаттора затянули в обычный доспех или все же сделали броню специально для его брюха?
Внезапно подобающий ход боя был нарушен. Лорд Ройанс, прервав поединок с Уиттерном, повернулся к Джакару.
— Как вы посмели, сударь! — взревел он. — Вы немедленно возьмете свои слова обратно, или, клянусь всеми силами, ответите передо мной!
Джакар встал в оборонительную позицию, и герольды сразу же побежали к этой точке поля. Гаттор попятился, задыхаясь от усталости, и взял у секунданта кубок с вином. Он снял шлем и, несмотря на холод, отер с лица пот.
— Я не стану брать своих слов обратно, Ройанс из Граттенбора, — ответил Джакар. — Ты хвастун, дурак и даже в юности был средненьким бойцом, что уж говорить про тебя сейчас! Тебя слишком много дубасили по башке, когда на ней не было шлема. Тебе давно пора на покой.
Ройанс зарычал и шагнул к Джакару, явно собираясь защитить свою честь. Уиттерн схватил было Ройанса за руку, но тот вырвался.
Ясенке показалось, что маг старой королевы-вдовы, все еще стоявший перед зрительским помостом, незаметно делает руками пассы… и тут, к ее крайнему удивлению, откуда-то выскочил Рохан.
— Прекратите! — крикнул он. — Именем короля и всех сил, я приказываю всем остановиться!
В его руке был какой-то предмет, который с каждым словом юноши светился все ярче, пока ослепительное сияние не заставило всех, включая мага, прикрыть глаза руками.
20
21
Внезапно подобающий ход боя был нарушен. Лорд Ройанс, прервав поединок с Уиттерном, повернулся к Джакару.
— Как вы посмели, сударь! — взревел он. — Вы немедленно возьмете свои слова обратно, или, клянусь всеми силами, ответите передо мной!
Джакар встал в оборонительную позицию, и герольды сразу же побежали к этой точке поля. Гаттор попятился, задыхаясь от усталости, и взял у секунданта кубок с вином. Он снял шлем и, несмотря на холод, отер с лица пот.
— Я не стану брать своих слов обратно, Ройанс из Граттенбора, — ответил Джакар. — Ты хвастун, дурак и даже в юности был средненьким бойцом, что уж говорить про тебя сейчас! Тебя слишком много дубасили по башке, когда на ней не было шлема. Тебе давно пора на покой.
Ройанс зарычал и шагнул к Джакару, явно собираясь защитить свою честь. Уиттерн схватил было Ройанса за руку, но тот вырвался.
Ясенке показалось, что маг старой королевы-вдовы, все еще стоявший перед зрительским помостом, незаметно делает руками пассы… и тут, к ее крайнему удивлению, откуда-то выскочил Рохан.
— Прекратите! — крикнул он. — Именем короля и всех сил, я приказываю всем остановиться!
В его руке был какой-то предмет, который с каждым словом юноши светился все ярче, пока ослепительное сияние не заставило всех, включая мага, прикрыть глаза руками.
20
Почти в то самое мгновение, как лорд Ройанс повернулся к своему врагу Джакару из Вакастера, амулет на груди Рохана стал жечь его кожу. При этом амулет еще и вибрировал с такой силой, что у юноши даже зубы застучали. Времени на размышления не было — Рохан понимал только то, что должен достать амулет, прежде чем тот прожжет его насквозь. Обезумев от боли и невыносимого гула в затылке, он потянул за шелковый шнур, смутно осознавая, что Зазар опять оказалась права.
Настало время выступить против мага.
Рохан едва не сбивал с ног зрителей, пробираясь сквозь толпу туда, где перед королевским помостом стоял маг. Юноша заметил, как тот делает пассы руками в направлении Джакара и Ройанса, и понял, что именно в действиях мага заключается причина безумия и злобы этих вельмож.
Рохан поднял амулет, и тот засветился — и свет разгорался все ярче и ярче, пока не стал ослепительным и люди не начали прикрывать глаза руками. Казалось, это сияние не действует только на самого Рохана, словно он стоял внутри сверкающей сферы.
— Остановитесь все! И ты, Флавьель!
При звуке этого имени с мага слетела маска мужчины, и теперь все увидели, что это — женщина. Колдунья. Толпа ахнула, но злобное шипение Флавьель было слышно даже на фоне многоголосого вопля.
— Что ты наделал! — дрожащим от злобы голосом проговорила колдунья. — Ты посмел помешать мне? В присутствии… — Она посмотрела туда, где восседала старая вдова, но Иса отвернулась, не желая встречаться с чародейкой взглядом.
— А что я наделал, леди? — с неведомо откуда возникшей уверенностью сказал Рохан и шагнул к Флавьель. Она попятилась. — О, да вы света боитесь? Или правды?
Она напряглась и раскинула руки. С ее ладоней посыпался снег, из пальцев вылетели крохотные молнии.
— Я не боюсь тебя! — надменно воскликнула Флавьель, но ее голос слегка дрогнул.
— Конечно, — согласился Рохан. — Я на это и не рассчитывал. Но твоей силы не хватает, чтобы уничтожить то, что у меня в руках.
Внезапно Флавьель перестала блефовать. Она сжалась, и у ее ног начал собираться снег.
— Где ты это взял?
— Скажем так — мне это дали. А сейчас силой этого амулета я приказываю тебе поведать всем присутствующим правду о себе.
С помоста послышался приглушенный женский вскрик:
— Нет!
Но колдунья махнула рукой, и старая королева умолкла.
— Не понравится тебе эта правда, юнец! — сказала Флавьель голосом, утратившим всякую мягкость и похожим ныне на хриплое карканье ворона. — И еще скажу тебе — тут есть такие, кому лучше не слышать этой правды.
— Например?
Чародейка пропустила его вопрос мимо ушей, не пытаясь даже скрыть презрительной ухмылки.
— Некогда я сказала тебе, что глупо выступать против меня. Теперь у тебя, по крайней мере, будет достаточно времени поразмыслить над своей глупостью и над тем, что ты сделал с теми, кто тебе дорог.
— Кому ты служишь? Приказываю — говори! — Рохан поднял пылающий амулет еще выше и шагнул вперед — Флавьель снова попятилась, и, несмотря на дерзкие слова, ее охватил страх, и Рохан его ощутил.
Колдунья сжалась, прячась от света.
— Не подходи!.. Да, как мужчина я служу ее величеству вдовствующей королеве Исе. А как женщина — я сама по себе! И кому я служу догадывайся сам! Если сумеешь, конечно.
С этими словами чародейка снова выпрямилась, сделала какое-то движение рукой, пробормотала несколько слов, и вокруг нее сгустилось и закружилось снежное облако. Сверкнула молния, и одновременно с раскатом грома, эхом раскатившимся в дальних горах, Флавьель исчезла, оставив после себя запах серы и небольшую метель. И в то же мгновение амулет погас.
Словно освободившись от заклятия, зрители зашевелились, послышались вопросы, люди изумленно протирали глаза. Лорд Ройанс и Джакар уставились друг на друга, опустив мечи.
— М…милорд, — заикаясь, произнес Джакар, — сдается мне, что я завидовал вам без причины и нанес вам глубокое оскорбление. Простите меня!
Ройанс заморгал.
— Вы меня оскорбили не больше, чем я вас — моего давнего друга и союзника! Молю вас о прощении. И вас, Гаттор. Да будет же снова между нами дружба!
И старые вельможи обнялись прямо на турнирном поле, на глазах у всех, и толпа, ощутив, как рассеялось облако холода, подобное тому, в котором исчезла колдунья, разразилась приветственными возгласами. Оглянувшись, Рохан увидел, что и его друзья бросились обниматься. Гидон и Николос пожали друг другу руки, как и Дживон со Стюартом. За ними, словно в знак победы, поднял кулак Себастьян.
А на помосте королева Иса поднялась с кресла и подошла к перилам, отделявшим королевскую ложу от зрителей.
— Добрый мой народ! — воскликнула она. — Добрый мой народ, слушай меня!
Через несколько мгновений восстановился относительный порядок, и все взоры, особенно Рохана, устремились на женщину, которую колдунья назвала своей госпожой — пусть и на время.
— Клянусь вам этими Кольцами, — старая королева подняла обе руки, чтобы четыре Великих Кольца стали видны всем, — в том, что я не виновна в этих несправедливых деяниях! Я взяла на службу эту женщину, прикинувшуюся мужчиной, только ради блага Рендела. Через нее — или него — и ее силу я надеялась укрепить наше королевство против смертельного врага, затаившегося на севере. Увы, я была обманута. Вы слышали, как просили друг у друга прощения наши благородные нобили — лорд Ройанс из Граттенбора, лорд Гаттор из Билта и лорд Джакар из Вакастера. Ныне и я должна молить вас о прощении, хотя все, что я делала, было лишь для вашего блага.
Она скрестила руки на груди — снова, заметил Рохан, так, чтобы Кольца были видны всем, — и, закрыв глаза, склонила голову. Он поневоле восхитился отвагой этой женщины, поставившей на кон все в присутствии переменчивой толпы.
Повисла мертвая тишина, затем кто-то из рядов простонародья, расположившегося вокруг ограды поля, выкрикнул: «Да здравствует королева!» И толпа тут же подхватила клич.
— Да, добрая королева Иса! Она всегда заботилась о нашем благе! Да и зла никакого еще не случилось!
Король Перес встал и с вежливостью, неожиданной для десятилетнего отрока, проводил бабку к ее креслу. Потом вернулся к перилам, открыл дверцу ложи и спустился по лестнице на помост для знатных зрителей.
— Обдумав события нынешнего дня, мы решили, что вы оказали нам великую услугу, Рохан Морской Бродяга из Крепости Дуба, — сказал король. — Подойдите.
Рохан понимал, что сейчас ему следует убедиться в том, что колдунья и правда покинула Рендел, но приказу короля нельзя было не повиноваться. Он послушно подошел к помосту, приподнятому на локоть над землей, чтобы башмаки короля не промокли от холодной, влажной земли. Стоя на нем, Перес был почти вровень ростом с Роханом.
— На колено, — приказал король, и Рохан снова повиновался. Перес обнажил церемониальный меч. Рукоять меча была искусно отделана золотом и усыпана драгоценными камнями. Король опустил клинок плашмя на плечо Рохана и произнес:
— За добрую твою службу ныне моей волей становишься ты рыцарем Рендела. Встань, сэр Рохан.
Для Рохана события развивались слишком скоро. Он поднялся, мысленно взвешивая тяжесть своего нового титула.
— Прошу милости, государь, — сказал он.
— Так скоро, добрый мой рыцарь? — еле заметно улыбнулся король. — Чего вы просите?
— Государь, я молю вас точно так же вознаградить моего друга Себастьяна и всех из призыва королевы, поскольку они не просто мои товарищи, но ваши верные слуги отныне и в грядущие опасные времена.
Король теперь уже откровенно улыбался.
— Хорошо сказано, Рохан. Ты мог бы сам посвятить их в рыцари, но я согласен, что лучше пусть это исходит от меня. Итак, приблизьтесь все, кто сражался ныне на моем турнире, и примите награду.
И король Перес посвятил в рыцари всех по очереди. Себастьян был первым, и они с Роханом обменялись взглядами и кивнули друг другу — Рохан припомнил, как Дуйг врал, что будто бы он, Рохан, препятствует посвящению Себастьяна в рыцари. Это чуть не поссорило их. Рохан огляделся по сторонам в поисках Дуйга — он должен был находиться среди тех, кто наблюдал за порядком на ристалище. Но Дуйг исчез, как и чародейка.
— Может, она забрала его с собой, — пробормотал Рохан себе под нос. — Но я и так всегда считал, что он на нее работает: Ну почему, почему же я не могу уйти, чтобы удостовериться в этом?
Но уйти не было никакой возможности, и он снова стал наблюдать за церемонией. Следующим был Стюарт, которому вручили приз за победу в поединке.
Затем Перес снова заговорил. Его мальчишеский голос звенел в холодном воздухе:
— Мужчина или женщина, выдававшая себя за мага, исчезла навсегда. Друзья мои, возрадуйтесь! Я, король, приказываю продолжать турнир, как если бы ничего не случилось. Пусть бойцы выходят на ристалище, и да увидим мы еще много прекрасных поединков!
Толпа радостно завопила, но Рохан просто не верил собственным ушам. Он стиснул зубы. Всем существом своим он жаждал броситься следом за чародейкой и проверить, действительно ли она исчезла. Он никак не мог отделаться от предчувствия, что просто так, не сделав никакой гадости напоследок, она из Рендела не уйдет. Но королевского приказа нельзя ослушаться, каким бы глупым он ни был и каким бы неудачным ни было стечение обстоятельств.
Как только закончилась рукопашная схватка и приличия более не требовали ее присутствия, королева Иса удалилась с холодного, сырого помоста в свои теплые покои. Она приказала, чтобы огонь в очаге пылал как можно сильнее, и леди Ингрид быстро подбросила в очаг сухих дров, которые сразу же занялись. Иса повернулась к леди Маркле, которая нерешительно остановилась в дверях.
— Как же хорошо опять согреться! — сказала Иса. — Входи, Маркла. Дамы, оставьте нас. Гризелла, затвори дверь. Сквозит. И принесите горячего вина.
— Слушаюсь, ваше величество, — ответила камер-фрау Исы и закрыла дверь.
Маркла с еще большим замешательством прошла в глубь комнаты. Несомненно, это из-за ссоры между ними, подумала Иса. Между женщинами, как и между мужчинами, тоже возникли раздоры. И что на сей раз? Маркла хочет замуж за Харуза? Да пожалуйста. Сейчас, когда маг оказался предателем, важно заручиться верностью везде, где только возможно.
— О, да входи же. Будем снова друзьями. В конце концов, кто еще во всем Ренделе может нам заменить друг друга?
Маркла осторожно улыбнулась.
— Мадам, — сказала она и присела в поклоне. — Я всегда была вашим другом.
— Тогда мир. Тебе никогда не приходилось видеть такого спектакля, как тот, что устроил этот… этот шарлатан? Эта женщина все время прикидывалась мужчиной и делала вид, что верна мне, хотя совершенно очевидно, что он — то есть она — работал на то северное Зло!
Это так напугало Марклу, что она забыла про всякую осторожность.
— Вы правда так думаете? — Она подошла к камину и протянула руки к огню, растирая их, чтобы согреть.
— Именно так, — сказала Иса. Она тоже растирала руки, радуясь привычному уютному ощущению, что Великие Кольца на своем месте. Никакого намека на то, что они хотят ее покинуть и перейти к другому, пусть даже юному королю, который так лихо посвятил в рыцари молодых людей, которых призвала в Ренделшам она, а не юный король! Пересу еще долго будут нужны ее совет и мудрость, это точно.
Исе хотелось бы не чувствовать такого пренебрежения к юному королю. Он был слишком похож на мать — хотя это и хорошо, что в нем не преобладало отцовское начало. Иса почти желала, чтобы в нем проявилось побольше от Борфа. С Исой в качестве направляющей силы юное подобие ее покойного мужа стало бы королем, чья слава прогремела бы в веках!
Ладно, желать, конечно, не вредно, да толку…
— Да, именно так, — повторила она. — Подумай сама. Рохан называл ее «Флавьель», кажется? Этот снег она вызвала своей волей. Подобное могут только северяне или могли бы. Мы в Ренделе не слишком любим зиму, особенно когда она длится круглый год. Теперь я все больше убеждаюсь, что Флавьель просто дразнила нас, смеялась над нашей тупостью, когда мы не смогли распознать, кто и что она есть.
— Думаю, вы правы, мадам, — ответила Маркла. — С той поры, как она появилась при дворе, мне показалось, что стало холоднее, но я все списала на собственное воображение.
— Ладно, теперь ее нет, и это хорошо. Но когда я в другой раз стану нанимать на службу кого-нибудь для помощи в защите Рендела, я позабочусь, чтобы он или она были столь же надежны, как и ты.
Она улыбнулась Маркле, и та с явным облегчением улыбнулась в ответ, согревшись скорее в лучах благосклонности старой королевы, чем в тепле ее очага.
Возможно, думала Иса, стоит даже пересмотреть решение о свадьбе Марклы и графа Харуза. Появление северной колдуньи в самом сердце Рендела — наверняка знак того, что Великая Мерзость считает себя уже достаточно сильной, чтобы начать настоящее наступление, а не засылать шарлатанов, чародеев да грозовые бураны. Харуз, несмотря на все свои странности и интерес к некоторым областям силы, которые интересовали и Ису, был верен Ренделу и его правителям. И если начнется война, то лучше бы Харузу иметь наследников — жену и возможно, ребенка.
— Мне не хватало тебя, Маркла, — сказала Иса. — Посиди со мной, и давай подумаем о том, что с нами обеими случилось.
Один из новоиспеченных рыцарей Рендела также принялся за дело, как только сумел сбежать от суеты этого длинного дня. Когда Рохан убедился, что колдуньи в ее апартаментах нет, он стал повсюду разыскивать Анамару, желая поделиться с ней радостью по поводу посвящения в рыцари и, возможно, даже просить ее…
Слишком уж рано. Надо еще много препятствий преодолеть, добиться большего признания, и только потом можно будет думать о завоевании сердца самой прекрасной дамы на свете. Но сначала надо ее найти.
Рохан не удивился, обнаружив, что большая часть сторонников бывшего короля Флориана исчезла следом за Флавьель. Возможно, думал он, вспоминая свое похищение, которое чуть было не окончилось для него плачевно, они все работали на чародейку. Но при этом они, пожалуй, просто слепо шли за вожаком, не думая о последствиях. Очевидно, они сочли колдунью лучшим предводителем, чем кто-либо другой в Ренделе, даже лучше старой вдовы.
Но это не объясняло, почему Рохан не может найти Анамару. Расстроенный, он пошел к комнатам Ясенки и Горина, желая поговорить об этом со своим приемным отцом. Он уже должен бы вернуться к себе. Наверняка успел снять доспехи и смыть пот после турнира. Горин наверняка даст ему совет и, может быть, даже разгадает тайну исчезновения Анамары, а то и поможет найти девушку.
Ему открыла Эйфер.
— Поздравляю вас, юный сэр, — сказала она, — и прошу прощения за наглость.
— Да о чем ты? — рассмеялся он. — За то, что так часто лупила меня за проделки, что ли? Ладно, я очень тебе благодарен.
Она рассмеялась в ответ:
— Ну, тебе по заслугам доставалось. Но ты же сюда не о своей драной заднице пришел говорить?
— Нет. — Рохан посерьезнел. — Мне надо поговорить с Горином, и лучше без Ясенки. Пока, по крайней мере.
Эйфер удивленно вздернула брови:
— Я думала, ты знаешь. Миледи Ясенка у матери короля, и я не жду ее скоро. Если хочешь, могу кого-нибудь послать поторопить лорда Горина.
— Да, пожалуйста.
Эйфер вызвала одного из слуг, привезенных из Крепости Дуба, дала ему поручение, и вскоре Горин вошел в комнату, в которой ждал его Рохан.
— Ну-ну, сэр Рохан! — радостно воскликнул он. Настроение у Горина было самое радужное. Он поставил на стол тяжелый кубок, усыпанный драгоценными каменьями. Это наверняка был завоеванный им приз. — Я думал, что ты обмываешь свое звание с друзьями-рыцарями! Или ты решил приударить за дамами?
— Нет, сэр, если бы удача меня не покинула, я был бы с ними. Я пришел просить вашей помощи в решении одной загадки.
— Если смогу — помогу.
Рохан быстро рассказал о том, как ему запала в душу Анамара, как она ответила ему взаимностью, как она дала ему шарф для турнира и как он не сумел найти ее.
— Я хотел ее отыскать, поделиться с ней… ну, увидеть ее, — запинаясь, закончил он фразу.
— Понимаю, Рохан. Я влюбился в Ясенку сразу же, как только увидел ее. Думаю, и она в меня тоже, хотя честь не позволяла ей ответить на мою любовь.
— Да? — Об этом Рохан знал из вторых, а то и из третьих рук. — Хотелось бы послушать.
— Позже как-нибудь расскажу. А теперь попытаемся прикинуть, куда могла исчезнуть твоя дама.
— Я опасаюсь…
— Говори. Если твои опасения неверны, то мы их снимем. Если верны, то мы сумеем их уладить.
— Флавьель сказала, что у меня будет много времени поразмыслить о том, что она назвала безумием, и о том, что я сделал с теми, кто мне дорог. Сначала я подумал о вас с Ясенкой. Теперь я думаю, что она имела в виду Анамару.
— Очень возможно, — сказал Горин, задумавшись на мгновение. — Думаю, надо тебе поехать в Трясину, — наконец сказал он. — Ты должен отчитаться перед мадам Зазар в том, как амулет помог разоблачить колдунью. Несмотря на твое доверие ко мне — за что я тебе благодарен, — мне кажется, Зазар куда лучше поможет в поисках твоей дамы сердца.
— Я уже подумывал об этом, но сначала хотел поговорить с тобой. Я и правда буду подлецом, если с ней что-то случится, а я не смогу ей помочь.
— Запасись едой и поскорее отправляйся к Зазар, — сказал Горин. — Сдается мне, чем скорее поедешь, тем лучше.
— Спасибо, сэр. — Рохан поклонился Горину, как рыцарь рыцарю, и впервые в жизни осознал, как это приятно, когда тебе тоже отвечают поклоном.
Настало время выступить против мага.
Рохан едва не сбивал с ног зрителей, пробираясь сквозь толпу туда, где перед королевским помостом стоял маг. Юноша заметил, как тот делает пассы руками в направлении Джакара и Ройанса, и понял, что именно в действиях мага заключается причина безумия и злобы этих вельмож.
Рохан поднял амулет, и тот засветился — и свет разгорался все ярче и ярче, пока не стал ослепительным и люди не начали прикрывать глаза руками. Казалось, это сияние не действует только на самого Рохана, словно он стоял внутри сверкающей сферы.
— Остановитесь все! И ты, Флавьель!
При звуке этого имени с мага слетела маска мужчины, и теперь все увидели, что это — женщина. Колдунья. Толпа ахнула, но злобное шипение Флавьель было слышно даже на фоне многоголосого вопля.
— Что ты наделал! — дрожащим от злобы голосом проговорила колдунья. — Ты посмел помешать мне? В присутствии… — Она посмотрела туда, где восседала старая вдова, но Иса отвернулась, не желая встречаться с чародейкой взглядом.
— А что я наделал, леди? — с неведомо откуда возникшей уверенностью сказал Рохан и шагнул к Флавьель. Она попятилась. — О, да вы света боитесь? Или правды?
Она напряглась и раскинула руки. С ее ладоней посыпался снег, из пальцев вылетели крохотные молнии.
— Я не боюсь тебя! — надменно воскликнула Флавьель, но ее голос слегка дрогнул.
— Конечно, — согласился Рохан. — Я на это и не рассчитывал. Но твоей силы не хватает, чтобы уничтожить то, что у меня в руках.
Внезапно Флавьель перестала блефовать. Она сжалась, и у ее ног начал собираться снег.
— Где ты это взял?
— Скажем так — мне это дали. А сейчас силой этого амулета я приказываю тебе поведать всем присутствующим правду о себе.
С помоста послышался приглушенный женский вскрик:
— Нет!
Но колдунья махнула рукой, и старая королева умолкла.
— Не понравится тебе эта правда, юнец! — сказала Флавьель голосом, утратившим всякую мягкость и похожим ныне на хриплое карканье ворона. — И еще скажу тебе — тут есть такие, кому лучше не слышать этой правды.
— Например?
Чародейка пропустила его вопрос мимо ушей, не пытаясь даже скрыть презрительной ухмылки.
— Некогда я сказала тебе, что глупо выступать против меня. Теперь у тебя, по крайней мере, будет достаточно времени поразмыслить над своей глупостью и над тем, что ты сделал с теми, кто тебе дорог.
— Кому ты служишь? Приказываю — говори! — Рохан поднял пылающий амулет еще выше и шагнул вперед — Флавьель снова попятилась, и, несмотря на дерзкие слова, ее охватил страх, и Рохан его ощутил.
Колдунья сжалась, прячась от света.
— Не подходи!.. Да, как мужчина я служу ее величеству вдовствующей королеве Исе. А как женщина — я сама по себе! И кому я служу догадывайся сам! Если сумеешь, конечно.
С этими словами чародейка снова выпрямилась, сделала какое-то движение рукой, пробормотала несколько слов, и вокруг нее сгустилось и закружилось снежное облако. Сверкнула молния, и одновременно с раскатом грома, эхом раскатившимся в дальних горах, Флавьель исчезла, оставив после себя запах серы и небольшую метель. И в то же мгновение амулет погас.
Словно освободившись от заклятия, зрители зашевелились, послышались вопросы, люди изумленно протирали глаза. Лорд Ройанс и Джакар уставились друг на друга, опустив мечи.
— М…милорд, — заикаясь, произнес Джакар, — сдается мне, что я завидовал вам без причины и нанес вам глубокое оскорбление. Простите меня!
Ройанс заморгал.
— Вы меня оскорбили не больше, чем я вас — моего давнего друга и союзника! Молю вас о прощении. И вас, Гаттор. Да будет же снова между нами дружба!
И старые вельможи обнялись прямо на турнирном поле, на глазах у всех, и толпа, ощутив, как рассеялось облако холода, подобное тому, в котором исчезла колдунья, разразилась приветственными возгласами. Оглянувшись, Рохан увидел, что и его друзья бросились обниматься. Гидон и Николос пожали друг другу руки, как и Дживон со Стюартом. За ними, словно в знак победы, поднял кулак Себастьян.
А на помосте королева Иса поднялась с кресла и подошла к перилам, отделявшим королевскую ложу от зрителей.
— Добрый мой народ! — воскликнула она. — Добрый мой народ, слушай меня!
Через несколько мгновений восстановился относительный порядок, и все взоры, особенно Рохана, устремились на женщину, которую колдунья назвала своей госпожой — пусть и на время.
— Клянусь вам этими Кольцами, — старая королева подняла обе руки, чтобы четыре Великих Кольца стали видны всем, — в том, что я не виновна в этих несправедливых деяниях! Я взяла на службу эту женщину, прикинувшуюся мужчиной, только ради блага Рендела. Через нее — или него — и ее силу я надеялась укрепить наше королевство против смертельного врага, затаившегося на севере. Увы, я была обманута. Вы слышали, как просили друг у друга прощения наши благородные нобили — лорд Ройанс из Граттенбора, лорд Гаттор из Билта и лорд Джакар из Вакастера. Ныне и я должна молить вас о прощении, хотя все, что я делала, было лишь для вашего блага.
Она скрестила руки на груди — снова, заметил Рохан, так, чтобы Кольца были видны всем, — и, закрыв глаза, склонила голову. Он поневоле восхитился отвагой этой женщины, поставившей на кон все в присутствии переменчивой толпы.
Повисла мертвая тишина, затем кто-то из рядов простонародья, расположившегося вокруг ограды поля, выкрикнул: «Да здравствует королева!» И толпа тут же подхватила клич.
— Да, добрая королева Иса! Она всегда заботилась о нашем благе! Да и зла никакого еще не случилось!
Король Перес встал и с вежливостью, неожиданной для десятилетнего отрока, проводил бабку к ее креслу. Потом вернулся к перилам, открыл дверцу ложи и спустился по лестнице на помост для знатных зрителей.
— Обдумав события нынешнего дня, мы решили, что вы оказали нам великую услугу, Рохан Морской Бродяга из Крепости Дуба, — сказал король. — Подойдите.
Рохан понимал, что сейчас ему следует убедиться в том, что колдунья и правда покинула Рендел, но приказу короля нельзя было не повиноваться. Он послушно подошел к помосту, приподнятому на локоть над землей, чтобы башмаки короля не промокли от холодной, влажной земли. Стоя на нем, Перес был почти вровень ростом с Роханом.
— На колено, — приказал король, и Рохан снова повиновался. Перес обнажил церемониальный меч. Рукоять меча была искусно отделана золотом и усыпана драгоценными камнями. Король опустил клинок плашмя на плечо Рохана и произнес:
— За добрую твою службу ныне моей волей становишься ты рыцарем Рендела. Встань, сэр Рохан.
Для Рохана события развивались слишком скоро. Он поднялся, мысленно взвешивая тяжесть своего нового титула.
— Прошу милости, государь, — сказал он.
— Так скоро, добрый мой рыцарь? — еле заметно улыбнулся король. — Чего вы просите?
— Государь, я молю вас точно так же вознаградить моего друга Себастьяна и всех из призыва королевы, поскольку они не просто мои товарищи, но ваши верные слуги отныне и в грядущие опасные времена.
Король теперь уже откровенно улыбался.
— Хорошо сказано, Рохан. Ты мог бы сам посвятить их в рыцари, но я согласен, что лучше пусть это исходит от меня. Итак, приблизьтесь все, кто сражался ныне на моем турнире, и примите награду.
И король Перес посвятил в рыцари всех по очереди. Себастьян был первым, и они с Роханом обменялись взглядами и кивнули друг другу — Рохан припомнил, как Дуйг врал, что будто бы он, Рохан, препятствует посвящению Себастьяна в рыцари. Это чуть не поссорило их. Рохан огляделся по сторонам в поисках Дуйга — он должен был находиться среди тех, кто наблюдал за порядком на ристалище. Но Дуйг исчез, как и чародейка.
— Может, она забрала его с собой, — пробормотал Рохан себе под нос. — Но я и так всегда считал, что он на нее работает: Ну почему, почему же я не могу уйти, чтобы удостовериться в этом?
Но уйти не было никакой возможности, и он снова стал наблюдать за церемонией. Следующим был Стюарт, которому вручили приз за победу в поединке.
Затем Перес снова заговорил. Его мальчишеский голос звенел в холодном воздухе:
— Мужчина или женщина, выдававшая себя за мага, исчезла навсегда. Друзья мои, возрадуйтесь! Я, король, приказываю продолжать турнир, как если бы ничего не случилось. Пусть бойцы выходят на ристалище, и да увидим мы еще много прекрасных поединков!
Толпа радостно завопила, но Рохан просто не верил собственным ушам. Он стиснул зубы. Всем существом своим он жаждал броситься следом за чародейкой и проверить, действительно ли она исчезла. Он никак не мог отделаться от предчувствия, что просто так, не сделав никакой гадости напоследок, она из Рендела не уйдет. Но королевского приказа нельзя ослушаться, каким бы глупым он ни был и каким бы неудачным ни было стечение обстоятельств.
Как только закончилась рукопашная схватка и приличия более не требовали ее присутствия, королева Иса удалилась с холодного, сырого помоста в свои теплые покои. Она приказала, чтобы огонь в очаге пылал как можно сильнее, и леди Ингрид быстро подбросила в очаг сухих дров, которые сразу же занялись. Иса повернулась к леди Маркле, которая нерешительно остановилась в дверях.
— Как же хорошо опять согреться! — сказала Иса. — Входи, Маркла. Дамы, оставьте нас. Гризелла, затвори дверь. Сквозит. И принесите горячего вина.
— Слушаюсь, ваше величество, — ответила камер-фрау Исы и закрыла дверь.
Маркла с еще большим замешательством прошла в глубь комнаты. Несомненно, это из-за ссоры между ними, подумала Иса. Между женщинами, как и между мужчинами, тоже возникли раздоры. И что на сей раз? Маркла хочет замуж за Харуза? Да пожалуйста. Сейчас, когда маг оказался предателем, важно заручиться верностью везде, где только возможно.
— О, да входи же. Будем снова друзьями. В конце концов, кто еще во всем Ренделе может нам заменить друг друга?
Маркла осторожно улыбнулась.
— Мадам, — сказала она и присела в поклоне. — Я всегда была вашим другом.
— Тогда мир. Тебе никогда не приходилось видеть такого спектакля, как тот, что устроил этот… этот шарлатан? Эта женщина все время прикидывалась мужчиной и делала вид, что верна мне, хотя совершенно очевидно, что он — то есть она — работал на то северное Зло!
Это так напугало Марклу, что она забыла про всякую осторожность.
— Вы правда так думаете? — Она подошла к камину и протянула руки к огню, растирая их, чтобы согреть.
— Именно так, — сказала Иса. Она тоже растирала руки, радуясь привычному уютному ощущению, что Великие Кольца на своем месте. Никакого намека на то, что они хотят ее покинуть и перейти к другому, пусть даже юному королю, который так лихо посвятил в рыцари молодых людей, которых призвала в Ренделшам она, а не юный король! Пересу еще долго будут нужны ее совет и мудрость, это точно.
Исе хотелось бы не чувствовать такого пренебрежения к юному королю. Он был слишком похож на мать — хотя это и хорошо, что в нем не преобладало отцовское начало. Иса почти желала, чтобы в нем проявилось побольше от Борфа. С Исой в качестве направляющей силы юное подобие ее покойного мужа стало бы королем, чья слава прогремела бы в веках!
Ладно, желать, конечно, не вредно, да толку…
— Да, именно так, — повторила она. — Подумай сама. Рохан называл ее «Флавьель», кажется? Этот снег она вызвала своей волей. Подобное могут только северяне или могли бы. Мы в Ренделе не слишком любим зиму, особенно когда она длится круглый год. Теперь я все больше убеждаюсь, что Флавьель просто дразнила нас, смеялась над нашей тупостью, когда мы не смогли распознать, кто и что она есть.
— Думаю, вы правы, мадам, — ответила Маркла. — С той поры, как она появилась при дворе, мне показалось, что стало холоднее, но я все списала на собственное воображение.
— Ладно, теперь ее нет, и это хорошо. Но когда я в другой раз стану нанимать на службу кого-нибудь для помощи в защите Рендела, я позабочусь, чтобы он или она были столь же надежны, как и ты.
Она улыбнулась Маркле, и та с явным облегчением улыбнулась в ответ, согревшись скорее в лучах благосклонности старой королевы, чем в тепле ее очага.
Возможно, думала Иса, стоит даже пересмотреть решение о свадьбе Марклы и графа Харуза. Появление северной колдуньи в самом сердце Рендела — наверняка знак того, что Великая Мерзость считает себя уже достаточно сильной, чтобы начать настоящее наступление, а не засылать шарлатанов, чародеев да грозовые бураны. Харуз, несмотря на все свои странности и интерес к некоторым областям силы, которые интересовали и Ису, был верен Ренделу и его правителям. И если начнется война, то лучше бы Харузу иметь наследников — жену и возможно, ребенка.
— Мне не хватало тебя, Маркла, — сказала Иса. — Посиди со мной, и давай подумаем о том, что с нами обеими случилось.
Один из новоиспеченных рыцарей Рендела также принялся за дело, как только сумел сбежать от суеты этого длинного дня. Когда Рохан убедился, что колдуньи в ее апартаментах нет, он стал повсюду разыскивать Анамару, желая поделиться с ней радостью по поводу посвящения в рыцари и, возможно, даже просить ее…
Слишком уж рано. Надо еще много препятствий преодолеть, добиться большего признания, и только потом можно будет думать о завоевании сердца самой прекрасной дамы на свете. Но сначала надо ее найти.
Рохан не удивился, обнаружив, что большая часть сторонников бывшего короля Флориана исчезла следом за Флавьель. Возможно, думал он, вспоминая свое похищение, которое чуть было не окончилось для него плачевно, они все работали на чародейку. Но при этом они, пожалуй, просто слепо шли за вожаком, не думая о последствиях. Очевидно, они сочли колдунью лучшим предводителем, чем кто-либо другой в Ренделе, даже лучше старой вдовы.
Но это не объясняло, почему Рохан не может найти Анамару. Расстроенный, он пошел к комнатам Ясенки и Горина, желая поговорить об этом со своим приемным отцом. Он уже должен бы вернуться к себе. Наверняка успел снять доспехи и смыть пот после турнира. Горин наверняка даст ему совет и, может быть, даже разгадает тайну исчезновения Анамары, а то и поможет найти девушку.
Ему открыла Эйфер.
— Поздравляю вас, юный сэр, — сказала она, — и прошу прощения за наглость.
— Да о чем ты? — рассмеялся он. — За то, что так часто лупила меня за проделки, что ли? Ладно, я очень тебе благодарен.
Она рассмеялась в ответ:
— Ну, тебе по заслугам доставалось. Но ты же сюда не о своей драной заднице пришел говорить?
— Нет. — Рохан посерьезнел. — Мне надо поговорить с Горином, и лучше без Ясенки. Пока, по крайней мере.
Эйфер удивленно вздернула брови:
— Я думала, ты знаешь. Миледи Ясенка у матери короля, и я не жду ее скоро. Если хочешь, могу кого-нибудь послать поторопить лорда Горина.
— Да, пожалуйста.
Эйфер вызвала одного из слуг, привезенных из Крепости Дуба, дала ему поручение, и вскоре Горин вошел в комнату, в которой ждал его Рохан.
— Ну-ну, сэр Рохан! — радостно воскликнул он. Настроение у Горина было самое радужное. Он поставил на стол тяжелый кубок, усыпанный драгоценными каменьями. Это наверняка был завоеванный им приз. — Я думал, что ты обмываешь свое звание с друзьями-рыцарями! Или ты решил приударить за дамами?
— Нет, сэр, если бы удача меня не покинула, я был бы с ними. Я пришел просить вашей помощи в решении одной загадки.
— Если смогу — помогу.
Рохан быстро рассказал о том, как ему запала в душу Анамара, как она ответила ему взаимностью, как она дала ему шарф для турнира и как он не сумел найти ее.
— Я хотел ее отыскать, поделиться с ней… ну, увидеть ее, — запинаясь, закончил он фразу.
— Понимаю, Рохан. Я влюбился в Ясенку сразу же, как только увидел ее. Думаю, и она в меня тоже, хотя честь не позволяла ей ответить на мою любовь.
— Да? — Об этом Рохан знал из вторых, а то и из третьих рук. — Хотелось бы послушать.
— Позже как-нибудь расскажу. А теперь попытаемся прикинуть, куда могла исчезнуть твоя дама.
— Я опасаюсь…
— Говори. Если твои опасения неверны, то мы их снимем. Если верны, то мы сумеем их уладить.
— Флавьель сказала, что у меня будет много времени поразмыслить о том, что она назвала безумием, и о том, что я сделал с теми, кто мне дорог. Сначала я подумал о вас с Ясенкой. Теперь я думаю, что она имела в виду Анамару.
— Очень возможно, — сказал Горин, задумавшись на мгновение. — Думаю, надо тебе поехать в Трясину, — наконец сказал он. — Ты должен отчитаться перед мадам Зазар в том, как амулет помог разоблачить колдунью. Несмотря на твое доверие ко мне — за что я тебе благодарен, — мне кажется, Зазар куда лучше поможет в поисках твоей дамы сердца.
— Я уже подумывал об этом, но сначала хотел поговорить с тобой. Я и правда буду подлецом, если с ней что-то случится, а я не смогу ей помочь.
— Запасись едой и поскорее отправляйся к Зазар, — сказал Горин. — Сдается мне, чем скорее поедешь, тем лучше.
— Спасибо, сэр. — Рохан поклонился Горину, как рыцарь рыцарю, и впервые в жизни осознал, как это приятно, когда тебе тоже отвечают поклоном.
21
Анамаре вовсе не хотелось присутствовать на Большом Турнире, и только участие Рохана и то, что он намеревался надеть знак ее благосклонности (который она слишком поспешно согласилась ему дать), вынудили ее прийти. Девушка не могла заставить себя сесть на положенное ей по рангу место среди мелкого дворянства, поскольку оказалась бы тогда на глазах у всех. Вместо этого она взяла простой плащ у служанки и затерялась в толпе простонародья, что собралась между изгородью вокруг ристалища и площадкой, где расположились ради праздника торговцы и фокусники, ремесленники и оружейники. Запах горячего сидра и жареного мяса висел в воздухе. Но она не могла есть, пока Рохан не окажется в безопасности. Анамара с тревогой вытягивала шею и поднималась на цыпочки, стараясь рассмотреть ристалище из-за людских голов. Толпа немного раздалась, когда какая-то теплая компания решила, что подкрепиться горяченьким в холодный день куда лучше, чем стоять и ждать, пока произойдет что-нибудь интересное. Девушка нашла наконец такое место, с которого поле турнира было видно так хорошо, насколько это вообще было возможно для тех, кто не сидел на возвышении.
Только что вступили в поединок Гидон и Николос. Анамара увидела, как Гидон мастерски спешил соперника. Потом ее сердце чуть не остановилось, когда она увидела Рохана, рысью выезжавшего на позицию. Ошибки быть не могло — странный плюмаж из травы и веток на шлеме выдал бы его в любом случае, даже если бы на ветру не развевался голубой шелк ее шарфа.
«О, пожалуйста, — мысленно взмолилась девушка, — пусть он останется невредим!» Представить его зеленые, как море, глаза полными боли, а честное открытое лицо — искаженным страданиями было просто невыносимо, от одного этого она чуть не потеряла сознание. Анамара взяла себя в руки и решила смотреть на сражение, хотя это зрелище было ей ненавистно. Скорее бы все кончилось. Чтобы они с Роханом…
Она так и не закончила мысль. Стычка едва началась, как Гидом покатился по земле, а толпа взорвалась радостным ревом. Девушка сглотнула жесткий, горький комок, застрявший в горле.
Рохан вернулся к позиции и взял новое копье, такое же тупое, как предыдущее. Значит, снова будет драться, и снова ей тысячу раз придется умереть, прежде чем все закончится.
Нового соперника Рохана Анамара не знала, но из разговоров в толпе поняла, что это некий Джабез из Мимона. Она еще слышала, как люди делают ставки на Рохана — что он, мол, выбьет Джабеза из седла еще до того, как они по-настоящему схватятся. Но тех, кто ставил на Рохана, ожидал неприятный сюрприз, потому что на этот раз именно Рохан полетел наземь. А те, кто ставил против него, взревели от неожиданной радости.
Анамара подождала ровно столько, чтобы удостовериться — Рохан невредим. Он снял шлем и помахал рукой зрителям. Его золотисто-рыжие волосы сверкнули на солнце. Увидев, что он в порядке, девушка поспешила вверх по тропинке, к замку, чтобы скрыться в своей комнате.
И тут она услышала голоса. Кто-то шел вниз, навстречу ей, и, не желая объяснять, почему она покидает праздник, Анамара нырнула в заросли кустов и затаилась там. Шли двое. Одна — женщина, которую Анамара не знала, вторым был мужчина, и она видела его раньше. Это был личный слуга мага, Дуйг.
— Итак, сегодня, да? — спросил он.
— Да. Все начнется во время состязаний старших вельмож. Если, конечно, ты сделал все как надо.
— О, не беспокойтесь, леди Флавьель. С молодежью было легче всего. Я так науськал их друг на друга, что они готовы любому в глотку вцепиться. Многие солдаты тоже не особенно довольны товарищами. Но лучше всего получилось со старшими. Старые петухи, которые все еще считают себя великими воителями! — Он неприятно хохотнул. — Да и Флориановы прихвостни, сами того не зная, очень даже помогли делу.
— Значит, остается лишь чуть-чуть подтолкнуть, и война вспыхнет сама собой. И этому мальчишке-королю ее не остановить. — Женщина тоже рассмеялась, и от этого смеха у Анамары по спине пробежал холодок. Дело оборачивалось куда как серьезно. — Но меня заботит один человек…
— Увы, леди, тут я ничего напрямую сделать не смог. Он мешал мне на каждом шагу. Может, Морские Бродяги обладают повышенной устойчивостью, не знаю, но что вышло, то вышло.
Они могли говорить только о Рохане. Анамара навострила уши, не желая пропустить ни словечка.
— Может быть, — сказала Флавьель. — Ладно, пустое. Когда дело начнется, он окажется в гуще свалки, как и прочие. Жаль, что он не послушался меня. Теперь он умрет.
— Нет! — не удержалась от вскрика Анамара. Оба тотчас обернулись на голос.
— Посмотри, кто там, — приказала Флавьель. Анамара бросилась прочь, надеясь убежать. Но запуталась в кустах, в собственных юбках, и мужчина сразу поймал ее, вцепившись в руку девушки железной хваткой.
— Ты так скоро решила нас покинуть? — сказал он. — Праздник в самом разгаре.
— Пусти меня!
Флавьель ждала на тропинке. Мужчина подтащил к ней Анамару.
— Ты кто такая? Следишь за мной? — спросила женщина.
Анамара молчала, гневно глядя на обоих. Ее рука под пальцами Дуйга онемела.
— Похоже, мы поймали золотую птичку, — сказал Дуйг. — Это леди Анамара, из девушек старой королевы. Что-то вроде приживалки. По слухам, они с Роханом без ума друг от друга.
Флавьель мрачно усмехнулась:
— Вот оно что. Я только по имени ее знала. Ее предназначали… ладно. Что же, мне повезло, она сама мне попалась. — Она протянула руку и, несмотря на явное отвращение Анамары, погладила девушку по щеке. Затем она так крепко схватила Анамару за подбородок, что острые ногти впились в кожу девушки. — Она еще пригодится мне, попозже, особенно если Рохан переживет следующий час. Забери ее и спрячь где-нибудь. Я потом с ней разберусь.
Только что вступили в поединок Гидон и Николос. Анамара увидела, как Гидон мастерски спешил соперника. Потом ее сердце чуть не остановилось, когда она увидела Рохана, рысью выезжавшего на позицию. Ошибки быть не могло — странный плюмаж из травы и веток на шлеме выдал бы его в любом случае, даже если бы на ветру не развевался голубой шелк ее шарфа.
«О, пожалуйста, — мысленно взмолилась девушка, — пусть он останется невредим!» Представить его зеленые, как море, глаза полными боли, а честное открытое лицо — искаженным страданиями было просто невыносимо, от одного этого она чуть не потеряла сознание. Анамара взяла себя в руки и решила смотреть на сражение, хотя это зрелище было ей ненавистно. Скорее бы все кончилось. Чтобы они с Роханом…
Она так и не закончила мысль. Стычка едва началась, как Гидом покатился по земле, а толпа взорвалась радостным ревом. Девушка сглотнула жесткий, горький комок, застрявший в горле.
Рохан вернулся к позиции и взял новое копье, такое же тупое, как предыдущее. Значит, снова будет драться, и снова ей тысячу раз придется умереть, прежде чем все закончится.
Нового соперника Рохана Анамара не знала, но из разговоров в толпе поняла, что это некий Джабез из Мимона. Она еще слышала, как люди делают ставки на Рохана — что он, мол, выбьет Джабеза из седла еще до того, как они по-настоящему схватятся. Но тех, кто ставил на Рохана, ожидал неприятный сюрприз, потому что на этот раз именно Рохан полетел наземь. А те, кто ставил против него, взревели от неожиданной радости.
Анамара подождала ровно столько, чтобы удостовериться — Рохан невредим. Он снял шлем и помахал рукой зрителям. Его золотисто-рыжие волосы сверкнули на солнце. Увидев, что он в порядке, девушка поспешила вверх по тропинке, к замку, чтобы скрыться в своей комнате.
И тут она услышала голоса. Кто-то шел вниз, навстречу ей, и, не желая объяснять, почему она покидает праздник, Анамара нырнула в заросли кустов и затаилась там. Шли двое. Одна — женщина, которую Анамара не знала, вторым был мужчина, и она видела его раньше. Это был личный слуга мага, Дуйг.
— Итак, сегодня, да? — спросил он.
— Да. Все начнется во время состязаний старших вельмож. Если, конечно, ты сделал все как надо.
— О, не беспокойтесь, леди Флавьель. С молодежью было легче всего. Я так науськал их друг на друга, что они готовы любому в глотку вцепиться. Многие солдаты тоже не особенно довольны товарищами. Но лучше всего получилось со старшими. Старые петухи, которые все еще считают себя великими воителями! — Он неприятно хохотнул. — Да и Флориановы прихвостни, сами того не зная, очень даже помогли делу.
— Значит, остается лишь чуть-чуть подтолкнуть, и война вспыхнет сама собой. И этому мальчишке-королю ее не остановить. — Женщина тоже рассмеялась, и от этого смеха у Анамары по спине пробежал холодок. Дело оборачивалось куда как серьезно. — Но меня заботит один человек…
— Увы, леди, тут я ничего напрямую сделать не смог. Он мешал мне на каждом шагу. Может, Морские Бродяги обладают повышенной устойчивостью, не знаю, но что вышло, то вышло.
Они могли говорить только о Рохане. Анамара навострила уши, не желая пропустить ни словечка.
— Может быть, — сказала Флавьель. — Ладно, пустое. Когда дело начнется, он окажется в гуще свалки, как и прочие. Жаль, что он не послушался меня. Теперь он умрет.
— Нет! — не удержалась от вскрика Анамара. Оба тотчас обернулись на голос.
— Посмотри, кто там, — приказала Флавьель. Анамара бросилась прочь, надеясь убежать. Но запуталась в кустах, в собственных юбках, и мужчина сразу поймал ее, вцепившись в руку девушки железной хваткой.
— Ты так скоро решила нас покинуть? — сказал он. — Праздник в самом разгаре.
— Пусти меня!
Флавьель ждала на тропинке. Мужчина подтащил к ней Анамару.
— Ты кто такая? Следишь за мной? — спросила женщина.
Анамара молчала, гневно глядя на обоих. Ее рука под пальцами Дуйга онемела.
— Похоже, мы поймали золотую птичку, — сказал Дуйг. — Это леди Анамара, из девушек старой королевы. Что-то вроде приживалки. По слухам, они с Роханом без ума друг от друга.
Флавьель мрачно усмехнулась:
— Вот оно что. Я только по имени ее знала. Ее предназначали… ладно. Что же, мне повезло, она сама мне попалась. — Она протянула руку и, несмотря на явное отвращение Анамары, погладила девушку по щеке. Затем она так крепко схватила Анамару за подбородок, что острые ногти впились в кожу девушки. — Она еще пригодится мне, попозже, особенно если Рохан переживет следующий час. Забери ее и спрячь где-нибудь. Я потом с ней разберусь.